Акушерку вызывали? или Две полоски на удачу

Глава 9

Ближайшие несколько дней Ника мне не писала, и я, помня о совете Максима, ее тоже не доставала своим вниманием. Я видела, что сестра бывает «в сети», даже делала какие-то репосты себе на страницу, и это немного успокаивало: значит, как минимум она жива и здорова.

С Максимом мы, конечно, сблизились после того вечера, но пока наши отношения колебались на грани «дружбы-симпатии». Иногда он мне звонил вечером, спросить, как дела, на работе же мы пару раз вместе забегали в буфет пообедать.

Свой выходной я провела с дочкой. Наконец мы вместе сделали очередную поделку в садик и сходили в ее любимый парк развлечений.

Утром очередного рабочего дня у меня оказалось немного лишнего времени, и я решила заскочить в кондитерскую недалеко от нашего роддома и купить кое-что из свежей выпечки, чтобы попить кофе с Женькой, которая сегодня была в ночную смену. Я уже предвкушала, как она обрадуется своему любимому круассану с миндальным кремом, поэтому запорхнула в ординаторскую с улыбкой на лице. И тут же ее погасила. Потому что подруга плакала.

- Жень, что случилось? - я сразу бросилась к ней и села рядом на диванчик. Судя по воспаленным глазам, смывшейся туши и красному носу, плакала она уже давно.

- Ничего, - Женька высморкалась в бумажный платочек.

- Ну конечно! - нахмурилась я. - Кого ты обманываешь? По пальцам можно посчитать, сколько раз я видела тебя в слезах. Так что рассказывай.

- Сегодня на смене ребёночка у одной пациентки не смогли спасти, - всхлипнула она.

Я посмотрела на неё озадаченно:

- Это печально, конечно, но случается в нашей работе. И на твоих руках это происходит ведь не в первый раз. Вспомни даже хотя бы недавний случай с беременными, на которых крыша обвалилась в спорткомплексе. Там тоже не все новорожденные выжили, к сожалению. У меня, конечно, тоже каждый раз сердце разрывается в такие моменты, но…

- У меня ещё тест отрицательный, - выдавила из себя Женька, и из ее глаз снова хлынули слезы.

- Тест? - я сразу не поняла, о чем она. А потом у меня внутри все упало. - Ты сделала тест?

- Да. Одна полоска, - подруга судорожно вздохнула. - Понимаешь, снова одна полоска!

Я обняла ее и притянула к себе, и она уже зарыдала у меня на плече.

- Может, ещё рано для теста? - тихо спросила я. - Или он плохой?

- Не рано, уже больше двух недель прошло, - сквозь всхлипы ответила Женя. - И я сделала три теста разных фирм. Везде одна полоска.

- А анализ на ХГЧ? Тесты ведь могут не опередить на ранних сроках.

- Сдала несколько часов назад, девочки ещё не принесли результат, у них завал…

- Значит, нужно дождаться его.

И именно в этот момент затрезвонил внутренний телефон. Я первая дотянулась до него, но Женя вырвала у меня трубку:

- Да! Да, Лена… Спасибо, - и по мере того, как она говорила, ее глаза вновь наполнялись слезами. Она отдала мне трубку и закусила губу. - Теперь точно все. Анализ отрицательный.

- Жень.… - я, зная, как это было важно для подруги, сейчас не находила никаких слов поддержки. Все, что бы ни сказала, не уменьшило бы ее боль, поэтому я просто снова обняла ее.

- Я не знаю, как сказать Вите, - хрипло произнесла она. - Это ведь была последняя попытка, понимаешь?

- Может, стоит сходить к другому репродуктологу? - я говорила, поглаживая её по плечу. - Ну вдруг…

- И он откуда-то возьмет у меня лишние яйцеклетки? - подруга хохотнула сквозь слёзы. - Я пустоцвет, как говорила моя бабушка, пустоцвет….

Дверь внезапно открылась, и в ее проеме появился Максим. Он собирался что-то сказать, но, увидев картину, открывшуюся ему, со свойственной ему деликатностью произнес:

- Прошу прощения, я позже загляну, - и закрыл дверь.

Женя между тем высвободилась из моих объятий и громко высморкалась в новый бумажный платочек, потом стала вытирать слезы с лица.

- Что-то я распустилась совсем, - вздохнула подруга. - Просто… Я ведь действительно надеялась… - она запрокинула голову и часто заморгала, чтобы не дать набежать очередным слезам. - Теперь надо как-то смириться с тем, что есть.

- Ты же знаешь, что я всегда с тобой, - я положила руку ей на плечо.

- Я знаю, спасибо, - Женя слабо улыбнулась в ответ и похлопала меня по этой руке. - А теперь иди… К своему психологу, - она хмыкнула. - Может, он важное что хотел тебе сказать. А ты тут мне сопли вытираешь.

- Твои сопли важнее, - усмехнулась я.

- Ну вот, видишь, их уже нет, - Женя показала на свое лицо. - Так что иди. Только, надеюсь, я первой узнаю, если тебе сделают предложение?

- Что-то ты торопишь события, - на этот раз хмыкнула я. - И, конечно, ты узнаешь первая, если такое фантастическое событие свершится.

Как оказалось, Максим далеко не ушел, а разговаривал в коридоре с одним из врачей неонатологии. Увидев меня, он быстро свернул беседу и подошел.

- У Жени случилось что-то серьёзное? - спросил он. - Может, нужна помощь?

- Даже не знаю, - вздохнула я. - Она делала ЭКО, и оно оказалось не успешным. Опять. Это уже не первая их с мужем попытка и, как говорит ее репродуктолог, была последней. Больше он не дает шансов. Так что… Ей сейчас очень тяжело.

Максим сочувственно покачал головой:

- Я могу поговорить с ней.

- Попробуй, - я кивнула. - Может, действительно, ты, как специалист, найдешь слова, от которых ей станет хоть чуточку легче.

- Она в ординаторской сейчас?

- Да, но скоро может уйти, она после суточного… - я запнулась, когда из своего кабинета вышел Кравицкий.

Он окинул нас с Максимом взглядом и, сухо поздоровавшись, прошел мимо. Вообще, в последние дни наши отношения стали ещё больше натянутыми. И если раньше его избегала в первую очередь я, то теперь и он стал это делать. Общались тоже сугубо по работе. Наверное, следовало радоваться, ведь именно к этому я стремилась изначально, однако каждый раз после такой холодной встречи с ним на душе становилось паршиво.

- Тогда попробую подловить ее до ухода, - голос Максима отвлек меня от моих мыслей.

- Хорошо, - я чуть улыбнулась. - Да, а ты что-то хотел, когда заходил к нам?

- Да, спросить, когда у тебя выходной, - он тоже улыбнулся. - Хочу на этот раз пригласить тебя на ужин.

- М-м-м-м, заманчиво, - ответила я с усмешкой и задумалась. - Дай прикинуть, когда у меня свободный день по графику… Сегодня и завтра обычная смена, послезавтра иду на сутки, а потом у меня полноценный выходной.

- Отлично, тогда будем ориентироваться на этот день, - Максим заговорщицки подмигнул мне и направился в ординаторскую к Жене, а я - на обход.

Не знаю, о чем Максим разговаривал с Женей, но когда она, чуть позже, уходила домой, то выглядела уже не такой подавленной.

Я проводила ее до первого этажа и обняла на прощание:

- Созвонимся. Для тебя я на связи всегда.

Женя благодарно кивнула и поспешила на улицу, где ее должен был ждать Виктор на машине.

Когда я вернулась на свой этаж, снова наткнулась на Кравицкого. По традиции он стоял у дежурного поста и что-то изучал в отчетных журналах. Я не собиралась задерживаться рядом с ним, но вдруг раздался истеричный голос:

- Кто тут доктор? Срочно позовите доктора!

Все, кто был в коридоре, конечно же, обернулись на крик женщины, вбежавшей в отделение. Она была лет пятидесяти, невысокая, полноватая, в скромной одежде и платочке, завязанном под подбородком.

- Зачем вам доктор и кто вас сюда пустил? - спросил Кравицкий, отрываясь от своего дела.

- Мне нужен доктор моей дочки! Она у вас тут лежит! - женщина вся раскраснелась от эмоций.

- Часы посещения пациентов с пяти до семи, - Кравицкий показал на расписание стационара. - В другое время здесь находиться нельзя.

- А мне нужен доктор, срочно! И я не уйду, пока не увижу этого изверга! - продолжала кричать та.

- Та-а-а-ак, - протянул Кравицкий, потирая переносицу. - Для начала успокойтесь. Чем этот, как вы опрометчиво выразились, «изверг», заслужил такое обращение к себе?

- Он собирается сделать дочке… как там это? - она наморщила лоб. - Кесарево, вот! А я запрещаю это делать! Это грех! Большой грех!

- Как фамилия вашей дочери? - встряла я.

- Равкина! Света Равкина по мужу она! - И тут же запричитала, крестясь: - Ох ты ж, господи, грех-то какой….

- Это моя пациентка, - сказала я, обращаясь к Кравицкому. - У нее нижнее предлежание плаценты, тридцать шесть недель, после утреннего осмотра я поставила ей кесарево на два часа дня.

- Вы слышали? - Кравицкий посмотрел на женщину. - У вашей дочери серьёзные показания для кесарева сечения. Она сама не родит.

- Родит! Ещё как родит! С божьей помощью! - та снова размашисто перекрестилась. - Так что мы отказываемся от вашего кесарева! Я знаю, мы имеем право на отказ! - и она воинственно выпятила грудь.

- Мама? - послышалось тихое. И к нам медленно вышла сама Светлана Равкина. Ее живот казался просто огромным по сравнению с худеньким телом и тонкими ножками, и сама девушка было бледной, с залегшими тенями под глазами. Исходя из анализов, с гемоглобином у нее тоже были большие проблемы.

- Светочка, - женщина кинулась к ней, - я пришла тебя спасти! Никакого кесарева не будет, такого греха на твоей совести мы не допустим!

- Светлана, - я внимательно посмотрела на беременную, - мы же с вами всё обсудили.… Это очень серьёзно.

- Света, скажи им! - ее мать вцепилась в ее руку.

И девушка, опустив глаза, тихо сказала:

- Я передумала. Я отказываюсь делать кесарево.

- Вы понимаете, что может умереть не только ваш ребёнок, но и вы? - Кравицкий тоже в упор смотрел на пациентку, игнорируя ее мать. - Вы осознаете, какой это риск?

- Ты не умрешь, не умрешь, бог не даст, - мамаша продолжала дергать дочь. - Пиши отказ.

- Светлана, я могу поговорить с вами наедине? - предприняла я ещё одну попытку образумить пациентку.

- Нет! Несите документы на отказ! - встряла мамаша.

- Светлана? - повторила я с нажимом. - Это только вы должны решать, понимаете? Это ваша ответственность.

- Я пишу отказ, - так же тихо проговорила Светлана.

Я заметила, как на щеках Кравицкого заходили желваки. Он думал несколько секунд, потом кивнул медсестре:

- Полина, принесите форму отказа.

- Они же из секты какой-то, - услышала я, как шепнула та. - Неужели нельзя что-то сделать?

- Нет. В нашей стране по закону пациент имеет право отказаться от любого медицинского вмешательства, в том числе и от кесарева сечения, - жестко и не понижая голоса ответил Кравицкий. - Просто нужно получить подтверждение, что он осознает все риски, связанные с этим, и берет за это ответственность на себя, - говоря это, он вновь посмотрел на Светлану. - В том числе и за жизнь ребёнка. Давайте, Полина, не задерживайте всех нас. Девушке ещё рожать самой, Кристине Станиславовне принимать у нее роды, а матушке - молиться богу, чтобы ее дочь и внук остались живы.

Полина ещё раз покосилась на Светлану и ее полоумную мамашу и достала нужный бланк.

- Подписывайте, - Кравицкий подвинул бумагу к краю и положил на неё свою ручку.

- Светлана, - я умоляюще посмотрела на девушку, но ту мать уже тащила к дежурной стойке, где лежал документ.

Светлана медленно, дрожащей рукой, расписалась.

- Вот так, умница! - мать ее аж засветилась вся, а мне ее захотелось стукнуть чем-то тяжелым.

- Теперь, Светлана, возвращайтесь в палату, - Кравицкий с преувеличенным равнодушие забрал бумагу, - а вы, мама, - произнес он подчеркнуто, - покиньте отделение. Напоминаю, что здесь вам находиться запрещёно.

Светлана все так же медленно направилась в сторону палат, а мамаша, туже затянув на голове свой платок, поплыла было к лифтам, как вдруг….

- Охх! - вскрикнула Светлана и согнулась, хватаясь за живот. Из-под сорочки по ее ноге потекла струя околоплодных вод с кровью.

Чёрт!

Мы с Кравицким бросились к ней одновременно.

- Каталку! - крикнула санитару Полина.

- Господи! Господи! - запричитала снова мамаша и стала неистово креститься.

- В смотровую! - попросила я санитара, который уже помогал корчащейся от боли Светлане лечь на каталку.

- Тебе нужна помощь? - спросил Кравицкий.

Я встретилась с его обеспокоенным и одновременно заботливым взглядом.

- Пока нет, - ответила чуть сорвавшимся голосом. - Сейчас быстро гляну на УЗИ и буду решать, что делать.

- Господи помилуй! Господи помилуй! - мамаша тем временем уже успела упасть на колени и теперь, молясь, натурально билась головой об пол.

- Полина, позови кого-то из санитаров, чтобы увели ее отсюда! - гаркнул Кравицкий. - Пусть бьет свои поклоны в другом месте.

- Света, - быстро сказала я, как только мы остались одни в смотровой, - вы ещё можете написать согласие на кесарево. А тот отказ улетит в мусорку. У вас состояние критическое. Вы не родите этого ребёнка и истечете кровью сами. Плацента сама не сдвинется, даже по воле бога. Ваш малыш умрет, он просто задохнется без возможности выйти наружу, и его тоже никакая высшая сила не воскресит. Но мы можем спасти и его, и вас, если позволите провести операцию. Всего один надрез - и вы оба живы. Вы даже будете находиться в сознании, помните, я говорила вам об этом?

Светлана коротко кивнула. А потом сдавленно, превозмогая боль, произнесла:

- Я не хочу, чтобы мой малыш умер, - и из ее глаз хлынули слезы.

- Тогда помогите мне спасти его, - я уже сама чуть не плакала.

И она снова кивнула:

- Я согласна.

И уже теперь я вполне искренне вознесла благодарность высшим силам.

Дальше все нужно было делать быстро, благо операционная была уже готова для планового кесарева, как и команда врачей. Пока шла операция, Светлана плакала и беззвучно молилась. А когда ребёночка извлекли на свет, и он издал первый крик, больше похожий на хрип, она спросила со страхом:

- Живой?

Малыш в ответ закричал звонче и увереннее, и я ответила, не скрывая облегчения: - С ним все в порядке, мамочка.

Ребёнка передали неонатологам, и вскоре, после наложения всех швов, и саму Светлану увезли в реанимационную палату отходить от анестезии.

Я вышла из операционной и устало прислонилась к стене, прикрыв глаза. Где-то рядом раздались шаги, и до моего носа долетел аромат кофе. Я открыла глаза и тут же подобралась. Кравицкий. Он молча протянул мне стаканчик с кофе.

- Спасибо, - сказала я, не отказываясь. Сейчас это было именно то, что мне нужно.

- Всё хорошо прошло? - спросил он.

- Надеюсь, что да, - вздохнула я. И с горечью усмехнулась. - А ведь это могла быть просто плановая операция, если бы не мать этой пациентки. Кстати, где она?

- Во всяком случае уже не в нашем отделении, - Кравицкий тоже усмехнулся. - Может, пообедаем вместе?

Переход был таким резким, что я опешила и растерялась. А после чуть в порыве не согласилась, но вдруг вспомнила, что обещала сходить на обед вместе с Максимом.

- Нет, извини, - ответила я, отводя глаза. - Я сегодня взяла перекус с собой.

- Понял, - он улыбнулся, - пообедаю один, - и пошел прочь.

Я, закусив губу, проводила его взглядом.

- Уже освободилась? - около меня вырос Максим. - Можем идти на обед?

- Максим, прости, у меня, наверное, сегодня не получится, - ложь сама сорвалась с губ. - Нужно срочно заполнить кое-какие бумаги. Так что иди, наверное, один, - и я, не дожидаясь его реакции, направилась в ординаторскую.