— Не так! Невкусно! — год назад заявил Анх, сидевший на моем подоконнике в общежитии. — Вкусную энергию надо правильно распределять! Как будто картину рисуешь! Тогда и вкусно получится.
Анх говорил, а я пыталась магически увеличить свою блузку, которая была на меня мала уже года три. Располнела, блин! В корову не превратилась, конечно, но жирку прибавилось.
С помощью магии я подгоняла блузку под свои нынешние размеры, но то один рукав становился больше другого, то слишком добавляла в талии, то в груди. Да ну его все! Три года про неё не вспоминала, а тут внезапно захотелось!
Со злости я схватила деформированную блузку и швырнула её в шкаф, сама же улеглась на кровать.
— Невкусно поступаешь! — прокомментировал Анх. — Межмировой маг до конца идти должен. Так правильно. Вкусно!
— А ты чем заслужил превращение в птицу? — спросила я, закрыв глаза.
— Ритуал провести пытался. Плохой ритуал! Невкусный!
— И для чего тебе понадобился невкусный ритуал?
— К жизни близкого человека вернуть хотел, — ответил Анх. — Очень хотел. Чтоб вкусно снова было.
— Благородная цель, — ответила я. — А это возможно? Антимагия позволяет воскрешать людей?
— Только физически, — с ноткой грусти ответил Анх. — Человек воскрешенный будет вкусным казаться первое время. Но это уже не он. На деле же невкусная антисущность в него проникнет и в нем развиваться будет. А потом, когда она созреет, начнет зло нести. Невкусное зло. Противное! Мерзкое!
— Кого же ты хотел воскресить?
— Свою девушку. Канирью. Она из-за несчастного случая погибла. Совсем погибла. Невкусно было Анху. Анх решил её вернуть. Но как вернулась она, сразу почувствовал, что не тот это человек. Будто вкусная оболочка, а внутри невкусное что-то. Противное. Анх знал, что накажут за это, но сильно любил её. Вкусной она была.
Грустная история. И вправду «невкусная». Прошла бы я на все, чтобы спасти близкого человека невзирая на последствия? Тогда я не знала.
Да, отказалась от родни ради того, чтобы антисущность их не настигла. Но тогда никто не умер, а мне в то же время мне было интересно. Охваченная чудесами, внезапным знанием о том, что магия есть, мне хотелось узнать что же будет дальше.
Я поднялась и посмотрела в окно, за которым моросил легкий дождик, а бегающие цветы радовались ему. Подпрыгивали, тянулись вверх, пытаясь ухватить побольше живительной влаги. Деревья леса, который окружал академию, понемногу начинали желтеть. Здесь этот процесс тут был побыстрее, чем у нас. За одну ночь почти полностью зеленый пейзаж за окном сменился красно-желтым. Лишь Король Леса все так же стоял в своем серебристом наряде и свысока смотрел на преображение его прислуги.
— Дэн идет. Вкусный Дэн. Хороший! — прощебетал Анх.
— Где? — я ведомая импульсом выглянула из окна, но там был лишь дождь да лужи.
— В коридоре он уже, — сообщила птица.
— Откуда ты знаешь, что это он? — поинтересовалась я, решив, что слух у птицы куда лучше моего. Но различать людей на звук по походке — это за пределами фантастики.
— Мысли читать умею. Вкусные мысли у Дэна — ответила птица. — Анх — птица — телепат. О чем — не скажу. Не могу. Извини. Но вкусные.
На слове «вкусные» в мою голову начала закрадываться пошлая мысль и тут же в дверь постучали.
Решив поиграть, я лениво спросила:
— Кто там?
— Я, — ответил главный маг восточной Европы. — Нас ждет небольшая прогулка.
— На Землю? — спросила его, подходя к двери и открывая её.
Дэн показался мне чем-то встревоженным, даже не улыбался, как обычно. Вместо этого он посмотрел на меня, вздохнул.
— Знаешь Александру Сомову?
— Знаю. Только не говори, что это она наложила проклятие.
Сашка Сомова меня точно не проклинала бы. Даже если допустить, что она маг.
Моя бывшая соседка была на пару лет старше, и именно она стала моей лучшей подругой детства. Рассказывала мне о том, как следует вести себя с мальчиками, и как лучше одеваться. А когда её брат купил игровую приставку, мы безвылазно сидели у неё играя в видеоигры.
Потом её родители приобрели квартиру побольше и ближе к центру, с Сашей мы стали видеться куда реже, но все же иногда встречались. Регулярно приглашали друг друга праздновать дни рождения, иногда просто гуляли по Киеву. А затем у неё появился парень. Высокий, статный шатен, будто сошедший с экрана голливудского фильма. И подруга перестала мне звонить, а потом и вообще, кажется, позабыла о моем существовании.
— Я проверил магическую активность в Киеве за неделю до того, как на тебя напала сущность, — объяснил Дэн. — Мир не магический, таковые редко случаются, но все же одна была. В доме, где живет Александра Сомова. Может, конечно, случайный всплеск, но лучше проверить.
— Мы отправимся в Киев?
Дэн кивнул.
— Наложу на тебя одно заклятие. Если она причастна к проклятию, то рядом с тобой начнет вести себя неестественно. Испугается или станет агрессивной. А может, наоборот, начнет подлизываться. Только мои коллеги стерли тебя с её памяти. Она тебя не знает. Так что не стоит с порога бросаться в объятья.
Возвращаться мне не сильно хотелось. За несколько дней я начала привыкать к смене места, к новому быту, к миру Кати с его парящими зданиями. А оказавшись дома…
Мне сразу же захочется увидеть маму и брата. Нахлынет тоска…
— А если захочу обратно? В прошлую жизнь? — я подняла взгляд на главного мага Европы, заглянула в его глаза.
— Ты же видела антисущность. Это необычайно сильное колдовство. Она может преследовать тебя сквозь миры, проникать повсюду, — ответил Дэн. — Платье померила? Иллюзия, конечно, хорошо, но лучше мерить вживую.
Он это спросил явно для того, чтобы сбить меня с грустных мыслей.
— Да, — закивала я. — Самая красивая вещь из всех, что я когда-либо видела.
Вчера я и действительно надела новый наряд, а потом часа три вертелась перед зеркалом, любуясь собой. Жаль, что создать прическу с помощью волшебства не очень получалось, и я надеялась, что парикмахеры в этом мире существуют.
— Ты еще всех чудес своего мира не видела. В Киеве живут несколько мимиков, — подмигнул Дэн. — Увидишь — удивишься.
— Мимиков?
— От слова мимикрия. Это существа из Эрхинопса. Имеют магическую природу, вырабатывают энергию, способны перемещаться между мирами, но внешняя магия для них опасна, а потому они переселяются в немагические миры, мимикрируя под что-то. Ты пробыла тут несколько дней, потому на тебя их иллюзии не подействуют. Они работают только на местных жителей.
— Неужели в центре Киева над Майданом Независимости летает невидимый дракон? — предположила я.
— Кое-что покруче. Увидишь. Только оденься теплее. Я подожду за дверью, — улыбка Дэна на этот раз показалась мне вымученной. Что-то он недоговаривал. Вопрос — что?
Зимней куртки среди вещей, что принес мне главный маг восточной Европы, не оказалось, потому я натянула ту же осеннюю ветровку, в которой впервые сюда попала. Только в этот раз поверх теплого свитера, который я всегда считала «бабским».
Завязала волосы так, чтоб они прикрывали уши (головных уборов никогда не любила), обула сапоги и вышла в коридор. Благо, далеко тащиться в этом всем по ранней осени Кати не пришлось. Мы спустились вниз и Дэн услужливо попросил миссис Ренуа открыть проход прямо из холла, на что та ответила кивком.
Она отворила одну из дверей, которая должна была вести на верхние этажи, и моему взгляду предстал Майдан Независимости.
В нос сразу же проник морозный воздух, добрался до легких, принялся холодить меня изнутри. Пространство наполнилось шумом двигателей машин, громкими голосами, чьими-то шагами.
— Пошли, — сказал Дэн, взяв меня под руку и шагнув в проход.
Небо родного города было чистым, без единой тучки. Как там Пушкин писал? «Мороз и солнце, день чудесный». Под ногами тихо потрескивал снег. Мороз с усердием принялся массировать мои щеки и уши. Надо было все-таки взять шапку.
Но несмотря на это, город показался мне тусклым по сравнению с Кати. Даже на лицах проходивших мимо людей читалась усталость, а местами даже грусть. Мимо пробежала женщина с ребенком. Неподалеку трое мужчин громко матерились. Интересно, мат существует только в земных языках?
Не сразу я заметила то, чего здесь быть не могло. Сознание поначалу будто отказывалось воспринимать огромный щупальцеподобный отросток, который высился там, где на моей памяти находился монумент Независимости.
Желто-коричневая штуковина, которая могла бы быть конечностью огромного осьминога, ходила из стороны в сторону, тряслась и вздрагивала. По всей её длине виднелись поры, из которых непрерывно выходил пар. Люди шли из стороны в сторону по своим делам, словно не замечая существа, которому тут явно было не место.
— Что это? — спросила я, покосившись на Дэна. Он тоже слегка изменился. Точнее его пиджак превратился в коричневую куртку с меховым воротником.
— Один из растительных мимиков.
— Это растение? — удивилась я, потому что то, что высилось впереди, больше походило на животное.
— Ага, — ответил главный маг Европы. — Живет тут с 2001 года, маскируясь под монумент Независимости Украины. Я сам видел как он дозревал.
— Оно не опасно?
— Нет. Разве что иногда может поймать птицу, — усмехнулся Дэн. — Если хочешь можешь прикоснуться к нему.
Прикасаться не хотелось. Уж очень отвратительно выглядело щупальце. Словно было измазано какой-то слизью. Да и касалась я его, даже не раз. Как и множество киевлян. Не представляя что скрывается за памятником на самом деле.
— Пошли, — сказал Дэн, легонько дернув меня за рукав, заставляя отвлечься от мимика. Я взяла его под руку. Интересно, со стороны мы выглядели красивой парой?
От прикосновения сразу же стало теплее.
Если это растение, то страшно представить как выглядит животное-пришелец. Как огромный паук, разгуливающий по киевским дорогам, но маскирующийся под обычный автомобиль?
А что, вполне возможно. Эта тентакля была по меньшей мере раза в два выше стелы Независимости и умудрялась скрывать свои истинные размеры.
Мы прошли через площадь, миновав группу детей, которых явно привезли сюда на экскурсию откуда-то из провинции. Направились в сторону никогда не знавшего пустоты Крещатика.
Я все время оглядывалась по сторонам в надежде увидеть то, что пряталось от моего взора раньше, но наблюдала обычные картины. Сигналящие автомобили, кутающихся в пуховики людей, яркую рекламу, призывающую купить новый смартфон или опробовать очередную марку кофе.
Появилось стойкое ощущение, что кто-то наблюдает за мной. Некто незримый словно бы прятался повсюду — в проезжающих мимо машинах, среди толп людей, в окнах домов.
Антисущность или что-то другое — я тогда не знала.