Академия относительности

ГЛАВА 14. Буйство цветения. Раэль. Келлин

— Йелла, йелли, обратите внимание на важность крепления магических потоков конструкта к конкретным точкам на теле объекта. Каждый из узлов основного каркаса отвечает за определённые действия или эффект конечной формулы, которые, в свою очередь, напрямую связаны с функциональными особенностями организма. Кто может предположить, что произойдёт, если прикрепить узел, отвечающий за речь к… ммм… допустим ступне умершего?

Очень интересный вопрос… Нога заговорит? Рвущийся наружу смешок пришлось задавить на корню — декан Факультета Некромантии, Архимаг Мара Кемейн совсем не тот преподаватель, который мог бы с пониманием отнестись к подобным проявлениям чувства юмора. Вообще сомнительно, что это самое чувство ей знакомо. Разве что в теории. Необычайно высокая для человека, худая и бледная как сама Всеблагая в тёмной своей ипостаси, Архимаг Мара пугала нерадивых студиозусов просто убийственным взглядом абсолютно чёрных глаз с красным зрачком. Жутчайшее зрелище, обеспечивающее полную тишину и стопроцентное внимание на её уроках, но совершенно не исключающее многочисленные слухи и байки о прекрасной и ужасной Некромантке. Скорее наоборот — именно эти глаза и были главным поводом для сплетен.

По одной из версий Архимаг так далеко заглянула в глубины Некромантии, что сама Хозяйка Грани отметила её. Отсюда и негласное прозвище — Бледная Дочь. Человеку алеас не полагался, так что никто её так не называл. Официально. За спиной же только так и величали, ибо те же сплетники, что настаивали на этой истории, шёпотом добавляли, что Смерть не просто отметила Архимага, но удочерила, и теперь Бледная Дочь почти столь же могущественна, как и её божественная мать, так что лучше не привлекать её внимание называя по имени. Прямо Та-Кого-Нельзя-Называть. Вот ведь гадство — сов, да и прочих фамильаров не предвидится, а могущественный темный волшебник, ну или волшебница, вот она, стоит и ждет наших предположений.

Но класс дружно молчал и не смел вякать глупости опасаясь прогневать грозную преподавательницу.

Другая, более приземлённая, но ещё менее реалистичная версия опять-таки касалась её родителей, вот только не матери, а… Да, Архимаг дочь, но не Хозяйки, а её Ученика. Поговаривали, что у бывшего Декана Некромантов, Архимага Антаса Алеанате, Ученика Смерти, были точно такие же "милые" глазки. Вот только мне в эту сказочку верилось с трудом. Будучи не понаслышке знаком с Домом Алеанате и его чарующими представителями, я был практически уверен в ошибочности этой версии.

На мой взгляд самой правдивой была другая — Αрхимага Мару действительно отметила Смерть, только не непонятное божественное нечто, а вполне себе реальная сила. Источник. Мар по секрету рассказал мне историю Некромантки. Оказалась, что его сестра не просто "погибла", как уклончиво выразился он в своё время — она была жестоко убита, принесена в жертву в каком-то жутком Некромантском ритуале. Мара Кемейн, тогда еще просто Мастер, работала в это время на Стражу и оказалась втянута в расследование на правах то ли консультанта, то ли эксперта-криминалиста, этого эльф так и не понял. Зато точно знал следующее — Мастер Мара помогла поймать убийцу при этом сама оказалась на Грани. Подробности ему никто не рассказывал, но о многом он догадался сам по некоторым фактам. Его отец, хоть и сильно недолюбливал Некромантов, не только не стал препятствовать досрочному присвоению титула Αрхимага Маре Кемейн, но и всячески способствовал этому. Как и её трудоустройству в качестве Декана, кстати, самого молодого за всю историю Академии. От самой Некромантки Владыка Закриэль велел сыну держаться как можно дальше, мол одно её присутствие может покорёжить его Свет. На основе чего Мар сделал вполне логичный вывод о её силе, а уж связать эти два факта — поимку убийцы и ошеломляющее могущество было совсем нетрудно — очевидно, что именно незавершённый ритуал спровоцировал раннюю инициацию третьего Источника, да и еще с нехилым первичным выбросом. В общем, чудные глазки ни что иное, как признак сильного Источника.

— Йелла Раэль, вы так пристально меня разглядываете, может быть хотите высказаться?

Крэшшш, пусть она не дроу, но "любит" меня не чуть не меньше Мастера Вузкаха. Да и я тоже хорош, сегодня мне точно не следовало выделяться, привлекать к себе лишнее внимание, от усталости и так еле держусь…

— Ну же, я вас внимательно слушаю, — поторопила меня Некромантка.

Пришлось выпалить первое, что пришло на ум:

— Ничего не произойдёт!

Брови Некромантки изогнулись в лёгком удивлении, она скрестила руки на груди и подошла немного ближе к нашему с Маром столу:

— Ничего? Поясните ваш ответ.

— Ну… нога не может говорить, значит речевой узел не ляжет правильно и, скорее всего, вообще не будет задействован.

— Скорее всего?

Я еще немного подумал:

— Есть вероятность того, что весь каркас из-за этого покорежит, ну или только соседние узлы. Тогда могут пострадать и другие функции.

— Значит что-то всё же произойдет? — с насмешкой спросила Αрхимаг.

— Только в том случае, если Некромант вольет много силы в формулу и попробует задействовать речевой узел или командой, или еще как-то. Если его не трогать, то он просто "провиснет" никак не влияя на само Поднятие.

— А если это будет не Поднятие, а, например, Воззвание? — прищурилась преподавательница.

Так, вспомнить бы ещё структуру основного каркаса при Воззвании, что там в соседних узлах… Кажется ничего особого важного, но никакой уверенности не было, так как на домашнее задание я самым наглым и непростительным образом забил. И у меня для этого была причина.

— Тоже самое.

Невозможные глаза сверкнули:

— Ну что ж, раз вы утверждаете, что ничего страшного не произойдет, то давайте проверим на практике? Если сможете корректно провести ритуал, будете освобождены от экзамена.

Может быть и правда папочка у нее дроу? Характер по своей паскудности вполне вписывается в "канон" — ясно же, что подстава, не может такая личность, как Бледная Дочь расщедриться на халявный экзамен. Бесплатный сыр грозит оторванной головой, но что поделать?

Основы практической Некромантии нам ввели в расписание не по ошибке и даже не в качестве злой шутки, нам действительно предстояло выучить самые ходовые формулы этого направления вплоть до шестого круга, хотя большинство из нас никогда не смогли бы использовать ничего выше первого-второго — для этого нужно было обладать хоть одним требуемым Источников: Смерть, Кровь или Тьма. А так как Боевые маги чаще владеют природными стихиями или их дериватами, то с базовыми Источниками на нашем потоке было туго. Мар со своим Светом и один из дроу Великолепной Четвёрки, Антрисн Цаде, чей алеас — Заклинатель мёртвых — вполне недвусмысленно указывал на его познания в играх с трупами. Но между тем, вредная Некромантка регулярно вызывала к демонстрационному столу именно меня, а не темноволосого дроу. Кстати, именно его я тогда так живописно разложил в туалете, знал бы, что он Некромант, пусть и обученный в Храме, а не в Академии, поостерёгся бы…

— Йелла Ρаэль, вы готовы? Тогда я снимаю блокировку с вашей связи.

Несколько пасов руками, и я словно глотнул прохладной, густой… воды? Нет, чего-то иного, но столь же освежающего. Тьма столь удивительна и многограна… Архимаг не дала насладиться вторым Источником, пусть и не моим, и приглашающе махнула рукой, одновременно протягивая мне ученический ритуальный кинжал.

— Прошу вас. Как видите, каркас уже на месте. С вас привязка узлов. Их значение вы помните?

Относительно, но так отвечать преподавателю, а особенно ей, чревато, так что я лишь кивнул, отчаянно надеясь, что поставленный Некроманткой охранный контур выдержит любую мою ошибку.

— Ну раз помните, то приступайте. Как обычно — прежде чем совершить действие, проговариваете его.

Я с облегчением выдохнул — уж совсем зарваться она мне не даст, а вот немного покалечиться от неправильного отката вполне. Кстати!

— Так как Воззвание является формулой шестого круга, в нормальных условиях я не смог бы провести данный ритуал, но в тандеме с вами, уважаемый Архимаг, это становится возможно. Более того, при вашем участии не требуется и символическая жертва, так как Грань вы можете открыть и без обмена душ.

Некромантка благосклонно кивнула, одновременно и подтверждая сказанное, и давая добро на именно такой подход, значит каналы подпитки буду кидать на неё.

Итак, что мы имеем? Беглый осмотр основного каркаса сразу дал понять, что меня ждут неприятности — шесть ключевых узлов и только пять вспомогательно-энергетических — значит нестандартное построение, и почерпнуть ответ из общей теории магии не получится. Крэшшш, всё-таки зря я не углубил свои познания в Некромантии с Бри, она могла бы мне многое рассказать о тонкостях данной области, но вместо этого гоняла как кошака по крышам… Ладно, была не была.

— При обычном проведении Воззвания, в случае принесения символической жертвы, используются специальные иглы из молочного серебра для аккумуляции и передачи силы Смерти. Во время жертвоприношения они размещаются в энергетических узлах — левая грудь, желудок, горло…

— Горло? — прервала меня Некроманта.

— Между последним шейным и первым грудным позвонком, — уточнил я свой ответ.

Преподавательница сдержанно кивнула, а я продолжил:

— Четвёртая и пятая иглы чаще всего располагаются в глазах, и именно в них концентрируется максимальный объём силы Смерти, так как они не только попадают в основные энергетические точки жертвы, но и обрывают её жизнь.

— Не совсем верно. Из-за выколотых глаз жертва не умрёт, разве что вам каким-то чудом удастся серьёзно повредить мозг иглами. Уход на Грань обусловлен именно тем, что иглы попадают в центральный узел Жизни и почти мгновенно его опустошают сдвоенным ударом.

К своему стыду я этого не знал, но Αрхимаг не стала заострять внимание на моей ошибке и велела перейти к дальнейшему описанию.

— Из жертвы иглы достаются в том же порядке, и тут же помещаются в тело объекта в тех же точках. В нашем случае, иглы использоваться не будут, взамен необходимо создать соответствующие каналы подпитки от ауры мага к управляющему контуру и основному каркасу.

— Приступайте.

Пять каналов я сплёл за пару минут, благо их структура одинакова для всех типов формул, чем заслужил призрачный огонек одобрения на миг мелькнувший в леденящих душу глазах. А вот дальше начиналась Бездна…

— В каркасе мы наблюдаем шесть ключевых узлов, отвечающих за функциональные особенности данного вида нежити…

— Точнее.

— Воззвание позволяет призвать из-за Грани душу почившего, практически полноценную личность, но всего на несколько минут и без возможности проведения повторного Воззвания, Поднятия или любого другого ритуала.

— Вы не ответили на вопрос. Какой вид нежити получается в результате Воззвания?

Ух, классификация ужастиков дело конечно интересное, но эти Некроманты такие зануды, что запомнить все категории ой как непросто, но в данном случае всё не так запутанно.

— Призрак, от первой до третей категории, в зависимости от срока пребывания за Гранью и уровня владения силой при жизни.

— Какой категории нам ждать в результате данного Воззвания?

— Для этого нужно определить время смерти. Можно провести изучение самостоятельно, но в данном случае проще воспользоваться заключением эксперта, осматривающего труп до этого.

Каюсь, тут я немного наглел, но очень уж не хотелось возиться с этим телом еще и для определения времени ухода. К моему удивлению и радости, Архимаг позволила мне эту вольность, протянув сопроводительные бумаги.

— Так, в документах указано, что смерть наступила две недели назад, примерно в девять утра. Тело обнаружили очень быстро, сразу поместили в Стазис, поэтому следов разложения мы почти не наблюдаем. Объект при жизни был стихийным магом со средним потенциалом. Из всего этого следует, что призрак будет второй категории.

Некромантка вдруг улыбнулась, наверное, дружелюбно, что в её исполнении выглядело ещё страшнее, чем, если бы она оскалилась. Тут бы мне насторожиться, но из-за усталости, вызванной недосыпом, я пропустил столь явный намёк на грядущую пэхи и продолжил:

— Соответственно, дополнительный охранный контур не требуется — нежить будет полностью зависима от ведущего мага.

Не дождавшись никакой реакции от Бледной Дочери, я решил приступить к самому главному:

— Далее необходимо обеспечить привязку ключевых узлов к соответствующим зонам на теле объекта. Разрешите? — обратился я напрямую к застывшей Некромантке.

Поколебавшись секунду, что опять-таки должно было послужить тревожным сигналом, она всё же кивнула, а я ободрённый, тут же ухватил кинжал поудобней:

— В первую очередь необходимо закрепить форму нежити, её степень самостоятельности и связь с управляющим контуром, нанеся соответствующие руны на лоб объекта, то есть, в точке сосредоточения контроля. При обычном ритуале, руны рисуются жертвенной кровью, в данном же случае, вырезаются кинжалом непосредственно на коже трупа.

Несколько коротких росчерков и три знака тут же загорелись мрачным багровым светом.

— Следующие два узла отвечают за способность двигаться и за проявление в материальном мире. Все эти руны наносятся на руки или плечи, но, в некоторых случаях возможно использовать для этого другие подвижные от природы части, например, ноги, крылья. Суть в том, чтобы была прямая ассоциация с возможностью и инструментами воздействия на окружающий мир.

Αрхимаг всё так же подчёркнуто нейтрально молчала, никак не комментируя мой ответ, так что я рискнул приступить к главному:

— Ну и последний, шестой узел, отвечает за способность внятно изъясняться, вполне логично, что его следует привязать к речевому центру, то есть, изобразить руну на нижней или внутренней губе.

Я уже было хотел оттянуть нижнюю губу трупа, когда Некромантка наконец отмерла:

— Нет. Мы же с вами договорились поэкспериментировать. Так что привязывайте не ко рту, а к левой ступне.

Вот, а я надеялся, что она всё же забудет, но нe тут-то было. Рискуем.

Последний символ я выводил очень медленно и аккуратно, всё пытаясь понять, чего стоит ожидать от изменения места нанесения, нo даже в самых смелых прогнозах я не мог предугадать того, что произойдет…

Как только последняя руна была завершена, вся формула засветилась, а управляющий контур запульсировал, требуя вливания силы. Некромантка не заставила себя ждать — начертила в воздухе завершающий знак и одновременно три потока устремились в блок распределения, а из него и по каналам подпитки. Руны на трупе вспыхнули ярче, отчетливо потянуло некромантским ветром из-за Грани, словно сквозняком из-за неплотно прикрытой двери. Наконец-то проснулась интуиция, кольнула в груди беспокойством и заставила немного опустить ментальные щиты в попытке считать фон Архимага — подстава или нет? Но мои ментальные щупы натолкнулись лишь на пустоту, словно и не было никого в том месте, где стояла фигура, затянутая в глухое, чёрное платье. Очень странное ощущение…

А зловещее действо тем временем разворачивалось во всей красе. Из рун вдруг засочилась красная капель — кровь, которой просто не могло остаться в теле в несвернувшемся виде, и всё же она была, яркая, алая, будто только что кто-то перерезал артерию. Багровые струйки собирались в тучу, из которой медленно формировалась полупрозрачная фигура призрака. Видение всё уплотнялось, пока не обрело чёткость контуров, а глаза духа не распахнулись во всю ширь. Нехорошее предчувствие уже не просто скреблось где-то на краю сознания, а завывало как пожарная серена, но было поздно — Воззвание завершилось и призрак, нет, уже баньши повернула голову в мою сторону, а значит мне оставалось лишь молиться Льдам и тому, что они собой представляют, так ничего из моего арсенала не смогло бы остановить абсолютно нематериальную сущность, способную, между тем, уничтожить всё живое в радиусе нескольких сот метров одним своим криком.

Но Мара Кемейн не зря получила титул Архимага, совсем не зря. Последние несколько минут она не стояла сложа руки, а активно готовилась отразить нападение. Что именно она бросила в красный силуэт я так и не различил, нo эффект оказался фееричным — баньши развеяло и сдуло за Грань вмиг, зато по мне ударило кувалдой отката от неправильно завершенного заклинания.

Разноцветные мушки всё еще мелькали перед глазами, когда слух стал постепенно возвращаться:

— … Итак, резюмируя — простые решения далеко не всегда оказываются верными. В произошедшем сегодня инциденте вы должны усмотреть несколько важных моментов. Во-первых, никогда не начинать сложное действие, опираясь лишь на непроверенные данные и предположения. Второй вывод — даже малейшее отклонение от установленного ритуала может вызвать серьёзные последствия. В-третьих — не отлынивать и учиться добросовестно. Εсли бы йелла Раэль потрудился более детально ознакомиться с формулой Воззвания, заданной на сегодня, он бы знал, что первый энергетический канал один и для первого, и для последнего ключевого узла. Таким образом, речевой узел напрямую связан с узлом формы, и любое изменение в привязке шестого ключевого узла, действительно ведёт к непоправимой дисторсии всего основного каркаса. В частности, из-за натяжения радиальных ответвлений, кардинально меняется структура…

Тут Архимаг прервалась, очевидно заметив, что я уже более или менее пришёл в себя.

— Йелла Раэль, раз вы очнулись, то вполне можете встать и покинуть класс. Вы отстранены от сегодняшнего практического урока, да и от всех остальных, пока не сдадите мне лично отработку по явно проигнорированной вами теме. Кстати, советую сменить мантию — защита на этой сильно повреждена.

Вот же… Бездна! Но спорить себе дороже, так что пришлось подняться с пола, на котором я валялся в отключке от отката и без комментариев выйти в коридор.

От кастеляна я шёл в отвратительном состоянии духа и тела, и дело было не только в том, что вредный гном отказался выдавать новую мантию, пока я не принесу объяснительную, заверенную Некроманткой, да и не в провальной практике и иссушившем меня откате, но в причине всего этого. В проигранном накануне споре.

Да-да, я опять сцепился с Келлином и опять позорно проиграл. Оправдание? Да не мог я думать о бое, только о его губах, руках… Крэшшш. Эти самые губы искривились в хищной ухмылочке, стоило мне пропустить удар. Кровь еще даже не проступила, боль еще не пришла, но я уже знал — меня ждет расплата за сумасбродную выходку. Или за то, что я тогда сбежал. Или за то, что не сбежал раньше. Не знаю. Естественно мы не поговорили о произошедшем, он же не девчонка! Да и я не стремился к общению на данную тему, не с ним, ни с кем-либо ещё. Даже Мара послал подальше с его вопросами, ничего не ответив даже на вполне ожидаемое "было?". Не хотелось мне говорить об этом, как и думать. Но не думать не получилось, именно по этой причине уже несколько ночей не мог выспаться, не мог нормально сосредоточиться на учебе. Кстати, косвенно именно Лин и виноват в моем провале на Некромантии! Кажется, его наглые уши торчат из всех моих бед!

Вот верно говорят, что не стоит вспоминать лихо пока тихо, даже если относительно… Шум за спиной раздался неожиданно, зато последствия были вполне предсказуемые — меня опять вырубило.

Οчнулся я в каком-то тёмном закутке, скорее всего в одном из подсобных помещений. Ρуки вытянуты над головой и связаны заклятьем, стою лицом к стене, так что ночным зрением могу разглядеть только кирпичную кладку перед собой, зато чужое присутствие за спиной ощущается очень чётко. Возбуждающе чётко, видь я знаю кто это:

— Ты крэшшшев нашси…

Несмотря на неудобство и затекающие руки, беспомощность бьёт по нервам, высекая искры. Кажется, я догадываюсь зачем он меня сюда притащил, и от этих догадок по телу невольно растекаются волны предвкушения. Так что то, что должно было выйти ругательством, прозвучало скорее, как приглашение. Голос сел, пошлая хрипотца в каждом слове, да и интонации совсем не те. "Крэшшшев нашси" конечно же это заметил:

— Это ты так ругаешься или просишь продолжить?

Горячее дыхание на затылке, так что мурашки табунами пробегают по всему телу и останавливаются где-то внизу живота.

— Продолжить? Я и начинать не хочу!

— Хочешь или нет, но ты проиграл, так что теперь пора платить. Заметь, это ты начал.

И не возразишь. Действительно, я сам перевёл наше противостояние на этот уровень. Но кто же знал, что он тогда согласится!

— Я выполнил твоё желание, заметь — качественно.

Даже не видя, я знаю, что по его губам скользит усмешка. Он всё еще не прикасается ко мне, но от этого не легче, совсем не легче. Я попался как дурак: сначала по глупости проиграл, потом по не меньшей глупости допустил море промахов на уроке, а под конец перестал посматривать за спину, расслабился и позволил себя поймать как первогодку. За что теперь и расплачивался, со скованными заклятьем руками, подвешенный, лицом к стене. А он дьявольски близко, так близко, что сквозь шёлк рубашки ощущается огонь тела. Жар с одной стороны и холод грубой кладки с другой. И воспоминания, до того яркие, что в штанах пульсирует. О да, он очень качественно выполнил моё желание, даже слишком — до сих пор одна только мысль способна заново забросить меня в водоворот возбуждения.

— Молчишь? А тогда ты не молчал…

А как было молчать, если я полностью потерял контроль? Крэшшш… и сейчас рискую. Очередная порция бешенных мурашек прошла по всему телу от одного почти невесомого касания губ по краю воротника. Стон удалось сдержать с огромным трудом.

— Всё ещё молчишь? А вот я не хочу молчать, я тоже хочу так стонать, так просить…

Последние слова он пробормотал еле слышно, на самое ухо. Закрывается от меня слишком хорошо и совершенно не получается понять — играет или действительно хочет? Пришлось взять себя в руки:

— Ну так отпусти меня, и я верну долг.

— Α кто тебе сказал, что я хочу, чтобы ты так вернул его? Это мой выигрыш и моё желание.

Всё же играет, ну кто бы сомневался! Ведь именно зная его предпочтения, я был уверен, что он спасует и откажется выполнять задуманное. Но в прошлый раз он меня ошарашил. Что будет сейчас, я не знал, но, кажется, очень хотел проверить степень его "ублюдочности"… А как иначе объяснить тот факт, что я не особо и сопротивлялся? Да, он поймал меня, застав врасплох, но что мешает мне сейчас извернуться, ударить затылком по лицу или пяткой по коленной чашечке? Любопытство и крэшшшевы ёжики, вновь устроившие парад. Вопрос напрашивается сам собой, и я не знаю, чего в нём больше — предвкушения или опасения:

— И каково твоё желание?

Вроде четыре простых слова, но кажется они послужили спусковым крючком. Рвано рыкнув, дроу прильнул ко мне всем телом, позволяя ощутить в полной мере всю степень своего возбуждения. Он меня действительно хочет, чертов гомофоб прижимается ко мне своим членом и жарко дышит в затылок! Правда из-за разницы в росте, бугор на его штанах уперся мне в поясницу, что в некотором роде позабавило и вернуло способность язвить:

— Ну вот так вряд ли получится.

Кажется, это я зря, кажется я его недооценил. Левой рукой обхватив поперек груди он без особых усилий приподнял меня пристраивая попой точно напротив стояка. За новой волной мурашек я почти пропустил момент, когда под ногами появилась какая-то опора и его рука больше не держала на весу, а скользнула вдоль тела к животу. Влажный шёпот вновь опалил ухо:

— А так? Теперь получится?

Твою мать! Кажется, я серьёзно влип и это совсем не игра, сейчас меня действительно трахнут, не особо спрашивая разрешения. Да и кто трахнет! Эта мысль ещё немного отрезвила и заставила разъяренно прошипеть:

— Ты совсем охренел?

— Это ты охренел, когда в качестве расплаты за проигрыш потребовал минет. А я лишь продолжаю начатое тобой.

И даже не поспоришь. Можно было бы попытаться вырваться, но, во-первых, он объективно сильнее, во-вторых, действительно — он отработал долг, не спасовал, хотя я на это рассчитывал. Я не могу отступить и показать себя слабее. Да уж ситуация — или я иду до конца и меня таки выебут как последнюю шлюху или я расписываюсь в своем страхе и получаю клеймо пустозвона и труса. Особого выбора нет. Эх, я же инкуб, чего мне стоит, так? Но осознание перспектив холодной волной смыло возбуждение, так что следующий мой вопрос прозвучал уже без хрипа:

— И что дальше?

— Дальше? Дальше я получу от тебя всё, что захочу.

— Нет, так не пойдет. Четко сформулируй своё желание.

— Четко сформулировать?

— Ну да, должен же я понять, когда долг будет отработан, и я смогу закончить всё это.

Лин отстранился и несколько минут не отвечал, не прикасался. Я уже думал, что он отступит. Но нет, когда это он сдавался, особенно если представляется шанс меня опустить, да ещё и так, в буквальном смысле. Видимо решившись он вновь приблизился, расположил свои руки по обе стороны от меня, заключая в дополнительную ловушку, скользнул щекой по щеке и выдохнул сбоку, но почти в самые губы:

— Я хочу, чтобы ты мне отдался. Здесь, сейчас, любым угодным мне способом. Ты позволишь мне сделать с собой всё, что я пожелаю, без вопросов, без возражений, без сопротивления. Я достаточно четко сформулир-р-р-овал?

На последней фразе его голос сорвался в рык — Лин разозлился? Но на что? Наверное, мне не стоило вякать, но природная вредность не позволила промолчать:

— Один раз?

Лин шумно втянул воздух и вновь прижал меня к стене своим телом:

— Один раз.

Его бедра вдавились в мою попу еще сильнее, недвусмысленно намекая каким именно будет этот один раз. Итак, я ускользнул от навязчивой привязанности Маса, от сладкого безумства брата, от чешуйчатого я успешно отбиваюсь уже полгода, нo в конечном итоге меня таки насадят на член, причём тот, от кого я меньше всего ожидал этого. Иронично. Кажется, я сейчас невольно нарушу обещание данное брату…

Додумать мне не позволили. Лин, не дождавшись никакой другой реакции на свои слова, решил действовать. Отодвинув меня немного от стены, всё ещё тесно прижимая к себе, так чтобы получить доступ к тому самому, он одной рукой удерживал бедра на месте, второй скользя к поясу штанов. Бездна, кажется он совершенно не собирается дать мне свыкнуться с мыслью. Но всё же вытянув рубашку, он не стал развязывать сам пояс и шнуровку. Вместо этого его рука поднялась вверх, к груди и соскам, поймала левый между указательным и средним пальцем и потерла в полу-ласке, полу-наказании. И эта неожиданная смесь нежности и почти жестокости ударила током. Спина непроизвольно выгнулась, а бедра сами прижались теснее к его паху. Бугор в его штанах чуть шевельнулся, моя реакция не прошла незамеченной. Εго правая рука спустилась чуть ниже, лаская сквозь ткань штанов, но ещё не прикасаясь там, где уже давно пульсировала кровь, лишь кружила рядом — то ли Лину не хватало смелости, то ли он решил меня подразнить. Причина не столь важна, ведь эти движения рождали иглы, жалящие пах, пробивающие щит и заставляющие потихоньку терять голову, даже сильнее, чем если бы ласки были более откровенными. О нет, беру свои слова обратно! Стоило его руке наконец накрыть мой член и сжать мошонку сквозь штаны, как тихий стон сорвался с губ.

— Я смотрю Принцесссске нравится…

В словах Лина еще звучала злость, но вот прерывистое дыхание и хрипящие нотки в голосе выдавали с головой — наш "мальчиков ни-ни" хотел меня до такой степени, что готов был переступить через все свои принципы. И уже не очень верилось, что это просто наказание за излишнюю заносчивость и выкрутасы на грани фола, а чаще и за гранью.

Его правая рука продолжала гладить и сжимать мой член, в то время как левая теребила сосок. К двум очагам возбуждения добавился третий — его губы сомкнулись на мочке уха, вызвав ещё один сдавленный стон.

— Нравится…

Он больше не спрашивал, он утверждал, и в голосе желание перемешивалось с самодовольством. Спесивый нашси! Но я удержался, промолчал, опасаясь спровоцировать его еще сильнее, а может быть боясь его нечаянно оттолкнуть, остановить… Но Лин отнюдь не собирался останавливаться. Уже двумя руками он быстро развязал пояс, распутал шнуровку и стащил одним движением штаны до середины бедра. И эти чертовы узкие штаны, которые не всегда было просто стянуть самостоятельно, поддались на удивление легко и тут же сковали ноги. А чтобы обездвижить наверняка, Лин еще и рубашку задрал до самого верха и перекинул на шею, заставляя выгнуть спину, дополнительно фиксируя руки и голову. Если у меня еще и был какой-то шанс выбраться из ловушки до этого, то теперь он стал совсем призрачным. Не успел я осознать до конца неотвратимость, как меня опять отвлекли его руки — на этот раз он не кружил, а сразу направился куда нужно — его пальцы почти невесомо прошлись по всей длине ствола, чтобы сомкнуться на основании. А потом провести вверх. И с нажимом вниз. И вновь невесомо вверх. Α потом вниз и немного закрутить. Вверх. Вниз. Вверх. Вниз. Закрутить. Очень скоро моя грудная клетка вздымалась в такт его движениям, но воздуха всё равно не хватало.

— Был бы ты девкой, ты бы уже тёк как последняя сучка.

Его слова должны были оскорбить меня, заставить почувствовать себя шлюхой, но страсть и какое-то странное отчаяние, сквозившее в них, не дали разозлиться, а скорее еще сильнее возбудили. Да, он предпочел бы трахнуть девчонку, как обычно, но тем не менее он стоял именно за моей спиной, и именно из-за меня он сейчас тяжело дышал и еле удерживал член в штанах. Последняя мысль породила самодовольную усмешку, но лучше бы я ею подавился, так как Лин всё заметил, а может быть почувствовал:

— Насмехаешься? Доволен собой? Посмотрим, останутся ли у тебя силы смеяться после того, как я с тобой закончу.

К нему вновь вернулась злость. Но я уже понял, что злится он скорее не на меня, а на себя — за свою слабость и порочные желания. Впрочем, понимание не могло мне сейчас ничем помочь. Лин резко отстранился и зашуршал одеждой за моей спиной. Коварный и все Преисподние, я его достаточно вывел из себя и возбудил для самых решительных действий.

— Знаешь, что сейчас будет? Сейчас я задвину тебе по самые яйца и буду трахать так сильно и так долго, чтобы навсегда отбить у тебя охоту связываться со мной. Ты же этого хотел? Чтобы я отстал от тебя, чтобы отступил? Ну так я отстану, но сперва отымею тебя.

С этими словами он придвинулся вплотную и провел своим членом, давая понять и степень возбуждения и размер. Или у страха глаза велики или он огромен — я ощущал его гладкость и твердость, он елозил по ягодицам, между ними, одновременно с этим продолжая скользить другой рукой по моему стволу. Только теперь совсем не нежно, я жёстко, даже грубо, но сейчас это оказалось точно в масть — дыхание у меня срывалось, как никогда не бывало даже на самых тяжелых тренировках, звезды плясали перед глазами, я мог сдаться и взорваться в любой момент. Но ему этого было мало.

Я не знаю откуда он взял смазку, как он её достал, но пока я отвлекался на ощущения, даруемые его рукой, он успел вымазать весь свой член в специальном креме — запах клубники ударил в нос неожиданно, вернув немного разума и дав понять, что час Х вот-вот наступит.

Его приближения я боялся. Но Лин вновь удивил, он не стал врываться как варвар, вместо этого он скользнул мокрым и горячим членом между ягодицами, потом по промежности, опять между ягодицами, потом по промежности почти касаясь мошонки. Дразнил меня или заводился сам? И то, и другое, так как я уже точно плыл, а он в какой-то момент схватил меня за бедра и ещё сильнее выгнул, так что теперь его член терся там, где было тесно из-за плотно сдвинутых и спутанных штанами ног. Но мне было мало этого трения, я только сильнее возбуждался и громче стонал — еще чуть-чуть и я сам был готов его попросить, но он сжалился и вновь обхватил мой член ладонью. Никакой нежности, только желание доминировать, подчинить, но при этом и дать тонну наслаждения. Меня начало потряхивать, оргазм был чертовски близко, когда его рука опять исчезла, а он вдруг остановился и даже немного отстранился, так что его член опять уперся в мои ягодицы заставив непроизвольно заелозить.

— Скажи.

Не просит, приказывает.

— Скажи, чего хочешь.

Я был готов сдаться, был готов попросить, но его нетерпение не позволило дождаться. С рыком он добавил ещё смазки, притянул ближе и коснулся головкой самого входа. Я чувствовал это прикосновение необычайно ярко — он был огромный, скользкий, горячий и я жаждал ощутить его внутри даже несмотря на то, что потом мне будет чертовски больно. Без подготовки его огромный член даже с таким количеством смазки меня просто порвёт, но о последствиях можно подумать после, в этот момент важнее было завершить это влажное давление, пусть и болью, до крика, до сорванных связок. Дрожание ног и движение задницей я практически не осознавал, она сама терлась об него, сама хотела насадится на член, но он не давал — продолжал давить на вход, не проникая, жестко контролировал мои покачивания и не позволял подставиться так, как того требовала вся моя сущность.

— Скажи. Попроси. Умоляй.

Крепко зафиксировав мои бедра одной рукой, он продолжил дразнить меня, водя своим членом вокруг дырочки, с каждым словом немного толкаясь в меня и высовывая, но почти не проникая, едва вдавливаясь кончиком. Пора было прощаться с крышей и с девственностью моей попы, терпеть больше не было сил, его член и руки ломали волю намного быстрее любых пыточных инструментов.

— Умоляй. Стони. Кричи.

Вопреки всему, я всё еще надеялся, что он сорвётся первым, что не вынесет ожидания и всё же ворвётся внутрь, но крэшшшев дроу держался и продолжал играть и убивать каждым словом и движением. Моя выдержка кончилась, когда oн на секунду отстранился — мне показалось, что он сейчас всё прекратит и уйдет. Нет! Я не могу этого допустить, я сойду с ума! Губы шепнули почти без участия разума:

— Пожалуйста…

Лин замер, вновь придвинулся плотнее, так чтобы я ощутил его подрагивающий ствол у самого входа:

— Ещё раз и громче!

Его приказ не оставил выбора.

— Пожалуйста!

— Что пожалуйста?

Чертов дроу наслаждался своей властью и не собирался облегчать мне жизнь.

— Трахни меня.

— Громче!

— Пожалуйста, трахни меня!

Последние слова вышли почти криком, полным желания и отчаянья. Лин качнулся вперед, и я уже думал, что всё, вот оно, долгожданное, когда он вдруг опять отстранился и на удивление спокойным голосом прошептал мне на ухо:

— Вот я тебя и отымел.

За считанные секунды он оделся и без дальнейших слов свалил из подсобки оставив меня висеть привязанным к стене, с задранной рубашкой, спущенными штанами и адским стояком. Ублюдооооок…

Келлин.

Чего мне стоило остановиться и уйти не ведомо даже Ллос. Безднов гаденышшшь… Во всем виновата эта его кажущаяся, почти девичья хрупкость, помноженная на поганый характер и острый язычок. Так, про язычок это лишнее, избавиться от пошлых картинок и мыслей и так непросто, и непонятно, что возбуждает сильнее — если он мне или я ему… По крайней мере в прошлый раз пришлось изрядно потрудиться, чтобы снять напряжение. Даже не хотелось думать, как я проведу эту ночь. Может девочку какую позвать? Но одна мысль о ком-то кроме Раэля вызывает отторжение и даже легкую тошноту. Нужно признаться честно, хотя бы самому себе — я хочу именно его. Да, я помешался на нём. Всё, что начиналось как вражда, как ненависть, как месть переросло в нечто абсолютно иное. И я уже почти уверен, что это Безднова привязка. А он любит другого. Значит пока нужно отступить, даже если внутренности сворачиваются в узел от перевозбуждения.

Я мог его трахнуть, мог отыметь как мне хотелось, всеми возможными способами, но мне этого уже мало. Твэрх наз рахмиз, мало одного раза! А видь именно так и случилось бы, сорвись я сейчас. Да, он был готов подставиться, что там, он умолял так сладко и настойчиво, что сдерживаться было почти невозможно, но это было не то. Страсть это или эта их крэшшшева потребность в "питании"? Как только бы все закончилось, как только он бы остыл и вынырнул из возбуждения, что бы oн сделал? Я ведь прекрасно понимаю, что несмотря на его стоны, на отнюдь не молчаливое согласие, всё это слишком сильно смахивало на изнасилование. Да, он хотел меня, но даже под бешенной волной желания ощущалась горечь страха и сомнений. Тут не нужно быть гением, чтобы понять — конец нашим совместным тренировкам, конец любым пари и играм. А я совсем не готов платить такую цену всего за один раз, каким бы сладким он не обещал быть.

Всё должно произойти не так. Пусть он инкуб, пусть привязки для него не существует, но есть и другие способы не дать ему уйти, или по меньшей мере заставить всегда возвращаться… Эта их штука с якорем, спасибо нарзи Мийате за науку, вот кем я должен стать для него — опорой и осью. А еще наркотиком. Он должен подсесть на меня, постоянно хотеть и не получать всего и до конца — это шанс, что он выберет именно меня для второй инициации и тогда… И тогда не важно уже будет, что сердце его отдано другому. Тогда привязка не сведёт меня с ума, а наоборот, привнесет новые краски в жизнь, даст ей полноту и смысл. Даже если придется его делить.

Сейчас его единственное стремление — это месть, новый виток нашей игры. Мстить он будет хотя бы за то, в каком виде я его оставил, а может быть за то, что оставил. Значит нужно будет подлить масла в огонь.

Беееезднаааа, не стоило вспоминать! Пришлось даже остановиться и опереться о стену — перед глазами стояла отчетливая картинка: Ρаэль, полураздетый, беспомощный, привязанный, без возможности толком двинуться, с влажно поблескивающим оттопыренным задом, почти готовым для меня. Именно для меня. Для полноты картины не хватало только потеков спермы на упругой заднице, на бедрах… Бездна! В штанах и без того до пэхи тесно, но я сейчас кажется кончу просто от одного воспоминания о его теле, о стонах, о попытках потереться об мой член, насадиться на него. Сам не знаю, как выдержал эту пытку… Так, надо взять себя в руки и дойти до комнаты, а там можно и прокрутить еще раз всю картинку перед глазами и кончить. Боюсь на этот раз мне даже дрочить не придется, достаточно будет позволить себе вспомнить ощущение его туго входа, сжимающего головку. Твоююууу… нет, не сейчас!

Так, отлепиться от стены и быстрым ходом в сторону башни. Да, только не забыть бы отменить действие пут на Раэле. Вот сейчас и отменю. А теперь бегом в жилую часть, пока еще идет лекция и шансы встретить кого-то в коридорах не столь велики.

И я почти успел добраться, когда меня накрыло знакомой волной. Похоже, Раэль не стал ждать и прямо на месте довёл дело до конца — отголоски его оргазма выбили почву из-под ног, опрокинули мир и выгнули тело в экстазе, но осознал я это только через несколько минут, когда удалось немного прийти в себя и доковылять до комнаты. В штанах было мокро, руки дрожали, а член и не думал опадать. Бездна, как же это знакомо…