Амадора. Та, что любит…

Повелитель ночи

Было время, когда мое воображение населяли недоступные существа: конькобежец, в которого я была несколько недель влюблена, потом один седовласый мужчина, с котором я все время встречалась в супермаркете, несколько голливудских актеров и, наконец, блистательный повелитель ночи!

Нас было трое красавиц — Жулия, Кристина и я.

Мы обо всем договорились по телефону: сначала в кино, потом в «Династию» — самый новый и самый отпадный бар в городе. Нашли в справочнике. Ни одна из нас не возлагала никаких особых надежд на этот вечер — хотя бы потому, что стоящих мужчин редко встретишь в такое время…

Жулия, которая вышла замуж немногим более года назад, считала, что ее любовь — одна на всю жизнь. Черное платье.

Кристина, убаюканная последним гаданием на таро, твердо верила карточным предсказаниям: к ноябрю она должна кого‑то встретить, а значит, к такой встрече нужно быть готовой в любой момент. Коричневая мини‑юбка, высоченные каблуки, грудь, выпирающая из тугого, готового разорваться лифчика. Много лайкры.

Я в ту пору переживала разочарование. Три последних романа, более или менее продолжительные, окончились полным крахом. К тому же я еще сохла по Луису. Я пошла с подругами просто так — развеяться. Я похудела, мне было холодно. Черные брюки, белая кофточка, серый жакетик…

Бар оказался переполнен — ни одного свободного столика.

— Только наверху.

— Почему?

— Мест нет.

И вот три девицы поплелись на верхний ярус, где их красота явно окажется невостребованной, но — кто знает? — может, найдется свободное местечко. Но и верхний ярус был переполнен. Я стремглав понеслась к единственной свободной банкетке с вращающимся сиденьем.

Потом поменяемся, — сказала я, утешая не столь проворных подруг, и взглянула на парня и девчонку, совсем еще подростков, прислонившихся к колонне. У обоих на зубах были скобки для исправления прикуса, и когда они целовались, сыпались искры.

— Винца, что ли, возьмем?

— Нет. Вино тоску нагоняет.

— Тогда пива, — выпалила Кристина. — По жаре пивка хорошо выпить.

Жулии было все равно — она ничего не пила. Ну что ж — пива так пива. Пиво пили многие. Официанты сновали с подносами, уставленными кружками пива, которые тут же сменялись пустыми кружками. Бармены за стойкой непрерывно наполняли кружки.

Столики располагались между стойкой и небольшой эстрадой, где с четверга по воскресенье играл ансамбль. Но поскольку был понедельник, ансамбля не было, а играло радио. Передавали бразильскую музыку, прославившуюся на весь мир.

Бар был летним, и всем нам хотелось насидеться тут всласть, пока сезон не закончился.

— Я звонила Луису…

— И сделала большую глупость.

— Пора тебе с ним покончить.

— Бедняжка…

— Ну, звонила, и что?

— Подошла женщина…

— Может, сестра?

— Нет у него сестры. Брат есть.

— Может, домработница?

— Домработницу Сиду я узнаю по голосу.

— Может, просто знакомая?

— Она говорила спросонья…

Я почувствовала, что у меня дрожит подбородок. Это не ускользнуло от внимания Жулии, которая поспешила сменить тему.

— Что‑то пиво долго не несут…

Я дала волю слезам. Былого не вернуть, так что тут рассуждать! В отличие от Кристины, в карточные гадания я не верила. Страдаю от любви — значит, страдаю. Если совсем невмоготу — иду в аптеку и покупаю снотворное по рецепту двухлетней давности, который специально храню для таких случаев.

— А кто пиво‑то заказывал?

— Действительно, кто?

— Я не заказывала.

— Я тоже.

— И я нет… Молодой человек!

Молодой человек — брюнетик за стойкой — кивнул другому молодому человеку, который тут же положил на столик три картонных кружка и поставил на них три кружки пива. Мы чокнулись.

— За здоровье!

— За здоровье.

— За любовь!

— За успехи.

— За мир…

— За счастье!

— За процветание…

— За идеи!

Казалось, что кружки подняты напоказ… Меня так и подмывало высказать во всеуслышание свои желания… Луис! Мне был нужен только Луис.

— У него другая женщина. Несколько месяцев подряд — все тот же голос. Он любит другую…

— Может, и не любит.

— Я хочу умереть…

— Прекрати!

— Правда, хочу… Наплевать мне на всё! Пулю в лоб, чтоб не мучиться…

— Перестань!

— Вчера я вообразила себя в больнице, на пороге смерти — и вот входит Луис… Подходит ко мне и роняет скупую мужскую слезу…

— Такие фантазии приходят только в пятнадцать лет!

— Я о таких глупостях отродясь не думала.

— Я была совсем слабая… но красивая! Красивая, незабываемая, незаменимая для него…

Жулия легонько притронулась к Кристининой руке, и я увидела, что кто‑то ее заинтересовал. Это был Бету. Мне он был безразличен. Я прочла Кристинины мысли: Хорошо целуется, но он просто бабник. Карты говорили не о нем… Но ничего, до ноября еще далеко, он появится… Кристина помахала ему рукой, он улыбнулся в ответ, давая понять, что свободен, подошел и обнял ее. Стало ясно, чем для них кончится вечер.

— У Крис, похоже, всё в порядке.

— А как же молодой человек, который появится в ноябре?

— Так еще же октябрь…

— А вот мне, кроме Жулии, никто не нужен.

У Крис и Бету что‑то не клеится. Он, как учитель истории, начинает нудно комментировать последние решения конгресса. Разговор поддержала только Жулия — она ведь экономист — но, заметив скучающий взгляд Крис, перевела беседу на фестиваль танца. У Кристины, танцовщицы, появилась возможность блеснуть. Она помнила имена всех участников и получила приглашение на все три дня фестиваля.

— Боже мой…

— Что случилось?

— Смотри!

— Куда смотреть?

— На дверь.

— Боже мой!!!

Должно быть, это был Он. Я мгновенно забыла о своих страданиях, и из холода меня бросило в жар. Сердце у меня кровью обливалось, стоило мне вспомнить бессонные, безумные ночи, когда я убивалась по мужчине. Луис? Никогда!

Жулия уставилась в кружку. Ей самой не верилось, что она замужем:

— Выходит, Жука — это не тот мужчина, что мне нужен.

Кристина уже не смотрела ни на Бету, ни на кого другого:

— Вот кто должен был появиться в ноябре!

Я решила, что навсегда вычеркну из памяти Луиса.

Черные волосы и глаза. Белая кожа. Одет элегантно, нарядно. Такого красавца свет не видывал! Не такой, как, скажем, из модных журналов. Нет, это что‑то совсем другое…

Оглядывая бар, на несколько мгновений он остановил взгляд на нас, потом что‑то сказал официанту.

— Ждет, наверное, кого‑нибудь.

— Да ну?!

— Или кого‑нибудь ищет…

— Меня.

Этого самого Бету уже как будто не существовало. Никто его не замечал. Он попытался вновь привлечь внимание Крис, но она даже не смотрела в его сторону. Он встал и вернулся за столик к друзьям.

Теперь эстрада уже не пустовала. Она оказалась единственным местом, куда официант мог поставить столик для повелителя ночи, который сел, сантиметров на двадцать возвышаясь над всеми.

— Прямо не верится!

— Тебя, а то кого же!

— Это он должен был появиться в ноябре!

— Да почему в ноябре? Хоть бы и в марте, апреле, мае…

— Повелитель ночи.

Мне хотелось, чтобы он меня заметил. Всем женщинам в баре хотелось того же, но его лица не было видно из‑за огромного меню. Мне хотелось броситься к нему, поцеловать и бежать с ним куда‑нибудь на край света на всю оставшуюся жизнь. Я готова была стирать, гладить, готовить на него… Всё бы я делала играючи и с радостью.

Официант поставил перед ним бокал вина и столовый прибор.

— Ужинать будет.

— Один, что ли?

— Наверное…

Спустя несколько минут он уже ел салат — разноцветный, словно мои мечтания…

— Попробую заговорить с ним.

— Не получится.

— И не пытайся.

— Схожу‑ка я в туалет…

Я прошла между столиков мимо того, с кем жаждала провести не только вечер, но и всю оставшуюся жизнь. Но он даже не взглянул на меня. И вообще ни на кого не смотрел. Казалось, он глядит в пустоту и созерцает нечто невидимое для простых смертных.

Туалет оказался занят. Ожидая, пока он освободится, я смотрелась в зеркало и привела в порядок прическу. Я вспомнила мамин сон, как она со своим ангелом занималась любовью в туалете на самолете…

Я снова дернула за ручку, и до меня донесся шум спускаемой воды. Дверь распахнулась, и вышли две сопливые блондиночки с вытаращенными глазами.

Выйдя из туалета, я посмотрела на эстраду с чувством, что пропустила самое главное. Он доедал салат.

— Я уверена, что это он.

— Это ничего не значит. Просто добрая душа, которую Бог послал мне, чтобы я забыла Луиса.

— Это мужчина всей моей жизни.

— Какой красавец…

— А как сложен…

— А какие руки…

— У него, должно быть, большой член.

— Я бы с ним кое‑чем занялась…

— По лицу видно, что это он хорошо умеет…

— Он и руками много чего может сделать. Гляди, как он вилку берет…

— Я бы его всего зацеловала…

— А я бы ему давала до изнеможения…

— Всё, что он захочет.

— Да он на нас и не смотрит!

Бармен за стойкой всё видел и слышал. Двое мужчин слева засмеялись нервным смешком. Бету поглядывал на Крис, уже в компании пышнотелой брюнетки.

Мы все заказали еще пива. Но тут случилось неожиданное.

— Он счет попросил!

— Не может быть!

— Уходит…

— Боже мой, ну кто же этот мужчина?

— Судя по его рубашке с отливом…

— Наверное, собрался к какой‑нибудь потаскухе.

— А может, возвращается с презентации.

— А что такого есть сегодня в городе?

— Да мало ли…

— Может, он на фестиваль идет! Значит, он танцовщик!

— Он не здешний.

— И не глядит ни на кого…

— Может, он голубой?

— Нет.

— Я тоже думаю, что нет.

— Ни в коем случае!

— Может, он русский? Или англичанин?

— На янки явно не похож…

— До чего стильный!

— Я его хочу.

— Оставайся‑ка ты со своим Бету.

— С каким еще Бету?

— Жди своего ноябрьского. Этого я нашла. Это мужчина всей моей жизни.

— Если одна из нас с ним останется, остальные две должны поклясться, что и близко к нему не подойдут. Договорились, Крис?

Мы расхохотались, а он тем временем платил по счету.

— Нет…

— Он же уходит!

— Если бы я подошла к нему и сказала, что его лицо мне знакомо…

— Спроси официанта, часто ли он здесь бывает.

— Сама спроси!

— Я его самого спрошу.

— Не посмеешь.

— Странное дело! Притащился сюда, заказал столик, расселся на эстраде, как у себя дома — и ничего вокруг не замечает.

— А может, он актер? Сыграл моноспектакль под названием «Ужин»…

— Почему же тогда нет освещения?

— А для чего? Он сам весь светится.

— Он и вправду не от мира сего!

— Да нет же! Красивый одинокий мужчина пришел поужинать, а теперь уходит. Куда, хотелось бы знать?

— Вот он встал.

— Обожаю мужчин, уверенных в себе.

— Красивый, наверное, член у него…

— Интересно, он женат?

— Колечка не видать…

— Да, действительно…

— Хоть бы узнать, как его зовут!

— Фелипе.

— Нет. Улисс.

— Эдуарду.

— Должно быть, у него русское имя.

— Николай…

— Дмитрий!

— Иван.

— Алексей…

— Алексей?

— Алексей!!!

Я позвала его, но он не услышал. Вышел из бара и канул в ночь.

На фестивале танца его не было. В «Династии» я его больше не видела. И вообще нигде.

Жулия осталась при муже, хотя все время вспоминала, что где‑то есть мужчина ее жизни.

Кристина ждала своего суженого до последних чисел ноября, но он так и не появился, а в декабре она познакомилась с Тьягу.

Я больше не убивалась по Луису и вообще ни по одному мужчине. Убиваться я готова была только по повелителю ночи, которого — не сомневаюсь! — зовут Алексеем.