Ангел-хранитель

ГЛАВА 5

Медленно и небрежно Гейбриел поднялся по лестнице, повернул направо. Он открыл дверь в свою комнату, потом плотно притворил ее за собой. Войдя, он закрыл глаза и привалился к двери. Проклятье! Он был готов к любым передрягам, но к такому…

Мел, летящая ему навстречу, ее развевающиеся золотые волосы. К тому, что она окажется в его объятиях, он не был готов. Это была настоящая женщина, мягкая и теплая. Перед ним все еще стояли ее глаза, смотревшие с ненавистью. Голубые глаза – он запомнил.

– Что с тобой? – спросил Такер, стоявший у двустворчатой двери. – Ты бледен. Только не говори мне, что ты болен. Я согласился притворяться твоим слугой, одному Богу известно зачем, но ухаживать за тобой, если ты…

– Заткнись, Такер, – зарычал Гейбриел, чувствуя, что краснеет. Он быстро овладел собой. – Ты согласился участвовать в моей затее, потому что это даст тебе пищу для разнообразных историй, которыми ты будешь развлекать дам, когда вернешься домой. Ведь ты больше всего на свете любишь поговорить о самом себе.

– Кое-кто сегодня очень чувствителен, – запальчиво парировал Такер. – У тебя утром была схватка с маленькой мисс Мел.

– Схватка, – повторил за ним Гейбриел. – Называй это так.

– Расскажи, – потребовал Такер.

Гейбриел вкратце изложил то, что случилось. Его рассказ звучал вполне буднично, но Такер знал его лучше, чем кто-либо, и усмешка на его лице становилась тем явственнее, чем больше он замечал смятение Гейбриела.

– Не говори мне, что эта… чертовка совсем не привлекательна, – Такер стремительно шагнул от двери и оказался лицом к лицу со своим кузеном.

– Не знаю. Было что-то… Она другая. – Гейбриел пятерней взъерошил свои тщательно расчесанные темные волосы.

– И на этом спасибо! – воскликнул Такер.

– Забудь это.

Такер улыбнулся при виде испуганного лица кузена:

– Такого поворота я не ожидал.

– Все в порядке.

– В порядке? Не думаю. Мне кажется, тебе нужна маленькая пастушка. – Он не обращал внимания на сердитый взгляд Гейбриела. – Мне бы это подошло. Но не верю, что ты, который так старательно держался подальше от прекрасного пола в Бостоне, здесь пленился чарами…

– Я не пленился чарами, – перебил его Гейбриел. – И почему ты считаешь, что я сторонился женщин в Бостоне? Это глупо.

– За несколько дней до нашего отъезда я водил в театр Пенелопу Пендерграсс. Ты не представляешь, как обидно провести вечер с очаровательной женщиной, которая только и делает, что жалуется на моего бессердечного, но такого замечательного кузена, который совершенно не обращает на нее внимания. Какой удар по моему самолюбию!

– Представляю, – с насмешливым сочувствием ответил Гейбриел. – Но кто такая, черт возьми, эта Пенелопа Пендерграсс?

Такер вздохнул.

– Небольшого роста, темноволосая, довольно хорошенькая, этакая невинность. Думаю, лет семнадцати. До сих пор на все таращит глаза. – Он покачал головой, видя, что Гейбриел не помнит. – Ты встречал ее на вечеринке в доме моей матери меньше месяца назад, ведь тетя Кэролайн в своей обычной, так сказать, ненавязчивой манере пыталась познакомить тебя с каждой подходящей девицей в Бостоне, которую ты еще не успел отшить.

– Все равно не помню.

– У нее еще была такая огромная красная шляпа. Такая жуткая.

Гейбриел кивнул:

– Сейчас припоминаю. – Лучше было бы не вспоминать. Девушка была племянницей кого-то из друзей матери, настолько же глупая, насколько и хорошенькая.

Негромкий стук в дверь прервал их разговор.

– Мистер Максвелл? – раздался сладкий голосок Кармелиты. – Завтрак готов, и мистер Барнетт рад вас видеть.

Она удалилась, не дожидаясь ответа; отзвук веселого мотивчика, который она мурлыкала, замер внизу в холле.

Несколько минут спустя Гейбриел, оставив Такера, вошел в столовую. В глаза ему бросился длинный деревянный стол и дюжина простых стульев. На столе он увидел яичницу, ветчину, соус, печенье и дымящийся кофейник: Все выглядело и пахло божественно.

Ричард Барнетт сидел во главе стола, Мел – по правую руку от него. Свободное место находилось слева от Барнетта напротив Мел, волосы которой полностью скрывались под отвоеванной ею шляпой. Еда на тарелке приковала к себе все ее внимание, и Гейбриел для девушки как бы не существовал. Он и сам не был уверен, что готов общаться с ней в данный момент.

Барнетт сердечно приветствовал его, широко улыбаясь. Фермер был одет в рабочую одежду, шестизарядный револьвер устроился на боку. Он тяжело вздыхал, поглядывая на дочь. Его она тоже игнорировала.

Кармелита налила кофе в чашку Гейбриела, напевая себе под нос. Затем она наполнила чашку Барнетта. Гейбриел заметил, как, проходя мимо стула Мел, она быстро и бесцеремонно сняла с девушки бесформенную шляпу. Кармелита перестала напевать и необычно тихим голосом заметила:

– Невежливо сидеть за столом в шляпе. Барнетт кивнул, а Мел, слегка тряхнув головой, рассыпая волосы по плечам, опять сосредоточилась на своей тарелке.

В этот момент Гейбриел решил, что ее волосы ему нравятся. Длинные и густые, слегка завивающиеся на концах, они были восхитительного золотистого цвета. Он решил для себя, что именно они и поразили его в то утро. Всего лишь ее восхитительные волосы. Всего-то навсего.

Тут в столовую вошел Такер. Он недоуменно хмурился, пока Кармелита вела его на кухню, объясняя по дороге, что слуги не едят вместе с хозяевами. Гейбриел едва удержался от смеха при взгляде на потрясенного кузена.

Мел жалела, что не пропустила завтрак, как она сделала с обедом накануне. Каждый раз, когда она поднимала глаза, Маленький Макс пялился на нее, словно впервые видел, как люди едят. Он отводил взгляд, как только она опускала глаза.

– Боюсь, мне придется вас покинуть, – нарушил молчание отец.

– Почему? – Мел оторвалась от глазуньи, на которой до этого полностью сосредоточилась.

– Не люблю уезжать, когда у нас гости, но заболел Сет Холдерфилд. Внезапно ушел его главный погонщик, и он остался с несколькими неопытными работниками и стадом, которое нужно перегнать, пока не поднялась река.

В этот момент Мел забыла о Маленьком Максе.

– Ты столько лет не работал на выгоне скотины. – Она озабоченно нахмурилась, сморщив лоб.

– Я доведу их только до Форт-Уорта. Управлюсь недели за три, в крайнем случае, за месяц.

Мел вспомнила об их госте. Не оставит же отец ее одну с ним в доме на столько времени!

– Может, Маленький Макс захочет отправиться с тобой? – предположила она.

– Нет, – в один голос ответили оба.

– Не хочу вас задерживать и боюсь, я неважно держусь в седле. Честно говоря, я боюсь коров. Они больше, чем мне казалось, – быстро заговорил Гейбриел.

Во взгляде Мел читалось отвращение. На самом деле в отсутствии Барнетта Гейбриел рассчитывал узнать о смерти своего отца. Он сможет говорить с Джорджем сколько захочет.

Барнетт покачал головой.

– Старый я дурак. – Он перевел взгляд с дочери на сына своего старого друга, который был очень похож на отца, но, кажется, лишен его твердости и решительности. – Когда-то я думал… – Он запнулся. – Когда Мел была совсем маленькой и был жив твой отец, мы с ним решили, что когда-нибудь вы поженитесь. Глупая затея, после стольких лет. Все же, думаю, вы могли бы отложить в сторону то, что вас разделяет, и стать друзьями. Маленький Макс… Макс, – он повернулся к молодому человеку. – Надеюсь, я застану тебя здесь, когда вернусь. Пожалуйста, оставайся здесь сколько захочешь.

Гейбриел откашлялся:

– Не знаю, смогу ли пробыть так долго. Наверное, мне следовало бы сказать об этом раньше, я помолвлен и женюсь, как только опять вернусь в Бостон.

– Неужели? – удивился Барнетт. – Твоя мать ни разу не упомянула об этом в письмах.

– Мы объявили об этом как раз перед моим отъездом, – солгал Гейбриел. – Ее зовут Пенелопа. Пенелопа Пендерграсс.

– Замечательно, – объявила Мел. – Но если вы собираетесь жениться, что же вы здесь делаете? – Это прозвучало как упрек.

Гейбриел резко отодвинул тарелку и подался вперед.

– Я хотел взглянуть на места, где вырос. Я плохо помню это время, и с недавних пор это не дает мне покоя. – Он чувствовал, что во что бы то ни стало должен убедить Мел, что не представляет для нее угрозы, даже если он сам так не думал.

– Конечно, после свадьбы мы с Пенелопой не захотим расставаться, а сейчас для нее эта поездка оказалась бы слишком трудной.

– Почему? Она нездорова? – выпытывала Мел. Гейбриел самодовольно усмехнулся:

– Пенелопа очень нежна. Она не такая… крепкая, как вы.

Гейбриел заметил, что напряженность Мел исчезла.

– Я уверена, что вы рветесь вернуться назад, поэтому, пока папы не будет, я немножко покажу вам окрестности.

Барнетт допил остывший кофе.

– Мел знает тут все. Может быть, даже лучше, чем я.

Гейбриел вытянул правую руку и неловко согнул пальцы:

– Может быть, вы могли бы поучить меня стрелять из револьвера? Я слышал, вы это хорошо умеете.

– Конечно, – кивнула Мел. – С удовольствием.

Она взглянула на него и улыбнулась. Улыбка началась с кончиков губ и, словно пробежав по лицу, засверкала в глазах.

«У нее на щеках ямочки», – отметил про себя Гейбриел.

– Не беспокойтесь, – весело уверила его Мел, приняв выражение его лица за страх. – Обещаю обращаться с вами бережно. Вы не прострелите себе ногу, я позабочусь.

Гейбриел отвел взгляд от сияющих голубых глаз и ямочек на щеках. Он сосредоточенно разглядывал черный кофе в своей чашке. Все дело в том, что хотя она была не такой, как все, может быть, немного загадочной, но все же такой же женщиной, как любая другая. Он всегда контролировал свои отношения с женщинами: здравствуй и прощай. Конечно, этот девиз больше подходил Такеру, но в нем был смысл.

От этой особы определенно лучше держаться подальше. Она слишком агрессивная, пылкая и ранимая.

Точно, лучше держаться подальше. Если только он сможет.