Американский демон

Глава 17

Трент пришел в движение, но я была напугана.

— Нет, нет, нет! — воскликнула я, когда мои пальцы начало покалывать, и в сознании возник шепот чьего-то присутствия. — Только не опять. Я не могу сделать это снова!

— Сядь. — Трент дернул Зака с лестницы, прежде чем тот упал вниз, почти толкнув ребенка на диван в опущенной яме гостиной. — Рейчел, позови этого демона!

Кольцо. Моя рука дрожала, крошечные колокольчики звенели, когда я смотрела на нее, а затем я запаниковала, увидев серебристую дымку, капающую с пальцев. Там было так много мистиков, что я могла их видеть. Достаточно было узнать меня, когда я путешествовала по линиям, и я приземлилась в гостиной Трента, сопровождаемая живой магией. Хуже того, они, вероятно, распространяли новости, собирали больше, рассказывая им, что нашли следующее «становление». Если я не смогу остановить это, Богиня выследит меня и убьет, потому что, если она этого не сделает, мистики, обращенные ко мне, распространятся по ней, как вирус, убивая ее. Богиня могла быть всемогущей, но ее мистики были силой, стоящей за троном, и то, что они хотели, они получали. Только не меня. Только не меня…

— Рейчел, позови его! — крикнул Трент, и я крутанула кольцо на пальце.

«Ходин!» — крикнула я мысленно. «Я вся покрыта мистиками! Исправь это!»

Но он не ответил. В ужасе я уставилась на Трента, приглушенное проклятие вырвалось у него, когда он попытался коснуться моего плеча и отдернул руку. Его волосы начали развеваться по мере того, как собиралось все больше мистиков. Я чувствовала, как он направляет дополнительную энергию обратно в линию, но мистики вернулись с еще большим количеством. Энергия линии заполняла комнату, и ей некуда было идти.

Зак смотрел с дивана, как у Биса текут крупные маслянистые слезы. Трент, однако, не паниковал, и я попыталась подавить свой страх. Они еще не разговаривали со мной. Я все еще была в здравом уме. «Ходин!» — мысленно крикнула я, снова вращая кольцо. И все равно он не показывался. «Сейчас же, Ходин!» — крикнула я мысленно. «Или сделка отменяется, и я всем расскажу о тебе!»

Мое сердце заколотилось, когда с хлопком воздуха Ходин возник позади Трента.

— Добрая богиня, я был занят, — прорычал демон, явно недовольный. — Ты представляла себе мистиков?

Трент отодвинулся в сторону, его губы были сжаты в гневе. Когда Ходин увидел меня, стоящую там, его лицо посерело.

— Negare… — прошептал он, ужас охватил его, и мое горло сжалось. — Я думал, ты преувеличиваешь. Это… Почему они сосредоточены на тебе? Даже если ты общаешься с Богиней, они не должны делать… этого!

— Потому что я научила их понимать жизнь, состоящую из массы, — прошептала я, и Ходин побледнел еще больше. — Им это нравится больше, чем жизнь, состоящая из энергии.

— Мне жаль, Рейчел, — сказал Бис с другого конца комнаты, боясь подойти ближе, когда он начал плакать по-настоящему. — Мне жаль. — Он бил крыльями так, что мы ничего не могли разглядеть. — Уходите. Просто уходите!

Но мистики этого не сделали, и я моргнула, увидев звезды. Не начинайте со мной разговаривать. Пожалуйста.

— Исправь то, что ты сломал, — потребовал Трент, и Ходин оторвал от меня взгляд.

— Э… — Демон развернулся по узкому кругу, окидывая взглядом верхние комнаты Трента. — Рейчел, иди сюда, — сказал он, спустившись на две ступеньки в неформальную гостиную Трента и одним прикосновением превратил кофейный столик Трента из свинцового хрусталя в шифер. — Я не в своей одежде для чар, — пробормотал он, похлопывая себя по карманам.

— Мел? — предложил Трент, доставая из кармана кусочек магнитного мела и бросая его через всю комнату. Он следовал за мной, вытянув руки, боясь прикоснуться ко мне, пока я медленно пробиралась к Ходину. Мне казалось, что я наступаю на блестки, мистики хлюпали между мной и полом. С каждым шагом становилось все хуже.

— Бис. — Нахмурив брови, Ходин быстро набросал начальный пятиугольник. — Иди сюда. Ты помнишь, какой беспорядок Тритон устроила с ее подписью души?

— Это выжжено в моем мозгу, — всхлипнул маленькая горгулья, и я почувствовала, как его сердце разбилось, когда он пролетел через комнату и приземлился на стол. Он так сильно хотел этого, а теперь это снова у него отнимут. — Рейчел, мне очень жаль.

— Все в порядке, — прошептала я. Мое сердце тоже разрывалось, но мне было страшно, и я чувствовала себя слишком переполненной, когда, пошатываясь, спустилась по двум ступенькам в гостиную, как будто могла упасть, если бы наклонилась слишком сильно. Выпрямив спину, я села на краешек стула, колокольчики зазвенели, когда я сложила руки на коленях. — Поторопись.

— Ты можешь делать быстрее? — сказал Трент, сжимая кулак и стряхивая искры с костяшек пальцев. — Они зовут друзей.

— Это не по учебнику, — сказал Ходин, затем побледнел, оторвав взгляд от нарисованного им глифа. — Эм, у тебя случайно нет с собой свечи?

— Вот, — сказала я, онемевшими и неуклюжими пальцами доставая ее из кармана.

— Это поможет. — Выдохнув с облегчением, Ходин покатал комковатую свечу, все еще теплую из моего кармана, между ладонями, прежде чем поставить ее в центр, где пересекались все линии. — Simper reformanda. Solus ipse, — сказал он, ставя и зажигая центральную свечу одним опрометчивым жестом.

Я никогда не смогу освободиться от них, и у меня болела грудь.

— Хорошо, поехали. Я никогда не пробовал это без вспомогательных свечей. Obscurum per obscuris, — сказал Ходин командным голосом, его руки соединились в хлопке, который заставил Зака подпрыгнуть.

— Черная магия! — Широко раскрыв глаза, Зак откинулся на спинку стула, когда пентагон открылся в более знакомую пентаграмму, пять точек которой содержали призрачное изображение пламени без свечей.

— Держись, Рейчел. Работает, — прошептал Трент, и Ходин бросил на него раздраженный взгляд.

— Я быстро исправил шаблон, — сказал Ходин. — Но я никогда не ожидал… этого. Рейчел, прошу прощения. Я думал, ты преувеличиваешь свои претензии. Если бы я знал, я бы никогда не позволил тебе так перемещаться.

— Просто исправь это, — выдавила я, чувствуя головокружение и тошноту от скрытой силы, которую я не вызывала.

Глядя на пламя, которого на самом деле не было, Ходин начал бормотать. Я быстро моргнула, когда он раскрутил проклятие, чувствуя, как что-то во мне меняется и перемещается, когда красный цвет тускнел, а фиолетовый в ауре снова становился серебряным. Мои руки дрожали, когда мой веселый зеленый цвет смешался с тусклым желтым до коричневого, и снова моя душа отразила ауру Ала.

— Бис? — спросил Ходин, но ребенок плакал, и слезы размером с ноготь большого пальца тяжело и тепло падали мне на плечо. Я даже не знала, что он был там, и я коснулась его лап, обхвативших меня. — Горгулья! — крикнул Ходин, и Бис подпрыгнул. — Это то же самое?

— Какое это имеет значение? — Бис фыркнул. — Если это настолько отличается, что я не могу до нее дотянуться, то это достаточно отличается, чтобы мистики ее не видели.

Ходин резко кивнул.

— Именно так. — Он посмотрел на меня, в его козлиных глазах с прорезями было то, что у любого другого читалось бы как жалость. — Ut omnes unum sint, — сказал демон, чтобы запечатать проклятие, и, задыхаясь, я наклонилась, чтобы задуть свою шипящую свечу.

С хлопком, который я почувствовала глубоко в животе, что-то, казалось, скрутилось и оборвалось.

— Рейчел? — Трент осторожно взял меня за локоть, когда присел, чтобы посмотреть мне в глаза. — Сработало?

— Думаю, да. — Я моргнула, стараясь не заплакать. Я была беглянкой. Я была демоном. Никто из них не плакал. Но у меня перехватило горло, и я почувствовала, что если сделаю вдох, то он выйдет рыдающим. Покалывание начало рассеиваться, я никогда не смогу путешествовать по линиям в одиночку. Мне всегда придется полагаться на кого-то другого.

— Я хотел, чтобы это было у тебя, Рейчел, — сказал Бис, всхлипывая. — Мне жаль. Это несправедливо. Я могу разрушить мир и открыть его заново, но я не могу спеть тебе эти линии.

— Мы найдем другой способ, — сказала я, но не была уверена, что поверила в это.

— Иди сюда. — Трент встал, подтягивая меня к стойке. — Давай посмотрим, последуют ли они за нами.

Но я знала, что они этого не сделают. Бис был у меня на плече, и я не могла чувствовать линии через него, не могла слышать, как они поют, не могла плавать среди них, как шелковистая темная вода. Я все еще могла чувствовать их, если бы потянулась к одной из них, но все, что я видела, это тени, которые они отбрасывали. Все, что я чувствовала — это шлак, который они сбрасывали.

Оцепенев, я последовала за Трентом через утопающую гостиную, дрожа, когда почувствовала, как мистики отделяются от меня, оставляя свое тепло позади, как будто я прошла от солнечного света до тени.

— Так-то лучше, — сказал Ходин, когда колокольчики на моем поясе зазвенели и остановились. — Они тебя больше не видят.

— Рейчел? — пропел Бис, его когти впились в меня. — Мне нужно идти. Мне нужна минутка. Мне очень жаль.

— Все в порядке, Бис, — сказала я, и он исчез прямо с моего плеча. Он ушел, а я осталась. Я медленно вздохнула, обнаружив, что мне стало легче. — Спасибо, — сказала я, чувствуя себя подавленной, когда встретилась взглядом с Ходином. — Я твоя должница.

Губы Ходина дрогнули, когда что-то промелькнуло в его мыслях.

— Нет, это не так. — Он плотнее запахнул халат, пряча босые ноги. — Прошу прощения. Я был кое-чем занят. — Затем он заколебался, пристально глядя на Трента. — Если тебе дорога ее жизнь, никому не говори обо мне.

А затем Ходин исчез, едва вдохнув воздух. Позади него Зак вздрогнул. Трент все еще держал меня за локоть, и я чувствовала себя несчастной. Линии пентаграммы, казалось, расплылись. Не имело значения, как быстро я моргала, слезы вот-вот готовы хлынуть.

— Мне нужно подышать свежим воздухом, — прошептала я, глядя на главную лестницу. Неудивительно, что Бис ушел. Это было ужасно.

— Рейчел, мне жаль, — сказал Трент, и я отстранилась от него.

— Вы все прекратите это говорить! — крикнула я, и глаза Зака расширились. Мое дыхание дрогнуло в груди, и я сжала колени. — Мне просто нужно подумать, — сказала я, не встречаясь ни с кем взглядом, пока шла к лестнице, которая вела вниз в большую комнату Трента. Мои волосы шевелились, но это был всего лишь ветер от прохода; мистики исчезли. — Передняя стена открыта? — крикнула я, начиная спускаться, и зазвенели крошечные колокольчики.

— Да, — отозвался Трент.

Обхватив руками живот, я направилась вниз. Мне нужно было побыть одной, хотя бы на мгновение. В большой комнате было сумрачно, в большое окно проникал ноябрьский ранний закат. Мои ноги бесшумно ступали по лестнице, и я почувствовала, как вокруг меня сгущается глухая тишина, поглощая, когда я спускалась все глубже в ничто. Я затаила дыхание, проходя мимо второго этажа с главными и второстепенными жилыми помещениями, спускаясь на первый этаж. Сгорбившись и ничего не видя, я пробиралась сквозь скопления стульев и диванов, затаив дыхание от боли.

Стена у окна отливала шелком. Трент несколько месяцев назад попросил Ли изменить энергетический барьер, чтобы он был видимым, чтобы девочки не врезались в него. Защита от младенцев приобрела новое значение, когда речь зашла о магии. Я протянула руку на всякий случай, проходя через стену, дрожа, когда энергия, казалось, отделилась от последнего из мистиков.

Наконец я оказалась снаружи. Я подняла голову, вдыхая холодный воздух глубоко в легкие, когда мягкое журчание искусственного водопада и запах хлорки из горячей ванны наполнили мои чувства. Ничего из этого не было моим, и в порыве движения я стянула мантию для заклинаний, позвякивая колокольчиками, и с несчастным видом села на край шезлонга, мои колени почти доставали до подбородка, а ноги неловко раскинулись. Может быть, если бы я была в своей церкви, это было бы не так больно, но я сомневалась в этом.

Мы с Бисом держали все в руках в течение одного восхитительного момента. Мир раскинулся у нас под рукой, ожидая, когда мы сможем вращаться в нем по своему желанию. Это была моя линия безопасности в мире, которая с таким же успехом могла сделать меня мертвой. Теперь я снова стала демоном, который не мог передвигаться по линиям без посторонней помощи. Что еще хуже, я обнадежила Биса, только чтобы скомкать его чувства и бросить в огонь.

— Мне жаль, Бис, — прошептала я, надеясь, что с малышом все в порядке. Мы найдем способ преодолеть это, но я не знала как, и я шмыгнула носом, слезы больше не имели значения.

Но затем я напряглась от слабого шороха крыльев стрекозы, вытерла глаза и села, прежде чем Дженкс смог увидеть мои страдания.

— Привет, привет, — сказала я, пытаясь выглядеть нормально, но мягкая серо-серебристая пыльца, которую он рассыпал, сказала мне, что он уже слышал. — Не слишком ли холодно для тебя здесь? — Безмолвный, он парил передо мной, его узкие черты лица были искажены сиянием крыльев. — Они сказали тебе, да? — сказала я, проклиная себя, когда мой голос писклявым.

Ничего не сказав, он пожал плечами и перелетел ко мне на плечо.

Мы молча наблюдали за рябью на поверхности бассейна, пока нам обоим не стало холодно, и я встала, чтобы вернуться в дом.