Звезда Востока

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Летти пришпорила Розу, но кобылка не желала обгонять скакуна испанца. Игнасио торжествующе рассмеялся:

– Вашей лошадке, похоже, понравился мой красавец Хуанито, сеньорита Летиция! – глаза Игнасио хищно сверкнули двумя дикими огнями.

Игнасио Ленес словно бросал ей вызов, с наслаждением следя за ее ответной реакцией. Насмешек над собой Летиция не любила. В ней внезапно проснулась злость, она недовольно раздула ноздри и гневно стиснула зубы. Угрожающе занесла хлыст над головой.

Испанец уловил перемену ее настроения, стремительно извернулся и отскочил в сторону. Продолжая веселиться и испытывать наслаждение от ярости девушки, проводник довольно скалил ослепительно белые зубы:

– Да, с вами надо всегда держаться настороже. Я не предполагал, что холодная и расчетливая английская мисс может вспыхнуть с такой неистовой страстью! В гневе вы просто великолепны, сеньорита Летиция!

Летиция отвернулась, сердито кусая губы. Игнасио расхохотался. Сейчас он был очень привлекателен. Трепетала каждая мышца его складной стройной фигуры, движения были вкрадчивы и стремительны.

– Я не флегматичный английский джентльмен, рассудительный и уравновешенный. В таком противостоянии не каждый мужчина поведет себя, как испанский кабальеро! Я же обязан держаться с вами корректно. У нас в Испании не принято поднимать руку на женщину, даже если она того заслуживает. Хотя бы потому, что сеньора или сеньорита нежнее и слабее.

– О чем вы, сеньор? – Ноздри тонкого носа Летиции все еще раздувались, но истинно женское любопытство пересиливало. – Я вас не понимаю.

– Только кабальеро знает точно, как усмирить разгневанную женщину, мисс Летиция! Значит, в моем мимолетном замечании есть неслучайная доля правды. Вы не моя сеньорита! – Повернув жеребца и покрасовавшись перед девушкой, которая от досады закусила губу, Игнасио Ленес помчался вперед.

Роза тут же рванулась за ним.

– Стоять! – Летиция натянула поводья, но кобылка упрямо выгибала шею и, словно призывая на помощь, коротко заржала. – Что такое, Роза?!

Летиция так сильно дернула поводья, что кобылка выпустила удила. Изгибы стальной скобы впились бедному животному в нежную складку губ. Роза снова заржала – тоненько и жалобно. От боли прижала уши. Комочки пены в уголках рта порозовели.

Цвет крови отрезвил девушку. Она любила Розу так же, как любила Лавли и Малышку, оставшуюся в Консетте. Девушка ослабила поводья и спешилась. Роза испуганно шарахнулась. И растерянно затопталась на месте, задирая голову вверх и еще больше разрывая податливые губы, покрытые редкими волосками.

Летиции стало невыносимо стыдно, она вдруг подумала о том, что, наверное, и у лошадей существует чувство любви. Возможно, более сильное, чем чувство преданности к своему хозяину или хозяйке. Вероятно, они так же любят одних своих сородичей и ненавидят других, испытывают ослепление влюбленностью, радость общения, горечь разочарования, тоску потерь и холод презрения.

– Господь мой! – виновато забормотала девушка. – Прости меня, Роза! Тебе нравится Хуанито? – Пытливо заглянула в лиловые, словно влажная ночь, выкаченные болью глаза кобылы, погладила коротко остриженную челку. Белки глаз лошади от напряжения покрылись сеточкой сосудов.

Роза немного отстранила голову, когда хозяйка протянула к ней руку. Постепенно кобылка успокоилась и доверчиво потерлась о ладонь девушки гладкой горячей щекой. Затем весело закивала и поскребла песок гладким копытом, грациозно вытянув ногу вперед. Летиция засмеялась, поощряя лошадку.

– Молодец, Роза. Ты простила меня, умница моя?

Эдвард Райт поравнялся с Петицией. Молодой человек казался разгневанным, глубоко дышал.

– Мисс Картер, этот испанец Игнасио Ленес, кажется, чем-то вас обидел? Что он вам наговорил? Я сейчас догоню этого наглого кабальеро и накажу! – Вопросительно глядя на Летицию, Эдвард все же удерживал запыхавшегося коня на месте.

– Нет, Эдвард! – Летиция вздохнула, прежде чем справилась с охватившим ее чувством стыда. – Игнасио Ленес гордый и сильный, но слишком самолюбивый мужчина. Не сердитесь на него, Эдвард. Давайте лучше подождем мистера Генри Робертса и Юнь Чана. – Летиция обернулась в сторону Аплби.

Заметив двух всадников, сняла шляпу и замахала.

– Ваша Роза стоит против солнца, мисс Картер. Мистер Робертс и Юнь Чан вряд ли различают ваши сигналы. Они далеко, солнце ослепляет их. А дерзкий Игнасио Ленес получит выговор: он не должен отрываться от основной группы переговорщиков! На этих условиях его и нанял доктор Картер. И никакой фамильярности в обращении!

Летиция с тяжелым вздохом, полным досады и запоздалого раскаяния, взглянула на парня, но промолчала. Он стал ей неприятен. Она понимала, что Эдвард Райт ни в чем не виноват перед ней, что он хочет ей добра, просто она ведет себя не всегда по-светски сдержанно, как должно молодой леди. Все это следствие более свободных отношений в обществе Австралии. Здесь ей практически на равных приходилось общаться с людьми из низших сословий – лавочниками и лавочницами, рыночными торговцами и торговками, прачками и служанками. Впрочем, Летиция никогда не вела себя высокомерно даже со слугами из каторжников, но вместе с тем старалась держаться в разумных границах, не заискивать.

– Игнасио Ленес ничего не наговорил, Эдвард. Испанец должен быть дерзким, горячим, страстным, наконец! Иначе это не испанец! – Летиция тут же принужденно засмеялась.

Молодой человек мило и доверчиво улыбнулся. Летиция тут же забыла о возникшей к Эдварду неприязни и заговорила с подъехавшим управляющим:

– Мистер Робертс, поторопите своего славного, но ленивого Нарцисса. Ночь застанет экспедицию в буше под открытым небом. Вам, наверное, нравится ночевать возле костра? Слушать заунывные песни шакалов и визгливые вопли диких собак? А казуары кричат так мерзко и отвратительно, что от этих душераздирающих криков кровь стынет в жилах. Так что надо спешить!

– Слушаюсь, мисс Картер! – выдавил из себя Генри Робертс, погоняя своего жеребца. – И все-таки ваш проводник слишком торопится. Мисс Картер, вам опасно находиться в подобном обществе.

– Об этом поздно говорить, мистер Робертс. О каком таком обществе вы предупреждаете? Вы имеете в виду ваше общество? Но я считала, что отправилась в буш под присмотром настоящих джентльменов! – Летиция намеренно апеллировала к Эдварду.

– Я постараюсь оправдать ваше доверие, мисс Картер! – Эдвард Райт приподнял край запыленной шляпы, чтобы обещание выглядело более убедительным.

У Летиции мгновенно улучшилось настроение. Она восторженно гикнула, поощряя свою Розу. Мистер Робертс, метнув взгляд на молодых людей, криво усмехнулся. Юнь Чан внимательно и настороженно наблюдал за всеми. Заметив интерес Юнь Чана, Летиция успокоилась и вздохнула свободно. Уж кому-кому, а Юнь Чану она могла доверять на все сто процентов! Она твердо была уверена в преданности китайца.

– Юнь Чан, скажи, почему ты всегда выбираешь себе самого невзрачного коня? Считаешь, что такие лошади более выносливы или терпеливы?

– Вы сами дали ответ на свой вопрос, мисс Летти! – Китаец был по-прежнему бесстрастен, к чему Летиция никак не могла привыкнуть.

– Юнь Чан, почему ты всегда так спокоен? Ну что бы ни случилось.

Девушка мчалась на своей Розе рядом, веселясь и радуясь без причины. Она и не понимала, как хороша сейчас. В такие минуты мужчины с изумлением делают открытия в изменившихся женщинах, ставших обаятельными и прелестными. Юнь Чан все так же бесстрастно смотрел на молодую хозяйку. За эти короткие секунды выражение его лица не изменилось, но в лукавых прищуренных глазах убавилось сонливости и равнодушия.

– Вы однажды станете самой очаровательной леди, мисс Летиция! – Китаец выразительно зацокал языком. Летиция радостно засмущалась.

– Ты говоришь правду, Юнь Чан? – спросила она, отводя глаза в сторону, на возвышающиеся пологие холмы у горизонта. – Теперь так будет всегда, Юнь Чан. Вперед, вперед, лошадка моя! – поторопила она Розу и помчалась дальше.

Неужели судьба снова обманет ее? Неужели Гарольд снова бесследно исчезнет из ее жизни, чтобы возникнуть спустя лет пять-шесть, когда она совершенно подурнеет от надвигающегося одиночества?

Солнце давно перевалило за полдень. Тени постепенно удлинялись, становясь косыми, изломанными. Заросли акаций, покрытые молодой листвой, были еще по-весеннему прозрачными, насквозь пронизанными лучами предзакатного солнца. Они казались подожженными и ровно пылали бездымным пламенем.

Картина, окружающая путников, потрясала великолепием красок и открывшихся пространств. Золотые от закатного солнца заросли скрэба взбирались на пологие склоны гор, стволы эвкалиптов стали красными от весеннего сока. Дальние вершины медленно затягивало голубоватой дымкой.

Игнасио Ленес терпеливо дожидался на одной из развилок звериных троп. Спешившись, он что-то рассматривал на земле.

– Сеньорита Летиция! Вероятно, беглецы направились к Баларатским пещерам. Там множество пересыхающих водопадов, маленьких, но холодных и очень глубоких озер. Так что питье у беглецов имеется. А рядом с водой, имея запас патронов, можно вполне сносно прожить несколько месяцев, занимаясь охотой. – Испанец каблуком сапога затер следы, оставшиеся на песке.

– И далеко эти пещеры, сеньор Игнасио? Ведь Баларат, насколько мне известно, расположен ближе к Большому заливу и Шарк-Бей.

Испанец явно по достоинству оценил ее познания.

– Часа два конного пути, сеньорита Летиция. Это даже не пещеры, а заброшенные шахты и штольни. Около века назад в Баларате добывали золото и серебро. Золото и серебро давно закончились, а шахты остались и постепенно осыпаются. – Он с уважением взглянул на девушку. – А вы кое в чем разбираетесь, сеньорита Летиция, словно у вас мужской ум! До заката успеем неспешным шагом добраться до стана беглецов. За ночь лошади отдохнут, а мы будем дежурить по очереди возле костра.

– Значит, нам придется проводить ночь возле костра, сеньор Игнасио? – Летиция почувствовала под ложечкой легкий холодок.

Испанец с распутными глазами и чувственной ухмылкой не внушал девушке никакого доверия. Наедине с Игнасио Ленесом она не рискнула бы отправиться в такое путешествие, опасаясь испортить свою репутацию. Игнасио Ленес уловил ее беспокойство.

– Не волнуйтесь, сеньорита Летиция, надеюсь, что вас никто не заставит бодрствовать у огонька. И чего вам не сиделось в Джилонге? – Игнасио с сожалением взглянул на девушку, вскочил в седло, и жеребец резво заплясал под горячим наездником. Испанец решительно скомандовал: – Вперед, Хуанито!

Верховые помчались дальше, выстраиваясь вереницей. Летиции ничего не оставалось, как присоединиться, однако ее Роза все время норовила пристроиться вслед за Хуанито. Постепенно Игнасио и Летиция снова и снова отрывались от остальных, уходя вперед.

Китаец не упускал юную хозяйку из виду, он заставил своего невзрачного мерина бежать неспешным галопом, опередив Эдварда Райта и Генри Робертса. Казалось, белый и несколько неуклюжий мерин Юнь Чана особо не утруждался, но и не давал себя обгонять лошадям Эдварда и мистера Робертса.

Прошел еще час. Летиция снова спешилась на перекрестке. Проверила у Розы подковы. Игнасио подогнал к ней поближе Хуанито. Конь испанца раздувал ноздри и горделиво вскидывал голову, его мускулы рельефно играли под блестящей шкурой.

– Откуда у вас этот красавец? – Летиция с удивлением рассматривала животное, поражающее своей привлекательностью не только ее саму, но и, судя по всему, ее лошадку. Шкура Хуанито блестела, словно облитая маслом. Золотистый цвет короткой шерсти сменялся в подпашье снежной белизной. Черные, словно лаковые, копыта – ровные, округлые. – Такое впечатление, что он совсем не боится солнца, сеньор Игнасио Ленес!

– Он сам, словно солнце, сеньорита! Разве вы этого не замечаете?

Игнасио спешился, голос его стал нежным, хрипловатым, а взгляд задумчивым и мечтательным, словно Игнасио запел серенаду под балконом любимой женщины пряной и жаркой ночью в Испании, когда в греховных играх сплетаются и расплетаются тела влюбленных людей и животных. Летиция, словно зачарованная, следила за молодым человеком. И все внутри у нее сжималось от горячего и постыдного желания, которое все чаще настигало ее.

– Ваша Роза и то заметила, сеньорита Летиция, какой Хуанито замечательный! Я вспоил его чистейшей водой из притоков и природных ключей, что впадают в русла Гвадалквивира и Уэльвы. Вскормил на изумрудных и сочных травах высокогорных лугов Касальи-де-ла-Сьерра неподалеку от Севильи. Вы не понимаете, что Роза хочет в следующем году родить такого жеребеночка, как мой Хуанито?! Кстати, он тоже не против стать отцом. Роза ему нравится. Роза так же страдает, как вы, сеньора Летиция! – продолжал он серьезно и сочувственно, отчего Летти хотелось одновременно зарыдать от неодолимой боли и осадить дерзкого испанца. – Мне кажется, предмет вашей страсти недалеко от вас.

Лицо Летиции вспыхнуло, от смущения выступили слезы. И зачем она завела этот разговор с дерзким проводником?! А испанец делал вид, что собственная откровенность его вовсе не шокирует. Летиция совершенно стушевалась.

– Прекратите же, сеньор Ленес! Я не хочу слушать ничего подобного!

– Да вы же сами завели этот разговор, сеньорита Летиция. Займитесь коневодством всерьез, и ваше смущение исчезнет сразу же после одного разговора с хорошим ветеринаром. Через месяц вас будет не узнать. – Он наслаждался резковатой беседой с этой рыжеволосой англичанкой, совершенно не похожей по поведению на уроженку холодного, окутанного туманами острова, любовался ее смущением, ее живой естественностью, девственной неискушенностью, зрелым желанием.

Глаза испанца вспыхнули жадным огнем:

– Сеньорита, вы позволите обращаться к вам более интимно? Летти? Летиция? Моя сеньорита? – Он почти хохотал, обворожительный и бесстыдный.

Летиция еще больше разозлилась на себя. Какой бес искушает ее? Сколько разбитых женских сердец он оставил позади? Наверное, не один десяток. Странно, но ей было сладостно говорить с ним обо всем на свете. Новый дерзкий вопрос готов был сорваться с ее губ. Тут же она устыдилась. В ней всегда боролись два человека. Хотелось быть сильной, как мужчина, ответственной за себя и свои поступки. Доверить сердцу свободный выбор предмета обожания, заботы, любви и даже преклонения. Вместе с тем она хотела ощущения надежного плеча рядом. Кольца рук, теплых, любимых, нежных, бережных и одновременно безжалостно-требовательных. Каким образом этот наглый испанец все понял про нее?! Кто ему позволил?

– О Пресвятая Дева Мария! Вы так притягательны, сеньорита Летиция! – Игнасио картинно воздел к небу сложенные вместе ладони. Голос испанца приобрел звонкость и страстность. – Сколько в вас грации, страсти, нежного и яростного чувства, смешанного с любопытством и неискушенностью девственницы, сеньорита Летиция! Вы не англичанка. Вы настоящая необъезженная испанская золотая лошадка. Я искренне восхищен! Вы оделись, как одевается женщина, спеша на долгожданное свидание с любимым человеком. Интересно, к кому же вы так летите, широко и вольно расправив крылья? Кто тот дерзкий счастливец? О Пресвятая Дева Мария! Пошли мне однажды такую женщину!

Летиция под гипнозом льстивых речей пылкого испанца замолчала, не замечая, как ее руки расслабились и отпустили поводья. Роза неторопливо отошла в сторону. А Летиция, словно в забытьи, стала перебирать пальцами молодые пахучие листочки на ветке акации. Испанец сделал навстречу девушке несколько осторожных шагов, взгляд его темно-серых глаз был пронзительно нежен. Чувственные губы, словно два лепестка алого мака, приближались и что-то интимно бормотали. Летиция не отводила от молодого человека зачарованного взгляда, хлыст выпал из ее ослабевших пальцев. Жаркие волны пробегали по всему телу, причиняя ей мучительную и сладостную боль.

Раздался странный звук, внезапная острая боль пронзила нежную ладонь девушки. Летиция вздрогнула, приходя в себя. Однако ее грудь еще вздымалась от глубокого дыхания. Тонкая перчатка была испачкана зеленью, из небольшой прорехи по плотному шелку сочились капли крови. Смятая ветка акации лежала под ногами. Один из шипов был сломан.

Примерившись и легко вздохнув, Летти вырвала шип зубами.

– О Пресвятая Дева Мария! – продолжал нежно ворковать Игнасио, словно голубь. – О Летиция! Летти!

– Уходите, сеньор Игнасио! – Летиция говорила одно, а думала другое.

Она видела перед собой прекрасно сложенного вожделеющего самца, который испытывает к ней только похоть, и вопреки всему хотела слушать этот бред, кажется, долго-долго. Летиция едва справлялась с желанием упасть на этот желтый песок и отдаться на волю первобытных чувств. Игнасио, судя по всему, испытывал то же самое.

Голос проводника обволакивал, сковывал, заставлял подчиняться, его руки неожиданно сомкнулись на спине Летиции, заскользили вниз. Девушка провела ладонями по ткани белой рубашки на груди испанца, пальцы ее рук сомкнулись на загорелой мощной шее. Губы вспухли и искали встречных губ. Игнасио опомнился первым:

– Простите, сеньорита! – молодой человек отстранился, сделал шаг назад, оставляя девушку в недоумении. Поднял и протянул ей хлыст, сжал ее пальцы. – Ударьте, иначе я не смогу с собой совладать. Вы так соблазнительны в этом наряде. Я мужчина, сеньорита!

Как жаль, что она сейчас не в своей спальне. Нельзя зайти в ванную и принять холодный душ, нельзя сделать вид, что ничего не произошло.

– Уходите, сеньор Игнасио! – Летицию била нервная дрожь, она вспомнила, зачем находится здесь. – Господь милосердный, спаси и сохрани мою душу, избавь от искушения. Я не могу вас ударить, сеньор Игнасио!

Летиция словно мгновенно обессилела. Она опустилась на колени и посмотрела на проводника кротким, ясным, детски умоляющим взглядом. И все шептала, шептала ненавистное и одновременно милое имя. – Я не могу ударить! Игнасио!

– Вам надо успокоиться, сеньора Летиция! – Голос испанца все еще подрагивал, но Летиция чувствовала, что мужчина охладел. Игнасио понял, что ей плохо. – Возьмите себя в руки, мисс Картер!

Летиция вздрогнула и уткнулась лицом в колени. Она скорчилась от охватившего ее чувства стыда. Игнасио отошел от девушки и вскочил на коня. Хуанито немного отдохнул и спокойно поводил вокруг лиловыми глазами.

Летиция выпрямилась, взглянула на наездника и заметила за его спиной холм, за которым виднелись ближние и дальние вершины, пологие и острые пики. И на холме, возможно, милях в пяти-семи, на отвесном утесе вырисовывались силуэты двух людей. Несомненно, наблюдатели заметили их.

– Смотрите, Игнасио! – невольно вскрикнула девушка, вытягивая руку вперед. – Это они! Они ждут нас! Едем!

Летиция вскочила в седло и пустила Розу вскачь. Игнасио на золотом Хуанито рванулся следом.

– Сеньорита, подождите! Нам надо всем вместе собраться! Не делайте глупостей, сеньорита Летиция, вас могут похитить! – Но в ушах наездницы шумел и свистел встречный ветер.

Она мчалась и мчалась, не замечая ничего вокруг. Черная грива Розы жесткими прядями хлестала лицо.

– Пресвятая Дева Мария! Остановитесь, сеньорита Летиция! О, что за женщина!

Летиция не желала слышать этот льстивый, лживый, обволакивающий душу, искушающий голос. Она сейчас ненавидела и обладателя этого бархатистого тембра, и себя. Господь милосердный, что она натворила! Возможно, Гарольд все видел со своего наблюдательного поста. Возможно, он видел, как она чуть было не отдалась этому наглому кабальеро прямо под копытами лошадей, на сыпучем песке, в окружении скрэба? Как она оправдается перед Гарольдом? Возможно, при встрече с ним ее ожидает холодный взгляд и презрение.

– Господи, дай сил пережить все, назначенное судьбой, спаси и сохрани от греха! – Слезы позднего раскаяния застилали пространство туманной дымкой. – Гарольд, прости меня. Гарольд, прости меня. – Она так и шептала бы слова сожаления и просьбы о пощаде, но внезапно Роза споткнулась о камень.

Летиция выпустила поводья и вылетела из седла. Приземляясь, перевернулась через голову и увязла в куче рыхлого песка. Роза пробежала несколько шагов и недовольно заржала.

– Стоять, красотка! – уговаривал лошадь незнакомый голос, пока девушка приходила в себя. – Мисс, вы ушиблись?

Летиция приподнялась, пытаясь отряхнуться от влажного песка, проникшего во все складки одежды.

– Мисс, не молчите же. Я вижу, что вы совершенно невредимы, похоже, пострадала только ваша шляпка! – Летиция вслепую шарила вокруг. – Мисс, вы на ней сидите! – добродушно пояснил мужской голос.

Наконец Летиция пришла в себя, протерла глаза ладонями и посмотрела на обладателя приятного баритона. Перед ней стоял неизвестный ей молодой мужчина в синем рабочем костюме. В одной руке он держал повод Розы, которая покорно стояла рядом с ним, напряженно подрагивая коленками.

– Роза! Иди ко мне! – Летиция вскочила и протянула руку, чтобы погладить напуганную кобылу. Роза приветливо махнула ей головой. – Отпустите же!

Девушка попыталась вырвать повод лошадки из сильной и крепкой руки. Мужчина с изумлением взглянул на нее голубыми глазами. Лицо у незнакомца было загорелое, смуглое, и глаза от этого казались по-детски беззащитными.

– Вы кто? – Она недовольно и хмуро уставилась на незнакомца.

– Грэг Фальк, мисс, – каторжник с любопытством разглядывал молодую женщину. – Вы мужественное существо, мисс! – Он поднял ее шляпку, отряхнул от песка, протянул Летиции. – Такие деликатные вещи не надевают в буш. Здесь в ходу соломенные и тростниковые шляпы с противомоскитной сеткой. Вы вторглись на чужую территорию, мисс, но пока не представились. – Мужчина все так же спокойно рассматривал ее.

– Я? – хмыкнула девушка. – Я Летиция Картер! Совладелица плантаций и фермы в имении Аплби! – Она сообщала сведения о себе, стараясь спокойно и с достоинством произносить каждую фразу. – А вы, как я понимаю, один из двух важных заговорщиков.

– Вы прибыли карать или договариваться, мисс? Вам доверили?

Летиция вздрогнула, услышав до боли знакомый голос. Гарольд! Эти интонации, бархатистый тембр, легкая и чувственная хрипотца… По затылку пробежали ледяные мурашки. Гарольд здесь! Летиция зажмурилась от охватившего ее страха и медленно повернулась на звук самого дорогого и самого любимого голоса. Голова кружилась. Девушка покачнулась, кто-то сильный подхватил под локоть, помог устоять на ногах.

– Вам плохо, мисс Летиция? – поинтересовался Грэг, осторожно дыша ей в затылок. – Такие миссии не для вас. Вы у нас в заложницах, мисс Картер! – сообщил ей вкрадчивый мужской голос. – Вы понимаете, мисс Летиция, о чем я говорю?

Летиция откашлялась и коротко кивнула:

– Да, понимаю, сэр!

Девушка открыла глаза и судорожно вздохнула. Она стояла против солнца. На этом фоне она увидела только черный силуэт всадника. Жеребец, пляшущий под ним, взят явно из отцовской конюшни. Она решила взглянуть на Гарольда строго: надо было осадить этого самоуверенного джентльмена. Но всадник тронул коня каблуками грубых башмаков. Жеребец сдвинулся с места, солнце вынырнуло из-за спины верхового и ослепило Летицию. Она вскрикнула и заслонилась ладонью в испачканной зеленью и кровью перчатке.

– Вы поранили руку, мисс Летиция? – участливо наклонился к ней Гарольд Маккензи.

Теперь у нее была возможность рассмотреть Гарольда. Он сидел верхом, гордо выпрямившись и едва придерживая поводья кончиками пальцев. Соломенная широкополая шляпа была небрежно сдвинута на затылок.

Летиция смотрела на него с такой нежностью и любовью, что сердце Гарольда защемило от сострадания и жалости. Ему показалось, что он стоит на палубе «Бриллианта королевы» и с безнадежным ожиданием смотрит на пустынный берег. Если бы Летиция только знала, как долго они не увидятся! Он думал тогда, что навсегда забудет сторожку лесника, возле которой они с Летицией провели самую замечательную ночь в жизни. Малышка тогда оступилась и сильно растянула лодыжку. Любимую кобылку Летти нельзя было бросить без помощи ветеринара. И девушка решила послать Гарольда на конюшню за фургоном. Но старый лесник Джон Хадсон, понявший ситуацию по-своему, отправился вместо Гарольда.

Молодые люди разожгли костер на поляне, поджарили на открытом огне кусочки солонины. С удовольствием перекусили домашними лепешками и кусочками мяса, пахнущими можжевеловым дымком. Они пили чистейшую воду из лесного ручья, зачерпывая ее деревянной кружкой. Гарольд почувствовал, что Летиция охмелела от необычности ситуации, от близости его тела, от запаха сена и овсяной соломы. В перерывах между минутами, посвященными Малышке, они сидели возле погасшего костра и нежно прикасались друг к другу руками, губами, сплетались в чувственных объятиях. Непослушные пряди, как всегда, выбивались из пучка, пушились на висках и шее трогательными завитками.

– Летти! Девочка моя! Сокровище мое! – шептал он.

Летиция молчала в ответ, но ее ответные ласки и поцелуи говорили за нее обо всем том, что сейчас творилось у нее в сердце. Может быть, если бы тогда он, опьяненный страстью, овладел ею, все в их жизни сложилось бы по-другому. Но он остановился в самый последний момент, услышав рокот колес приближающегося фургона. Гарольд помогал конюху Тому Адамсу завести Малышку в повозку. Они устроили лошадь для перевозки. Гарольд не мог спокойно смотреть на Летицию. Девушка с погасшим выражением лица сидела, понурившись, возле догорающего костра.

Томас уехал, увозя пострадавшую Малышку в Консетт, а молодые люди еще долго сидели, не двигаясь, возле кучки остывающих углей. И когда встало солнце, освещая лес и поляну, Гарольд сел верхом на своего сильного жеребца, посадил Летицию впереди себя, и Блэк медленно зашагал в сторону деревни по лесной тропе. Всадники мерно покачивались, иногда Летиция протягивала руку, отводя в сторону ветки буков и дубов, нависшие над тропинкой. Молодой джентльмен бережно обнимал девушку, но что-то в их отношениях изменилось. Они словно стали чужими за эту ночь!

На крыльце особняка Летицию встретили встревоженная миссис Джулия и Климентина, бодрая в столь ранний час от сжигающего ее любопытства. Гарольд спешился, снял любимую с Блэка, бережно поставил на крыльцо, ткнулся носом в ее растрепанные волосы, торопливо поцеловал.

От Летиции пряно и терпко пахло лесом, слабым дымком костра. И когда он отпустил руки, девушка, растерявшись, покачнулась, ухватилась за перила, тяжело и разочарованно вздохнула. Гарольд вежливо попрощался с родными Летиции, вскочил на Блэка и вскоре скрылся за поворотом дороги. Миссис Джулия осматривала дочь пристально, словно искала приметы перемен. Летиция сердито взглянула на мать:

– Ма, ничего не случилось!

– Ты очень изменилась, малышка, – голос миссис Джулии дрожал.

– Ма, ты же сама говорила всегда, что Гарольд Маккензи истинный джентльмен. Он просто еще раз доказал это! Не бойся, между нами ничего не произошло!

– Такое чувство, будто ты разочарована этим, дорогая Летиция?! – Миссис Джулия сочувственно смотрела на дочь. – Гарольд передумал жениться?

– Он просто отверг мои домогательства, ма!

– Что?! – Миссис Джулия и Климентина вскрикнули разом. – Что ты хочешь сказать этим, Летти?

– То и говорю! – Летиция вызывающе прошла мимо матери и сестры, прошагала в спальню, нарочито стуча каблуками сапог для верховой езды и оставив дверь распахнутой.

Она понимала, что сердится на себя. Гарольда не в чем было даже упрекнуть.

Расставшись с Летицией три года назад, Гарольд Маккензи и представить себе не мог, что они встретятся в подобной ситуации. Даже совершенно случайно. И теперь молодой человек опасался, что в порыве страсти оскорбленная, негодующая Летиция поделится с кем-либо из близких своими переживаниями о том, что под именем Джулиана Донована он прибыл на каторгу. Почему она, любящая его девушка, не обладает такой же прозорливостью, какой обладает старая рыбачка Элинор Тейлор? Может быть, если бы они были знакомы, то миссис Элинор подсказала бы Летиции, как той вести себя, научила бы мудрости и сдержанности. И почти тут же, как только подумал об этом, Гарольд убедился, что не так уж отлично знает свою бывшую невесту. А может быть, она просто очень изменилась за прошедшие годы? И только ее чувства, проверенные годами разлуки, не изменились. Гарольд понял, что Летиция по-прежнему любит его. Любит сильнее, чем раньше. Об этом свидетельствовало и то, что она отправилась на переговоры в стан беглецов, чтобы увидеть его, заглянуть в его глаза своими любящими и страдающими глазами. Молчание затягивалось. Гарольд понял, что должен первым прервать его:

– Мисс Картер, вы не ответили на мой вопрос! Вы поранили руку при падении?

– Нет! – Летиция спрятала руку в испачканной перчатке за спину. – Ничего! Вы украли отцовского Модеста из конюшни в Аплби, мистер Джулиан Донован! Значит, вы зачинщик побега и предводитель шайки арестантов, которые скоро наведут ужас на владельцев окружающих ферм и плантаций? – Летиция понимала, что ей необходимо говорить с Гарольдом сурово и строго, чтобы никто ничего не заподозрил.

Ни распутный Игнасио Ленес, ни Эдвард Райт, ни Генри Роберте, ни Юнь Чан. Заметив приближающихся парламентеров, которые готовы были вступиться за нее, девушка закричала, отчаянно, словно раненая чайка:

– Сеньор Игнасио, Эдвард, остановитесь! Мне никто не угрожает, все в порядке! Надеюсь, что джентльмены выслушают условия, которые им предлагает доктор Картер, и мы придем обязательно к согласию. Сэр Генри Робертс готов принести вам свои извинения! – Она сурово глянула на управляющего.

Генри Робертс с отвращением забормотал что-то невразумительное.

– Его извинения никому не нужны. Рано или поздно его будет судить Королевский суд! – Гарольд пристально смотрел на Летицию. – Мисс Картер, необходимо вернуть малышку Дженни Стинг.

– Конечно, конечно! Все будет именно так, мистер Донован. А управляющим в Аплби с сегодняшнего дня назначен Эдвард Райт. Вас устраивает его кандидатура?

– Вполне! – Грэг Фальк и Гарольд переглянулись, напряжение спало.

– Никто не будет наказан. Никто. Созывайте своих людей и вернемся в Аплби. Прямо сейчас! Надеюсь, ваши люди не слишком утомлялись здесь? Если останетесь, то через месяц-другой ваши кости растащат динго. В буше не выживает никто, тем более, что все фермы и плантации отныне будут тщательно охраняться! – Летиция счастливо рассмеялась.

– Мисс, уже поздно, да и вы изрядно утомились. Давайте отдохнем, – предложил Эдвард Райт, с изумлением рассматривая хозяйку.

– Эдвард, отчего вы смотрите на меня так странно? – Возбуждение понемногу слабело, но Летиция все равно чувствовала себя счастливой. Невыразимо счастливой! Отныне она будет видеть Гарольда каждый день! Она сама наймет адвоката, который разберется во всем и добьется пересмотра его дела. Она не станет ждать, бездействуя, отныне и навсегда судьба любимого в ее руках.

– Прекратите, Эдвард! – Летиция делала вид, что сердится на Райта, но ее так и подмывало поделиться своей невообразимой радостью с кем-нибудь. Она вскочила на Розу и довольно гикнула: – Роза, вперед!

Вслед за ней с готовностью рванулся Хуанито испанца. Летиция промчалась несколько сотен шагов, осадила кобылу и обернулась, раздосадованная:

– Сеньор Ленес! – ледяным тоном заявила она. – Я хочу остаться одна! Вы меня поняли, Игнасио? – Она намеренно обратилась к нему именно так: Игнасио. И коварный распутник все понял так, как и должно.

– Ну, что же, Хуанито, мы с тобой, кажется, продули эту партию. Простите, сеньорита Летиция. – Испанец галантно поклонился, приподняв указательным пальцем край широкополой шляпы. – И все-таки я был прав, мисс Летиция Картер.

– В чем? – Летиция сникла.

Откуда обо всем догадывается этот несносный кабальеро?

– Мне кажется, мисс, приношу свои извинения заранее, что вы встречались раньше с этим каторжником.

– С каким каторжником? – недовольно нахмурилась Летти. – Что вы опять себе позволяете, сеньор Игнасио?

– С Джулианом Донованом, мисс Картер. Думаю, что он испытывает к вам столь же пылкие чувства. Мое почтение, мисс Картер!

Всадники, немного помешкав, разъехались в разные стороны. И, кажется, совершенно довольные друг другом.