Звезда любви

Глава 10

– Что произошло, черт побери? Непохоже, что этот парень сможет выкарабкаться.

Рэнди стоял рядом со стойлом, в котором тяжело дыша лежал жеребец Джейса. Джейсу нечего было ответить. Он возвращался после длинного рабочего дня, своего второго рабочего дня, как вдруг его лошадь зашаталась так сильно, что ему пришлось спешиться и вести ее на поводу. Он едва успел поставить лошадь в стойло, как та рухнула на землю. Он не знал, чем объяснить внезапную болезнь животного.

Состояние жеребца быстро ухудшалось, несмотря на то что Джейс старался изо всех сил помочь ему лекарствами, бывшими в его распоряжении. Но ничто не помогало. А сейчас, при свете заходящего солнца, ему показалось, что жеребец не дотянет до утра.

Рэнди оглянулся на Большого Джона и Митча, стоящих у стойла. Он помотал головой и снова обратился к Джейсу:

– Еще утром лошадь была здорова. Даже сейчас у нее не видно никаких признаков болезни, просто проблемы с желудком. Она что, нашла и съела что-то, чего не следовало? Если так, то мы должны это знать.

– Жеребец весь день был у реки вместе с остальными лошадьми.

– Но ведь остальные лошади здоровы, – удивился Рэнди.

– Бак будет злее шершня, когда услышит об этом. Мы не можем себе позволить терять скот на ранчо.

Джейс продолжал растерянно молчать. Рэнди все говорил верно, и если бы не свежие отпечатки сапог и следы на дереве, которые Джейс обнаружил несколько дней назад, наверное, он посчитал бы это всего лишь случайностью.

Джейс быстро шагнул вперед, когда жеребец вздрогнул и хрипло вздохнул в последний раз.

Тишина в сарае стала почти осязаемой.

– Мне очень жаль. Не знаю, что сказать, кроме того, что не понимаю, в чем тут дело, – со слезами на глазах произнес Джейс.

– Ты не виноват, Джейс, – заговорил Большой Джон. – Должно быть, у него уже что-то было не так, когда ты начал на нем ездить, но Рэнди прав. Бак придет в бешенство. – Он хмыкнул. – Я так рад, что не должен ему ничего говорить.

– Я сам ему скажу. Он наверняка захочет со мной поговорить, чтобы выяснить, что произошло, – ответил Джейс.

– Я это улажу. – Рэнди решительно сжал губы. – Бак будет ждать отчета от меня. Избавьтесь от туши как можно быстрее, просто на всякий случай. Уистлер еще не готов к работе, Джейс, поэтому тебе лучше всего взять завтра одну из лошадей с пастбища, – добавил он, немного подумав.

Джейс молча наблюдал, как Рэнди шел к дому.

– Давай мы поможем тебе убрать его, – тихо сказал Митч.

Джейс заметил взгляды, которыми обменялись работники, хотя они и предложили ему помощь. Из-за несчастного случая его собственная лошадь не может работать, а теперь при загадочных обстоятельствах умирает жеребец, на котором он временно ездил. Что будет дальше?

На этот вопрос ответа у него не было.

Беллами нетерпеливо всматривался через монокуляр в дверной проем конюшни. Темнело. Он видел, как Рэнди вышел во двор и решительно направился к дому. Если все пойдет, как он задумал, он скоро увидит...

Улыбка медленно скользнула по губам Беллами, когда Рул и Митч, оба на лошадях, вытащили из сарая тушу лошади. Он испытал еще большее удовлетворение, когда за ними вышел мрачный Большой Джон с лопатами в руках.

Итак, необъяснимая смерть лошади от нехитрого яда стала еще одной ступенькой на пути Беллами к выполнению его работы. Будущие происшествия, придуманные им для Рула, будет не так просто осуществить, но не следует торопиться. Его занимала общая ситуация на ранчо «Техасская звезда». У Рула не было возможности избежать наказания, потому что его лошадь была на время выведена из строя. У Беллами был достаточный запас времени для того, чтобы добраться до Рула.

Он опустил монокуляр и повернулся к своей лошади. Вообще-то у него был один план, который позволил бы ему достигнуть цели и заработать приличную премию.

Бедный Рул. Он умрет, сожалея о том, что появился на свет.

Бак опять плохо себя чувствовал, и ему было все равно, знает кто-нибудь об этом или нет.

Онор молча работала на кухне, домывая последнюю тарелку после ужина, когда Рэнди вошел в гостиную. Она прекрасно слышала громкий голос Бака:

– Опять неприятности? Я думал, что нашел отличного ковбоя, когда нанимал его, но, кажется, я ошибся насчет этого Рула.

– То, что его лошадь погибла, – это просто несчастный случай, босс. – Голос Рэнди... похоже, он с трудом сдерживался. – А что касается жеребца, то животное уже было больным, когда Рул его взял.

– С тем жеребцом все было в порядке! Он был одной из самых здоровых лошадей на моем ранчо!

– Был... но теперь – нет.

Наступила пауза.

– Что ты обо всем этом думаешь, Рэнди? Может, этот Рул просто неудачник? Одно тебе скажу: я и так достаточно натерпелся, и мне не нужны очередные неудачи, – заявил Бак.

– Не знаю, что вам ответить на это, хозяин. Все вроде бы говорит против Джейса, но он усердный работник, и он нам нужен, особенно сейчас, когда...

– Когда я лежу в постели, словно старый мешок с костями в ожидании неумолимого жнеца? – Бак немного помолчал. – Хорошо, мы оставим Рула, потому что он нам нужен, но если он станет очередной проблемой, я положу этому конец, – сердито заключил Бак, не дожидаясь ответа Рэнди.

– Неправильно так думать, хозяин, ни о себе, ни о Джейсе. Вы заболели. Это может случиться с каждым из нас, так же как и с любым из нас мог произойти такой же несчастный случай, какой произошел с Джейсом. Что же касается лошади, то Джейс тут не виноват.

– К сожалению, пока он нам нужен. Я избавлюсь от него, как только смогу.

– Хозяин...

– Я не собирался оставлять его, даже если бы он этого заслуживал.

– Рул – хороший работник.

– Я все сказал!

– Вы несправедливо с ним поступаете.

– Никто никогда и не говорил, что я справедливый человек.

Звук удаляющихся шагов Рэнди возвестил о том, что разговор закончен, но вздох Онор был прерван резким голосом Селесты, раздавшимся за ее спиной:

– Вы услышали все, что хотели?

Онор повернулась к Селесте. Бак не видел того, что скрывается за тщательно отрепетированным внешним видом его жены, и это всегда удивляло Онор.

– Что, нечего сказать? Ваш дружок Рул скоро уедет от вас.

Онор, проигнорировав намек Селесты, ответила:

– Вы слышали, что сказал Рэнди? Джейс – хороший работник. Баку он нужен.

– Так же, как и вы нужны Баку – временно! – Селеста улыбнулась. – Не слишком расслабляйтесь. Бак позволяет вам высказываться, но это ничего не значит. Вы временная помощница, помните это. В вас не будет нужды, как только Маделейн сможет начать работать.

При звуке нетвердых шагов Бака Селеста прервала свою злобную речь и, повернувшись к мужу, проворковала:

– Бак, ты хорошо себя чувствуешь, дорогой? Ты выглядишь расстроенным.

– Я расстроен, это точно. Будь я проклят, если это не так.

– Что случилось, дорогой?

– Ничего. Я хочу лечь в постель. Ты идешь?

Онор отвернулась, она с трудом сдержала ехидное замечание, услышав ответ Селесты:

– Если ты этого хочешь.

Онор напряглась, когда к ней неожиданно обратился Бак:

– Позаботься о том, чтобы завтрак был готов вовремя, девушка.

Девушка.

Онор холодно посмотрела на него.

– Он всегда готов вовремя.

– И позаботься о том, чтобы он был обильным. У нас с парнями завтра будет много работы.

«У нас с парнями».

Онор не отрываясь смотрела на нетвердо стоящего на ногах старика, который уверенна произнес эти слова.

– Вы собираетесь завтра уехать с работниками? – спросила она скептическим тоном.

Селеста взглянула на Онор, потом, встав между ними, обратилась к мужу:

– Было бы неумно пытаться сделать слишком много сразу, Бак. Ты еще не совсем здоров. Нужно время. У нас лежит куча документов, с которыми пора разобраться. Мы могли бы заняться этим вместе.

– Документов? – Бак резко повернулся к жене, и она испуганно отшатнулась. – Ты хочешь сказать, что нацарапать подпись на нескольких листах бумаги гораздо важнее, чем привести это ранчо в порядок, когда никто не может предположить, что будет с ним без меня?

– Бак!

Онор вышла из-за спины Селесты.

– Может быть, вам не стоит ехать завтра верхом? Если поедете, то проведете конец недели в постели, где вам самое место.

Бак обратил свой гнев на Онор:

– Что я делаю и чего не делаю – не твое дело!

– Вы еще не в том состоянии, чтобы ездить верхом, и вы это отлично знаете.

– Вы слышали, что сказал мой муж! Это вас не касается, девушка. Мы не хотим слышать ваше мнение и не нуждаемся в том, чтобы вы его высказывали. Вы здесь наемная работница и не забывайте об этом, – прошипела Селеста, разъяренная тем, что Онор взяла верх в разговоре.

Онор молча смотрела на беснующуюся Селесту. Внимание мужа приковано к ней. Лучшего момента может и не представиться.

Онор посмотрела Баку в лицо, намереваясь высказать ему все, что думает по этому поводу, но ее раздражение испарилось, когда она увидела, какие усилия прилагает Бак, чтобы удержать равновесие.

Нет, она не может наброситься на больного старика, и не важно, что она испытывает к нему.

– Может, я всего лишь наемная работница, но я работаю, и работаю хорошо, – все же не сдержалась Онор. – Завтрак будет стоять утром на столе в обычное время, – сказала она спокойно.

Онор снова занялась работой, а успокаивающий и льстивый голос Селесты, сопровождавшей Бака в спальню, вызывал у нее омерзение.

Онор разозлилась. Она больше не может это выносить.

Селеста нахлестывала лошадь, чтобы та двигалась быстрее по знакомой дороге. Это было чертовски длинное утро после чертовски длинной ночи.

Знакомое чувство отвращения охватило Селесту при воспоминании о костлявых руках Бака, прикасавшихся к ее коже, когда они лежали ночью в постели. Она не волновалась о том, что он сможет осуществить свои бессильные попытки заняться с ней любовью. Даже если бы он сам верил в то, что способен на это.

Селеста поморщилась, когда показалась хижина, в которой она встречалась с Дереком.

Дерек.

Было время, когда она нетерпеливо предвкушала тот момент, когда доберется до хижины. Тогда Дерек был неотъемлемой частью ее плана, и он со своей бандой угонщиков скота хорошо играл свою роль. Однако после смерти его людей он больше не приносил ей пользы, и тот факт, что их связь была отныне чисто физической, начинал ее раздражать.

Два дня назад она увидела привязанный на дальнем дереве шейный платок – Дерек подавал ей сигнал о встрече. Она не считала, что должна приспосабливаться к нему при существующих обстоятельствах, но знала, что, если будет игнорировать его, она навлечет на себя беду. Бак заснул и проспит несколько часов. Несмотря на заверения в том, что он сможет сегодня утром поехать вместе с работниками, он оказался слишком слаб, чтобы даже подняться с постели, но ей надо было удостовериться, что Дерек понял, что она не может долго отсутствовать.

Он становился слишком деспотичным. Ей не нравилось, что Дерек не считается с ее желаниями, но отказать ему она не могла. Где она найдет себе другого любовника? Но при этом Дереку не было места в том плане, которому они с Маделейн посвятили большую часть жизни. Она уже решила, что не важно, насколько сильно Дерек волнует ее физически, она уничтожит его, если он станет для нее помехой.

Селеста поставила коляску за хижину и спустилась на землю. На ней было желтое платье, облегавшее так, что мужчины истекали слюной. Дерек не был исключением, и она наслаждалась своей властью над ним. Она будет заставлять его истекать слюной... до самого конца.

Селеста подошла к двери хижины. Она отступила назад, когда дверь распахнулась и она увидела злое лицо Дерека.

– Я не люблю, когда меня заставляют ждать!

– Разве? Это плохо, потому что я не могла уйти, – небрежно отмахнулась Селеста.

– Раньше у тебя не было подобных проблем.

– А теперь все изменилось. На ранчо так много всего происходит... столько проблем. – Селеста улыбнулась. – Бак стал совсем развалиной, бедняга. Новый работник получил ранение...

– Ты говоришь про Джейса Рула? Это тот парень, что привез на ранчо Онор Ганнон?

– Да, именно он.

Дерек усмехнулся. Селеста помолчала немного.

– Тебе есть что мне рассказать? – поинтересовалась она. Селеста ощутила странное смущение, когда в полумраке сверкнула отталкивающая улыбка Дерека.

– Ну, выкладывай! – выпалила она нетерпеливо и несколько неуверенно.

Дерек шагнул к ней. Кислый запах, исходивший от него, будил в Селесте извращенное возбуждение.

– А что мне за это будет? – спросил он.

– Я не в настроении играть, Дерек! – Презирая себя за это, Селеста вдруг почувствовала, что еще немного, и она его убьет. – Говори!

Дерек сделал еще шаг. Он положил руки ей на грудь и грубо сжал.

– Это нечто такое, что ты должна услышать.

– Дерек...

Дерек стянул корсаж с ее плеча. Она слышала, как он вздохнул... или это вздохнула она?

– Говори! – повторила она.

– Не сейчас, позже.

Его толстые пальцы неумело тянули пуговицы ее лифа. Он недостаточно быстро их расстегивал, поэтому она отвела его руки и расстегнула пуговицы, освободив грудь. Его руки легли на ее соски.

– Скажи мне, – прошептала она.

– Не сейчас.

Его губы сомкнулись над розовой вершиной, и Селеста громко выдохнула. Она стонала и извивалась.

– Прекрати! Ты порвешь мне платье. Дай я его сниму, – резко скомандовала она, пытаясь успокоиться.

Дерек похотливо улыбнулся.

– Раздевайся тоже, черт тебя побери, и я сделаю так, что ты это свидание никогда не забудешь. Потом я буду слушать, а ты будешь рассказывать мне все, что я захочу услышать, – приказала она.

– Все, что я захочу услышать, – повторила Селеста несколько минут спустя, когда они оба стояли обнаженные.

Не потрудившись ответить, Дерек бросил ее на грязную койку и упал на нее.

Онор медленно шла через двор. Селеста уехала на коляске, работники были заняты, а Бак спал. И все равно, несмотря на тишину вокруг, она не могла собраться с мыслями.

Что она делает на ранчо «Техасская звезда»? Если она надеялась обрести уважение человека, произведшего ее на свет, то эти усилия пропали даром. Бак Стар был именно таким, каким она его себе представляла: эгоистичным, требовательным, неблагодарным и бессовестным человеком. Список его отрицательных качеств продолжал пополняться. Он был предан лишь ранчо «Техасская звезда» и молодой жене, навязавшей ему свою волю.

Даже радость от того, что Кэл признал ее своей сестрой, несколько поблекла на фоне ее страданий. Чего она достигла, раскрывшись перед ним и объявив об их родстве? Она видела его лицо, когда уходила. Он волновался за нее; он волновался из-за того, как обращается с ней Бак, из-за того, сколько времени она сможет держать язык за зубами, если Бак ее будет провоцировать. И еще он волновался насчет ее будущего, думал, куда она уедет отсюда, узнав, что он не уверен даже в собственном будущем.

Все знали, что ранчо «Роки-Вэ», которым Кэл владел вместе с женой, тоже не приносило большой прибыли, как и ранчо «Техасская звезда». Кэл пока не мог себе позволить заниматься еще чем-то, и у него не было другого выхода, кроме как оградить свою жизнь от влияний извне. К сожалению, Онор не сразу поняла, что, рассказав ему обо всем, лишь добавила лишних волнений.

Она подошла к сараю для угля. Нужно было забрать оловянную форму для выпечки, которую накануне вечером унесли с собой работники. Она вспомнила, как Джейс промолчал, когда работники решили разыграть в карты последний кусок яблочного пирога.

Джейс.

Онор сглотнула комок в горле, появлявшийся каждый раз, когда она вспоминала о нем. Верный своему слову, он держался от нее на расстоянии, но она чувствовала на себе его горящий взгляд каждый раз, когда он находился поблизости.

Он признался ей в том, что он бывший заключенный и убийца. И все же это признание казалось странным на фоне той заботы, которую он проявлял о ней с момента их первой встречи, странным на фоне тех чувств, которые она видела в его глазах, когда он обнимал ее, странным на фоне его нежного поцелуя, когда он крепко прижал ее к себе, странным на фоне того счастья, которое вошло в ее жизнь, когда его поцелуи стали жарче.

А потом он ее оттолкнул.

И ушел.

Причина очевидна, ей просто надо заставить себя посмотреть правде в глаза. Она чуть было не растаяла в его объятиях, и он запаниковал. Она ему нравилась, но недостаточно сильно. Он нашел в себе силы уйти.

Онор пришло в голову, что она должна быть благодарна Джейсу за честность.

Отрезвляющая правда болью отозвалась в ее сердце, когда она распахнула дверь сарая для угля.

Джейс поднял голову, когда дверь распахнулась и на пороге показалась Онор. При виде ее его сердце тяжело забилось. На ней было выцветшее синее платье с большим передником поверх, так туго повязанным, что он будто специально подчеркивал ее изящные формы.

Она смотрела на него.

Проклятие, как бы ему хотелось, чтобы она на него так не смотрела! Похоже, она не понимала, как на него действует ее взгляд, как сильно ему хочется откинуть с ее лица шелковистые пряди, как хочется стереть подозрительность в этих невероятных глазах поцелуем, как он не может забыть вкус ее губ.

Воспоминание о проволочных следах на деревьях по сторонам дороги неожиданно вызвало в его сознании образ безжизненного тела Пег. Этот образ был слишком ясным напоминанием, чтобы он мог не обратить на него внимания.

Джейс выпрямился. Он крепко сжал винтовку, которую заряжал.

– Что вы тут делаете, Джейс? Я думала, вы уехали с работниками.

– Рэнди прислал меня кое за чем. Она перевела взгляд на винтовку:

– Ему понадобилась винтовка? Лицо Джейса посуровело.

– Нет, Рэнди понадобились гвозди. Винтовка нужна мне.

Вопрос в глазах Онор остался невысказанным, и боль в сердце Джейса стала сильнее. Следы проволоки на месте падения Уистлера нельзя пока объяснить. Ощущение того, что за ним кто-то наблюдает, похоже, тоже не имело смысла.

– Я увидел на дороге лисьи следы и подумал, что винтовка может пригодиться, – пояснил Джейс.

– Ясно.

У него появилось чувство, что она не верит ни одному его слову. Но ее тревожило что-то еще, и сердце Джейса испуганно забилось.

– Что-нибудь случилось?

– Нет... ничего.

– Случилось что-то, что вас напугало?

– Нет.

Она вздернула подбородок:

– Меня не так-то легко напугать.

– Тогда в чем дело?

Онор избегала смотреть ему в глаза. Джейс не отрываясь смотрел на нее.

– Бак вам что-то сказал?

– Нет.

Эти невероятные глаза встретились с его глазами, в них было раздражение. – Кстати, а почему вас это волнует? О да, его это волнует. Он шагнул к ней, тревога сжала его сердце. – Вы скажете мне, если вас что-то тревожит, если что-то вокруг покажется вам необычным, да, Онор? Она взглянула на него:

– С чего бы мне это делать?

– Потому что я... друг.

– Разве?

Ответ Онор обидел его, но он сделал еще один шаг к ней.

– Мне нужно знать причину вашего беспокойства. Это важно.

– Почему?

Она что-то скрывала, и он ощутил холодный страх. В последнее время он не обращал внимания на предостережения. Он не может допустить, чтобы это произошло снова.

Он крепко схватил ее за плечи:

– Говорите.

– Что говорить?

Онор попыталась освободиться, а ее глаза вдруг наполнились слезами.

– Что вы хотите, чтобы я вам рассказала? Что я вчера допустила еще одну ошибку, которая меня мучит? Еще одну ошибку? – Расскажите мне о ней, Онор, – попросил Джейс. – Я встретилась с Кэлом в городском кабинете Док Мэг. Он... он был так смущен. Он смотрел на меня... – ответила Онор вызывающим тоном. – Она всхлипнула и продолжила сквозь слезы: – Я рассказала ему, кто я такая. Не надо было этого делать, но я это сделала.

– Что он сказал?

– Он мне поверил и был счастлив, вы можете себе представить? Он сказал, что какая-то часть его почему-то всегда это знала, потому что... потому что я напомнила ему его покойную сестру Бонни.

Грудь Джейса сдавило.

– Но сказав, я лишь добавила Кэлу проблем. Он боится реакции Бака, когда я скажу ему, что я его дочь, и в глубине сердца, я знаю, он страдает из-за того, что Бак обманывал его мать. А теперь Кэл страдает еще из-за меня. – Онор вдруг задрожала. – Я приехала сюда не для этого, не для того, чтобы стать членом семьи Бака.

– Онор, дорогая...

Джейс обнял ее и привлек к себе. Он почувствовал, как она вздрогнула, и прижал ее к своей груди. Он услышал всхлипывание и скрипнул зубами.

– Рано или поздно Кэл должен был это узнать, – прошептал он.

– Нет, не должен был. Он никогда бы этого не узнал, если бы я сюда не приехала. И чего же я добилась? Я только убедилась в том, что мой отец мерзкий старик, который не был достоин любви моей матери, и что моя мать всю жизнь хранила верность человеку, который, наверное, даже имени ее не помнит! Все, что я сделала, так это добавила проблем той единственной семье, которая у меня появилась.

– Это неправда. Любовь – чувство особенное. Вы подарили ее вашему брату, и он лелеет ее, потому что любовь заставляет мужчину понять, что он достоин гораздо большего, чем когда-либо об этом мечтал. А еще любовь заставляет мужчину почувствовать, что он хочет заботиться о той, кого он любит, и он сделает все, чтобы защитить свою любовь.

Онор недоверчиво взглянула на него.

– Это правда, Джейс? – прошептала она. Губы Онор были так близко. Да, это правда. Когда Онор была в его объятиях, эта правда была столь очевидна, что он с трудом дышал.

Джейс наклонился к губам Онор, чтобы почувствовать их сладость, но этого ощущения ему оказалось недостаточно. Обуреваемый эмоциями, охватившими его от прикосновения к ней, он накрыл ее губы своими. Опьяненный тем, что происходило между ними, он сильнее прижал к себе Онор, скользнув руками в шелковистое тепло ее волос, чтобы крепко обнять ее, а сердце его учащенно билось, и желание становилось все сильнее.

Онор была создана для его объятий, он инстинктивно понял это, когда ее мягкость слилась с его силой, когда ее руки обвились вокруг его шеи. Он застонал, не в силах унять желание. Ее тело уютно прижималось к его телу, он испытал такое сильное желание, что подхватил ее на руки и отнес на кровать, стоявшую рядом.

Он наслаждался вкусом ее губ, ее стройной шеей, впадинкой у ее основания, которая волновала его и заставляла дрожать. Ее грудь была округлой и теплой, когда он провел по ней губами. Обнаженная плоть манила его к себе, и он не смог больше терпеть эту сладкую пытку.

Одежда, разделявшая их, соскользнула с их тел. Наконец-то прикоснувшись к Онор обнаженной кожей, Джейс замер и взглянул ей в лицо. Она разрумянилась, глаза ее ярко светились.

– Я не хотел этого... для тебя. Я хотел, чтобы ты оставалась в безопасности, не затронутая той тучей, которая преследует меня... но это нужно мне самому, Онор. Я хотел этого с того самого мгновения, когда впервые увидел тебя, я почему-то знал, как хорошо это может быть, – прошептал он, и стук ее сердца громом отдавался в его ушах. Он скользнул в нее, и мир замер.

Джейс наполнил ее. Онор открыла рот от изумления в то чудное мгновение, когда почувствовала, что воспарила к небесам. Он сказал, что не подходит ей. Он сказал, что она должна держаться от него подальше, потому что сам он не может этого сделать, но все слова забылись, когда Джейс оказался внутри ее.

Джейс нагнулся и поцеловал ее очень нежно. Он пробормотал слова любви, когда начал быстро двигаться в ней. Она присоединилась к нему, желая его, потому что понимала, насколько он прав; она нуждалась в нем не из страха, но из желания столь сильного, что от него перехватывало дыхание.

Она чувствовала, как он трепещет в ее теле, и знала, что экстаз уже близок. Она чувствовала, как ее тело отвечает волнами восторга на каждый выдох, дававшийся ему с трудом, на каждый новый толчок. Его тихий стон в момент кульминации увлек их в парящие высоты, на которых она оставалась бесконечные чудные мгновения.

Они постепенно успокоились, и любовь замедлила свой бег, когда Онор лежала в объятиях Джейса. Он все еще был в ней, его губы прижались к ее щеке, она чувствовала его теплое дыхание на своих волосах.

– Джейс, ты ошибся.

Она увидела недоуменный вопрос в глазах Джейса, когда он поднял голову и внимательно посмотрел на нее.

– Ты сказал, что не подходишь мне, но это не так. Теперь я знаю, что никто не может подходить мне лучше, чем ты.

И тогда он поцеловал ее поцелуем, достигшим ее души, и она отдала ему всю свою любовь, наполнявшую ее сердце.

Беллами следовал на безопасном расстоянии за Рулом, ехавшим на северное пастбище. Он долго наблюдал за ним утром, ожидая подходящего момента. Та кляча, на которой Рул ездил вчера, была рада ему помочь, когда Беллами тихонько подкрался, чтобы покормить ее. Он не сомневался, что та гнедая, на которой сейчас скакал Рул, сделает то же самое. Но Беллами был уверен и в том, что уж теперь-то на ранчо обстановка сложится напряженная, когда падет вторая лошадь, на которой ездил Рул. Люди будут смотреть на Рула с подозрением и наверняка станут его избегать, уверенные, что Рул делает это специально. Этот старикашка Бак Стар разнесет дом по кирпичику, как только узнает, что потерял еще одну лошадь.

Интересно, как Рул это уладит? Даже если Бак Стар его уволит, ему некуда идти с раненой лошадью и без гроша в кармане. Он попал в трудное положение! Удовлетворенный тем, что ситуация развивается так, как он задумал, Беллами улыбнулся, поднял шляпу и пробежал рукой по рыжим, потемневшим от пота волосам. Хотя его план и осуществлялся без сучка и задоринки, он все еще не решил, каким способом убьет Рула, чтобы это удовлетворило жажду мщения Коуберна. Но Рул сам подсказал ему ответ, когда закрыл дверь сарая за собой и за Онор.

Беллами знал с самого начала, что помучить Рула перед смертью – это то условие, которого требовал Коуберн, – станет самой сложной частью его плана. Новости в местных газетах, в подробностях повествующие о смерти Рула, будут именно тем, что ему нужно, но он знал, что этому событию уделят всего лишь пару коротких строк, если только он не сможет предоставить доказательства, достаточно странные для того, чтобы гарантировать заказчику хотя бы небольшую заметку.

Теперь он знал ответ. Сын Коуберна изнасиловал и убил жену Рула, и в приступе ярости Рул убил сына Коуберна. Как же удивится Рул, найдя свою новую любовь, это девушку Ганнон, изнасилованной и убитой точно так же, как случилось с его женой?

Беллами был уверен, что Рул придет за ним, точно так же, как он явился за сыном Коуберна. Это, конечно, будет его роковой ошибкой, потому что он станет ждать Рула там, где намерения его будут ясны всем, и он знал, что его нельзя будет обвинить ни в чем, кроме как в самозащите от убийцы.

Какая ирония! Когда все выплывет наружу, правда окажется слишком восхитительной, чтобы ее проигнорировали местные газеты.

Разумеется, успех его плана зависел от реакции Рула на гибель Онор. Их связь наверняка не ограничивается физической близостью в сарае; Рул, должно быть, очень любит эту женщину.

Беллами долго обдумывал эту мысль. Рулу, похоже, нелегко привязываться к кому-то. Если Беллами угадал правильно, Рул – дурак-однолюб, и он хранил бы верность жене до конца своих дней, если бы не сын Коуберна, и все же он не может делать ставку именно на это. Нужно время, чтобы любовь захватила Рула целиком, а он пока удовлетворит садистские наклонности Коуберна тем, что организует серию несчастных случаев там, куда поедет Рул, и эти несчастные случаи уж точно окажутся в газетах, когда выплывет история с Рулом.

Что же касается Онор Ганнон, будет нетрудно заманить ее в хижину, когда придет время. Мысль о том, что он проведет с ней некоторое время наедине, прежде чем завершит осуществление своего плана, возбуждала его.

Она ему всегда нравилась.

Беллами вскочил в седло и отправился на пастбище, туда, где работники ждали возвращения Рула. Он найдет там укромное местечко и будет ждать удобного случая.

Улыбка Беллами стала шире. Он был чрезвычайно доволен собой. Он стал настоящим мастером своего ремесла.

– Почему ты задержался?

Большой Джон поднял голову, когда подъехал Джейс. Он взглянул на положение солнца, поднимающегося к зениту.

– Рэнди высматривает тебя уже час, и его это совсем не радует.

– Я возвращался в сарай для угля за винтовкой и задержался.

– Если у тебя проблемы с винтовкой, ты мог бы починить ее в другое время. Мы тебя ждали.

– Я не думал, что это займет столько времени.

– Я удивляюсь, что Бак не вышел на крыльцо и не погнался за тобой.

– Селеста уехала куда-то в коляске, а Бак и Маделейн спят в своих комнатах.

– Значит, единственный, кто остался на ранчо, – Онор?

Джейс не ответил.

– Ну ладно, хорошо, что ты здесь.

Хмурый Рэнди подошел к ним сзади.

– Бак устроит жуткий скандал, если узнает, сколько времени мы потеряли сегодня утром, боюсь, нам придется за это расплачиваться.

– Как раз столько времени, сколько потребуется, чтобы не опоздать на ужин.

Большой Джон улыбнулся:

– Эта Онор чертовски вкусно готовит. Рэнди не улыбнулся.

– Давайте-ка начнем работать. Я до конца дня хочу здесь все закончить. – Он снова повернулся к Джейсу: – Мы оставили лошадей у той группы деревьев. Можешь и свою там привязать. Мы пробудем здесь до конца дня.

Джейс кивнул. Расставаться с Онор было трудно. Будет еще труднее, когда он вернется на ранчо и начнет вести себя так, будто между ними ничего не было. Но он держал Онор в объятиях и занимался с ней любовью, и если он в чем и был уверен, так это в том, что это было не в последний раз.

Селеста яростно гнала лошадей на ранчо «Техасская звезда». Ее изящные губы сжались, когда она проехала поворот и наконец-то увидела дом. Дерек был ненасытен, но она думала не о нем. Ее интересовало, что же за «важную новость» узнал Дерек, но убедить его рассказать ей это она не смогла. В конце концов она была вынуждена дать ему обещание, что они встретятся завтра, но не была уверена, что сдержит его, прежде чем он не скажет ей, с кем увиделся в городе и что узнал.

Наконец Дерек, вволю подразнив ее, признался, что Онор Ганнон и Кэл Стар тайно встречаются в кабинете Док Мэгги...

Она всегда знала, что в Онор Ганнон есть что-то такое, что не бросается в глаза, и она пришла в ярость от их встречи. Неужели эта наглая ведьма – шпионка, которую Кэл отправил на ранчо? Она докопается до сути, и, к счастью, она не настолько глупа, чтобы рассказывать об этом Баку. Нет, ей не нужны осложнения, когда ее цель уже так близка.

Селеста натянула поводья, останавливая лошадей возле конюшни. Не стоит показывать, что она расстроена. Если Бак не спит, он тут же это заметит, а ей нельзя рисковать и навлекать на себя его подозрения. Она уже положила завещание мужа в стопку бумаг, с которыми они с Баком договорились разобраться до конца недели. Ей нужно было, чтобы он был спокоен и сосредоточен на ней, когда этот документ попадет ему в руки. Тогда она будет взывать к нему, затрагивать самые чувствительные струны его души, те струны, которые она так хорошо знала, и, пока он не перепишет его, она от него не отстанет.

Но одна загадка не давала ей покоя. Кто такая эта Онор Ганнон и какой у нее интерес к Кэлу Стару? Конечно, Кэл симпатичный мужчина. Может быть, Кэл больше похож на отца, чем она думает? Может быть, Онор – его старое увлечение, и она надеется заново раздуть пожар их романа тем, что согласилась стать шпионкой на ранчо и докладывать ему обо всем? А может быть, все гораздо проще – привлекательность новой молодой женщины в городе затмила привлекательность жены, которая ждет Кэла дома. Селеста не могла вообразить, что Док Мэгги согласится участвовать в подобном деле, но Док любила Кэла как сына. Она сделает что угодно, если ее убедят, что все это ради его блага.

Селеста спустилась на землю и направилась к дому. Она вошла на кухню и тут же остановилась, увидев Онор.

Лживая ведьма!

– Мой муж еще не проснулся? – холодно спросила она.

Онор повернулась к ней, и Селеста замолчала. Онор выглядела не так, как всегда.

– Он еще спит. По крайней мере он не выходил из комнаты. Маделейн тоже.

– Значит, у вас был свободный день, и вы развлекались, сидя у очага?

Онор не ответила, и Селеста шагнула к ней.

– Помните, что я сказала? Не слишком-то расслабляйтесь здесь, потому что вы здесь ненадолго, – произнесла Селеста вкрадчивым голосом.

– Я и не собиралась оставаться, – ответила Онор, к ее удивлению.

– Тогда зачем вы приехали? – не отставала Селеста.

– Я думала, это очевидно. Мне была нужна работа.

– Это все?

– А что, должно быть что-то еще?

Она вела себя так невинно! Если бы Бак только знал, что кухарка, характером которой он давно восхищался, связана с его сыном, он пришел бы в ярость, и она тотчас вылетела бы из дома.

Но нет, глупо рассказывать об этом Баку. Девушка хитра, но она наверняка не узнала ничего такого, что могло бы заинтересовать Кэла. Но когда-нибудь Селеста узнает, кто такая Онор Ганнон, стоит только всерьез этим заняться.

Селеста зашагала по коридору, потом вернулась назад.

– Приготовьте ужин вовремя. Бак проснется и захочет есть, а я не выношу опозданий, – распорядилась она.

Онор не ответила.

– Вы слышали, что я сказала?

Селеста увидела презрение, которое Онор даже не пыталась скрыть.

– Я не глухая.

Селеста приняла решение.

Онор Ганнон пострадает за свое высокомерие еще раньше, чем она разделается с Баком.

Лицо шерифа Картера с двойным подбородком обвисло, когда он вынул следующую стопку листовок с изображениями преступников из нижнего ящика и плюхнул ее на стол. Он немного помедлил, прежде чем достать очки из среднего ящика, потом смущенно взглянул на дверь и решительно нацепил их на нос.

Проклятие, как не хочется стареть! Он уже даже забыл, сколько лет он пробыл в должности шерифа Лоуэлла. То обстоятельство, что он не смог поймать угонщиков скота, которые опустошали окрестные ранчо пару месяцев назад, и то, что Кэлу Стару удалось то, что не удалось ему, здорово его задело. Кэл хороший человек. Картер любил его и радовался тому, что парню удалось положить конец безобразиям, хотя он сам не смог этого сделать. Но даже несмотря на то что зрение у него было не такое, как прежде, и его талия становилась все шире, он знал, что он все равно хороший шериф.

Хотя бы потому, что у него была отличная зрительная память.

Шериф Картер всмотрелся в листовки повнимательнее. Встреча на улице, случившаяся пару дней назад, чем-то его беспокоила. В том человеке, который, развернувшись, налетел на него на улице, было что-то настораживающее. Тот человек чуть не сбил его с ног. То, что у того человека был такой вид, словно он собирался наорать на него, пока вдруг не заметил его значок, тоже не ускользнуло от внимания шерифа. И все же он забыл бы об этом, если бы не то неясное ощущение, будто он видел этого мужчину раньше.

Шериф Картер нахмурился, когда со старых листовок с изображениями преступников поднялось облако пыли. Эти листовки были изготовлены несколько лет назад. Он не мог вспомнить, когда в последний раз смотрел на эту стопку, но он уже скрупулезно изучил все остальные и решил просмотреть их до конца.

Он замер, когда увидел следующую надпись:

«Вознаграждение: $ 1000 за поимку живым или мертвым Барни Хорна.

Разыскивается: за убийство Джошуа Миллера в Уэйко, штат Техас.

Описание: чуть больше двадцати лет, рост – средний, вес – средний, вьющиеся рыжие волосы и темные глаза. Шрамы не видны».

Шериф Картер вгляделся в изображение на плакате. Эти вьющиеся волосы длиной до плеч были такими же, как и рыжие волосы человека, с которым он столкнулся на улице. Наверное, именно поэтому у него в голове прозвучал сигнал тревоги. Черно-белое фото на листовке было сделано профессионально – похоже на то, что этот парень хотел потешить свое тщеславие, если судить по его улыбке и по тому, как открыто он смотрел в камеру. Его фотографию наверняка предоставил правосудию кто-то из его знакомых. Это было похоже на фотографии, когда мужчины снимаются, чтобы понравиться женщине. Шериф был уверен, что этот самый Хорн очень жалеет об утерянной фотографии. Никаких сомнений у шерифа не осталось. Человек, который налетел на него на улице, был старше и, наверное, хитрее, но это был точно Барни Хорн.

Шериф Картер снял очки, сложил листовку и сунул ее в карман рубашки, а остальные листовки и очки убрал в ящик стола. Его сердце колотилось, когда он медленно встал, снял шляпу с крючка у двери и направился в салун «Последний шанс».

Он сказал себе, что волноваться пока нет оснований. Ему повезло, что Барни Хорн – если этот человек до сих пор пользуется этим именем – чувствует себя в безопасности через столько лет после убийства и после того, как была напечатана эта листовка. Если Хорн сейчас в городе, он рано или поздно появится в «Последнем шансе».

Тогда он возьмет Хорна. Ведь он стоит на страже закона.

Заходящее солнце освещало бледным розовым светом дверь сарая, когда три ковбоя неподвижно стояли у переднего стойла. В сарае было так тихо, что Джейс слышал свое дыхание. Он смотрел вниз, на тело второй лошади, на которой он временно ездил, на гнедого жеребца, который вовсе не собирался умирать, когда Джейс седлал его сегодня утром, чтобы поехать на пастбище.

Джейс поднял голову, услышав вопрос Рэнди:

– Что произошло на этот раз, Джейс? Бак взовьется до потолка, когда услышит об этом, и мне нужно дать ему хоть какое-то объяснение.

– У меня нет никаких объяснений. Утром он был здоров. Я не заметил, что с ним что-то не так до тех пор, пока мы не решили вернуться вечером на ранчо. Он неожиданно начал спотыкаться, – проворчал он, настроенный столь же скептически, как и другие ковбои, стоявшие рядом.

– Как Уистлер и пегий.

– Нет, Уистлер не спотыкался. Уистлер крепко держался на ногах. Его ноги подкосились неожиданно. Это было не похоже на то, что произошло вчера с пегим или сегодня с гнедым. Оба они шатались так сильно, что едва были в состоянии дойти до своего стойла.

– Ни одна из других лошадей не больна, и гнедой большую часть времени провел на пастбище, он никогда не приближался к пегому так близко, чтобы заразиться от него.

– Я не могу этого объяснить.

Рэнди нахмурился:

– Бак этого не потерпит, Джейс.

– Я его не виню. Хотелось бы мне ему все объяснить, но я не могу – нечего.

– Ты пользовался одним седлом для обеих лошадей? Может быть, в попоне было что-то, что могло... – высказал предположение Митч.

– Я специально взял запасное седло из кладовки.

Рэнди внимательно посмотрел на него:

– Так что ты хочешь, чтобы я сказал Баку?

– Тебе не нужно ничего говорить. Я поговорю с ним сам.

– Из этого ничего хорошего не выйдет. Бак не из тех, кто умеет прощать.

– По крайней мере у меня будет шанс высказаться... и извиниться.

– Ты знаешь, что ответит на это Бак, – от извинений толку мало.

Рэнди посмотрел Джейсу в глаза и произнес:

– Но если ты все-таки еще хочешь с ним поговорить, несмотря ни на что, дай мне сначала несколько минут. Не стоит начинать такой разговор без подготовки.

Джейс оглянулся на бездыханного жеребца. То короткое время, которое он провел сегодня утром с Онор, почти заставило его поверить, что жизнь его еще может измениться к лучшему. Обнимая ее, он очень хотел верить в это. Теперь он знал, что ошибался.

Рэнди ждал его ответа.

– Я начну убирать это стойло, пока ты будешь разговаривать с Баком. Позови меня, когда он будет готов встретиться со мной, – произнес Джейс.

– Откровенно говоря, Джейс, все эти проблемы с твоими лошадьми любому из нас кажутся очевидными. Никто из нас не знает о тебе ничего, но что касается лично меня, то я считаю, нет такой причины, по которой ты стал бы уничтожать скотину хозяина. Поэтому я думаю, тут дело, должно быть, в глистах, – рассудительно произнес Митч, когда Рэнди вышел за дверь.

– Мы все знаем, что дело не в том, что ты плохо знаешь свою работу. Ты такой же хороший ковбой, как и любой из нас, и думаю, ни один человек в здравом уме не стал бы метить на твое место, – добавил Большой Джон. – Так что давай-ка избавимся от туши. Мы быстро с ней справимся, если будем работать вместе.

– Нет, я все сделаю сам.

– Джейс...

– Я так хочу.

Большой Джо пожал широкими плечами:

– Хорошо, как скажешь. – Он взглянул на Митча. – Мы можем и сходить поужинать. Наверное, Онор уже ждет.

Джейс оглянулся на безжизненное тело жеребца, когда они шли к двери. Да, ни один человек в здравом уме не поставил бы себя в такое положение, в какое он попал на ранчо «Техасская звезда».

Эта мысль не давала ему покоя.

– Кто тебя подстрекал? Говори! Я хочу знать!

Глаза Бака сверкали от гнева, пока он ждал ответа Джейса. Он неистовствовал, и Джейсу было не в чем его винить, как раз такой реакции он и ожидал, когда вошел в гостиную, где ждал его хозяин.

В ответ Джейс спокойно смотрел на Бака. Селеста стояла за его спиной и молчала, выражение ее лица было высокомерным. Если бы Джейс знал ее получше, он подумал бы, что она наслаждается ситуацией.

Неосознанно Джейс рассматривал Бака и искал в нем черты Онор, но сходство было едва уловимым. Нет, неправда. В цвете их глаз не было ничего общего, но взгляды их были одинаково пронзительными.

– Никто меня ни к чему не подстрекал. Я так же, как и вы, не могу объяснить, что произошло с этими лошадьми, – ответил Джейс под обжигающим взглядом Бака.

– И это все? Все, что ты можешь сказать?

– Больше говорить нечего, кроме того, что я сожалею о случившемся. Плохо потерять одну лошадь, но двух... – покачал головой. – Я не скоро это забуду.

– Ты об этом не забудешь – я не могу тебе этого позволить, даже если бы хотел.

Бак схватился за стул, стоявший рядом, чтобы не упасть, он был настолько слаб, что жестокие слова не производили на Джейса особого впечатления.

– Я сказал Рэнди, что, если что-либо подобное повторится, ты будешь уволен, но я не ожидал, что ты убьешь еще одну лошадь тем же способом, каким ты убил пегую.

– Я не убивал ее! Я не убивал ни одной из них.

– Тогда что с ними случилось? Никакой болезни у них нет.

– Желудочная болезнь.

– Явная нелепица!

– Я могу ответить вам только так. – Джейс помолчал, потом заговорил спокойнее: – Я пришел сюда, чтобы вам сказать, что я очень сожалею о случившемся, а не извиняться. Я не имею никакого отношения к гибели этих двух лошадей. Так случилось, что я ездил на них в те дни, и это все.

– Совпадение, да?

– Не знаю, что это было.

– Так вот как ты говоришь?

– Именно это я и говорю. Я не знаю, что убило этих лошадей, но я знаю, что это был не я.

– А кто-то еще?

– Я же сказал вам – не знаю.

Бак прищурил бледно-голубые глаза.

– Ты намекаешь на то, что кто-то пытается перебить скот на моем ранчо?

– Я же вам сказал...

– Я знаю, что ты сказал. Теперь я хочу знать, что ты имел в виду.

Джейс несколько мгновений смотрел на Бака. У него сейчас была возможность выговориться, объясниться, что он нашел следы сапог и отметины от проволоки, свидетельствующие о том, что «несчастный случай», который с ним произошел, вовсе не был несчастным случаем. Значит, смерть этих двух лошадей не была совпадением, но он не мог ничего доказать, к тому же он понимал, что не найдет понимания со стороны Бака.

– Я не знаю, пытается ли кто-то перебить скот на вашем ранчо. Я лишь знаю, что это не я, – осторожно ответил Джейс.

Выцветшие глаза Бака впились в него.

– Это не ты. Это беда, которую ты принес с собой.

– Может быть.

– Не хочу сказать, будто у меня не было неприятностей до твоего появления, но...

Джейс молчал, ожидая приговора.

– У нас на ранчо мало работников. Рэнди говорит, ты хороший работник, так что думаю, ты можешь остаться, нравится мне это или нет, – неожиданно заключил Бак.

Бак сделал нетвердый шаг.

– Но повторяю: если под тобой падет еще одна лошадь, с тобой будет покончено!

Пораженный, Джейс ничего не ответил, а Селеста сжала руку Бака:

– Что ты такое говоришь, Бак? Этот человек не принес ранчо ничего, кроме неприятностей. Мы можем обойтись без него.

– Мы? – Бак резко повернулся к Селесте. – Тебе не кажется странным, что все случайности происходят именно с этим человеком? Не кажется ли, что тут слишком много совпадений? Черт, да если бы он в первый раз стукнулся чуть посильнее, он бы давно помер! Это сказала сама Док, и я не думаю, чтобы кто-то по какой-то причине стал бы творить с собой такое.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я говорю, что кто-то пытается нанести урон ранчо и сделать так, чтобы оно выглядело, как этот человек... Я желаю знать, зачем он это делает.

Селеста зло затрясла руку Бака, ее большие глаза сверкали гневом.

– Тебе что, непонятно? Твой сын хочет вернуть твою благосклонность, разве не так? Он много раз приезжал на ранчо, притворяясь, будто хочет помочь тебе навести порядок на «Техасской звезде», правда? Но ты каждый раз прогонял его.

– Кэл недавно отказался от этой затеи. Ему это теперь неинтересно.

– Правда? Если хочешь знать, Кэл приехал, когда у тебя случился рецидив, и заявил, что хочет поговорить с тобой. Я отослала его прочь.

– Ты мне этого не говорила.

– Разве я должна была позволить ему волновать тебя, в то время как твоя жизнь висела на волоске?

Бак нахмурился:

– Так какое ко всему этому имеет отношение Кэл?

Селеста смахнула слезу.

– Ты приходишь в отчаяние от того, что нужно справиться с таким количеством проблем, да, дорогой? Если ты отчаешься, он уверен, что ты обратишься к нему.

– Никогда!

– Он ведь этого не знает.

Бак взглянул на Джейса, потом повернулся к Селесте:

– Ты хочешь сказать, что Рул работает на Кэла?

– Я не работаю ни на кого, кроме как на «Техасскую звезду», – спокойно перебил Джейс.

– Он здесь человек новый, правда? И эти новые неприятности появились вместе с ним, – ответила Селеста, не слушая Джейса.

– Я бы сказал, похоже на то, что это на него обрушились неприятности.

– Ты слепой, Бак? Твой сын...

– Кэл не стал бы этого делать... во всяком случае, он не стал бы причинять вред «Техасской звезде».

– Ты витаешь в облаках, Бак.

– Повторяю тебе, Кэл никогда не сделал бы ничего такого, что повредило бы «Техасской звезде».

– Почему?

– Потому, что это ранчо любила его мать, вот почему! Потому, что он любил ее. На этой земле похоронена его мать, и это все, что у него осталось от нее.

– Твоя дочь, которую он убил, погребена рядом с ней.

Бак не ответил.

– Ну и?

– Кэл не стал бы пытаться нанести урон «Техасской звезде». Здесь происходит нечто большее, чем видно на первый взгляд, и будь я проклят, если не докопаюсь до сути этого. – Бак глубоко вздохнул и повернулся к Джейсу: – Ты слышал все, что я сказал, а я говорил серьезно. Я намерен выяснить, что здесь происходит. А пока я хочу, чтобы ты работал с остальными. Но присматривай за своей лошадью, потому что, если ты потеряешь еще одну, тебе конец, – предостерег он.

Джейс кивнул. Направляясь к двери, он слышал, как Селеста тихонько о чем-то просила мужа. Он не оглянулся на кухню, хотя и чувствовал на себе взгляд Онор.

Беллами тихонько выругался, проклиная сумеречные тени, без пользы регулируя монокуляр. Он замер, когда увидел Рула, спустившегося с крыльца, а потом других ковбоев, выходивших из кухни, чтобы поговорить с ним пару минут, а заодно похлопать его по спине.

Ему плохо были видны их лица, но в его беспроигрышном плане образовалась трещина. Мужчины не выказывали по отношению к Рулу ни подозрений, ни антипатии. В сущности, они, кажется, поздравляли его с возвращением в строй.

Это ему не понравилось.

Онор наблюдала за тем, как мужчины поздравляют Джейса. Как и она, они слышали весь разговор между Джейсом и Баком. Бак так кричал, что было слышно каждое слово.

Джейс специально не смотрел на нее, когда шел к сараю. Она посчитала такое поведение мудрым. Если бы кто-то из окружающих узнал, почему он сегодня утром задержался...

Онор невольно вздохнула. Ей не нравился любой обман, лжи на «Техасской звезде» было уже и так достаточно. Ей очень хотелось поговорить с Джейсом, но она знала, что сейчас этого делать не следует.

Онор облегченно вздохнула, когда работники последовали за Джейсом в сарай и вышли оттуда с лопатами в руках. Они хотели помочь Джейсу, как бы он к этому ни относился, и у нее потеплело на сердце. Они хорошие люди. Но Бак не умел ценить хороших людей.

С мыслями об этом Онор снова принялась за работу. Скоро стемнеет, и ей надо побыстрее управиться на кухне. Она пожала плечами. Это даже хорошо. Она устанет к концу рабочего дня; и эта усталость поможет ей быстро заснуть после всех волнений, пережитых ею сегодня. Ее мысли бесконечно двигались по кругу.

Онор убрала последнюю миску и взглянула на часы, висевшие на стене. Прошло два часа, и кухня сверкала чистотой, к тому же она приготовила все, чтобы вовремя подать завтрак. Она была рада, что Селесте захотелось самой отнести еду Маделейн. Она слышала их разговор, и ее удивило, что Маделейн даже не потрудилась выйти из комнаты. Враждебный взгляд негритянки сегодня вечером был ей нестрашен.

В доме было тихо. Бак ушел к себе в комнату, а вскоре за ним последовала и Селеста. Селеста говорила без остановки, а Бак помалкивал. Потом наступила тишина, и Онор не сомневалась, что Селеста решила добиться согласия мужа совсем другим способом.

От этой мысли ей стало плохо. Ее отец дурак. Онор сказала себе, что злой противный старик, которым он стал сейчас, должно быть, был другим, когда был помоложе. Она не могла поверить, что ее мать могла влюбиться в мужчину, настолько исходящего ненавистью, чтобы отречься от собственного сына.

Онор взяла мусор и вышла на темный двор. Мужчины уже давно уволокли из конюшни тушу лошади и избавились от нее, в сарае для угля было темно, как и в доме Бака. Она, похоже, была единственным человеком, который еще работал. Эта мысль показалась ей странной и забавно ироничной. Она приехала в Лоуэлл, чтобы высказать отцу все, что о нем думает. Она намеревалась унизить его, разоблачив его прошлые грехи. Но она все еще работает здесь, в его доме, такая же рабыня своих переживаний, какой была ее мать.

Единственное отличие состояло в том, что ее заставляла молчать вовсе не любовь к Баку. Это была жалость к хилому больному старику, который совсем того не заслуживал.

– Онор...

Она вздрогнула и повернулась на звук голоса. И тут из темноты вышел Джейс. Ее сердце заколотилось, когда луч лунного света убрал тени с его лица. Она заметила, что он хочет ей что-то сказать, но не решается.

– Мне нужно с тобой поговорить.

– Я все слышала, Джейс.

Он говорил твердо, без эмоций, будто и не было между ними близости, о которой они оба помнили. Она заволновалась.

– Даже Бак понял, что все слова Селесты о том, будто вы с Капом объединились, чтобы причинить ему вред, – неправда. Не знаю, что заставило Бака передумать и не увольнять тебя, но я рада этому. Может быть, он все же обладает здравым смыслом.

– Я хочу, чтобы ты покинула «Техасскую звезду», Онор.

– Что? Почему? – поражении спросила она.

– Тебе слишком опасно здесь оставаться.

– О чем ты говоришь?

– Твой отец сегодня вечером был прав в одном. Здесь происходит нечто, чего он не может понять. Ничто из того, что со мной произошло, не было несчастным случаем. Я не понимаю причины, но это правда.

– Я согласна, что этот случай с лошадью какой-то странный...

– Это очень странно. Это сделано намеренно. Кто-то на меня охотится.

– Нет!

Джейс придвинулся к ней. Она ощущала жар его тела, когда он встал рядом.

– То, первое происшествие... По ранам Уистлера я сразу догадался, что тут что-то не так. Я вернулся на дорогу, чтобы разобраться. Между деревьями, растущими по краям дороги, была натянута проволока. Вот почему Уистлер упал.

– Этого не может быть! Должно быть, это были остатки старой изгороди.

– Следы сапог были свежими, и не было никаких следов проволоки, ржавой или еще какой-то, только свежие круговые порезы на коре двух деревьев там, где она вдруг сильно натянулась.

– Но зачем это кому-то делать?

– Не знаю.

– И ты думаешь, сразу две лошади пали...

– То, что у одной лошади были настолько серьезные проблемы с желудком, что она могла умереть, – это понятно. Но две лошади, на которых ездил я, в течение двух дней – это не может быть совпадением.

– Может быть, это было так, как сказал Бак... кто-то хочет нанести вред «Техасской звезде»? Бак наверняка нажил себе достаточно врагов.

– Это не за ним охотятся, Онор. Никто не будет нападать на меня, чтобы добраться до Бака. Ему не о чем беспокоиться.

Онор взглянула в напряженное лицо Джейса. Она подняла руку и откинула прядь с его щеки. Он схватил ее руку и отодвинул от своего лица.

– Даже если ты и прав, почему я должна покидать «Техасскую звезду»? – растерянно спросила Онор.

– Потому, что я уехать не могу. Потребуется по крайней мере еще неделя, чтобы раны Уистлера зажили.

– Джейс...

– Я хочу, чтобы ты сложила вещи и сказала Баку, что уезжаешь завтра утром. Селесте и Маделейн придется справляться без тебя.

– Я не хочу уезжать.

Онор невольно снова протянула к нему руку, но Джейс удержал ее.

– Не спорь. Я не хочу, чтобы ты оказалась в центре того, что здесь творится, – прошептал он.

– Это бессмысленно.

– В этом больше смысла, чем ты думаешь. – Джейс сжал ее руку почти до боли. Она услышала в его голосе тревогу, когда он, помолчав, продолжил: – Я тебе говорил, что просидел пять лет в тюрьме за то, что убил человека?

– Да, но...

– Я вернулся к себе на ранчо и обнаружил свою жену изнасилованной и убитой. Я нашел того, кто это сделал, и убил его.

– Джейс...

– В этом была моя вина, Онор. Пег родилась в городе. Я говорил, что ей следует научиться пользоваться ружьем, чтобы защитить себя на ранчо, но она была молода и считала, что я волнуюсь напрасно. Она воспротивилась, а я не стал настаивать. Если бы она умела пользоваться ружьем, этого бы не случилось. Я ее подвел.

– Откуда тебе было знать, что это произойдет?

– Поводы были. Я просто не видел их, пока не стало слишком поздно. То, как Коуберн на нее смотрел. То, как он подходил к ней, когда видел ее. Я смеялся над тем, что она испытывала неловкость.

– Ты не мог ничего знать наверняка, Джейс.

– Допустим. Но теперь я все знаю. Этого больше не случится. Я хочу, чтобы ты была в безопасности.

– Почему кто-то захочет причинить мне вред?

– Чтобы добраться до меня.

– Но никто не знает... то есть...

Джейс заговорил мягче:

– Я знаю, что ты имеешь в виду, но я не смогу тебя защитить. – Он вздохнул и заговорил быстрее: – Проклятие, Онор, я даже не могу смотреть на тебя из-за страха, что кто-то прочтет в моем взгляде чувства, которые я испытываю к тебе.

От взгляда Джейса Онор бросило в дрожь.

– Какие чувства ты испытываешь ко мне, Джейс? – прошептала она.

– Я должен тебе это объяснить?

Онор шагнула вперед. От сильного тела Джейса веяло страстью.

– Да, должен.

Джейс молча посмотрел на нее, потом зашептал:

– Я не думал, что снова смогу любить, когда вышел из тюрьмы. Я не хотел никого любить. Я сопротивлялся любви к тебе изо всех сил, но битва была проиграна, когда ты так решительно ворвалась в мою жизнь, потому что я с первого мгновения понял, что ты создана для меня. Открыть мои чувства к тебе было рискованно, и на это я не был готов пойти, но выбор был сделан в тот момент, когда я дотронулся до тебя. Хотя я знаю теперь, что это было ошибкой.

– Что ты говоришь?

– Я подверг тебя риску, когда обнимал тебя.

– Это неправда.

– Правда. Я не могу позволить тебе оставаться здесь одной, пока я работаю, разве ты этого не понимаешь?

– Я здесь не одна.

– Ты можешь оказаться и одна.

– Кроме того, я умею пользоваться пистолетом.

– Онор, пожалуйста... «Пожалуйста».

Она не могла вынести мольбу в голосе Джейса.

– Я тебя не брошу, Джейс. Я не могу. Разве ты этого еще не понял? – прошептала она.

Молчание. Потом с тихим стоном Джейс привлек ее к себе и поцеловал. Нежась в его объятиях, Онор наслаждалась разлившимся по телу теплом, когда его губы коснулись ее губ, разделяя их и совершая чудо. Она любила его. И она поняла это, когда Джейс неожиданно отпрянул от нее.

– Я хочу, чтобы ты была в безопасности, подальше отсюда, но так приятно чувствовать тебя в своих объятиях, что я с трудом могу отпустить тебя, – прошептал он.

– Я рада, потому что я не уеду, – прошептала она в ответ.

– Онор...

– Тебе не нужно волноваться обо мне, Джейс. Я останусь здесь и сама о себе позабочусь.

– Я хочу оградить тебя от опасностей.

– А я хочу быть рядом с тобой.

Губы Джейса сомкнулись на ее губах, и чудо началось снова. Она была околдована его властью, когда звуки шагов и резкие мужские голоса, раздавшиеся неподалеку, заставили их отскочить друг от друга.

– Это Рэнди и Митч, – хрипло произнес Джейс. – Они хотят проверить конюшню. Должно быть, им показалось, что они что-то слышали. Тебе лучше вернуться в дом.

Онор кивнула. Она уже собралась уходить, когда Джейс снова прижал ее к себе. Ее сердце бешено колотилось, когда он наконец-то оторвался от ее губ, когда они расстались, чтобы уйти в темноту.