Ариадна из чугуна и стали

Глава 4, Автосцепка

9

На следующее утро после дня рождения Анкеля

Глаза резко открылись: все тело болело, точно по нему проехался поезд. Кстати о поездах. Почему вдруг именно это сравнение пришло ей в голову? Навязчивая идея мучительно пульсировала в мыслях. Сейчас вокруг тоже отрывисто стучало – очень похоже на удары колес о стыки рельсов. Картинка за необычным стрельчатым окном постоянно менялась: это ведь они движутся, а не в глазах мельтешит? Комната при этом оказалась достаточно необычной: просторной, мрачноватой – чистая готика, со сводчатым потолком, откуда хищным глазом зияла стеклянная роза из витражей. Сквозь нее просматривалось серое небо, взлохмаченное лоскутами облаков. Все такое странное, непривычное… Подобно вспышке молнии, мысли пронзил один пугающий факт: кто она? Как ее зовут? Страх заморозил все ее существо: как так случилось, что она не помнит своего имени? Но что-то ведь хранилось в памяти… Разрозненные обрывки, такие же одичалые и лохматые, как небо за окном.

Обескураженная, взволнованная, она вскочила, ступни буквально утонули в длинном ворсе ковра. На столе из красного дерева лежала стопка корреспонденции и хищно лыбился керосиновый фонарь.

В дверь неожиданно громко постучали, и она от страха упала на постель.

– Элли! Я войду на минутку, надо потолковать с тобой.

Она с головой накрылась одеялом, но это, увы, не сдержало настойчивого посетителя, который, перестав стучать, бесцеремонно отодвинул незапертую дверь.

– Ты занята, дорогая? – послышался холодный женский голос, в котором плавали кубики льда. Прямо как в бокале с виски. Она испуганно высунула из-под одеяла нос.

– Ах, Элли, как можно спать днем! И почему твое купе не заперто? В нынешние времена не стоит быть столь беспечной, – с неприкрытым укором произнесла высокая манерная дама, стоявшая на пороге ее комн… купе. Так, значит, ее зовут Элли?

– Разве ты сегодня не принимаешь клиентов?

– Э-э-э… Клиентов? – медленно повторила за дамой новоиспеченная Элли, решившая называть себя этим не лишенным изящества именем. В конечном счете это лучше, чем ничего.

– Да, разве сегодня не приемный день?

Элли поморщилась и еще раз окинула взглядом даму. Чрезвычайно прямая, угловатая, как стоп-кран, невероятно строгая: что ей вообще нужно? Элли не знала эту манерную женщину с черепаховым лорнетом в руках, равно как ничего не помнила об упомянутых клиентах. Скосив глаза на безупречный костюм гостьи, сшитый из темно-зеленого сукна, Элли подслеповато прищурилась. «Грейс Коллинз, следователь по особо важным делам», – значилось на нашивке.

– Г-грейс… – пробуя новое имя на языке, произнесла Элли. – Я… нехорошо чувствую себя сегодня. Голова раскалывается.

– Бедняжечка! – воскликнула Грейс так живо, словно давно ждала этого признания, и, присев на самый уголок кровати, взяла руку Элли в свою. Ее ладонь была сухой и шершавой, словно наждачная бумага. – Ты слишком много работаешь. Да и клиенты бывают сложными, понимаю. Тем более грядет ежемесячная диагностика… Общаться со всеми пассажирами поезда, выслушивать их бесконечные проблемы… Ах, я так понимаю тебя, моя хорошая! Как славно, что у нас несколько дежурных психологов.

Элли рассеянно кивнула. Психолог? Так вот чем она занималась? Учитывая ее плачевное состояние, ей самой бы не помешал психолог. А еще лучше – невролог.

Грейс ласково, почти интимно потерла ее ладонь подушечками пальцев, словно успокаивая.

– Все еще болит?

– Что?

– Голова, Элли, ты жаловалась на…

– Ах да. И подташнивает, кажется…

– Я хотела с тобой поговорить, – вдруг посерьезнела следователь, и Элли догадалась, что та наконец соизволила перейти к основной цели своего визита. – Да-да, я про то ужасное преступление, всколыхнувшее весь наш состав… – Грейс запнулась, ожидая, видимо, ответной реплики. Элли с кислым видом кивнула, хотя она совершенно не припоминала никаких преступлений. – Тебе, должно быть, особенно тяжело! Бедняжка Мэрридит! Просто ужасно оказаться на ее месте… Да еще и такое жестокое убийство… Ее глаза до сих пор не могут найти… А что, если их съели? Или выкинули из поезда, как ненужную безделушку? Думать об этом не могу… Ах, прости за подробности…

Элли почувствовала, как к горлу и правда подкатывает. Скорее бы уже она ушла! Как бы ее выпроводить…

– Грейс… Я не совсем понимаю, что вы… ты от меня хочешь? Я и правда заболела и…

– Понимаю. Но и ты меня пойми. Я обязана с тобой поговорить. Дело это исключительной важности. У нас есть несколько подозреваемых, однако, к сожалению, маловато улик.

– При чем здесь я?

– Дело в том, что подозреваемые скоро придут к тебе на прием. Ежемесячная диагностика, помнишь? Я, конечно, знаю, ты всегда на стороне клиента и обязана сохранять все в секрете, но… Слишком уж щекотливое положение. Мы едем в одном поезде, ограниченное пространство… Между тем среди нас находится опасный маньяк, который в любой момент может проявить себя. Его следует найти и наказать, понимаешь, о чем я?

– Не совсем…

Грейс вздохнула и снова потерла ее руку наждачными пальцами.

– Я знаю, дорогая, про клятву врача и прочее, но… Мне кажется, в нашей ситуации любые средства хороши, ведь на кону благополучие и жизнь пассажиров. А нам еще столько ехать вместе, бок о бок! Словом, я бы хотела, чтобы ты особенно присмотрелась к двоим подозреваемым… Узнала про их проблемы…

– И кто это? – чисто машинально спросила Элли.

– Не сомневалась, что чувство долга в тебе победит, дорогая! Один находится с нами в вагоне, сын начальника поезда, Жан Риваль. Дамский угодник и ужасный оригинал. Любит эпатировать публику, но ты, верно, и сама это заметила. Жан тесно общался с жертвой, а в день убийства намеревался встретиться с ней в парковом вагоне. Его фирменную запонку нашли на теле убитой. Впрочем, это одна из немногих улик. У него имеется несокрушимое алиби, в которое я решительно не верю. Второй – незаметный, скромный. Вагонная крыса. Вряд ли ты его знаешь. Эдвард Финч, пассажир третьего класса, бедняк. Работает тормозильщиком поезда. Из весьма неблагополучной семьи, отец его механик, но в свободное время отчаянно пьет и проматывает все деньги сына. Незадолго до трагедии Эдвард по приглашению побывал на ужине в вагоне-ресторане первого класса, где ему удалось познакомиться с Мэрридит. Очевидцы говорят, они встречались несколько раз, наивная бедняжка даже подарила ему постоянный пропуск в наш вагон… В день убийства Финч выходил из своего купе; вечером его видели в парковом вагоне, где нашли тело Мэрридит… По его словам, он вышел немного подышать воздухом… Хотя какой у нас воздух? Вот до катастрофы было гораздо лучше…

– Катастрофы? – медленно переспросила Элли. Это слово отчего-то показалось ей знакомым и даже родным, словно речь шла не о трагедии, а о чем-то приятном и близком.

Но Грейс проигнорировала ее вопрос, продолжив говорить:

– Ты знаешь, дорогая, мое профессиональное чутье. Я уверена, что убийца – один из них. Вот только поскорее бы найти доказательства, чтобы больше никто не пострадал… Мне хочется, чтобы ты мне помогла. Все-таки именно ты будешь разговаривать с каждым из них, именно тебе они доверят самое сокровенное. Ты сможешь выспросить все: с лечащим врачом они будут более откровенны, нежели со следователем. Знаю, что ты документируешь все ваши беседы… Могла бы ты, моя дорогая Элли, показать мне потом эти записи?

Грейс хищно вытянулась, напоминая собаку-ищейку. Глаза – точно кипящий котел, оттуда так и выплескивалось нетерпение. Элли задумалась.

Голова, как же раскалывалась голова! Они в поезде, убийца, некая катастрофа… Куда они едут? Почему она ничего не помнит? Психолог? Ежемесячная диагностика? Снова Элли почувствовала, как от ужаса по телу поползли мурашки. Как же это было страшно: понимать, что прошлое стерлось из памяти. Грейс… Учитывая, что следователь обращалась к ней довольно фамильярно, можно было сделать вывод об их близком общении. Они подруги? Грейс поможет ей восстановить память?

– Хорошо, я покажу тебе записи по нашим беседам, – быстро произнесла Элли, не желая разрывать дружественные связи с женщиной, сидевшей напротив.

– Как славно! – искренне обрадовалась Грейс и даже наклонилась к ней, чтобы клюнуть в щеку острым носом. – Ты помогаешь следствию, Элли! Благодаря тебе удастся обнаружить опасного преступника… Они начнут приходить уже завтра… Не забывай выспросить как можно больше, а особенно про их знакомство с Мэрридит, но не напрямую, не в лоб, а изящно, как вы, психологи, умеете, – с этими словами Грейс наконец поднялась с ее постели и направилась к выходу. Прямая осанка, выверенные шаги, мужиковатая походка. Уже задвигая за собой дверь, Грейс обернулась и сказала заговорщицким тоном:

– Закрывайся на ключ, дорогая. Нынче небезопасно.

Когда она вышла, Элли вскочила с кровати. Пот прошиб ее с головы до ног: тонкая вуаль пеньюара неприятно облепила тело. Подбежав к столу, она принялась выдвигать все ящики один за другим, намереваясь быстрее отыскать желаемое. Вот оно! Изящное зеркальце с фарфоровой накладкой. С жадностью Элли впилась взглядом в свое отражение: оно поможет вспомнить! Но, увы, мечтаниям этим не суждено было сбыться. На нее смотрела незнакомая девушка, несомненно, красивая и молодая. На шее у нее висел серебряный кулон в виде маленького конверта. Крупные взбитые локоны, словно покрытые лаком, проницательные глаза – дымчато-серые, как уголь в топке у машиниста. Точеные скулы, изящные губы, а на щеке кокетливая родинка, как финальный росчерк кисти, придававший лицу невыразимую прелесть. Элли попыталась улыбнуться: чужие губы нескладно повторили ее задумку. Впрочем, получилось очень соблазнительно. Элли в сердцах откинула зеркало. Что же это такое! Как быть? Почему она не помнит, как села на поезд? Куда они едут? Элли припоминала, что в прошлом она была как-то связана с поездами. Но почему психолог? И главное – что делать? Самой обратиться к врачу? Но не сочтут ли ее сумасшедшей? А может, попробовать что-то выяснить, вдруг память восстановится сама? Тем более отдельные слова казались ей особенно значимыми. Катастрофа. Поезд. И вот теперь еще одно: убийство.

Надо выйти на улицу, проветриться. Хотя, собственно, какую улицу? В тамбур? Ведомая беспокойными мыслями, Элли распахнула гардероб и вздрогнула всем телом. Прямо перед ней среди многочисленных платьев с рюшами боязливо сжался бледный парень. Незнакомца безудержно трясло, однако когда взгляд его упал на шелковую ткань, неприлично облепившую тело Элли, дрожь его утихла, а глаза заволоклись желанием.

– Что. Ты. Здесь. Делаешь? – строго поинтересовалась Элли, еще не оправившись от потрясения. Ее теперь каждую секунду будут ожидать сюрпризы? Сначала потеря памяти, этот странный поезд. Потом люди, которых она не узнавала, ее собственное лицо, – непривычное, чужое. А теперь еще и нервный парень, прятавшийся в ее шкафу! Кажется, сегодняшний день не задался с самого утра.

Парень несмело вышел из гардероба, на ходу неуклюже высвобождаясь от каких-то вычурных шалей.

– Прости, Элли, – виноватым голосом пролепетал он. – Ты же сама заставляешь меня прятаться в шкаф, когда к тебе приходят посетители?

Она заставляет?!

– Позволь загладить свою вину… – С этими словами парень неожиданно нежно обхватил ее за талию и прильнул к губам: поцелуй вышел приторно-слюнявым, и Элли тут же отпихнула нахала в сторону.

– С ума сошел? – гневно прошипела она, а чудак, к ее огромному изумлению, в панике закрыл уши руками. – Пожалуйста, не кричи, Элли! Я сделаю все что угодно, только не кричи, – залепетал он дергано. – Хочешь, я… – Он бухнулся перед ней на колени, точно умоляя помиловать, и застыл в этой позе. Не лишенное привлекательности лицо его носило отпечаток первобытного ужаса, губы мелко дрожали, словно он сейчас расплачется. Элли с удивлением пробежалась взглядом по его лицу и фигуре: красивый мальчик, ничего не скажешь. Но все же не настолько, чтобы она сейчас воспользовалась своим положением.

– Возвращайся к себе, ладно? Мне надо передохнуть, – как можно ласковее попросила Элли.

И без того большие глаза парня широко распахнулись.

– А как же клиенты? Мне предупредить, что ты не сможешь их принять?

– Отмени всех, пожалуй, – задумчиво произнесла Элли.

Так что же, этот невротик – ее помощник?

– Да, да, разумеется! Прости, Элли! – крикнул на ходу чудаковатый парень и поспешно выскочил из купе. Элли искренне надеялась, что он нескоро захочет опять к ней пожаловать. Интересно, кого еще она найдет в своих шкафах? С некоторым беспокойством Элли покосилась на многочисленные гардеробы, буфеты и тумбы, игриво трясущиеся в такт движению поезда. Невероятно!

Затем Элли подошла к столу и взяла гусиное перо. Обмакнув кончик в чернила, она со скрипом вывела на листке бумаги:

Катастрофа.

Поезд.

Убийство.

На последнее слово, точно густая капля крови, наползла клякса.