Акушерку вызывали? или Две полоски на удачу

Глава 17

Следующие несколько дней проходили у меня в тумане моих мыслей и терзаний. Я несколько раз выписывала себе рецепт на препарат для медикаментозного прерывания и столько же раз отправляла его в мусорку. Я потерялась в своих мучительных сомнениях, не зная, как будет правильнее поступить.

Возвращения Кравицкого я ждала и боялась одновременно. Представляла наш разговор, его реакцию, и меня охватывал озноб. Именно в эти моменты приходило желание ничего ему не говорить, скрыть всё и решить проблему своими силами. Но потом возвращался голос разума и заставлял меня ждать и терпеть до приезда Кравицкого.

И где-то в глубине души я понимала, что если бы это был не его ребёнок, наверное, было бы легче принять решение.

- Кристина, что ты тут делаешь? - голос Никиты отвлек меня от вновь набежавших мыслей.

На этот раз они настигли меня и засосали в свой водоворот около пустующей курилки, где я присела на подоконник, чтобы прийти в себя.

- Захотелось немного побыть в тишине, - отозвалась я.

- Понимаю, - Никита тяжко вздохнул и достал пачку сигарет. Протянул мне, предлагая.

- Не курю, - напомнила я, покачав головой.

- Ну да, - Никита рассеянно кивнул, сунул сигарету в рот и щелкнул зажигалкой. Затянулся, задумчиво глядя куда-то в одну точку.

- У тебя что-то случилось? - спросила я.

- Похоже, случилось, - он вздохнул. - Полная задница, в которую я забрался сам и теперь не знаю, как из неё выбраться.

- Рената? - поняла я.

Никита подавленно кивнул. Сделал затяжку и на выдохе сказал:

- Моя Ленка, оказывается, беременная. Узнал случайно от шурина. А она мне не сказала, когда я уходил. Гордая. А я такой идиот, - он провел рукой по лицу. - Такой идиот… У нас ведь и ссоры был из-за того, что Ленка долго не могла забеременеть. Она очень хотела ребёнка, переживала, я, наоборот, не спешил детей заводить. Думал, ну нет, так нет. А Ленка обижалась, считала, что я вообще их не хочу. И вот как вышло-то.

- Так в чем проблема? Возвращайся к жене. Или Рената так глубоко в сердце запала? - мне не удалось скрыть сарказма в голосе.

- Да не в этом дело, - Никита покачал головой. - Я и сам уже хотел порвать с Ренатой. Глупо во все это ввязался. Из своих идиотских обид на Ленку. Рената неплохая девушка, но… Не мое. Я жену люблю.

- Тогда в чем дело?

Никита горестно усмехнулся:

- Рената вчера сообщила мне, что беременна. И тест даже показала.

- М-да, - из меня тоже вырвался удрученный смешок. - Прямо эпидёмия беременностей какая-то, - бросила в сторону, имея в виду и себя тоже.

- И я не знаю, что делать, - Никита, выдыхая дым, посмотрел на меня.

Внезапно от запаха этого дыма меня замутило, к горлу резко подступила тошнота, и я опрометью кинулась к туалету, что как раз был неподалеку. Все содержимое моего желудка мгновенно оказалось в унитазе.

- Кристина? - позвал Никита из-за двери. - Ты что там? В порядке?

- Да, в порядке, - отозвалась я, медленно перемещаясь к раковине. Открыла кран и прополоскала рот.

- Отравилась, что ли? - спросил Никита, когда я вышла. Сигарету он, к счастью, уже затушил.

- Похоже, - я с радостью воспользовалась этой версией. - Не надо было брать тот пирожок с капустой…

- Да, в последнее время буфет наш испортился, - согласился Никита. - Чебуреки тоже невкусные стали. Не советую брать.

- По поводу твоей ситуации… - вернулась я к нашему разговору. - Даже не знаю, что тебе сказать. Попал ты, конечно.

- Сам виноват, идиот, - поморщился Никита. - Но Ленка, если узнает про Ренту, меня уже назад точно не примет.

- Кристина Станиславовна, Никита Андреевич! - воскликнула медсестра, только мы вернулись в отделение. - К нам скорая новенькую привезла. Подозрение на разрыв матки. Уже на лифте поднимают.

Только она это произнесла, двери лифта распахнулись, и два санитара выкатили каталку с женщиной. За ними следом вышел врач скорой, молоденький и очень взволнованный:

- Там в приемной какой-то аврал, так нас сразу сюда направили, а документы оставил для оформления. Я просто должен был передать информацию по ней.

- Это правильно, спасибо, - я прикоснулась к женщине: холодная, липкая от пота кожа. Полуобморочное состояние, тяжело, часто дышит. Плохой знак.

- Давление восемьдесят на шестьдесят, температура понижена, - быстро продолжил парень. - Срок - тридцать две недели. Беременность четвертая . Судя по состоянию - похоже на внутреннее кровотечение… Разрыв матки.

- В анамнезе три кесарева сечения, и последнее - меньше года назад, - сообщил Никита, посматривая обменную карту. - И куча письменных отказов от прерывания. С ума сойти.

Мы с ним понимающе переглянулись: дело - дрянь.

- Давайте сразу на УЗИ и быстро готовьте операционную, - сказала я медсестре. - И Машу найдите. Думаю, нам третьи руки точно не помешают, - я посмотрела на Никиту, и тот кивнул.

УЗИ подтвердило наши худшие опасения: матка уже была полная крови, а шов от предыдущего кесарева разошелся.

- Вот и зачем тебе это надо было? - полушепотом посетовала я, глянув на пациентку, которая была уже без сознания.

- Кристина Станиславовна, - в смотровую заглянула Маша. - Операционная готова.

- Хорошо, - кивнула я. - Иди переодевайся. Мы сейчас тоже будем.

Действовать нужно было быстро, в таких ситуациях время шло на минуты.

- Давление низкое, шоковое состояние, - сказал Шахов, когда мы с Никитой появились в операционной. - Но я держу ее.

- Кровь заказали, Кристина Станиславовна, - отчиталась Маша.

- Тогда приступаем, - сказал Никита.

Несколько минут мы работали в тишине, полностью сосредоточившись.

- Мальчик, - я быстро передала извлеченного младенца неонатологу и вернулась к пациентке.

- Он выживет? - тихо спросила меня Маша.

- Будем надеяться, - отозвалась я. - Но сейчас в приоритете мать, ты же знаешь.

- Четвертое кесарево. Как можно было это такого додуматься? Совсем инстинкта самосохранения нет? - ворчал Никита. - Дайте ещё один отсос… Здесь кровищи…

- Но ведь больше двух кесарево не рекомендуется делать, - робко заметила Маша.

- Как видишь, не все хотят слушать врачей, - вздохнула я. - У нее отказов от прерывания целая папка. Держи вот здесь зажимом, да….

- Так она ещё и сроки все не выдержала, даже года не прошло после последнего кесарева, - добавил Никита. - А рубец видела у нее какой? Миллиметр толщиной от силы! Тут ребёнок ногой пнет изнутри - и все!

- Что, похоже, и произошло… Что-то кровь не останавливается. Ищем, где кровит, - я ощутила, как меня от перенапряжения слегка повело, и на миг зажмурила глаза.

Вроде, отпустило.

- Плацента плохо отделяется, похоже, спайка в районе бывшего рубца, - сказал Никита.

- Этого нам ещё не хватало, - я подавила вздох. В памяти всплыла та самая операция с Кравицким, и по телу пробежал озноб. Нет, только не повторение того ужаса. - Мы должны спасти ее.

- Тут живого места нет. Я предлагаю удалять. Как ты смотришь, Кристина?

Один из самых тяжелых моментов нашей работы: в экстренной ситуации принимать решение об удалении матки. Для большинства женщин такая новость становится настоящей трагедией. Но порой это единственный вариант, чтобы ей остаться в живых.

- Давай, может, ещё попробуем…. - заколебалась я.

- Слушай, у нее уже есть четверо детей… А если мы сейчас вытащим ее неимоверными усилиями, а она через полгода опять забеременеет? - с легким раздражением отозвался Никита. - И тогда уже точно станет самоубийцей. И детей сиротам оставит…

- Но это уже ее ответственность, Никит…

- Не затягивайте, ребята, решайте что-нибудь, - попросил Шахов. - Я пока держу ее на чистом энтузиазме, но в любой момент везение может закончиться.

- Черт, опять кровь! - Никита быстро переместил зажим.

- Давление падает, - напряженно сообщил Шахов.

- Кристина? - Никита уставился на меня исподлобья.

- Удаляем, - кивнула я.

- Все, делаем гистерэктомию. Света, маточный манипулятор…

Первым делом, выйдя из операционной и переодевшись, я осушила целый стакан воды. До последней минуты был страх, что пациентка не выживет. Снова.

Но к счастью, завершилось все относительно благополучно, насколько это возможно в такой ситуации.

- Как себя чувствуешь? - спросил Никита, останавливаясь рядом и тоже наливая себе воды из кулера. - Мне показалось, ты была бледной на операции. Всё ещё мутит?

- Да, немного, - ответила я. И перевела тему: - Ты же дежуришь ночью?

- Ну да. Хочешь, чтобы я сообщил ей об удалении, когда придет в себя после наркоза?

- Наоборот, думаю, что стоит потянуть с этой новостью до утра. Заодно сразу к ней Максима позвать для поддержки. А то мало ли, какая реакция будет. И надо ещё с мужем ее поговорить. Саша сказала, что он ждет внизу. Могу это сделать я.

- Хорошо, тогда я пойду журнал заполню.

- Давай.

Я спустилась на первый этаж, где около приемного покоя нервно расхаживал лысоватый мужчина.

- Вы муж Натальи Якубович? - окликнула его я.

- Да, - он тут же ринулся ко мне. - Как она?

- В реанимации, состояние после операции тяжелое, но стабильное, - сказала я. - И…. Чтобы ее спасти, нам пришлось удалить ей матку. К сожалению.

Мужчина побледнел:

- И что теперь будет?

- Ничего. Будет жить, как и жила.

- Что ж получается, детей больше не будет?

- Послушайте, вам с женой нужно было остановиться уже на втором ребёнке, - терпеливо произнесла я, - уверена, врачи вас предупреждали и не раз. Каждая следующая беременность - огромный риск в случае вашей жены. А уж то, что случилось в этот раз - вполне закономерно, как бы печально это ни звучало. Она рисковала и своей жизнью, и жизнью ребёнка. Кстати, вы не хотите знать, как он?

- Да, как он? - мужчина встрепенулся.

- Мальчик, тоже в тяжелом состоянии, но будем надеяться на лучшее.

- Я могу увидеть Наташу? - нервно сглотнул он.

- Сейчас нет, она пока отходит от наркоза. Приходите завтра, к часам одиннадцати.

- Хорошо, спасибо, - мужчина понуро опустил голову. - А ведь мы так хотели пятерых детей…. Как же? Почему?

- Извините, мне надо идти, - сказала я. - Приходите завтра.

Он кивнул и поплелся к выходу.

Я же отправилась обратно в отделение.

- Всё спокойно? - спросила я дежурную медсестру Сашу. - С мужем Якубович я поговорила.

- Хорошо. Да, все спокойно. Правда, пока вы ходили вниз, Роман Валерьевич вернулся из командировки. На день раньше.

- Кравицкий? - в висках тут же застучала кровь.

- Да, он у себя в кабинете.

- Понятно, - отозвалась я.

- Вы уже домой уходите?

- Я? Да… Пойду переодеваться, - рассеянно кивнула я.

Нет, сегодня я не в состоянии с ним разговаривать. Завтра. Поговорю с ним завтра.