Анфилада души

Глава 20

Мне от себя тошнит. Я ничтожество. Я никогда ничего не достигну. Так и сгину от нелепой и бесполезной любви. Все вокруг вранье, мое вранье, моя ложь. разница ровно сутки и все, мои крылья мертвы. Я отрезала их кухонным ножом и бросила у порога вместо ковра, надо же где-то снимать обувь… Да и зачем они мне. Осознание любви — вот что делает нас людьми. Все это безумие… я понимала, что он меня не любит, ему 24, мне 32, он взрослеет, ему интересен мир, а я его уже видела! Я смеялась и кричала одновременно, я писала ему что все классно и что мне не грустно, и я даже не знаю чувствовал ли он меня теперь… похоже ниточка порвана… Это такое чувство, когда человек для тебя целый океан, но он может предложить тебе только стакан воды. Стакан! Вместо океана! Чертов, сука, говёный стакан!

Так! Стоп! Через боль и любые трудности! Я не позволю себе сломаться. Я жива, я сильна, я хищница.

Я знаю, он любит меня, он очень, очень меня любит, он мня ищет, он знает, что я его жду, просто никак не найдет меня. Я знаю что дождусь. что это будет такой мужчина который затмит всех остальных, который простит мне всю мою гадкую жизнь и научит чему то новому, чему то своему, важному и вечному, тому, за чем я последую…

Лучше бы ему поторопиться, пока я не оказалась на станции какого ни будь Московского метро, целующей лбом мраморные полы… А может именно там я его и встречу? На изломе, на границе жизни и смерти… Может на этом рубеже и рождается истина. Может и правда нужно осмелиться себя потерять без остатка, чтобы приобрести снова. Это и есть перерождение. Перерождение истинной любви. Ведь раскаяние вознаграждается? Если есть бог, то де моя награда? Он не имеет права мне не верить!

-Я все вру, и ты должен это знать, я хочу сказать, что я думаю, что ты знаешь это. Надеюсь еще чувствуешь меня… а может нет… ох… тупость, глупость

*не отправлено

Так, похоже пора спать. Будильник и кровать.

Золушка вернулась к мачехе. Только я сама себе мачеха…

Снаружи я казалась самой обычной, но внутри, и черт сломил бы ногу, загляни он в моё нутро. Всюду валялись воспоминания, испачканные следами боли. Стулья настоящего, все до единого были перевернуты, либо со сломанными ножками. Радость укуталась в серое покрывало и выглядывала из старого, пыльного шкафа. Повсюду царствовал хаос, а богиня тоски носила в руках кропило и орошала каждый миллиметр моего сознания своим жгучим ядом. Но снаружи, я всем казалась нормальной…

Надо все начинать заново, только в другом направлении. Я хотела две вещи, либо забыть его, избавиться от воспоминаний, либо вернуть. Ни то, ни другое сделать было невозможно. Что бы я ни делала было бы самообманом. Никакие мои усилия не сдвинули меня с мертвой точки даже на сантиметр. Принять данность что он существует в моей жизни, но моим никогда не будет. Жить иными идеями, находить радость в амбициях. Отдать себя работе, деньгам. Позволить другим людям, не входить, нет, но хотя бы касаться моей жизни. Дать шанс самой себе на исцеление. Лечить себя дружбой и добротой. Лечить себя книгами и стихами, лечить себя рисованием и татуировками, лечить себя утренним чаем из диких трав, лечить себя лесными прогулками и возможно, когда ни будь, позволить кому-то лечить себя любовью.

Наконец, моя борьба стала осознанной. В этом было что-то особенное, в осознании боли, в планах на выздоровление. Мне стало казаться что я участвую в каком-то эксперименте, знаете, вроде психологических тестов. Время не ограничено. Есть только задача, которую нужно решить. Что с меня потом будет написана инструкция к инновационному препарату, такое себе лекарство от душевной боли.

Я снова перестала есть. Первые три дня чувствовала себя плохо и голод просыпался в недрах моего сознания, на четвертый я поняла, что надо бы поесть, после того как почувствовала головокружение. Вода, надо много воды. Сходила в магазин, купила иммунеле, две упаковки.

Я боялась, что больше не смогу любить. Что как бы ни был мне приятен человек, больше чем просто привязанность я дать не смогу. Меня это печалило. Я огненной породы, внутри меня всегда будет таится вулкан. Я из тех людей кому нужно постоянно его извергать, я не хотела терять этот огонь, не хотела становиться как все, довольствоваться просто «подходящим» или «удобным» мужчиной. Я хотела безумства, такого же ненормального какой была я. Я хотела пламени в глазах и поступках, я рождена чтобы гореть, гореть адским пламенем. Я не тихий огонек газовой плиты, я лесной пожар неумолимо сжигающий все живое.

Научиться сдерживать огонь. Вот чего мне не хватает. Так или иначе языки пламени вырываются из меня. И когда эта энергия выходит и не получает ответа, я пустею, растрачиваю себя понапрасну ничего не получая взамен…

Я не знала как этим управлять. Беречь слова и эмоции, хранить, копить их в маленьком, старом сундучке, в глубине души. Складывать как драгоценности, тщательно отбирать каждое. Беречь значит окунуться в море, в море одиночества и покоя. Копить, чтобы, когда придет время, мне было что отдать, чем поделиться. Чтобы он, открыв мою душу увидел там сокровище, а не черную пустоту, не изъеденный молью плед, не прогнившие доски ветхого, затопленного корабля. Чтобы он увидел роскошную драккару, груженую золотом, серебром и алмазами. Дорогими бальзамами из дальних стран, и невиданными до селе тканями, в которые никогда не одевался ни один смертный. Беречь себя, молчать, спрятаться…