Английский сад. 4. Кружева

- Я так люблю тебя, - лепетала она под его губами.

- Я тоже люблю тебя, не покидай меня, никогда не оставляй меня…

- Я с тобой, я всегда с тобой, дорогой…

- Малышка…

Она знала, что это когда-нибудь кончиться, знала, что у всего этого будет плохой конец, но так хотелось верить в сказку. Неужели у этой сказки будет конец? В висках стучала кровь, в груди полыхало сердце пламенем это была магия. Рассвет они встречали в объятьях друг друга. Фредди затушил огонь, подавая платье Бетти. Он молчал, и это молчание ее убивало:

- Что с тобой?

- Больше это никогда не повториться, и ты это знаешь, - он ожидал ее «почему», которое вертелось у нее на кончике языка, но она молчала, - Это было последние волшебство, и ты это знаешь.

₪

Бросив шумный город, бросив все, они покинули город. На Мальте было не обыкновенно хорошо. Дилан ее никуда толком не водил, да, и заграницей она мало была. Роджер долго ее уговаривал съездить на море, она не хотела, боясь, что все узнают о них, но он привел тысячу аргументов. Им вдвоем всегда было хорошо, он постоянно ее смешил, заботился о ней. После того, как он переехал к ней в их отношениях много, что изменилось, стало меньше страсти и появилось больше нежности. Дженни посмотрела на него, они столько лет были знакомы, конечно, она никогда не жалела, что встретилась с Диланом, и вышла за него замуж. Жалко было одного, что она раньше не поняла, что их безумно тянет друг к другу.

Море шумело перед ними, а Роджер, как из струн извлекал из нее звуки, она таяла под его руками. Еще вчера они ругались о том, что если их застанут папарацци, то они незамедлительно напечатают их фотографии, и тогда уже будет нечего скрывать им. Но он уверил ее, что у Анны Саттон все под контролем. Роджер скинул платок с ее ног. Он восхищался ею. Всегда верная себе и другим, любящая, горячая. Дженни пугало приближение ее сорокалетия, но для него это был самый лучший возраст для женщины. Ему надоели глупые двадцатилетние девицы, которые вились вокруг него, ищущие пути через него в большой мир шоу-бизнеса, мечтающие сделать карьеру, только ему они больше не нужны. Роджер поцеловал ее, разливая по бокалам шампанское, подовая ее бокал.

Они смотрели на закат, и Дженни только сейчас поняла, что всю жизнь стремилась не к тем идеалами. Она мечтала работать, делать карьеру, только не заметила, что упустила самое главное в своей жизни – такие закаты и рассветы. Теперь понятно почему Бетти и Фредди, прожив столько лет вместе, не растеряли свою страстность. Гарри с Холли, тоже не заполняли жизнь только одним бытом. Лишь только она одна единственная жила не так, как они. Как сказала Флора, что сожалеет только об одном, что так бездарно прожила часть своей жизни, так и она делала все, но что-то недоделывала. Лишь сейчас она дышала полной грудью, могла с уверенностью сказать, что жизнь удалась.

- Как там Фредди? – спросила она, зная, что Бетти тоже на берегу моря, и может, смотрит тоже на закат.

- Бетти отрезала его от всего мира. Для него, узнать о ее измене – катастрофа, - ответил он, и помрачнел.

- Что?

- Если он узнает о том, как два года назад она чуть не выскочила замуж за Брайана, он вряд ли простит. Когда она оказалась в больнице, она потеряла ребенка Брайана, - Роджер стиснул руку Дженни, - мы знали о них, - потом добавил он.

- Это ужасно, - шевеля лишь губами, произнесла она.

- Такова жизнь, милая, а наша жизнь тем более. Мы платим за славу своим счастьем, - проговорил он.

- Но, ты-то счастлив? – робко спросила она.

- Жизнь быстротечна, помнишь, как в нашей песне: «Серое сегодня, солнечное завтра, холодное послезавтра, а потом может бездна, или радужное утро». Ни, что не вечно, - она отвернулась, чтобы стереть слезы. Она впервые слышала от него такие слова, такие прекрасные, и одновременно жестокие.

- Так жестоко, - вымолвила Дженни.

- Но это жизнь, - он обнял ее, - пойдем, а то холодно.

В номере Дженни забылась в его объятьях, он умел делать так, чтобы она все забыла. Потом лежа в его объятьях, ей стало немного не по себе, от осознания, что все закончиться так же быстро, как началось. Неужели у всего жестокий конец?

₪

Лето 1987.

Лондон встречал их в молчаливом ожидание. Бетти ожидала удара со стороны прессы. Вся это немая жизнь, напоминала притаившегося тигра в камышах, прыжок будет, только каким? Журналисты убавили громкость, но по-прежнему газеты пестрили теми же заголовками. Бетти уже не могла, как прежде оберегать Фредди, она была дома, приходилось вести его дела, не бросать свою семью, дети нуждались в ней. Она должна, должна - повторяли все кругом, но никто не спрашивал, чего хочет она. А она хотела тихого уголка, простой жизни. Но разве это было возможно? Бетти оглядела свой дом, это ее крепость, ее бастион, но почему она уже не ощущала той защиты что раньше? К ней подошел Рэй, целуя в щеку.

- Как отдохнули? – с легким упреком спросил сын.

- Мы не отдыхали, - ответила она, - нам с твоим отцом нужно было разобраться в себе. Наверное, в лицеи нам все кости перемыли. Рэй, у отца другой менталитет, это ты англичанин по духу, он же восточный человек, и для него все это удар ниже пояса. Я привыкла к этому, и не делай вид, что, ты ничего не знаешь. Все это сложно мне объяснить тебе сейчас. Слишком многое вплелось в нашу жизнь.

- Так это неправда? – Рэй сел на диван.

- Рэй, я люблю его, дорогой, и я никогда бы не была бы способна на такую подлость, - Бетти открыла конверт, присланный с утра, - Только не это, - прошептала она.

Это было печатное анонимное послание:

Он умрет, а ты достанешься мне. Он умрет, а без него ты никто. Он умрет, помни это каждый свой день, просыпаясь по утрам с ним. Он умрет…

- Мам, что с тобой? Просто кто-то решил тебя попугать, - Рэй выхватил из ее рук лист, сминая его.

- Этого кого-то я знаю, - проронила она, - сожги его, и папе ничего не говори, для него это будет ударом.

- Хорошо, это наш с тобой секрет, - Бетти знала, что он его сохранит, и будет молчать.

Дэвид начал угрожать, вот он прыжок тигра, который опять начал выжидать. Так встретил ее Лондон, переходя от молчания к угрозам. Июнь подходил к концу, Белла и Фредди продолжали записи, а Бетти стала совсем домашней. Ей нравилась такая жизнь, но скоро она ей быстро надоест и она захочет заняться музыкой. Музыка была ее жизнью, как и Фредди.

- Бетти ты где? – Фредди искал ее по дому, но вряд ли он сразу догадается, что она в кабинете. Бетти спрятала улыбку в ладони, потом распустила косу, - Где ты, киса? Не обижай своего котика, - Бетти снова спрятала смех, - Ну, Бетти, я сгораю от нетерпения. Когда я найду тебя, тебе мало не покажется.

Бетти уже не скрывала своего смеха. Открылась дверь, Фредди ворвался в комнату, как вихорь. Он окинул ее жадным взглядом, сделал шаг к ней, Бетти сняла через голову платье, оставаясь в одном кружевном белом белье. Она пожала плечами, продолжая смеяться.

- Бетти, ты искушаешь меня…

- Кто-то сгорает от нетерпения, - сказала она, - Ну давай иди сюда, - Фредди стащил ее с подоконника, опуская на пол. У него дрожали руки, пока он раздевал ее и раздевался сам. - Менори, ты боишься? – Она обвила его талию руками, скользя языком по его лицу, - Я – твоя…

Фредди приник к ее влажным губам. Он чувствовал как, все пропадает, лишь остается необычное чувство. Его пальцы оказались в шелке ее волос. Фредди покрывал поцелуями ее лицо шею, он целовал ее, как будто это было в последний раз. Бетти прижалась еще сильнее, отдаваясь на волю его рук и губ. Фредди не мог остановиться, Бетти сильнее приникала к нему, ее пальцы уже яро прикасались к нему. Его губы, оставляли пожар, на ее лице. В груди пылал огонь, и она прошептала его имя. Он оказался рядом с ней. Несколько минут, он просто водил пальцами по бокам, тем самым, заставляя ее гореть. Бетти была чувственной натурой, нежной и трепетной. Она ощутила его горячие губы на своей коже, сердце пылало. Он изучал губами каждый дюйм этого тела. Вся обстановка, пропиталась страстью. Фредди срывал с ее губ страстные стоны. Ей безумно захотелось понять, что чувствует он, когда он касается ее, хотя она знала, что он чувствует, она знала этот ответ, и все равно ощущала себя школьницей. Он оказался вдавленным в пол, и ее ладони стали блуждать по его телу, приводя его в восторг, он уже терял сознание от этих губ. Она ощутила приток новой энергии, неужели произошло чудо, и она не ошиблась? Хоть бы это было так, и не как больше.

- Я люблю тебя, - Бетти плакала от счастья.

- Я тоже, жизнь моя…Обещай, что когда я умру, ты не покончишь с собой.

- Но, Фредди…

- Пообещай!

- Хорошо, я клянусь твоей любовью…

Была ли это последняя вспышка их чувств, или это было спокойствие перед бурей? Время покажет, что это было…

₪

Окончив школу, Полли с радостью съехала от родителей. В отличие от своей матери, она всегда считала себя красавицей. У нее такая же демоническая красота, как и ее бабушки Джулии. Джулия даже в свои годы выглядела очень молодо, и она хотела быть такой же. Хотя главный секрет красоты это любовь. У самой Полли кружилась голова от счастья. Она была воспитана в довольно демократической семье, больше являясь маминой дочкой, нежели папиной. С Диланом не все так просто, как хотелось. Он в последние годы стал много заботиться о ее личной жизни, но учитывая тот факт, что ее родители на грани развода, то ее мало это беспокоило. Ее кумиром была Бетти, та умела дать отпор всем, хотя Флорой она тоже восторгалась, но Бетти ее главный кумир. Бетти только издалека, казалась богиней, но в жизни она была простой женщиной.

Полли хотела любви, она искала ее, не заметив, что она сама ее нашла. В антикварной лавке, где когда-то она любила, находит те или иные семейные утерянные ценности, теперь она уже работала, ее хозяин тридцатитрехлетний искусствовед красиво за ней ухаживал. Он дарил по утрам ей цветы, делал комплименты, ей в отличие от других ее взбалмошность сходила с рук часто. Но Айк Руммерс никогда не намекал ей, что хочет с ней переспать. Ее подруги считали, что ей совсем не нужен этот старикан, ведь есть столько молодых и шикарных мужчин, но Полли совсем не интересовали все эти зеленые юнцы, которые ничего не понимали в женщинах. Впереди таких шло их эго, а потом уже они сами.

- Полли, что вы делаете сегодня вечером? – спросил как-то он. Она посмотрела на него, окинув оценивающим взглядом. Она всмотрелась в его зелено-желтые глаза, он пригладил каштановые волосы, поправляя очки.

- Хотела съездить к тете, - небрежно ответила она.

- Жаль, у меня пропадают билеты в паб, - начал, было он.

- В паб!? Мне тетя достанет любой, - смеясь, произнесла она.

- Ваша тетя знает, наверное, все пабы? – весело сказал он.

- Да, так она поет иногда в них, когда проходят презентации, и когда нет гастролей. Сейчас эпоха стадионного рока, - с видом всезнайки добавила она.

- Ах, это новое поколение совсем не знает, что с пабов все начиналось, - он сложил руки на груди.

- Айк, я родилась в далеком 69, когда моя тетя бегала на свидания к взрослому мужчине, и когда впервые взяла гитару в руки, так что поверьте я все это знаю не понаслышке, - она скорчила гримасу зануды.

- Вы просто не провели лучшие свои годы в семидесятые, - она поправила свои темно-русые локоны.

- Ничего хорошего в них не вижу. Секс, драгс и рок-н-ролл, - выпалила она.

- А вы знаток!

- Я же сказала, что моя тетя рок-звезда, и ее муж тоже. Да, боже мой, вы что не знаете Контрастов, - она подошла к нему, их спор набирал интересный поворот.

- Так вы ее племянница! – вырвалось у него.

- Двоюродная, у ее сестрички нет детей, - Айк схватил ее за плечи, закрывая ей рот поцелуем, она рассмеялась и толкнула его в грудь, - Что вы делаете!? – но в ее голосе не было гнева.

- Я в вас влюблен Полли, давайте встречаться, - предложил он, она собиралась было возразить, - знаю, знаю мой возраст, не так ли? – она, молча, кивнула, - но может, стоит пробовать, а?

- Может быть, - с придыханием ответила она, - тогда вы во сколько меня заберете?

- Да, хоть сейчас, закроемся и пойдем.

- Только без рук! – она снова ударила его по груди, - а то я расскажу все Роджеру, а он пострашнее моего отца.

- Ладно, - буркнул Айк, пряча руки в карманы, ощущая, как она сама тянется к нему, как борется сама с собой.

₪

Зачарованно посмотрев на темную гладь Женевского озера, по воде пробежала легкая гладь, ветер будто ласкал воду. Мери-Джейн радовалась в глубине души, что послушалась Бетти, поехав в Монтре, залечивать новые душевные раны. Все это время она пыталась научиться дышать без него, но так и не смогла. Говорили, что Антонио и Ребекка пытались завести своих детей, что он переживает, ведь у них ничего не получалось, почти всегда с обложек журналов на нее смотрели их влюбленные взгляды, как же она хотела любить, но у нее ничего не получалось. Сходив пару раз на свидания, она каждый раз чувствовала себя предательницей. У нее никогда не было другой любви, она не могла знать, как это спать с другими мужчинами, в ее жизни никого кроме Антонио никогда не было. Мери-Джейн ухватилась за перила, бросая взгляд на дом Бетти, выделявшийся среди прочих. Она тяжело вздохнула, Монтре не лечил ее, ей становилось все тяжелее волочить свое существование без любви.

- М-Джейн, - она устало подняла голову, это не могло быть правдой, она не могла видеть перед собой Антонио,- как ты здесь оказалась?

- Я… Бетти отправила сюда… - промямлила она, - а ты…

- Мы с Беккой здесь… она лечиться, - он кашлянул, - я читал твою последнюю книгу о Мадриде и о Вене. Неужели, Вена оставила в твоей жизни столь глубокий след?

- Я… прости меня, но надо идти домой, - она отцепила пальцы от перил, ощущая, как теряет равновесье. Она сделала несколько робких шагов, но ноги, как это стало иногда с ней случаться, отказывались слушать ее.

- М-Джейн, что с тобой? – только не сейчас, она боролась с собой, но вместо этого безвольно повисла у него в руках. – Мери-Джейн? – он похлопал ее по щекам, она не открывала глаза, - черт!

В клинике он просидел несколько часов, позабыв о жене, и ее изысканном ужине с друзьями. Антонио никак не мог понять, что произошло. Мери-Джейн была такой бледной, такой худенькой, он думал, что переломит ее пока несет к машине. Ее глаза лихорадочно сияли, рыжие волосы потускнели, превратились в солому. Почему она перестала следить за собой? Врач нашел его в холле, когда он выпивал третью чашку крепкого кофе.

- У нее в запущенной форме анемия, - начал он, - она всегда была такой худой?

- Нет, когда мы познакомились она была стройной, потом родила троих детей, - Антонио потер лоб, не мог же он послужить причиной всего этого, - я не знаю, как она рожала последнего ребенка.

- Месье Серж, это длиться уже несколько лет, три-два года, и если мы ничего не будем делать, то она угаснет слишком быстро, - доктор замолчал, ожидая его реакции, - она умирает, но ее можно задержать здесь.

- Как это не смогла увидеть ее семья? – этот вопрос Антонио скорее задал себе, нежели врачу, - ведь, там трое врачей!? Делайте, что считаете нужным.

Два года тому назад он не предал некоторым деталям значения. Еще до отъезда в Нью-Йорк, она оправдывала свои головокружения неудобной обувью, тесными платьями, сложными запахами, усталостью. В Нью-Йорке он почти не уделял ей внимания, только однажды она вцепилась в него, словно ей не хватало воздуха, попросив его вывести ее на балкон. При занятиях любовью он чувствовал на себе ее холодные руки, объясняя ее холодностью и безразличием. Какой же он дурак! Он все разрушил. Еще до поездки в Америку М-Джейн болела, но она никогда не хотела признавать этого. Рождение Фабрицио только усугубило все, она угасала, в ней никогда не мерк оптимизм, вера в жизнь, и если после Вену она верила в чудо, то после их развода растеряла все.

- Антонио, - ее белая рука слабо шевельнулась, - что со мной?

- Ты в больнице, - произнес он, отпуская ее ладонь, - у тебя нашли анемию, ты знала об этом? – она покачала головой, - как ты можешь не обращать на себя внимание?! – он повысил голос, но тут же осекся, - как ты вообще можешь так бездумно жить, когда у тебя на руках четверо детей?!

- Зачем мне все это, когда меня не любят, - пролепетала она.

- У тебя есть семья! – взревел Антонио, - после того, как мы развелись жизнь продолжалась! Но нет, ты упорно отказываешься признать, что я не люблю тебя больше, - эти слова резанули по ее сердцу.

- Значит ты ничего не понял, - произнесла она, - плохо ты читал мои книги. Мой мир треснул, когда ты бросил меня, ради той швабры…

- Вернее, ты меня бросила, - поправил он ее, Мери-Джейн неловко приподнялась.

- Нет, я сказала все правильно. Ты переспал с ней, а потом пришел ко мне, подарив мне надежду на счастье. Я умирала каждый день, зная, что ты с ней, зная, что я теряю тебя. Я надеялась, что в Лондоне ты все забудешь, но вернувшись все стало еще хуже. Ты убил меня в тот день, а я решила убить тебя, отобрав сына. Ты женился на ней, думая, что я смогу жить дальше. Но я не могу. Я не научилась любить других, потому что у меня не было других, я не спала с другими, не целовала других, в моей жизни был только ты, и тебя не стало, - она судорожно вздохнула, - я умерла. Ты испанец, и никогда не был в Мадриде, там я поняла, что люблю так же отчаянно, как Каталина, только я тебе не нужна, как Джейсону. Ты никогда не любил меня так, до безумия, до боли, тебе было просто удобно, потому что не была похожа на твоих бывших подстилок.

- Ты ошибаешься, - он оказался рядом с ней, схватив за плечи, она покачала головой, закрыв глаза, - я любил тебя, - она сглотнула, он поцеловал ее в шею, в нос ударил знакомый аромат духов, некогда сводивший его с ума. Губы скользнули вверх по шее, впиваясь в ее рот, - вот именно такой я тебя помню, острой на язык, - он продолжал ее целовать, лишая ее возможности дышать. Мери-Джейн скрепила пальцы на его затылке, притягивая его крепко к себе. Она блаженно застонала, когда его рука накрыла ее грудь. Антонио уложил ее на спину, жадно прикасаясь к ее телу, чувствуя, как она вся дрожит под ним. Он поднял вверх ее сорочку, лаская плоть, даря ей немного облегчения. Его плоть требовала удовлетворения, и он пошел на поводу ее желания. М-Джейн выгнулась под ним, как же давно он не ощущал ее теплого дыхания у себя за ухом, ее ног скользящих по его бедрам, тонкого возбуждения проходящего волнами под ее белой кожей. – Боже мой, - выдавил он, придавливая ее своим телом, Антонио не знал, как остановиться, не знал, потому что не хотел. Ее тело расслабилось, она смежила веки, хватая его за пиджак.

- Я люблю тебя, - прошептала она.

- М-Джейн… - он оторвался от нее, - прости, но…

- Да, пошел ты! Можешь бежать к ней! Только она тебя не любит, никогда не родит тебе детей, потому что уже старая! Она убила в тебе художника, ты ведь ничего за год не нарисовал! – она была права, Бекка всегда ему льстила, и никогда не критиковала, наверное, поэтому он не замечал, как далек от совершенства. В прошлом он рисовал свою жену, Бетти, их подруг, и у него получались шедевры. Антонио тупо смотрел на нее, думая, что она сейчас убьет его, - уходи. Все было ошибкой, от того разговора на Трафальгаре и моих чувств, до сегодня.

- Не смей, говорить так, - он схватил ее за плечи, - ты маленькая избалованная дурочка, - он снова смял ее, подминая под себя, - как я скучал по этому. По тебе… я идиот, если бы я все знал, то никогда бы не сделал тебе больно. Прости меня.

- Я уже простила, - прошептала она, - будь со мной…

- Да, - услышала она, - моя дорогая, я очень люблю тебя, я все потерял с тобой, все.

₪

Лето было в самом разгаре. Дети были в Аллен-Холл, поэтому Гарден-Флауверс казался каким-то пустым. Бетти наслаждалась этой тихой семейной жизнью. Она жила в ожидании чуда, в ожидание подтверждения своих ожиданий. Она стояла у зеркала, представляя себя с округлившимся животиком. Как же она хотела этого ребенка, так хотела, что ради него была готова пойти на все. Бетти спустилась вниз, собираясь приготовить пирог с розовым джемом. Она стояла у стола, опираясь на него и смотря на сад через цветное окно. Бетти испытала нежное прикосновение ладоней, шелковые поцелуи в шею и спину. Ощутила мужское возбуждение, и растаяла, она обняла эти ладони, сомкнувшиеся на ее тонкой талии, закрыла глаза, и блажено вздохнула:

- Любимый, - сердце учащено забилось от предвкушения близости.

- Я же говорил, что ты сама когда-нибудь отдашься мне, - у нее зашевелились волосы на голове от страха, это был ее враг, ее давний враг. Это был Дэвид МакОлла. Она обернулась, но он продолжал держать ее в своих объятьях, так крепко, что нельзя было сбежать.

- Что ты здесь делаешь? – прошипела Бетти.

- Ну, успокойся, мы не виделись с тобой восемь лет, - он сжал одной рукой ее подбородок.

- И столько бы я еще тебя не видела, - рыкнула она.

- Я ждал этого много лет. Я хочу видеть тебя поверженной, униженной, распростертой передо мной. Пускай твой отец видит, как страдает кто-то другой. Я хочу видеть его боль, потому что ты будешь моей. И этот несчастный парс тебе не поможет. Я убью его, и ты придешь ко мне. Никто не узнает, что я убил его, никогда не подумает, что это сделал я. Он будет умирать бесконечно медленно, и не сможет удовлетворять твою похоть, потому что его чертова гордость и забота не позволит сделать это. И ты ничего не сможешь сделать, все твои попытки окажутся ничтожными, как и ты сама, и уже ничто не спасет его шкуру. Он умрет, и ты пожалеешь, что все годы отвергала меня. Он опрокинул ее на стол, поднимая ее юбки. Бетти долго отходила от его слов, это ранило ее, ранило, как острый нож.

- Нет, - крикнула она, когда до нее дошло, что он будет делать. Дэвид снял штаны, обрушиваясь на нее, он так крепко держал ее, что не было сил сопротивляться ему.

- О, да, я ждал этого долго, Майкл сказал мне какая ты шлюха, хотя мне все равно, я получу, что должен был получить.

- Нет, нет, - кричала она. Чем сильнее она сопротивлялась, тем сильнее он прижимал ее к столу.

- Замолчи, дрянь, если не хочешь боли, или тебе это нравиться?

Бетти закрыла глаза, она вспомнила о не рожденном своем ребенке, и перестала сопротивляться. В этот раз Дэвид был сильнее, чем она. Она не могла ему противостоять, не могла, потому что он мог применить к ней силу, он мог избить ее, мог сделать ей очень больно. Она увидела его налитые кровью глаза, этот взгляд убийцы.

- Обними меня, пока я тебя не задушил, - она сделала, то, что он хотел. Он двигался, извивался на ней, а она закусывала губу, чтобы хоть как-то сдержать подступившиеся слезы. Дэвид излил в нее свою похоть, Бетти задохнулась от возмущения, - Ты теперь моя. Когда он умрет, ты будешь моей, только моей. Я унижу тебя в его глазах. Я все сделаю, чтобы он узнал об этом, вряд ли ему нужна будет такая жена, порченная, - он с отвращением оттолкнул ее, - До скорых встреч, дорогая.

Когда он ушел, Бетти не могла плакать. Она быстро заварила себе своего чая, выпивая цель ушат. Она не хотела ребенка, ребенка от этого ублюдка, не хотела, чтобы все это напоминало об этом ее унижение. Но если она уже ждет ребенка, то возможен выкидыш. Нет лучше крах своей мечты, чем пятно позора, клеймо измены на ней. Она уже изменяла Фредди, и Патрик поступил с ней точно также, но никогда, ей не было так плохо. Потому что это сделал Дэвид, ее враг. Это означало для то же самое, что и продаться. Но она не сдаться просто так, и все угрозы про то, что он убьет Фредди, были просто угрозами, он блефовал. Бетти была в этом уверена. Бетти сникла, она не могла больше смотреть, как раньше в глаза Фредди. У них были вспышки страсти, нежности, но она постоянно ощущала гнетущее ее чувство вины. Она не должна была позволять Дэвиду делать этого, но все же это произошло. Она не была беременна и вряд ли теперь у них, чтобы либо выйдет. Она не сожалела никогда до этого в своей жизни, зная, что в любви ему нет места. Сейчас ей было трудно, эти девять дней стали для нее мукой. Она стояла одна, потягивая шампанское, только ради Роджера она пришла сюда, он был ее другом, и она была должна появиться на его дне рожденье. Он подошел к ней, обнимая сзади за плечи, она вздрогнула, когда-то ее не пугали такие прикосновения других мужчин. Магию в ней не смог убить Майкл, не смог и Патрик, а Фредди она простила за, то, что он сделал.

В Аллен-Холл было спокойно. Это была просто жизнь, обычная семейная жизнь. Под вуалью безмятежности скрывалась настоящая человеческая трагедия. К Бетти перестали приходить анонимки и угрозы, но жила в ожидание удара. Она ощущала, что Фредди что-то тревожит, что-то его очень сильно беспокоит. Все чаще у них происходили странные разговоры, как будто он чувствовал, что кто-то охотиться за ним, что, кому-то он мешает. Он заговаривал о смерти, о таком далеком будущем, о котором она даже не смела, думать, для нее все это так далеко, главное, то, что было сейчас. В этот день Фредди и Бетти лежали под сенью дуба. Пахло полевыми травами, и цветами. Небо было кристально чистым, а ветер нежным и мягким. Бетти смотрела на небо, она перестала вспоминать, то, что произошло больше двух недель назад. Все-таки жизнь продолжалась. Фредди приподнялся на локте, заглядывая в ее глаза:

- Что ты будешь делать, когда меня не станет? – этот вопрос был для нее, словно чем-то не приятным.

- Я даже думать об этом не хочу, - Бетти закрыла глаза.

- Я хочу, чтобы ты полюбила кого-нибудь, например того, как Брайан, - она вздрогнула, что ему известно о них?

- Я не смогу любить кого-то другого, - это была для нее прописная истина.

- Почему? Такая женщина, как ты не сможет жить без любви. Бетти твой мир не должен ограничиваться только мной, - Она резко встала на ноги, - Ходи на свидания, встречайся с мужчинами, люби их…

- Ты предлагаешь мне изменять тебе? А не ты ли меня обвинял в измене, а потом ушел к своей любовнице? Ты толкаешь меня на измену, хочешь, чтобы я была чей-нибудь шлюхой? А не ты ли мне говорил, что если я изменю тебе, то выкинешь меня из своего дома за волосы, как последнюю шлюху? Я всю жизнь стремилась к тебе, чтобы потом спать с кем-то другим, я не буду делать этого.

- Но в этом нет ничего плохого, ты найдешь мне замену, - Фредди тоже встал.

- Я никогда не думала, что ты мне такое предложишь, - произнесла она, - Совсем недавно ты просил меня быть с тобой и никогда тебя не покидать.

- Бетти, ты ничего не понимаешь…

- Я все правильно поняла, - она зашагала в сторону дома. Бетти не могла понять, что с ними происходило, что вообще стало с ними. Это был последний виток счастье, наступали темные времена, и это ощущала они оба. На них обоих давила эта новая жизнь, которая выдавливала из них все хорошее, оставляя им только пустоту и боль, доводя их до таких крайностей. Она бы никогда не думала об том, чтобы искать ему замену, она любила его, и для нее жить без него означало умереть самой. Неужели ему будет приятно смотреть на ее измены. «Я все сделаю, чтобы унизить тебя в его глазах» - нет, она не позволит Дэвиду торжествовать, этого никогда не будет.

₪

Наконец-то Джозеф уговорил Гарри выкупить часть их бизнеса у партнеров Роберта. Сам Роберт был в шоке от действий сына, больше всего ему не нравилось, что он действовал за его спиной. Но в этом Джозеф видел спасение их фирмы. Гарри был не только его братом, но и другом. Его не смущало, то что тот был старше его на тринадцать лет.

Джозеф за эти два года изменился. С Робертом они понимали друг друга, но Джозеф не любил бывать в Кленовой Роще. Отец напивался, и жаловался на жизнь, либо приводил женщин, все это отпугивало сына. Роберт после одиннадцати лет молчания даже не делал попыток наладить отношения с дочерью, Алиса окончательно превратилась в мелочную стерву. С мужем они разругались, когда один из его сыновей застукал ее с любовником в супружеской постели. Осквернив ложе, он выгнал ее из дому. Так она перебралась в Гарден-Дейлиас, надеясь, что Роберт ее поддержит как обычно, но он не стал этого делать, но и выгнать ее из фамильного дома не мог. Роберт разочаровался в ней, как и в Бетти.

Роберт во хмелю говорил, о том, что его покинула любовь, но еще остались какие-то чувства, что еще тлеют угольки в его остывшем сердце. Столько раз Флер ставила точку, и столько раз между ними проявлялись чувства. Он страдал, потому что на этот раз она ушла навсегда. Он просил поверить его словам, потому что, он любил, но она отказалась, и жизнь уходила из него, покидала его с каждой минутой. Роберт не пытался кончать жизнь самоубийством из-за несчастной любви, потому что жизнь прекрасна, лишь только в боли мы осознаем всю красоту жизни, всю ее правду. Как жалко, но порой мы за словами не замечаем чувства, люди разучились, верить, люди перестали жить теми эмоциями, что наделила их природа. Его сын же напротив был другим. Джозеф как-то увидел избалованную Ханну, она просила его начать все сначала, но он сам не хотел этого. Слишком все это было греховно. На одной из шумных вечеринок она подошла к нему, и его словно обдала кипятком.

- Здравствуй, Ханна! – он говорил с легкой издевкой, - Не помнишь меня?

- Простите, нет, - она смутилась, делая вид, что не помнит его, потому что поблизости был ее муж.

- Видно у тебя было много таких, как я.

- Джозеф, - воскликнула она, - прости за все.

- Вспомнила. Ну, как ты все по мужикам бегаешь, и живешь со своим мужем?

- Нет, я почти развелась с ним. Ты бросил меня.

- Я не держу на тебя зла, сам хотел только постельных отношений, но будь ты хоть каплю благоразумна, то все было бы по-другому.

- Все в прошлом у нас с мужем.

- Не ври мне! – ответил он

- А я не вру! – возразила, как обиженный ребенок

- Я не верю тебе.

- Верь мне, - он ненавидел женские слезы.

- Вот как!

- Ты просто чудовище!

- Вот, и замечательно! Да, и я этого не отрицаю, - он создал еще больше расстояние между ними.

- А я замужем и у меня есть сын, но с мужем я не живу, и его не люблю.

- Вот как, брак по расчету?

- По принуждению, - ответила она, загадочно смотря ему в глаза.

- Хватит лгать, Ханна, - он хотел было уйти, - шлюха она и в Африке шлюха.

В тот вечер он познакомился с Иреной Хиггинс. Она была молодой очаровательной женщиной, незамужней, блондинкой, и очень умной. Им было хорошо вдвоем, но как и всегда, воспламенялось его мужское эго, а не его душа. Он хотел ее телом, а не душой. Последние время ему нравился одноразовый секс, никаких обязательств, никаких проблем. Под действием алкоголя их притяжение друг к другу возрастало.

- Давайте на «ты». Ненавижу всю эту официальность, - ответила она ему.

- Я тоже, - он повлек ее за собой, его ладони лежали на ее талии, и их лица практически были рядом, их губы совсем близко. Потом он вывел ее из толпы и прижал к стене, он поцеловал ее, и она не вырывалась, а прижалась к нему еще сильней. Его руки скользили по ее стану, проникая под юбку, она ощущала его возбуждение, и таяла от этого. Но потом она очнулась, как услышала звук «молнии», она оттолкнула его от себя, отходя в сторону.

- Я не люблю тебя, потому что мое сердце навсегда отдано другому, - вынесла она вердикт, - я так не могу, один раз я была с мужчиной, которого не любила. После моря удовольствий чувствуешь себя дешевой шлюхой.

- Я уважаю тебя, и твой выбор, но может, дашь шанс, завоевать твое сердце.

- Нет, - отрезала она, - оно уже принадлежит другому.

Он ушел, оставляя ее одну. Он всегда знал, что для женщин он просто секс-игрушка, которые через него хотят добиться всего и сразу. Но он не бог, и им этого, кажется, не понять. Ирена смогла зажечь в нем искру страсти, но тут же потушила, вокруг столько молодых девиц, готовых на все, а не этих дамочек, которым что-то нужно, или надо разбавить свой досуг.

₪

Фредди поехал на Хартли-стрит. Он ничего не сказал Бетти, опасаясь, что она устроит ему истерику, как в тот раз. Пришло время опять сдать анализы, и провериться у всех врачей. Тем более чувство скорой смерти не давало ему покоя. С того момента, как они вернулись с Ибицы он постоянно ощущал внутреннюю не полноту, и это был вовсе не возраст, это было постоянное ощущение смерти. Смерть ходила рядом с ним, она дышала ему в затылок. Бетти обижалась, когда он говорил о скорой смерти, она даже слушать ничего об этом не хотела. Для нее он всегда будет вечно жить. Она любила его, он это знал, и она никогда не найдет ему замену. Фредди вошел в кабинет доктора Арка, были готовы результаты его анализов. Фредди сел в кресло, стараясь унять внутреннее напряжение. Он опять обманул Бетти, не сказав ей, куда он едет.

Доктор Арк посмотрел на него поверх очков, потом в свои бумаги. Он молчал, Фредди ждал.

- Не утешительно, - произнес он.

- Что-то не так? – Фредди сплел пальцы на руках.

- Я бы сказал бы плохо. Все плохо. Готовьтесь к худшему… - Фредди поджал губы, - у вас ВИЧ…

- Что? Но это не может быть, - возразил Фредди.

- Вполне возможно. Например, небезопасный секс, или зараженный шприц, но я думаю, это первое, чем второе, - сделал вывод доктор, - Вы много ездите, много поклонниц, именно с одной из них, могло такое произойти. Или же гомосексуальная связь…

- Знаете что, я женат, и сплю с только с одной женщиной, и больше не с кем, - Фредди начинал злиться.

- А что если это она…

- Нет, Бетти не может.

- Тогда ей необходимо провериться тоже, вы ведь спали с ней в последний год? – да, это последний год был наполнен любовью, страстью, нежностью и… горечью. Фредди кивнул, - Давайте с сентября начнем лечение…

- Сколько я проживу? – оборвал его Фредди, - Я должен это знать.

- Может месяц, может пять лет, смотря, как будет сопротивляться ваш иммунитет, и как мы будем его поддерживать. Больше никаких отношений с вашей женой, если они были, то прекратите.

- Да, конечно.

- Тогда увидимся в сентябре, мистер Менори.

По дороге домой Фредди погрузился в свои мысли. Он мысленно вернулся к тому дню, когда Бетти останавливала его, как она рыдала тогда, умоляя его не ехать, а он не послушал ее и поплатился за это своей жизнью. В тот день его убили, поставили на путь смерти. Фредди пришел домой поздно ночью, все, рассказав Белле. Она поняла его, и сказала, что жизнь продолжается и то, время, что ему осталось, он должен прожить, как и жил раньше.

Бетти уже спала, он посмотрел на нее, нет, она не могла быть больной. Жизнь била из нее ключом, она хотела жить. Теперь ему нужно время, чтобы все рассказать всем, и решить, что делать с их отношениями. Быть рядом с ней, значит причинять себе и ей боль. Его охватил страх, а, что если он повлечет ее за собой в долину смерти. Ради детей, ради их и ее будущего он должен взять себя в руки, иначе вместо одной смерти будет еще одна, а этого он никогда себе не простит. Три дня она жила сомнениями. Фредди уже двенадцать дней не прикасался к ней. Но Бетти пока была поглощена своими ощущениями, ей нужно было знать кто отец ее ребенка, потому что в ее чае не было одного ингредиента, как она узнала потом, и если это ребенок Дэвида, то она точно будет его, и его уже ничего не остановит. Лучше умереть, чем пережить этот позор, она леди Хомс, и никогда не будет делать, то, что ей скажут, она свободна. И Дэвид должен это знать. Бетти пришла к Энди, она подтвердила ее предположение:

- Скажи, какой срок я должна знать это…

- Девять недель, - ответила Энди.

- О, боже славу Богу, - Бетти вздохнула.

- Я надеюсь, что ты доносишь ребенка и родишь его здоровым, - Энди обняла Бетти.

- Я тоже надеюсь. Я пойду, скажу Фредди, надеюсь, он прекратит свои пессимистические разговоры, - Бетти встала, надевая солнечные очки, - До скорого…

- Не забывай приходить, – Энди проводила Бетти до двери.

- Конечно, - она веселая пошла домой. Бетти скинула шляпку и очки, ложа на тумбочку. Затем скинула туфли, чтобы тихо пройти к Фредди, она хотела сделать ему сюрприз. Она легкой поступью подошла к лестнице, когда услышала голоса из кабинета. Это были Фредди и Грэг. Она притаилась под дверью, чтобы послушать разговор своей нынешней и юношеской любви:

- Все очень плохо, - услышала она голос Фредди, в нем она слышала страх и боль, и что-то еще чего дверь не позволяла ей уловить. Но короткое мгновение ее охватила паника, а может у него опять любовница, и поэтому почти две недели он не прикасался к ней.

- Болезни лечатся, - ответил Грэг, это еще страшнее, так что же?

- Но не моя, у меня ВИЧ, - Бетти зажала рот ладонью, чтобы подавить крик, рвущийся у нее из груди, другую ложа на живот, словно защищая эту зарождающуюся жизнь. Ее ребенку было девять недель, и она была здорова, Энди бы сказала, если бы она была больна, ведь она сдавала анализ крови, - Я боюсь, что Бетти больна тоже, а что если она беременна, то этот ребенок родиться больным…

Бетти бросилась бежать в сад. Она прижалась телом к старому клену, по щекам бежали слезы. Она не до конца знала, что такое ВИЧ, но очень много ее знакомых умерло от этой страшной болезни. Вот как его решил убить Дэвид, но сейчас она боялась не его, а собственного мужа. Он заставит ее сделать аборт, если она скажет ему сейчас. Еще три недели и это будет не возможно. Нужно ждать, нужно время, твердила она себе. Через три недели она почувствует себя в безопасности. Только бы Фредди не догадался бы, придется скрывать ей тошноту по утрам, свое полуобморочное состояние, перемену настроения. Но она справиться, она все сможет. Нужно стать сильной, хотя бы ради детей, хотя бы ради них…

Джо исполнялось тридцать семь, он устраивал тихую домашнюю вечеринку. Анна уже знала, что произошло с Фредди, ее поневоле вовлекли еще в одну тайну. Бетти сказала Анне, что беременна, и что она знает, что Фредди болен. Анне пришлось, как и многим молчать. Они все поневоле стали заложниками тайны Фредди, не смея сказать слово Бетти, потому что Фредди откладывал разговор, боясь ее реакции. Это было тяжелое время, для всех известие о его болезни стало шоком. Как могло такое произойти? Он был молодым мужчиной в расцвете сил, у него была красавица жена, четверо детей, и жизнь о которой мечтали все, и тут такое, как гром среди ясного неба. Дэвид все-таки сделал, то, что обещал, он привел в исполнение свой дьявольский план, и скоро будет пожинать плоды. Несмотря на домашнее мероприятия, где было уютно и весело, Бетти ощущала одиночество. Она вышла в сад, садясь на скамью, и разрыдалась. Из-за беременности она стала более чувствительной, ощущая себя ущемленной и уязвленной. Она оплакивала свою неудавшуюся жизнь. Теперь она точно знала, что ее жизнь не удалась. Он скоро умрет и даже не может сказать ей это.

- Трус, - громко произнесла она.

- Кто трус? – это было шесть ей дорогих мужчин, которых она по-своему любила, и которые, так много значили в ее жизни.

- Вы ведь все знаете? Ну, чего вы молчите? – Бетти встала и тут же села из-за легкого головокружения.

- Что знаем? – переспросил Джон.

- Конечно, он вам сказал, а я так грелка в постели, - обижено ответила она, - мне-то, зачем знать?

- Ты о чем, Бетти? – Джо сел рядом с ней.

- Не прикидывайтесь дурачками, - боль и обида захлестнули ее с новой силой, - Вы ведь знаете, знаете, что у него ВИЧ, ну чего молчите?

- Откуда ты это знаешь? – выдавил этот вопрос Роджер.

- Я слышала его разговор с тобой, Грэг.

- Нам очень жаль, Бетти, что именно так ты это узнаешь, - Брайан присел рядом с ней на корточки.

- Вы, что еще ничего не поняли? – Бетти отпихнула руки Джеймса, - Он умрет, а что я, мне что делать, пойти и лечь под Дэвида.

- Я это не позволю тебе сделать, - в голосе Грэга была решительность.

- Боже, что мне-то делать? Я ведь на десятой недели…

- Ты, что беременна? – у Джеймса был испуг, - Но Бетти…

- Все в порядке, со мной все в порядке. И если скажете ему это, то я убью вас всех.

- Ладно, ладно мы молчим, мы поняли чего, ты хочешь, - Джо обнял ее, - ты хочешь подождать еще две недели, когда поздно будет что-то делать, так ведь?

- Да, так, - прошептала она.

- Мы не оставим тебя, - ответили они хором.

₪

Сентябрь 1987.

Свет заливал комнату, он бил в глаза, нарушая спокойный сон. Она приподнялась на локте, но Антонио тут же притянул ее к себе, прижимая ее голову к себе. Он нуждался в ней, она должна была вновь заполнить его пустоту, наполнить его бренную жизнь смыслом. Он вдохнул аромат ее тела, их страсти, осознавая в сотый раз каким же он был дураком на самом деле. Два месяца он находился рядом с ней, только рядом с ним она зацвела, словно ей нужен был этот глоток жизни. М-Джейн немного поправилась, и он с еще большим наслаждением вкушал прелести ее тела. Он не переставал удивляться ее страстности и одновременной скромности. Антонио судорожно вздохнул, вчера он наконец нашел в себе силы бросить Бекку ради М-Джейн.

- Нам надо поговорить, - она замерла с большим букетом роз в руках, - я подаю на развод.

- Ты не можешь! – крикнула она, - ты не можешь бросить меня, я не она!

- Да, ты не она, я снова с ней, я сплю с ней, люблю ее, - медленно сказал он. Ребекка со злостью посмотрела на него.

- Я просто так тебя не отдам ей! – розы рассыпались по полу.

- Деньги не имеют значение, - он отворил дверь и ушел. Все эти годы он обманывал себя, думая, что не любит Мери-Джейн, что она не нужна ему, но стоило ему вдохнуть ее, он пропал, как и всегда. Что же она творила с ним? Почему он капитулировал? И теперь ему придется всю жизнь просить у нее прощение за то, что как последний идиот пошел на поводу у Ребекки.

Мери-Джейн прижалась к нему, целуя в грудь. В тот день она не смогла поверить своему счастью, не смогла осознавать то, что ей дало небо. Судьба сама вернула ей его, стоило ей сказать, что с ней он потерял вдохновенье, Антонио бросил все ради нее. Он вновь стал рисовать, конечно же ее, снова стал писать обнаженную натуру, у него открылось другое дыханье. Мери-Джейн вернула ему прежнюю жизни, ту что он разрушил, ту что он оставил так легко, в один миг. Два месяца ей казалось, вот скоро она проснется и все окажется сладким сном, все это будет всего лишь ее фантазией. Но дни проходили, а он был рядом с ней. Она прищурила глаза, солнце продолжало светить в глаза. Антонио отвел ее волосы со спины, лаская тонкую линию позвоночника. М-Джейн подняла на него глаза, он улыбнулся ей, приложив палец к ее губам:

- Мы завтра поедем на Ибицу, Фредди пригласил, они еще не знают о нас, потом я привезу тебе детей на выходные, и подам на развод. После моей свободы, мы поженимся.

- Я не хочу торжеств, - ответила она.

- Все будет так, как ты захочешь, - Антонио аккуратно положил ее на подушку, вставая с постели.

- Теперь ты не оставишь меня? – ее волосы упали на лицо.

- Если я сделаю это, убей меня, - он застигнул халат, - давай, надо собираться.

₪

Ибица. Они снова были на Ибице, на этой же вилле, на том же берегу океана. Только они уже были совсем другими. Разрушительный ветер принес им горе и боль. Они уезжали отсюда с полными надеждами, а возвращались с разбитыми мечтами. Судьба распорядилась так, теперь нет больше их, их страстных влюбленных, а есть боль, оттого, что они больше не принадлежат друг другу, от того что они стали совсем чужими друг другу. Бог провел черту, и все будет до и после этого дня. Это был день рожденье Фредди. Он праздновал его с особой пышностью, шиком, но многие испытывали боль, когда понимала, что он умрет. Без него вся жизнь превратится в пустоту. Это конец… Бетти была очаровательна в алом платье, стиле ампир. Весь вечер она пела и танцевала, наслаждаясь этим вечером. Потому что сейчас минутное счастье, завтра будет боль. Это закон жизни, она это успела испытать на себе, и не одни раз. К ней подошел Фредди, бережно беря в руку ее ладонь:

- Выйдем на берег нам надо поговорить, - она послушно пошла за ним.

Музыка постепенно сникала, и он сел на песок, опуская ее рядом с собой. Фредди провел пальцами по ее щеке. Бетти захлестнули чувства, с такой силой, что ее снесло, словно во время сильного шторма. У нее задрожало все внутри от счастья, что он просто ее касается. Бетти приникла к его губам в жадном поцелуе, проглотив его жалобное возражение. Она сама не понимала, что делает, ее губы касались его лица. Бетти стянула через голову его футболку, лаская его грудь. Она не должна была так поступать, но желание завладело ею так сильно, что останавливаться было поздно. Бетти возилась с его брюками, со своим платьем. Сегодня она была мужчиной, она играла его роль.

- Бетти…

- Ничего не говори, - ее шепот обжег его. Все происходило слишком быстро, но сейчас ее мало это волновало. Она ощущала себя женщиной. Бетти устало опустилась на него, несколько секунд они сидели, обнявшись, потом он отстранился от нее, - Только не говори, что ты сожалеешь об этом…

- Да, это так.

- Черт, - она ударила ладонью по песку, - я так и знала. Если я не нужна тебе, так и скажи, хватит меня держать на поводке.

- Ты ничего не понимаешь. Я очень болен, - он ждал, что она что-то скажет, но она молчала, моля бога, чтобы диагноз стал другим, - У меня ВИЧ, и то, что сейчас произошло, было большой ошибкой.

- Я это знала, - она отвернулась от него, скрывая слезы на глазах.

- Ты знала, откуда?

- Я слышала твой разговор с Грэгом, - ответила она, - Почему ты мне раньше не сказал, почему тянул? Что я должна думать?

- Бетти, я думал о нас. Я не могу жить все время со страхом, что повлеку тебя с собой, - он обнял ее сзади.

- А ты подумал обо мне, что будет со мной? Я не хочу быть шлюхой Дэвида, все это его рук дело, - она с пылом посмотрела на него. Его лицо свела судорога. Он вспомнил, ту кассету, что ему прислали сегодня утром, где он видел Бетти и МакОллу на их столе, в их доме.

- Ты должна уйти из моей жизни, - Фредди спрятал глаза.

- Я не оставлю тебя в беде. Тем более я жду ребенка, - проронила она.

- Какой срок, ты должна сделать аборт, - он сжал ее запястье.

- Уже поздно, срок три месяца, поздно, Фредди…

- Ты специально, мне ничего не сказала, - он отбросил ее руку, - Теперь я начинаю понимать, в чем дело. Ты решила прибрать к своим рукам мои деньги.

- Мне не нужны твои деньги, - крикнула она, - Мне ничего от тебя не нужно.

- Да, а не ты со своим полюбовником решила лишить меня жизни, - он вскочил на ноги.

- О чем ты говоришь?

- Я знаю о тебе и МакОлле, и это наверняка его ублюдок!

- Что?! Да, как ты смеешь, это твой ребенок, твой…

- Знаешь, Бетти, ты противна мне, - впервые в его взгляде она видела ненависть, - Ты мелочная, мстительная тварь, я тебя ненавижу. Будь счастлива с ним, - он зашагал к дому, она побежала за ним, падая на колени.

- Мне никто не нужен! Только ты, только ты! Мне никто не нужен! Только ты, только ты! – кричала она, и рыдание душили ее.

Фредди пришел в дом, подходя к ребятам, они заметили, что он мрачнее тучи:

- Где Бетти? – спросил Джеймс.

- Там где ей и место, - пробурчал Фредди, - дрянь… Как она посмела его ублюдка назвать моим.

- Это твой ребенок, - ответил Роджер.

- Так, вы знали все?

- И тебе не понять ее, не понять почему, она так поступила, - Брайан и Роджер кинулись на улицу. Бетти сидела на песке и рыдала. Брайан обнял ее, прижимая ее к себе. Он утешал ее, зная, как много для нее значит этот ребенок, он знал, то, что не знал никто. Брайан гладил ее волосы, целуя их. Нежность и любовь переполняли его.

- Не плачь, подумай о ребенке, дорогая, подумай о нем. Тебе нельзя волноваться. Роджер, пойдем, унесем ее в дом.

- Бетти, все будем хорошо, мы приведем его в чувства, - Роджер погладил ее по щеке, - Все будет хорошо.

Они уложили ее в постель. Роджер подошел к Фредди. На небе сияли фейерверки. Фредди нервно курил, не смотря на друга. Он был в шоке, даже Роджер знал о беременности его жены, неужели она испугалась его, мужчину, которого она любила?

- Она здорова, - начал Роджер, - и это твой ребенок.

- После сегодня она может быть больной, - Фредди съедало чувство вины.

- Ее бережет бог. Он ее изнасиловал, и угрожал, что убьет тебя. Иди к ней, она любит тебя. Позволь остаться ей рядом с собой. Потому что она погибнет без тебя.

- Я все равно умру, - ответил Фредди.

- Тогда дай ей время свыкнуться с этим. Иначе отчаяние приведет ее в постель этого ублюдка. Ведь это он все это устроил. Он же мечтает об этом, - Роджер посмотрел на небо, потом на друга, - Ей и так тяжело, подумай о вас, что станет с вами.

Фредди пришел в ее спальню. Она тихо плакала, сердце его сжалось в комок от чувства вины, за то, что он обошелся с ней так. Фредди прерывисто прижал ее к себе. Он любил ее больше жизни, но не мог позволить ей умереть, она должна жить. Она прошептала, что прощает его, и что любит его. Пусть останется рядом с ним, подумал он. На ее долю и так много выпало бед. Он должен прожить последние свои дни с ней, чтобы умереть с ее именем на губах. Теперь для них есть только сегодня, так как завтра может для них не наступить, особенно для него…

Этот мир!

Кто придумал этот день?

Эта боль!

Кто задумал этот выбор?

Это мы!

Наша ли эта судьба?

Эти глаза!

Все пройдет, но останемся ли мы?

А мое сердце бьется рядом с твоим,

А моя судьба, словно река, бежит в твоей.

Я всегда с тобой,

и в бури, и грозы

Никуда не уйду

И в моей жизни только ты!

Я сама выбрала эту судьбу.

Я так решила, милый…

Глава четвертая.

«Я всегда с тобой».

Осень 1987.

Они вернулись в Лондон совсем другими. Бетти вела все дела Фредди и Беллы, обе группы собрались начать запись, но теперь все были единодушно согласны, что гастролей больше не будет. Фредди сразу же перебрался в другую спальню. Он обожал ее, не смотря на то, что их отношения, теперь были лишены физической близости, но Бетти была согласна и на то, что у них было. Бетти мало, что беспокоило, ее захватывала нежность каждый раз, когда гладила свой округляющийся живот. Она уже любила этого ребенка. Фредди по утрам приносил ей завтрак в постель, днем по возможности исполнял все ее капризы и желания, вечером он укладывал ее, как ребенка в постель. Ему не хватало прежних их, теми, кем они были раньше. Только ради нее он держался, не показывая, как бывает ему нездоровиться после процедур, Фредди не хотел ее расстраивать, Бетти же безгранично верила ему.

Все в округе судачили о ней, а он не верил, зная, чьих рук это дело. Фредди сблизился с сыном, девочки были еще слишком малы, чтобы все понять, что происходит в их семье. Рэю уже было почти одиннадцать, но Фредди уже никогда не увидит, как он вырастет, окончит школу и колледж, жениться, станет отцом. Отец и сын стали делать многое вместе. Бетти нравилась эта дружба, раньше сын был так близок только с ней. Элен, Бэсс и Аллегра то, же старались окружить Бетти любовью. Их семья казалась идеальной, но это было только с виду. Каждый по своему страдал, у каждого была в душе пустота, которую не чем было заполнить. Потому что с каждым днем они приближались к концу, которого боялись все.

₪

Утро было таким теплым в постели с Ричардом, Флора встала с постели, подходя к рабочему столу. Она дочитывала очередную книги, а потом решилась написать первый лист своей работы. Ричард ничего ей не запрещал, и поощрял все ее увлечения. За прошедший год, что они прожили вместе, изменились взаимоотношения в ее семье. Марк все видом показывал ей, что не одобряет, то, что она аннулировала прошлый брак и вышла замуж за нищего селекционера, но Ричард совсем не являлся таковым. Его кантора процветала, он подумывал купить домик с садом и заняться разведением новых сортов. Она хотела написать научную работу, и поехать в Италию, когда Северина немного подрастет.

Флора оглядываясь назад, не думала, что жила не правильно до того, как встретила Ричарда. Она видела, как крошилась их семья, давно уже такого не было. После смерти Виктора, все стало серым. Элеонора практически не жила с Марком в Спенсер-Хаусе и обитала чаще в их старой квартире. Как оказалось, она дважды ошиблась в своей жизни. Сначала был Онор, она думала, что любит этого ветряного француза, но как оказалось ему только от нее нужны были наследники, он умер рано, не оставив в ее памяти ничего. Время постепенно вытеснило его образ, воспоминая об их свадьбе, его ухаживаниях, это было так давно, словно ветер развеял все, словно вода, которая точит камень, стесывая все прошлое, оставляя только самую суть. Она много лет уже не видела Викторию, дочь даже не разу не удосужилась ей позвонить, и она оставила надежду, что когда-нибудь они будут вместе, как это было с Флорой.

Во второй раз Элеонора надеялась, что все на этот раз будет хорошо, Марк после нескольких лет прожитой жизни стал меняться в худшую сторону, порой она его не узнавала. Больше не видела нежного человека в нем, его заменил такой, как ее братец. Элеонора всегда пыталась заставить его не вмешиваться в жизнь Флоры, но он постоянно рушил то, что она пыталась создать. Ее единственным утешением был когда-то Берти, что-то их связывало, они как два заблудших странника не могли даже рядом друг с другом найти покой.

Все шло не так в последние годы, чем дальше они были от тех времен, когда небо было голубым, а река зеленой, тем больше стирался аромат ирландских трав, что привез им Виктор. Давно все было другим, они стали другими. Флора отложила в сторону ручку. Жестко, подумала она, жестоко с ними обошлась жизнь. Она всегда давала им все, и они брали от нее все, только не все было нужно им. Жизнь дразнила их, давая и тут же забирая. Она посмотрела на Ричарда, тяжело вздохнув, не бывает случайностей, не бывает неожиданностей, одно вытекает из другого. Они не имеют право жить только сегодня, потому что есть завтра, может счастливое, а может холодное, только они могут строить свою жизнь. Только они могут держать в руках свою судьбу, и нести ее как вечный огонь, не вверяя ее никому.

₪

- Ах, ты дрянь! – разъяренная Ребекка, схватила ее за руку, тяжелый теннисный браслет упал на пол, гости обернулись к ним. Ребекка потянулась к ее аккуратно уложенным огненно-рыжим волосам, - как ты посмела, сука! Увести чужого мужа! – М-Джейн отклонилась назад, пытаясь отпихнуть руку Ребекки.

- Хочу, напомнить, это ты увела моего мужа, у которого было трое детей! – Ребекка смогла добраться до ее колье с россыпью бриллиантов, рванув его на себя, отчего ленты порвались. Антикварное колье оказалось на паркете.

- Дрянь! – Мери-Джейн сделала шаг назад, путаясь в оборках своего лавандового воздушного платья.

- Ребекка, - Антонио оттащил ее от Мери-Джейн, - не трогай ее, - Ребекка продолжала рваться к ней, Антонио с трудом сдерживал ее. Сегодня была его первая за два года выставка в Лондоне, выставку, которую сравнивали с его ранними работами, отмечая загадочность и чистоту его образов, и такой скандал портил впечатление от всей его проделанной работы. – Ты с ума сошла?! Не позорь меня!

- Не позорь!? – Ребекка вырвала одну руку, - это ты меня позоришь, связавшись с ней!

- Уходи, и не навлекай на себя мой гнев, - Антонио кивнул охране, Бекку схватили за локти, ведя к выходу. Он обнял за талию Мери-Джейн, отмечая, как она побледнела, ее лечение продолжалось по-прежнему, и волнения и стрессы сейчас ей были не к чему. Он подхватил ее на руки, давая распоряжение продолжать банкет, а сам повез жену домой.

Сон не шел ей, хоть и Антонио находился рядом с ней. Он обнимал ее, кутая в теплое покрывало, пряча от промозглого серого неба ее взгляд. От него пахло его дорогим одеколоном, который она выбирала для него с такой любовью много лет назад. Она вдыхала этот запах, слушая тяжелые удары Антонио, его прерывистое дыхание, наполненное волнением, незаметно заснула. Утром открыв глаза, Антонио не было рядом с ней, ни осталось смятого покрывала, ни оставленной вещи, но его присутствие ощущалось везде. Она до сих пор боялась, в один миг он уйдет, особенно сегодня, увидев свою Ребекку, он снова ее бросит. Мери-Джейн приподнялась на локте, на столике стоял ее завтрак – фрукты с овсянкой, и гранатовый сок. Исчезли ее украшения, те что испортила Ребекка, и те, что положил на стол вечером Антонио. Мери-Джейн с трудом заставила себя проглотить завтрак, она привела себя в порядок, надела домашнее шерстяное платье. С утра она собралась разобрать корреспонденции, затем поехать в галерею. Они жили в Килбурн-Холле, хотя очень хотели чаще бывать в их квартире в Лондоне, ее заняла Ребекка, намеревавшись ее отобрать у Антонио, нисколько не понимая один факт, Антонио купил ее еще до своего первого брака. Мери-Джейн посмотрела на стопку писем от читателей, но читать их не хотелось.

- Так и знал, что ты здесь, - Антонио стоял в дверях, руки его находились за спиной, он явно что-то прятал. Он подошел к ней, положив на стол букет роз и бутылку вина, падая ниц перед ней, он обнял ее худые коленки, - М-Джейн, ты выйдешь за меня замуж вновь? – она открыла рот от удивления, на белом бархате покоилось кольцо с изумрудом и бриллиантами.

- Но, как же Ребекка?

- Она сегодня все подписала, наконец поняв, что после этого скандала она теряет своих клиентов. Ты станешь моей женой? – еще раз спросил он.

- О, да, - пролепетала она.

- Когда? – он поцеловал ее холодные руки, надевая второе обручальное кольцо.

- Я думаю скоро, в ближайшем месяца, - но обстоятельства играли против них, словно судьбы не хотела этого союза. Кто знает, выдержит ли их любовь время? Сможет ли она противостоять обстоятельствам? И сплотит ли их общая беда?

₪

Бетти проснулась совершено разбитая, ощущая дискомфорт во всем теле. Была середина ноября. Погода совсем перестала радовать. Бетти взглянула на безжизненное небо, и тяжело вздохнула. Она попыталась встать, но ей это было трудно сделать. Пришел Фредди, принося ей завтрак, но ей совсем не хотелось есть.

- Ты хорошо себя чувствуешь? – обеспокоено спросил он.

- Не очень, - пробормотала она.

- Я принесу тебе твоего чая, - он встал, - не вставай пока. Полежи, - Бетти откинулась на подушку, снова засыпая. Только к обеду она смога спуститься вниз. Фредди вернулся из студии рано, сразу же начал интересоваться ее здоровьем. Выражение лица у нее было довольно странное, подумал он. Глаза стали какими-то печальными, и очень грустными. Она явно приболела, но в ее положение это чревато последствиями. Фредди обеспокоено изучал ее весь вечер. Бетти казалась ему маленькой девочкой, о которой он должен заботиться, как отец.

- Я уложу тебя спать, - он подхватил ее на руки.

- Но я не ребенок! – пыталась она сопротивляться.

- Бетти, лучше не спорь, - он положил ее на постель. Бетти обвила руками его шею, притягивая к себе.

- Останься со мной, - жалобно пролепетала она, - просто будь со мной рядом. Хотя бы этой ночью…

- Бетти, милая, ты же знаешь, что это невозможно, - возразил он, у нее на глазах начали наворачиваться слезы, - только не плачь, я ненавижу, когда ты плачешь.

- Я не прошу тебя заниматься со мной любовью, просто останься со мной, - Фредди нехотя разделся и лег рядом с ней. Он обнял ее, вновь ощущая аромат ее духов, этот сладкий аромат имбиря и ванили. Она быстро уснула в его крепких надежных руках. Ей было так уютно, и тепло, как когда-то. Сегодня ее постель, огромная кровать не выглядела пустой и холодной, словно в ней поселилось одиночество. Он любил ее, так любил, что был готов почти на все ради нее. Ему так хотелось защищать ее, оберегать ее от всех. Фредди посмотрел на ее безмятежное лицо, еще крепче прижимая к себе. Ангел, и где теперь эта женщина-кошка, к какой он привык. Куда делась ее дерзость, ее внутренний запал, и холодность в ее глазах? - Сладких тебе снов, дорогая, - прошептал он, и сам уснул.

Ему снилась их свадьба, она была такая счастливая тогда. Все казалось ему тогда, таким ярким. Он рисовал их безоблачное будущее, а теперь прожив одиннадцать лет в законном браке, они перестали существовать, как муж и жена на деле. Они стали непонятно кем друг для друга. Ни друзья, ни враги. Он больше не говорил ей слов любви, как и она, они потеряли смысл для них. Все это было в далеком прошлом. Он был ходячим мертвецом, которому чужды земные чувства, его лишили их, а в его сердце тлел потаенный огонь. Фредди во сне положил ладони на ее живот, ребенок тихо ворочался. Он по привычке поцеловал ее в шею, и упал окончательно в бездну сна. Морфей подхватил его на руки, и унес далеко, в прекрасную страну сновидений, пока реальный мир не заявил жестоко о себе. Бетти резко встала, Фредди тоже. Он откинул покрывало, простыни стали сырыми и окрасились в алый цвет. Бетти всю уже лихорадило. Он не мог понять, что произошло, ведь все было хорошо. Что случилось, задавал он себе вопрос, и должно ли так быть?

- Я сейчас, сейчас, - у него тряслись руки, его тревога не должна выбить его из колеи. Он взял себя в руки, быстро соображая, что делать.

Он бережно завернул ее в покрывало, разбудил их водителя Томаса, чтобы тот грел машину и быстрее вез их в больницу к ее брату. Риту и Адель оставил с детьми. Бетти всю дорогу лихорадило, и трясло. Фредди прижимал ее к себе, ощущая, что волны проходят по ее телу от ног до головы, она беспомощно схватилась за ее руку, ища его поддержки. В ее глазах стояли слезы, она не смогла исполнить свою мечту. Этот ребенок должен был стать доказательством его жизни, а теперь она теряла его. Разве этого она хотела? Он умирает, и ребенок был бы ее утешением, ее радостью, но стал ее болью.

- Тише, тише, все будет хорошо, дорогая, - утешал ее он. Ей хотелось кричать от отчаяния, сказать, ему, что ничего не будет уже хорошо, но она не могла, язык не шевелился, - Гарри и Энди, что-нибудь сделают, они помогут тебе. - Она была уверена, что ничем ей уже никто не поможет, надо признать, что ее хрустальные мечты оказались несбыточными. Фредди зашел в приемную, застав там Гарри.

- О, боже, что случилось? – спросил он, потом быстро сообразив, стал отдавать приказания, - быстро ее в операционную, найдите доктора Йорк, ну же живо. Фредди, останься здесь.

- Нет, - отрезал он, полный решимости, - я с ней.

- Я не думаю, что это зрелище для…

- Она моя жена, - Фредди пошел следом за Гарри.

- Хорошо, - к ним подошла Энди.

- Что случилось? – спросила она, Энди посмотрела на Бетти, - Да, у нее преждевременные роды.

Бетти пришла в сознание, ее тело разрывала дикая боль, которую она не могла выносить, вокруг нее суетились люди, а ей не хотелось жить. Этот выкидыш означал полное бесплодие, она знала это, Энди ее предупреждала. Бетти жалобно вскрикнула, впиваясь ногтями в руку Фредди. Она выдохнула, смотря прямо в глаза Фредди, по щекам скатывались слезы. Фредди увидел, как кровяной комок вылился на кушетку. После чего она обессиленная опустилась на подушку, закрывая глаза, и теряя сознание.

- Как жаль, как жаль, - шептались медсестры, это был мальчик, но он не мог выжить, он слишком рано появился на свет.

Она уже не слышала крика ребенка, и были ли они вообще? Она смотрела на себя словно со стороны, слыша тревожное: «Мы теряем ее», видя лицо Фредди, с которого словно стерли все эмоции, он был в трансе. Для него, это станет ударом, но по-другому она не могла. Он будет так сильно горевать о ней, как и любил ее. На столе лежал маленький сверток, такой крошечный, это был ее мертвый ребенок, сын, еще один наследник. Все суетились вокруг нее, пытаясь возвратить ее к жизни, которая ей уже была не нужна. Фредди держал ее за безжизненную руку. Ей было хорошо, теплая волна подхватывала ее и уносила куда-то далеко, где она будет ощущать себя счастливой. Ей не зачем больше жить. Ей не нужна теперь ее жизнь, когда все ее мечты рухнули в один миг… Жизнь ее не держала… Она не хотела жить, но он цеплялся за нее, удерживая ее на этой земле…

Месяц Фредди отчаянно боролся за ее жизнь, которая теперь ей была не нужна. Когда-то он не верил в народную медицину, магию, но сейчас был готов поверить во все, что угодно, даже душу дьяволу продать лишь бы ей стало лучше, лишь бы только она очнулась. Гарри и Энди решили не оставлять Бетти в больнице, дом, как сказал Гарри, может вылечить ее быстрее. Он прислал медсестру, сам приходил каждый вечер, и скрывал, что Бетти, может быть, и не вырваться из сетей болезни. Но никто не хотел этого, Бетти должна была жить. Она такая молодая, такая жизнерадостная, и вот эта жестокая жизнь сломала эту солнечную девчонку впервые, так сильно, что многие потеряли всякую надежду на ее выздоровление. Где же та сильная Бетти, которая всегда говорила, что все будет хорошо?

Прошло две недели с тех пор, как Бетти впала в кому. Мисс Хьюстон поменяла капельницу, и пришла в гостиную. Какой же у этой дамы был любящий муж, ради нее он был готов на все, неужели вправду существуют такая любовь?

- Фредди? – Диана положила руку ему на плечо.

- Да, что-то случилось? – Рэй и Элен были уже в школе, теперь он каждое утро провожал детей в школу, и иногда встречал их после уроков сам.

- Бэсс, мне кажется у нее ангина, - Диана обеспокоенно посмотрела на него.

- Вызовите Холли, не переживайте, Бэсс все равно не будет великой певицей, - он улыбнулся, - все хорошо, Элизабет справиться, она сильная девочка.

Холли приехала к вечеру, прописав множество разных настоек и компрессов, все-таки дело Виктора жило, он всегда мечтал, чтобы люди лечились натуральными лекарствами. Холли зашла к Бетти, она мало знала Фредди, а вот Бетти давно, они были почти, как сестры, пока Бетти постоянно жила в Лондоне, они часто.

- Все будет хорошо, - прошептала она, подходя к дверям.

- Я почти в это верю, я часто думаю, а что если мы оба умрем, что делать с детьми, - Холли сжала его руку, он увидел в ее голубых глазах такое же отчаяние, которое видел в своих.

- Я сама мать, у меня их трое. Гарри пока не знает, что скоро будет и четвертый, - она положила руку на живот, - но помни, я стала Хомс, и поняла, что у них такая большая семья, которая никого никогда не бросит в беде. Фредди, они Хомс Бульдасары, помни это. Хоть Энтони и Луис прямые наследники, Рэй такой же наследник, как и они. Так же Виктор хотел, помнишь?

- Да, - она притянула его голову к себе, хоть и была на две головы меньше его ростом, - она должна жить…

- На все воля Господа, - прошептала Холли, он поднял голову, - я поеду, Гарри будет волноваться, он же еще не знает, - она увидела печаль на его лице. Ведь у него тоже мог быть еще один ребенок, а он мертв.

- Да-да, - он закрыл за ней дверь.

Аллен-Холл всегда восхищал Фредди, даже не верилось, что год назад он стал его владельцем в равных правах, как и Бетти. Он помнил Аллен-Холл еще со студенчества, когда они шумными компаниями ездили за город, они проезжали часто этот величественный замок, и ему всегда было интересно, кто владеет этим поместьем, зная, что скорее никогда не будет владеть таким. Потом он провел в этом замке целое лето. Тогда это казалось не реальным, но сейчас Аллен-Холл принадлежал ему. Поместье, как его раньше звали раньше земля Аллена, сейчас стала землей Хомс. Хомсы владели им тридцать лет, и их семья смогла сделать его раем. Местным фермерским хозяйствам они сдавали в аренду землю, не зря про Хомсов говорили, что могут получать деньги даже из грязи. Ну, да торгаши, думал Фредди, но они никогда не наживались на чужих бедах, за счет других. Итак, к приходу Хомсов Аллен-Холл был на грани исчезновения, но Виктор спас его от этого. Все сады, все аллеи, цветники, беседки он сохранил, а Диана по сей день облагораживала его, переделывала на свой вкус. Это она развела розовые сады, и сестра Виктора Мария привезла из Ирландии рецепт вина, который Диана передела на свой лад.

«Я так люблю тебя», - любил он говорит ей по утрам, Бетти сонно потягивалась в их огромной постели, и, смеясь, вставала с постели. Но теперь нет, у них этого утра, нет, и не будет уже никогда. Ему не хватало ее смеха, ее задора, не хватало, того как она перед праздниками крутилась у зеркала. «Как ты думаешь, как я буду выглядеть в этом», - она прикладывала к себе платья, а он жадно целовал ее в изгиб шеи. «Мне, так лучше без всего», - страстно отвечал он. «Менори, ты – негодяй», - игриво говорила она, и все заканчивалось бурной близостью, но он больше не мужчина, эта проклятая болезнь лишила его возможности быть им. Эта чертова жизнь пыталась забрать у него женщину, которую он всегда любил. Он долго не проживет без нее, она его воздух, его дыханье.

₪

Декабрь 1987 – февраль 1988.

День рожденье Рэя отмечали в кругу семьи и друзей. Его родители не знают, о его болезни, он боялся им говорить, как когда-то Бетти. Нитта подошла к сыну, поглаживая его по руке.

- Что тебя тревожит? Бетти!? Но женщины уходят и приходят, - начала она.

- Ты, что хочешь сказать, что она умрет, а я? Ты подумала обо мне, о наших детях, как, никак у нас их четверо, и я не хочу, чтобы сейчас мой сын стал наследником. Я не хочу, чтобы они были сиротами, - вспылил он.

- Ты о чем, говоришь, а ты сам, у них есть ты! – встрял в разговор Боми.

- Да, нет у них меня, я умираю, каждый день приближает меня к смерти, а без нее еще тошнее жить, - Нитта заметила гнев и смущение на лице Боми.

- Что ты говоришь! – почти кричал Боми, - неужели любовь тебя ослепила настолько!

- Нет, у меня ВИЧ, и больше я не намерен ничего объяснять, - он ушел к Дженнифер, и ее дочерям Полли и Лили Роуз мило с ними беседуя, за это время семья Бетти стала еще роднее ему. Выносили торт Рэя с одиннадцатью свечками.

- Рэй, давай загадывай желание, - он задул свечи, отец и сын переглянулись, похоже, они оба знали, что это за желание, - Лишь бы помогло, - услышала Анна шепот.

Когда все разъехались по домам. Фредди и Рэй уложив спать девочек, вместе пили чай в Мраморной гостиной. Они молчали, но все было понятно без слов.

- Ты о чем? – Рэй был его копией, глаза только были матери, такие же загадочные, и они также все время странно сияли, как у Бетти.

- Так о тебе мне сказала твоя мама, когда-то. Я подарил ей тебя, когда уезжал, - он вздохнул, - у меня со своим отцом никогда не было такой близости, как у нас тобой.

- Почему? – его глаза засияли, как у Бетти.

- Он всегда давил на меня, мне это не нравилось, поэтому я не давлю на тебя, так что выбирай ту жизнь, что ты хочешь сам, - Фредди оглядел комнату, - мои родители против твоей матери, хотя ты это сам знаешь.

- Я хочу быть архитектором, - ответил Рэй.

- Ты еще передумаешь, - Фредди поставил чашку на стол.

- Не думаю, я не только твой сын, но и Хомс, помнишь это?

- Конечно. Упрямство у тебя наследственное, - наступило молчание, - я скучаю по ней, по ее смеху, улыбке. Я так ее люблю, что не мыслю жизнь без нее.

- Все у нас будет хорошо, - прошептал Рэй, - мама сильная, она все сможет, только верь в это. Ведь было время, когда тебя не было с нами, она любила тебя, не смея ненавидеть.

Хотелось в это верить, просто хотелось этого чуда. Если бы все стало проще, но без трудностей, была ли жизнь жизнью? И были бы мы теми, кем должны быть? Бетти проснулась, и поняла, что была в Аллен-Холле. Бетти попыталась привстать. За окном падал медленно снег, так рано для ноября, подумала она. Интересно, какое сегодня число, и какой день недели, и сколько она пробыла без сознания? В вену вкачивали какие-то растворы, и на столе стояли травяные настойки. Она вспомнила, что потеряла ребенка, и то, что она отталкивала от себя жизнь. Кажется, за эти дни она прожила все заново, столько ошибок, столько глупых поступков, которые она совершила. Тело отказывалось ее слушать.

Она лежала, прислушиваясь к звукам, в доме было необычайно тихо. В соседней спальне, а она была в женской комнате, также было тихо, где же Фредди? Бетти смотрела на потолок, и невольно слабыми пальцами стискивала покрывало. Она улыбнулась, все же хорошо, что она осталась жить, наверное, зря она так отвергала жизнь. Она должна научиться жить без Фредди, а пока есть только один миг, и его надо прожить в полную силу. Фредди открыл дверь ее спальни, медленно подходя к ее постели. Он увидел ее милую улыбку, и широко распахнутые глаза, пальцы нервно теребили край покрывала. Мисс Хьюстон, скорее всего, не видела, что Бетти пришла в себя. Сердце у него подпрыгнуло в груди от радости. Бетти очнулась, она, похоже, не слышала его шагов, продолжая блаженно улыбаться, думая о чем-то своем.

- Бетти, - тихо позвал он ее. Она повернула голову к нему, хотела что-то сказать, но видимо слабость этого ей не позволяла, - Все хорошо, просто кивни мне, - она кивнула, в ее глазах он увидел вопрос. – Вчера было день рожденье у Рэя, ты месяц была без сознания. Сейчас он и Элен в школе. Все хорошо, отдыхай.

По следующее три дня она крепчала. Фредди заботился о ней, как о ребенке. Радуясь, что у нее был аппетит, и, утешая ее, когда она плакала, и говорила, что превратилась в скелетину. Она и вправду очень сильно похудела, и стала похожа на ту девочку-подростка с взрослым умом.

- Кому я нужна такая? – рыдая, шептала она.

- Мне нужна, - отвечал он, - ты лучше ешь, если хочешь поправиться.

Фредди вошел в спальню. Бетти стояла у открытого окна, впуская в комнату холодный воздух. Она была такая хрупкая, такая тоненькая, что ему представлялось, что он переломит ее, как тростинку, когда обнимает ее. Как она вообще смогла встать? Ей не нравилось, что она была беспомощная. Да, как она могла показывать свои слабости, это было противно ее природе. Она никогда не считала себя аморфной натурой, а была сильна всегда духом, и стать слабой означало поставить себя саму под сомнение.

- Простудишься, - протянул Фредди, - ну-ка марш в постель!

- Я устала лежать, - заныла она.

- Бетти, не спорь, - он подхватил ее на руки, мягко укладывая в постель. Она притянула его к себе.

- Тогда останься со мной, - он, стиснув зубы, лег рядом с ней. Она была такая холодная, что ему захотелось согреть ее. Фредди обнял ее, прижимаясь всем телом к ней. Она ровно дышала, чувствуя ее дыхание на щеке, его захватила нежность с новой силой. Он посмотрел в ее трогательные глаза, где он прочитал смущение. Она положила ладонь на его скулу, он сбрил усы, и отрастил щетину. Бетти сморщила носик, - верни усы.

- Хорошо, - прошептал он, целуя кончики ее пальцев. Он любил ее, в душе загорались другие не понятные доселе ему чувства. Он прижался к ней еще крепче, припадая к ее губам в чувственном поцелуе. Бетти тяжело задышала, словно это был ее первый поцелуй, его губы нежно заскользили по ее шее, и в ней вспыхнуло чувство голода плоти. Он с испугом отстранился от нее, боясь накативших на него чувств, - мы не должны…

- Да, - выдохнула она. Она повернулась к нему спиной. Фредди встал, избегая искушения, он вдел ноги в тапочки.

- Пожалуйста, не вставай.

- Я и Рождество буду встречать в постели, - обижено проговорила она, пряча лицо в подушку, - ты решил запереть меня здесь, но я не хочу. Моя жизнь это моя жизнь.

- Малышка, я переживаю за тебя, не обижайся. Я что-нибудь придумаю, - и вышел из комнаты, а она ощутила такую опустошенность, что живот свело от боли. По щекам побежали слезы, она разрыдалась, опять коря себя за слабость. Она не хотела быть слабой, тем более, чтобы он с ней обращался, как с ребенком. Она не хотела такой заботы, не хотела, чтобы он держал ее под колпаком. Его можно было понять, на него свалилось за последний месяц слишком много, но это не давало ему право властвовать так над ней.

Все-таки она победила. В Аллен-Холле было Рождество, и она вышла ко всем хотя бы на пару часов. Она чувствовала себя хоть на капельку больше счастливой. Так закончился этот год, в котором было и счастье, и горе. Будущее было настолько туманным, и неопределенным, но все же стоит жить дальше, чтобы рассеять этот туман, и пролить свет на темноту. После дня рождения Бэсс и Аллегры Бетти начала вставать с постели вопреки желанию Фредди. Она дела неуверенные шаги по комнате. Бетти боялась подходить к зеркалу, боясь увидеть там свое худое лицо и тело. Теперь Фредди все равно, думала она, как она выглядит. Он боялся слишком близко подходить к ней, Бетти такое безразличие убивало, но другого мужчину она не хотела искать. Они жили в Аллен-Холле, где Бетти могла спокойно уединиться и остаться одной со своими мыслями, она опять начала писать те же трогательные песни, что писала когда-то. Ее мир был сведен в одну точку, с Фредди они стали просто друзьями, где не было место им любовникам. Он лечился, он избегал ее и тайно ревновал.

Бетти спрыгнула с лошади, давая ей сахар. Север умер несколько лет назад, и теперь ей привезли нового вороного скакуна Ветра. Она повесила перчатки на крючок, зная, что если Фредди узнает, о ее катание на лошади, будет на нее кричать. Но она больше не могла сидеть дома, просто надоело находиться в четырех стенах. Так хотелось вдохнуть зимнего воздуха, ощутить ветер на коже, и пронестись по заснеженным лугам, по окрестным деревням, видеть другие лица, и наконец, оказаться на своем любом месте. Она давно не была в их лесу, так давно, что забыла, как же бывает красиво зимой. Бетти вошла в дом, оглядываясь по сторонам. Фредди появился, словно не откуда.

- Бетти, ты, где была? – гневно спросил он, - тебе же нельзя…

- Не твое дело, - огрызнулась она и кинулась на лестницу, потом заперлась у себя в спальне.

- Бетти, открой дверь! – он ломился в ее дверь.

- Пошел к черту! – крикнула она. Ей было противно, что он обращается с ней, как с куклой, хочу - запрещу, хочу - разрешу.

- Я твой муж, черт возьми, - он продолжал ломиться в ее дверь. Ну, да муж, но это не дает ему право так с ней поступать.

- Я не хочу больше быть в золотой клетке. Все хватит с меня! Дай мне жить, так как я хочу, - она открыла дверь. Он заключил ее в объятья. Ее гнев не был настоящим, как и его. Просто ее душа немного взбунтовалась, против сложившегося порядка.

- Я же волнуюсь за тебя, - он нежно гладил ее острые скулы. Потом его губы невесомо коснулись ее губ, из ее груди вырвался легкий стон. Фредди скинул с нее пальто, она сама стала раздевать его. Кровь забурлила в ее жилах. Он пил ее, он губил ее, но Бетти было все равно, лишь бы это не прекращалось. Его руки не терпеливо скидывали с нее одежду. За полтора месяца она пополнела, но все же еще была трогательной милой девочкой, какой он знал ее когда-то. Фредди охваченный огнем, когда она были почти обнажены, решил что пора остановиться, - мы не должны, - глухо простонал он.

- Фредди, - он сломался от ее жалобного голоса. Фредди снова приник к ее губам, мягко укладывая на постель.

- Я тебя предупреждал, - прошептал он, но ей было уже все равно. Она была счастлива от того, что он просто касался ее, просто целовал ее. Она давно не ощущала его мужскую силу, его мужское превосходство над собой. Его пальцы творили с ней невообразимое. Бетти забыла о его болезни, забыла о том, что потом он будет корить ее за то, что между ними произошло. Они слились воедино, но почему-то в этой близости Бетти не находила полного восторга, скорее был привкус горечи, утраты, сожаления. Он почти с грубостью овладевал ею, словно наказывая ее за то, что она склонила его к этому. Внутри нее, что-то болезненно сжалось, она плачевно вскрикнула, Фредди сжал ее лицо, и она испугалась посмотреть в его глаза. Она лежала в его объятьях, ни о чем не думая. Они оба лежали рядом, оба забывая, теперь они играют разные роли, и он, и она. Их жизнь стала для них пыткой, когда что-то имеешь и не можешь этим пользоваться, делает тебя моральным калекой. Есть, и в тоже время нет. Твое и не твое. Получается какой-то заколдованный круг, вырваться бы, да не можешь.

₪

Новый год начался как всегда скучно, подумал Джозеф. Он закрыл ящик стола, поворачиваясь к окну. Уже наступили сумерки, ночь укрыла этот порочный, но такой родной город, она накинула покрывало, раскинула звезды, и синий шатер светил для всех в эту ночь. За окном играл ветер, на душе было так скверно, как никогда. Джозеф плеснул себе бурбона в бокал, задумываясь над своей жизнью. Он медленно пускал свою жизнь под откос. Он давно не был тем, кем пришел в эту семью. Из-за вечно пьющего отца ему пришлось взять на себя почти все управление «Хомс и Ко», если бы не Гарри, то он давно бы наложил на себя руки. Остальные акционеры вечно пытались его шантажировать, и вечно голосуя, отправляли а небытие новые разработки, которые продвигал Гарри. Все давно поняли, что два брата по своей молодости не могут вдвоем управиться, Робертом всегда было можно управлять, так был заведено еще во времена властвования Армана МакОллы, и поэтому совсем молодой Джозеф ощущал, что скоро их компания развалиться на кусочки. Хотя у их семьи и был основной пакет акций, им все равно приходилось соглашаться с мнением других.

- Ну, что ты нюни распустил! – кричал Роберт, - если мы свернем пару проектов, то ничего не случиться. Так и знал, что не стоит этому Гарри продавать акции, он слишком много хочет.

- Он мой брат начнем с этого, отец, - процедил Джозеф, - а потом если мы не будем развиваться, то просто обанкротимся.

- Мы и на старых будем жить хорошо! – рявкнул Роберт, Джозеф заметил, как совет директоров, сидящий в аудиенц-зале, смотрит на них в открытую дверь.

- Сейчас не время профсоюзов, и мы должны развиваться, как просит Тэтчер, - сухо и громко произнес он, - Я, конечно, понимаю твои директора привыкли не рисковать, а потом там давно сидят не врачи. И еще мы с Гарри продаем часть акций, чтобы кто-то еще отрезвлял эту шайку, - он собрался уйти, как его задержал Роберт.

- Ну-ка вернись!

- Зачем!? Все и так решено! – он хлопнул дверью, поступая, как мальчишка, но по-другому он уже не мог поступить. Пусть Роберт побеситься, ничего пусть поймет, что так жить больше нельзя. Он встретил Гарри, который опаздывал на совет.

- Что случилось? – спросил он.

- Все без нас решено, братец, - зло прошептал Джозеф, - Мы будем продавать часть акций, я выкуплю ее у Вандервильса, он порядком мне надоел, и его доченька тоже, поэтому, он продаст, я знаю, как на него нажать, - Гарри смущено посмотрел на брата.

- И как же? Ты и так отказался жениться на ней, этого его взбесило! – он вспомнил ту историю, когда Роберт стал навязывать ему эту Ребекку, но Джозеф, сказал, что не позволит торговать собой, как это пытались сделать с Бетти, а потом его устраивала жизнь плейбоя.

- Я же не товар, я знаю о его махинациях на его трасте, так, что продаст если не хочет сесть и надолго! – Гарри заметил жесткую ухмылку, и сам ухмыльнулся.

- И кому продашь?

- Холли, она умеет всех строить, даже тебя!

- Даже не смей, она же ждет ребенка, ты же знаешь, что ей нельзя… - его оборвал Джозеф.

- Ну, и ханжа же ты, Гарри. Все просто, пока она будет дома, поскольку ты ее муж, мы с тобой станем в равных долях, - до Гарри медленно доходил смысл его затеи, - а потом мы и ее включим. Вас не просят каждый день быть в этом чертовом офисе.

- Здравствуйте, дядя, - услышал Джозеф, он обернулся перед ними стоял разъяренный Роберт.

- Что ты творишь!?

- Я не позволю тебе все рушить, - крикнул Джозеф, - Ты и так почти разрушил жизнь своих дочерей. Что ты сделал с Бетти, а с Алисой, вот кто по-настоящему стал шлюхой! И я не позволю тебе разрушить нашу семью до конца.

- Ты зеленый юнец, не смей мне указывать! – Роберт был готов схватить его за грудки. Жаль, что он не воспитывал его, и жаль, что не внушил ему то, что надо.

- Знаешь, что, папа, не указывай мне и Гарри, как нам жить! – они с Гарри вошли в здание, потом засмеялись, в тот день они добились своего.

₪

Двойная свадьба в Аллен-Холле стала чисто символическим праздником. Дженни Морган не хотела помпезного банкета, в свои сорок она считала не приличным надеть платье с безумно сложным кринолином, для своего второго венчания она сшила узкое жемчужное платье и жакет, заменив фату шляпкой с вуалью. Вторая невеста Мери-Джейн Серж, выходя второй раз замуж за своего мужа, заказала лавандовое платье в стиле ампир, с длинными прозрачными рукавами, глубоким декольте, юбкой показывающей ее красивые ноги, но прикрывавшей худые коленки. М-Джейн тоже отказалась от фаты, просто сделав скромную прическу. В сложившихся обстоятельствах они не могли позволить себе свадьбу, какая была у Холли и Гарри. Бетти только недавно выздоровела, Фредди предпочитал ограничивать свой мир лишь домом и музыкой. Холли была в положение, и ей нужен покой, а Гарри вместе с Джозефом приводили в порядок дела в компании, готовясь к крупным переговорами с немцами.

Джордж и Джулия согласились с этим, их дочери всегда здраво рассуждали. Когда Мери-Джейн приехала из Монтре с Антонио, Джордж не хотел пускать его на порог своего дома. Антонио не заслуживал его дочь, он даже никому не сказал, что его дочь больна анемией, ведь это он ее довел до этого, ей тридцать четыре она должна жить дальше. С присутствием Роджера Джордж тоже смирился, видя, как Дженни стремиться к нему, как он нежно относиться к Полли и Лили Роуз, ему пришлось принять ее развод и новый брак. Джулия улыбнулась ему, сжав его руку, она прошла церковь, Антонио и Роджер стояли уже у алтаря. Джордж взял Мери-Джейн и Дженнифер под локти, ведя к алтарю. Роберт потупил взгляд, он завидовал брату в такие минуты, Бетти сидела подальше от него, даже не смотря на него, прильнув к Фредди. Почему они два гордеца не могут найти в себе силы простить друг друга? Жизнь уже показала, как они оба не правы. Новобрачные уже обменялись клятвами, направляясь к выходу, Роберт бросил взор на Бетти, она была бледная и худая, то, что она пережила не пожелаешь никому.

Гости уже двинулись к замку. Роджер и Дженни задержались у входа в церковь, а Мери-Джейн и Антонио сели на скамью, оставаясь наедине с друг другом. Скромный ужин быстро закончился, Диана сожалела, ее Виктора сейчас не было рядом с ней, он так гордился своими девочками. Два года она жила без него, конечно, Бетти и Фредди нисколько не стесняли ее, она могла делать все, что ей было угодно. Они чаще бывали в городе, а правнуки в Аллен-Холле. Диана всегда думала, ее мир это Виктор, и когда его не станет, то и ее существование будет бессмысленным. Но это чувство отпустило ее, не давно она справила свое очередное день рождение, ей было восемьдесят три. Она желала своим детям и внукам счастье, но невольно стала свидетельницей краха их семьи. Все чего так хотела Каролина, все так чего страшился Виктор – случилось с ними.

₪

Весна 1988.

Наступила весна. Эта весна цвела, как молодая девушка буйными красками. Город в это время года всегда необыкновенный. Запахи столь разнообразны, что порой кружит голову от их непостоянства. Но все же это весна, первая весна, которая мало приносила радостей, не смотря на то, что две группы записывались, дети росли, и мир менялся вместе с ними. Жизнь стала другой, они это понимали, они стали другими, но видели это другие? Все по-своему были счастливы, кроме Бетти и Фредди. С того дня полного любви и страсти между ними снова установился нейтралитет. Он не переступал грань, а она не склоняла его к чему-либо. Пресса молчала, хотя Фредди внешне изменился, он немного похудел, и взгляд стал полон тревоги и грусти. Но все в один голос кричали, что он здоров. Конечно, они все знали. Дэвид все умело обставил. Фредди устраивал для Бетти пышное торжество в честь ее тридцати трехлетия. Бетти долго сопротивлялась, он не хотела много гостей, много пустых неискренних слов, но все же она согласилась. Ей нужно было показаться свету, потому что уже полтора года ходили слухи, что группа распалась, и Бетти больше не поет. Аллен-Холл погрузился в торжественную атмосферу. Бетти и Фредди не виделись весь вечер. Бетти, как хозяйка принимала гостей и подарки, ей приходилось источать радость, но на душе было скверно.

Так хотелось уйти куда-нибудь и остаться одной со своими мыслями. Она натянуто улыбалась, потому что многих приглашенных Бетти давно не видела, и ей было некомфортно от всех этих лестных слов и улыбок. Она с радостью ушла, когда появилась возможность. Бетти стояла на балконе, потягивая шампанское. Фредди оглядел ее нетерпеливым взглядом, и сел в кресло, похоже, она не слышала его шагов. Она была сегодня великолепна. Бетти снова стала той Бетти, которой она была всегда. Персиковая тонкая полупрозрачная ткань платья мягко облегала ее пленительные формы. Декольте у платья было очень глубоким, почти обнажая грудь, но Бетти стала полнее, и поэтому грудь выглядела так соблазнительно, что все внутри него мучительно сжалось. Когда-то на торжествах он любил весь вечер наблюдать за ней, и мечтать, что ночью он снимет ее платье и будет ласкать ее до потери пульса. Или уведет ее куда-нибудь, покажет всем этим похотливым вьющимся мужикам вокруг нее, что она принадлежит только ему, что он хозяин ее сердца и ее тела. Бетти, как будто почувствовала его мысли, она медленно обернулась. Она решила уйти, зная, как опасна такая близость и уединение для них. Бетти торопливо направилась к выходу, Фредди схватил ее за руку, тяня к себе. Она села к нему на колени, его руки обвили ее талию, не позволяя ей уйти. Бетти еле дышала от его решительности. Она закрыла глаза, затаив дыхание. Фредди нежно провел рукой по ее щеке и шее. Его пальцы скользили по округлостям ее грудей. Бетти прерывисто задышала, словно школьница, сердце бешено забилось, как у загнанного кролика. Он оторвался от нее, все было похоже на двух школьников на заднем дворе. Бетти подняла веки, смотря на него затуманенными глазами.

- Я сейчас, милая, - хрипло прошептал он, поднимая ее юбки. Фредди удобно посадил ее у себя на коленях. Она приникла к нему, пока он сам возился со своими брюками, ее юбками, нижним бельем. Бетти вскрикнула от удовольствия, она выгибалась, как кошка, наслаждаясь каждым мигом этой случайной близости. Он обнял ее за бедра, прижимая к себе еще ближе, и целуя в губы, - малышка… - Ресницы Бетти взметнулись вверх, она посмотрела на него, - Я не буду сожалеть, - прошептал он, - с тобой будет все в порядке.

- Будь, что будет, - ответила Бетти. Она встала, приводя себя в порядок, и ушла. Он знал, что так не должно было быть, но он не смог сдержать себя, а Бетти не противилась ему. Наверное, ее в правду Бог бережет. Но ее холодность после этого быстро его отрезвила, все же Бетти поняла наконец-то, что уже не будет ничего по-прежнему. Хотя какая-то часть его души сожалела, что она так себя повела после их близости. Может она разлюбила его? Но тогда бы она не вела бы себя так, или вела бы? Ах, женская душа, непроходимое болото, особенно у женщины с глазами цвета тайны…

К Бетти подошел Пол, неся какую-то папку, она все еще не могла отдышаться от произошедшего. Пол весело посмотрел на нее, и она решила, что у него есть что-то для нее.

- Знаешь меня просто достал Захарий Бенинксон, - это был модный голливудский режиссер, в последние время он снимал в Европе, снимая независимое кино, он был плейбоем, и женщины вешались на него постоянно. Когда-то он был женат, но его жена покончила с собой, и полиция решила, что это он ее довел, правда все обвинения с него сняли потом, когда он отсидел в тюрьма два года, - Он хочет снять тебя в своем кино.

- Пол, я не актриса, - возразила она.

- Я ему сказал то же самое. Почитай сценарий, послезавтра встреча с ним, потом решишь, съемки четыре месяца, - он отдал ей кипу бумаг и ушел. Бетти осталась, не понимая, что он нашел в ней. Неужели нет других?

₪

Март для великолепной шестерки выдался непростым. Холли родила мальчика, которого назвали Кристофером Бренданом. Гарри был счастлив, особенно после того, как они с Джозефом одержали победу. Все шло неплохо, они постепенно изживали неугодных им акционеров, привлекая новых партнеров и спонсоров. Холли быстро поправлялась, их семья стала больше, Кэрри в ту пору было уже четырнадцать, а мальчикам по десять лет. Полли переехала к Айку Руммерсу, с которым они почти год встречались, и когда он предложил ей жить вместе, в его квартире над лавкой, она согласилась. Она просто парила. В их квартире царил обычный бардак, по утрам лежа вместе в постели, они курили, а потом она готовила ему завтрак, после они шли работать в лавку, а вечером им принадлежали все пабы и рестораны. Такой богемный образ жизни, не казался Полли аморальным, последний год она вообще дела то, что хотела. Она училась и работала, и самое главное присущие ее возрасту, чувство вечного кайфа от жизни ее не покидало никогда. Молодость время ошибок, и она, не задумываясь, их делала, она не сожалела, что закурила, не думала, что все это приведет ее к бездне, ее мало это беспокоило. Главное, что они наслаждались друг другом, и вечером гуляя по пабам, слушая музыку, и выпивая, они чувствовали настоящими людьми своего времени.

Флора поняла, что снова опять беременна. Это было как раз не вовремя, потому что скоро ей надо было сдавать книгу в редакцию, но Ричард уверил ее, что они справиться. У него было качество, которое она больше любила, это умение ее убеждать, и при этом особо не настаивать. Он купил им домик, куда они ездили на выходные, Ричард разводил там цветы, она, выходя на веранду, садилась, писала свою книгу дальше. Воздух в сельской Англии всегда был чист и свеж, а ароматы цветов Ричарда, которые они привозили в Лондон наполняли ароматами их квартиру все неделю. Дженни и М-Джейн наслаждались новой жизнью, откинув в стороны все чувства сомненья и свои страхи.

Все больше и больше впадал в апатию Джозеф, секс больше не радовал, как прежде, с отцом постоянно ругались. Хорошо было в одном было кому его поддерживать. Только у Бетти было все хуже чем у остальных. Время казалось, шло медленно, с того дня, как их жизнь круто повернулась, будто бы прошла целая вечность. Эти два года мало что принесли им, словно судьба над ними надсмехалась. Вверх, вниз, темная полоса, светлая полоса. Время полного триумфа прошло, настало время трагедий, которые поджидали их везде. На фоне спокойствия, как скрытая болезнь, происходила настоящая человеческая драма. Уже ничто не могло их вернуть в то беззаботное время, когда все было по-иному. Они взрослели, и переступали порог, той жизни когда бывает страшно от того что не знаешь, что будет завтра. Как у старого поколение Хомсов у них грубела душа, она вся была покрыта шрамами.

₪

Бетти была в смятении в последние время. Она согласилась сниматься в фильме Захария Бенинксона «Ночные птицы», он был в этой картине режиссером и исполнителем главной роли. Ее героина была милая девушка, Кесси Скипер, которая вышла замуж за безупречного мерзавца, как его назвала Бетти. Он, Арон, был нежен и идеален, и он ревновал ее, и эта ревность привела их к трагедии, он ее убил, а потом бежал. Им было легко вместе работать, хотя она себя не считала актрисой. По будням они снимали, по выходным она ездила домой. Между ними сразу возникло притяжение. Он умен, красив и самое главное Бетти истосковалась по любви. Зак, как он просил назвать себя, нравился ей, особенно его темные локоны, и пронзительные серые глаза.

Пока они снимали невинные сцены, то Бетти держала его на расстояние, но в тот день, когда они снимали сцену насилия. Бетти вспомнила все то, что было в ее жизни и под действием эмоций, не дожидаясь команды «стоп», разрыдалась. Зак взял ее на руки, неся в гримерную, он выгнал от туда всех, и долго-долго утешал ее, а потом, набравшись смелости, она сказала ему все о себе, и он слушал ее. Она играла саму себя, ту часть своей жизни, когда ей казалось, что все рухнет в один миг, как карточный дом, она играла, нет она жила этим прошлым, но боялась, что слишком сильно разворошит его, и тогда все будет поздно менять, потому что ее нервы в этот раз могут не выдержать.

- О боже… ты первый чужой мне человек узнал об этом, - произнесла она, все ее тело сотрясали волны рыданий, - я порядочная дрянь…

Через день ее номер залило, и он забрал ее к себе. В ту ночь, лежа в одной постели, она посмотрела на него, внутри нее что-то перевернулось. Она сама прильнула к его губам, сама скинула сорочку. Впервые после Фредди и Брайана Бетти испытала сильные эмоции. Она ощущала, что хотят ее, а не образ, что ему нужна она сама. Он наслаждался ее прикосновениями, говорил ей самые нежные слова, и делал ее на мгновение самой счастливой. Он опытно доводил ее до безумства, она таяла, просто лишь потому что ей было хорошо. Не важно, что он ее режиссер, она не продается, она отдается просто так сама.

- Я хотел тебя, - прошептал он.

- Не меня, а Бетти Хомс, - ответила она, - я просто женщина, то, что видишь не всегда во мне искренне.

- Ты настоящая во всем, даже в этом фильме, - он гладил ее шею.

- Я люблю его, но все так стало сложно. Боже, я ненавижу себя, - она хлопнула ладонью по подушке.

- Почему? – спросил он.

- Я делала столько ошибок, глупых ошибок, он ведь умирает, а я, как последняя тварь веду себя, - она отвернулась от него, - Я знаю он умрет, я знаю, он умрет, а все скажут, что эта дрянь осталась жить вопреки всему, что она очень живучая оказалась.

- Не говори так, - он прижал ее к себе.

- Но это так, - и она замолчала до утра.

Пока доснимали фильм, Бетти и Зак были любовниками. Она знала, что когда закончиться лето, то и закончиться их отношения, это все было не надолго и не навечно. Конечно, Фредди не знал об ее романе, как и другие тоже, но это было временное увлечение, как когда-то Джейк. Просто секс, утоление жажды плоти, без слов я люблю тебя, без эмоций. Он хороший любовник, она опытная любовница, и у них нет никого «мы». Лето закончилось быстро и Бетти с легкостью выбросила этот кусок своей жизни из памяти, хотя фильм получился хорошим, но ездить по презентациям она не могла и больше не хотела, ее снова увлек мир музыки, именно в это время она написала свои самые лучшие песни. Зак еще пытался ей звонить, умолял вернуться, но она не хотела этого, потому что лучше быть одинокой птицей, нежели ночной бабочкой. Это была та истина, которую она знала давно.

₪

Она заливисто засмеялась, он поставил ее на пол. Каблуки застучали по дорогому паркету. Наконец-то ему удалось уговорить ее продать свой холодный дом и купить нечто более подходящие для них троих. Полли уже, как год не жила с ними, по уши влюбленная в своего начальника. Роджер снова подхватил Дженни на руки, неся в спальню. Дженнифер завизжала, дверь их маленькой спальни захлопнулась, он прижал ее к стенке, находя ее полураскрытые алые губы. Роджер шарил руками по ее ногам, бедрам, целуя ее шею.

- Как тебе дом? – тяжело дыша спросил он, - мы же купим его?

- Ты сумасшедший, - ответила она, - только ты способен на такие безрассудства.

- Ну так как? – она не могла думать об этом, только об движущийся в ней плоти.

- Да, - выдохнула она.

Через неделю они уже въехали в новый дом. Дженни принялась обустраивать его по своему усмотрению, конечно, у старых хозяев был свой вкус, который восхищал ее, но она давно хотела нечто романтическое в своем доме. С тех пор, как Роджер вошел в ее жизнь, ее покинуло горестное ощущение своего ничтожного существования. Он любил ее, он обожал ее, он восхищался ею, нисколько не стесняясь ее положения в обществе. Иногда она ощущала, что его знакомым она чужая, они думали в ней нет той бесшабашности, присущий им рокерам. Но узнав ее поближе, они понимали насколько они заблуждаются. Скромную Дженни Морган ставшую Дженнифер Томпсон не обделяла вниманием пресса, она просто преследовала ее, не считаясь с ее желанием закрыть от всех двери. Но все эти мелочи меркли, когда он держал ее в своих надежных объятьях. Но в один день она страшно испугалась, она не хотела это все терять из-за собственной глупости.

- Что случилось? – Роджер приехал поздно после очередной долгой записи, устав от привычных споров в группе, которые рождали шедевры, и которые по-настоящему выматывали нервы. – Дженни?

- Я жду ребенка, - упавшем голосом сказала она, стараясь не смотреть на него.

- Почему, так не радостно? – он налил себе бренди, - Дженни, в чем дело?

- Мне сорок один, я слишком стара для этого! – выпалила она, - последняя авантюра Бетти закончилась к счастью хорошо.

- Бетти, здесь ни при чем, дорогая, - он даже не притронулся к бокалу с янтарной жидкостью, - мы говорим о нас прежде всего. Ребенок же наш.

- Неужели, ты ничего не понимаешь! – вспылила она, - я не девочка.

- Послушай, моя хорошая, - от его угрожающего тона она вздрогнула, - я хочу этого ребенка.

- У тебя итак двое детей, не считая Лили Роуз и Полли, которая бегает за тобой, как собачонка. Дети не вписываются в твою жизнь, я это знаю, - упавшем голосом сказала Дженни.

- С чего ты это взяла?! – он с трудом сдерживал в себе гнев, рвавшийся наружу.

- Не сходи с ума, - она надула губы, не позволяя ему подойти к ней.

- Я тебя не понимаю, дорогая, - Роджер все же выпил залпом бренди, - если, ты хочешь я уйду. Если ты сделаешь аборт, я уйду…

- Это шантаж, - прошептала она.

- Да, дорогая, шантаж. Я слишком долго ждал тебя, и теперь судьба дает возможность все исправить, - он сделал шаг к ней, чувствуя, как она борется сама с собой.

- Я боюсь…

- Я буду рядом, - Роджер обнял ее, - не отталкивай меня, иначе мы оба все потеряем.

- Что нам делать? – она подняла на него свои темные глаза.

- Просто жить, - Роджер поцеловал ее в макушку, - я всегда с тобой.

₪

Осень 1988 – весна 1989.

Фредди искал Бетти. Сегодня они отмечали его день рожденье, гостей был полон дом. Ему очень хотелось найти Бетти, и поговорить с ней. Они обменивались какими-то пустыми словами, пустыми фразами. Она отдалялась от него, похоже, буквально восприняв его слова. Хотя ему нравился Джозеф, и то, что ее семья стала такой сплоченной, но ему не нравилась ее жизнь без него. Он прошелся по саду, спрашивая всех, не видели ли они Бетти. Но никто не знал, где она. Фредди дошел до самой удаленной беседке, увидев там кого-то. Мелькнуло платье цвета фуксии, это была она с кем-то. И это кто-то был Арон Дейзи, друг Джозефа, с которым у нее сложились не плохие отношения. Он был умным, начитанным молодым человеком. Ей было с ним весело, и легко было с ним общаться. Как-то Джозеф, сказал, что его друг влюблен в нее, Бетти привыкла к этому, что постоянно в нее влюблены мужчины. У него была женственная красота: красивые голубые глаза, мягкие плавные черты лица, пухлые губы. Фредди пригляделся к ним. Они целовались. Ее обнимал этот юнец, который наверняка не знает даже, как удовлетворить такую женщину как Бетти. Она должна принадлежать только ему, но он тут же осекся. Он увидел, как Арон оторвался от ее губ, и она сама приникла к его губам. Его руки заскользили по ее телу, проползая под юбку. Бетти тихо застонала, приникая к нему.

- Да, - прошептала она, давая зеленый свет, и тем самым давая ему делать с ней все, что он захочет. Как мог, так упустить ее из виду, он хотел когда-то, чтоб она встречалась с кем-то, но увидев с другим, это стало таким же кошмаром, как увидеть ее с лучшим другом.

- Вот, как ты меня любишь! – они отскочили друг от друга. Фредди резко развернулся и направился вглубь сада. Он даже не будет марать об него руки, не будет ругаться с ним, и тем самым ронять свое достоинство. Бетти бросив Арона, направилась за Фредди, придерживая в кулачке лиф спадающего платья, который успел спустить ее случайный любовник. Она застала его у озера, он стоял тяжело дышал, услышав ее шаги, обернулся к ней, - Я думал, ты меня любишь!

- Я люблю тебя, - без обиняков сказала она.

- Да?! А что ж ты пыталась трахнуться с этим зеленым юнцом!? – Бетти вскипела от гнева от его слов. Да, что он понимает, откуда он знает, что с ней твориться. Она специально отдалялась от него, чтобы приближаясь не делать себе больно, когда она будет получать отказ.

- А не ты ли мне говорил встречаться, спать с другими? Дай мне жить спокойно. Мне надоело, что ты распоряжаешься мной, как тебе хочется, я не твоя вещь! Я устала от этого всего! Так что дай мне жить той жизнью, которая мне уготована!

- Дрянь, - он подошел к ней, больно хватая за запястье, - Я не хочу видеть шлюху рядом с собой! – Бетти дала ему увесистую пощечину. Он резко прижал ее к дереву.

- Мне больно, - твердо сказала она, - Пусти меня!

Он не слышал ее, Фредди припал к ее губам, заворачивая край платья вверх, расстегивая свои брюки. Он приподнял ее, как пушинку. Бетти блаженно закрыла глаза, обвив ногами его талию. Она любила, так заниматься любовью с ним. Она запрокинула голову, жадно ловя его поцелуи. Раньше они всегда после ссоры, занимались этим. Это было волшебство, намного лучше прикосновений Арона. Потом магия прекратилась, и Фредди ушел, оставив ее одну в ночи. Он опять корил себя за то, что только, что произошло между ними.

Уже ночью Бетти, лежа в постели, стала думать о них. Ей казалось странным, что он болен где-то два года, где первый год его болезни они совокуплялись, как кролики, и ничего с ней не произошло, да еще смогла забеременеть и опять не заболеть. И с тех пор как он сказал ей о своей болезни, они спали несколько раз, и опять она здорова. Тем что ее бережет Бог, это нельзя объяснить. Нельзя постоянно ссылаться и уповать на Бога. А может… нет, это не возможно… А может, возможно… И его диагноз, неверен, и это часть злобного плана Дэвида? Она накинула халат на плечи, и осторожно прошла в их общую гостиную между спальнями, открыла легко дверь спальни Фредди. Он никогда не запирал дверь, зная, что она не придет к нему.

- Фредди, - он не спал, она стояла на пороге спальни, смотря на него.

- Что-то случилось? – прошептал он.

- Я хочу, чтобы ты обследовался у Гарри, - она присела на его постель.

- Зачем? – он был удивлен, неужели совесть замучила ее.

- Потому что, я почти уверена, что у тебя не СПИД, и я прямое доказательство этого, - молчание повисло в воздухе. Он думал над ее словами, потом притянул к себе, она посмотрела в его глаза. Он просто лег с ней в постель.

- Останься со мной, - попросил он, - я выполню твою просьбу, если это так, то я буду жить.

- А я буду бороться за тебя, - Бетти с благодарностью прижалась к его груди, - Я всегда с тобой.

Они вместе уснули, чтобы встретить новое утро вместе, утро может быть их новой жизни, где есть, возможно, место их будущему.

Через три недели они седели в кабинете Гарри. Бетти нервничала, Фредди сжал ее руку. В кабинет влетел Гарри, опустился в свое кресло, и стал перелистывать анализы и результаты обследования Фредди. Гарри посмотрел на них, и слегка улыбнулся.

- Бетти была права, - начал Гарри, он откинулся на спинку кресла.

- И что? – Фредди заметил, как у Бетти загорелся огонек надежды.

- Это рак поджелудочной железы первой стадии, - продолжил Гарри, - это лечиться, потому что опухоль еще не дала метастазы, и можно оперировать, а потом через некоторое время химия-терапия.

- Но… - пробормотала Бетти.

- Прошлое лечение Фредди усилило рост раковых клеток, возможно доброкачественная опухоль, перешла в злокачественную, - Гарри вздохнул, - нельзя терять время. Сегодня Фредди остается у нас, через пару дней операция. Я буду оперировать сам. Не даю сто процентов, что все будет хорошо, не хочу вас обнадеживать.

₪

У Флоры в октябре родилась еще одна дочь, которую назвали Даниэла, Дженни радовалась за сестру, сама мечтая сделать счастливым Роджера. Позже перед самым Рождеством Дженнифер родила недоношенную девочку. Роджер не мог скрывать своего беспокойства, на три недели он забросил все делала в студии, позабыв о предстоящей презентации. Он винил себя в произошедшем, ведь именно он настоял на этом, именно он запретил ей сделать аборт, сейчас он считал себя виноватым. Дженни оправилась быстро, но девочка, которую она нарекла Патрицией Кэтрин, лежала за стеклом. Она была такой крошечной, от чего сердце Дженни сжималось до грецкого ореха. Но прошло время и она смогла брать на руки девочку, радуясь каждому новому мгновению. Ее опасения растворились во времени, перестали ее терзать, и тогда она смогла обрести покой.

Когда-то развод в их семье был трагедией, но сейчас он стал благом для них, освобождением от прошлых оков ханжества и невежества. Восьмидесятые шли к своему логическому завершению, и наши герои уже теплотой вспоминали хаотичные семидесятые, теперь же настали совсем другие времена. Под натиском времени изменилось все.

Разводы стали нечто обыденным, институт брака давно превратился в некое чудовище, где была не одна голова, как раньше, а уже две. Жена равнялась правами с мужем, муж бывал уже на вторых ролях, а самое главное любовь стала своего рода наркотиком, любовь, которая превращается в зависимость. Это уже не чувство, а необходимость, любовь это просто постель, простой половой акт, и больше ничего. Они могут тут же быть со своей девушкой и переспать с уличной шлюхой, но иногда он находит в себе силы уйти. Перестает относиться к чувству чисто потребительски, но тут же попадают по другую зависимость, начинают пить. Они попадают на другой круг подчиненности, а потом они идут дальше, как герой Данте из «Божественной комедии». Они зависимы от наркотика, алкоголя, от наркоторговцев, которым должен баснословные цены. Да, такое положение бунтарских восьмидесятых, но все же молодое поколение Хомсов было не таким, в отличие от их поколения, они были более счастливые и довольные жизнью, просто иногда они падали вниз со своего пьедестала, а потом, вновь расправляя крылья, пытались воспарить вновь.

₪

Весна необычайно теплая, и легкая. Лондон, как всегда цвел пышным цветом, легкая дымка цветом окутала город, как в мохеровое покрывало. Это была весна перемен, по всему миру задули уже другие ветра, перемены ощущались везде. Засыпая ночью с одними государствами на карте, а просыпались, видели мир уже со всем другим. Свобода витала везде, свобода кричала во весь голос, другие времена стучались в дверь. Дела начали у всех выправляться, но еще много было не улаженных проблем, они как у не настроенной гитары струны, мешали им играть. В ту весну Полли впервые испытала ревность. Ей постоянно казалось, что Айк ей изменяет. Она боялась отпускать его одного с его друзьями, боялась, что там они компанией раздевают глазами доступных девиц в пабах, а потом легко можно изменить где-нибудь в уголке. Как говорила, ее бабушка все мужчины не без греха, и поэтому им нельзя совсем верить. Она изводила себя ревностью, учитывая то, что Айк был человеком абсолютно свободных взглядов, и не верил в верность и настоящую любовь, он конечно, твердил ей о своих чувствах, но говорил, так словно, это было мифом. Ревность отравляла ей жизнь, она злилась, что ей исполнилось двадцать и может быть он будет искать себе кого-то помоложе. Это все усложняло их жизнь. Они стали реже заниматься любовью и это приводило ее к мысли, что у Айка кто-то есть. Полли часто искала оправданья, объясняя усталостью или занятостью, так больше не могло продолжаться и она стала искать пути выхода.