Апокалипсис завтра

ГЛАВА 14

Сон был неровный и какой-то тревожный. Джимму мерещилось, будто и не дремлет вовсе — так часто он открывал глаза, пытаясь разобрать реальность это или просто сон. Этернель сильно взмок, его мучила жажда, заставляя метаться по простыням и чуть ли не с воем забираться под дырявую подушку. Он слышал чей-то голос. Это явно была не Орифия, но ощущения были столь же неприятные. В какой-то момент Джимм провалился в долгожданное и холодное небытие, которое спустя некоторое время разгорелось пожаром. Легкие горели, глаза слезились, а сердце быстро стучало, боясь куда-то не успеть. Все быстро сменилось спокойствием, а затем и болью.

Музыкант с судорожным громким вздохом резко сел на кровати, еле сознавая, что солнечный свет, ярким прямоугольником светивший в портьеры, сменился более темным и призрачным лунным. Джимм отчего-то дрожащими пальцами стер холодный пот со лба, не понимая, что являлось причиной его волнения.

— О, черт, — этернель подскочил с кровати.

Неужели он столь сильно устал, что его вырубило так надолго? Сейчас, наверное, было уже далеко за полночь. Джимм схватил свои джинсы, небрежно накинутые на спинку дивана, и быстро натянул их. Черт, где он оставил телефон? В карманах не было, да и в комнате тоже. Наверное, где-то в гостиной.

Плюнув на остальную одежду, Джимм, блестя от пота и маниакально осматриваясь в поисках гаджета, босиком прошлепал по всему второму этажу и только потом спустился вниз. Сэм сидела в кресле и, поджав под себя ноги, что-то увлеченно читала. Антикварные напольные часы неподалеку показывали без двадцати двенадцать. Жена, кажется, и не собиралась идти спать.

Джимм прошел рядом к журнальному столику перед ней и схватил позабытый днем телефон.

— Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети, — вещал механический женский голос. — Оставьте звуковое сообщение после сигнала…

Он скинул вызов и на мгновение глянул на Саманту. Девушка старательно делала вид, что перед ней никого нет.

«Здорово», — хмуро подумал Бротт, повторно набирая номер Руперта.

И вновь ему ответил женский безэмоциональный голос.

— Просто сон, — выдохнул телепат, успокаивая себя.

Ему часто снились непонятные образы и кошмары, так что с его стороны было глупо привязывать очередное «видение» к Руперту. Парень, наверное, просто развлекался. Тем более, мужчина только сейчас заметил новое голосовое сообщение. От Рупа. Он вдвойне облегченно выдохнул.

— Привет, — раздался хмурый тон Рупа, — еще живой? — Бротт закатил глаза. — Надеюсь, вы там хорошенько исчезли. Если с сестричкой что-то случится, я буду первый в очереди на увлеченное избиение тебя. Ладно, жду хоть какого-то сообщения. Я волнуюсь, — до него донесся вздох паренька. — Лондон — дерьмо. Нас заливает сраным дождем, люди разговаривают непонятно, акцент у них ужасный. Наш сопроводитель — полный козел. И ни одной симпатичной девчонки. Спасибо тебе, братишка за столь «увлекательную» поездку. Хотя… может, хоть пиво тут нормальное. Ну, мистер «прокол века», я пошел, сейчас будет ужин. Не забудь перезвонить. Я жду. Пока.

— Вот же…

Окей. Он перезвонит ему позже, и они немного потолкуют, а сейчас… Джимм глянул на Саманту, Сэм прохладно глянула на него в ответ. На том и разошлись. Точнее: Джимм помотал головой, давая понять, что все нормально, и пошел обратно к себе, так и не проронив ни слова. Он попросту не смог бы. Голод жег дыхание и саднил горло. Раскрой Джимм пасть, и Сэм напридумывала бы себе еще бог невесть чего. Например, решила бы, что она ему нужна просто как закуска. Да и говорить ему ничего не хотелось.

Чуть сполоснувшись под краном холодной водой, он оделся и спустился вниз. Ключи от машины лежали на своем месте, а Сэм также сидела в кресле и притворялась, что читает. Не было понятно, ездила она вообще куда-то или нет.

Немного поразмыслив, Джимм все же подошел к спинке кресла, где сидела любимая и, едва совладав со своим голодом, спросил:

— Я в город, может, надо что-то купить? — он склонился к ней. — Или поедешь со мной?

Девушка на секунду замерла, наверное, никак не ожидав его дыхания у самого уха, но больше никак не отреагировала. Бротт потянул воздух носом у самой кожи, желая хотя бы почувствовать ее аромат, но его резко перемкнуло. Он гневно засопел, еле сдерживаясь от бездумного эмоционального разрушения стоящих рядом предметов, да и вообще всей гостиной. Выпрямился, стараясь больше не дышать. От нее пахло другим. Не навязчиво, но ощутимо. Чужой мужской парфюм легкой нотой лежал на волосах и шее Саманты. Джимм долгие секунды стоял, сжимая и разжимая кулаки, пытаясь подобрать хоть какие-то слова. Жена все так же сидела к нему спиной, не собираясь как бы то ни было реагировать на него.

Ключи оказались в руках быстрее, чем он подумал об этом. Входная дверь оглушительно хлопнула, чуть не разломавшись пополам. А машина от напора водителя сначала немного забуксовала, скрипя шинами об асфальт, и сорвалась с места. Ему хотелось что-то разъяренно кинуть напоследок, вроде «До утра не жди» или «Я убью его», но слова застряли в горле.

При выезде на основную трассу он встал и сотворил простенькое заклинание, которое заставит любого, кто захочет свернуть на дорогу к их дому испытывать непреодолимое чувство страха и паники.

Ночной Батон-Руж совсем не изменился за эти годы, разве что реклама кое-где поменялась, а так городок был все так же обыкновенен и являлся копией многих других подобных на юге США. Уличные фонари желтоватым светом пролетали мимо него, молодая часть населения праздно рассиживалась в различных уголках, поддаваясь весенней лихорадке. Парочки неспешно прогуливались по улочкам, держась за руки, а продавцы в частных магазинах торопились поскорее уйти домой. Несмотря на полночь, город жил цветущей весной, где можно было любоваться деревьями, острыми свежими листочками и свежей зеленой травой, в которой буквально утопала местность. Эта ночь была по-летнему тепла.

Джимм остановил машину на неизвестной ему немноголюдной улочке и, запустив руки в карманы, медленно пошел вдоль нее. Легкий ветерок приятно ударил в лицо, развевая, успевшие отрасти волосы, игриво теребя края клетчатой не застегнутой рубашки, надетой поверх черной футболки.

Жаль, что он не обладал тем нюхом, каким владеет Эд. Так он бы быстрее нашел обладателя неприятного парфюма.

Считал ли Джимм, что жена ему изменила?

Нет, не считал. Она не из таких.

Сделала это Сэм специально?

Возможно. Чтобы позлить его.

Хочет ли он выкинуть что-то подобное в ответ?

Нет. Это было как-то слишком глупо.

Джимм вышел недалеко от центра города, поскольку именно здесь дома были многоквартирными, а бары приветственно зазывали посетителей окунуться в приятную атмосферу с кружкой пива или стаканом виски. Какие-то две вольно разодетые девушки махали ему с другой стороны дороги, зазывая за пятьдесят баксов развлечься в ближайшем мотеле, а если он накинет сверху еще пятьдесят, то так и быть получил бы обеих сразу. Бротт лишь отвел им взгляд. Не в том он возрасте, чтобы воровато питаться проститутками.

Где-то дальше по улице играла гитара на пару с флейтой, подгоняемые задаваемым барабанами ритмом. Заинтересованный в мотиве, в который складывалась игра уличных музыкантов — ему это напомнило балладу странствующих менестрелей — Джимм чуть ускорил шаг, замечая собравшуюся группку людей на обочине. Кажется, достаточно сыгранное трио играло тут уже давно, судя по ощущениям людей, столпившихся вокруг. Некоторые уже устали стоять на ногах, но уперто стояли, ибо репертуар им нравился.

Джимм подходил как раз в тот момент, когда светловолосый мужчина с гитарой в руках поставленным голосом запел очередную балладу. Его длинная борода, собранная в две косички, казалось, мешала ему играть, но мужчина выглядел более чем непринужденно. Ударник, тот, что поставил перед собой хай-хэт, бас-барабан и один том-том, так же отличался длинными волосами и особой растительностью на лице. Девушка, самозабвенно играющая на флейте и на какой-то момент прикрывшая глаза — единственная из троицы, кто решила прибрать каштановые волосы в пышную косу, которая была перекинута ею через плечо. Все были одеты немного фэнтезийно, на самом деле изображая менестрелей.

Песня, к которой подоспел этернель, была о старике, оставшемся в одиночестве на острове и каждую ночь зажигающем такой же одинокий, как и он сам, маяк. Мужчина с гитарой очаровывал дам своим проникновенным голосом, да так, что у стоявших рядом двух женщин чуть старше тридцати дыхание сильно прерывалось, в силу спертости диафрагмы от переполнявших их чувств. Девушка отняла от губ мундштук и, раскрыв глаза, красиво затянула припев, да так, что у самого Бротта чуть приоткрылся рот от удивления. Редко уличные музыканты могли похвастать столь чистым и поставленным голосом. Ей бы петь на профессиональном уровне, собирать стадионы, а не растрепывать талант на улицах за мелкую подачу. Ни единой смазанной ноты. Девушка заметила его, возвышающегося над толпой, вслушивающегося в музыку и ее голос. В голове у нее что-то мелькнуло, но она тут же отвлеклась, впрочем, не в силах отвести взгляд от высокого мужчины. Оба неотрывно смотрели друг на друга, пока короткая баллада не кончилась. И Джимм вдруг понял — он нашел то, что искал.

В конце все собравшиеся похлопали музыкантам, и бумажные купюры наряду с мелочью полетели в кофру от гитары. Джимм и сам раскошелился на сто пятьдесят долларов, что мужчины из трио встретили с неподдельной радостью и призывом пойти и вместе выпить. Но Джимм лишь молчаливо помотал головой, поговорил с ними об инструментах и с неуверенного разрешения смертных, немного поперебирал ноты на гитаре. Джимм предложил ребятам записать их музыку или снять видео и отправить одному знакомому ему агенту, которому как раз должен будет понравиться их репертуар. К удивлению музыканта, никто не стал его спрашивать, откуда он этого человека знает и почему так в нем уверен, а просто записали себе его имя и веб-сайт, Джимм лишь надеялся, что вспомнил адрес правильно.

Увлекшись обсуждением, что и где они хотят записывать, мужчины так и не заметили, как оказались околдованы легкой иллюзией, а их напарница и сестра ударника по совместительству спокойно уходит с неизвестным в сторону раскинувшегося парка.

Девушка очнулась только в густой тени деревьев.

— Лицо у тебя больно знакомое, — прищурилась она, не замечая, что ее уводят подальше от ненужных глаз и полагая, будто так оно и надо. — Знаешь, на того гитариста… как же его?

— Из «Last Breath»? — с усмешкой спросил Джимм, понимая, что начинает ненужный диалог. С жертвами он никогда старался не болтать, чтобы лишний раз не чувствовать эмоциональной привязанности из-за треклятой телепатии. Образ в ее голове вспыхнул и тут же погас, чуть измененный этернелем. — Такое мне уже говорили. И ты их слушала?

— Я Эйприл, если что, окей? Да не особо, пара песен в айТюнс и не более. Мм… на концерте года четыре назад была, — она осеклась. — Постой, а куда мы идем?

— Погулять, — солгал Джимм.

— Я голодная, — задумчиво произнесла Эйприл, что Бротт встретил раздраженным «А я-то как». — Стой, я сейчас.

— Эй!

Девушка за десять секунд успела сбегать обратно до фургончика, который, оказалось, стоял за магазином, возле которого они играли.

— Не против китайской лапши? — бесцеремонно она пихнула ему коробку с китайскими иероглифами на картонных боках. — О, вон и лавка! Пошли.

Музыкант удивленно размышлял над тем, что как совсем молодой этернель сидит за столиком в парке со своей потенциальной жертвой и все не соберется ее скрутить, а напротив немного отстраненно наблюдал за тем, как девушка, причмокивая от удовольствия, орудовала палочками, впихивая в себя длинную тонкую лапшу с курицей. Его порция так и не была распечатана. Он сослался на то, что не голоден, хотя мог бы просто заставить ее послушно встать и ждать, пока клыки проткнут нежную кожу на шее.

— Что у вас стряслось? — вдруг спросила флейтистка.

Джимм не ожидал подобного вопроса, потому что сейчас она думала совершенно о другом. В сознании девушки пролетала ночная загородная дорога за окнами их фургончика. Как он уже успел узнать из ее воспоминаний, трио — группа без определенного города. Все они были рождены в разных местах. Просто в какой-то момент, заехав в один из городов, девушка решила встретиться с двоюродным братом, который жил там, а тот привел с собой так же вечно мигрирующего друга — гитариста. Их можно было по праву считать бродячими музыкантами-менестрелями. Сегодняшняя ночь была их последней в Батон-Руж.

— В смысле?

Эйприл многозначительно кивнула на еще блестящее натертым боком золотое кольцо на безымянном пальце:

— С женой, — вид у нее был невозмутимый. — Сейчас ты сидишь со мной в парке, под романтично сияющими звездами в тот момент, когда должен греть ее в постели, — Эйприл, чуть сощурив светлые серые глаза, чуть склонилась вперед, чтобы лучше разглядеть выражение лица Джимма. — Ты не выглядишь так, будто хочешь просто поговорить со мной.

— Будешь порицать мое поведение?

— Нет, — она непринужденно пожала плечами, кладя палочки на стол. — Кто я такая, чтобы кого-то осуждать? Просто интересно. Взгляд у тебя какой-то… голодный, что ли?

— И что ты думаешь на счет этого? — не отставал Джимм.

Она горько усмехнулась:

— Знаешь, мне через пару лет стукнет тридцать, и к этому времени я поняла лишь одно — не стоит жалеть об ошибках. Было и было, погорюю на смертном одре, если время будет. Я много, очень много и часто перемещаюсь из города в город, иногда нам удается поспать просто в пустыне рядом с Лас-Вегасом, когда-то у болот Луизианы, или у Гранд Каньона, поэтому всяческих «упущенных шансов» бывает очень много. Так что моя позиция такова: если встречаешь того, кто тебе нравится, с кем тебе было бы комфортно, то почему бы и нет? Ведь завтра мы уедем и никогда больше не увидимся. Может, мы попадем в аварию, или, уж прости, на тебя свалится кирпич? А я, попав в загробный мир, буду жалеть, что сыграла в воспитанную девчонку. Ведь на самом деле, сейчас в мыслях я нагло тебя раздеваю, прикидывая, на самом ли деле ты так мускулист, как кажется в одежде?

«Не врет».

— Ты всегда говоришь все в лоб?

Она кивнула, все-таки немного покраснев.

— Эйприл, прости, но ты не так все поняла. Жену я люблю до беспамятства и изменять ей точно не собираюсь. А мой взгляд… просто я вампир и хочу твоей крови.

— У всех свои недостатки, — ничуть не изменившись в лице, произнесла она, впрочем, не поверив Джимму. — Я не против, давай пей.

Бротт совсем обескуражено глядел на Эйприл, которая откинула волосы в сторону и поманила его пальчиком. Ну, все.

Он сорвался с места, переходя на высокую скорость, быстро взял девушку в охапку и жадно впился в шею.

— О Боже. Господи, — музыкантша, задыхаясь, с силой смяла в кулаках его рубашку на спине и дернулась, но вампир прижал ее сильнее, так, что она не могла и пикнуть и лишь потом одумался, что позабыл о всяком гипнозе.

Джимм быстро исправился, и теперь испуганная было девушка, туманно улыбалась, прикрыв от удовольствия глаза. Как он и предполагал, эта смертная с красивым голосом имела свой особый вкус, тот который ему понравился. Талант. Джимм чувствовал его. Растворенный в крови он приятно отражался на языке и словно родной проходил дальше. Этернель жадно глотал, чувствуя, наконец, что становится живым, а его силы растут.

— Эй, Эйприл! — послышался рядом чей-то голос. — Что за?! Эй, ты, что ты там с ней делаешь?!

Разум заволокло кровавой пеленой голода, который отчего-то не думал заглушаться. Бротт, не помня себя, оторвался от уже потерявшей сознание смертной и без всяких сожалений бросил ее к своим ногам. Та, глухо ударившись о лавку, упала на землю.

— Еще, — пророкотал он, слизывая кровь с губ, одним прыжком преодолевая несколько метров и придавливая к земле гитариста из группы Эйприл.

Шея человека хрустнула в сильных руках вампира, а горло было разодрано острыми, как бритва клыками…

— Я не против. Давай, пей.

Джимм моргнул, с ужасом понимая, что его разум пошел уже намного дальше, подгоняемый голодом. Темная сторона просила крови, а желаемая вакханалия, наверное, была вызвана уставшим разумом. Он часто задышал.

— Стой, — спокойно сказал Джимм, и девушка послушно застыла. — Руку, мне хватит, — она протянула хрупкую кисть к вампиру, и он аккуратно ухватил запястье. — А теперь, Эйприл, забудь обо всем.

Бротт ушел, не говоря ни слова, сам страшась себя и никуда не пропавшего желания убить пару-тройку смертных и, наконец, насытиться вдоволь. Никто из троицы не запомнил его. Гитарист пришел за девушкой, с удивлением обнаружившей себя за столиком в парке, с легким головокружением и бледностью.

Сам этернель быстренько добравшись до машины, завел ее и поехал подальше от города, чтобы не подвергаться вдруг занявшим его мозг соблазнам. И не было понятно, то ли это Орифия вновь возобновила нападки, либо он по-настоящему начал сходить с ума.

И как бы после всего Джимм смог спокойно посмотреть Саманте в глаза?