Академия: Прощение и согласие

Вокруг был переполох. Я услышала, как Деррик сказал кому-то, что с ним все в порядке. Габриэль крикнул Мике, чтобы тот поторопился. Натан сказал Тому, бежать к дому Коты. Там были ещё голоса, но они смешались.

Сайлас прижал меня к себе, его хватка была такой сильной, что я была уверена − останутся синяки, но это не волновало меня. Я прижалась к его груди, заставляя себя оставаться в сознании. Я хотела продолжать дышать. Я до смерти боялась потерять себя в темноте снова. Я хотела попить, чтобы очистить свой рот и поговорить с парнями. Я хотела омыть глаза, чтобы увидеть их.

Сайлас двигался быстро. Из того что я могла понять, другие тоже были рядом с ним. Им не нужно было говорить друг с другом. Они знали, что делать и делали. Всегда наблюдающие. Всегда подготовленные.

Прошло несколько очень долгих минут, прежде чем Сайлас остановился. Меня опустили на землю. Бетон согревал мою спину. Сайлас отошёл, и я попыталась сесть. Рубашка сползла с моего тела.

− Сэнг, − Люк склонился надо мной снова. − Просто полежи на спине ещё секунду. Я очищу твое лицо.

Я не могла ничего сказать. Казалось, мой рот полон опилок тоже. Если я открою его, они сместятся и я снова начну кашлять.

Звук воды привлек моё внимание. Люк взял меня за подбородок, приподняв лицо. Струя воды прошлась по моему виску, вымывая один глаз. Я уклонилась, пытаясь отползти, потому что она была холодной. Мои глаза жгло от контакта.

− Лежи спокойно, — − сказал Люк, грубее, чем я когда либо слышала. − Если мы не уберем пыль с твоих глаз, она повредит их.

Я издала гортанное рычание, но осталась лежать спокойно, прикусив губу от боли и зуда. Я сжала кулаки, вжав ногти в ладони. Большие руки Сайласа взяли мой кулак и держали.

Люк прошёлся пальцами по моим глазам, убирая жжение. Когда один глаз был чист, он снова поднял мою голову, вытирая другой глаз.

Второй глаз был очищен. Он выключил воду.

— Я собираюсь поработать над твоими веками, хорошо? Ещё одну секунду.

Он мягко потянул за мое левое верхнее веко, опуская его вниз и прикрывая нижнее. Появились слезы. Он снова поднес воду к лицу и промыл глаза.

Он сделал тоже самое с другим глазом. Он выключил воду снова.

− Открой глаза, Сэнг.

Я сильно проморгалась, пытаясь открыть глаза. Солнечный свет ненадолго ослепил меня. Я снова моргнула, и появилось лицо Люка с Сайласом за ним.

Карие глаза Люка сверлили меня.

− Подожди ещё одну секунду, − сказал он. Он раздвинул мои веки, когда я действительно хотела моргнуть. Сперва один, затем второй, и пристально посмотрел мне в глаза. Он направил фонарик, внимательно осмотрев их.

− Хорошо. Выглядят чистыми.

− Можешь встать? − спросил Сайлас.

Я кивнула. Сайлас взял меня за руку, его голое тело изогнулось, в тот момент, когда он тянул меня, пока я не села. Я сидела рядом со свои домом, перед гаражом. Меня удивило что я не у Коты, но затем я подумала о втором коротком проходе к той части леса, которую Натан не показал мне прежде.

Первую вещь, которую я схватила, был водонапорный шланг. Я направила его к себе в лицо, позволяя жидкости наполнить мой рот. Я поперхнулась, отвернулась от Сайласа и Люка и сплюнула. Я делала это снова и снова. Когда я подумала, что наконец-то прочистила последние маленькие кусочки рта, находила новые опилки.

Когда я не чувствовала больше опилок во рту, я направила шланг в лицо, выплескивая воду. Прохлада пробежала по моему телу, по обнаженной коже и бюстгалтеру, который прилип к моему телу и даже в трусах, которые я надела. Я не знала, где были мои шорты. Я подумала, что они, возможно, остались в куче опилок навечно.

Звук вертолета, пролетающего над головой, вытащил меня из отчаянной попытки очистить себя. Я посмотрела наверх, он спускался в лес, где, я думала, находится куча опилок.

Я открыла рот, чтобы сказать и закашлялась. Я снова подняла шланг, проглотив немного воды. И снова убрала его.

− Что…

− Не волнуйся об этом, − сказал Люк.

− Всё верно, − глубокий голос раздался по ту сторону, где я могла видеть Сайласа и Люка. − Не беспокойся об этом, потому что у тебя есть много другого дерьма, о котором стоит беспокоиться прямо сейчас.

Люк нахмурился, глядя в сторону Норта.

− Не сейчас. С нее хватит.

− С меня тоже, — рявкнул он.

Я приподнялась, вставая на колени, подавляя очередной стон. Что теперь?

Люк встал, оборачиваясь.

− Оставь ее в покое.

Норт стоял чуть поодаль, не сводя с меня напряженного взгляда.

− Да пошло оно все на хрен. Теперь она, блин, меня послушает.

Я опустила ногу вниз, используя её, чтобы подняться, как буду готова. Люк стоял со мной. Я взяла шланг из его рук и направила на шею, смывая мокрые опилки с тела, не заботясь о том, что я только в нижнем белье. Я была свободна. Я была жива. Я сделаю все, что они хотят. Я даже выслушаю Норта.

− Какого черта ты думала, ты делаешь, Сэнг? − Норт указал кулаком на меня. − Я сказал, не ходи, и ты ушла. Я сказал, остановись, а ты сбежала. Ни слова не сказав, куда идёшь.

− У меня не было времени, − ответила я, надломленным голосом. Я поднесла шланг к лицу, глотнув немного воды.

− Не было времени, блин. Я сказал тебе остановиться, а ты не послушалась меня.

− Мне нужно было идти, − ответила я голосом спокойнее, чем я ожидала. Я подняла голову, так чтобы я могла видеть его, пока ополаскивала мой живот. − Это был призыв. Я услышала его. Мы ушли.

− Какой призыв?

− Крик филина, − ответила я, выпрямившись и встретившись с его глазами. Если он хотел, чтобы я была честна, пожалуйста. Честна. − Экстренный случай.

Сайлас встал между нами.

− Сейчас не время для этого.

− Всё хорошо, Сайлас, − ответила я ему, положив руку нежно на спину. Он повернулся. − Всё хорошо. Я могу говорить.

Сайлас казался неуверенным, но отступил на полшага, не сводя с меня взгляда. Меня охватила смесь замешательства и страха.

− Что, черт возьми, ты имеешь в виду под чрезвычайной ситуацией? − прорычал Норт. − Этот поросячий визг?

− Это ребята придумали, − сказала я. − Мика, Том и Деррик.

− Как же получилось, что мы об этом не знали?

− Он был создан так, чтобы вы не узнали никогда. Они не хотели, чтобы кавалерия Академии примчалась, чтобы спасать их каждый раз.

− Так они сказали тебе? И ты не сказала нам? Почему?

− По-видимому, они решили, что я могу помочь им, − ответила я, расправив плечи. Я не хотела звучать высокомерно, но не могла говорить спокойно. Я не знала, откуда пришла сила.

− И я обещала, что не скажу вам.

− Какого дьявола ты думала, что сможешь вытащить этого светленького из дыры? Почему ты не позвала нас, когда увидела, что происходит? Почему ты не сказала нам прежде, чем уйти, что это чрезвычайная ситуация?

− Вы бы остановили меня и заставили объяснять. У меня не было времени. Я сделала неровный шаг в его направлении, устав от того, что мне нужно было кричать, чтобы он услышал меня. Я не хотела больше этого делать. − Я не знаю, что каждый конкретный раз значит сигнал. Он значит, что они потерялись или что-то ещё. Я поняла, когда он продолжил, что всё плохо. У меня не было времени остановиться и объяснить.

− Ты должна была сказать нам о сигнале до.

− Они заставили меня поклясться!

− Почему нам нельзя говорить?

Я показала на вертолет, всё ещё летающий над лесом.

−- Чтобы кавалерия Академии не приехала стремглав. Что это? Почему там вертолет?

Норт шагнул на шаг ближе ко мне.

− Этот вертолет прилетел, чтобы спасти твой зад. А теперь он там указывает путь.

− Зачем?

− Мы участвовали в этой чертовой смертельной ловушке. Виктор использовал последнюю услугу. Мы должны были убедиться, что ты не упадешь снова. Мне нужно было сказать, чтобы он забыл об этом. Я просто закрою тебя в надувной шаре, так что ты не сможешь сделать что-нибудь глупое снова.

− Что значит «услугу»? − Я откинула шланг, поднеся ладони ко лбу. − И мне не нужно быть в глупом шаре!

Сайлас подполз ко мне, подняв рубашку, которую я откинула. Он протянул мне.

− Сэнг, не сердись. Он просто…

− Я знаю, что он делает, − ответила я, взяв рубашку из его рук.

Я не хотела быть такой грубой с Сайласом, но Норт действовал на меня. Я взялась за кромку рубашки и натянула на свое тело. Я продела руки в рукава. Рубашка закрывала моё тело до бедер.

− Он планировал точно, что сказать. Сэнг − бесполезная. Сэнг не может позаботиться о себе. Давайте закроем её в кладовке.

Норт разорвал дистанцию между нами, показывая указательным пальцем на моё лицо.

− Не говори мне это пассивно-агрессивное дерьмо. Ты убежала, не сказав нам, куда идёшь и почему. Когда ты приехала туда, то пыталась вытащить того ребенка и упала вслед за ним.

− Всё было в порядке! − воскликнула я, указывая пальцем на его лицо. − Как я помню, нам почти это удалось, пока кто-то не отвлек нас.

Норт зарычал, указательным пальцем почти дотрагиваясь до моего носа.

− Черт побери, ты почти умерла, Сэнг! Мы выудили твоё чёртово тело!

− Если бы я в это не влезла, когда нужно было, он мог умереть! − выкинула я. Горячие слезы подобрались к моим глазам, но я не дала им волю. За плечами Норта я заметила бежавших Габриэля, Натана и Коту со стороны дороги. Я отступила назад. − И возможно Деррик тоже.

− Тебе не следовало уходить.

Я убрала руку, прижав ладони ко лбу.

− И дать им умереть? Ты бы пошёл туда!

− Это другое.

Глаза Норта горели как пули.

Я поняла руки вверх, издав гортанное рычание.

− Да. Я отличаюсь от тебя. Потому что я − бесполезная. Я − глупая девочка, или что-то типо того. Я не знаю, как помогать, или делать что-либо ещё.

− Не говори так, будто это мои слова, − сказал он яростно. Тыча пальцем в меня.

− Да? Что? Ты думаешь, я выдумала это? Вперёд, − ответила я, смотря в его лицо, расправив плечи. − Позвони мне на линию чрезвычайной ситуации.

Его лицо исказилось.

− Что?

− Позвони мне. Найди моё приложение на телефоне и нажми красную кнопку, чтобы я знала где ты.

Его губы двигались, но не вылетело ни одного слова.

− Ты не можешь, так ведь? − спросила я, слышала как Кота, Натан и Габриэль подходят, но не могла остановиться. Было слишком поздно. Норт хотел увидеть меня злой?

Пусть получит, теперь я стала злой из-за всего, что случилось. Свирепая мокрая куча в футболке Сайласа. Это то, чего он хотел от меня?

− Ты не можешь, потому что такой нет. У Сэнг нет приложения, потому что никто не позвонит Сэнг в чрезвычайной ситуации.

− Может быть, потому что ты помчишься стремглав не попросв о помощи, − рявкнул Норт.

− Может быть, мне придется примчаться. Только я одна была там.

− Ты не знаешь, что делаешь.

− Я не тупая, Норт!

Я вспыхнула и в конце задохнулась, мой голос взял слишком высокий диапазон для горла.

− Прекратить кричать, − рявкнул Кота с дорожки.

− Нет, к черту это.

Глаза Норта сосредоточились на Коте.

− Отвали. Я разговариваю с ней.

− Я закончила разговор, − ответила я.

Внезапно я почувствовала себя сильно уставшей, и слезы пытались вырваться из глаз. Я не хотела, чтобы он видел, как я плачу. Не сейчас. Я была слишком горда и уверена в своей правоте.

Я развернулась, направилась к дому.

− Не уходи от меня, − сказал он с угрозой в голосе.

− Я пошла, − ответила я, обойдя Сайласа и избегая всех остальных. Я не смогу смотреть на них. Лицо Сайласа было бледным, а глаза широко распахнуты. Это пугало даже меня. Что он думал обо мне сейчас? Он думал также плохо, как и Норт?

Я сделала только несколько шагов к гаражу, когда почувствовала как Норт затормозил меня. Он схватил меня за руки, потянув меня к своему телу.

− Ты не уйдешь так, − рявкнул он мне в ухо.

Он не хотел причинить мне вред, но это было агрессивно, и я была слишком злой в тот момент, чтобы простить.

Что случилось потом, я никак не вспомню, как у меня нашлось столько смелости и как вообще получилось.

Я вскинула руки над головой, схватив его за уши. Я дернула и наклонилась вперёд.

Норт полетел надо мной.

Он приземлился на спину на дорожке.

Я ахнула, ошеломленная тем, что только что сделала.

− Срань господня, − пробормотал Натан.

− Кота, − захныкал Габриэль. − Мама с папой снова ссорятся.

Норт закашлялся, пытаясь подняться.

− Сэнг, − выдохнул он гортанно и низко.

Я отскочила от него и направилась к дому.

− Не отпускай ее, Сайлас, − приказал он.

Я была уже на полпути к гаражу, когда почувствовала, как чья-то большая рука обхватила мой бицепс.

− Aggele mou, − произнес он более мягко. − Не…

− Отпусти, Сайлас, − прошептала я, поднимая взгляд, чтобы встретиться с его лицом, чувствуя, как из глаз начинают литься слезы, и не в силах их остановить. − Пожалуйста.

Глубокие глаза Сайласа потемнели. Он нахмурился и убрал пальцы с моей руки.

− Сайлас! Я сказал, держи ее, черт возьми.

Я помчалась к дому, взлетела по ступенькам, захлопнув за собой дверь, отрезав себя от всех остальных.

33. ДОРОГАЯ АГОНИЯ

Поднявшись наверх, я вошла в свою комнату и захлопнула за собой дверь. Я защелкнула замок, зная, что любой из парней может легко проникнуть внутрь, если захочет, но мне нужно было показать им свою точку зрения. Я запиралась от них прямо сейчас. Я не хотела, чтобы они были здесь.

Я сделала пару шагов по комнате, прежде чем рухнуть на ковер. Я рыдала навзрыд, стоя на коленях перед стеной. Склонившись, я искала прощения у людей, которые даже не знали, что мне это нужно, я не могла себя контролировать настолько, чтобы хоть что-то сказать. Хотя было бы легче сесть и отдышаться, но казалось, что это неудобное положение могло изменить все то, что я натворила.

Вероятно, я запачкаю пол опилками, которые, наверно, никогда не смогу полностью убрать, но я не могла найти в себе силы выйти из отчаяния. Я задыхалась. Я плакала. Чувствовалось, будто в моей груди давит куча опилок. Я накричала на Норта. Я говорила глупые вещи. Я могла умереть. Сайлас, вероятно, подумал, что я зла на него тоже. Люк выглядел испуганным. Остальные, вероятно, решили, что я монстр. Я действительно думала так, как и говорила? Возможно, но не так, как сказала. Норт вытащил те чувства, которые были заперты.

Разве он не понимал? Разве не знал, что я не говорю такое, потому что я не хочу, чтобы он ненавидел меня? Я хотела доверять ему. Я хотела доверять им всем. Я старалась так усердно, но я не понимала своего места среди них. Это всё усложняло.

Годами я знала всё, чего от меня ожидали. Я знала, кем мне нужно было быть. Сэнг Соренсон, девочка с умирающей матерью, которая должна была оставаться дома в своей комнате. К этим ограничениям я привыкла. Я заботилась о себе. С ними я не знала, кем мне нужно было быть. Роль, от которой меня освободили, и впихнули во что-то совершенно новое.

Дело было не только в них. Был пустой дом, к которому я всё ещё привязана. Здесь всё, что было в моей старой жизни. Оказалось, что у меня − мачеха, и я узнала об этом, только когда она попала в больницу. Моя сестра в депрессии и потеряна как и я. Я расстраивала её тем, что не звоню нашему отцу, хотя я должна была.

Отец не перезвонил мне. Он бросил нас.

Я рыдала, открыв рот с молчаливыми криками, которые я выдыхала с болью. Я так привыкла проглатывать свою боль, когда плакала, расстроенная из-за родителей. Я всегда тихо плакала, так чтобы они не услышали, не пришли и не наказали меня. Теперь, когда я хотела кричать и могла, мой речевой аппарат отказывался работать. Он забыл, как громко кричать.

Я плакала тихо, болезненно, чувствуя давление в груди, было тяжелее ещё и из-за мокрой грязной рубашки и призрачного зуда кусочков опилок в горле.

Печаль была тем, в чем я нуждалась, и и в то же время не могла понять. Я скучала по ним. Я хотела быть с ними. Я хотела извиниться перед Нортом. Я не понимала своих чувств, и я не хотела, чтобы они видели меня такой. Я разваливалась на части.

В моей голове понеслись все ужасные события. Моя мать не была мне матерью. Мой отец оставил нас и ушёл в другую семью. Моя настоящая мать была мертва. Моя сестра, сводная сестра, не любила меня. Все, кто у меня остался − мои друзья, люди, которые едва знали меня, и я испортила с ними отношения. Я не знала, что я делаю. Я зависела от них очень сильно, честно говоря. Я боялась до смерти, что однажды они исчезнут и я по-настоящему останусь одна.

Когда они впервые появились, я думала, что они всё, что мне нужно. Теперь они − всё что у меня осталось и в ком я нуждалась. Их указания. Их внимание. Их твердая верность. Даже когда они не должны были, даже когда я противилась, они покоряли каждую часть моей жизни и давали то, что мне нужно было. Они всегда были рядом, как и обещали.

Я это заслужила? Кто я для них? Я игнорировала их команды время от времени. Я отказалась им доверять. Я не хотела, но так получалось, не думая, я заботилась обо всём, что мне нужно было. Это тяжело бросить.

Я пыталась или думала, что пытаюсь, но я только притворялась. Почему я так боялась поступать так, как они хотят? Как они могли это делать так легко?

Но и они мне тоже не доверяли. Норт нет. А другие?

Когда я почувствовала, что мои лёгкие на пределе и я упаду в обморок от слишком сильных криков, я повернулась на бок. Поджала колени к груди, свернувшись калачиком на полу. Прохладный воздух, шедший от вентилятора над головой, охлаждал мои щеки, слезы на глазах. Я шмыгнула носом и глубоко вздохнула. Дыхание замедлилось. Я уставилась на стену в забвении.

Я не знала, как долго была в отключке. Я думала, что меня кто-то прервет, поэтому использовала всё возможное время, что мне осталось чтобы накопить энергию. Я злилась как и раньше. Я отлично знала себя. Я наговорила того, что я не имела ввиду. Хороший плач и сладкое отчаяние — всё, что мне нужно было для восстановления. Я приму ванну, скользну в постель и погружусь в сон, если смогу. Если я так сделаю, мне будет лучше, когда я проснусь. Это работает. Плач, сон, хорошее самочувствие утром. Я снова столкнусь с Нортом. Я извинюсь. Только не прямо сейчас.

Я села на колени и снова уставилась в стену, как будто на ней было всё, что у меня внутри. Моя спальня с этого положения выглядела по-другому. Кровать была заправлена, скорее всего, Котой утром. В книжном шкафу, сделанном Сайласом и Нортом, лежали книги, купленные другими для меня, но сейчас у меня не было времени для них. Наверху был магнитофон и диск с моими любимыми композиторами, который Виктор поставил. Также были солнцезащитные очки, которые оставил Габриэль, нарукавник, который Сайлас дал мне, чтобы я носила его на футбольные игры. На полке стоял дезодорант Натана, а рядом голубая резинка для волос — Люка.

По привычке, я подумала о бюстгальтере, а точнее о телефоне, с желанием взглянуть на фото, которые я сделала до этого.

Я застонала, чувствуя себя глупо, ожидая что он там. Мой телефон ушёл навсегда в кучу опилок, розовый чехол тоже.

Я наступила ногой на ковер, медленно поднимаясь. Мое тело хотела хлопнуться обратно на пол. Мне нужно было время. Я сопротивлялась. Я разваливалась. Я это сделала.

Я вытянула чистый топ, нижнее белье и шорты из маленького гардероба на чердаке. Я осторожно несла их между пальцами, чтобы опилки не попали на них. Я пересекла спальню, открыв дверь.

Я почти споткнулась о Коту, сидящего на полу, прислоненного к стене прямо снаружи комнаты.

Я ахнула от удивления, ненадолго остановившись. Моя одежда упала на пол к его ногам.

Я должна была знать.

Кота встал и сгреб одежду с пола.

− Ты в порядке? − спросил он мягким голосом.

Я не могла смотреть ему в глаза. Вместо этого я сконцентрировалась на его груди, боясь, что он увидит слезы на моих глазах. Я кивнула, рот как будто заклеен.

− Тебе что-нибудь нужно?

Я покачала головой, заметив зелёную рубашку, такого цвета, как и его глаза.

Он протянул мне одежду.

Я сглотнула. Болело очень сильно. Я не должна быть так холодна к нему. Мне нужно остановиться, прежде чем будет слишком поздно и они уйдут.

Я разлепила губы.

− Я приму ванну, − сказала я, − и позлюсь ещё немного.

Я сделала шаг назад, дав ему больше пространства.

− Ты хочешь продолжать у меня в спальне?

Это было самое лучшее, что я могла ему предложить в качестве перемирия.

Он выдохнул, я и не заметила, что он его задержал.

− Да.

Я мельком взглянула на его спину, когда он проскользнул в комнату, заметив взъерошенные волосы на голове. Для всегда спокойного и собранного Коты это было так странно.

Я отвернулась от него, вдыхая запах пряностей. Я помчалась в ванну, боясь, что я поддамся желанию посидеть у него на коленях. Если бы я так сделала, то заплакала бы снова и выглядела бы глупо. Я чувствовала, что натворила достаточно для них для одного дня.

Я закрыла дверь ванной. Начала набирать чуть теплую воду. Когда скользнула в ванну, поняла, что вертолет, который я игнорировала, наконец-то исчез из нашей местности.

Или, может быть, это был мотоцикл.

34

.

СТРАХ КОТЫ

Коты в спальне не было, когда я вошла. Его ботинки были задвинуты в угол, носки лежали сверху. Я бы заподозрила, что он внизу, но увидела полуоткрытую дверь на чердак. Внутри горел свет.

Я подползла к двери чердака, открыла дверь и заглянула. Ноги Коты свисали с края кресла-мешка на другом конце.

Я заползла вперёд, закрыв дверь чердака за собой. Ковер под ногами был чистый и мягкий.

− Кота? − позвала я приближаясь.

Он склонился на кресле, упёршись локтями в колени.

− Ты знаешь, я не был здесь с тех пор, как они переделали это место. −В уголке рта заиграла улыбка. − Я думал, когда твои родители уйдут, ты не будешь использовать это место снова. У тебя нет причины прятаться.

− Мне здесь нравится, − ответила я тихо, не зная, как вести себя с ним. Я была так зла до этого, что чувствовала себя не на своем месте. Я была смущена тем, что он видел, как я вышла из себя с Нортом.

Он протянул руку мне, чтобы я пододвинулась к нему. Мне нужно было найти удобное положение, чтобы чувствовать себя полегче, но Кота ждал меня.

Я заползла. Он обнял меня за талию, затем посадил меня рядом с собой, положив ноги так, что они были на его ногах, так что я была на половину на его коленях. Он обхватил рукой мою спину. А ладонь положил на колено.

− Мне тоже. Возможно, я позволю Люку переделать мой шкаф вот так.

Я спрятала угрожающую улыбку парой пальцев, прикрыв рот.

− Извини, − сказала я, не зная, что говорить, и не желая просто забыть, всё что недавно произошло.

− Его бровь изогнулась.

− За что?

− За то, что накричала на Норта. За то, что перекинула его.

Его улыбка смягчилась.

− Разве тебе не нужно было сказать ему это?

− Я не знаю, имела ли я право.

Он вздохнул, подняв руку с колена и обняв меня. Он протянул меня к себе. Мои руки упали на его грудь. Лицом я зарылась в его рубашку. Я вдохнула запах сладких специй. Как я волновалась, что никогда не почувствую его снова.

− Ты всё ещё зла? − прошептал он.

− Я не хочу злиться.

По правде я и не злилась, но моё сердце осталось холодным. Кота был утешением, но я не могла смириться с тем, как много боли я причинила Норту.

Не уходи от меня.

Я не осознавала в то время, потому что была так зла. Теперь, когда я заново проиграла всё в голове, всё, что я слышала, была мольба. Я была нужна ему, но я ушла. Я просто не понимала, зачем он пытался вернуть меня. Разве кричать − это не плохо? Я чувствовала себя ужасно, делая это.

− Сэнг, − сказал Кота у моих волос. Он прижал меня снова. − Я не мог поверить, что я почти потерял тебя два раза за эту неделю.

Дважды?

Он вздохнул.

− Маккой утащил тебя. Я не знал, куда и почему. Затем сегодня, я пришел, когда ты была уже внутри кучи. Виктор нашел твою руку, но когда мы вытащили тебя, ты не дышала.

Кончик носа потерся о мой лоб.

− Иногда мне кажется, что мы чаще спасаем тебя, чем проводим время вместе, как сейчас.

— Уже жалеешь, что встретил меня?

− Нисколько.

Я улыбнулась, уткнувшись в его грудь.

Он откинул голову назад.

− Сэнг?

Я ненадолго прижалась к его груди для смелости и села так, чтобы видеть его зелёные глаза.

− Да?

− Ты имела это ввиду?

Я моргнула неуверенно.

− Что?

— Ты знаешь, я не думаю, что ты глупая, так ведь?

Я вздохнула.

− Может быть, ты нет, но есть вещи, которые показывают, что вы мне не доверяете. Немного. Иногда.

Он сжал губы.

− Почему?

Я откинулась в кресле-мешке.

− Как тогда я узнала, что вы следите за мной.

− Я думал, Виктор сказал тебе о камерах?

− Вы не сказали мне о телефоне.

Он нахмурился.

− Не всё время.

− Как часто «не всё время», Кота?

− У нас у всех это есть. Не только у тебя.

− Не в этом дело.

− А в чём?

Я раскрыла рот, чтобы сказать, как это было необычно. Он не доверял моим рассказам. Я остановилась ненадолго, закрыв рот. Разве я им не доказала, что я не могла? Я не могла рассказать им о сигнале. Это казалось таким незначительным тогда. Я не знала, какая чрезвычайная ситуация могла произойти и чем я могла помочь. Я романтизировала свои способности. Я не понимала сейчас, зачем я держала это в секрете.

− Я больше не знаю, что делаю, − наконец-то ответила я.

Кота вздрогнул, выражение боли исказило лицо.

− Дорогая, не говори так.

Я шмыгнула носом, не смогла остановить себя.

− Я не знаю, где мне место. Разное случается, например, как отключённый телефон, и я не знаю, как должна реагировать. Мне сказали: не беспокоится о Маккое, но все, о чём я думаю в школе, что, возможно, он скрывается за углом.

Кота сел резко. Он прижал ладонь к моей щеке.

− Я сказал тебе, что не нужно беспокоиться об этом.

− Но ты не сказал почему.

Его глаза потемнели.

− Я не могу сказать почему.

Я кивнула, смотря вниз.

− Я знаю, я обещала не спрашивать о делах Академии. Не знать сложно. Если я не знаю, где он, я не знаю, как расслабиться.

− Доверься нам, − выдохнул он. − Сэнг, ты должна учиться. Ты не веришь мне?

− Как ты доверяешь мне? − спросила в ответ. Я медленно поднимала глаза, пока не взглянула в него зелёные глаза. − С записывающим устройством у меня в телефоне? С камерами в моём доме?

− Это не о доверии. Это о твоей защите.

− Ни осталось никого, от кого нужно защищать меня, − ответила я. − Мои родители ушли.

− Однажды, возможно, они вернутся. И твой телефон не для того, чтобы подслушивать тебя. Он помогает нам найти тебя, если кто-то как Маккой возьмёт твой телефон. Это для тех, кто, возможно, находится рядом с тобой, в случае, если нас нет рядом.

Я прикусила губу.

− Выглядит это так, как будто я двигаюсь с вами параллельно, а с другими совсем нет. Я хожу, куда мне скажут, делаю, что мне говорят. Я нахожусь рядом с вашей группой, но не являюсь её частью.

− Ты с нами, − ответил Кота. Он наклонился ко мне, его лицо было в дюйме от моего. − Сэнг, ты − часть нас. Я знаю, что нужно время…

− Как я могу быть частью вас, если вы не доверяете мне достаточно, чтобы рассказать всё мне. Например, где Маккой? И что вы прослушиваете мой телефон?

Он открыл рот, чтобы сказать что-то, но не произнес ни слова. Его взгляд скользил вокруг меня, переключаясь с одного места на другое, прежде чем остановиться на моих губах. Кончиками пальцев он провел по моей щеке и убрал локон за ухо.

− Нужно время. Это всё, что я могу сказать. Доверие − это время. Возможно, мы поработаем вместе с тобой, но тебе тоже нужно говорить нам обо всем. Например, секретные сигналы очрезвычайной ситуации.

− Я не могла, − ответила я. − Я обещала им.

− Ты с нами или с ними? − спросил он.

Я вздрогнула, откинув голову назад.

− Что?

Он взял мои руки, держа их между своими.

− Сэнг, мы семья. Это выбор. У Дерека была возможность присоединиться к нам, но он не захотел. Он не захотел этого. Я понимаю, что это может смущать, но это другое. Мы − другие. Ты хочешь быть с нами?

− Конечно. Да. Я хочу.

Он сдал мои руки.

− Ты увидишь, Сэнг. Доверься мне. Доверься нам. То, что ты хочешь, обязательно произойдёт. Но тебе нужно решить, кому ты верна. Если ты с нами, ты должна быть с нами всё время.

Я сглотнула.

− Я пыталась сохранить их секрет. Я думала, они хотят быть друзьями.

− Я уважаю это. Я понимаю, почему ты так сделала. Это нормально иметь других друзей, но из-за того, кто мы, из-за того, что мы делаем, мы должны держаться в стороне. Мы можем быть дружелюбными. Мы можем играть в баскетбол с Дерриком или зависать с теми, с кем мы хотим. Что мы не можем − это хранить секреты друг от друга.

Мои пальцы дернулись, так как я хотела их поднести ко рту, но не могла, потому что он держал моируки крепко.

− Но ты хранишь секреты от меня.

Он нахмурился.

− Я знаю.

Он вздохнул, отодвинувшись. Он выпустил мои руки, положив их на свои колени.

Я сжала руки, поднеся к груди.

− Возможно… возможно, мне нужно присоединиться.

Его глаза широко раскрылись.

− Что?

− Академия. Возможно, мне нужно подписаться под это. Или подать заявку. Или пройти собеседование. Вы сделали это.

Он покачал головой.

− Ты не можешь, Сэнг.

− Почему?

− Я не думаю, что тебе это нужно.

Я сглотнула, не зная, как принять его слова. Казалось, он был так уверен в своем решении.

− Разве не мне это решать?

Он открыл рот, но закрыл его снова. Он нахмурился, и его глаза как будто высчитывали каждое действие.

− Сэнг, ты не знаешь, о чём просишь.

− Вы в Академии. Почему я не могу присоединиться?

− Это сложно.

Я забралась в кресло мешок глубже, подтянув ноги к себе.

− Это из-за того что, у тебя не может быть девушки, если я присоединюсь?

Он моргнул. Его рука скользнула и обернулась вокруг моего предплечья.

− О чём ты говоришь?

− Мистер Блэкберн сказал, если девушка присоединиться к группе мальчиков, то это всё усложнит в команде, из-за того что тебе нужно будет проводить больше времени с девушкой в группе и ты не сможешь объяснить, что вы делаете и зачем.

Лицо Коты покраснело.

− Сэнг, это не та причина, я сказал, что не хочу, чтобы ты присоединялась.

− Я не понимаю.

Он сжал моё предплечье. Его пальцы скользнули вниз, взяв мою ладонь.

− Я не хочу, чтобы ты присоединялась, потому что это опасно. Особенно наша группа. Например, школьные драки. И разборки с Маккоем.

− Я занимаюсь этим сейчас.

− Ты не должна, − ответил он. Он сдал мою руку. − Я не хочу. Школа − это то чем мы занимаемся сейчас. У нас есть и другие дела, и когда мы закончим с Эшли Вотерс, у нас будет другая работа.

− Другая школа?

Его улыбка вернулась.

− Вероятно, нет. Я думаю одного года достаточно.

Я закусила губу. Его слова потрясли меня.

− Значит в следующем году я буду одна.

Он окаменел. Его рука сдала мою ещё крепче.

− О чём ты говоришь? Ты не будешь одна.

− Но так и будет, − ответила я. − Я буду в Эшли Вотерс. Вы уйдете, как и другие.

− Но есть время вечером после школы. И выходные.

− Ты имеешь ввиду, когда ребята работают в закусочной? Или заняты работой в Академии?

Он начал.

− Я в следующем доме. Я прямо вверх по дороге.

− Иногда, — ответила я. − Это то, что я имела ввиду, Кота. Ты продолжаешь говорить, что я с вами.

− Ты с нами.

− Не полностью. Пока я не присоединюсь к Академии.

Кота нахмурился.

− Ты не можешь, Сэнг.

Я отпустила его, облокотившись на локоть.

− Я знаю, это опасно, но мистер Блэкберн сказал что есть шанс. Маленький. Если он решит, что я смогу, разве это ни о чём не говорит? Я справлюсь. Виктор и Натан сказали…

Он вздохнул, упав на спину и смотря на металлические розовые подсвечники над головой.

− Ты не сможешь присоединиться.

Я положила руку ему на грудь. Я склонилась над ним.

− Почему ты продолжаешь говорить так? Почему нет?

− Не могу сказать тебе.

− Кто может?

Его глаза сузились, глядя на меня.

− Что заставляет тебя думать, что кто-то сможет?

− Мистер Блэкберн разговаривает со мной.

Мои глаза расширились от осознания.

− Так ведь? Ты не можешь рассказать мне? Потому что тебе не позволяют?

− Нет, Сэнг. Это не так.

− Почему? Кроме того, что это опасно. Я имею ввиду, если это из-за темы о девушках… Я не знаю. Мистер Блэкберн сказал, что-то что нужно выяснить.

Кота тяжело вздохнул.

− Это не то, о чем я говорю, совсем.

Я встала на колени, немного покачиваясь. Усталость накрыла меня, но я была слишком поглощена этой темой сейчас.

− Почему нет? − спросила я, вытянув и раскрыв руки. − Ты хочешь, чтобы я была в твоей группе. Если я смогу присоединиться, то в конце концов узнаю, что происходит. Когда я сделаю это, я не буду чувствовать себя так…. Я не знаю. Я хочу себя чувствовать так, как ты говоришь, как часть группы. Я не знаю, смогу ли я, если не буду знать всех этих секретов. Я хочу быть частью этой семьи, о которой ты продолжаешь говорить, но как я могу, если я не знаю…

Кота фыркнул, прервав меня. Его руки вцепились в край кресла.

− Это не так работает. Ты всё поняла неправильно.

Я села на пятки. Палец прижала к губе.

− Что ты имеешь ввиду?

Он тяжело вздохнул, повернулся, сел, скрестив ноги на кресле. Он протянул ко мне руки.

− Иди сюда.

Руками он обнял меня за талию и потянул к себе на колени. Моя щека прижалась к его груди. Подбородком он уткнулся в макушку головы. Его сильные руки обняли меня, сомкнувшись на моей спине.

− Сэнг, − прошептал он, его дыхание чувствовалось сквозь волосы.

− Девочки часто не присоединяются к Академии, потому что это опасно. Если ты думаешь, что это опасно для нас, то это куда опаснее для таких, как ты.

− Как?

Носом он прижался к моему лбу.

− Слишком легко оказаться в роли приманки. Если такая красивая девушка, как ты, присоединяется к команде, нас попросят сделать тебя мишенью. Нам нужно будет быть в стороне и смотреть на то, как например, Маккой приближается к тебе слишком близко.

Моё дыхание едва не покинуло меня. Комплимент, который он сделал так повседневно, закрался так глубоко в то, что он говорил, что казался таким очевидным.

− Они попросят меня об этом?

− Ты можешь отказаться, − ответил он. − Ты можешь, но, вероятно, не станешь. Они дадут тебе причину. Они скажут, что ты остановишь плохого парня от проделывания того же самого с другими девушками.

− Это хороша причина, − ответила я. − Я могла бы сделать это.

− Я знаю. И ты такая хорошая и смелая и отчаянная, что ты согласишься на это, не задумавшись ни на секунду. Если они придут к тебе с предложением и меня рядом не будет, ты скажешь, что сделаешь это, и я не узнаю об этом, пока не будет слишком поздно. Ты убедишь сама себя в этом.

Из того, что он рассказал мне, Мистер Блэкберн и другие поведали мне, что-то крутилось у меня на языке, что я хотела спросить, но не была уверена, как подойти к этому. Сперва Академия казалась частной школой для избранной группы подростков. Теперь всё совсем по-другому. Знала ли про эту часть?

− Это неправильно всё равно хотеть этого? Что если ты будешь всегда рядом?

− Я не могу обещать тебе этого. Я, правда, не хочу, чтобы ты присоединялась, в любом случае.

−- Я знаю, что это опасно. Я могу сказать «нет» определенным ситуациям, которые они могут меня попросить. Ты сказал так. И как только я присоединюсь, ты сможешь мне рассказать всё, возможно, я не буду чувствовать себя сбитой с толку…

Он отпустил меня, прижав палец к брови, массируя её.

− Это не так работает.

− Что ты имеешь ввиду? Почему нет?

Он вздохнул, поднял глаза и прямо посмотрел на меня.

− Какое первое правило Академии? Ты знаешь его? Тебе кто-нибудь уже сказал?

Я повторила слова мистера Блэкберна.

− Доверяй своей семье.

Он кивнул.

− Почему, как ты думаешь, мы можем тебе сказать первое правило без того, чтобы ты была в Академии?

Я моргнула.

− Я не знаю.

− Сэнг, ты не можешь присоединиться к Академии, чтобы получить ответ на то, что ты хочешь, потому что ты не можешь присоединиться к Академии, пока ты точно не имеешь этого. Ты не можешь присоединиться к Академии, пока ты не доверишься нам.

Мои губы раскрылись при осознании этого. Мое дыхание приостановилось. Это было тем, что я не могла представить себе. Как можно довериться кому-то, когда они не могут доверить тебе свои самые тайные секреты? Я была уверена, что это ответ.

− Разве не…

− Нет, − ответил он. Он слегка нахмурился. − Они проверят тебя, если ты попытаешься их надуть. Мы знаем, и мы не можем лгать. Кроме того, это неправильная причина для присоединения.

Его рука снова нашла мою, и он сжал её.

− И я все ещё не хочу, чтобы ты это сделала.

− Кота…

Он потянул меня за руку, привлекая к себе внимание. Его глаза смотрели на меня так властно, как и его голос сейчас изменился на приказной.

− И это не из-за, того, что я думаю о девушках или о том, что сказал тебе мистер Блэкберн. Академия не хочет, чтобы девушка была в группе мужчин, потому что тогда отношения становятся натянутыми. Это не проблема для меня.

Его уверенность перехватила моё дыхание.

− Что ты имеешь ввиду?

Полуулыбка заиграла в уголке его рта. Он поднялся, толкнув меня так, что я упала спиной на кресло-мешок. Он склонился надо мной, его лицо было близко, а его нос у моего.

− Потому что единственная девушка, в которой я заинтересован, знает слишком много для неё и хочет попасть туда.

Прежде чем я смогла ответить, его нос коснулся моего. Он провел по нему мягко. Я чувствовала его губы склоненные к моим. Моё сердце билось часто, я была уверена, что он меня поцелует. Я ждала.

Только он не сделал этого. Он сделал что-то неожиданное и намного лучше.

Его нос прошелся по моему вниз по щеке. Касаясь. Так близко. Где скользил его нос, там следовало моё сердце, погружая меня в волну чувств, которые я раньше никогда не испытывала.

Его нос скользнул к изгибу моего уха.

− Сэнг, − прошептал он. Его рука, найдя мою, нежно сжала.

− Кота, − я выдохнула. Я сжала его руку в ответ.

− Пожалуйста, не пытайся, − умолял он. Его нос скользнул мне за ухо, оставляя след вниз к моей шее. − Не присоединяйся к Академии.

− Почему?

Я почувствовала его дыхание на шее, как только он скользнул к ней.

− Я не могу потерять тебя снова, Сэнг.

Он потянул меня за руку, обвивая вокруг его шеи. Моя другая рука скользнула вверх, обнимая его. Его нос прошелся по моему подбородку.

− Ты слишком близка для меня сейчас. Я не хочу, чтобы ты была рядом, когда мы деремся в школе или разбираемся с Хэндриксом, или делаем ещё что-то, что нам нужно делать.

− Ты боишься?

Он вдохнул глубоко, отстранившись.

− А ты нет?

Я покачала головой медленно.

− Нет.

Он нахмурился, проведя головой по моей шее и плечу. Его нос исследовал мою кожу.

− Тогда я должен. Кто-то должен. Так что − да, я боюсь. С тобой я всегда на краю. Я не хочу, чтобы ты пострадала. Я не хочу, чтобы ты умерла, как ты сегодня почти сделала.

Моя голова откинута назад, касание его носа вдоль моей шеи вызывает дрожь по коже. Слова вылетели у меня изо рта, прежде чем я осознала полное их значение.

− Но я не умерла. Из-за тебя. Ты был там.

− Что случится в следующий раз? Что будет, если меня не будет рядом?

− Мы не можем беспокоиться о том, что может произойти.

Он выпрямился и сдвинулся на свою сторону рядом со мной. Он взял мою руку и поднёс к лицу.

— Если ты поступишь в Академии, будет что-нибудь опасное, что нужно будет выполнить. Если ты останешься в стороне…

− Такое всегда может произойти, − ответила я. − И сейчас происходит хоть я и не в ней.

Он поджал губы.

− Я знаю. Я стараюсь.

− Ты не можешь запереть меня в шкафу, Кота.

Его глаза сверкнули.

− Как ты можешь так говорить?

Я вздохнула.

− Моя мама говорила мне годами, что я не должна выходить или покидать свою комнату, потому что она боялась всех плохого снаружи. Она верила, что это единственное место, где можно быть в безопасности, заперев себя от всего и от всех. Возможно, у неё были другие причины так поступать, но я провела всю свою жизнь с этой идеей.

Я вытащила свою руку, прижав пальцы к его щеке, осознав, что я никогда не делала этого раньше. Я никогда не прикасалась к ним, как они ко мне. Чувство было невероятное.

− Но потом ты встретил меня, мы прогуливались под дождем и ты доказал мне, что она не права. Я не должна бояться. Ты прав. Норт прав. Мне нужно больше доверять тебе. Я поработаю над этим. Я работала над привычкой, которую мне вбивали годам, и со всем, что она говорила, что может случиться. Мне жаль. Но если ты боишься за меня, если ты пытаешься защитить меня, как долго это продлиться, прежде чем ты испугаешься так, что свяжешь меня в шкафу?

− Я не поступлю так с тобой, − он возмутился, прижал ладонь к моей на его щеке.

− Сэнг, такого не будет.

− Я знаю, − ответила я. − Ты не причинишь мне вреда, но как далеко ты готов зайти, чтобы защитить меня? Когда будет достаточно? Ты готов разрушить каждую кучу опилок, с которой мы встретимся? Ты будешь предотвращать разговор с любым директором или учителем снова?

− Такого не должно быть, − он ответил. Он передвинул мою руку так, что кончик моего пальца касался его нижней губы.

− Я не хочу прятать тебя. Я просто хочу остановить…

− От всего? — спросила я.

Он провел моим кончиком пальца по своей губе.

− Я не буду защищать тебя от всего. Я буду присматривать за тобой, но я не буду ходить за тобой. В этом разница между бедой, которая находит тебя и которую ты находишь.

Если для того, чтобы впустить тебя в Академию, мне нужно признаться, что я боюсь, и если мне придется проголосовать за твою изгнание, если ты попытаешься, я сделаю это. Если так нужно будет сделать, Сэнг, я буду защищать тебя и буду бояться за нас двоих, так что тебе не придется чувствовать себя так снова.

− Кота, − я выдохнула, не зная, как ответить. Он казался таким убежденным, таким уверенным, что это правильный выбор. Я всё ещё не была уверена, но не доверять его ответу означало, не доверять ему, и не доверять — означало отсутствие меня в Академии, в любом случае.

Однажды, я подумала, я изменю его мнение.

Это не случиться сегодня. Мне нужно показать ему, что ему не нужно бояться за меня.

А пока мне нужно понять, как начать верить им.

35. ЧТО МОЖЕТ СДЕЛАТЬ ДЕВУШКА

Я почувствовала, как Кота покинул кровать в середине ночи. Я была совершенно не в курсе, куда он ушел, так как я заснула прежде, чем у меня был шанс спросить. Я знала имя того, кто ему звонил, но, вероятно, я никогда не узнаю детали. Дело Академии.

Прежде чем солнце взошло, я проснулась. Мои глаза болели. Моё горло зудело. Я осознала, что у меня было призрачное чувство, как будто тысячи крошечных частичек опилок застряли в трещинах.

Мое сердце оставалось тяжёлым, пульсирующим, дрожащим и неумолимым. Каждый стук отдавался в рёбрах, как напоминание того, что я сделала с Нортом. Как я могла отпустить его на ночь без извинений? Прошлой ночью это казалось единственным решением. Я не хотела сказать ещё одну глупую вещь.

Пока я смотрела на стену полуоткрытыми глазами, я думала о том, что скажу ему, когда увижу. Я должна извиниться за то, что ударила его. Снова. Почему я всегда причиняю ему боль?

Воздух изменился. Часть меня подумала, что это вернулся Кота, поэтому я не двигалась.

Запах весеннего мыла донеся до меня. В шоке я повернувшись вскочила на колени на кровати.

В свете раннего утра в нескольких шагах от моей кровати стоял мистер Блэкберн. Серое пальто и красный галстук подходили его образу. Его глаза засветились от интереса.

− Мисс Соренсан.

Я сглотнула.

− Мистер Блэкберн.

− Разве ты слышала, что я пришёл? Я подумал, что зашёл достаточно тихо.

Он зашёл тихо, они были все достаточно бесшумными, когда они хотели такими быть. Я покачала головой.

− Воздух, − ответила я.

Его бровь поднялась.

− Что ты имеешь в виду?

− Когда вы открыли дверь, воздух сместился. Я почувствовала это.

Улыбка осветила его мрачное лицо.

− Удивительно.

− Я просто рада, что вы не Габриэль с ещё одним водяным пистолетом.

Он поджал губы и потрогал дужку очков.

− Я думал, ты и я поедем вместе этим утром.

Я моргнула, подняв голову.

− Поедем?

− Нам нужно поговорить.

Моё сердце забилось громко. Это было что-то, о чём он не мог поговорить со мной здесь?

− Выходи, хорошо?

Он повернулся, направляясь в сторону двери. Я пыталась расслышать его шаги, но ничего не получилось. Он был таким же тихим, как Люк.

Я соскочила с кровати, направляясь следом. Мистер Блэкберн был в моей комнате. Что он мог хотеть от меня? Он знал, что случилось вчера? Он сделает мне сейчас выговор за то, как я повела себя перед другими? Или скажет, что это глупо держать сигнал в секрете?

Я выбрала юбку со складками и светло-розовую блузку, чтобы надеть, затем сделала пучок, оставив свисать две пряди у щек, в качестве обуви выбрала пару сандалий. Я осмотрелась вокруг в поиске телефона, прежде чем поняла, что у меня его нет.

Снаружи мистер Блэкберн стоял у серого БМВ. Я поняла, что у него и Виктора одинаковые машины. У мистера Блэкберна она темнее, более серая, чем у Виктора, у которого более темно-серебряная.

Мистер Блэкберн кивнул в моём направлении, обошёл машину и открыл переднюю пассажирскую дверь.

− Не обязательно прыгать через капот в этот раз, − сказал он.

Я открыла рот, широко распахнув глаза. Он пошутил? Он пошутил надо мной?

Блеск в его глазах и улыбка дали мне это понять. Я тоже улыбнулась в ответ, думая, что бы ответить.

Я скользнула в машину, вдыхая аромат его мыла и новой кожи салона. Я пристегнула ремень, прежде чем он сел.

Он завел машину, выехав на дорожку. С этого момента моё сердце ушло в пятки. Я никогда не ездила в машине с мистером Блэкберном до этого. Я не знала, куда мы едем. Кота не знал, что я уехала, или знал?

Но я же села в машину сама? Я не спросила, куда мы поедем. Пока я думала куда, я не думала, что мне нужно знать. Мистер Блэкберн не причинит мне вреда. Так что я доверяла им, так ведь?

Он не говорил, пока вёл, смотря на дорогу. Нервозность достигла пика, но мой язык будто приклеился к небу, я смотрела в окно.

Дороги были пустыми в воскресенье утром. Он свернул на автостраду и проехал приличную дистанцию, прежде чем свернуть на дорогу с рекламой парка. Он проехал через дорогу, свернув с бетона на гравий, и с гравия на опилки.

Он остановился недалеко от игровой площадки на вершине холма. В центре было широкое озеро. Здесь было место для плавания, с высокой платформой для дайвинга.

Он выключил двигатель.

− Пройдешься со мной? − спросил он, одновременно отстегивая ремень.

Прежде чем я расстегнула ремень, он оказался рядом с дверью. Он открыл её для меня, протянув руку к лицу. Я задержала дыхание, сомневаясь всего на секунду. Я взяла его за руку, положив свою ладонь на его.

Он сжал руку идеальными гладкими пальцами, слегка потянув, чтобы помочь мне выйти. Я вышла, и он закрыл дверь. Он отпустил мою руку и пошёл к озеру, остановившись только чтобы взглянуть на меня. Он ждал, что я последую за ним

Я так и поступила, но он остановился снова, посмотрев на меня.

− Ты идёшь позади мальчиков, когда вы в школе? − спросил он тихо, любопытно.

− Иногда, я думаю.

− Он слегка нахмурился.

− Напомни мне поговорить с ними.

− Это не их вина, − ответила я удивлённо. Я шагнула быстро к нему. − Я полагаю, когда коридоры заполнены или когда я нервничаю…

− Ты не должна идти позади них, − сказал мистер Блэкберн командным голосом. − Никогда. Ты не приложение к ним. Ты не значишь меньше их.

− Я думаю, я чувствую себя так более комфортно.

Уголок его рта опустился.

− Я знаю, ты скромная и со слегка низкой самооценкой, но это не оправдание для мальчиков забыть об их месте и оно определенно не перед тобой.

Я сглотнула, ком встал в горле. Я чувствовала себя так, как будто я создала проблему для парней и у меня не было идей почему или значение этого.

Мы направились к озеру, найдя пристань. Вода нежно омывала склон побережья. Мистер Блэкберн взял меня за локоть, чтобы помочь мне подняться по ступенькам, как будто волновался, что я упаду. Он продолжил идти наверх, пока не оказались на вершине. Я последовала за ним до самого конца, где вид озера был непередаваем.

Утренний свет сверкал на вершине слегка волнующейся воды, слепил мои глаза и отвлекал от его лица.

Мы тихо стояли вместе. Ветер слегка дул на меня. Это был соленый бриз, напоминающий мне морской запах Сайласа. Мои лёгкие наполнились, по сравнению со вчерашним днём, когда я не могла дышать под кучей опилок и снова меня захлестнуло сожаление за злость на Норта.

− Я приходил сюда с моей матерью, когда был маленьким, − сказал он, несколько мягче, чем обычным командным тоном. − Я научился плавать в этом озере.

− Это хорошее озеро.

Он поджал губы и кивнул.

− Это было безопасное место для меня. Это было одним из нескольких мест, куда отец отказывался ехать с нами. − Я отвела взгляд от озера, посмотрев на него, но он продолжил смотреть на искрящуюся воду и продолжил, не смотря на меня. − Поэтому я просил её каждый день, если мы могли поехать поплавать. У меня были мысли, что если я смогу задержать её здесь подольше, она сможет увидеть насколько лучше жизнь могла бы быть без него.

Он остановился, сосредоточившись на точке в небе.

− Я никогда не говорил ей того, что хочу для нее. Я думал, что помогая ей, помня ее день рождения и желая спокойной ночи, однажды покажут ей это. И когда под конец злость отца убила её, я начал сожалеть, что никогда ей не говорил, что я хотел.

Слова застряли у меня в горле. Внезапная информация о его семье потрясла каждую воображаемую мысль, которая у меня была о той идеальной жизни, которую он должен был иметь.

− Мы все сломанные, мисс Соренсан, — сказал он. Его голова склонилась к моей, его серые глаза светились, смотря на меня.

— Каждый из нас в группе, нашей семье. Может быть, они ещё не говорили тебе, почему или как, но мы те, кто есть. Наша группа отличается, потому что мы все из разбитых семей.

Кота заикался до этого, я не могла представить себе масштаб и то, что у мистера Блэкберна тоже.

— У всех них?

— У всех нас, — ответил он. — Это то, на чем построена наша семья. Поэтому когда я увидел, что ты с Котой и другими, я понял почему. Они увидели эту сломленную маленькую девочку, просто такую же одинокую и отчаянную, какими они были, и когда ты захотела быть с ними, они точно поняли, что делать. Они поняли, что они хотели сделать для тебя. Что они не осознавали − это − какими другими они станут, когда ты присоединишься к нам.

− Но вы знали, − сказала я тихим голосом.

Уголок его рта приподнялся.

− У нас никогда не было девушки до этого. Они не были готовы.

Покраснела. Палец предательски взлетел вверх и я прикоснулась к губе.

− К сожалению, я понимаю, что это наша проблема сейчас. Мальчики не знают, как отвечать тебе.

Он улыбнулся шире.

− Я не думаю, что я был готов к тебе тоже.

− Что Вы имеете в виду?

Он отвернулся, сняв очки. Без них его лицо было мягче, идеальные красивые черты. Он склонился ко мне так близко, что его лицо было в нескольких дюймах от моего. Его серые глаза нашли мои снова, сейчас такие беззащитные и завораживающие.

− За прошедшие несколько недель, я увидел эту маленькую девочку поступающую в школу, где мальчики не оставляют её одну, директор и заместитель с дьявольским упорством стремятся унизить наравне с нами, претерпевшую часы издевательств от собственной матери и кучу других проблем наступающих на неё и стремящуюся убрать их по самым не эгоистичным причинам.

Он широко улыбался, то что я не ожидала и то что заставило моё сердце пуститься вскачь.

− Ты − самое сильное маленькое красивое создание, которое я когда-либо встречал.

Я нажала сильнее пальцем, пока не почувствовала свои зубы. Я поняла это, спрятав трясущиеся руки за спину.

− Я не… Я…

− Но сейчас нам предстоит выполнить новую работу сейчас. Если ты всё ещё заинтересована в присоединении к нам…

− Я заинтересована, − прервала я, подтверждая, но резко моргнула, осознав, что я только что прервала мистера Блэкберна.

Он кивнул, серые глаза подтвердили.

− Я боюсь, я должен попросить тебя подождать. И о помощи.

− В чем проблема?

Он открыл очки и снова одел их. Он взглянул на озеро снова.

− Это не будет легко. У мальчиков есть проблемы с привыканием к тебе, потому что ты − девушка.

− Я не подозревала, что им не нравятся девушки.

− Они не не любят девушек. Проблема в том, что они воспринимают тебя как девушку.

Я не могла остановить улыбку на лице.

− Вы беспокоитесть, что они воспринимают меня как девушку?

− Как будто ты неспособна принимать решения самостоятельно, − ответил он. − Не доверяя твоим инстинктам. Или становятся ревнивыми. Или хотят нянчиться с тобой. Или другие сложности, с которые они создают, не понимая этого. Достаточно трудно работать с тобой, когда ты − новенькая в нашей группе. Понятно, что сперва ты сомневалась в доверии к нам. Ты найдешь своё место и проверишь нас. Я знаю все это. Непростительно, что они неохотно слушают и доверяют тебе. Я попытаюсь лучше научить их.

Моё сердце замерло от услышанных слов. Я знала это. Я поняла это с Нортом и другими. Они не доверяли мне. Из всех мальчиков в группе я никогда бы не могла представить, что мистер Блэкберн − тот единственный, кто понимает меня хорошо.

− Я подумала, что, возможно, если я присоединюсь к Академии, это поможет нам всем.

Он покачал головой.

− Ты не сможешь присоединиться к нам, если они не доверяют тебе, а ты − им.

Я нахмурилась.

− Кота упоминал это.

Его брови приподнялись.

− Он говорил мне, что он не хочет, чтобы ты присоединялась.

− Он тоже говорил мне это.

− Ты не хочешь сейчас?

Я неуверенно прикусила губу. Я думала, что хотела, но, может быть, Кота прав, может, у меня была другая причина. Моё желание стать частью них, быть действительно принятой, не произошло так, как я думала. Я поняла, что не знаю достаточно об Академии, чтобы принять верное решение.

− Я думала, что хотела. Я думаю, что всё ещё хочу. Возможн, о я ещё недостаточно знаю. Я думаю, что хочу, потому что вы и другие вступили. Я чувствую себя не при делах.

Он резко опустил руку вниз, как будто прорезая воздух.

− У нас есть время, чтобы подумать о твоём вступлении в Академию. Но до того как мы поднимаем эту тему, нам нужно сплотиться вместе.

− Что мне нужно сделать?

Я спросила, желая получить ответы. Мистер Блэкберн понял меня. Это всё что мне нужно было знать. Кто-то с кем я могу поговорить, тот, кто даст мне ответы.

− Не всё сразу, − ответил он. Он поднял палец вверх. − Иди с нами вперёд. Работай с нами в школе. Общайся с парнями по одному, если ты сможешь.

− Как?

− Слушай их, − ответил он. − У тебя есть природный инстинкт понимать, как люди себя чувствуют и что они говорят, рассказывая что-то. Ты также очень умная. Ты знаешь то, что они не знают, и я не могу научить их. Ты точно должна им показать, что девушка может сделать.

− Что вы имеете в виду?

Его улыбка вернулась.

− Как упасть с балкона и уйти здоровой. Как перепрыгнуть через капот машины и приземлиться на ноги, и стрелять как профессионал без подготовки.

Покажи им, что они не могут командовать тобой, перекинув одного из них. У тебя есть отменные инстинкты.

Я покраснела, не веря тому, что он упомянул все случившееся. Он слышал о Норте.

− Что если я не буду знать, что делать?

− Ты можешь поговорить со мной в любое время, − сказал он. − Позвони мне или отправь сообщение. Я приду к тебе. Каждый раз. Я обещаю.

Я кивнула.

− Извините, что раньше вам не позвонила.

Он поджал губы, его взгляд был твердым.

− Я знаю, почему ты колеблешься. По той же причине, почему я не сказал моей матери, что хочу уйти от нашего отца и никогда не возвращаться. Я думал, что если я её оттолкну, она не будет больше о обо мне заботиться. Не жди. Ты не должна бояться побеспокоить меня или дать мне знать, когда парни сбивают тебя с толку. Я помогу тебе. Мы вернём назад эту семью вместе. Когда это случится, подумаем что делать дальше. Семья − на первом месте. Академия − на втором.

Я кивнула.

− Просто скажите мне, что делать.

Он поднял голову к берегу. Он медленно шел вдоль пристани с руками в карманах.

— Норт воспринял всё достаточно сложно вчера. Он винит себя во всем.

Я покраснела.

− Я усугубила всё, когда я… когда я перебросила его.

− Ты сделала всё правильно, − ответил он. − Ты показала, что он не может запугивать тебя недоверием к нему. Это то, что ему было нужно. И честно говоря, я рад, что ты сделала это перед другими. Они теперь будут знать тебя лучше.

− Я могла поранить его.

Его улыбка вернулась.

− В тот день, когда ты действительно физически ранишь одного из мальчиков, хочу узнать об этом. Я сделаю выговор за то, что они повелись на милое личико.

Мой рот широко раскрылся. Он только что…

− Но Норт буянит с тех пор, как ты с ним не разговариваешь.

Я вздрогнула.

− Что происходит?

− Он разобрал свой джип. Последнее, что я слышал, он сейчас ездит на грузовике. Джип не очень, но нам нужен этот грузовик. У меня нет времени искать ещё один.

Академия использовала грузовик Норта?

− Если он зол на меня, разве я не должна избегать его, пока он не успокоится?

— Ты успокоишь его. Ты сможешь, если поговоришь с ним.

− В прошлый раз, когда я это сделала, все закончилось тем, что я с ним поссорилась.

Мистер Блэкборн остановился в нескольких футах от своего седана. Он повернулся ко мне, пристально вглядываясь в мое лицо.

− Да. У тебя была правильная идея. Тебе нужно продолжать возражать.

− Разве это… не мило?

− Нет. Выслушай, что он хочет сказать, и, если не согласна, скажи об этом. Он выслушает. Иногда приходится говорить громче, но он тебя выслушает. Норт показывает, как он заботится о тебе, когда говорит об этом, иногда громче, чем ему хотелось бы.

− Он кричит, потому что ему не все равно?

− Он кричит, чтобы показать, что заботится о тебе.

− А что, если ему все равно?

− Он не станет с тобой разговаривать.

Я вспомнила, как Люк рассказывал мне о Норте, о том, как давным-давно, когда Люк и Норт впервые встретились, Норт отказывался с кем-либо разговаривать. Люк думал, что Норт глухой, и выучил язык жестов, чтобы попытаться с ним общаться. Люку тоже не понравилось, что я однажды поддразнила его, сказав, что не хочу с ним разговаривать.

− Поэтому я все испортила, когда попыталась уйти. Он подумал, что это значит, что он мне безразличен.

− Не позволяй ему кричать или злиться на тебя, или постарайся этого не делать. Я знаю, это может быть нелегко. Ты очень милая, но милая не обязательно должна быть тихой и кроткой. Если тебе нужно уйти, потому что это уже слишком, скажи ему об этом. Скажи ему, что ты его не бросаешь, но сейчас ты слишком расстроена, чтобы с ним разговаривать, и ты поговоришь с ним позже. Только не говори ему, что больше не будешь с ним разговаривать. Он это терпеть не может.

Я покраснела, осознав свою ошибку.

− Я сказала ему, что закончила разговор.

− Вот почему у меня не хватает двух машин и пары братьев. Люк не может покинуть территорию, потому что боится, что у Норта закончатся машины, и он может пойти искать машину, которая ему не принадлежит, чтобы разобрать ее.

Я кивнула, готовясь к тому, что должна была сделать. Мне пришлось проглотить свою гордость. Норт нуждался во мне. Я не собиралась позволять ему думать, что я его бросила.

− Вы можете отвести меня к нему?

36. ВОССТАНОВЛЕНИЕ НОРТА

Недвижимость мистера Тэйлора оказалась далеко за гранью того, что я себе представляла, и в тот момент, когда увидела, уже не могла представить ничего другого, потому что всё было в точно так, как должно быть.

Старый викторианский дом стоял справа от большой поляны, окружённой внушительных размеров лесом. Слева было пару трейлеров. Один выглядел полностью заброшенным. Другой — почти новый, с несколькими отремонтированными местами, на которых была повторно нанесена краска. Дом был в крайне запущенном состоянии, с разбитыми окнами с одной стороны, заделанными досками.

— Помимо забегаловки, мистер Тэйлор чинит старые дома и продает их с прибылью.

Мистер Блэкберн снизил скорость, так как мы почти подъехали.

— Хотя он сохранил этот дом пока что. Люк и мистер Тэйлор переехали, но Норт всё ещё живёт в одном из этих трейлеров. Я думаю он предпочитает уединение.

Позади находился большой четырехместный гараж. Одна из гаражных дверей была открыта. Запчасти валялись на гравийной дорожке перед ним. Джип стоял у гаража, капот поднят, внутренности разбросаны. Грузовик стоял внутри открытого гаража. Я не могла увидеть Норта.

Мистер Блэкберн припарковался у дома.

— Ты пойдешь одна. Если я зайду с тобой, вероятно, он не поймет. Возможно, он подумает что я заставляю тебя извиниться, поэтому он вернётся к работе.

— Это не то, что вы делаете?

Я спросила, колкость выскочила изо рта прежде чем я смогла остановить себя.

— Извините, я не имела ввиду…

— Ты не извиняешься, — ответил он. Уголок его рта дернулся как будто он хотел улыбнуться, но вовремя остановился. — Но нет, я — нет. Просто помни, мы — семья. Семья на первом месте.

Я кивнула. Я надеялась, что Норт помнил об этом.

— Я буду внутри с Люком. Мы будем наблюдать. Если тебе нужно будет сбежать, направляйся к дому.

— Я постараюсь не сбежать.

В этот раз улыбка осталась на его лице.

— Я не ожидал меньшего от тебя.

Я стояла снаружи, заглядывая в гараж. Я колебалась. Я не видела Норта и не была уверена, стоит ли подходить к нему, когда он зол. Я спрашивала себя: если скажу «извини», это поможет?

Рука мягко опустилась на мое плечо. Я повернулась, посмотрев на мистера Блэкберна, он сжимал плечо, показывая свою поддержку. Он ничего не сказал, только кивнул. Он отпустил меня, уходя.

Я здесь.

Мистер Блэкберн знал, в чем я нуждалась.

Я тихо обошла разбросанные запчасти. Они, хотя я, в общем, не разбиралась в машинах, не выглядели вынутыми, а вырванными. Он просто выбросил их из гаража?

Снова прозвучал удар метала о метал, привлекая внимание к грузовику. Наконец-то я нашла Норта под передней частью грузовика. Его ноги торчали из-под него. Коричневые опилки всё ещё висели на его черных джинсах.

Бутылка виски стояла рядом с его ногами, четверть жидкости уже отсутствовала. Он пьет? Я думала, он не ненавидит выпивку.

Норт начал стучать внутри грузовика снова, поэтому я остановилась, стараясь идти на цыпочках. Гараж оказался больше, чем я думала. Тут был минивэн, большой грузовик и старая модель седана позади, я не видела, чтобы он водил её. Всё чёрное. Внедорожника не было.

Я подобралась поближе к тому месту, где торчали ноги Норта. Я позвала его по имени, но когда он не остановился, я расстроилась. Я могла пнуть его, он бы не обратил внимания. Такой всегда внимательный парень из Академии.

Я открыла бутылку виски, изучая черную наклейку. Мои родители не пили. Я только узнала наклейку Джонни Волкер, потому что видела однажды в фильме. Я понюхала крышку, вдыхая сильный запах алкоголя. Резкий. Я не понимала, почему люди начинали пить.

Норт перестал стучать. Рука вся в масле появилась, слепо потянулась за бутылкой туда, где ей полагалось быть.

Я приложилась к бутылке. Я хотела узнать, что он делает с собой. Жидкость заполнила рот, и я проглотила половину прежде, чем почувствовала жжение. Я убрала бутылку, стоя с половиной содержимого во рту, желая сплюнуть или выплюнуть обратно в бутылку.

— Какого черта ты делаешь? — рявкнул Норт. Он вылез из-под грузовика и смотрел с открытым ртом, не веря в то, что я здесь. Он бросил какую-то запчасть, которую держал в руке, на бетонный пол гаража с грохотом.

— Какого хрена ты пьешь это? Выплюнь.

Я выпрямилась, смотря ему в глаза и проглотила оставшееся содержимое. Я сморщилась от жжения. Норт был впервые прав. Что я делаю?

Его глаза широко распахнулись. Он поднялся и рванул ко мне.

— Отдай мне бутылку.

Я отпрянула, держа её за спиной, чтобы он не достал.

— Ты пил это.

— Нет. Ты не пьешь.

Он стоял передо мной, сжав кулаки. Его темные волосы почти прилипали к голове. Круги появились под глазами. Я знала, что он почти не спал.

— Если ты это делаешь, то и я могу.

— Нет, — он посмотрел на меня, делая шаг вперёд и протягивая руку. — Дай мне бутылку, Сэнг.

— Нет.

Я отступила назад, держа её за собой и повернувшись, чтобы заблокировать его.

— Я перестану, когда ты перестанешь.

— Я не пью сейчас.

— Ты пил, — ответила я.

Он хмыкнул.

— Я думал, ты не хочешь разговаривать больше.

— Поэтому ты начал пить?

Я вытащила бутылку из-за спины, чтобы посмотреть на жидкость.

— Она отвратительная на вкус.

Он наклонился вперёд, вырвав бутылку из рук. Он спрятал руку за спину, развернулся и пошёл к открытой двери гаража, проходя мимо стольких запчастей, которые, как я думала, он вырвал из машины таким же способом. Бутылка разбилась вдребезги о гравий. Он повернулся ко мне.

— Ты не должна пить это дерьмо.

— Мы были на той вечеринке, и ты не пил. Ты сказал, другие тупые раз пьют.

— Я сказал, они становятся тупыми и делают такие тупые вещи, как закрывают нас в шкафу вместе.

Предательская улыбка появилась у меня на губах.

— Как я помню, эта часть не была слишком плохой.

Его глаза широко распахнулись. Он буркнул. Провел рукой по беспорядку в темных волосах.

— Что ты хочешь, Сэнг?

Вопрос смутил меня.

— Я готова общаться снова, — сказала я, начав с того, что мистер Блэкберн сказал. — Я не могла закончить тогда, но могу сейчас.

— Какого хрена это значит? Чёрт возьми, я не понимаю тебя иногда.

— Что ты не понимаешь?

Я спросила тихо с любопытством.

Его рот открылся, губы широко открылись.

— Я… ты…ты…

Он буркнул.

— Мне нужно, чтобы ты рассказала, что происходит вокруг тебя. Ты не можешь хранить это в секрете.

— Я расскажу тебе.

— Ты должна мне доверять, Сэнг.

— Я доверяю тебе.

— Нет, — рявкнул он. Он показал на меня кулаком.

— Нет. Не веришь, что я не наврежу тебе, ты не доверяешь мне. Это был чёртов сигнал о помощи! Какую часть об этом сигнале невозможно было рассказать нам?

— Это могло значить, что ребята просто потерялись и им нужна была помощь найти путь назад. Мы не знали на тот момент. Могло произойти что угодно.

— Это значило, что он залез в полное дерьмо и ты упала за ним. И когда мы наконец-то вытащили твою задницу и вернули тебя к жизни, ты сказала мне, что ты думаешь, что ты глупая.

— Нет, я сказала, что ты думаешь, что я глупая и беспомощная.

— Ну это глупо не рассказать нам, что происходит, особенно важные вещи.

— Как я могла знать, Норт? — Я спросила, чувствуя, как мой голос стал выше и напряжённее на последнем слове. Я помахала рукой. — Как я могла знать детально, чтобы рассказать тебе?

Он поднял руки вверх.

— Расскажи мне всё, Сэнг. А я скажу, что неважно. Меня не беспокоит, если это неважно. Просто начни говорить.

— Я уже говорю с тобой. Я рассказываю тебе о снах.

Его голос повысился.

— Есть также и то, что ты мне не рассказываешь. Ты даже не можешь сказать мне, что придёшь в гости, когда ты хочешь.

Я открыла рот, не зная, как ответить.

— Заметь. Ты колеблешься. Ты сомневаешься каждый раз. Даже когда я тебе говорю, что могу прийти к тебе.

Я хотела спросить, когда это было, но это было постоянно, так ведь? Когда у меня был сон, он спрашивал, прийти ли ему, а я отвечала нет.

— Я не хотела, чтобы ты приходил так рано.

— Мне плевать сколько времени, детка, — ответил он. — Мне неважно, скучно ли тебе, напугана или делаешь ужин. Позвони мне. Скажи мне, если Люк сильно раздражает тебя. Скажи мне, если Рокки уставился на тебя в коридоре…

— Ты будешь возле меня весь день, если я расскажу тебе об этом.

— Не заставляй меня начинать!

Я издала низкий звук сперва, который застрял в горле.

— Норт.

Я позвала.

— Ты… я…

Я хотела накричать, но мой голос не позволил мне. Я не могла соревноваться в крике на его уровне. Когда я попыталась, казалось, моё горло закрылось. Я прокашлялась.

— Что такое?

— Я не могу кричать.

Он вздрогнул.

— Что?

— Я не могу кричать. Я пробовала. Мистер Блэкберн проверял мой голос. Что-то с ним не так.

Глаза Норта округлились.

— Попробуй.

Я закатила глаза. Он не верит мне? Я открыла рот, начав говорить нормальным тоном, увеличивая громкость. К тому времени как я попыталась кричать на его уровне, мой голос сдался. Я сглотнула.

Его глаза широко распахнулись.

— Ты даже не можешь громче говорить.

— Я не могу достичь твоей громкости, — ответила я. — Даже близко.

— Почему?

— Мы не знаем, — ответила я. — Потому что я сломлена. Моя мама сломала меня.

Низкий рык раздался от Норта.

— Эта женщина не твоя мать.

Теперь была моя очередь вздрагивать.

— Я всё ещё…

— И ты не сломана.

Он двинулся вперёд.

— Ты…ты…

— Что ещё ты хочешь знать?

Он пристально посмотрел на меня. Он пробормотал что-то снова, формулируя слова.

Он фыркнул.

— Я хочу знать…нравлюсь ли я ещё тебе.

— Да, — ответила я без колебаний. — А я тебе всё ещё нравлюсь?

— Да, — ответил он. Его плечи расслабились. В то же время он поднял руки, ладонями вверх для объятий. — Иди сюда.

Я приблизилась, радуясь, что эта часть закончилась. Когда я приблизилась, он обнял меня, прижав к себе. Мои руки обняли за шею. Мои пальцы прошлись по его коже, боясь, что он совсем не имел этого ввиду.

Он опустился коленями на бетон, потянув за собой. Он посадил мен на колени, прижав так крепко, что было сложно дышать. Его пальцы прошлись по моим волосам, и он прижал мою голову к своей груди. Он зарыл нос в мои волосы.

— Детка, боже… Детка, не делай этого со мной. Это во второй раз, когда ты перестала дышать рядом со мной.

— Я не специально, — пробормотала я у его груди. Он падал. Я думала, что потеряю его.

— Я почти потерял тебя, — каркнул он. Он приблизил голову так, что губы коснулись макушки головы.

— Я уже не могу спать… Я не могу… Больше.

— Почему ты не можешь спать?

— Я не могу перестать смотреть на тебя.

Я моргнула от удивления, обнимая его шею сильнее.

— Ты смотришь на меня?

— Когда ты спишь, — ответил он. Он прижался щекой ко лбу.

— Я смотрю, как ты дышишь. Если ты не рядом со мной, где я могу чувствовать тебя, я бодрствую всю ночь и просто смотрю, чтобы убедиться, что с тобой всё в порядке.

Неудивительно, что он был ворчливый до и после вечеринки.

— Норт, — сказала я, вздохнув и отстраняясь, чтобы посмотреть в его темные глаза. — Ты не можешь так делать.

— Извини, — сказал он. — Я не хотел смотреть. Иногда я не смотрю. Иногда я просто включаю твое устройство так, чтобы я мог слышать твоё дыхание. Я знаю….

— Нет, я не про наблюдения за мной. Я имела ввиду сон. Тебе нужно спать.

Он хлопал глаза.

— Ты не злишься?

— Я злюсь на то, что ты не спишь, как должен. Ты хочешь, чтобы я спала здесь? — спросила я.

Он тяжело выдохнул. Он снова прижал меня ближе, прижав губы к моим волосам. Он снова отстранился, подняв мою руку и поднеся к лицу, чтобы поцеловать ладонь.

— Сэнг, детка, я буду спать там, где ты скажешь.

— A~

Находясь внутри машины мистера Блэкберна, Норт включил телефон в сотый раз. Сэнг всё ещё была в его доме, спала в его кровати, одетая в одну из его черных футболок. Он не думал, что чёрное подходит ей, но у него не было розовой.

Он подумал о розовой блузке, которую она оставила в закусочной той ночью, он смотрел как она держала молоток, который весил больше чем она. Он попросила его побыть с ней, и он остался ради не. Она была спрятана углу шкафа. Она была неподходящей в любом случае. Она не была предназначена для сна.

И она сказала, что ей нравится надевать его рубашки.

— Что-нибудь слышно о Маккое?

Спросил Норт, нарушая 40-минутную тишину, надеясь что время пойдет быстрее.

— К сожалению, нет. Его нет дома, и он не отвечает на звонки. Когда он проснулся и вышел из школы, то затаился. Виктор наблюдает за его домом. Мы прослушиваем телефон мистера Хендрикса. От него ничего нет.

Норт фыркнул. Он ненавидел тот факт, что они не знали, где мистер Маккой. Они соврали Сэнг, а Норт ненавидел врать ей. Они сказали, что она в безопасности, но это не так. У неё были ночные кошмары. Рассказать ей о том, что мистер Маккой сбежал — не вариант.

Он провел пальцем по телефону, и без надобности нажал кнопку снова, проверяя её. Там была она, и Люк рядом с ней. Если ему нужно будет оставить её одну, он должен позвонить кому-нибудь. Даже когда он следил за ней, улавливая её движения и дыхание.

— Док говорил про результаты анализа крови? — спросил Норт, устав от тишины, которая навалилась во время поездки.

Мистер Блэкберн покачал головой.

— Они проверили все возможные субстанции. Это был не экстази. Я боюсь, нам нужен образец. Вероятно, тебе стоило забрать кружку.

Он проворчал.

— Ну, я думаю это не важно. Она больше не пойдет на вечеринку.

Мистер Блэкберн нахмурился.

— Я полностью — согласен с твоими чувствами относительно вечеринок старшей школы, но в то же время ей нужно научиться распознавать опасность самой, не надеясь только на тебя. Это легко может быть напиток в школе или ещё где-нибудь.

Норт снова включил телефон, его лицо осветилось от спящей картинки. Предупреждение мистера Блэкберна не сулило ничего хорошего. Несмотря на всё остальное, они все ещё не знали, кто хотел отравить её. У него были подозрения, возможно Рокки, он казался заинтересованным в разрыве её и Сайласа. К счастью, им удалось сохранить её репутацию в футбольной команде. Большинство игроков согласились с тем, что Норт принудил её поцеловать его. Многие возненавидели. Он теперь был плохим парнем, так что Сэнг было не так сложно в школе. Если они убедили команду уважать её, остальные отстанут. Сайлас был прав. Кому-то нужно было объявить её своей, потому что они начали что-то замечать.

Он разозлился от того что Сайлас ухватился за эту возможность, не сказав сперва ему. Однако Сайлас — хороший выбор. Его уже начали уважать, что значит, если Сэнг встречается с ним, большинство парней, вероятно, не станут пытаться что-нибудь ей сделать. Они не захотят столкнуться с Сайласом.

Норт подозревал, что если что-нибудь измениться в будущем, он незамедлительно объявит её своей в следующий раз в школе, если появиться возможность. Если он заявит о ней, никто даже не приблизится к ней. Он убедится в этом. Даже если ему нужно будет вступить в конвликт с Рокки.

— Что ты делаешь? — спросил мистер Блэкберн. — Кто-нибудь встал? Никто не писал сегодня.

— Проверяю Сэнг, — ответил Норт и выключил телефон снова.

— Что ты имеешь в виду? Она проснулась? Сейчас будний день.

— Она спит.

— Разве с ней никого нет?

— Люк там.

— Конечно он…

Мистер Блэкберн остановился. Он смотрел перед собой, как будто до него дошло.

— Ты смотришь, как она спит?

Норт фыркнул. Он знал, как ему ответить.

— Если Люк там, что ты делаешь? Ты не можешь так поступать с ней.

— Она сказала, что мне можно.

— Что?

Норт посмотрел прямо на него.

— Она сказала, что я могу смотреть, когда она спит.

— Она так сказала или ты сказал ей и она не протестовала?

Норт поджал губы. Было и то и то, но этот вопрос задел его.

— Всё хорошо.

Мистер Блэкберн покачал головой.

— Ты не можешь так поступать с ней, Норт.

— Я могу, если она разрешила мне.

— Она не игрушка, чтобы с ней играть.

— Я знаю, что она не чертова игрушка.

Мистер Блэкберн выехал на темную подъездную дорожку дома на южной стороне Чарльзстона. Мистер Блэкберн остановил машину недалеко от ступенек. — свет давали только две едва горящие лампы главного входа. Внутри было темно. Единственный свет был далеко внутри. Если бы это был любой другой дом, Норт бы подумал, что дали неверный адрес. С Академией всё могло быть.

Как только мистер Блэкберн остановил машину, Норт открыл дверь и вышел. Он захлопнул машину.

Мистер Блэкберн вышел, хлопнув дверью в ответ.

— Я имею в виду, ты не можешь делать так по отношению к ней и ожидать, что это нормально для нее. Она не должна была на это соглашаться. Тебе нужно оставить её в покое.

— Я не могу сделать это, — ответил Норт, уставившись на дом. Он смотрел на здание, но при этом не обращая внимания на него.

— Почему нет?

Норт услышал слова мистера Блэкберна, но на мгновение попытался проигнорировать их. Мистеру Блэкберну не понравится его ответ.

Он всё ещё был растерян, как и прошлые недели. Он видел лицо Сэнг на каждом шагу. Он видел великолепные глаза и эти сладкие нежные губы, даже если её здесь не было. С тех пор как целовал её пальцы на заднем сиденье машины Сайласа. С тех пор как впервые он прижал её к своей груди в ту ночь, когда у неё был ужасный ночной кошмар, и она плакала, потому что боялась, а он был зол. С тех пор как впервые она ехала позади него на велосипеде и рассказывала о ватных ногах.

С тех пор как он поймал её стягивающую чертовы шторы в кухне закусочной и упала ему на руки.

— Потому что я думаю, что люблю её, — ответил он, удивляясь от своей искренности. У него было пару девушек до, с одной он встречался несколько месяцев, но он никогда не говорил этих слов. Они были особенными, и он чувствовал себя хорошо так долго, как никогда прежде. Никогда, пока он не осознал.

Лицо мистера Блэкберна перекосило от растерянности.

— Что значит «ты любишь её»? На прошлой неделе ты говорил, что нам нужно вычеркнуть её, потому что ты думал, что она ненавидит тебя. Ты хотел, чтобы она ушла.

Норт повернулся к нему, указывая пальцем на мистера Блэкберна над крышей машины.

— Ты думаешь, я шутки шучу?

— Ты скажи мне, Норт. Ты говоришь: «Думаю, что люблю её». На прошлой неделе ты думал: «Она ненавидит тебя». Я не знаю, стоит ли мне принимать это всерьез.

— Это не пустая болтовня. Она… Сэнг…

— Тебе лучше не говорить ей, пока ты не будешь уверен. По факту, я не думаю, что тебе совсем стоит говорить об этом. Не сейчас.

— Почему нет? Почему я не могу сказать ей?

Стальные глаза мистера Блэкберна сузились.

— Мы ещё не знаем, что с ней будет?

— Я скажу тебе, что случится, — рявкнул Норт. Он не мог поверить, что он позвал его посреди ночи, чтобы снова уйти от Сэнг, когда он наконец-то прорвался к ней. Единственная вещь, которая заставила его приехать, это то, что мистер Блэкберн обещал, что это может быть решением заставить Академию полностью принять Сэнг, а не преследовать её.

— Мы пойдём в это глупое место и узнаем то, что нам нужно узнать. И если это не сработает, мы просто скажем им отвалить, потому что она хочет остаться с нами, и они ничего не могу с этим сделать.

— Мы не знаем, хочет ли она это.

— Она говорит, что хочет.

Мистер Блэкберн тяжело вздохнул.

— Она не знает, что у неё есть выбор.

Норт нахмурился. Он ненавидел эту часть Академии. Раньше его никогда это не беспокоило, потому что его брат и Сайлас прикрепили его к этой группе, а теперь он никогда не сможет уйти. Сэнг ещё была уязвима. Они оберегали её, но они были так заняты, что он едва ли находил время, чтобы провести его с ней. И то, половину этого времени они ругались. Это явно не тот способ, чтобы завоевать её внимание.

— Давай зайдём внутрь.

Мистер Блэкберн пошёл к широким ступенькам главного входа. Над дверью висел светильник, под которым едва ли можно было найти крошечную черную кнопку на бронзовой поверхности справа. Мистер Блэкберн нажал несколько раз с рандомными интервалами. Рандом — это код академии. Это то, как они работали.

Они ждали в полутьме. Пальцы Норта прошлись по телефону, чтобы проверить, как она.

Звук шагов привлек его внимание. Ручка зашевелилась и дверь скрипнула, полностью открывшись. В дверном проёме стоял мужчина примерно одного роста с Нортом с широкими плечами и с двухдневной щетиной на квадратном подбородке. Часть волос на подбородке была седая с зачесанными черными волосами на висках. Другая часть была в беспорядке таком, как будто он только что вышел из душа.

Мужчина косо посмотрел на нас.

— Когда вы позвонили, я думал, что это группа постарше. Не парочка деток.

Норт открыл рот, чтобы возразить, но мистер Блэкберн заговорил до того, как он смог произнести что-либо.

— Мистер Генри Андерсон? Я — Оуэн Блэкберн. Это мистер Норт Тэйлор. Мы пришли спросить вас о…

— О птице, — прервал его Генри. Он кивнул, тени его небритого лица показались.

— Я предупреждал, что, возможно, вам это не понравится.

— Нам нужно знать.

Он вздохнул, открыв дверь шире и отступив в сторону.

Норт последовал за мистером Блэкберном в темное фойе. Пол был завален у стен антикварной мебелью. Бесполезные вещи. Там были маленькие стулья и, на взгляд, неудобные скамейки, с крошечными столиками на которых едва могла поместиться ваза цветов. Лестница была более впечатляющей. Были старомодные как дом перила, крепкие и не выглядели так, как будто были построены в новых домах.

Он сомневался, что у Сайласа и него найдется время, что бы построить перила лучше для лестницы в доме Сэнг.

Норт отбросил эту мысль, пока шёл за Генри через двери. Комната была библиотекой с мраморным камином, зажжённым легким огнём. В комнате было странно прохладно, Норт подозревал, что здесь были щели, которые пропускали ночной воздух.

— Присядьте, — сказал Генри, указав на один из диванов стоящих напротив камина.

Норт ждал, пока мистер Блэкберн сядет. Он сел рядом с ним, откликнувшись назад, его пальцы стучали по телефону в кармане.

— Не сейчас, — тихо отдал приказ мистер Блэкберн.

У Норта был порыв проверить Сэнг. Глупый приказ. Разве Генри не наплевать на то, что он делает со своим телефоном? Он мог бы предположить, что Норт просматривает дела Академии. Всё же Норт подчинился. Он доверял мистеру Блэкберну достаточно, чтобы не задавать ему вопросов, даже если бы пришлось пожалеть об этом.

— Я предлагаю вам выпить, мальчики, — сказал Генри, присев на диван напротив них. — Но полагаю, что всё, что есть в этом доме — это только бурбон.

— В этом нет необходимости, — ответил мистер Блэкберн. — Мы хотели бы задать вам несколько вопросов, если вы не возражаете.

Генри махнул рукой.

— Спрашивайте. Я всё ещё не думаю, что вам понравится ответ. Никому не понравится.

Норт вздрогнул. Ничего хорошего это не сулило.

— Другие приходили к вам по такому же поводу? — спросил он, не прервав его. Он был здесь, чтобы слушать, потому что двое обдумают детали лучше, чем один. Это было достаточно важно, вероятно, им следовало взять с собой Коту.

— Вы думаете, что вы первая пара псов, которая пришла спрашивать меня о птице? — Генри ухмыльнулся, показывая белоснежно белые зубы. — Конечно, вы думаете, что вы нашли птицу, которую бы хотели приютить.

— Мы хотели попробовать скрытое усыновление, — сказал мистер Блэкберн.

Генри кивнул.

— Ага. Вы рассказали ей так много, и это не напугало ее. Теперь вы хотите оградить ее. Может быть, начали тренировки, с возможностью присоединить ее в будущем. Птица в собачьей команде. Каким образом вы это сделали?

— Вы сделали это, — сказал Норт, ему не нравился каким тоном говорит Генри, так будто он знает их группу. Он не часто встречал других членов Академии таким способом. Обычно они формально представлялись группам, с которыми работали. Не все члены ладили, поэтому было плохо, конфликтующие группы работали вместе.

— Да, мы это сделали. — Генри нахмурился. — Мы сделали это, и я не жалею, но точно знаю, что каждая другая группа, которая приходила ко мне и просила этот секрет, всегда терпела неудачу.

— Почему? — Мистер Блэкберн спросил прежде, чем Норт вмешался.

— Потому что это неестественно. Ненормально. Ну нет, я не должен говорить это. Мы и так ненормальные после всего.

Он снова улыбнулся.

— В большинстве случаев они молодые, как вы. Они ничего не знают о птицах. Большее количество времени птицы летают в клетках. Оставшееся…ну…это как собака, бегающая за птицей. Они выбирают присоединиться к парной команде. А вы знаете, как сильно Академия любит парные команды.

Парные команды были тоже редкостью. Это также был один из немногих доступных вариантов команды мальчик/девочка.

Если все в группе собак имели в паре птицу, часто они не ладили. Доверие всё равно становилось проблемой.

— Почему бы вам просто не рассказывать нам, чего ожидать? — спросил Норт, уставший от игр. Он обещал Сэнг, что скоро вернётся, а это занимало больше времени, чем он ожидал. Он обещал содержать своё обещание — поспать.

— Что вы ожидаете, — ответил Генри, разминая спину, — что-то что вам не понравится и я боюсь, что вы не поверите мне. Или, возможно, ударите меня за предположение. Сложно рассказать. Особенно с религиозными группами. Они ненавидят это.

— Мистер Андерсон, — сказал мистер Блэкберн, используя командный голос, чтобы перенаправить диалог. — Как вашей группе удалось получить разрешение от Академии, для присоединения вашей птички в команду собак на секретное удочерение и так далее, как официального члена?

Генри снова ухмыльнулся, обнажив зубы.

— Кто из вас любит её?

Норт запрокинул голову, услышав это.

— Какого черта это значит?

— Я хочу знать, кто из вас меня ударит. Это ты, не так ли?

— Мистер Андерсон, — сказал мистер Блэкберн, — Пожалуйста?

Генри нахмурился. Он кивнул в сторону арки.

— Видите это?

Норт повернул голову по направлению к камину. На белой мраморной арке стояла коллекция фотографий. Норт встал, пересёк комнату, смотря на улыбающиеся лица. Четыре мужчины и одна женщина. На каждой фотографии была одна и та же женщина с голубыми глазами и светлыми волосами, с телосложением, не уступающим Сэнг. У неё был суровый взгляд, её глаза улыбались, но было видно на каждом снимке, что она прошла через многое. Призрачная улыбка было тем, что она делила с Сэнг.

— Это просто снимки. Тебя и её, и, я полагаю, всей твоей команды.

Генри кивнул.

— Да. Мы. Наша команда. И никого больше.

Норт обернулся, сбитый с толку.

Мистер Блэкберн всё ещё сидел на диване с любопытным взглядом, но не удивлённым. Когда дело заходило о семейном бизнесе, команду направляла честность, а не игры.

— Может, тебе стоит рассказать, что мы теряем. Поэтому мы и здесь после всего. Мы хотим, чтобы наша птичка присоединилась к нашей команде.

— Вы готовы сделать этот выбор? — спросил Генри. — Вы такие молодые. Существует множество девчонок.

— Не такие, как она, — пробормотал Норт невольно.

Генри щёлкнул пальцами, указывая на Норта.

— Я знал это. Ты любишь её.

Он кивнул в сторону дивана снова.

— Встань позади этой штуки, чтобы я знал, что ты не собираешься ударить меня.

Норт нахмурился и попытался ударить его, но мистер Блэкберн отдал безмолвную команду: «Повинуйся и, возможно, он заткнётся и всё расскажет».

Норт обошёл диван, скрестив руки на груди. Надеюсь, так будет лучше.

Генри лучезарно улыбнулся.

— Но заметьте, это всегда она. Нет других девушек.

— То есть ты хочешь сказать, если мы, стая собак, возьмём птицу, мы не сможем взять другую птичку? — спросил Мистер Блэкберн

— Это наполовину верно. Да. Одна птичка. — Генри наклонился, сидя на краешке дивана. Он указал пальцем на свое колено, повторяя это движение, чтобы подчеркнуть свою точку зрения. — Одна девочка. Не больше. Все в вашей группе должны согласиться. Больше никаких птиц.

— Ты имеешь в виду в группе? — спросил Мистер Блэкберн. — Официально?

Генри ухмыльнулся, посмотрев на Норта.

— Я имею в виду вообще. В группе и вне её.

Норт провел пальцами по брови, почесав.

— Что нам делать? Становиться монахами?

Генри покачал головой, самодовольно улыбнувшись.

— Я знал, что ты не поймёшь.

— Может быть, тебе стоит прояснить нам, — ответил мистер Блэкберн. — Что мы теряем?

Генри поджал губы, он показал на место за плечом Норта.

— Посмотри туда.

Норт повернулся, приготовившись снова к тому, что парень играет в игры. Генри волновался, он пристально смотрел на него слишком пристально?

На книжной полке за ним также стояли фото. Но эти другие, в серебряных рамках вместо лакированного дерева. Там была та же женщина, с такими же голубыми глазами, с той же призрачной улыбкой. Это были свадебные фото.

И на каждой из них были разные псы в смокингах. Он проверял и перепроверял разве, пазл всё никак не собирался.

Это была не одна свадьба. Это были разные свадьбы.

Их птичка вышла замуж за всех псов.

— Что это за херня? — рявкнул Норт, прежде чем смог остановиться. Он повернулся к Генри, показывая на фото. — Что ты говоришь? Мы все должны жениться на ней?

— Вы не должны, если не хотите. Наша птичка хотела.

Рот Норта широко распахнулся.

— Какого черта ты говоришь?

Генри снова наклонился вперёд, радость исчезла.

— Единственный способ — оставить птичку в группе псов — это осчастливить всех псов. Когда они все любят её, тогда она официально не является проблемой.

Норт побелел, уставившись на камин. Он был в полном шоке. Это не случится. Этого не может быть, это так не работает.

— Ты имеешь в виду, что твоя команда решила так сделать. Это то, как у вас это сработало, — сказал мистер Блэкберн.

— Я вам говорю, только так это работает.

— Вы не могли все жениться на ней, — сказал Норт, отбросив всю чепуху. — Это не законно.

— Её это не волновало, — ответил Генри, покачав годовой. — Она просто хотела шоу. Мы сделали это для наших семей. Мы ничего не делали официально. Штат знает её только по девичьей фамилии.

Норт сложил пальцы вместе и поднёс к основанию носа, начиная чувствовать головную боль.

— Так твой ответ — все в группе согласны…

Он не мог это сделать. Он не мог сказать слова.

— Люби её или потеряй её, — ответил Генри. — Это всё или ничего. Все влюбляются в неё и она во всех.

Генри снова наклонился.

— Насколько сильна твоя связь с командой? Ты действительно хочешь разделить всё, что имеешь? Даже если это она?

Норт почувствовал начало рыка в своем горле. Это было не из-за того, что Генри сказал, а как он сказал. Смысл в его словах был не в том, что он чувствует к Сэнг, но что он чувствует по отношению к семье.

— Мы делим её сейчас.

— Но не так, я полагаю. И вам нужно ещё убедиться, любит ли она всех вас. Пара групп псов приблизились к этому, но когда девушка узнала, что они хотят сделать с ней, то ускользнула. Говорила, что это не нормально. Сказала, что она любит одного, а не всех.

Он рассмеялся, покачав головой.

— Нет, это происходит раз в миллион лет. Академия отслеживала каждый наш шаг. Они были уверены, что мы попросту молоды и глупы и будем ревновать друг к другу.

— Как это произошло? Вам сказали сделать это? Вы знали, что вы делаете?

Генри потряс головой.

— Конечно же, нет. Мы были псовой командой, пытающейся взять девочку из неблагополучной семьи. Мы запросили принятие и указали в нём дополнительное время для неё. Её семья ей навредила. Мы не хотели поранить её. Были необычные обстоятельства.

— Но как вы поняли, что это правильный способ?

Лёгкая ухмылка Генри появилась снова.

— Мы совершали ошибки. Как мы поняли потом, что мы могли ошибиться. Мы говорили себе, что не будем трогать её. Никто не ходил рядом с ней. Не таким способом. Это было правило.

Норт сглотнул. Это звучало знакомо.

— Закон подлости, я полагаю. Скажи кому-то не влюбляться, и они сделают всё наоборот. Только к тому времени, как мы узнали, что все влюблены в нее, мы были по горло погружены в задание, из которого не могли уйти. И она была нашим сердцем.

— Что вы сделали? — спросил мистер Блэкберн.

Он не мог говорить об этом на полном серьёзе. Норт был уверен, что он насмехается. Он не мог реально рассматривать это.

— Нам нужно было прийти к соглашению. Сперва мы все бегали за её вниманием. Как только она говорила кому-то, что любит, тот уходил с ней. Что мы не знали — это то, что она любила нас. Всех нас.

Он нахмурился.

— И это мучило её. Она хранила это в себе. Она думала, что мы не поверим ей. Она была уверена, что мы выгоним её даже за предположение такого. Она пыталась выгонять нас на свидания с другими девочками. Конечно же, мы не слушали, но иногда мы говорили, что созданы, чтобы сделать её счастливой. Только она не была счастлива.

— А сейчас? — спросил мистер Блэкберн. — Вы всё ещё вместе.

Генри кивнул.

— Да. Мы всё ещё вместе. Мы всё ещё работаем на Академию. Она всё ещё с нами. Она никогда не уходила от нас, и мы никогда не покидали её. И это только так работает. Раздели её или потеряй её.

Он посмотрел на Норта за диваном.

— Как сильно вы любите свою птичку, мистер Тэйлор? Что случится, если однажды мистер Блэкберн скажет вам, что тоже любит её? Как вы отнесётесь к этому, позволите? Зная, что она вас обоих любит?

— Ещё что-нибудь помогло? Спросил мистер Блэкберн, отрезав Норта, прежде чем он мог открыть рот в ответ.

Генри ухмыльнулся.

— Вы говорите так, как будто всё нормально, и вы не можете дождаться, чтобы приступить. — Он вздохнул, передернув плечами. — Я могу рассказать вам, как избежать проблем. Первое правило, разделите своё время поровну. Я не имею в виду время, когда вы вместе или с другими. Я имею в виду, если вы встречаетесь с ней в понедельник, другой встречается во вторник. Если вы будете её посещать всё время, это создаст плохие вайбы. Я имею в виду, иногда это нормально, но не думайте, что сможете проводить с ней время дольше постоянно. И так работало у нас. Когда она возвращается ко мне, она скучает, и это — наши отношения.

— Поэтому расписание важно.

— Правильно. И не позволяйте ей пренебрегать остальными. Ей легко будет проводить время с одним или с двумя, и забыть о внимании к другим. С кем бы она ни была, она постарается сделать его счастливым.

— Что ещё?

Генри откинулся назад снова, почесав подбородок.

— Давайте посмотрим. Я думаю, что будет легче, если все согласятся изначально. Сразу как только узнаете, что кто-то ещё любит её. Внесите это первым в свой план. Таким образом, вы не пораните чувства, когда кто-нибудь узнает, что кто-то поцеловал её, прежде чем другие.

Он улыбнулся.

— Мы были реальными идиотами тогда. Мы бы предотвратили драки.

— Нам следует сказать ей?

— Мистер Блэкберн, — промолвил Норт. Он услышал достаточно. Он был сумасшедшим! Это никогда не сработает. Смог бы он когда-либо разделить её со всеми другими? Любил был он её так сильно, что смог бы смотреть как её целует Кота? Или Сайлас? Он не возражал, когда она сидела на их коленях. Возможно, ему с самого начала стоило подумать об этом, но он не знал, что чувствовал к ней, и она была так напугана всё время, что ему было наплевать, кто сидел с ней. Если он не мог быть с ней, он был рад, что Люк или Натан или другие проводили время с ней.

— Но целовать её? Или говорить, что они любят её? Заходить так далеко?

Генри был прав. Это невозможно.

Он даже не знал, любит ли она его.

Генри рассмеялся.

— Я думаю, вам следует подождать, чтобы узнать сможет ли принять это ваша команда или нет. До тех пор, не стоит её вводить в курс дела. Я имею в виду, будьте дружелюбны с ней. Попробуйте покорить её и радовать её. Но не откладывайте это надолго. Я думаю, самый лучший способ — это дать ей время признаться в любви к вам. А потом всё будет понятно.

Это прозвучало знакомо.

Мистер Блэкберн откинул голову назад.

— То есть нам нужно сказать каждому в группе, что единственный способ сохранить нашу птичку с нами — это все должны полюбить ее. Но мы говорим это только в том случае, если будем уверены, что человек влюблен.

— Верно. Это должно быть все или ничего. Только если ты не хочешь развалить свою группу. Я бы предложил проголосовать. Когда поймешь, что любишь ее и готов пожертвовать своей исключительностью, тебе следует проголосовать. Когда все голоса будут учтены, когда вы все согласитесь, что можете делиться ею, тогда набросьтесь на нее и покажите, что любите ее. Ну, может быть, не все сразу. Делайте это бережно.

— И мы должны обратиться с этой информацией к руководителям Академии?

— Вы говорите им, что вы все любите ее и должны доказать это, и что она любит вас. Затем попросите пригласить ее в свою группу. Если вы попытаетесь сделать это до, а иногда и после, другие группы проявят любопытство и придут посмотреть на нее. И поверьте мне, когда я говорю, что когда другие группы псов услышат об этом, они захотят поговорить с ней, обнюхать ее и попытаться подкупить.

— Она бы нас не бросила, — сказал Норт.

— Вам лучше убедиться, прежде чем решаться на это. — Генри положил руку на спинку дивана. — Кстати, сколько человек в вашей группе?

— Девять, — сказал мистер Блэкборн.

Глаза Генри расширились, и он чуть не поперхнулся.

— Ты издеваешься надо мной. Девять? И одна птичка? Я думал, у тебя их три, может, четыре или пять. Девять? — Он покачал головой. — Нет. Вы, ребята, сумасшедшие. У тебя это никогда не получится.

— Что нам нужно было знать, так это как, — сказал мистер Блэкборн, вставая. — Ты нам очень помог. Не могли бы мы обратиться к тебе с дополнительными вопросами?

— Черт возьми, да. Если ты действительно попытаешься, я хочу услышать об этом. Только не возвращайся в слезах, когда у тебя ничего не получится. Я тебя предупреждал.

— Спасибо, мистер Андерсон. — Он шагнул вперед, протягивая руку. — Надеюсь, мы не слишком побеспокоили тебя и твою семью этим вечером.

— Всегда приятно получить поддержку от такой способной собачьей стаи. — Генри пожал ему руку в ответ. — Удачи с ней. Я серьезно.

— Ты счастлив? — спросил Норт. Он не хотел спрашивать об этом. Возможно, мистер Блэкборн заинтересовался им. Теперь, когда шок прошел, Норт тоже заинтересовался. — Тебе нравится делить ее с кем-то?

На лице мистера Андерсона появилась спокойная улыбка, и Норт подумал, что это был самый искренний взгляд за весь вечер.

— Сынок, я скажу тебе это сейчас, и я верю каждому своему слову. Это было лучшее, что я когда-либо делал. Я бы сделал все это снова ради нее. И ради них. Они тоже счастливы. Я не думал, что буду счастлив я. Я был уверен… но это может сработать, если ты этого захочешь. И когда это происходит, это прекрасно.

Сопротивление Норта начало постепенно угасать. Неужели это было так просто? И так невозможно? Чтобы сохранить птицу в семье, все должны были в нее влюбиться. А их было девять. Нет, это было глупо. Ему придется держать ее подальше от Академии. Он найдет другой способ.

Или, может быть, они станут парой в команде. В Академии это не особо волновало, но если это был единственный выбор, который у него был… но мог ли он покинуть команду, которую любил? Ту, с которой он поклялся своей жизнью всегда быть рядом? Что значило его обещание, если он не смог сдержать его перед собственной семьей? Мог ли он оставить своего брата ради Сэнг?

По дороге домой Норт смотрел в темноту, боясь взглянуть на телефон, боясь, как обычно, думать о ее лице. Возник барьер, скрывающий его разум и сердце. Мог ли он позволить, ее вот так делить? Хотела бы она этого? Их группа была особенной. Никто бы на самом деле не понял. Они через многое прошли. Они как друзья по войне. Более того, потому что в войнах, которые они вели, участвовали не какие-то безымянные люди посреди пустыни или джунглей. Они были своими собственными братьями и сестрами, отцами и матерями. Как Сэнг и ее родители. Они защищали друг друга от родственников, недостаточно достойных той верности, которую они дарили друг другу.

И они пытались привлечь к этому Сэнг. Он понял, что это была его первая ошибка. На самом деле, это была ошибка Коты. Он познакомил Сэнг со всеми ними, несколько случайно. Норт был уверен, что Кота попросит их отступить, заявив, что она — его девушка. Или кто-то это бы сделал. Она была слишком идеальной.

О боже, он думал о ней. Теперь он видел ее лицо. Он ничего не мог с собой поделать. Ему хотелось вскинуть голову и выбросить этот образ из головы на пару часов покоя, чтобы разобраться, что он на самом деле чувствует по этому поводу.

— Норт, — сказал мистер Блэкборн, ехавший рядом с ним, подъезжая ближе к дому. — Нам нужно созвать семейное собрание.

— Не думаю, что нам следует это делать.

Мистер Блэкборн приподнял бровь.

— Ты хочешь сказать, что теперь, когда ты знаешь, что любишь ее, не хочешь делить? Или ты отказался от этого?

Норт заворчал.

— Ты хочешь сказать, что рассматриваешь это предложение? — Он скрыл легкую улыбку, довольный тем, что в кои-то веки выплеснул на него часть своего собственного психологического дерьма.

Мистер Блэкборн молчал так долго, что Норт подумал, что, возможно, он не собирается отвечать. Мистер Блэкборн порылся в кармане, доставая телефон. Он щелкал по нему, пока вел машину. Он выбрал фотографию, поднял ее и показал Норту.

Норт с улыбкой смотрел на фотографию Сэнг, прижатой к Натану. Мистер Блэкборн перешел к следующему снимку, на котором Кота и Сэнг были вместе. Следующей была фотография, сделанная Сайласом и Нортом, на которой Сэнг выглядела невероятно счастливой, когда они оба одновременно притворялись, что целуют ее в щеки.

Такой счастливой Норт ее еще никогда не видел. Именно так она выглядела, когда они были рядом в последнее время. Именно это заставляло его заканчивать работу пораньше, когда он мог, просто чтобы снова быть рядом с ней, если она ему позволяла.

— Я верю, что это уже происходит, — сказал мистер Блэкборн, удивив Норта. — А что касается того, чтобы поделить ее, того что сказал мистер Андерсон о том, что ни одна другая команда не сможет этого сделать… Я более чем уверен, что мы смогли бы.