Адрес любви

2

Только подумать, через неделю она уже будет с Мейди в Грей-Ярмуте! Линда прикрыла глаза и мечтательно улыбнулась. В эту минуту она ничем не напоминала деловую женщину, скорее подростка, каким была в тот год, когда познакомилась с Кристианом.

Элизабет Селден нежно улыбнулась дочери с противоположного конца огромного стола, настоящей фамильной реликвии. Он достался Роналду в наследство, и, став мэром, тот перевез его в свою новую резиденцию, как память о родительском доме.

— Скажу честно, дорогая, я тебе завидую. Как бы я хотела поехать с тобой!

— Знаю, но ведь вы проведете Рождество с Мейди. Тогда придет мой черед завидовать. В это время отец уже выйдет в отставку.

— И скажу честно, я этому рада, — призналась хозяйка дома, виновато глядя на сидевшего за столом Кристиана.

За годы, что Кристиан проработал помощником у мужа Элизабет, он стал почти членом семьи, поэтому для него не было секретом то, что она мечтала вернуться в их тихий дом под Ок-Риджем, оставив позади официальную атмосферу резиденции мэра.

— Не подумай, Крис, что мне не нравится здесь, просто… — Она покачала головой и тихо рассмеялась. — Просто я не могу дождаться возвращения в родной дом. В общем, не забудь предупредить свою будущую жену, что ее ожидает, ну, когда ты наконец решишь жениться…

— Никто не сказал, что я выиграю выборы, — сухо заметил Кристиан.

— Однако я почти не сомневаюсь в этом. Лучше человека не найти.

— Элизабет права, — вмешался в разговор Роналд. — Я слышал, что некоторые радушные хозяйки Нашвилла уже начинают готовить торжественные обеды в честь победителя.

Линда вынужденно рассмеялась шутке. Неизвестно почему, но ее вовсе не радовало повышенное внимание женщин города к особе Кристиана Олсена.

— Но ты должен подумать еще об одном, Крис, — продолжил Роналд уже серьезнее. — Не хочу сказать, что вероятность успеха напрямую зависит от того, холост ты или нет, но все же этот факт имеет значение. Ты знаешь, что женитьба увеличит твои шансы на успех.

Кристиан аккуратно положил грушу обратно на тарелку. В отличие от Линды он ухитрялся очистить ее от кожуры, не изуродовав формы и не обкапавшись соком. Впрочем, Кристиан во всем был такой. Линде не раз приходилось видеть, как, занимаясь физической работой, он умудрялся не посадить ни пятнышка на безупречно белую рубашку. Она же, напротив, не могла открыть дверцу холодильника, не уронив что-нибудь или не разлив по всему полу содержимое, скажем, пакета с молоком.

— До выборов осталось несколько месяцев, — напомнил Кристиан. — Вряд ли на избирателей окажет хорошее впечатление поспешный брак.

— До вступления в должность все равно пройдет немало времени. А я понял, что хочу жениться на Элизабет, почти сразу после нашего знакомства, — возразил Роналд.

Родители обменялись нежными взглядами через стол. Как же им повезло! — невольно вздохнула Линда и прикусила губу. В детстве мама нередко говорила, что если она не оставит привычку кусать губы, то они вечно будут припухшими.

— Ага, — подтверждала Мейди, когда мама не слышала, — опухнут. Но это же так сексуально! Парни просто с ума будут сходить.

— Парни? Фу… — возмущалась Линда.

О каких парнях может идти речь, если есть Кристиан? Вот у кого воистину сексуальные губы! При одной мысли о поцелуях с ним пробирает дрожь…

— Я понимаю, что вы имеете в виду, — говорил тем временем Кристиан. — Но не согласен, что женатый мэр лучше неженатого. Скорее наоборот, ведь влюбленные ни о ком, кроме друг друга, не думают.

— Тогда, наверное, хорошо, что ты влюблен в карьеру, — злорадно вставила Линда. — Согласись, ей ты уделяешь куда больше внимания, чем всем женщинам вместе взятым. Разве я не права?

— Лин, — укоризненно покачала головой мать.

Но Кристиан счел нужным ответить.

— Неудивительно, что ты плохо играешь в шахматы: кто же нападает на противника, не прикрыв тыл и не рассчитав следующего хода? Могу заметить, что и у тебя нет супруга, а карьера занимает куда более важное место, чем личная жизнь.

— Со мной дело обстоит иначе, — горячо возразила Линда. — Ты же специально выбираешь женщин, которые тебе быстро надоедят. Не рискуешь привязаться? Или, может быть, ты боишься женщин?

— Ну, тогда мы очень похожи.

— Что ты имеешь в виду? — с вызовом спросила она.

— Тебе нужен человек, твердо стоящий на ногах, разумный и спокойный, способный сдерживать твои порывы. А ты вечно связываешься с нервными и слабыми, которыми можно помыкать. Думается мне, что они вызывают у тебя скорее материнские инстинкты, чем какие-либо другие.

Поскольку Линда на этот раз ничего не ответила, Кристиан подвел итог:

— Говоришь, я не рискую сближаться с женщинами. А ты сама, разве не боишься оказаться во власти мужчины?.. Извините, но мне надо идти. Работа ждет. Роналд, я зайду к вам в первой половине дня и принесу материалы, которые вы просили. Всего доброго.

Не давая противнице и слова вставить, Кристиан поднялся, поцеловал Элизабет в щеку и вышел.

Интересно, подумала Линда, у меня в самом деле горит лицо или мне только кажется? Но как он смел, однако? Как мог сказать такое при родителях? Тем более что это неправда. Или все-таки правда?

Не то чтобы Линда была робкой девственницей, незнающей физической близости. Впервые она испробовала горький вкус запретного плода, учась в колледже. Тогда у нее был приятель, с которым она встречалась несколько месяцев. С ним Линда не познала ни радости, ни счастья, чем мало отличалась от многих своих сверстниц.

Правда в отличие от Кристиана она не могла похвастаться огромным списком побед на любовном фронте. Но и секс стоял для нее лишь на третьем месте, после желания любить и стать матерью.

Разве не противоестественно, когда секс становится смыслом жизни? Если не так — значит, она, Линда, в этой жизни чего-то не понимает. Раз необходимо спать со всеми подряд, чтобы тебя уважали, то это не по ней. Линда не собиралась заводить связи без разбору и коллекционировать любовников…

— Иногда я не могу понять, повзрослела ли ты хоть капельку, — проговорил отец, поднимаясь.

Линда умоляюще взглянула на мать.

— Это нечестно, мам. Ведь Крис первый начал. Кроме того…

— Твой отец прав, милая, — нежно возразила мать, — ты действительно порой цепляешься к Кристиану.

— Я цепляюсь к нему! — возмутилась Линда, и тут краска стыда залила ее лицо, словно она уловила в словах матери скрытый смысл.

Цепляться к Кристиану… Цепляться за Кристиана! Нет уж, она давно перестала цепляться за Кристиана. Слава Богу, годы детства позади, вместе со всеми глупостями!

— Он заслуживает этого! — воскликнула Линда. — Я не могу терпеть подобного высокомерия. Ему придется поработать над собой, если он хочет стать хорошим мэром. В логике Крису действительно нет равных. Но когда дело доходит до простых человеческих взаимоотношений…

— Лин, теперь ты действительно несправедлива, — твердо сказала Элизабет. — И сама превосходно об этом знаешь. Видела бы ты, как Крис разговаривал с детьми в больнице. Готова поклясться, у него слезы выступили на глазах, когда он взял на руки того мальчишку, ну, ты помнишь, Роналд…

— Да, Крис сказал мне, что если выиграет выборы, то позаботится о финансировании подобных заведений. Возможно, даже за собственный счет.

Одним из учредителей упомянутой больницы была Элизабет. Бойсы вообще всегда славились пристрастием к благотворительности. Арлин, бабушка Линды, занималась этим, где бы ни жила — и в Англии, и в Америке. А сама Линда, как могла, помогала собирать на больницу средства. Поэтому при словах матери смутилась.

— Не знала, что Крис был там.

— Он поехал со мной, когда в прошлый раз я навещала наших маленьких больных, — объяснила Элизабет. — И надо сказать, я поразилась его умению находить общий язык с малышами. Для бездетного человека и единственного ребенка в семье у него это удивительно хорошо получается.

— Возможно он отрабатывает навыки общения с детьми, чтобы потрясти воображение простодушных, наивных избирателей.

— Линда!

У матери от возмущения не нашлось больше слов.

— Линда! Что — Линда? — выговорила она дрожащим от обиды голосом и поднялась со стула.

Она понимала, что переигрывает да к тому же поступает нехорошо, но ничего не могла поделать с собой. В тот миг ей нужна была поддержка родителей, их одобрение и понимание. Нападки Магнуса разбередили старые раны, напомнили ей то, о чем хотелось забыть, — о недовольстве собой и своей жизнью.

— Вы всегда на стороне Крис! — яростно выкрикнула Линда, с трудом сдерживая слезы. — Это нечестно!

С этими словами она выбежала из комнаты, порывистостью и обидчивостью и впрямь напоминая подростка.

— Что это с ней? — удивился Роналд. — Какие-нибудь женские проблемы?

— Нет, дело не в этом. — Элизабет покачала головой, задумчиво нахмурившись. — Признаться честно, Рон, я беспокоюсь за Лин. Наша дочь всегда была импульсивной — в этом заключается немалая доля ее очарования, но в последнее время… В общем я рада, что она летит к Мейди. Они очень близки и скучают друг по другу.

Она умолкла и после небольшой паузы продолжила:

— Помнишь, когда они росли, Лин всегда старалась быть старшей сестрой всем кузинам и кузенам, всем окрестным малышам. Ее любимая игра была дочки-матери, и она относилась к ней куда серьезней сверстниц. Мы всегда считали, что Лин первая выйдет замуж и народит кучу детишек, а Мейди займется карьерой.

— Что ты имеешь в виду? — озабоченно спросил Роналд.

— Не знаю, — честно призналась Элизабет. — Просто с Лин творится что-то странное.

— Ну, они с Крисом никогда не ладили.

— Дело не в Крисе, — негромко рассмеялась она. — Бедный парень, мне так жаль его! Не знаю, как он выдержал сегодняшний обед, Лин просто не давала ему слова сказать спокойно.

— Да уж, друзьями их не назовешь.

— Только если… — начала Элизабет, но недоговорила фразу и спросила: — Как думаешь, Крис действительно может жениться ради того, чтобы стать твоим преемником?

— Нет, он слишком честен и горд, чтобы прибегнуть к тактике такого рода. Но ведь ему тридцать шесть, и, что бы там Лин ни говорила про его бесчисленных подружек, он не производит впечатления донжуана, бегающего за каждой юбкой.

— Думаю, ты прав. Но порой мне кажется… — тут Элизабет сделала паузу, — что он вполне может таить под маской спокойствия и рациональности нежную и чувствительную душу. Более того, я думаю, что Лин ошибается и в другом: Крис ищет истинной любви, просто подходящая женщина ему еще не встретилась. — Она встала из-за стола и нежно поцеловала мужа. — Пойду посмотрю, как там наша бедная девочка.

Линда вздохнула с облегчением, когда застежки на огромном чемодане наконец-то уступили ее усилиям и неохотно защелкнулись. Это было непросто — пришлось навалиться всем телом.

— Слава Богу, — пробормотала она.

Чемодан явно превысит лимит допустимого веса, но какая, в сущности, разница? Маргарет рассказала ей о готовящихся мероприятиях в Грей-Ярмуте и Лондоне, на которые намеревалась свозить сестру.

— Будет бал у лорда-наместника. В этом году предстоит нечто особенное, поскольку лорд выходит в отставку. Тебе потребуется настоящее вечернее платье. Потом состоится благотворительный матч в крикет, а затем чай с клубникой. — Маргарет трещала без умолку. — К сожалению, у Брайана сейчас слушаются три важных дела, так что его в любой момент могут вызвать на работу. Да я к тому же беременна, так что сумею развлечь тебя куда меньше, чем хотелось бы. Но вот когда малыш родится, мы с тобой пройдемся по магазинам — мне уже осточертела мешковатая одежда.

Я слышала, что лучше всего покупать вещи в Италии. Говорят, там разумные цены, и я просто без ума от творений итальянских дизайнеров. Кстати, не забудь привезти мне джинсы, а то здесь их не умеют шить. И хорошие спортивные ботинки, чтобы никакой погоды не боялись. И вельветовый комбинезон для Чарити и несколько рубашек для Брайана и Питера…

— Как там Питер? — застенчиво спросила Линда.

— Просто прекрасно и жаждет встречи с тобой, — хихикнула Маргарет.

Линда улыбнулась в ответ. Сестра непрестанно поддразнивала ее, уверяя, что Питер неравнодушен к ней еще со времени их свадьбы с Брайаном. Но тогда она не обратила на него особого внимания. Просто еще один член необъятной семьи Бойс. Теперь дело обстояло иначе…

Италия отнюдь не единственная страна на свете, где можно приодеться, так что Линда заблаговременно обошла любимые магазины. Покупки наглядно демонстрировали простую истину: даже очень высокая женщина остается женщиной, если чувствует себя таковой и умеет подчеркнуть свои достоинства. Линда удовлетворенно улыбнулась. Она знала, какой эффект произведут на Питера ее туалеты, ведь он считал, что слабый пол должен одеваться соответствующе.

Улыбка несколько поугасла, когда Линда оценила вес чемодана. Закрыться-то он закрылся, но вниз его тащить все равно придется. А садовника звать бесполезно. Том, конечно, очень услужлив и все такое, но ему за семьдесят и такой вес ему не осилить.

Определенно есть случаи, когда высокий рост и неплохие мускулы оказываются весьма кстати. На лестничной площадке Линда сделала передышку и с ненавистью воззрилась на набитый до отказа чемодан, размерами не уступающий бегемоту из местного зоопарка. От усилий она запыхалась, волосы мокрыми прядками липли к шее.

— Здесь не только моя одежда, — сказала Линда чемодану. — Многое куплено по просьбе моей сестры, так и знай!

— Какого черта!

Неожиданно раздавшийся голос Кристиана заставил Линду вздрогнуть. Она резко обернулась, забыв о кожаном чудовище, которое до того придерживала ногой.

Результат был неизбежен. Невзирая на протестующий вопль хозяйки, чемодан скатился вниз по лестнице, мимо Кристиана, проехался по ковру прихожей и врезался в старинный резной деревянный сундук. От столкновения злополучные застежки раскрылись и часть содержимого вывалилась наружу.

— Смотри, что ты наделал! — возмущенно воскликнула Линда. — Если бы не ты… Зачем ты подкрался, как тать в нощи? Я знаю, ты специально это сделал!

— А если бы ты не набивала его так, ничего бы не случилось, — сухо заметил Кристиан.

Он легко спустился по лестнице и принялся собирать вещи. К немалому огорчению Линды, из чемодана выпали не только джинсы для сестры, комбинезон из вельвета для племянницы и рубашки для деверя, а и весьма легкомысленное белье, купленное в дорогом бутике для вполне определенных целей.

Такой вот алый лифчик с обилием кружев женщина могла надеть только в особом случае — для кого-то, кто ей не безразличен. Рядом с ним валялись практически не выполняющие свои прямые функции шелковые трусики того же цвета, на которые ушло немало денег. Прибавьте к этому тонкие, как паутинка, чулки с подвязками и ажурный пояс, и картина получится полной.

Неудивительно, что глядя на выражение лица Кристиана, вертящего в руках изящные предметы дамского туалета, Линда смутилась.

— Ты, видно, не собираешься заниматься спортом в Грей-Ярмуте, а Лин? — спросил он, поднимая на нее взгляд. — Или я ошибаюсь? Может, хочешь поохотиться кое на кого? Если так, то могу дать пару дельных советов.

— Это не мое, я купила белье в подарок Мейди, — солгала Линда, поспешно слетая вниз по ступеням.

— Ну, для начала я мог бы посоветовать тебе… как мужчина… в следующий раз выбрать что-нибудь попроще и поэлегантнее. Это вот, — он бросил презрительный взгляд на алый лифчик, — могло бы понравиться мальчишке. Но мужчины… настоящие мужчины предпочитают что-нибудь более тонкое и открытое. Шелк, скользящий под пальцами, нежно облегающий женскую фигуру, подчеркивающий ее формы… Трудно представить что-либо более сексуальное, чем глубокий вырез, приоткрывающий ложбинку между грудями, или бретельку, как бы нечаянно соскользнувшую с плеча…

— Спасибо за ценные сведения, — ледяным голосом сказала Линда. — Когда захочу узнать, что мужчины считают сексуальным, обязательно проконсультируюсь у тебя. В любом случае…

— Что — в любом случае? — переспросил Кристиан, нагибаясь за очередным предметом одежды и аккуратно его складывая.

Линда бросила на него испепеляющий взгляд. Как объяснить человеку, что женщина, которую столь щедро одарила природа, как ее, просто не может носить описанную им одежду, если только не хочет, чтобы на нее оборачивались все встречные.

— Это явно не для Мейди, — сказал Кристиан, протягивая ей стопку белья.

— Почему ты так думаешь?

— Не ее цвет. У нее кожа бледнее да и глаза светлее, чем у тебя. Но и не твой. Бежевый или светло-кофейный больше подошли бы тебе.

— Огромное спасибо, — язвительно сказала Линда, вырывая вещи.

— Тебе нужен еще один чемодан, — заметил Кристиан, глядя, как она пытается запихнуть белье обратно, — а то конвейер наверняка сломается, если до того выдержат застежки и вещи снова не выпадут. И кстати, ты ошибаешься.

Линда тщетно пыталась понять смысл его последней фразы. Догадавшись об этом, он решил пояснить:

— Не только женщины с маленькой грудью могут ходить без лифчика. У тебя немало комплексов, связанных с твоей фигурой, не правда ли?

— Знаешь, что… оставь при себе мнение о моих комплексах… и моей груди, если тебе не трудно, — смутилась Линда и почувствовала, что краснеет.

— Ну конечно, если ты играешь в теннис, то тут понадобится хороший топ, — продолжил Кристиан, не обращая ни малейшего внимания на ее слова.

Линда покосилась на него. Она играла в теннис с отцом почти каждое утро и всегда надевала топ. Так на что он намекает?

— Я отнесу чемодан обратно в твою комнату, чтобы ты разложила вещи на два, — не столько предложил, сколько заявил Кристиан.

К огорчению Линды, он явно справлялся с переносом тяжестей лучше, чем она. Кристиан открыл дверь локтем и швырнул чемодан на пол. Линда вошла следом.

— Я собиралась отнести его вниз… — начала она и осеклась.

Он стоял, слегка расставив ноги и уперев руки в бедра, и смотрел отнюдь не на нее. Его взор был устремлен на старинный стул возле окна.

Стул и впрямь был красив — подарок от бабушки Арлин — скорее даже трон, чем просто стул. На нем лежали вышитые Линдой шелковые подушки. Но внимание Кристиана привлекло нечто другое. И Линда догадалась что.

— Мама не позволила мне выкинуть его, — начала оправдываться она, беря в руки весьма потрепанного плюшевого зайца. — Сказала, что он напоминает ей наше детство. Это еще ее игрушка, а потом им играли мы с Мейди… Господи, и кому я это говорю! Ты все равно не поймешь. Ты слишком холодный и рассудительный…

— Тебе следует заняться политикой, — саркастически заметил ее собеседник. — Ты всегда знаешь наперед кто и о чем думает.

— Прекрати меня дразнить! — яростно выдохнула Линда.

— К твоему сведению, я не холодный и не рассудительный. А что касается зайца… — Кристиан взял игрушку из рук Линды, — у меня был очень похожий. Его привез в Штаты еще мой дед, будучи совсем ребенком.

Глаза Линды округлились. Кристиан редко упоминал о своем детстве — по крайней мере, в разговорах с ней. Она знала, что у него нет ни сестер, ни братьев, а его предки некогда иммигрировали из Дании в Англию. Но там дело у них не заладилось, и они отправились в Штаты. Здесь счастье им улыбнулось: дед Кристиана основал свое дело, отец его расширил. И оно процветало до тех пор, пока внезапная смерть от сердечного приступа не унесла удачливого предпринимателя. В то время Кристиан учился в колледже.

С разрешения матери он продал отцовское дело — очень выгодно, надо заметить. Родственники поддерживали Кристиана в намерении заняться политикой, пока были живы, но все эти сведения Линда узнала не от него.

— Почему он говорит со мной как с несмышленой девочкой? — пожаловалась она матери, после того как Кристиан зло высмеял все ее попытки разузнать о его корнях.

Линда училась в колледже и как раз писала работу о том, с какими трудностями сталкивались иммигранты в начале столетия. Она рассчитывала на Кристиана, но тот наотрез отказался поделиться с ней сведениями.

— Он очень гордый человек, солнышко, — сказал ей тогда отец. — Думаю, Крис не хочет, чтобы о его предках думали с презрением.

— С презрением? С какой стати? — немедленно потребовала ответа Линда.

— Ну, Крис очень хорошо помнит, что его дед поначалу располагал очень скудными средствами и выбивался в люди, как говорится, из самых низов. Тогда как мы…

— Неужели он думает, что я буду презирать его только потому, что мои предки приплыли на «Мэйфлауэре» и стали элитой Северной Америки? — горячо возразила Линда. — Значит, вот какого он обо мне мнения!

— Ну, будет тебе, солнышко. Я уверен, что Крис вовсе так не думает. Просто не хочет выставлять свою родословную на всеобщее обозрение, как и твоя мама. Дело не в том, что он стыдится своих предков, это лишь естественное желание защитить тех, кого любишь.

— Но если мои бабушка с дедушкой живы, то его-то умерли.

— Это мало что меняет, — с нежностью сказал отец.

И теперь какое-то неосознанное внутреннее побуждение заставило Линду спросить:

— А ты все еще хранишь его… ну, этого зайца?

Непроницаемое выражение лица Кристиана неожиданно сменилось прямо-таки мальчишеской усмешкой. Так что Линде почудилось на мгновение, что струны ее сердца запели под его рукой. Хотя это просто чушь — у сердца нет струн, а если бы и были, то не Кристиану Олсену играть на них. Просто она очень живо представила маленького мальчика, слушающего истории дедушки о далекой стране на Ютланском полуострове.

— Да.

— Значит, он достанется твоим детям, а ты будешь рассказывать им истории о твоем дедушке?

Неожиданно его лицо снова стало подобно маске.

— Не говори гоп, пока не перепрыгнешь. Что-то все решили меня женить. Майкл Гликенхауз утверждает в интервью, что холостяк не может понимать нужд семьи. Это при его-то намерении уменьшить расходы на образование и социальное обеспечение!

Майкл Гликенхауз был главным соперником Кристиана в предвыборной кампании. Он принадлежал к тем жителям города, чьи взгляды отец Линды абсолютно не разделял. Майкл — толстый, лысеющий человек, разменявший пятый десяток, был дважды женат и имел пятерых детей. Говорили, что он правит в семье железной рукой, однако результаты были не то чтобы блестящими. Старший сын неоднократно попадал в полицейский участок за хулиганство, более того, с приятелями обчистил дом соседа, пока тот был в отпуске.

И невзирая на не слишком-то хорошие отношения с Кристианом, Линда осознавала, что лучшей кандидатуры на пост мэра не сыскать. При таком прирожденном лидере, умном, ответственным и порядочном, как он, город будет процветать.

А за Майклом Гликенхаузом, хоть тот и пытался выставить себя примерным семьянином и добрым христианином, тянулся хвост сомнительных делишек. Ничего доказать было нельзя, однако что-то неприятное таилось в этом человеке. Линда помнила, как давным-давно на приеме по случаю открытия новой картинной галереи он пытался ее поцеловать.

К счастью, ей удалось оттолкнуть его, не привлекая всеобщего внимания, однако неприязнь к Гликенхаузу осталась. Линде тогда только-только исполнилось семнадцать, а вторая жена Майкла не присутствовала на приеме — ждала их первенца…

— Я вовсе не пытаюсь женить тебя, — запротестовала она.

— Да уж, судя по содержимому твоего чемодана, ты больше озабочена собственным замужеством.

— Я же сказала, что это для Мейди.

— А я тебе говорю, что если хочешь увлечь мужчину, то… — Он оборвал фразу на полуслове. — Кстати, ты знаешь, что я отвожу тебя в аэропорт?

— Да, — вздохнула Линда.

Она предпочла бы вызвать такси, но порой ее отец был таким упрямым!

— Дорогая, ты же знаешь, что вечно опаздываешь, — сказал он во время их последнего разговора.

— Ну, папа, если я однажды опоздала на самолет, это еще не значит, что я буду опаздывать всегда. Не бывает правил без исключения.

— Не спорь! Тебя отвезет Крис, — заявил отец непреклонным тоном. — Кроме того, — продолжил он, — ему надо кое-кого встретить.

— Кого? — с любопытством спросила Линда.

— Одного человека из Вашингтона. Это очень хороший специалист по связям с общественностью. Я хочу, чтобы она помогла ему провести предвыборную кампанию.

— Она? — Линда изогнула бровь. — Ты случаем не сводничеством занимаешься, папочка?

— Передай привет сестре, — ушел от ответа Роналд. — И скажи, что мы никак не дождемся встречи с ней.