А как ты играешь в любовь, чемпион?

12

Ужинать было еще рановато, когда Гледис вышла из здания, в котором помещалась редакция «Таун и кантри». Она пошла в направлении Пятьдесят седьмой улицы, хотелось выпить в «Флеш» один или два коктейля «маргаритас», это улучшит ей аппетит. Может быть, она застанет там несколько симпатичных людей.

Бар был переполнен. Гледис протиснулась к стойке и взяла у знакомого бармена ледяной, мутно-белый «маргаритас». Затем с трудом пробилась к столику, стоявшему в глубине бара. Здесь ораторствовал Руди Гимбл.

— Привет, красавица, — приветствовал он Гледис, когда та придвинула себе стул и села напротив него, между менеджером с Уоллстрит и редакторшей мод из журнала «Вог», имя которой она никак не могла запомнить.

— Ну как твоя поездка в Аризону? — спросила редакторша.

— Очень мило, — ответила Гледис. — Но ты была права, там чертовски сухо.

— Ну тогда на здоровье! — засмеялся спортивный обозреватель телевидения и выпил последний глоток из своего бокала. Затем он встал, чтобы пробраться к бару. — Кому принести что-нибудь?

— Мне, — крикнула Гледис, которая уже отпила два больших глотка из своего бокала.

— Но у тебя же еще есть, — заявил Руди Гимбл.

— Но уже ничего не будет, когда ты вернешься к столику, — возразила Гледис, взглянув на толкотню в баре. — Я думаю, тебе понадобится не меньше десяти минут, чтобы принести напитки.

— Тогда захвати и мне виски, — попросил человек с Уолл-стрит.

— А что хочешь ты, Цинтия?

«Цинтия! Цинтия! — пыталась запомнить Гледис. — Я должна наконец выучить ее имя!»

— Я, пожалуй, пойду с тобой и помогу все нести, — заметила редакторша мод и встала со стула. — Иначе может случиться беда.

— Что вы делали в Аризоне, Гледис? — спросил финансист, когда они остались за маленьким столиком вдвоем. Гледис знала его очень мало.

— Так, интервью, — сказала она неопределенно.

— С кем же? — продолжал расспросы финансист.

— Со спортсменом, — уклончиво ответила Гледис.

— С известным спортсменом?

— Я думаю, не очень…

— Ну, давайте уж, Гледис! — Ее собеседник засмеялся. — Назовите фамилию. Вы просто возбудили во мне любопытство.

— Фрэнки О'Берри, — сказала она и допила последний глоток «маргаритас».

— Интервью с Фрэнки О'Берри, этим гением баскетбола! — воскликнул финансист с явным восхищением. — Это вещь!

Гледис промолчала.

— Он играет завтра в Нью-Йорке, — заметил человек с Уолл-стрит. — Доставьте мне удовольствие, пойдемте на игру, Гледис.

— Нет, мне очень жаль, — отрезала она. — У меня нет времени.

— Ах, ну освободитесь как-нибудь, — попросил ее собеседник, который с минуты на минуту нравился ей все меньше и которого она находила теперь навязчивым. — Вы ведь знакомы с Фрэнки, может быть, вы сможете и меня с ним познакомить. Я думаю, что возможно встретиться где-нибудь после игры.

— Я не думаю, — ответила она сдержанно. Она попыталась увидеть в толпе Гимбла и Цинтию, но не заметила их нигде. Гледис просто мечтала, чтобы они вернулись к столику, тогда можно было бы переменить тему.

— Почему же мы не сможем с ним встретиться? — спросил в недоумении поклонник Фрэнки О'Берри.

— Хотя бы потому, что я не пойду на игру! — Гледис встала. Она коротко кивнула удивленному мужчине в сером костюме и стала протискиваться к стойке бара. По пути встретила Руди и Цинтию.

— Я ухожу, — сказала Гледис, взяв у Руди «маргаритас» и сунув Цинтии за это пять долларов. — Пока!

Гледис была счастлива снова очутиться на улице. Она лишь немного отпила из своего второго бокала и поставила его на полку у стены, когда выходила из бара.

Было еще рано идти ужинать и уж совсем рано для дискотеки.

Женщина подозвала такси и поехала домой. Гледис была рада, что Арнольд с семьей были в саду и жарили там на гриле мясо. Никто не слышал, как Гледис приехала домой.

Она села на своей открытой веранде с книгой — это был все тот же роман, который она начала читать во время своей поездки в Аризону. Был чудесный вечер. Смех, который доносился из сада, звучал для нее очень соблазнительно. Когда она почувствовала, что хочет есть, то подумала, а не спуститься ли ей вниз. Но мысли о вопросах, которые ей станет задавать брат, если он захочет что-либо узнать, отпугнули ее. Она открыла свой холодильник, который зиял пустотой. В шкафчике с продуктами Гледис обнаружила банку сардин в масле и пачку очень старых крекеров. Этим Гледис и довольствовалась.

Она посмотрела по телевизору старый фильм, который оказался очень занимательным, и рано легла спать. Ей снились кошмары, в которых ее преследовала сильно накрашенная редакторша мод с подносом ломтиков огурца. Она требовала, чтобы Гледис обязательно положила их на лицо. И каждый раз, когда Гледис удавалось во сне ускользнуть от громко кричавшей редакторши, перед ней оказывался вдруг Фрэнки О'Берри, усталый и невыспавшийся. Он улыбался ей.

Когда под утро Гледис проснулась вся в поту от своих страшных снов, то сразу почувствовала, что ее ждет необычный день. Солнце еще не поднялось выше крыши соседнего дома, и тут она вспомнила, что Фрэнки сегодня приезжает в Нью-Йорк. Встала под душ, чтобы смыть воспоминания о своих кошмарах. Конечно, она не пойдет на эту игру и не будет больше вспоминать о Фрэнки. Он, вероятно, станет еще часто бывать в Нью-Йорке. Ей не следует об этом тревожиться. Как только она сдаст свой репортаж о нем, у нее не будет больше общего с Фрэнки.

Но Гледис не могла собраться с мыслями весь день. Она слышала, как сигналил перед домом ее брат, вернувшийся из конторы, чтобы отвезти мальчишек на баскетбольный матч.

Гледис подошла к окну и увидела, как Мария помахала вслед своим сыновьям и школьному товарищу Густона, которого пригласили на матч. Гледис снова села за свой компьютер и попыталась сосредоточиться на работе.

Но она думала только о матче. Она знала, что игру будут передавать по местной сети. Наконец поднялась со стула, подошла к телевизору, взяла дистанционное управление и задумалась: включать или не включать.

«Я посмотрю хотя бы, как выйдут обе команды. Глупости!» — тут же призвала она себя к порядку. С таким же успехом она могла бы тогда пойти на матч. Надо оставаться непреклонной. Гледис не стала возвращаться к работе, а легла на террасе в шезлонг и предалась мечтаниям.

Она стала думать об отпуске, в который собиралась в этом году. Гледис еще не решила, поедет ли она на Аляску или проведет отпуск у моря, может быть, у Карибского. Гледис мечтала о пальмах, теплом море и о… Фрэнки.

Она энергично поднялась с шезлонга и снова принялась за работу. Если уж она не была хозяйкой своих снов и мечтаний, то следовало хотя бы конкретно заняться Фрэнки и закончить наконец интервью с ним.

На этот раз Гледис повезло. Все, что она задумала, было сделано. Она очень напряженно печатала свои тексты, и было уже пять часов, когда она наконец вздохнула с облегчением и встала. Она все закончила.

Гледис чувствовала необычайный подъем. Напевая песенку, она поставила на плиту чайник, чтобы выпить чашку чая. Она будет пить чай и наслаждаться прекрасным летним вечером. С Фрэнки и интервью покончено. На все времена.

Когда Гледис с чашкой чая в руках вышла на террасу, она услышала смех и шутки детей в саду. Гледис удивилась, как быстро прошло время. Она подошла к перилам и заглянула вниз, в сад.

— Ах! — непроизвольно вскрикнула она. То, что она увидела внизу, в саду ее собственного дома, привело ее в такое волнение, что у нее задрожали руки и она невольно пролила горячий чай.

— Привет! Тетя Гледис, он сейчас поднимется к тебе. Он сначала должен показать нам несколько приемов, — крикнул ей Густой. Мальчики услышали, как она вскрикнула, и посмотрели наверх.

Гледис поперхнулась от неожиданности. Около мальчиков стоял долговязый и загорелый Фрэнки О'Берри, баскетбольный гений. Он тоже смотрел на нее, улыбался и махал ей рукой.

— Я сейчас поднимусь, — заверил он Гледис, как будто бы она его ждала.

Она быстро отошла от перил, чтобы ее нельзя было увидеть из сада. Она была страшно испугана и в полном смятении. «Как же попал сюда Фрэнки? Встретили его Арнольд и мальчики и пригласили сюда? Может быть, он пришел, потому что она дала ему в Финиксе свой адрес?»

Гледис провела рукой по волосам. Как она выглядит? Она не ожидала гостей. Гледис кинулась в комнату и быстро стащила старую майку. Она лихорадочно перерыла свой шкаф и нашла наконец почти новый зеленый свитер в белый горошек, который и надела. Перед зеркалом в ванной она пыталась привести в порядок свою гриву волос. Результат ее стараний был плачевный: волосы, наэлектризованные щеткой, стояли дыбом вокруг ее головы.

Гледис отбросила щетку и стала подкрашивать розовой помадой губы. Тут она услышала звонок у своей двери и вздрогнула так, что размазала помаду по подбородку.

Гледис сердито стерла бумажной салфеткой всю помаду. Она тщательно вытерла губы, чтобы на них вообще не осталось и следа. Зачем все это? Она ведь совсем не хотела, чтобы Фрэнки навестил ее. Она примет его такая, какая она есть.

Звонок прозвенел еще раз. На этот раз он звучал резко и нетерпеливо. Гледис энергично вскинула голову. Это уже чересчур! Неторопливыми шагами она подошла к двери. Гледис взяла себя в руки. Она не могла только справиться с учащенным биением своего сердца.

Гледис глубоко вдохнула и хотела открыть дверь, когда звонок начал звонить непрерывно. Гледис сердито распахнула дверь и хотела уже сказать несколько резких слов о нетерпении и невежливости, как вдруг увидела перед собой своих племянников. Они висели как обезьянки на высокой фигуре Фрэнки и весело скалили зубы.

— Ну наконец-то, тетя Гледис! — крикнул Эдвард и выпустил руку Фрэнки, чтобы шире открыть дверь.

— Посмотри-ка, кого мы тебе привели, тетя Гледис! — сказал Густон.

— Фрэнки о тебе спрашивал, — сообщил Бринкли и взглянул с восхищением вверх, на своего друга. — Он был очень разочарован, что тебя не было на матче.

— Это была прекрасная игра, — заявил Эдвард, проскочил мимо Гледис в квартиру и бросился на кожаный диван. — Мы, конечно, выиграли.

— Конечно, — автоматически повторила Гледис. Она все еще стояла, держа дверную ручку, и смотрела на Фрэнки.

— Можно нам войти? — спросил Фрэнки улыбаясь и погладил нежно Бринкли по каштановым волосам.

— Да… конечно, — пробормотала Гледис. Что ей оставалось делать? Она ведь не могла в присутствии мальчиков послать Фрэнки ко всем чертям.

— Я был действительно разочарован, когда не смог обнаружить тебя на трибуне, — сказал Фрэнки и сел, не дожидаясь приглашения, на диван к Эдварду. — Но потом я спросил Арнольда и этих ребят, как они получили контрамарки. И мне все стало ясно.

— Да? — спросила Гледис.

— Папа пригласил Фрэнки на ужин, — пояснил Густон, играя с мячом, который он принес с собой. Казалось, что он готов продолжить игру с Фрэнки здесь, в квартире Гледис.

— А не оставите ли вы, ребята, нас до ужина вдвоем? — взял в свои руки бразды правления Фрэнки. — У нас еще…

— Но Фрэнки, я думал, что мы еще немного потренируемся в саду, — перебил его разочарованно Густон. — Я хотел еще…

— Я должен поговорить с тетей Гледис, — настоял Фрэнки и встал, чтобы выпроводить мальчиков за дверь.

— Пошли, ребята, — скомандовал Густон своим братьям. — Они давно не виделись… Лучше оставим их одних. Мы можем потренироваться и без Фрэнки.

— Ну, до встречи, Фрэнки, — вздохнул Эдвард и с грохотом сбежал по лестнице.

Гледис упала в кресло. Фрэнки закрыл дверь.

— У тебя замечательная семья, Гледис, — сказал он улыбаясь.

— Да, мальчики очень милы, — согласилась Гледис. — А Мария и Арнольд — настоящие друзья.

— Я перекинулся с твоей свояченицей лишь несколькими словами, — произнес Фрэнки и медленно приблизился к Гледис. — Она такая кроткая.

Гледис молчала. Фрэнки остановился перед ее креслом и протянул к ней руки. Женщина не пошевелилась и лишь недоверчиво смотрела на него.

— Ты не хочешь со мной поздороваться? — поинтересовался Фрэнки с той же очаровательной улыбкой.

— Добрый день, — сказала Гледис, не подавая ему руки.

— Ты недовольна, да? — спросил Фрэнки разочарованно и опустился на диван.

— О нет, вовсе нет, — промолвила Гледис. — Ты можешь делать все, что ты хочешь. В конце концов, ты взрослый человек. Я просто не хочу иметь с тобой никакого дела. Никакого. Абсолютно никакого. Тебе ясно?

— Из-за Жанетт? — задал он совершенно лишний вопрос.

— Потому что ты мне наврал, — уточнила Гледис. — Ты мне сказал, что между вами все давно кончено, а сам пригласил ее.

— Я ее не приглашал, — возразил Фрэнки.

— Ах, оставь! — разозлилась Гледис. — Не говори мне всякую чепуху. Я ведь сама видела ее телеграмму с ответом.

— Это все было лишь глупой проделкой ее агента, — объяснил Фрэнки и быстро, чтобы Гледис не смогла его прервать, рассказал ей всю историю.

Но Гледис ему не поверила. Она встала с кресла, подошла к своему письменному столу и достала из ящика фотографию Жанетт и Фрэнки, снятую в аэропорту в Финиксе. Гледис вырезала ее для собственного устрашения из какого-то журнала. Она молча протянула снимок Фрэнки.

— Ах, Гледис! — вздохнул он и вынул из внутреннего кармана своего пиджака конверт. — Я так и думал, что ты неправильно поймешь этот снимок.

— Неправильно пойму? — разозлилась Гледис и взмахнула газетной вырезкой. — А что тут можно неправильно понять? Вы ведь целуетесь, или нет?

— Я целую Жанетт, — поправил ее Фрэнки.

— Какая разница…

— Большая, — заверил ее Фрэнки. — Когда Жанетт прилетела, я стал ее упрекать и рявкнул на нее. Тут она начала плакать, и выяснилось, что во всем виноват этот Риос, ее агент. Мне захотелось ее утешить, и я ее поцеловал.

— Прекрасное утешение, — прошипела Гледис, которая старалась не дать себя убедить.

— Я так и думал, что ты мне не поверишь, — сказал Фрэнки и протянул ей конверт с письмом. — Пожалуйста, прочти это. Его написала Жанетт.

Гледис взяла письмо и развернула его.

«Дорогая Гледис, жаль, что мы не познакомились. Я прошу извинить меня за поведение моего агента. Карлос Риос, старый верблюд, проявляет иногда слишком много фантазии. Он пригласил меня от имени Фрэнки в Монтескудо Менсион (поездка, впрочем, стоила этого, великолепный дом!). Но к делу! Фрэнки об этом ничего не знал. Он хороший парень. Я надеюсь, мы сможем остаться друзьями и когда вы… Ну, ладно. Я желаю вам обоим много счастья.

С приветом — ваша Жанетт Каплан!

P.S. Не забудьте пригласить меня на свадьбу!»

Гледис молча смотрела на письмо. Как ей следует реагировать? Она почувствовала, как забилось ее сердце. Она верила Жанетт. Она верила и Фрэнки. Она была просто дурочкой. Она все это время сама себя напрасно мучила. Собственно говоря, ей бы следовало сейчас радоваться. Но она не могла.

Гледис нерешительно взглянула на Фрэнки. Он стоял радом и протянул к ней руки. На этот раз она позволила поднять себя с кресла. В следующее мгновение они очутились в объятиях друг друга.

Произошло все то, что и должно было произойти между ними. Вместо бешеного стука своего сердца Гледис ощутила совсем другое чувство, и их страстный поцелуй грозил перейти в страстные объятия.

Но шум на лестнице помешал им. Раздался пронзительный звонок в дверь, и когда Гледис открыла, то в квартиру ворвались, едва переводя дыхание, три ее племянника.

— Ты должен сейчас же пойти с нами, — потребовал Густон.

— Мы собрали двенадцать долларов, — гордо сказал Эдвард и потряс жестяной банкой.

— Откуда у вас деньги? — спросил Фрэнки.

— Мы заключили на тебя пари, — важно объяснил Бринкли.

— Ты должен показать, сколько раз ты сможешь забросить мяч в корзину, — сказал Густон. — Но ты должен пойти с нами сейчас же.

— Все уже тебя ждут. Если ты забросишь подряд больше двенадцати раз, то мы выиграем все деньги.

— Ну, мне придется постараться, — сказал Фрэнки и довольно подмигнул Гледис.

Гледис тоже подмигнула ему. Так теперь будет всегда. Никаких недоразумений. Только понимающие взгляды. И, конечно, любовь. Много, много любви!