Алиса в Зомбилэнде

Глава 15 Король и королева разбитых сердец

Слова сестры прокручивались у меня в голове всю дорогу до дома Коула. «Он придет за тобой.» Кто придет? Почему?

Но как только мы приехали, я сразу же забыла об этом. Внутри сарая я увидела ребят на больничных каталках. Большинство из них были подключены к капельницам, а мистер Анкх ходил вокруг и проверял показатели. Некоторые спали, некоторые испытывали слишком сильную боль, чтобы задремать. Но Брент… он лежал неподвижно, его тело покрывали черные нарывы.

Из всех ребят он больше всех нуждался в медицинской помощи, но мистер Анкх даже не подошел к его кровати. Доктор Райт чистила и перевязывала людей с незначительными травмами, но даже не взглянула на его кровать. Это могло означать только одно…

Коул выругался, от него веяло печалью. Он усадил меня на кровать и сказал мистеру Анкху:

— Трина и Хаун все еще там, ищут… — Его голос оборвался. Он сжал губы.

Но Трина и Хаун лежали на каталках и… ох. Нет. Они были не здесь. Хоть их тела и лежали рядом, но на самом деле они блуждали по лесу в форме души.

— Я уже послал твоего отца за ними, — сказал мистер Анкх.

Лицо доктора Райт как всегда было суровым, но она положила руку в перчатке на сердце.

— Мне очень жаль, Коул. Он был замечательным мальчиком.

Коул наклонил голову.

— Он не… он не может… — сказала я.

— Да. Он может. — Я никогда не слышала от него такого грубого тона. — Через несколько дней мы узнаем, ушла ли его душа или он стал зомби.

Неужели никак нельзя было узнать об этом здесь и сейчас? И была ли такая возможность? Несмотря ни на что, я не хотела однажды проснуться мертвой душой.

— Нам придется пронести его тело в его дом, в собственную постель, а утром о нем сообщит его девушка. Пойдут слухи, что он умер от той же болезни, что Бутс и Даки. — Он горько усмехнулся. — Может, это заболевание больше не будут относить к «редким», а?

— Мне жаль, — прошептала я. Мне было знакомо чувство опустошения от потери, тошнотворное ощущение, когда понимаешь, что кто-то, кого ты любишь, сильно пострадал.

— Ложись на койку, Коул, — сказал мистер Анкх, и, прежде чем он успел ответить, добавил. — Нужно дать тебе лекарство.

Через несколько минут нас с Коулом подсоединили к капельницам. Он молчал, но я чувствовала, как боль исходит от него огромными волнами. Я плохо знала Брента, но даже я оплакивала его потерю.

— Он не хотел идти другим путем, — сказал Коллинз.

Коул уронил голову на подушку.

Доктор Райт прошла мимо и похлопала его по руке.

Мой подбородок задрожал.

— Ты не должна плакать, — сказала она мне, и хотя слова казались жестокими, на самом деле они поддержали меня. — Это не то, что нужно сейчас.

— Знаю. — Но… скольких друзей Коул потерял вот так? Скольких еще потеряет? А что насчет меня? Я узнаю этих ребят получше, возможно, полюблю их, а потом потеряю тоже.

Когда Трина и Хаун зашли в сарай, оба старались сдержать слезы. Я наблюдала, как желание заплакать становилось все сильнее, когда они подошли к своим телам и скользнули внутрь, словно накрываясь мерцающим одеялом.

— Не могу поверить, что он мертв, — прохрипела Трина. Ее руки были в засохшей крови и черной слизи. А волосы, теперь покрытые засохшей кровью, торчали в разные стороны. На верхней губе была царапина, на щеке — синяк, и большая шишка на подбородке.

Теплая слеза скатилась по моей щеке.

Я наблюдала, как мистер Анкх приподнял Трину и крепко обнял.

Бронкс, который приехал вместе с Коулом и мной, занял койку рядом с ней. Молча, он прикрыл рукой опухшие глаза. Он тоже был весь в кровоподтеках, а его синие волосы торчали во все стороны.

Следующим в сарай вошел мистер Холланд. Он направился к своему сыну.

— Мне очень жаль. Он был хорошим парнем. Мы будем помнить о нем, как помним о всех остальных.

Коул резко кивнул, и еще одна слеза скатилась по моей щеке.

— Позаботься об Али, — сказал он, и пустота в его голосе разбила мое сердце до конца жизни. — Ей сегодня сильно досталось.

Помолчав, мистер Холланд похлопал сына по плечу.

— Как скажешь. — Он повернулся ко мне, промыл мои раны и перевязал их так аккуратно, насколько это было возможно. — Я слышал, ты спасла кое-кого сегодня вечером.

— Мы все это сделали.

— Скромная? Неужели? Никогда бы не подумал. — Он выбросил окровавленные бинты в мусорку рядом с моей койкой. — Значит, Маккензи сама выбралась из толпы зомби? И Лёд тоже?

— Я сделала то, что должна была, то, что любой из ребят сделал бы для меня.

— Да, но ты сделала это без тренировок.

Я вздохнула.

— Это та часть, где ты обвиняешь меня в работе с плохими парнями?

Уголки его губ дернулись, также как у Коула.

— Нет. Ты не знала, куда тебя везут, поэтому ничего не могла сделать. Костюмы преследовали зомби, а зомби преследовали тебя.

Кстати…

— Что они сделают с этими зомби?

— Кроме того, что запихнут их в человеческие тела? Хотел бы я знать.

После этого он отошел от меня. Вся команда погрузилась в тягостное молчание, каждый погрузился в свои мысли. Если бы только я могла сказать что-нибудь, чтобы утешить их, но вспомнила свое презрение к врачам, медсестрам, друзьям и родственникам, которые предлагали мне нелепые банальности после аварии.

«Все будет хорошо». Да, они продолжат сражаться, но никогда не забудут о том, что в любой могли погибнуть.

«Время исцеляет». Потерять любимого человека — то же самое, что потерять конечность. Ты всегда будешь чувствовать, что чего-то не хватает.

«Мне очень жаль». Мне было жаль, но эти слова ничего не значили ни для кого из них. Их друга больше нет, и они не увидят его до самой смерти. Эта мысль не утешит их сегодня.

— Зомби стали более выносливыми, — сказал Лёд, нарушив тишину свои грубым голосом, которым обычно говорил со мной. — Раньше свет заставлял их убегать. Сегодня этого не произошло.

— Не думаю, что они стали выносливыми, — сказал Коул, его тон стал таким же мрачным. — Я считаю, что они были серьезно настроены добраться до Али.

— Но почему? — спросила я, озадаченная.

Ни у кого не было для меня ответа.

* * *

Следующие несколько месяцев прошли как в тумане. Брент больше не ходил в школу Ашера. Он уже закончил ее и жил самостоятельно, вдали от семьи, так что никто в школе не знал о нем. Никто не понимал, почему Коул и друзья были на взводе, готовые сорваться в любой момент.

Коул устроил небольшие похороны по Бренту, и то, как он и остальные, стойко держались, переживая смерть друга, глубоко затронуло меня. Я рыдала как ребенок.

Иногда я задумывалась, кто будет следующим. Коул? У нас больше не было видений, и мы все еще не знали, что это значит. А что насчет Льда? Как Кэт отнесется к его потере? Не очень хорошо, это точно.

Но, как я уже поняла, что бы ни происходило вокруг нас, жизнь всегда продолжается. Каждый день после школы я тренировалась и занималась с Коулом. На ринге я никогда не была так хороша, как на поле боя. Я не могла имитировать прилив адреналина или прилив борьбы или бегства, независимо от того, что мы тренировали.

Я определенно была слабым звеном.

Коул бесчисленное количество раз опрокидывал меня на задницу, колол мечами и ножами, но ни разу не поцеловал меня. Не то чтобы я думала об этом. И это правда.

Я не спала почти каждую ночь. Если не патрулировала в лесу рядом с домом вместе с Коулом, то расставляла ловушки для зомби. Если я не ставила ловушки, то выслеживала гнезда. Если я не выслеживала гнезда, то наблюдала за монстрами из окна или пыталась расшифровать остальную часть дневника.

Мне открылись еще два отрывка: один был о первых зомби, о чем мне рассказывала доктор Райт, и один о первых охотниках, о которых она не упомянула. Те первые охотники не могли покидать свои тела и должны были научиться сражаться с зомби, находясь в своей естественной форме. Но потом смерть одного из них спасла их.

Зомби съели его душу прямо из тела, и каким-то образом инфекция распространилась, почти уничтожив нежить. Почти. Это все, что я смогла разобрать, но, возможно, это было к лучшему. Каждый новый отрывок запутывал еще больше.

В конце концов, я не выдержала и показала дневник Коулу, но страницы для него были зашифрованы… все страницы. Это означало, что я каким-то образом понимала слова.

Коул понятия не имел, как я это сделала, и кто мог быть автором, но попросил меня передать все это его отцу для дальнейшего изучения, на что я отказалась. Не хотела расставаться с ним.

Коул спорил со мной, но, в конце концов, согласился. Да, он сфотографировал страницы, но смирился.

Мне никогда не было скучно, это точно, несмотря на то, что зомби перестали появляться. С той ночи, когда они охотились на меня, их больше не было, и Коул решил, что это потому, что они наконец-то решили отдохнуть.

Я предположила, что команда Костюмов может быть как-то связана с этим, но он сказал, что его отец и мистер Анкх следили за ними, и с их стороны тоже не было никаких движений.

Мои бабушка и дедушка были недовольны мной. Я постоянно засыпала на уроках, и мои оценки ухудшились. Меня дважды отправляли в кабинет директора, читали нотации, наказывали и снова водили к психотерапевту.

В первый раз, когда меня отправили в кабинет директора… доктор Райт отпустила меня без всякого наказания, спасибо… Рен и Поппи перестали со мной общаться, как будто я стала радиоактивным мусором.

— Мы не хотим связываться с неприятностями, — сказала Поппи. — Не сейчас, когда каждые наши действия могут быть опубликованы в Твиттере. Ни один колледж не захочет нас взять.

— Мы предупреждали тебя, что это случится, — сказала Рен.

Да, в тот же день она улыбнулась мне в столовой, молча намекнув, чтобы я добивалась Коула. И теперь я понимаю, зачем — она хотела встречаться с Джастином Сильверстоуном. Я видела их в коридорах, держащимися за руки. Очевидно, они были новой «той самой» парой в школе Ашера.

Кэт встала на мою сторону, и за это я полюбила ее гораздо сильнее. Теперь я не собиралась отпускать ее. Никогда. И мне все равно, что скажет Коул.

— В нашу первую встречу я сказала тебе, что ты будешь на верхней строчке в моей «пятерке», — сказала она. — И ни капли не солгала и не преувеличила.

— А ведь правда, — ответила я, смеясь.

— К тому же, как я могу отпустить тебя, когда так близка к завершению дерева слухов?

Ах, да. Дерево слухов. Честно говоря, я уже забыла о нем. Я пыталась загладить вину перед Маккензи за то, что обвинила ее, но самое большее, чего от нее добилась — это злобный взгляд.

Однажды, во время обеда мое терпение лопнула.

— В чем твоя проблема? — потребовала я, сидя за нашим столом. И, да, я теперь сидела с командой Коула. — Я же извинилась.

Кэт, которую я притащила с собой, наклонилась к Маккензи и сказала:

— Да. В чем твоя проблема?

Сверкающие изумрудные глаза переместились с меня на Коула, который сидел по другую сторону от меня.

— Отмени запрет и позволь мне разобраться с этим.

— Нет. Запрет остается в силе, — сказал Коул, покачав головой.

Запрет, который запрещает причинять вред Али?

— Ну же, — ответила я, — отмени его.

Маккензи вскочила на ноги, наклонилась и хлопнула рукой по столу, отчего все зазвенело.

— Во-первых, мне не нужны твоя извинения, кексик. Во-вторых, — сказала она, глядя на Коула, — ты не сможешь запрещать нам вечно.

— Вообще-то, тебе нужны мои извинения, Динь-Динь, — сказала я.

Она проигнорировала меня.

— Если не хочешь, чтобы я кричала на твою лапочку, как насчет того, чтобы я пересказала ей твои слова? — Наконец ее внимание снова переключилось на меня. — Каждый раз, когда я спрашиваю его, встречается ли он с тобой, он отвечает, что нет. Но потом он оказывается рядом с тобой, а там, ты уже знаешь, какой он с тобой.

Да. Он ведет себя дружелюбно. Но на этом все, ничего больше.

— И что ты думаешь по этому поводу?

— Я думаю, он использует тебя. Либо так, либо он лжет мне и самому себе. Вот только мне интересно, что он говорит тебе. — Она вышла из столовой, расталкивая учеников со своего пути.

В спину ей последовали многочисленные оклики «эй».

Сидя на месте, я осознала один ужасный факт. Маккензи и Коул говорили обо мне, и довольно много, учитывая, что она сказала «каждый раз».

О чем еще они говорили?

Просила ли она снова начать отношения? Очевидно, она все еще его любила. Но что он чувствовал к ней?

Делали ли они что-нибудь вместе после моего появления, я не знала и не должна была беспокоиться, но… я беспокоилась.

— Тебе стоит последовать за ней, — сказала Кэт Трине, и я поняла, что она сделала это, чтобы отвлечь внимание от меня. Каждый раз, когда я думала, что не смогу полюбить ее больше, она удивляла меня, завоевывая еще один кусочек моего сердца.

Трина ела сэндвич и даже не взглянула на Кэт.

— Тебе обязательно лезть в каждую ссору? — спросил Лёд Кэт. Он сидел рядом с Маккензи, а теперь рядом с Триной… и пытался отодвинуться от нее, как будто ему была невыносима мысль о том, что Кэт увидит его рядом со своей предполагаемой спутницей. — Али сама справится.

— Ты слышишь это надоедливое жужжание? — спросила она меня, не обращая на него внимания.

Он устало покачал головой.

— Ты такой ребенок, кошечка Кэт.

— Бжжж, бжжж.

— Не понимаю, что я в тебе нашел, — сказал он.

Она ахнула и бросила апельсин ему в голову. Он легко увернулся.

— Ты видел все мои замечательные качества, придурок!

Лёд громко рассмеялся.

— Уверена, что они у тебя есть?

— У меня их много, и ты это знаешь!

Официально они не встречались, но каждый, кто видел их вместе, понимал, что они принадлежат друг другу. Она заставляла его смеяться, как мы уже видели, выводила его из депрессии из-за Брента, а он отвлекал ее от беспокойных мыслей. В последнее время она слишком часто была бледной и молчаливой, но когда я спрашивала, она отмахивалась от меня и меняла тему.

Я не знала, что с ней делать. Да что там, я в принципе не знала, что мне делать.

* * *

Позже в тот же день я снова оказалась на боксерском ринге с Коулом, мы оба были в форме души, наши тела лежали на койках, но я была слишком рассеянной, чтобы чему-то научиться. Я думала о Кэт и вспоминала некоторые из наших разговоров, пытаясь понять, что с ней может быть не так.

Уход Рен и Поппи не тревожил ее.

— Честно? Я ожидала этого, — сказала она. — Просто надеялась, что они с первого раза поняли, насколько ужасна их жизнь без меня.

Она пропустила еще несколько дней в школе, но когда я спросила почему, она ответила:

— Моя мама подумала, что было бы здорово провести время вместе, — и снова отмахнулась.

— Али!

Резкий голос Коула вернул меня из моих мыслей. Как раз вовремя, чтобы увидеть… но не успеть среагировать… как он завел ногу назад, сбивая меня, и снова опрокидывая на пол.

«Тебе нужно сосредоточиться,» — говорило его выражение лица. Нам нельзя было разговаривать в таком состоянии.

«Виновата,» — ответила я.

Он не помог мне встать. Он никогда этого не делал. Я сама поднялась.

Каждая секунда, проведенная здесь, должна была сделать меня сильнее. И знаете что? За это он нравился мне гораздо больше. Мне нужно стать сильнее. Зомби…

— Али. — Коул снова ударил ногой, и я упала во второй раз, оказавшись на спине, выпуская воздух из легких. Он развел руками, и я поняла, что он спрашивает: «Что я тебе только что сказал?»

«Извини», — пробормотала я, вставая.

Он молча ткнул пальцем в мою сторону: «Начинай первая».

Я кивнула, давая ему понять, что поняла. Зная, насколько он быстр, я не стала долго раздумывать, как лучше его атаковать. Просто напала. Но даже тогда у него оказалось преимущество. Я наносила удары, он блокировал. Я била ногами, он уклонялся. В те несколько раз, когда Коул ловил мой кулак, он должен был оттолкнуть меня, вывернуть мне руку за спину, да что угодно. Но он этого не сделал. Просто отпустил меня и позволил мне снова напасть на него.

Это меня раздражало. Впервые с тех пор, как мы начали тренироваться вместе, он не делал мне больно. А поддавался.

Больше ударов, больше блокировок. Больше ударов ногами, больше уклонений.

— Ух ты. Вытащи свой тампон, Холланд, и опрокинь ее, как мужчина, — позвал Лёд.

Я слегка сморщилась от громкости его голоса. Я привыкала к увеличению своих чувств, даже к интенсивности запахов.

Лукас и Коллинз… оставившие свои тела дома, потому что арестные браслеты не работали в форме души… стояли рядом с ним и усмехались.

Коул посмотрел на Льда.

Но ему следовало быть внимательнее. Я уже отвела локоть назад, не останавливаясь и не думая. И вот, наконец, нанесла удар. На ринге его душа отшатнулась.

На койке, где лежало его тело, голова Коула повернулась в сторону, а из носа хлынула кровь.

Ладно, я не удержалась. Просто рассмеялась. Я смеялась так сильно, что чуть не описалась, наклонившись и держась за живот. И мне было хорошо. Так прекрасно. Не думаю, что я когда-либо так смеялась.

Коул пролетел через комнату и скользнул в свое тело. Он сел на кровати, кровь все еще сочилась из его носа, и проворчал:

— Это было не так уж смешно. — Но я слышала в его голосе веселье.

Я сделала то же самое, и при первом же прикосновении моей души с телом, стала единым существом, воздух стал теплым, звуки и запахи вернулись к норме.

— Как раз таки наоборот, — сказала я. — Было очень смешно. — И я снова рассмеялась. Наконец, успокоившись, спросила: — У тебя сломан нос?

— Нет. Для того, чтобы причинить мне большой вред, нужна кувалда. Мне жаль, кексик, но ты не кувалда. — Он повернул нос в разные стороны, затем вытер кровь тыльной стороной запястья.

— Буду рада изменить твое мнение, — мило сказала я.

— Пожалуйста. Я ведь не дурак. Достаточно уже рукопашной. Мое лицо может не выжить. Пришло время для мечей. Посмотрим, стала ли ты лучше.

Я подошла к стене с оружием в дальнем конце сарая, пока Коул ставил манекен в центр ринга. И нет, я говорю не о нем или одном из его друзей (ха-ха), а о боевой кукле в полный рост.

Чаще всего я тренировалась не с манекеном, а с кем-то из ребят, но вчера я чуть не отрубила голову Крузу. И не потому, что мои навыки были потрясающими, а потому, что споткнулась, а потом споткнулся он. Так что сегодня мы решили проработать основы, которые я уже проходила тысячу раз.

Я выбрала короткий меч с более легкой рукояткой.

— Если бы ты отжималась, как я тебе говорила… — Трина вышла из ванной, одетая в свою обычную черную майку и спортивных штанах, с белым полотенцем, накинутым на шею — … тебе бы не пришлось брать меч для хлюпиков.

После той ночи в лесу она по-настоящему приняла меня в команду. Когда я была с Кэт, она подходила ко мне и болтала обо всем на свете, что сводило Кэт с ума. К счастью, она никогда не просила меня бросить Трину. Хотя… может быть, именно это ее и беспокоило? То, что я не сделала этого сама?

Металл просвистел в воздухе, когда я со свирепостью размахивала своим выбором.

— Легкий меч убивает не хуже тяжелого.

Она провела рукой по своим коротким волосам и усмехнулась.

— Может быть. Но ты не будешь круто выглядеть, совершая им убийство.

— Возвращайся на ринг, Али, — позвал Коул.

— Сэр, да, сэр, — сказала я, и несколько ребят рассмеялись.

Я заняла свою позицию. Прежде чем успела сделать первый замах, я увидела Маккензи, выходящую из ванной. Она была одета в камуфляж и вооружена для битвы. Сегодня ночью она выслеживала гнезда. Маккензи сухо кивнула мне… в ее глазах не было ненависти.

Что ж, ладно. Это что-то новенькое.

— Я поговорил с ней, — сказал Коул, удивив меня.

Знаю. Я ударила манекен сильнее, чем планировала.

— И что же ты сказал ей на этот раз? — Последние два слова были резкими, признаю это.

— Что бы с тобой ни случилось, она не пострадает. Я также напомнил ей о том, что ты спасла ей жизнь.

«Что бы с тобой ни случилось…» Меч выскользнул из моих рук в тот момент, когда я ударила им о манекен. Я повернулась, намереваясь посмотреть в лицо Коулу, и мне это удалось, но я также поцарапала ему шею, когда руками пыталась удержать равновесие.

— Прости!

Он вытер пятно крови.

— Хорошо, так и быть. Признаю, ты можешь быть настоящей занозой в… шее.

— Эй!

— Что? Я подчистил свою фразу. — Он поднял меч и встал за моей спиной, показывая, как правильно нужно держать меч, прежде чем переложить его в другую руку. Когда наши руки соприкоснулись, по позвоночнику пробежала дрожь.

— Трина сражается с топором, — сказала я, чтобы скрыть свою реакцию. Что он имел в виду, говоря «что бы с тобой ни случилось»? В одну минуту он был горяч, в другую — холоден, и это сбивало с толку. — Может, мне тоже стоит научиться сражаться с ним?

— Трина сильнее тебя. У нее достаточно силы, чтобы расколоть кость, независимо от того, какое держит оружие. — Теплое дыхание ласкало мой затылок. — Сейчас у тебя больше получается с мечом.

У меня по всему телу побежали мурашки.

— Как скажешь.

Медленными и легкими движениями, Коул направил мою руку с кинжалом к туловищу манекена.

— Зомби могут не чувствовать боли, но они чувствуют силу. Ударь одного здесь… — мы вонзили меч в бок, — … и тело прогнется в этом направлении, оставляя другую сторону открытой.

Он направил мою руку с мечом вверх и сделал вид, что обезглавливает манекен. Это заставило мои руки скреститься.

— Как ты уже знаешь, в реальном бою зомби часто находятся слева и справа от тебя, — продолжил он. — Используй силу в своих же интересах и не стой на месте. — Он развернул нас обоих, развел мои руки в изящной дуге, растягивая их все шире и шире, пока мое тело не образовало крест.

Если бы зомби действительно напали на нас, я бы зарезала одного и обезглавила другого. Вот так. Коул отошел от меня и заставил меня повторять движения снова и снова, пока я не смогла сделать это с закрытыми глазами.

— Какие правила боя? — спросил он меня, пока я работала.

По большей части, его правила совпадали с правилами моего отца. Когда между ними возникали разногласия, я всегда вставала на сторону Коула. У него было больше опыта.

— Никогда не стоять на месте.

— И?

— Если мой меч застрянет в теле зомби, то нужно отпустить его. Не пытаться выдернуть. Это сделает меня незащищенной и будет стоить драгоценных секунд, которые я не могу себе позволить.

— И?

— Если я потеряю все свое оружие, прежде чем убью большое количество зомби, мне не следует пытаться поджарить их, потому что меня не хватит надолго и от этого не будет никакой пользы. Я должна убежать и спрятаться.

— Не должна. А так и сделаешь.

Наконец манекен убрали, и я смогла свободно размахивать мечом. Металл угрожающе свистел. Я училась быстро крутить запястьем, а значит и мечом, чтобы никто не смог отследить мои движения… и заблокировать его.

Когда Коул был удовлетворен этим, а у меня болели от перенапряжения ранее переутомленные мышцы, мы перешли на стрельбище. Он выбрал пистолет 22-го калибра и несколько обойм. Я уже научилась разбирать его, собирать обратно и заряжать магазин. В темноте.

Очевидно, что такое оружие не приносит большого вреда зомби и уж точно не остановит его, но оно идеально подходит для новичков из-за слабой отдачи.

Вставив затычки в уши, я прицелилась в бумажную мишень и нажала на спусковой крючок, пока не закончились патроны. Я поставила пистолет на предохранитель и положила его на стойку перед собой, затем вынула затычки.

— Уже лучше, — сказал Коул. — На этот раз ты ранила его в руку и бедро, а не воздух вокруг него.

Я нахмурилась.

— Я делаю все, что в моих силах.

Прежде чем он успел ответить, мой телефон завибрировал в кармане.

— Подожди, — сказала я и взяла его. Я посмотрела на экран. Бабушка. Она научилась писать смс, хоть и отказывалась что-либо сокращать.

«Я жду тебя дома к ужину».

Я быстро ответила:

«Хорошо».

«СЕЙЧАС».

Я вздохнула.

— Мне пора домой. — Наверняка кто-то из учителей позвонил ей и пожаловался на мое поведение.

— Хорошо. Дай мне минуту. — Коул притянул меня к себе и положил подбородок на мою голову. Мне очень нравилось, какой он высокий. По сравнению с ним я чувствовала себя маленькой. — Ты уже достаточно хорошо меня знаешь? Доверяешь мне?

— Я… Я… — Я была застигнута врасплох, несмотря на намек, который он сделал или не сделал некоторое время назад. «Что бы с тобой ни случилось…» — Я просто немного запуталась, — призналась я. — Почему ты спрашиваешь?

— Мы решили, что узнаем друг друга получше, прежде чем начнем серьезные отношения.

У меня отвисла челюсть.

— Так вот чем мы занимались в последнее время?

Он отодвинулся, его глаза были устремлены на единственную цель. Меня.

— Хочешь сказать, что нет?

— Эм, нуу, хм. — Он все еще хотел встречаться со мной? И всегда хотел со мной встречаться? — А как насчет того, что ты сказал Маккензи? Не сегодня, а раньше.

— Не думаю, что наши отношения должны касаться ее. И я понимаю, что не хочу сдерживаться с тобой, — сказал он мрачно. Он провел рукой по моей спине. — Так что позволь тебе помочь. Мой любимый цвет… черт, я не знаю. Никогда не задумывался об этом. Мой любимый фильм… как его… «Добро пожаловать в Zомбилэнд». Но не потому, что хорошие парни в конце побеждают, хотя это тоже плюс, а потому что Эмма Стоун горячая штучка.

Я фыркнула. Он был типичным парнем.

— Моя любимая группа…

— Дай угадаю, — вмешалась я. — White Zombie? Slayer?

— Red. И не потому, что хочу, чтобы у зомби текла кровь. А что насчет тебя? Кто тебе нравится? Потому что, честно говоря, я удивлен, что ты знаешь White Z и Slayer.

— Мне тоже нравится Red, но я неравнодушна к Skillet. Раньше слушала их с сестрой. Но почему ты удивлен, что я знаю другие группы?

— Ты выглядишь как ангел.

— И ты считаешь, что ангелы сексуальные? — чопорно спросила я, стараясь выглядеть невозмутимой, чтобы не выдать, какой беспорядок творится у меня внутри. Все это время он хотел узнать меня получше и встречаться со мной. Какое безумие!

— Очень сексуальные.

Я рассмеялась, еще один настоящий смех, от которого содрогнулось все мое тело. В эти дни веселье давалось мне все легче и легче. Что было странно. Я должна быть серьезней, чем когда-либо. Так много всего происходило, так много можно было потерять… так много можно было бояться.

— В таком случае, — сказала я, — да, я начинаю доверять тебе. Но… было ли что-нибудь у тебя с Маккензи после того, как вы расстались? — Я должна была знать.

— Нет. Мы просто друзья, и я думаю, она начинает это понимать.

— Мы тоже друзья, — напомнила я ему.

Его хватка на мне усилилась.

— Я не хочу быть твоим другом, Али. Я хочу быть кем-то больше. — Его пальцы пробрались под мою футболку, так что мы оказались кожа к коже. — Оставь свое окно незапертым сегодня вечером. Я приду, чтобы доказать это.

У меня перехватило дыхание.

— Доказать, то есть ты будешь тренировать меня? — прохрипела я. Знала, что он хочет сделать, признаю это, но я нервничала и совершенно не знала, как реагировать.

Он поцеловал меня в висок.

— Именно. Только не тому, чему я учил тебя на ринге.

* * *

Как такой многообещающий день мог закончиться так отвратительно, этого мне никогда не узнать.

Отец Коула позвал его к себе, и Трина предложила отвезти меня домой. На небе не было ни одного кроличьего облачка, что было небольшой милостью, но мои бабушка и дедушка ждали меня на крыльце, качаясь на качелях, чего никогда раньше не было. Я вышла из машины и прогнала Трину, прежде чем они успели подойти и задать ей кучу вопросов.

Как только они заметили меня, то встали и направились в дом. Я последовала за ними, оставив заходящее солнце… и хаос, который пришел с ним… позади.

— Все в порядке? — спросила я, с тоской глядя на лестницу, ведущую в мою спальню.

— Давайте просто сядем и насладимся ужином, хорошо? — сказала бабушка. — Поговорим после.

Я пожевала нижнюю губу. Знала, что лучше не протестовать.

— Хорошо.

На ужин был мясной рулет с картофельным пюре и столько сладкого чая, сколько я могла в себя вместить. Тренировки вызывали сильный аппетит, и, несмотря на напряжение в воздухе, я всасывала еду, как будто пылесосом, поставленным на высокую мощность.

— Все было вкусно, спасибо.

И едва я произнесла эти слова, произошел взрыв.

— Ты принимаешь наркотики? — потребовала бабушка, забыв о своей недоеденной еде.

От шока я опустилась в кресло.

— Нет! Конечно, нет.

Дедушкино лицо приняло свое самое суровые выражение.

— Мы хотим верить тебе, хотим, но я проверял, и ты демонстрируешь все классические признаки.

— Какие признаки? — спросила я, догадываясь.

— Звонил твой учитель. — Бабушка оперлась локтями на стол. Обычно она всегда придерживалась манер, но их отсутствие, навело меня на то, что она была возмущена. — У тебя двойка по ее предмету. Ты спала на уроке. Она также сказала нам, что ты связалась с плохой компанией.

Ага! Это было связано с Коулом.

— Ты говорила с директором, доктором Райт? — Во время одного из моих визитов в ее кабинет она сказала мне, что сделает все возможное, чтобы оградить меня от неприятностей.

— Да, — призналась бабушка.

— И что она сказала?

— Что мы не должны волноваться, что ты хороший ребенок, как и ребята, с которыми ты общаешься.

— Ну вот.

— Но мы ей не верим! — сказала бабушка, ударяя кулаком по столу. — Все улики говорят об обратном.

— Могу сдать анализы. Я докажу, что не принимаю никаких наркотиков. — Мысленная пометка: спросить у Коула, нет ли каких наркотиков в противоядии от зомби.

Это их несколько успокоило, и они еще минуту-другую поворчали по поводу моих оценок.

— Кто-то издевается над тобой в школе? — мягко спросила бабушка. — В этом проблема?

— Нет. Меня просто легко отвлечь, вот и все. Но я борюсь с этим.

— Давай попробуем еще раз. — Дедушка указал на мою обесцвеченную челюсть, наклонив подбородок. — Мы заметили синяки, Али.

Дерьмо. Я делала все возможное, чтобы скрывать их с помощью одежды, макияжа и аксессуаров.

— Ладно, если хотите правду, слушайте. Я занимаюсь боксом, — призналась я. Лучше дать им немного правды, чем полную пачку лжи. — Я знала, что вы будете волноваться, хотя для волнения нет причин, поэтому решила не говорить вам.

— Бокс? — Бабушка быстро моргнула, явно пытаясь понять. — Зачем?

— Для самообороны. Я хочу уметь защищать себя от хулиганов.

Они переглянулись, а потом дедушка сказал:

— Кто тебя тренирует и почему мы впервые об этом слышим?

— Трина, девушка, которая меня подвезла. — Я боксировала с ней несколько раз. — Иногда с Коулом, — добавила я тихо.

Глаза бабушки расширились, и ее рука метнулась к горлу.

— О, Боже. Мне неприятно это признавать, но я думала, что человек, который тебя подвез, был парнем. Я собиралась потребовать, чтобы ты перестала с ним встречаться. С ней. И до сих пор требую, — добавила она с кивком. — Очевидно, что эта история с боксом вредит твоей учебе, и как бы я ни уважала Коула, он тоже в пролете.

— Не говори так. Это больше не будет мешать учебе, обещаю, и он не плохой.

— Нет. С этого момента мы хотим, чтобы после школы ты была дома.

Меня охватила паника.

— Нет. — Я покачала головой, чтобы подчеркнуть. Я любила их, но не могла позволить им отнять у меня это. Тренировки были так же важны для моего выживания, как и для моей конечной цели. Полное уничтожение зомби.

— Да. — Дедушка посмотрел на меня такими полными решимости глазами, что я поняла: он уже сталкивался с подобным сопротивлением, возможно, из-за мамы. — Мы и так ни в чем не ограничивали тебя, чтобы помочь тебе адаптироваться. Теперь мы попробуем другой способ. Этот способ.

На мгновение я услышала только звон в ушах, затем к нему присоединился резкий шум моего дыхания, создавая симфонию диссонанса. Коул предупреждал меня, что однажды мне придется съехать. Мы оба думали, что причиной будет безопасность моих бабушки и дедушки, а не их собственное упрямство.

Мне было всего шестнадцать лет. По закону я не могла съехать. А я хотела? Если да, то как мне обеспечивать себя? Несколько ночей назад я слышала, как бабушка и дедушка говорили о деньгах. Они сказали, что папа открыл счета на себя, и на мою маму, и они обсуждали, сколько дать мне сейчас, сколько положить в фонд колледжа для меня и сколько оставить себе, чтобы оплачивать мою еду и одежду. Если бы был способ получить доступ к своей части сейчас, я бы продержалась некоторое время.

— Ты все еще можешь завтра пойти с Кэт за покупками, — сказала бабушка. — Мы не хотим мешать тебе жить, мы просто создаем небольшие границы.

Ах, да. Мы с Кэт планировали провести весь день вдвоем. Я все еще была рада этому, но теперь это волнение было приправлено отчаянием. Мне нужно поговорить с Коулом, чтобы понять, что делать в связи с новыми обстоятельствами.

Бабуля подошла и похлопала меня по руке.

— Мы не хотим, чтобы ты чувствовала себя здесь взаперти, но ты должна что-то изменить, дорогая. Если бы твоя мама была здесь, она бы просто обалдела от твоих оценок.

— Она бы перевернулась в гробу, — пробормотала я, стараясь не рассердить и не ранить их чувства. Они хотели как лучше, я знала это, но это было слишком важно для меня. Я отодвинула стул и встала. — Послушайте. Я продолжу свои занятия боксом, а вы примите это. — В моих словах была сила, даже в этом мире. Я не могла нарушить их волю, но могла попытаться изменить ее. — Это хорошо для меня. Впервые в жизни я живу.

— Али…

— Нет. Ничего не говорите. — Я не хотела, чтобы их ответ перечеркнул весь мой мир. — Я иду в свою комнату. Просто… подумайте об этом, хорошо? Мне это нужно больше, чем вы думаете.

Я не стала дожидаться ответа. Побежала вверх по лестнице и закрылась в своей спальне. Чтобы отвлечься, я открыла дневник, чтобы проверить, не открылись ли новые отрывки. К моему удивлению, был один.

«Если ты читаешь это, то ты очень похож на меня. Одинокий, другой. И, если ты готов пожертвовать собой, ты можешь изменить ситуацию в войне добра и зла. Просто задай себе один вопрос. Как лучше потратить свое время? Если твой ответ — научиться побеждать врага, способного уничтожить все, что тебе дорого, ты на правильном пути. Если твой ответ — жить дальше и ждать конца… то этот конец наступит быстрее, чем ты думаешь».

Кем бы ни был автор, он всегда говорил мне нужное в конкретный момент.

«Теперь задай себе второй вопрос. Готов ли ты отдать свою жизнь ради спасения других? Если ответ «да», то ты готов к третьему вопросу. Осознаешь ли ты, что смерть — это единственный способ по-настоящему жить?»

Дальше все было зашифровано.

Я думала об этих словах несколько часов. Впервые я сказала бабушке и дедушке, что живу. Было ли это потому, что часть меня погибла в той катастрофе вместе с моей семьей, только для того, чтобы возродиться в этом новом мире? Или смысл дневника был более буквальным?

Автор однажды упомянул свою больную душу… ну, больную для зомби… и тот факт, что он должен был умереть, чтобы другие смогли жить. Неужели он позволил монстрам съесть себя?

Я подумала о том, что зомби всегда отпускали меня после того, как кусали. Во время последней схватки предположила, что они боятся того, что я сделаю с ними, что буду мстить. Теперь мне стало интересно, не вкусили ли они ту же болезнь в моей душе. Интересно, они также реагировали на других охотников.

Когда наступила полночь, я так и не нашла ответы… и на первый план вышел новый вопрос. Где был Коул? Он сказал, что приедет.

Как по команде, мой телефон подал сигнал.

Я прочитала: «Не могу приехать, извини. Б и Л нашли гнездо. Раненые. Ловушки отключены, охрана выставлена, так что оставайся внутри. С тобой все будет в порядке. Увидимся завтра».

Мое сердце бешено стучало. Я так сильно хотела подробностей, что чувствовала их привкус, но знала, что лучше не отвечать. Отвлечение внимания может привести к его гибели. Бронкса и Льда нужно было подлатать, и я уверена, что остальные члены банды вернутся в гнездо, чтобы убить всех, кого оставили парни. Но меня раздражало, что я не с ними.

В ту ночь я долго не могла заснуть, в голове шумело от избытка энергии. Думаю, мне не суждено стать красоткой. В восемь я приняла душ и оделась в футболку, шорты и шлепанцы, скрыв свои раненые запястья разноцветными браслетами. Решила не спускаться на завтрак, хоть и была голодна. Я понятия не имела, что сказать бабушке и дедушке и как вести себя в этой ситуации.

Наконец-то я позволила себе написать Коулу. Спросила, как дела у Льда и Бронкса. Через пять минут ответ так и не пришел. Наверное, он спал. Выходные были единственным временем, когда мы могли отдохнуть. Ну, некоторые из нас.

Кэт припарковалась у обочины в десять, как и планировали, а я схватила сумочку… мой секретный набор для выживания, в котором были фонарик, маленький ломик (для битья), пилочка для ногтей (для нанесения ударов), противоядие и мобильный телефон… и на полной скорости выскочила из дома. Мне не нужно было волноваться о бабушке и дедушке. Они на заднем дворе занимались садоводством.

Я села на пассажирское сиденье «Мустанга» Кэт, и по моей коже пробежали мурашки. Каждый день был холоднее предыдущего. Я вдыхала ее знакомый запах… нежный, цветочный парфюм… и увидела ее как всегда лукавую улыбку.

— Ладно, ничего себе, — сказала она. — Так и знала, что ты по мне соскучилась. Твой спринт от крыльца до машины должны занести в книгу рекордов.

Сегодня на ее щеках появился румянец, а из-под глаз исчезли тени.

— Что ж, тогда я заслуживаю награды.

— Мне нравится ход твоих мыслей. Давай выпьем кофе, прежде чем отправимся в торговый центр. Я угощаю.

Пока она ехала до ближайшего «Старбакса», я проверяла небо на наличие облака судьбы. Хорошая новость: кролика не было. Плохая: небо было серым, покрытым большими тучами, как будто назревала гроза. Если солнце за тучами, оно не могло помешать появлению чувствительных зомби. Верно?

Я сделала еще одну мысленную пометку: спросить об этом Коула. Пока не узнаю, нужно быть начеку. На всякий случай.

— Есть новости от Коула? — спросила она.

— По поводу чего? О чем? Ты что-то слышала?

Она замурлыкала от удовольствия.

— Успокойся. Ничего я не слышала. Думаю, можно с уверенностью сказать, что он весь твой. Клянусь, он практически пожирает тебя глазами каждый день в школе. Я пыталась намекнуть, чтобы ты рассказала о Льде. Он не звонил и не писал со вчерашнего вечера, а это так на него не похоже. По сути, он мой преследователь.

Фух.

— Коул упоминал, что он плохо себя чувствует. Но ему уже лучше, так что, думаю, ты сможешь у него все спросить позже. — Я знала, что он в порядке, потому что в противном случае, Коул бы уже позвонил мне.

— Возможно. По крайней мере, он дважды в день пытается подцепить меня.

— Подцепить, в смысле… — Я не могла заставить себя произнести это слово.

— Секс? — прямо заявила она.

— Ну… да.

Мы доехали до кофейни, но впереди нас стояли три машины.

— Тогда да. Он был моим первым, — добавила она. — Моим единственным. А как насчет тебя?

— Ох, нет. Я никогда…

Ее красивые карие глаза расширились.

— Никогда?

— Никогда.

— Счастливая. Лучше бы я этого не делала. Не потому что это плохо, а потому что это все изменило. Это стало всем, что Лёд хотел делать со мной. Но хватит обо мне. Ты же думала о том, чтобы заняться с Коулом грязными отношениями, не так ли? — спросила она, ободряюще кивнув, чтобы я ответила.

— Нет. Да. Может быть. Ох, я не знаю. — Взволнованная, я крутила ремень безопасности. — Я даже не уверена, что мы официально встречаемся, хотя он сказал, что хочет, чтобы я узнала его поближе, а когда я сказала, что еще не знаю, он вывалил подробности о себе, как будто это пули, а я — мишень.

— Девочка, он хочет обмакнуть тебя в «Глазированные хлопья» и съесть на завтрак. Кстати, это его любимые хлопья.

У меня… не было слов.

— Если уж на то пошло, могу сказать, что это огромный шаг, и теперь, когда Лёд — мой бывший, мне придется жить с тем, что тот, кого я презираю или нет, видел меня голой.

Единственный луч солнечного света проник в машину, осветив ее глаза, придав им яркий оттенок зеленого, заглушая коричневый. Солнце! Мило! Одним беспокойством стало меньше. Но, конечно, через секунду этот луч исчез, как будто его и не было. Тьфу!

Мы проехали еще на несколько дюймов, когда она сказала:

— Я знаю, что ты целовалась с Коулом. Вообще-то, все в клубе знают, что ты целовалась с Коулом, и я удивлена, как до сих пор ты еще дышишь, а не погибла от гипервентиляции легких. Он настолько хорош?

Мечтательно вздохнув… я смогла произнести всего лишь три слова.

— Он был потрясающим.

Ее смех был похож на звон сказочных колокольчиков, веселый и чистый.

— Подруга, ты в беде.

— Ага.

Она барабанила пальцами по рулю.

— Что ж, вот тебе мой совет. Если ты решишься на это, настаивай на презервативе и принимай таблетки. И знаю, знаю. Я говорю так, будто преподаю урок секса. Но ты же не хочешь, чтобы и Малыш Коула рос в духовке? Так что подумай об этом. Кто знает, где была Маккензи? Нас там не будет!

Для того, чтобы принимать таблетки, мне нужно было сначала поговорить с бабушкой, но даже мысль о том, чтобы обсуждать это с ней наполняла меня ужасом.

— Жаль, что ты не видишь своего лица, — сказала Кэт, покачав головой. — Ладно, поскольку занятия с профессором Бешеный Питбуль все еще продолжаются, я расскажу тебе то, что сказал мне мой отец, и, надеюсь, помешаю тебе выброситься из машины. Поговори с ним, прежде чем что-то делать. Я серьезно, Кэт. Я имею в виду, Али. И не начинай разговор прямо перед поцелуем или в середине поцелуя. Посади его… пока ничего еще не произошло. Если у парня в голове только секс, он скажет все, что угодно, чтобы получить его. Кэтрин, то есть Али, ты меня слушаешь? Ты должна выяснить, что чувствуешь к нему, но умоляю тебя, пожалуйста, скажи, что ты еще не готова.

— Хорошо, — сказала я, снова приходя в ужас. Сначала мне нужно было поговорить с бабушкой, а потом с Коулом? Лучше я буду сражаться с зомби! — Значит, твой отец сказал тебе все это? — Смелый человек.

— Я хотела сказать мама, конечно же. — Она снова рассмеялась, на этот раз нервно. — В любом случае, идеальное место для того, чтобы поговорить с Коулом — это свидание. Ты должна узнать, вы встречаетесь или нет? Что он к тебе чувствует? Будет ли он встречаться с другими? Затем, конечно, ты переходишь к более важному вопросу. Будет ли он обнимать тебя после этого? Поверь, это очень важно. Однажды Лёд оставил меня одну через две секунды после того, как мы закончили, просто одел одежду и вылез через окно, и я подумала: «Ты что, издеваешься надо мной?» Но, конечно, он не мог мне ответить, потому что его там не было!

Прежде чем я успела ответить, мы подъехали к окну и сделали свои заказы. Что я могла ответить на подобное?

Она заказала мокко со льдом, а я — горячий латте со сливками и корицей.

— И вот еще что, — сказала она, проезжая к другому окну, чтобы расплатиться.

Я с трудом подавила стон.

— Тебе будет некомфортно говорить об этом с Коулом. Но подумай об этом с другой стороны. Если ты не поговоришь с ним, то тебе не придется раздеваться перед ним. Все просто.

Но буду ли я когда-нибудь чувствовать себя комфортно?

— С вас девять семьдесят пять, — сказал бариста.

Заплатив, мы получили свои напитки. Я уже целую вечность не наслаждалась таким кофе. С тех пор, как однажды утром моя мама решила, что не может жить без кофеиновой добавки. Она заставила меня заказать кофе без кофеина, сказав, что я еще слишком мала, чтобы пить настоящий. Тогда я жаловалась, но сейчас воспоминания заставили меня улыбнуться. Она просто заботилась обо мне.

— Это намного лучше, чем просто лёд, — сказала Кэт, довольная собственной шуткой.

Я думаю, моей маме понравилась бы Кэт. Она бы ее повеселила.

Мы провели несколько часов в торговом центре, просто гуляя, разговаривая ни о чем, примеряя одежду и даже купив несколько вещей. В то время как ее тянуло к нарядным вещам, меня наоборот, к мешковатым. Знаю, не очень сексуально, но сейчас я больше переживала о том, чтобы весь мир не узнал о моих навыках владения мечом, чем о своей красоте.

Выходя, мы столкнулись с Поппи и Рен, которые как раз входили в здание. Рен подняла голову и перекинула волосы через плечо, делая вид, что не замечает нас. Поппи слегка помахала нам рукой.

Рен шлепнула ее по руке.

— Не здоровайся с ними. Иначе они утянут тебя за собой.

Внутри меня вспыхнул гнев.

— И что я в них нашла? — пробормотала Кэт.

Она вела себя так, будто их уход ничего для нее не значил, но я чувствовала, что это не так. На мгновение грусть промелькнула в ее глазах, но затем она тоже перекинула волосы через плечо и пошла дальше.

Пока мы ехали к моему дому, я сказала:

— Я знаю, ты скучаешь по ним, и, если хочешь снова подружиться с ними, пожалуйста, не останавливайся из-за меня. Мы с тобой можем продолжать видеться, просто не будем говорить…

— Не заставляй меня бить тебя. — Она слишком резко свернула за угол. — Они уже делали это, потом мы со Льдом расстались, и вдруг они снова стали звонить мне. При этом Джастин раньше тусовался с Коулом, а теперь Рен встречается с ним. Они лицемерят и осуждают, а я, как ты уже догадалась, вся в любви.

— Это правда.

Она усмехнулась.

— Кроме того, жизнь слишком коротка, чтобы притворяться и играть в такие игры. Я хочу проводить свое время с людьми, с которыми мне хорошо. Людьми, которые делают меня счастливой.

Глубокие слова, которые я узнала только после смерти моей семьи.

— Спасибо.

— Пожалуйста. Потому что я только что сделала тебя самой счастливой девушкой в мире.

Когда мы подъезжали к дому, разразилась гроза. Дождь лил с неба, ударяя в лобовое стекло. Она припарковалась у обочины, а я собрала свои вещи.

— Пойдем ко мне, — сказала я. — Можешь сегодня переночевать у меня. — Я не хотела прощаться с ней. — Конечно, если у тебя нет никаких планов.

— Не знаю. Уверена, что выдержишь мое общество? Папа говорит, что меня трудно вытерпеть в больших дозах.

— Не заставляй меня давать тебе подзатыльник.

Она рассмеялась, и я не могла не присоединиться к ней.

Как только мы вышли из машины, то сразу же промокли до нитки, пока дошли до дома. Но мы все равно смеялись, так что я посчитала этот момент важным.

— Али, — позвала бабушка из кухни.

Меня охватила паника, и я поняла, что должна была поговорить с ней сегодня утром. Если она заговорит о боксе в присутствии Кэт, я не представляла, что мне тогда делать.

Мы пошли на кухню, и, чем ближе мы подходили, тем сильнее становился запах жареной моркови. Бабушка стояла у кухонного островка, нарезая листья салата.

Я расслабилась, когда она мило улыбнулась нам.

— Кэтрин, дорогая, останешься на ужин? У нас будет жаркое. Это одно из любимых блюд дедули.

— Ты не против? — спросила Кэт у меня.

— Конечно, нет, — ответила я, мой тон говорил ей о том, каким глупым был этот вопрос.

Она просияла.

— Тогда да, я с удовольствием останусь на ужин.

— Отлично. — Бабушка положила листья салата в миску. — Ужин будет готов через пятнадцать минут. Почему бы вам, девочки, не подняться наверх и не обсохнуть. Вы похожи на мокрых кошек.

Это вызвало новый приступ смеха, и мы бросились бежать. В моей комнате мы вытерлись полотенцем, и, решив, что это не поможет, переоделись. Я одолжила ей футболку, которая была ей велика, и спортивные штаны, которые пришлось подвернуть на ногах и талии.

По привычке мы проверили свои телефоны. У нее было одно смс от Льда, он спрашивал, не хочет ли она пообщаться позже. Видите? Я знала, что он быстро поправится. У меня было одно смс от Коула, в котором он сообщал, что заедет за мной в одиннадцать. Я улыбнулась. Лёд спрашивал. Коул сообщал. Но я хотела его увидеть. Он…

Раздался стук.

От грохота я обернулась. Очень бледная и трясущаяся Кэт выглядела так, будто пыталась подойти ко мне, но на середине пути упала на колени. Я бросилась к ней и помогла подняться.

— Ты в порядке?

— Я буду в порядке. — Она, прихрамывая, села на край кровати и провела рукой по лицу. — Небольшое головокружение, вот и все.

Небольшое головокружение, возникшее внезапно, без предупреждения. Я подумала о ранах на ее руках. Вспомнила другие случаи, когда видела ее такой же бледной и трясущейся. Подумала о многих днях, которые она пропустила в школе.

— Кэт, с тобой что-то не так, и я хочу знать в чем дело. — Я села рядом с ней и скрестила ноги. — Больше никакой лжи. Ты можешь рассказать мне все, ты же знаешь, я сохраню секрет.

Вздохнув, она откинулась назад, подпрыгивая на матрасе.

— Ну… помнишь, я говорила тебе, что моя мама работает врачом в больнице и что она рассказала мне о тебе, и поэтому я была там?

— Да.

— Ну, я солгала. Прости, — добавила она, прежде чем я успела произнести хоть слово. — Я просто не хотела говорить тебе правду. Я никому не говорила, даже Льду.

— Тогда в чем дело? — Смятение и беспокойство боролись во мне. — Почему ты была там?

Она закрыла лицо руками.

— Я больна. Мои почки работают не совсем правильно. Мне нужен диализ, очень часто. По этой причине я лежала в больнице. Я подслушала, как две медсестры говорили о тебе, и решила проведать.

Тревога охватила меня, заставляя дрожать. Одно слово эхом отдавалось в моем сознании. «Больна. Больна. Больна».

— С тобой все будет в порядке?

— Моя мама… у нее тоже были проблемы с почками, и она умерла довольно молодой. Сразу после моего рождения.

— Кэт. — Я схватила ее за руку и держала, не желая отпускать.

Она убрала руки от лица. Верхний свет отражался от слез в глазах, скорее зеленых, чем карих.

— Я не хочу, чтобы ты стала относиться ко мне по-другому. Я все еще я.

Да, она по-прежнему была одним из лучших людей, которых я знала. Я хотела спасти ее, как-то, как не смогла спасти свою семью и Брента, потому что потеря ее уничтожит меня.

Каждый день часы тикали… или нет. Конец может наступить в любое время. В любое мгновение, вздох, секунду. Умрет, умрет, умрет.

Кэт. Бабушка. Дедушка.

Коул.

Я держала его на расстоянии, ходила вокруг него на цыпочках, сначала решая дать ему шанс, потом отталкивая. Да. Нет. Волновалась. Нервничала. Всегда сдерживала какую-то часть себя.

Хватит. Я больше не позволю страху управлять моей жизнью. Эта мысль приходила мне в голову и раньше, но в этот раз эти слова имели вес. На этот раз я не отступлю.

— Ты сказала, что Лёд не знает? — тихо спросила я.

— Нет, не знает. — Ее глаза встретились с моими, блеск внутри них был жестким и суровым. — Я хочу, чтобы так и дальше оставалось. Ладно? Я не должна, но все еще люблю его. Если он узнает, то либо бросит меня, либо удвоит свои усилия, чтобы быть со мной в оставшееся время. Я не хочу, чтобы он бросал меня, но и не хочу, чтобы был со мной только потому, что у меня осталось мало времени. Я хочу, чтобы он боролся за меня только потому, что любит.

— Он не заметил твоей усталости? Твоих ран?

— Конечно заметил. Но в те дни, когда я устаю, я говорю ему, что у меня месячные, его это устраивает. Проблемы девушек его пугают. Что касается ран, я сказала ему, что в младших классах подралась, и маленькая ведьма расцарапала меня, как слабачку. Он до сих пор спрашивает у меня ее имя и адрес по крайней мере раз в неделю. Думаю, он хочет увидеть матч-реванш.

Мне хотелось смеяться над этим. Но также хотелось и плакать.

— Я не скажу ни слова, обещаю.

Постепенно напряжение ослабевало.

— Ладно. А теперь, давай сменим тему, я наконец-то закончила дерево слухов. Ты не поверишь, кто это сделал.

Я уже забыла о нем, но любопытство взяло верх.

— Кто?

— Сестра Джастина, Жаклин.

— Ну, конечно, — сказала я, и ее имя включило лампочку в моей голове. Мне было стыдно, что я не догадалась об этом раньше. Я не разговаривала с Джастином после той ночи в лесу, когда он и его команда украли моих зомби, а Жаклин отворачивалась от меня каждый раз, когда наши взгляды пересекались. — Она ненавидит меня.

— Ненависть — слишком мягкое слово. Но, думаю, здесь нет ничего личного. Она ненавидит всех, кто связан с Коулом. Даже меня ненавидела, когда я встречалась со Льдом. Не то чтобы она когда-нибудь говорила почему.

Я знала почему, но не могла ей сказать.

— Ты собираешься ей что-нибудь сказать? — спросила Кэт.

— Нет, — сказала я выдохнув. — Все кончено. Конец. — Я не собиралась рисковать из-за чего-то подобного, не тогда, когда мне было что терять. К тому же, Коул будет наседать на Джастина, а у него и так сейчас хватает забот.

У нас всех.