Астрал (Фбр-триллер, №20)

1

ЛАС-ВЕГАС, НЕВАДА

КОНЕЦ ИЮНЯ

СУББОТА ДЕНЬ

Мисси Деверо, настоящее имя которой было Мэри Энн Дафф, взбила волосы, притворяясь, что смотрит в витрину, оглядываясь назад, гадая, не последовал ли он за ней в Лас-Вегас. И тут она увидела его на другой стороне улицы, прячущегося за старым серым «Вольво» в плотном потоке машин на Лас-Вегас-Стрип. Он выглядел худым в мешковатых джинсах и свободной тёмно-синей рубашке. Лица она не видела — на нём были тёмные солнцезащитные очки и бейсболка «Джайентс».

Это было несправедливо. Она только что получила шестимесячную работу здесь, в «Мандалае», на ретроспективе мюзикла «Битлз», надеясь на полгода мира и спокойствия без преследователя, который бы скручивал ей живот узлом, но вот он здесь, всего через четыре дня. Она была так осторожна, когда такси забирало ее из коттеджа в Малибу почти неделю назад – водитель высадил ее в аэропорту Лос-Анджелеса, в другом терминале от забронированного ею рейса – но он все еще был здесь, наблюдал за ней, следил за ней. Она хотела только одного – чтобы ее жизнь вернулась в нормальное русло. Она сделала все, что могла. Она обратилась в полицию, чтобы узнать, смогут ли они его остановить. Преследователи кинозвезд – давняя традиция шерифского управления Калабасаса, отвечающего за все криминальные проблемы в Малибу. У них есть протокол, сказал ей четыре месяца назад приятный пожилой полицейский, они поговорят с ним, если она укажет на него. Что, спросила она, сделает её преследователь, когда ему надоест за ней ходить? Нападёт на неё? Дружелюбный пожилой полицейский лишь покачал головой, уклоняясь от ответа. В тот же день Мисси купила нож Becker Ka-Bar с фиксированным клинком длиной три с четвертью дюйма и трёхдюймовой рукоятью. Продавец сказал ей, что он сделан из стали Cro-Van и пользуется популярностью у моряков, которые почти вернулись на ковчег. Ей понравилось, как это прозвучало.

Носила с собой что-то достаточно крутое, чтобы брать в морпехи. Ей нравился и сам Ka-Bar: прочный, готовый к бою, в ножнах, прикреплённых к поясу.

Полицейские не поймали преследователя, даже следуя протоколу.

Она продолжала распушать волосы, слегка подкрасила губы блеском и продолжала смотреть в окно. Сейчас она его не видела, но знала, что он там, наблюдает.

Она настолько привыкла к кислотному жжению в животе, настолько привыкла к непреодолимому желанию бежать со всех ног, что поначалу не осознала, как её пронзила волна ярости. Она почувствовала прилив адреналина, почувствовала, как кровь забурлила, и от этой безумной смеси её затрясло.

Впервые она позволила гневу охватить её, и ясно увидела, кто он и что он – ничто. Она не собиралась позволить ему разрушить её жизнь. Больше никогда. Она развернулась и пошла сквозь пробку на Стрипе, даже не замечая гудящих клаксонов, толкающихся туристов и свистящих воплей. Всё её внимание было приковано к этому жалкому человечишке, который, вероятно, проводил ночи, облизывая её рекламные фотографии.

Она видела, как он выпрямился, пристально посмотрел на нее, а затем отступил назад, когда она побежала к нему, а не от него, держа в руке свой Ка-Бар.

Она услышала рычание, поняла, что это она, и закричала: «Ты жалкий маленький червяк! Я вырежу тебе гланды!» Он рванул прочь, Мисси за ним, быстро и сильно. В старшей школе она была дирижаблем, но все изменилось, когда ей исполнилось двадцать. Шесть лет спустя она была в отличной форме, пробегала по три мили каждый день, тренировалась в баре Sam's Muscle Bar в Лос-Анджелесе. Поймать его? Не проблема. Он лавировал среди толп туристов на тротуаре, сбивая одних со своего пути, объезжая других, а Мисси следовала за ним, приближаясь к нему. Он пробежал мимо отеля Venetian с его Гранд-каналом и проплывающими гондолами, отбросив двух человек в сторону, оставив их ругаться ему вслед. Когда толпа туристов стала слишком густой, она побежала по улице, близко к тротуару, и нагнала его еще больше. Когда он повернул направо, к отелю «Уинн», и оглянулся через плечо, она увидела это ясно как день – страх. Он боится Меня! Увидеть этот взгляд после стольких месяцев раздражения и, да, страха было головокружительно. Теперь настала его очередь. Она чувствовала себя неистовой, неудержимой. Она прибавила скорости.

Он быстро уставал, вбегая в огромный гараж отеля, почти пустой в это время дня, а Мисси следовала за ним по пятам. Она на мгновение потеряла его в тени, а затем заметила, как он бежит к дальней стороне гаража, которая открывалась.

на сады Уинна. Она уже почти настигла его. Не колеблясь, Мисси прыгнула и приземлилась ему на спину, обхватив руками шею. Под её тяжестью он упал вперёд, наполовину на траву, наполовину на бетонный пол гаража.

«Только пошевелишься, и я отрежу тебе ухо!» Она уколола его в шею своим Ка-Баром, так, что капля крови потекла, показывая, что она серьёзно настроена. Он застыл как камень. Значит, он не был полным идиотом. Она сорвала с него бейсболку, схватила его за спутанные каштановые волосы и оттянула его голову назад. Она локтем скинула с него солнцезащитные очки и посмотрела вниз на его худое, красивое лицо, изуродованное несколькими шрамами от прыщей на лбу, и бледно-карие глаза, полные страха. Перед ней. Перед её Ка-Баром, впивающимся ему в шею. Он был тяжелее её не больше чем на двадцать фунтов. Она торжествовала: она повалила его, и ни одного копа поблизости не было видно. Мисси наклонилась ближе, подумала укусить его, но не стала. Она прошептала ему на ухо: «Это ты теперь боишься, не так ли, мерзавец? Кто ты такой? Зачем ты меня преследуешь?»

«Я не понимаю, о чём ты говоришь. Я никогда тебя раньше не видел. Ты погнался за мной, и я увидел нож. Я побежал». Его голос был высоким, надрывистым, с лёгким заиканием, что очень ей понравилось.

«Ты, блевотина, маленькая лгунья!» Она подняла его голову за волосы и вонзила нож ещё глубже. Он застонал, словно музыка для её ушей.

Глубокий мужской голос чуть выше неё тихо и непринуждённо произнёс: «Пожалуйста, не режьте его здесь, мэм. Мистер Уинн будет недоволен. Я Дель Конрой, начальник службы безопасности».

Мисси замерла, вытянула шею, чтобы взглянуть на суровое лицо, не гармонирующее с этим мягким ковбойским голосом. Он был старше, с коротко стриженными седыми волосами, в белой рубашке и брюках. «Пожалуйста, не останавливайте меня, мистер Конрой. Я Мисси. Мисси Деверо. Я хочу его порезать, но не стану, если он расскажет, почему преследует меня».

«Преследователь? И ты его прикончил. Молодец». Он присел рядом с ней. «Приятно познакомиться, Мисси. А как вас зовут, сэр?»

«Я ничего не сделала. Она напала на меня!»

Конрой всмотрелся в лицо молодого человека, заметил среднезападный акцент и встал. «Вставай, Мисси, я сейчас справлюсь, если ты не против». Он подхватил её под мышки и поставил на ноги. Оба уставились на мужчину, который тёр шею. Мисси увидела пятнышко крови от своего «Ка-Бара» и улыбнулась.

Конрой произнёс тем же спокойным, успокаивающим голосом: «Советую тебе не двигаться, иначе я позволю ей отрезать тебе уши». Он повернулся к Мисси, которая всё ещё дышала часто и тяжело, не от бега, а от выброса адреналина. «Поговори со мной».

Нога Мисси была поднята, чтобы ударить его по спине, если он пошевелится. Желание пнуть его было почти непреодолимым.

«Поговори со мной», — снова сказал Конрой.

«Фух, ну ладно. Как я и говорила, этот бесформенный червь — настоящий преследователь, месяцами бродит по углам, даже следовал за мной из Лос-Анджелеса». И Мисси не удержалась и пнула его, совсем не сильно, ведь она была не в сапогах, а в кроссовках.

Он пошатнулся в сторону, обхватив себя руками, и закричал: «Ты видел, что она сделала. Я её арестую, я подам на неё в суд. Я ничего не сделал. Я шёл по Стрипу, думал о своих делах, и она начала кричать на меня и размахивать ножом! Я хочу, чтобы ты вызвал полицию».

Дел Конрой, сам отставной полицейский и уже три года возглавлявший службу безопасности в отеле «Уинн», знал, что с этим парнем, скорее всего, ничего не случится, и это его бесило. Он вежливо спросил: «Сэр, повторите, как вас зовут?»

«Мигатель — ну, это моё прозвище — я Джон Бейли. У меня хорошая работа. Я примерный гражданин».

«Почему тебя называют Блинкером?»

«Я торгую облигациями. Я быстр, могу совершить сделку в мгновение ока».

Торговец облигациями, который был преследователем? Это было в новинку даже для Конроя.

Он сказал: «Пожалуйста, дайте мне ваш кошелек, мистер Бейли».

Мужчина вытащил плоский, как щепка, бумажник из кожи аллигатора, хорошего качества, как заметил Конрой, и протянул ему. В нём были водительские права Калифорнии, три кредитные карты, карта AAA, абонемент в спортзал Fit Bods в Санта-Монике и пара стодолларовых купюр. «Не хотите рассказать, что вы делаете здесь, в Лас-Вегасе, мистер Бейли?»

«Как и сотни тысяч других дворняг, бродящих по улицам, я пришел сюда, чтобы отдохнуть от своей напряженной работы — посмотреть концерты, поиграть на автоматах, — пока эта сумасшедшая девчонка не набросилась на меня с ножом».

«Тебе тридцать два».

«Да. Отпусти меня».

Конрой запомнил адрес в Санта-Монике и вернул мистеру Бейли бумажник. «Вставайте, мистер Бейли. Мы вернёмся в мой кабинет и позвоним…

полиция». Дель Конрой молился, чтобы у парня были предыдущие обвинения, иначе он бы без всяких сомнений отделался бы судимостью.

Мисси смутно различила приглушённые голоса людей и подняла взгляд, увидев добрую дюжину прохожих, наблюдавших за этой маленькой драмой. Она сунула нож обратно в карман, тряхнула головой так, что её прекрасные волосы закружились в танце, и помахала им всем. «Приходите посмотреть, как я пою сегодня вечером в «Мандалае»! Я участвую в ретроспективе The Beatles ». Она повернулась и пожала руку Делу Конрою. «Спасибо, что не дал мне воткнуть нож в шею этого извращенца. Но я хотела, правда хотела».

«Я знаю, но ты этого не сделал. Ты молодец».

«Я ничего не сделал! Это ты попадёшь в тюрьму!»

«Помолчите, мистер Бейли», — сказал Дель Конрой. Он повернулся к Мисси. «Держите этот Ка-Бар в чехле, мисс Деверо. Вы же не хотите, чтобы его увидела полиция.

Как вам удалось пронести его через службу безопасности аэропорта?

«Я купил его здесь, в ломбарде «У Ларри». Какое это имеет значение для полиции? Я защищался».

«Лучше действовать умно. Учитывая, как мистер Бейли ворчит, как ты его изрезал, они, скорее всего, всё равно возьмут».

Ну, это прозвучало как-то не так. Мисси взглянула на своего преследователя. «В любом случае, всё кончено, извращенец. Я знаю, кто ты, и скоро освобожусь от тебя.

Ты оставишь меня в покое, иначе тебя надолго посадят в тюрьму. А я? Я снова буду нормальной». Она чувствовала себя настолько хорошо, что начала петь свою любимую песню «Twist and Shout».

2

ЛАС-ВЕГАС, НЕВАДА

СУББОТА ВЕЧЕР

Марти Саллас тихо, словно вор (которым он и был), подошёл к одному из боковых окон небольшого пастельно-голубого дома, держа в руке стеклорез. Дом находился в добрых пятнадцати минутах от Стрипа, в тихом жилом районе среднего уровня. Идеальное место для его замысла. Он не спускал глаз со своей принцессы, которую все участники The Beatles называли Легс. Ретроспектива — последние два дня, с тех пор, как он заметил, что к ней пристаёт богатый парень. Вчера вечером он видел, как этот парень подарил ей дорогой браслет с изумрудами и бриллиантами от Laszlo’s, не такой уж тонкий стимул затащить её в постель. Сегодня вечером богатого парня с ней не было, он снова играл в покер с высокими ставками в «Мандалае», где видел, как она пела и танцевала в своём шоу. Её звали Молли Харбингер, но для Марти она была его принцессой, которая подарит ему свои коронованные драгоценности. Он посмотрел на часы, закурил сигарету. Конечно же, он сунет окурок в карман. Скоро Молли упадёт в постель, измученная трёхчасовой тренировкой в шоу.

Марти решил потратить деньги, которые получит на этой работе. Он рассматривал острова Сан-Хуан у берегов Сиэтла – идеальная погода в это время года, не то что эта адская дыра, и кого волнует, что там не будет горячих девчонок, тусующихся с пивом? Он купит себе гидрокостюм и поплавает в Пьюджет-Саунде. Нужно было расплатиться с Альфом, охранником в «Ласло», который прислал ему сообщение о браслете. Богач выложил пятнадцать кругленьких. Итак, тысяча Альфу. Всегда выгодно, чтобы его сыновья были довольны.

Марти замер, когда в задней части дома зажегся свет на кухне. Он обошел кухню, чтобы заглянуть внутрь. Почему она не в постели?

Как она спит, чтобы поспать? Он видел, как она ласкала руку богача только сегодня днём за двумя бокалами шардоне, браслет сверкал в тусклом свете бара, и слышал, как она снова благодарила его, говорила, что у неё завтра два концерта, и ей нужно пораньше лечь спать, но – приятная пауза – в понедельник у неё выходной. Парень изящно откланялся, без сомнения, он провёл ночь в поллюциях. Марти надеялся, что он выиграет большой куш в покер и подарит ей ещё больше шика. Принцесса этого заслуживала.

Было уже за полночь, и вот она стоит, в розовых пижамных трусах-боксерах и майке, и пьёт воду из кухонной раковины. Возвращайся в постель, принцесса. Возвращайся в постель, время тратится впустую. Пойдём, дорогая, не стоит здесь торчать. слишком долго на одном месте .

Он услышал мужской голос, но не смог разобрать слов, и тут принцесса закричала: «Я же сказала тебе убираться отсюда, Томми! То, что ты сделал на этот раз, просто разрывает всё на части. Ты проиграл все мои сбережения. Убирайся сейчас же, неудачник, я не хочу больше видеть твою глупую рожу».

Марти думала, что уже пнула Томми, продавца машин, с которым встречалась на Мэриан-авеню. Ну и ладно, придурок. Дело в том, что он думал, что она одна. Где машина Томми? Марти это не понравилось, совсем не понравилось. Нужно быть осторожнее.

Ну что ж, вышвырни этого придурка, принцесса. Верни себе свою красоту. кровать и в страну сновидений, и я дам тебе кое-что, что гарантирует тебе хорошее ночной сон .

Марти отступил к передней части дома и спрятался в зарослях красной бугенвиллеи. Он терпеливо ждал, когда Томми выйдет из дома, когда услышал, как по тихой улице приближается мотоцикл. Он двигался медленно, словно водитель искал адрес. В такой час? Что с людьми? Даже в Лас-Вегасе обычные люди спят по ночам. Сюда прилетают лишь безмозглые болваны, прилетающие неизвестно откуда и не спят всю ночь.

Мотоцикл остановился перед домом, заглох. Что это за хрень?

Томми позвонил другу, чтобы тот его забрал? Или кто-то другой рыскал по территории Марти? Нет, другой вор не стал бы разъезжать на ревущем мотоцикле. Он бы прятался, как Марти, выжидал. Марти тихо выругался. Всё, чего он хотел, – это залезть внутрь, надеть маску с хлороформом на нос своей принцессы, увидеть, как она резко просыпается, затем вдохнуть и отключиться, максимум за три секунды. Он найдёт этот браслет и уберётся, чтобы никто ничего не заметил, но нет, передышки не будет. Сначала парень, теперь этот мотоцикл, и кто…

Что это был за парень? Он услышал, как хлопнула входная дверь. Томми позвонил приятелю, чтобы тот забрал его. Всё было в порядке. Томми забрался в кабину, мотоцикл взревел и помчался по улице. Больше никаких драм. Ни один из них не был в шлеме.

Марти даст ей ещё как минимум двадцать минут. Если она злится на парня, ей потребуется больше времени, чтобы успокоиться и унестись в страну снов. Он ждал, прислушиваясь, и теперь слышались только стрекотание сверчков, да койот вдалеке, и ничего больше, кроме лёгкого пустынного бриза.

Наконец Марти вытащил стеклорез из кармана и тихо подошел к окну второй спальни.

Затем он услышал что-то, словно тихо открылась дверь, словно кто-то крадучись прокрался, не желая, чтобы его услышали. Нет, это не могло исходить из дома принцессы. Она была одна. Но сердце его всё ещё колотилось. Может быть, он стал слишком стар для этого дела. Он ждал, держа стеклорез в руке.

Марти нажал кнопку сбоку часов, и циферблат засветился. Было девять минут второго. Он бы не прожил так долго, если бы был таким глупым. Он подождал ещё пять минут. Ничего: ни света, ни звука.

Всё было как надо. Соседи спали, домашние животные дремали, Томми и его приятель-мотоциклист смотрели поздний фильм, потягивая пиво.

Марти аккуратно вырезал небольшой круг на стекле, осторожно приподнял его, прикрепив скотчем, и просунул руку в отверстие, чтобы открыть окно. Он поднялся и осторожно пробрался во вторую спальню, которая, как ему показалось, больше напоминала кабинет, увидев небольшой письменный стол, ноутбук и стул. Он тихо закрыл окно, не думая, что внезапный шум снаружи разбудит её. Он постоял немного в темноте, прислушиваясь, затем вытащил из кармана куртки тряпку, в которую был обернут маленький флакон хлороформа, и хорошенько её промочил. Он бесшумно подошёл к двери, открыл её и выглянул в тёмный коридор. Не было ни звука, даже кондиционера, и это было хорошо, значит, принцесса крепко спит. Не положит ли она браслет на тумбочку рядом с собой? Это бы всё упростило. Однако, в своей работе Марти давно усвоил, что такое простое случается, пожалуй, раз в десятилетие.

Он прокрался к её спальне в конце коридора, бесшумно ступая кроссовками по деревянному полу. Дверь спальни была открыта. Он медленно…

выглянул из-за края двери.

И чуть не упал в обморок. Он сумел сдержать крик, но склонившаяся над принцессой фигура почувствовала его присутствие, обернулась, и Марти увидел его лицо в лунном свете, льющемся из окна спальни.

На нем были очки, заляпанные кровью, а в руке он держал окровавленный нож. Когда мужчина резко отстранился от кровати, Марти увидел свою принцессу, покрытую кровью, увидел ее голову, согнутую под невозможным углом, увидел кровь, все еще сочащуюся из ее шеи, и все это за миллисекунду. И он почувствовал запах крови, густой, горячей и медного цвета. Марти побежал обратно по коридору, сбросил книжную полку за собой. Он услышал, как ботинки убийцы ударились о деревянный пол в коридоре позади него, когда он вбежал обратно в небольшой кабинет. Марти выпрыгнул из закрытого окна головой вперед, порезав руку по пути, но он не замедлил бег. Он вскочил на ноги, прижал руку к груди и побежал к своей машине, припаркованной в трех улицах от него. Только когда он уезжал, он оглянулся. Он никого не увидел. Видел ли мужчина его лицо?

Сможет ли он его найти?

Сердце Марти колотилось, он всё ещё тяжело дышал от бега и от ужаса. Никогда в жизни он не испытывал такого страха. Только сейчас он почувствовал боль в порезанной руке, учуял запах собственной крови, но далеко не такой густой и зловонный, как в спальне принцессы.

Лишь позже, когда ему зашили руку в отделении неотложной помощи на другом конце города, и он уже ходил на морфине, он почувствовал ярость от того, что сделал этот монстр. Он воткнул нож в принцессу… свою принцессу…

Он перерезал ей горло. А потом пришёл за Марти.

3

Отделение задержания преступников

Здание Гувера

ВАШИНГТОН, округ Колумбия

ПОНЕДЕЛЬНИК УТРО

Специальный агент ФБР Диллон Савич поднял взгляд на легкий стук в открытую дверь и увидел специального агента Кэм Уиттьер, которая выглядела так, будто готова была вот-вот выпрыгнуть из своей шкуры.

Что сказал ей ее начальник, начальник уголовного отдела Дюк Морган?

Савич жестом пригласил её войти. Ещё до того, как он нажал клавишу, погасившую экран компьютера Макса, он знал, что она видела жуткую фотографию с места преступления. Он буднично сказал: «Это одно из мест преступления из серии особенно жутких убийств, совершённых туристами в Бар-Харборе, штат Мэн. Люди рассчитывают хорошо провести время, а не быть зарезанными в номерах мотелей».

«Пять погибших вчера. Начальник полиции позвонил мне рано утром и попросил о помощи. Но хватит об этом. Заходите, агент Уиттиер.

Садиться."

Кэм устроилась поудобнее, скрестила ноги и улыбнулась мужчине, которого всегда считала таким же сексуальным, как шериф Дикого Запада в полдень. Она представляла, как он будет бродить по округе в длинном жёлтом плаще и, конечно же, чёрных ботинках со шпорами, когда впервые встретила его на занятиях по программированию в Квантико. Жаль, что он женат на Шерлоке, хорошем друге и партнёре по кикбоксингу, и ему придётся навсегда остаться фантазией, недостижимой целью. Жизнь, как иногда думала Кэм, глядя на Диллона Савича, шла не по её течению.

Савич сказал: «Дюк рассказал мне о тех жуликах в костюмах в Филадельфии...

Двое банкиров и трое их адвокатов, не так ли? Вы арестовали их за мошенничество и хищение. И вернули двадцать миллионов долларов, которые они спрятали.

В море. Поздравляю. Он сказал, что в награду спел с тобой панк-рок дуэтом.

«Спасибо, сэр. Это была прекрасная награда, ведь Дюк любит танцевать, когда празднует. Единственная проблема в том, что он понятия не имел, как танцевать под панк-рок, но эта мелочь его не остановила. Вот это зрелище.

«Он сказал мне, что я буду выполнять ваше особое задание, сэр. Но он не сказал, в чём именно оно заключается».

«Зовите меня Савич или Диллон».

Она попробовала. «Диллон. Пожалуйста, называйте меня Кэм, а не Камиллой, как давнюю любовь принца Чарльза. Мой отец назвал меня в её честь, говорил, что у неё больше смелости, чем у королевы». Она замолчала, видя, что его улыбка растеряна. Оно и понятно. Вот она, болтушка, раз уж всё ещё высокомерно гонялась за этими разодетыми мерзавцами по делу о мошенничестве. Увидев широкую улыбку на лице федерального прокурора, она поняла, что у неё есть…

«В», что Дюк может дать ей ещё одно выгодное задание. Кто бы мог подумать, что Диллон Савич обратится к ней?

Кэм, я пригласил тебя, потому что ты хороший следователь, работающий на местах. Твой начальник говорит, что ты видишь связи, которые другие не замечают, и ты неплохой интервьюер, умеющий внушать людям доверие. Добавлю, что тебя рекомендовал Шерлок. Она была очень впечатлена, когда ты обвязал ей шею ногами в спортзале. Но, честно говоря, твой самый большой плюс для этого задания — это твои связи в Лос-Анджелесе. Даже мистер...

Мейтленд считает, что вы идеально подходите для этого конкретного случая. Позвольте добавить, что вы просто спасение, поскольку отделение переполнено.

Она наслаждалась его словами. «Сэр… Диллон, что бы вы хотели, чтобы я для вас сделал?»

«У нас есть серийный убийца из Лос-Анджелеса, который нарушил правила и пересек границу штата. Он убил актрису в Лас-Вегасе в субботу вечером, и это делает всё дело федеральным. Мы хотели бы, чтобы вы отправились в Лос-Анджелес и скоординировали действия со всеми департаментами шерифов и полицией Лос-Анджелеса, чтобы поймать этого парня».

Она сдержалась, чтобы не вскочить со стула и не сжать кулак, но её глаза сияли. «Мама держала меня в курсе этих убийств. Она позвонила мне вчера, когда в новостях сообщили об убийстве в Лас-Вегасе, и сказала, что работала с той молодой женщиной, которую убили, Молли Харбингер, в прошлом году. Мама считала её талантливой, она отлично пела и танцевала, и она всё ещё была такой же милой и с широко раскрытыми глазами, не говоря уже о красоте».

Тот же почерк, убита в собственной постели, как и остальные четверо? Около полуночи?

Он кивнул.

«Соседи мамы совсем на нервах после третьего серийного убийства. Это случилось в районе Колони, в Малибу, и многие знали убитую девушку, Констанс Моррисси. Она всегда была милой, сказала мама, вероятно, спала с Теодором Маркхэмом, влиятельным продюсером, который сдавал ей свой дом, но никого это не волновало. А потом в Северном Голливуде убили четвёртую актрису. Мои родители никогда с ней не работали и не знали её».

Савич кивнул. «У нас мало информации о четырёх убийствах в Лос-Анджелесе, но в Лас-Вегасе, кажется, мы получили передышку. Я поговорил с начальником полиции Муди, который всё знал о «Серийном деле» и с радостью передал дело ФБР. В убийстве в субботу вечером есть некоторые отклонения».

Она сидела так далеко вперед в своем кресле, что Савич боялся, что она опрокинется на его стол.

«MO Сериала — перерезать провода сигнализации, а затем войти через заднюю дверь. Но в этом случае, однако, был использован стеклорез, чтобы вырезать круг в окне во второй спальне, чтобы открыть замок. Шеф Муди говорит мне, что он убеждён, что в ту ночь в доме жертвы был грабитель, а также Сериал. Грабитель увидел Сериала или место убийства и убежал, спасая свою жизнь. Он бросился назад через окно, чтобы спастись, оставил большие зазубренные осколки стекла снаружи и порезался. Криминалисты обнаружили капли крови, ведущие от дома. Форма брызг крови показывала, что раненый двигался быстро, вероятно, бежал изо всех сил.

Хотите верьте, хотите нет, но тот же самый мужчина рано утром в воскресенье оказался в отделении неотложной помощи «Вэлли», чтобы ему зашили руку. Он использовал фальшивое имя и адрес, заплатил наличными. У нас есть его видео в больнице. Он был в толстовке с капюшоном, поэтому камеры не смогли заснять его лицо достаточно хорошо, чтобы опознать, но кровь — это для нас ДНК. Если его имя есть в базе данных CODIS, мы сразу же узнаем его имя. Шеф поспешил с этим.

«Отправиться в местное отделение неотложной помощи было не самым лучшим решением, — сказал Кэм. — Если бы он был трезв, то бросил бы всё и проехал бы сотню миль до другого города».

«Согласен. Художник работает с врачом, который его зашивал.

Скоро мы получим весточку от Agent Poker из Лас-Вегаса».

Её глаза загорелись. «Его зовут Агент Покер? Это шутка?»

Савич ухмыльнулся. «Специальный агент Аарон Покер запросил Лас-Вегас, сказал, что знает, что отлично впишется, и, очевидно, так оно и есть. Думаю, это его собственный…

Шутка. Он там уже четыре года, и у него хорошая репутация. Я разговаривал с Аароном сегодня утром, и, само собой, он в восторге, особенно учитывая всё это.

Кэм сказал: «Значит, другой преступник — грабитель — может опознать серийный номер.

Вот это ирония.

«Если он выкарабкается и заговорит, я лично предложу ему очистить его репутацию, куплю ему пива и пиццы.

«В Лос-Анджелесе вам предстоит распутать много политических интриг», — Савич посмотрел на экран Макса. «Первое убийство произошло 26 февраля. Это была двадцатичетырехлетняя актриса Давина Морган из Лаббока, штат Техас. Это произошло в Ван-Найсе, в юрисдикции полиции Лос-Анджелеса. Второе — 2 апреля в Сан-Димасе, который находится в юрисдикции шерифа. Ее звали Мелоди Андерс, ей было двадцать шесть лет, она из Сан-Диего. Констанс Моррисси, соседка ваших родителей, была убита 3 мая в Малибу, снова в юрисдикции местного шерифа. Четвертой жертвой была Хизер Бернсайд, двадцати восьми лет, из Атланты, штат Джорджия. Она была убита в Северном Голливуде, в полицейском управлении Лос-Анджелеса, 2 июня. По какой-то причине Сериал затем отправился оттуда в Лас-Вегас, чтобы убить Молли Харбингер в прошлую субботу.

«Кэм, я же говорил тебе, что одна из причин, по которой мы выбрали тебя, — твои связи в Лос-Анджелесе. Ты родился и вырос в Малибу, и, как ты знаешь, убийство Конни Моррисси произошло в районе Колони, в Малибу, недалеко от дома твоих родителей. Твои родители — актёры. Они всё ещё работают, не так ли?»

«О да. Можно сказать, актёрство — это их жизнь. Сейчас они в основном играют шаблонных персонажей. В кино, на телевидении, где угодно, где только могут. Они получают столько же удовольствия от работы, сколько Майкл Кейн, говорил мне папа, только за гораздо меньшие деньги». Она широко улыбнулась, показав красивые белые зубы и ямочку на левой щеке. «Я знаю аллигаторов, которые водятся в этом болоте, и они — особая порода. У них мозги, ну, работают не совсем так, как у нас».

«Ты имеешь в виду нормальных, как полицейские?»

Она рассмеялась. «Мои родители думают, что меня в отделение для новорождённых поместил инопланетянин, поскольку я никогда не интересовалась этим делом. Спасибо, что спросили обо мне, агент Савич… Диллон».

Он улыбнулся ей. «Постарайся запомнить, что только плохие парни называют меня агентом Савичем».

«Когда они у тебя в полунельсоне, да?»

«Иногда. В случае с убийством в Лас-Вегасе у нас есть пять мёртвых кинозвёзд, все молодые женщины, в четырёх разных юрисдикциях. Почерк Сериала всегда один и тот же. Он перерезает провода сигнализации, проникает через заднюю дверь и перерезает им горло ночью, когда они спят в постели. Следов борьбы не обнаружено. Потом он исчезает. Чисто, быстро, бесшумно. А теперь то, что не попало в новости: он забирает их планшеты, ноутбуки и мобильные телефоны».

Кэм подался вперёд. «Есть идеи, почему? Думаешь, он боится, что есть что-то, связывающее их с ним?»

Мы пока не знаем, но знаем, что они для него важны. В прошлую субботу вечером в Лас-Вегасе даже грабитель, застигший врасплох «Серийника», не смог его смутить. Даже не поймав грабителя, он не запаниковал. Он вернулся и забрал «Тошибу» жертвы и её мобильный телефон, который она оставила заряжаться на ночном столике. Очень спокойно, очень собранно.

«У Молли Харбингер был парень по имени Томми Круг, продавец автомобилей.

Агент Покер рассказал, что парень не переставал плакать, и признался, что был там до полуночи. Его подобрал приятель на мотоцикле. Приятель — дилер блэкджека в казино «Мираж», что подтверждает алиби Томми.

Они вдвоем пошли к Томми домой и играли в карты.

Савич дал ей адрес электронной почты и мобильный телефон агента Покера. «Если у вас возникнут вопросы или когда Аарон получит больше информации, он позвонит вам, или вы позвоните ему.

«Но ты не едешь в Лас-Вегас, Кэм, ты едешь в участок шерифа Лост-Хиллз в Калабасасе, чтобы работать с детективом Дэниелом Монтойей.

Он — ведущий дело об убийстве Конни Моррисси. Он также первым понял, что у нас есть серийный убийца. Он работал над этим делом и проинформирует вас.

«Почему я не буду работать с полицией Лос-Анджелеса? Последнее убийство произошло в Северном Голливуде, и у них больше ресурсов. Зачем нужен детектив шерифа?»

«Для начала позвольте мне рассказать вам о Монтойе. Ему тридцать один год, он год как закончил службу в армейской разведке, и он сравнительно недавно приступил к работе. Он был достаточно сообразителен и опытен, чтобы получить повышение до недавно вышедшего на пенсию детектива. У него есть для этого всё необходимое.

Как я уже говорил, он первым понял, что мы имеем дело с серийным убийцей, и оповестил все правоохранительные органы Лос-Анджелеса. Чтобы добиться этого, понадобились Монтойя и три убийства, хотя первыми двумя жертвами были молодые актрисы, которым перерезали горло, а их…

Компьютеры и мобильные телефоны забрали. И почему? Интересно, — он приподнял бровь, глядя на неё.

Аллилуйя, Кэм что-то об этом знал. «Столько молодых людей в Лос-Анджелесе мечтают стать актрисами. В голливудской пищевой цепочке жертвы были всего лишь гуппи. Все они надеялись получить ту самую блестящую роль, которая выведет их на красную дорожку, но почти никому из них так и не удалось пройти по ней».

Родители говорили мне, что эти женщины — далеко не самые известные имена. Поэтому для детективов, по крайней мере поначалу, это были просто отдельные случаи.

Один балл в пользу Уиттьера. «Итак, на один вопрос вы ответили. Другой, на который вам предстоит ответить, — как и почему сериал выбрал именно их.

«Мы не хотим, чтобы ты жил у родителей, пока ты на работе, это может осложнить ситуацию. Ты остановишься в гостинице «Пинкертон» в Малибу. Как ты знаешь, Малибу курирует шерифский участок Калабасаса. Шериф…»

«—Дрейфус Мюррей. Я его знаю, Диллон. Моя мама встречалась с ним до того, как познакомилась с моим отцом. Давным-давно».

И этими несколькими словами она поняла, что доказала ему свою ценность. Конечно, она готова была поспорить на свою следующую зарплату, что он уже всё знает о Дрейфусе Мюррее.

«Это должно гарантировать ваше сотрудничество с этим офисом, если только ваша мать не разбила ему сердце, и он еще не оправился от этого».

«Нет, он женат уже двадцать лет. Мама говорила, что они хорошие друзья, и жена тоже».

«Мистер Мейтленд поговорил с начальником полиции Лос-Анджелеса Мартином Кроудером.

Он сказал мне, что они знают друг друга очень давно, и он может говорить откровенно. Он помолчал, приподняв бровь.

«Извините, я его не знаю».

«Всё в порядке. Шеф полиции Краудер немного раздражён тем, что его люди не будут вести дело, но он смирился. Он сообщил мистеру Мейтленду, что полиция Лос-Анджелеса уже бы задержала серийного убийцу, если бы два убийства не произошли в отдалённых округах шерифов. Дэвид Элман, глава специального отдела по расследованию убийств, уже поговорил с людьми шерифов. Мистер…

Мейтленд попросил его организовать завтра встречу в штаб-квартире полиции Лос-Анджелеса со всеми детективами шерифов и детективами полиции Лос-Анджелеса, которые работали над этим делом, чтобы собрать всех вместе и лично поговорить с Монтойей.

Совершенно ясно, что ты главный, Кэм, и именно ты будешь решать, в каком направлении их вести.

«Я загружу все отдельные книги об убийствах на ваш iPad, чтобы вы могли ознакомиться с ними во время вашего полета в Лос-Анджелес сегодня днем — отчеты о вскрытии, отчеты с места преступления, биографии всех детективов, работающих над этими делами.

«Тебе придётся начать с того, чтобы не стрелять ни в кого из них на завтрашней встрече. Сомневаюсь, что детективы из управления шерифа доставят тебе проблемы, но кто знает. Шерлок говорил мне, что ты хорошо справляешься с мужским самолюбием в спортзале».

Бровь поползла вверх. «Я? Я восхищаюсь её мастерством, Диллон. Кровопролития никогда не бывает».

Поскольку он тоже так считал, он не мог не согласиться.

4

Савич наблюдал, как Кэм Уиттьер не спеша расхаживала по его отделу, ведь там было восемь агентов, с которыми нужно было связаться, и, конечно же, Ширли, секретарь отдела. Кэм заставил её улыбаться и говорить – о своём здоровье, здоровье своей семьи, о здоровье всех своих питомцев. Это было умно. Любой агент с мозгами знал, что секретари отделов управляют вселенной ФБР. Ширли улыбалась во весь рот, протягивая Кэму авиабилеты и маршрут.

Он выбрал подходящего агента для работы с местными полицейскими Лос-Анджелеса. Это будет непросто, учитывая, как сильно трепетали все эти территориальные эго, когда федерал входил в дверь. В спецагенте Кэм Уиттьер было что-то сияющее и энергичное. Энергия, казалось, пульсировала в воздухе вокруг неё. Она могла притягивать людей, как магнит, возможно, даже некоторых из тех подозрительных лос-анджелесских полицейских, которые могли подумать, что она пришла их обмануть.

Да, он сделал правильный выбор. Если у чужака и был шанс пробраться сквозь кишащие аллигаторами воды Лос-Анджелеса, не устроив при этом кровавую бойню, то это был Уиттьер.

В дверях появился Шерлок. «Она их всех сразит, Диллон. То, как она разбирается в людях, не говоря уже о её мозге, — это просто здорово. Я пришёл увезти тебя на обед. Думаю, может, что-нибудь китайское…»

Его мобильный телефон громко играл песню Jessie J Bang Bang.

Он ответил и услышал шепот, тонкий, как старый пергамент.

«Диллон?»

«Венера? Это ты? Что случилось?»

«Да, Диллон, это Венера. Я не смею говорить громче. Меня может услышать кто-нибудь не тот».

«Венера, я тебя отлично слышу. Что происходит? Что случилось?»

«Диллон, кто-то пытается меня убить». Диллон уставился на свой телефон. Убить Венеру Расмуссен? Она что, с ума сошла? Нет, не Венеру. В восемьдесят шесть лет она всё ещё обладала своим акульим мозгом и всё ещё железной рукой управляла «Расмуссен Индастриз». Он разговаривал с ней пару недель назад, и с ней всё было в порядке.

«Поговори со мной, Венера».

Её голос звучал чуть громче, но всё ещё приглушённо. Она что, пряталась в шкафу, прикрываясь платком телефон, чтобы никто не услышал? «Вчера вечером мы праздновали приобретение Александром весьма ценных японских акварелей из коллекции Фуками для Смитсоновского института. Ну, конечно, я подготовила для него почву, помогла убедить миссис…»

Фуками пожертвовал акварели, но он собрал все воедино, ну, по большей части.

После ужина мы пили шампанское, и я выпила всего на два тоста. Час спустя, когда я уже лежала в постели, меня начало трясти, живот свело спазмами, и меня вырвало. Вероника – ты же знаешь Веронику, мою спутницу – она позвонила моему врачу, и он был там через пятнадцать минут. Он сказал, что это желудок старушки, чувствительный к пище, к которой я не привыкла. То же самое он сказал и в первый раз». Она фыркнула. «Диллон, дело в том, что в первый раз всё было неплохо, но потом это повторилось во второй раз, и в третий. И он продолжает твердить мне об этом «желудке старушки». Диллон, я знаю, что это не так, потому что я чувствительная старушка. В этот раз всё было очень плохо, гораздо хуже, чем прежде. Мне было плохо три часа. Я сказала доктору Филберту, что у меня нет аллергии ни на что – он, конечно, это уже знает – что это должно быть что-то другое. Я напомнил ему, что мне восемьдесят шесть, и после всех этих лет я знаю своё тело. Это не был желудок старушки; это что-то совсем другое. Я сказал ему, что, по-моему, меня отравили. Он не рассмеялся, умник, даже сказал, что я могу пойти в больницу и сдать анализы, но я не собирался этого делать. Вы же знаете, что сделают СМИ, если им попадётся такая информация.

Он услышал, как она глубоко вздохнула. «Я сама поискала в интернете информацию о ядах. Диллон, кажется, это мышьяк. И тот, кто меня им кормит, на этот раз чуть не убил меня».

Он не мог осознать услышанное. Он знал, что Венера не паникёрша. Она была твёрдой как скала и острее отцовского охотничьего ножа. «Ты кому-нибудь в доме рассказал о своих подозрениях?»

«Конечно, нет. Я старый, но я не идиот».

Хорошо, это была та Венера, которую он знал, крепкая и деловая.

«Диллон, признаюсь, я напуган, но больше того, я зол.

Кто-то из моих близких, кто-то из моих домочадцев, пытается меня убить. Ведь я же не скуплюсь на Гатри или Александра. Ради всего святого!

Ради бога, Александр — мой очевидный наследник. Он в конечном итоге возглавит Rasmussen Industries после моего ухода. Или я умру. Как вы знаете, и Александр, и

Его отец живёт со мной, так что им обоим не приходится тратить много денег. У обоих достаточно денег. А Хильди, готова поспорить на последний цент, счастлива и рисует в своё удовольствие. Много лет назад я вложила в неё много денег, наняла управляющего, чтобы он присматривал и за ней, и за маленькой Глинис. Ну, Глинис уже не такая уж и маленькая, правда?

«Мы поговорим обо всём этом, когда приедем туда. Двадцать минут, Венера».

«Спасибо. Я скажу Веронике и Изабель, что ты придёшь на обед. Не хочу, чтобы кто-то знал, зачем ты на самом деле здесь». Она помолчала, а затем, сквозь боль, громко и отчётливо проговорила: «Я не вынесу этого, Диллон. А вдруг это кто-то из моей семьи? Неужели кто-то из них так сильно меня ненавидит, что хочет моей смерти?»

После того, как он отключился, Савич по дороге в гараж рассказал озадаченному Шерлоку всё, что произошло. Ни один из них не хотел принимать это во внимание.

Если это правда, если Венеру отравили, это было предательство, которое они не могли себе представить.

Шерлок сказал, когда она пристегивала ремень безопасности: «Твоя тарелка полна дел, Диллон, но ты никак не можешь отказать лучшей подруге своей бабушки. Помнишь ту статью о ней в « Вашингтон Пост» пару месяцев назад? Там её назвали местным сокровищем».

«Это ей очень подходит», — сказал Савич, выезжая на Porsche на проезжую часть.

«Представляете, что она чувствует, когда думает, что кто-то из её семьи хочет её убить? Я знаю, что Гатри и Александр, ну, не совсем бескорыстные и любящие люди, и я знаю, что Александр испытывает к ним неприязнь. Я боюсь, что это может с ней случиться, если окажется, что это яд, и кто-то из её семьи причастен к этому».

«Венера крепкая, одна из самых крепких людей, которых я когда-либо встречал. Что бы ни случилось, она справится, она всегда справлялась. Не волнуйся, Диллон. Мы поможем ей разобраться. Мы не позволим, чтобы с Венус что-то случилось».

5

ОСОБНЯК РАСМУССЕН

ВАШИНГТОН, округ Колумбия

ПОНЕДЕЛЬНИК

«Порше» не терпелось тронуться с места в этот ясный тёплый июньский день, но Савич не мог позволить своему малышу реветь, особенно в городе. Когда он свернул на 19-ю улицу Северо-Запад, Шерлок сказал: «Венера, возможно, ошибается насчёт мышьяка, Диллон.

Ее симптомы не были очень конкретными, а вы знаете, как легко в Интернете ввести в заблуждение относительно медицинских проблем».

«Ты прав, для большинства людей. Но помнишь, я говорил тебе, что Венера регулярно обыгрывает мою маму в скрэббл? А мама — настоящий гений. Сомневаюсь, что Венера когда-либо позволит себя обмануть. Мы поручим доктору Амику из судебно-медицинской лаборатории проверить её на все токсины и яды, которые, по его мнению, могли стать причиной этого». И Савич принял решение, запустил дело.

Пять минут спустя он остановил Porsche у обочины перед зданием, которое риелторы по всему миру называли Гранд Шато — домом Венеры Расмуссен на протяжении более пятидесяти лет, эксклюзивной недвижимостью в Вашингтоне.

Шерлок всегда любил бывать в этом доме. Венера рассказывала ей, что знаменитый архитектор Андре Пелье построил этот трёхэтажный французский шато из светло-жёлтого кирпича в 1911 году. Он не скупился на терракотовые и известняковые полы, широкую лестницу, мансардную крышу и высокие слуховые окна. Вокруг дома густо росли взрослые дубы, их листья затеняли всё, кроме двустворчатых входных дверей. За эти годы несколько посольств предлагали дом, но всё безуспешно.

В 2006 году Венера с размахом перестроила особняк, и теперь делила его со старшим сыном Гатри и его сыном Александром, а также со своей давней спутницей Вероникой Лейк. Вместе они занимали лишь четыре из восьми больших спален.

«Интересно, Диллон, насколько велико это место?»

«Примерно четырнадцать тысяч квадратных футов, если я правильно помню». Он обошёл её и открыл дверь, как обычно.

Шерлок сказал: «Надеюсь, Александра здесь нет. Он бы взорвался, если бы поверил, что мы его подозреваем».

«Сегодня нам не придётся иметь дело с Александром. Венера хотела, чтобы мы были только втроём. К тому же, ни Александр, ни Гатри пока об этом не знают».

Она вздохнула. «Хотеть убить собственную бабушку? Не думаю, что даже Александр на это способен. Впрочем, если это мышьяк, и кто-то из членов семьи, я ставлю на него. Но Венера была бы очень расстроена, если бы это был кто-то из них. Очень надеюсь, что она ошибается насчёт мышьяка».

«Если это не так, это может быть кто-то не из семьи, кто по какой-то причине желает ее смерти».

Изабель Грант, домработница Венеры со времён Моисея, как говорила Изабель со смехом, открыла дверь и пригласила их войти. Изабель была высокой и худой, её седоватые волосы были собраны в строгий шиньон, открывая очень красивые уши с бриллиантовыми серьгами-гвоздиками. Она была одета, как обычно, в простое тёмное платье и практичные туфли. Шерлок вспомнил, как Изабель когда-то рассказывала ей, что первые тринадцать каминов всё ещё работали, но теперь ими редко пользовались из-за центрального отопления, установленного в шестидесятых.

Изабель поправила очки. «Агент Савич. Агент Шерлок. Я так рада, что вы смогли приехать так быстро. Мисс Венера очень расстроена, почему? Она не хочет мне говорить. Я знаю, что ей было плохо прошлой ночью. Если вы здесь, значит, что-то серьёзное, да? Нет-нет, я вижу, что это ещё не для моих ушей». Она посмотрела на них обоих.

«Вы двое выглядите очень профессионально и очень опасно».

Шерлок моргнул и похлопал её по руке. «Рад слышать. Изабель, как поживают твоя дочь и близнецы?»

Изабель так широко улыбалась, что они увидели её золотой коренной зуб, и так рада была стать бабушкой. «Иветт позвонила мне вчера вечером, сказала, что очень устала и заснула бы в детской ванночке, если бы поместилась. Но она счастлива, как никогда».

Идите за мной. Мисс Венера ждёт вас в гостиной. Что бы ни случилось, я знаю, вы это исправите.

Они последовали за ней через просторный терракотовый холл и повернули направо, в большую гостиную. Венера была одна, держа в руке что-то похожее на стакан холодного чая. Где её спутница, Вероника? Венера не вставала. Савичу показалось, что она плакала. Это потрясло его.

Он видел ее слезы всего два раза — на похоронах своей бабушки и, когда он был маленьким мальчиком, на похоронах ее мужа, Эверетта Расмуссена.

Савич знал её всю жизнь по той простой причине, что Венера и её бабушка, Сара Эллиотт, дружили с детства. Он помнил, как Венера потеряла самообладание у могилы бабушки, и обнимал её, глотая собственные слёзы.

Савич и Шерлок наклонились и обняли её. Шерлок внимательно посмотрел ей в глаза, пытаясь уловить признаки сохраняющегося дискомфорта. К счастью, она ничего не заметила. Шерлок сел рядом с ней, а Савич – на стул лицом к ним.

«Как приятно снова видеть вас обоих вместе, под портретом вашей бабушки, Диллон. Хотелось бы, чтобы обстоятельства были другими».

Он поднял взгляд на большую картину своей знаменитой бабушки, висевшую над камином. «Помню, как мальчиком я смотрел на это продуваемое всеми ветрами побережье Бретани, гадая, каково это – оказаться здесь, когда морская вода холодит ноги, ветер рвет рубашку, а деревья гнутся…» Он оборвал знакомые, пронзительные воспоминания.

«Полдюжины музеев приходили ко мне, чтобы добиться расположения, покупали мне безумные подарки, чтобы я завещала им эту картину. Но нет, картина Сары останется в семье. Она подарила её мне после смерти Эверетта, чтобы помочь мне снова ощутить «безграничную энергию жизни», как она выразилась». Настала очередь Венеры замолчать, а затем она сказала: «Я скучаю по ней, Диллон. Каждый день, глядя на эту картину, я думаю о ней, о её невероятном таланте и обо всём, что мы делили все эти годы — о смехе, триумфах, трагедиях. Полагаю, она рассказывала тебе истории о нашем времени в Париже в те недобрые старые времена?»

«Да, так и было, но я всегда думал, что она вырезала хорошие моменты».

Её острые зелёные глаза засияли. «Очень надеюсь. Я всегда верила, что именно для этого мы все и молоды: чтобы делать глупости и безнравственные поступки, которые будут развлекать нас до самой смерти».

В молодости, после гибели мужа в результате несчастного случая на производстве на одном из его сталелитейных заводов в Питтсбурге, она преодолела потрясение и горе, заполнила образовавшуюся брешь и приняла на себя управление его королевством. Она заслужила титул королевы Расмуссен, и вскоре никто не сомневался, что она правит бал. Все свои деловые решения она принимала без сентиментов. Обладая такой властью, можно нажить врагов. Десятилетиями она была неоспоримой движущей силой и движущей силой в Вашингтоне. Теперь, в восемьдесят шесть лет, она стала иконой.

Савич сказал: «Венера, наша криминалистическая лаборатория в течение часа отправит к вам специалиста для взятия проб вашей крови и волос. Доктор Амик также запросил анализ мочи. Мы очень скоро узнаем, действительно ли кто-то пытается вас отравить. Но я хочу исходить из того, что вы правы. Расскажите нам с Шерлоком о том, как вы впервые заболели. Где вы были, с кем и когда».

Венера открыла маленькую черную записную книжку и пролистала первую страницу.

«Три недели назад, в среду, мы с Гатри и Александром были в клубе Ambassador на К-стрит. Никаких торжеств, просто ужин вне дома. Я заказал лобстерное шассе — фирменное блюдо шеф-повара, который его и придумал. Помню, оно было немного слишком острым на мой вкус, но их коктейли с шампанским были божественны. Я выпил две порции, но растянул на два часа, а потом выпил чашку кофе без кофеина».

Савич наклонился к ней. «В клубе кто-нибудь заходил, задерживался надолго?»

«Когда я появляюсь на публике, всегда находятся люди, желающие поболтать со мной.

Подозреваю, проверю, не впал ли я уже в маразм».

Савич рассмеялся. «Вряд ли. Кто-нибудь из них подходил к твоей еде?»

Фрэнк Зепп — ты же его знаешь, Диллон, он был одним из моих бухгалтеров лет двенадцать, — зашёл ко мне, и я пригласил его присесть. Он выпил с нами коктейль. Я спросил о его жене, и он сказал, что она от него уходит. На это я ничего не мог сказать, кроме сочувствия, и вскоре ушёл. Кажется, заходили ещё двое — член городского совета, с которым я познакомился в мэрии, и член совета регентов Смитсоновского института, с которым я работал, но их визиты были короткими, слишком короткими, чтобы кто-то из них успел подсыпать яду моему лобстеру.

Шерлок спросил: «Когда ты заболела, Венера? Какие у тебя были симптомы?»

Мы вернулись домой около десяти часов. Вероника помогла мне лечь спать, но у меня было много мыслей. Мы работаем над слиянием с семейной компанией из Бостона. Они недовольны, но им отчаянно нужны наши деньги, и они не понимают последствий. У меня внезапно разболелась голова, закружилась голова, возникло расстройство желудка со спазмами. И меня затошнило. Хуже всего было минут тридцать. Я даже не стал давать Веронике таблетки, просто принял антацид и тайленол. Потом всё снова стало хорошо. Я позвонил своему лечащему врачу.

Утром доктор Филберт сказал мне, что это, вероятно, из-за лобстера шалсе, слишком большого для моего восьмидесятишестилетнего желудка. Вполне логично. Мне это не понравилось, но я смирился.

«Ты кому-нибудь сказал, что заболел?»

«Конечно. Я сказал об этом Гатри и Александру. Я беспокоился, что они тоже заболели, но они не заболели. Вероника согласилась с врачом. Кажется, она позвонила шеф-повару в Ambassador’s Club и спросила, не заболел ли ещё кто-нибудь от лобстера. Но больше никто не звонил».

«Расскажите нам о втором случае».

«Это было в прошлую пятницу вечером. Я снова был с Гатри и Александром.

Хильди и Глинис должны были быть там, но Глинис плохо себя чувствовала, и её мать осталась с ней. Мы поужинали в бистро «Уоллингфорд» в Фогги-Боттоме. Я заказал консоме и фирменный салат, по сути, кобб с искусно посыпанным сверху жареными кедровыми орешками. Ничего подозрительного, особенно после моего опыта с лобстером.

«Когда мы приехали домой, меня начало тошнить и трясти. У меня были ужасные боли в животе и расстройство желудка. Комната кружилась. На этот раз Вероника хотела вызвать скорую, чтобы поехать в отделение неотложной помощи. Я вместо этого позвонил доктору Филберту, и он подумал, что это снова желудок моей старушки, но, чтобы обезопасить себя, он хотел назначить сотню анализов, все неприятные и недостойные. Я сказал ему, что подумаю, посмотрю, пройдут ли симптомы. Гатри и Александр были дома со мной.

Как и Вероника, они оба хотели вызвать скорую, но к тому времени мне уже стало лучше. Казалось, они оба остались довольны тем, что сказал доктор Филберт.

«Моя дочь Хильди позвонила на следующий день, когда узнала об этом, но не слишком расстроилась, сказала, что я железный конь. А у Глинис головная боль прошла, и она пошла за покупками».

Савич знала, что внучка Венеры, Глинис, была в семье настоящей звездой. Казалось, она никогда не была счастлива, у неё не было цели в жизни, она постоянно спешила заполнить время покупками дизайнерской одежды и путешествиями по миру, чтобы найти себе место в модных местах. Она дважды была разведена, детей у неё не было. Была ли она действительно больна? Кто знает.

И Хильди, её мать. Савич помнил, как его бабушка ухмылялась и качала головой, глядя на Хильди. «Венера никогда не представляла, что родит хиппи-художника, но она это сделала, вплоть до её тай-дай и биркенстоков». Он также вспомнил, как бабушка рассказывала ему, что Венера откупилась от человека, которого она называла «уродом», который женился на Хильди из-за её денег после того, как получил её

Беременная Глинис, она исчезла из жизни Расмуссенов без всякого разрешения. Что чувствовала по этому поводу Хильди?

Венера на мгновение замолчала. «Знаешь, Диллон, Хильди исполнилось пятьдесят в прошлом месяце? Представляешь? Моему собственному ребёнку пятьдесят! Конечно, Гатри пятьдесят восемь, но люди моего поколения никогда не думают о том, что мужчины стареют — они просто падают от сердечного приступа в какой-то момент». Она замолчала, глядя на пышный ворс персидского ковра под ногами.

Она наконец подняла взгляд. «Многие политики ужинают в «Уоллингфорде», поэтому большую часть времени мы проводили, знакомясь и здороваясь. Именно поэтому я теперь редко хожу в ресторан. Это утомительно, но Гатри убедил меня пойти, сказал, что ему очень понравилось, как шеф-повар приготовил ризотто с артишоками. Нет, насколько я помню, никого из наших первых гостей в «Амбассадор-клубе» там не было».

Она подняла на лицо Савича напряженный взгляд. «И вот этот последний раз.

Вчера вечером. Это было ужасно, гораздо хуже. Я была здесь, дома, с Гатри и Александром. Хильди и Глинис зашли. Мистер Пол подал нам кофе и яблочный пирог. Всё произошло очень быстро — через десять минут я едва могла стоять, комната так кружилась. И я заметила, что моя моча стала тёмной, почти чёрной. И тогда я поискала информацию о ядах в интернете и обнаружила, что мои симптомы идеально соответствуют отравлению мышьяком. Тогда я поняла, что кто-то, возможно, кто-то из моей семьи, кто-то из моих кровных, кто живёт со мной и утверждает, что любит меня, пытается меня убить.

6

Шерлок сказал: «Венера, давай пойдем шаг за шагом».

В дверях появилась Изабель. «Агент Савич, здесь Билл Карлсон из ФБР».

«Хорошо. Он прибыл раньше, чем я думал. Он возьмёт у тебя кровь, Венера, пару прядей твоих волос и образец мочи, который запросил доктор Амик из нашей криминалистической лаборатории. Возможно, через пару часов мы узнаем, с чем имеем дело».

«Я ненавижу иглы», — сказала Венера. «И всегда ненавидела. Но всё равно это лучше, чем ехать в машине скорой помощи».

«Это правда», — сказал Савич и похлопал её по руке. Говоря это, он всматривался в её элегантное лицо, видел, что она снова взяла себя в руки. Она смотрела на него острым, решительным и умным взглядом. Он знал, что она должна сосредоточиться на сыне и внуке, Гатри и Александре, как на тех, кто пытался убить её, и не думать об этом было невозможно, ведь они были рядом с ней во всех трёх случаях. Каким бы ужасным ни было для неё такое предательство, он видел, что она справится. Она продолжит.

Савич встал. «Заходи, Билл. Мы готовы».

Забор крови прошёл быстро. Билл мастерски владел иглой и с первой попытки проколол вену, а Венера даже не успела вздохнуть.

«У вас прекрасные вены, мэм», — сказал Билл Карлсон, прикладывая ватный диск к месту прокола и надавливая на него. «А теперь пара прядей ваших волос. Прижмите ватный диск, и всё пройдёт в мгновение ока». Так и вышло. «Теперь нам нужен анализ мочи». Он протянул ей небольшой пластиковый контейнер, на котором маркером Magic Marker было написано её имя.

Венера взяла контейнер, кивнула Савичу и Шерлоку и вышла из гостиной. Через несколько минут она вернулась с небольшим бумажным пакетом и передала его Биллу Карлсону.

«Спасибо, мэм. Агент Савич, я быстро этим займусь и позвоню вам, как только узнаю».

Они слышали, как Изабель разговаривала с ним в прихожей, слышали, как открылась и закрылась входная дверь.

Шерлок сказал: «С твоего разрешения, Венера, позже прибудет другая команда, чтобы забрать ингредиенты из того, что ты ела вчера вечером, и проверить кухню и кладовую. Если там есть что-то подозрительное, они это найдут».

Венера рассмеялась: «Могу только представить выражение лица мистера Пола».

Савич представил себе эстетское лицо мистера Пола, его сжатые губы и безумный блеск в чёрных глазах. «Ничего не поделаешь. Отныне я хочу, чтобы все ваши блюда готовились вне дома и доставлялись сюда, пока мы не разберёмся с этим получше. Изабель может заказывать. Не ешьте ничего, кроме того, что доставят, хорошо? Я не хочу, чтобы кто-то в доме был в этом замешан, включая Веронику. Её нет, потому что вы с ней об этом не говорили, верно?»

Венера выглядела одновременно несчастной и злой. «Нет, я только с тобой говорила. Я послала её по кое-каким поручениям».

Савич буднично сказал: «Думаю, нам следует позвать Изабель, только Изабель, никого больше. Уверена, ты понимаешь, Венера, что если мы с Шерлоком собираемся помочь тебе и обеспечить твою безопасность, мы не можем скрывать это от твоей семьи. Если анализы покажут наличие какого-либо яда, нам нужно будет провести обследование, чтобы убедиться, что с тобой всё в порядке, а затем нам нужно будет поговорить с твоей семьёй, со всей семьёй».

«Я уверен, что моя семья захочет помочь, по крайней мере, таково мое самое заветное желание».

Венера позвала Изабель и пересказала историю, которую она рассказала Савичу и Шерлоку. Изабель сначала лишилась дара речи, а затем пришла в ярость от мысли, что такое возможно в доме Расмуссенов. «Изабель, мы пока даже не уверены ни в чём, понимаешь», — сказала Венера. «И, пожалуйста, сохрани это в тайне».

Изабель кивнула, ее глаза наполнились слезами.

«Всё будет хорошо», — сказала Венера и крепко обняла её. «Мы с тобой многое пережили за годы совместной жизни, справимся и с этим.

Не волнуйся."

Изабель отстранилась и посмотрела на Венеру. «Конечно, я буду волноваться! То, что происходит, неправильно. Это зло. Но это не может быть кто-то из семьи, о нет».

Савич сказал: «Да, это зло, Изабель. Мы здесь, чтобы выяснить, правда ли это, а потом мы все с этим разберёмся. Теперь, когда ты знаешь, заказывай еду для Венеры».

И давайте начнем с обеда.

Венера похлопала Изабель по плечу. «Я хочу куриное консоме, крем-брюле и салат Цезарь из «Л'Этуаль». Диллон и Шерлок, останетесь, пожалуйста, на обед?»

«Спасибо», — сказал Шерлок. «Это даст нам больше времени поговорить, пока мы ждем ваш обед».

«Изабель, если вы сделаете заказ, скажите мистеру Полу, что у нас на обед двое гостей, один из них вегетарианец. Пожалуйста, пусть мистер Пол разложит всё, что осталось от нашего вчерашнего ужина, по коробкам для проверки».

Изабель кивнула и сказала Савичу и Шерлоку: «Мистер Минендо из «Л'Этуаль» очень любит мисс Расмуссен. Я позвоню ему прямо сейчас и передам её заказ на обед. Он сам проконтролирует приготовление». Она перевела взгляд с Венеры на них. «Никто не прикоснётся к её еде». Затем она вышла из гостиной.

Савич сказал: «Венера, ты рассказывала мне о третьем случае, вчера вечером, когда тебе было плохо, но не вдавалась в подробности. Давайте обсудим это сейчас».

Она покачала головой. «Я не звала на помощь. Я подождала, а потом решила, что пора помочь себе. Я нашла симптомы отравления в интернете. Найти их было довольно легко. Мышьяк может вызывать все мои симптомы». Она на мгновение замолчала, глядя на них. «Диллон, Шерлок, позвольте мне выразить благодарность за то, что вы поверили мне без колебаний. Я это ценю».

Савич просто сказал: «Ты самый простой человек из всех, кого я знаю, Венера, не говоря уже о том, что ты самый умный. А вот в третий раз симптомы были совсем плохими».

Да, но я стиснул зубы и терпел. Возможно, мне стоило обратиться в отделение неотложной помощи, но я решил, что если об этом узнают СМИ, это не пойдёт на пользу ни компании, ни моей семье.

Шерлок сказал: «Венера, ты очень могущественна, ты повлияла на жизни многих людей за эти годы. Я бы сказал, что ты не могла не нажить врагов. Кто-нибудь запомнился тебе, кто имеет личные причины или кто мог бы извлечь большую выгоду из твоей смерти?»

Венера разгладила бледные, с прожилками, руки по чёрным шёлковым брюкам, провела языком по губам. «Что касается личных причин, то я очень надеюсь, что нет.

Для финансовой выгоды я мог бы составить список. В бизнесе человек стремится стать ресурсом и партнёром, который ценнее живым, чем мёртвым. А, вот и Эллис Вон, старший бухгалтер, которого мне пришлось уволить три месяца назад. Мой главный операционный директор

Показал мне доказательства, что он присваивал наши деньги. Я отпустил его, чтобы не вызывать полицию, в основном потому, что знал его жену и троих детей, и они мне нравились. Но такие люди всегда встречаются в жизни. Его попытка отомстить кажется мне бессмысленной. И как вообще бухгалтер мог добраться до моей еды? Она сглотнула и отвела взгляд. «Я же говорила, что со мной каждый раз были только Гатри и Александр».

Они увидели слёзы, навернувшиеся на её глаза. «Ужасно представить это, Диллон. Это же моя плоть и кровь. Я не хочу в это верить, даже сейчас, даже после того, как прошлая ночь была такой ужасной».

«Составь список, Венера. Мы обсудим его позже. Давайте поговорим об Александре.

Вы заметили что-нибудь необычное в его жизни в последнее время? Какие-нибудь изменения в его настроении? Вообще что-нибудь?

«Уверена, вы знаете, что Александр может быть придурком, но не удивляйтесь, вы двое. Даже старушки умеют объяснить очевидные вещи современным языком. Он не раз смущал меня своим чувством превосходства, вёл себя как какой-то наследный принц. Помню, он был груб с вами в прошлую нашу встречу на благотворительном концерте в художественном музее. Намекал, что вы как-то некультурно проводите жизнь, имея дело с преступниками. Конечно, он никогда бы не сказал мне ничего прямо против вас в лицо, но я прошу прощения за это.

Он мой внук, но...

Шерлок наклонился вперёд и положил её руку поверх руки Венеры. «С Александром всегда есть «но». Что-нибудь изменилось в ваших отношениях с ним, Венера?»

Венера улыбнулась Шерлоку. «Я поняла, что Диллон сорвал куш, с самой первой нашей встречи. Нет, Александр по-прежнему остаётся самим собой. Я надеялась, что вся эта суматоха и конкуренция, связанные с работой в ведущей юридической фирме, научат его быть немного менее высокого мнения о себе. Он всегда был очень сообразительным, но ему ещё многому предстоит научиться в плане лидерства, в том, как обращаться с людьми, если хочешь, чтобы они усердно работали на тебя. Я нахожу, что учить его этому медленно». Она пожала плечами. «В любом случае, хотя я никогда не говорила ему прямо, я предполагаю, что он знает, что я выбрала его своим преемником, когда выйду на пенсию или уйду в загробный мир. Ни один из моих детей — ни Гатри, ни Хильди.

Хильди, ведь её жизнь – это прежде всего живопись. Я возлагала на Гатри большие надежды, но после смерти жены он потерял интерес ко всему, включая свою жизнь. Хотя…

Глинис, пожалуй, самая умная из них всех, но у неё нет ни интересов, ни амбиций. Молюсь, чтобы это изменилось. Думаю, её свободолюбивая мать, Хильди, не дала ей в детстве чёткой структуры. И, конечно же, она выросла без отца.

Итак, мой преемник – Александр. В прошлом году я устроил его на должность юриста-консультанта в Смитсоновском институте – они были очень рады, что член семьи Расмуссенов будет работать с ними в такой роли. Они предоставили ему небольшой кабинет в башне. Его волнует происхождение недавно приобретенных коллекций, а не просто зарабатывание денег, как он делал в той юридической фирме в Нью-Йорке. Конечно, он не ценит, что я навязываю ему эту должность, но я чувствовал, что для него важно участвовать в улучшении жизни общества, вносить свой вклад. Наша семья всегда делала это. Я надеялся, что со временем он освоится, но, боюсь, он там не очень счастлив.

Савич представлял себе, что Александр (а не Алекс) мечтал лишь о том, чтобы оставить Вашингтон позади и управлять Rasmussen Industries из недавно перенесённой штаб-квартиры, скорее всего, в Нью-Йорке. Казалось, он никогда не был особенно заинтересован в том, чтобы отдавать. Он вспомнил, как Александра уволили из престижной нью-йоркской юридической фирмы Rathstone, Grace, and Ward на втором курсе. Почему? Неужели он не справился? Или это было должностное преступление? «Венера, почему Александра уволили из Rathstone, Grace, and Ward?»

Она скривила губы. Значит, там было что-то такое, о чём Венера не любила говорить. Савич отмахнулся, отступил. Он спрашивал Александра в интервью: «А как у него с личной жизнью? Встречается ли он с кем-нибудь?»

«После развода с Белиндой три года назад ему пришлось пережить нелёгкий период. Я знаю, что он время от времени сопровождал влиятельных женщин на различные мероприятия, но что касается кого-то особенного, то он мне ничего не сказал, да я и не ожидала. Он очень скрытный».

Савич сказал: «Хорошо. Давайте поговорим о Гатри».

«Я очень люблю своего сына. Не могу представить, чтобы он был ответственен за это.

Если бы ему такое и пришло в голову, оно бы тут же вылетело из головы. Жизнь у него лёгкая, комфортная, предсказуемая, и ему это очень нравится. Он всегда был довольно ленивым и совершенно безразличным к чужим бедам, что очень жаль, ведь у него очень хороший ум. Думаю, мы с мужем избаловали его, не желая того, конечно, но это были первые годы войны во Вьетнаме, и умирало так много молодых людей, а мы любили нашего сына и желали ему всего самого лучшего.

«Как и Изабель, я согласна, что это зло. Гатри не злой». Она покачала головой, глядя им прямо в глаза. «Единственное стоящее дело, которое Гатри когда-либо совершил, — это женился на женщине, которая родила ему второго сына, Роба, такого умного, такого жадного до жизни».

Савич склонил голову набок, удивлённый, услышав имя Роба. Роберт Расмуссен был белой вороной в семье, подростком он был неукротим, его арестовывали за угон автомобиля, употребление марихуаны и пару драк в баре. Он избежал тюрьмы только благодаря связям Венеры. «Роб? Ты слышал о нём?»

Венера молчала.

Савич сказал: «Сколько, Венера, прошло, десять лет?»

«Это ни к чему, — сказала Венера. — Он тут ни при чём». Она медленно поднялась, не дожидаясь помощи Савича. Они услышали, как Изабель идёт.

«Мистер Пол раскладывает обеды для Диллона и Шерлока, мисс Венера, а «Л'Этуаль» только что доставила ваш. Вы все можете зайти в обеденный зал, когда пожелаете».

«Минутку», – сказал Савич и отправился на современную кухню размером с две нью-йоркские квартиры, чтобы лично поговорить с мистером Полом. Его встретил запах испанского ризотто и несколько классических гэльских пожатий плечами. Пол принял его извинения, подняв чёрные брови и закатив глаза. По его мнению, какой-то недовольный из сталелитейного бизнеса, возможно, немец, пробрался на кухню и устроил это гнусное дело. Он скривил нос, когда принесли прекрасный обед из «Л'Этуаль». Шеф-повар там, по его мнению, был простолюдином без всякого воображения.

Он подал Савичу и Шерлоку испанское ризотто, свежайшие булочки, от которых невозможно оторваться, и салат из груш-пашот. Откусив кусочек ризотто, которое, надо признать, было даже лучше, чем его собственное, Савич снова подумал о Робе. Венера, похоже, упомянула о нём случайно. Почему? Вернулся ли он? Связывался ли он с ней, просил денег? Всё ещё ли Венера его защищает? Неужели Роб Расмуссен стал закоренелым преступником и, возможно, именно он ответственен за всё это?

Чем больше Савич думал об этом, тем больше убеждался, что Венера права: это был яд.

Шерлок откусила булочку, закрыла глаза от вкуса. Затем она вернулась к делу. Она словно прочитала его мысли, когда сказала: «Диллон однажды сказал мне, что Роб был довольно неуравновешенным, но всегда ему нравился. Он сказал, что Роб был прямолинейным парнем, который никогда не искал оправданий. Диллон и Роб…»

Знаешь, однажды они подрались. Диллон не мог вспомнить, из-за чего.

Поскольку он был на четыре года старше Роба и тренировался, он в мгновение ока повалил его на землю и прижал к земле. Что он тебе сказал, Диллон?

«Помню, у него из носа хлестала кровь. Когда я поднял его на ноги, он оторвал рукав и с силой прижал его к лицу. Потом рассмеялся и сказал, что, хоть я и разбил ему нос, я всё равно слабак, и, похоже, должен мне пиво».

Венера улыбнулась, но ничего не сказала. Что происходит? Он надеялся, что эта история откроет ему дорогу, но этого не произошло.

Савич послушался своей интуиции. «Венес, ты же знаешь, мне всегда нравился Роб, но я никак не мог придумать, как ему помочь, как дать ему понять, что иногда делать что-то, кроме самострела, может быть разумнее. А потом он просто исчез, ушёл в армию. Десять лет я не слышал его имени. До сегодняшнего дня. Ты говорил с радостью, когда упомянул его. Ты его видел?»

«Я бы предпочёл не говорить о нём сейчас, Диллон. Я не хочу впутывать Роба в эту историю. Я не хотел, чтобы его имя выскользнуло. Я старый, всякое случается».

Когда полчаса спустя, после апельсинового сорбета на десерт, они уже собирались уходить, Савич нежно притянул Венеру к себе. «Я знаю, ты уверена, что это яд. Я знаю, ты напугана, злишься и чувствуешь себя преданной.

Но мы пока ничего об этом не знаем. Не спешите с выводами. Мы поговорим с нашей криминалистической лабораторией сегодня днём, и я вам позвоню. Подумай об этом списке, Венера, сделай это сейчас. И не забудь, не ешь и не пей ничего, что тебе давали в этом доме. Если тебя отравили, то это была именно ты, а не кто-то другой.

Венера отстранилась. «Это очень тяжело. Спасибо, Диллон, Шерлок, что пришли». Она проводила их до двери. «Я передам вам список, как только смогу. А сейчас мне нужно на заседание совета директоров в офисе. Жизнь должна продолжаться».

Шерлок сказал: «Будь осторожна, Венера. Передай своему водителю, Макферсону, чтобы он был предельно осторожен, хорошо? Пусть он проводит тебя в здание и из него. И не волнуйся, мы всё уладим».

«Да, конечно, будешь. Теперь, когда ты знаешь, мне легче. Макферсону понравится быть моим защитником. Он жалуется, что ему слишком мало дел. Это должно его занять».

7

Шерлок положил её руку поверх руки Савича, когда тот заводил великолепный двигатель своего Porsche. «Я так рада, что мы приехали, Диллон. Как ты собираешься расследовать дела Роба? Должно быть, между ним и Венус происходит что-то новое, какая-то причина, по которой она всё ещё его защищает».

«Что может быть ошибкой. Первым делом я найду его и вызову на допрос». Он отъехал от обочины, когда Кэрри Андервуд запела « Два чёрных кадиллака». Это был Олли с дополнительными фотографиями с места преступления – убийства в Бар-Харборе, штат Мэн, – которые он хотел немедленно показать Савичу. Он снова остановил Porsche, объезжая их вместе с Олли. Он только успел сунуть телефон обратно в карман, как сзади раздались три быстрых выстрела. Из особняка Расмуссенов.

Он резко включил «Порше» задним ходом и резко затормозил перед домом. Они с Шерлоком мгновенно выскочили из машины и направились к гаражу на дальней стороне дома, держа «Глоки» наготове. Они услышали четвёртый выстрел.

Сначала они увидели Макферсона в «Бентли», увидели, как он резко нажал на газ, направляя машину прямо к мужчине, стоявшему рядом с гаражом с поднятым пистолетом, направленным на него. Мужчина отскочил с пути «Бентли» и ещё дважды выстрелил в Макферсона. Макферсон, не дурак, скорчился на водительском сиденье. Мужчина выстрелил в заднее стекло «Бентли», и теперь водительское стекло разбилось. Где была Венера? Неужели он её ранил?

«ФБР! Бросай пистолет, немедленно!» Стрелок резко повернулся к ним, сделал два беспорядочных выстрела, затем выпрыгнул через декоративную калитку, ведущую в сад позади дома, и выскочил через служебный вход в переулок.

«Шерлок, не дай ему добраться до подъездной дороги. Я прослежу за ним». Он на мгновение остановился рядом с «Бентли». «Макферсон, ты в порядке? С Венерой всё в порядке?»

«Да, мы оба в порядке. Миссис Расмуссен лежит на полу сзади».

Венера выскочила и крикнула: «Диллон, иди и поймай его!»

«Оставайтесь с ней. Звоните 911». Савич перепрыгнул через садовую калитку и побежал по извилистой дорожке, обрамлённой каскадом жасмина и решётчатыми розами, мимо красивого итальянского фонтана и нескольких каменных скамеек. Он остановился у служебных ворот и прислушался. Он услышал, как мужчина всё ещё бежит по переулку. Шерлок добрался до служебной дороги? Он крикнул: «Бросайте оружие! ФБР!»

Стрелок не бросил пистолет, он резко развернулся и дважды выстрелил, затем побежал, согнувшись. Савич поднял свой «Глок» и выстрелил в ответ. Он услышал звук летящих мусорных баков и ругань. Он пригнулся, проходя через открытые ворота, и услышал, как две пули попали в садовую стену позади него, в полуметре над головой.

Савич снова выстрелил в сторону мусорных баков. Он услышал громкий звук, затем тишину. Он оглянулся за ворота, но никого не увидел: ни стрелка, ни Шерлока. Он не мог выстрелить снова, не мог рисковать попасть в неё.

Он вышел в служебный проход и услышал крик Шерлока: «Стой здесь, всё кончено! Попробуешь ещё раз выстрелить — оторву тебе оба уха».

Он увидел стрелка, присевшего за мусорными баками, оглядывающегося на Шерлока, и двинулся вперёд, направив центр тяжести своего «Глока» на стрелка. «Ты слышал её, брось оружие!» Его голос снова привлёк внимание стрелка к себе, но стрелок перевернулся и подбежал, подняв пистолет, и дважды выстрелил в Шерлока. Сердце Савича бешено колотилось, когда он бежал к ним. Он услышал ещё один выстрел, и его сердце остановилось. Когда он обогнул переулок на служебную дорогу, он увидел Шерлока, стоящего над стрелком, покачивающегося взад-вперёд на коленях, стонущего, держащегося за правое запястье, а Шерлок стоял над ним. Его пистолет – похоже, «Чифс Спешл» 45-го калибра – лежал на земле рядом с ним. Шерлок отбросил пистолет ногой, поднял взгляд и ухмыльнулся Савичу. Он сунул свой «Глок» обратно в поясную кобуру, когда Шерлок уперся коленом в спину стрелка, вытащил наручники, отвёл назад его левое запястье и защёлкнул наручник. Она замешкалась. Ей было трудно надеть наручники на другую руку, не с его поднятым запястьем. «Ладно, лежи…» Стрелок схватил её за колени, сбросил с себя, перекатился и левой рукой вытащил нож из куртки. Он задыхался от боли и ярости, тыкая в неё ножом, когда она вскочила на ноги, направив на него свой «Глок». Он выругался и побежал по служебной дороге.

«Не умно, придурок!» — крикнула она ему вслед. «Не заставляй меня снова в тебя стрелять».

Она бросилась за ним, но Савич пробежал мимо. Он быстро настиг мужчину.

Он остановился, откинулся назад на левую ногу и пнул стрелка по левой руке. Он услышал, как сломалась кость выше локтя, и увидел, как нож вылетел.

Стрелок закричал и упал на колени, прижав руки к бокам, из его правого запястья хлестала кровь, наручники свисали с левого запястья.

Они посмотрели на стонущего мужчину, который теперь лежал в позе эмбриона. «Настоящий крутой парень», — сказал Савич. «Ты в порядке, Шерлок?»

«Да, но этот чувак — нет».

Савич опустился на колени рядом со стрелком, достал платок и обмотал им его кровоточащее правое запястье. «Советую тебе прижать посильнее, чтобы остановить кровотечение». Кровотечение уже не было таким сильным, но мысли об этом могли бы помочь ему сосредоточиться и успокоиться. Он провёл руками по ногам и поясу парня – оружия больше не было.

Стрелок поднял на него глаза, остекленевшие от боли и шока. Затем он перевёл взгляд на Шерлока. Савич увидел ярость в его тёмных глазах и захотел снова пнуть его. «Теперь обе твои руки на какое-то время выйдут из строя. Сомневаюсь, что ты потеряешь хоть одну из них, хотя ты и заслужил это своей глупостью».

Шерлок сказал: «Крепко целую Олли. Если бы он не позвонил и не принёс фотографии с места преступления, нас бы здесь не было». Она опустилась на колени. «К нам едет помощь. Не хочешь назвать своё имя?»

Мужчина прошептал между стонами боли: «Ты сука».

«Что ж, это уникальное имя».

Он снова прошептал «сука» , отвернулся и больше ничего не сказал.

Она представила, что боль, должно быть, невыносима. Затем он прошептал, голос его был невнятным от потрясения: «Не могу поверить, что ты из ФБР, то есть, водишь этот шикарный Porsche? Я видел, как ты говорил, говорил, говорил со старушкой, а потом услышал, как ты завёл мотор и уехал».

Они услышали сирены.

Савич наклонился к нему. «А потом миссис Расмуссен вышла из дома и села в машину, и ты решил, что это твой шанс. Ты не рассчитывал, что водитель её защитит, не так ли? Он чуть не наехал на тебя».

Кто заплатил вам за убийство Венеры Расмуссен?

Стрелок едва мог сосредоточиться, его глаза закатились. «Я видел, как ты уходил. Тебя не было».

По узкой подъездной дороге к ним бежали четверо полицейских метрополитена с пистолетами наготове. Савич и Шерлок положили «Глоки» на землю, встали и подняли над головами свои удостоверения. Они хором крикнули: «ФБР!»

8

УНИВЕРСИТЕТСКАЯ БОЛЬНИЦА ДЖОРДЖА ВАШИНГТОНА

ВАШИНГТОН, округ Колумбия

ПОНЕДЕЛЬНИК, ПОЗДНО ВЕЧЕРОМ

Винсент Уиллиг провёл в хирургическом отделении более двух часов, пытаясь восстановить сломанные кости запястья и установить стержень в сломанной левой руке. Хирург-ортопед заверил их, что он поправится, и даже не возражал против того, чтобы федералы сразу же поговорили с его пациентом, как только узнали, что тот натворил. Он отдал им честь и пожелал удачи.

Уиллиг не имел при себе удостоверения личности, но опознать его не составило труда: отпечатки пальцев появились за считанные минуты. Уиллиг, Винсент Карл, родился в Браммертоне, штат Массачусетс, тридцать четыре года назад. В его послужном списке было впечатляющее свидетельство, включающее вооружённое ограбление и обвинение в покушении на убийство в Нью-Йорке, за которое он был отправлен в Аттику на тринадцатилетний срок в свой двадцать первый день рождения.

В тюрьме он проявил себя как настоящий суровый парень, однако сумел избежать неприятностей и был освобожден всего за несколько недель до этого.

Капитан детектива Бена Рэйвена в полиции Метро позволил Шерлоку и Савичу взять на себя инициативу, хотя дело ещё не было объявлено федеральным. Бен стоял рядом с ними, пока они смотрели через окно на Уиллига. Обе его руки были плотно забинтованы, обездвижены и лежали на подушках, а капельница была пристегнута к груди. Прежде чем они вошли в комнату, Бен сказал: «Мистер…

Уиллиг вряд ли сбежит в ближайшее время. Но тот, кто его нанял, может быть настолько обеспокоен, что попытается его убить, поэтому мы приставим к нему охрану, пока он здесь. Надеюсь, морфин, который он принимает, вам поможет.

Шерлок сказал: «Он сбросил меня с себя и набросился на меня с ножом. Это было унизительно, но, возможно, нам поможет, ведь я видел, как сильно он не любит женщин».

Я его в мгновение ока разозлю, ведь я та самая сука, которая в него стреляла.

Маловероятно, но я надеюсь, как и ты, Бен, что морфин достаточно снимет напряжение, и мы сможем заставить его петь «Кумбая» прежде, чем он это осознает.

Все трое окружили больничную койку и смотрели на Уиллиг, который лежал неподвижно, как камень, с закрытыми глазами. Его лицо слегка обгорело на солнце, и Шерлок подумала об этом, но потом поняла, что он провел в тюрьме десять лет, вероятно, вышел оттуда бледным, как мука, и прямиком направилась на пляж или в солярий.

Глаза Уиллиг распахнулись и уставились на Шерлока. Его серые глаза были светлыми, как рассеянный дым. Затем они стали мутными и пустыми, и Шерлок могла бы поклясться, что чувствовала за ними черноту. Она знала, что все они уже видели такие глаза. Уиллиг был серьёзно плохим человеком.

Савич наклонился над кроватью и тихо сказал: «Ваш хирург говорит, что рука заживёт. И запястье тоже, если, конечно, вы будете получать правильную физиотерапию. В противном случае вы будете беспомощны, как беззубая собака».

Голос Уиллиг был тихим, хриплым от усилий говорить. «Ты. Чувствуешь себя в безопасности, правда, ведь я весь в бинтах? Я снова буду использовать свои руки, вот увидишь, и приду за тобой. Я убью тебя, убью жестоко». Он посмотрел на Шерлока. «А тебя, сука, мне будет ещё веселее тебя убивать».

Шерлок сказал: «Ага, ага, бла-бла. Эй, классные татухи. Посмотри на своё левое запястье — то, в которое я не стрелял. Мне нравится змея, обвивающая шею мужчины, довольно выразительное заявление.

«Мне интересно, мистер Уиллиг, сколько физиотерапии вы получите в тюрьме. У вас хорошо работает левая рука?»

Он не отреагировал, лишь пристально посмотрел на неё, его глаза были полны злобы. «Подожди-ка. Я тебя узнал. Ты тот агент ФБР, который поймал того крупного английского террориста. Думаешь, это делает тебя героем, да?»

Она наклонилась ближе. «Его было труднее одолеть, чем вас, мистер Уиллиг. Но я бы отдала вам должное за то, что вы оказались глупее. Тот, кто нанял вас убить Венеру Расмуссен, не знал, насколько вы некомпетентны. Или это потому, что вы так легкомысленно заплатили?»

Виллиг попытался вскочить, но упал назад, тяжело дыша и стараясь не застонать.

«Я не дурак. Тебе не следовало там находиться, тебе и этому придурку вообще не следовало там находиться».

Она наклонилась ближе. «Лично я не думаю, что это имело бы значение.

Водитель госпожи Расмуссен чуть не сбил вас. Как я уже сказал, вы некомпетентны.

Уиллиг не шевелился, но его глаза горели от ярости на неё и от собственной беспомощности. «Если бы ты была со мной в Аттике…»

«Вы только что подтвердили мою правоту. Я имею в виду, что вы пытались убить мисс Расмуссен в её машине, на подъездной дорожке, в двадцати футах от неё, в окружении двух агентов ФБР и умного водителя, который всё ей подставил. Видите идиота на этой фотографии? А теперь расскажите мне о другом идиоте, о том, кто вас нанял».

Виллиг попытался выругаться, но его слова заглушил стон боли.

Савич положил руку на руку Шерлока и отстранил её. «Мистер Уиллиг, мы позаботимся о том, чтобы вы получили больше морфина, если вы назовёте нам имя человека, который нанял вас для убийства мисс Расмуссен. Мы также можем позаботиться о том, чтобы вы не вернулись в тюрьму штата до конца своих дней. Мы поговорим с прокурором, убедим его заключить с вами сделку, но только если вы назовёте нам имя. Иначе вы вернётесь туда на всю оставшуюся жизнь».

Виллиг усмехнулся (или попытался усмехнуться) и отвернулся от Савича.

Шерлок оттолкнул Савича локтем и снова наклонился ближе. «Тебе тридцать четыре, и ты, по общему мнению, крутой, ну, или, по крайней мере, умеешь себя вести. Может, ты и до семидесяти доживёшь, даже в таком месте, как Аттика».

Вы уже достаточно долго там, чтобы увидеть, как сюда приходит молодежь.

Сколько времени пройдёт, прежде чем ты не сможешь от них отгородиться? Ты станешь одним из тех стариков, которые выживают, будучи их личными рабами. Или, может быть, тебе повезёт, и они засунут тебе в горло кусок мыла в душе.

Хотя боль, должно быть, была невыносимой, Уиллиг не отреагировал.

Он не собирался уступать, тем более щадить, и не ждал ничего взамен. Шерлок был впечатлён вопреки её воле — Аттика явно многому его научила. Единственный способ выжить там — держать рот на замке. Но это была не Аттика.

Савич сказал: «Господин Виллиг, расскажите нам, какой Расмуссен вас нанял, и мы сможем заключить сделку».

Уиллиг прошептал: «Мне нужен адвокат».

Бен вмешался: «Мистер Уиллиг, вы действительно хотите на этот раз получить пожизненное наказание из-за этого идиота, который вас нанял? И вы это сделаете, у вас нет никаких шансов выпутаться. У нас есть «Chief's Special» 45-го калибра, который вы украли у мистера…

Дом Джеймса Уиндема в Балтиморе, менее чем через три дня после вашего освобождения из Аттики. У нас есть мотоцикл, который вы припарковали за кустами в двух кварталах от дома, и сейф, который вы привязали сзади, с вашими запасными боеприпасами. У нас есть баллистическая экспертиза.

Свидетели. Ты прикован, тебе придётся ехать до конца жизни. Скажи нам, кто тебе заплатил, и, как сказал агент Савич, мы заключим с тобой сделку.

«Что это за сделка?»

Ну, это было начало. Савич сказал: «Я же говорил, мы поговорим с прокурором, может быть, он сможет сократить ваш срок до десяти лет».

«Что гораздо лучше пожизненного заключения», — добавил Шерлок.

«Я хочу полный иммунитет».

«В этой вселенной этого не произойдёт, и ты это знаешь», — сказал Шерлок. «Видишь, вот ещё один пример того, что ты не мыслишь здраво. Слушай, ты уже танцевал на этом балу и знаешь, что произойдёт сейчас.

Либо ты сгинешь навсегда, либо заключишь с нами сделку. Последний шанс.

«Я хочу полного иммунитета», — сказал он.

Савич сказал: «Спасайтесь, мистер Виллиг. Сколько вам заплатил Расмуссен?»

В его холодных, тёмных глазах не было ни проблеска понимания. «Мне нужен адвокат».

Приманка Расмуссена не сработала. Савич не питал особых надежд, но сделал последний прощальный бросок. «Мы скоро его сами найдём. Он должен был уже заплатить вам часть денег. Найдём ли мы их разбросанными по каким-нибудь банковским счетам? Или всё спрятано у вас под матрасом в квартире?»

Уиллигу было больно, но когда он снова заговорил, его голос был холодным и жёстким. «У меня нет мотоцикла. Мне нужен морфин и адвокат».

«Судьи не любят головорезов, которые пытаются убить полицейских», — сказала Шерлок таким же жёстким голосом, как и его собственный. «И знаешь что ещё? Ты даже не сможешь заплатить своему адвокату, потому что все эти чудесные деньги окажутся в нашем хранилище улик».

Бен сказал: «Хорошо. Мне позвонить государственному защитнику?»

«У меня есть деньги. Мне нужен собственный адвокат».

«Ты имеешь в виду деньги Расмуссена, да?» — спросил Шерлок. «Александр Расмуссен — твой адвокат?»

«Нет, он звучит высокомерно и чопорно. Мой адвокат — Большой Морт Кендрик».

Бен Рэйвен хорошо знал Кендрика. Он двадцать лет делал карьеру, защищая таких мерзавцев, как Уиллиг. «Ладно», — сказал он. «Без руки ты не сможешь ему позвонить сам. Хочешь, я позову его на линию?»

«Да, сделай это сейчас».

Уиллиг смотрел, как он набирает номер Кендрика по мобильному. Когда Бен повесил трубку, он сказал Уиллигу: «Ты слышал, как он сказал, что не может сейчас говорить, но он будет здесь через час». Бен рассмеялся. «Интересно, что он скажет, когда услышит, что ты изо всех сил пытался убить троих».

9

Пока они шли к лифту, они слышали, как Уиллиг кричал, требуя еще морфина.

Бен спросил: «Вы действительно смотрите на Александра Расмуссена, пытающегося убить собственную бабушку? Или это был такой трюк, чтобы разговорить Уиллига?»

«Ловушка, которая не сработала. Но это возможно».

Бен оценивающе посмотрел на Савича. «Жаль, что Уиллиг не клюнул. У тебя и так всё влипло, учитывая, что имя Расмуссена так много значит для Вашингтона. Как будто на нашу собственную королевскую семью напали. Знаю, ты не удивлён, что моя жена оставила мне сообщение с просьбой о чём-то, что ей очень нужно и что никто другой не сможет быстро найти. Обычно она лучше разбирается в этом, учитывая её многолетний опыт в бизнесе, но она так взволнована. Я сказал ей не говорить своему редактору, потому что он — влиятельная фигура в « Вашингтон пост» и будет просить её сделать всё возможное, чтобы получить материал».

Савич сказал: «Не могу винить Кэлли за её попытки, Бен. Но она должна понимать, что СМИ уже вовсю обсуждают это: выстрелы в особняке Расмуссенов средь бела дня. Все, кто следит за новостями, уже знают о стрельбе. Я сказал Венере, чтобы она передала своей семье, чтобы они вообще не общались с прессой, а если её загонят в угол, пусть продолжает говорить: « Без комментариев» . Если Кэлли сможет найти способ подкинуть нам какую-нибудь информацию, которая может нам понадобиться, позвоните мне».

Бен сказал: «Хорошо. Хвала небесам, я знаю, как её подкупить». Он ухмыльнулся. «Я помою ей голову в душе. Ей это очень нравится.

Всегда работает.

Десять минут спустя Шерлок и Савич вышли из вестибюля больницы на переполненную парковку.

Савич наклонился и быстро поцеловал её. «Интересно, Бен трёт ей голову? Тебе это очень нравится».

«О боже, да».

«На самом деле, держу пари, Бен много чего туда добавляет». Он обхватил её лицо ладонями и изогнул тёмную бровь. «Кстати, о душе, ты угрожал Уиллигу куском мыла?»

Она широко улыбнулась ему. «Классное зрелище, правда? Жаль, что это его не рассмешило».

«Я бы не удивился, если бы сам Уиллиг казнил другого заключённого таким же образом». Они садились в «Порше», когда из камеры Савича раздался грохот Free Bird группы Lynyrd Skynyrd. Это был доктор Амик из криминалистической лаборатории.

Савич выслушал, поблагодарил и отключился. «В её крови был обнаружен мышьяк. Они всё ещё берут анализы её волос, чтобы определить, как долго он накапливался в организме, но я не удивлюсь, если отравление началось три недели назад, когда она впервые заболела. Значит, Венера была права».

Шерлок выдохнул. «Ты никогда в ней не сомневался, и я тоже».

Савич сказал: «Часть его бригады судмедэкспертов всё ещё находится дома. Он хотел сам осмотреть Венеру, но она настояла на том, чтобы её осмотрел её лечащий врач, доктор Филберт, который дал ей разрешение после ухода медиков. Она всё ещё дома».

«Я не понимаю, Диллон», — сказал Шерлок, когда «Порше» промчался на жёлтый свет. «Наёмный убийца — иначе Уиллига не назовёшь…»

Приходит прямо к Венере домой — средь бела дня — чтобы убить её? Мне это кажется бессмысленным. Как можно перейти от введения небольших доз мышьяка, достаточных, чтобы, возможно, избежать наказания за убийство старушки, не привлекая внимания, к открытому покушению? У неё дома, чтобы потом сообщить об этом всем новостям? Предупредить полицию? Неужели кто-то в отчаянии?

Савич кивнул. «Я думаю, что, возможно, Уиллиг был там только для того, чтобы осмотреть место, и увидел отличный шанс сделать это».

«И он потерпел сокрушительное фиаско», — сказал Шерлок. «Или, может быть, — продолжила она,

«Кто-то боится, что то, что сейчас скрыто, станет явным, если Венера жива. И ещё кое-что. Допустим, это был Александр, или, может быть, даже Гатри, поскольку они обедали с ней все три раза. Как они, или любой другой Расмуссен, могли найти кого-то вроде Уиллига?»

«Я не сомневаюсь, что Александр сможет найти киллера, прячущегося в монастыре».

«Хорошо, зная Александра на протяжении многих лет, я соглашусь с этим.

Не забывай, что он хитрый, манипулятор, оскорбитель...

«Всё верно, плюс, я полагаю, у него много связей, не только в Вашингтоне, но и в Нью-Йорке. Что касается остальных выводов Расмуссена,

Если говорить о ком-то вроде Виллиг, то вы, как и я, знаете, что на деньги Расмуссена можно купить практически все».

Шерлок сказал: «К тому же, кто-то из сотрудников Венеры мог бы это сделать. А ещё есть Вероника. Понятно, что Венера не хотела её видеть сегодня, когда встречалась с нами, но они с Вероникой близки; она проводит большую часть времени с Венус, не так ли?»

Да, уже пятнадцать лет. Они так близки, что Венера, возможно, даже забыла упомянуть её как человека, представляющего интерес. Нам нужно проверить завещание Венеры и её трастовые фонды, которые она завещала своим сотрудникам и семье, изучить финансы каждого из них. Нам нужно выяснить, кому отчаянно нужны деньги — не через пять лет, а немедленно, прямо сейчас.

«И, конечно же, Роб, давно потерянный внук. Не думаю, что она его подозревает, но все остальные Расмуссены будут указывать на него пальцем. Неудивительно, что Венера хочет его защитить».

«А как насчет того бухгалтера, Зеппа, который был с ней в тот первый раз в Ambassador Club?»

«Рут проверила его, но ничего не нашла. Она сказала мне, что у него было надёжное алиби на второй и третий раз, когда Венеру отравили».

«Знаешь, что я думаю? Всё слишком аккуратно, слишком прилизано. Всё указывает либо на Гатри, либо на Александра», — Шерлок вздохнул. «Как будто кто-то преподносит нам ответ на серебряном блюде.

«Диллон, кто бы за этим ни стоял, он должен был знать, что Венера всё поймёт и позвонит в полицию или нам, поэтому он был готов к этому вместе с Уиллигом. Немедленно».

Телефон Савича снова запел песню «Free Bird» . Это был Александр Расмуссен.

– черт возьми – в особняке с Венус, изображая из себя главного, требуя объяснить, что ФБР делает для защиты его бабушки, желая знать, как могла произойти такая стрельба, да ещё и посреди бела дня. Савич сдержался, не было смысла провоцировать Александра, пока нет. Он, его отец, Гатри, тётя, Хильди, и её дочь, Глинис, все были в доме, собрались вокруг главы семьи, вероятно, суетились вокруг неё, немного сводя её с ума, зная Венеус. И всё же хорошо, что семья собралась вместе, хорошо и для неё, и для расследования. Он подумал, не дошли ли они уже до того, чтобы обвинять друг друга. Савич назначил им встречу вечером дома и промолчал, когда Александр сказал, что нанимает частную охрану, поскольку ФБР, похоже, не может её защитить.

Он отключился. «Александр, играющий в лорда поместья. Мы увидим их всех сегодня вечером. Давайте остановимся в квартире Уиллиг, осмотрим её.

Он не в лучшем районе, рядом со складами». Когда он свернул на Porsche на Уэст-Элмстед-стрит, они въехали в район, который десятилетиями не видел федеральной помощи, если вообще когда-либо. Он медленно разрушался, заросший сорняками вокруг дешёвых домов, некоторые дворы были завалены брошенными машинами. Савич остановил Porsche перед зданием, которое давно пора было заколотить. «Он на третьем этаже».

Они увидели трех подростков, глазеющих на Porsche, и полдюжины пожилых мужчин и женщин, сидевших на крыльце и не обращавших на них никакого внимания.

Савич остановился на ступеньках и крикнул: «Любой, кто тронет мою тачку, получит пять лет тюрьмы. Мы же копы». Он сдвинул куртку в сторону, чтобы все могли рассмотреть «Глок», пристегнутый к поясу. «Мне очень нравится моя тачка».

Они поднялись по скрипучей, грязной лестнице, благо, что света достаточно, чтобы видеть, куда ставить ноги. На третьем этаже они свернули в тёмный коридор, мимо старика, курящего марихуану в открытом дверном проёме. Он смотрел на них равнодушно и молча. Шерлок надеялся, что мысленно он где-то в другом месте, в более приятном месте. Дверь Уиллиг была заперта, но Шерлок взяла с собой отмычку. Меньше чем через минуту они оказались в гнезде Уиллиг.

Это была одна комната с единственным грязным окном, заклеенным газетой, приклеенной кнопками, и старой ванной в дальнем конце. На полу стояли маленький холодильник и плита, рядом с ними громоздились пустые коробки из-под пиццы, один матрас и больше ничего. Они нашли две тысячи долларов, засунутые в матрас, – пожалуй, единственное место, где можно было что-то найти. Когда они ушли, старик всё ещё сидел на полу, прислонившись спиной к стене, что-то напевал и вытаскивал изо рта какие-то бумажки.

Шерлок опустилась на колени рядом с ним и одарила его своей солнечной улыбкой. «Вы видели мужчину, который живёт в этой квартире, сэр? Или кто-нибудь приходил его искать?»

Мужчина смотрел сквозь неё пустым взглядом. Он продолжал тихонько напевать, пока Шерлок не встал и не вышел из здания вслед за Савичем.

Они обрадовались, увидев, что «Порше» не тронули. Подростки ушли, а все остальные сидели на своих местах. Стояла зловещая тишина.

«Две тысячи долларов — это не так уж много за убийство, даже в качестве аванса», — сказал Шерлок, когда Савич поехал обратно в здание Гувера. «Либо он спрятал остальное, может быть, закопал, либо Уиллиг действительно идиот».

Савич переключал радиостанции с одной станции на другую, слушая новости о покушении на убийство Венеры Расмуссен, генерального директора

и председатель совета директоров Rasmussen Industries. Ей восемьдесят шесть лет.

Казалось, это была самая большая новость, как будто удивительно, что кто-то пытался убить старушку, которая могла умереть в любой момент. Он был рад услышать, что никто из семьи не дал комментариев, и пока нет официального заявления от Metro. Савич знал, что роль ФБР вскоре станет известна, и таблоиды набросятся на эту историю с кричащими заголовками: «ЧЛЕН СЕМЬИ».

ИЛИ ДЕЛОВОЙ СОПЕРНИК?

Он снова задался вопросом, как это было сделано? Зло всегда найдёт способ , вспомнил он слова отца.

10

ОСОБНЯК РАСМУССЕН

ВАШИНГТОН, округ Колумбия

ПОНЕДЕЛЬНИК ВЕЧЕР

В восемь тридцать вечера того же дня Савич и Шерлок предъявили свои удостоверения единственному офицеру столичной полиции, все еще дежурившему перед особняком Расмуссенов.

Они увидели, что ярко-желтая лента, ограждающая место преступления, все еще перекрывает подъездную дорожку.

За ним стоял величественный чёрный «Бентли», осколки стёкол которого были разбросаны по подъездной дорожке, сверкая, словно бриллиантовые осколки, в лунном свете. К счастью, последние репортёры уехали, по крайней мере, на ночь.

Когда Изабель провела их в гостиную, они увидели всю семью Расмуссенов, столпившуюся вокруг Венеры, за исключением Глинис, которая тихо сидела напротив дивана в изящном кресле в стиле Людовика XVI, словно заворожённая своими дизайнерскими туфлями. Только Хильди двигалась, крепко обнимая мать, почти утопая в её внушительной груди, бормоча что-то о своём возмущении и облегчении.

Вероника сидела немного в стороне от семьи, а Гатри сидел по другую сторону от Венеры, его руки свисали между колен, и выглядел он так, будто хотел выпить.

Александр стоял за диваном, за спиной Венеры, легко положив руку ей на плечо. Савич переводил взгляд с отца на сына и обратно . Один из вас или оба кормят Венеру мышьяком? Но если так, то почему вы так настолько глупы, что вы единственные, кто там присутствует?

Александр поднял взгляд и напрягся. Его красивое лицо посуровело, он выпрямился во весь рост и презрительно усмехнулся. «Итак, ты наконец здесь. Ты собираешься рассказать нам, что собираешься с этим делать?»

Савич улыбнулся. «Добрый вечер всем. Венера, как ты себя сегодня чувствуешь?»

Увидев их, она почувствовала облегчение и отстранилась от Хильди.

«Я переживу, Диллон, но «Бентли» ещё какое-то время будет в ремонте». Она выглядела немного бледной, но собранной, словно взвесила всё, что произошло, спрятала вещи и посмотрела вперёд. На ней была красивая чёрная шёлковая блузка, свободно ниспадавшая поверх чёрных брюк, а её французский педикюр был виден под открытыми золотыми босоножками. Потрясающе. Попробуй её убить, и ты получишь модницу. Она была грозной женщиной.

Венера махнула им рукой. «Я так рада, что вы оба здесь. Если хотите поговорить с Макферсоном, он на кухне ужинает. Мистер Пол зажарил ему стейк из портерхауса, любимое блюдо Макферсона, в благодарность за спасение моей старой шкуры. Бедный Макферсон — держу пари, ему приходится выслушивать жалобы мистера Пола на то, что группа федеральных техников пришла к нему на кухню искать яд. Яд! Он был очень взбешён, но, не сомневаюсь, испытал облегчение, когда они ушли. Он заверил меня, что они ничего не нашли.

«Как видите, все здесь, ждут вас. Все горят желанием услышать ваши соображения о том, кто за этим стоит. А теперь, пожалуйста, садитесь. Я ожидаю, что все препояшу чресла и будут сотрудничать». Её слова были яркими и сильными, но Савич видел напряжение, таившееся в её глазах. Он знал её достаточно хорошо, чтобы видеть, что она натянута, как тетива лука, после этой дикой перестрелки, и не знал, есть ли здесь кто-то ответственный. Но она изображала из себя матриарха и, более того, корпоративного руководителя, всегда командующую, всегда контролирующую, даже когда на кону её жизнь. Обижалась ли семья на неё за то, что она смогла это сделать, или восхищалась её силой? Или и то, и другое?

Савич и Шерлок поприветствовали всех присутствующих Расмуссенов, последним обратившись к Александру, который встретил их своей привычной ухмылкой, и, наконец, к Веронике, которая одарила их робкой улыбкой. После того, как они уселись на диванчик напротив Венеры и приняли кофе от Изабель, Венера откашлялась, привлекая всеобщее внимание, и сказала твёрдым, деловым голосом: «Я объяснила семье, что ваша лаборатория ФБР подтвердила мои подозрения. Кто-то медленно отравлял меня мышьяком весь последний месяц. Видимо, яд действовал недостаточно быстро, и поэтому сегодня днём они начали прямую атаку. Я выжила только потому, что Макферсон проявил геройство, чуть не сбив нападавшего на «Бентли». Глаза Венеры заблестели, когда она по очереди посмотрела на каждого из них. «Я очень благодарна Диллону и Шерлоку, которые всё ещё были снаружи и действительно поймали этого человека».

Александр сказал: «Бабушка сказала нам, что его зовут Винсент Уиллиг, и что он выживет».

«Да, он это сделает», — сказал Савич.

«Итак, он согласился рассказать тебе, кто заплатил ему за убийство бабушки?»

Венера сказала: «Еще нет, Александр, но у меня есть некоторые идеи на этот счет».

и она улыбнулась Савичу, высоко подняв подбородок.

Вероника наклонилась вперёд. «Да, большое спасибо вам обоим за то, что поймали этого ужасного человека. Может быть, теперь этот кошмар прекратится».

Хильди сказала: «Как это может прекратиться, Вероника? Этот преступник Виллиг не тот, кто пытался отравить маму».

Глинис подняла взгляд. «Мы с мамой могли бы переехать».

«Да, мы могли бы», — сказала Хильди и снова обняла Венеру. Венера сумела отстраниться достаточно, чтобы погладить Хильди по лицу. «Ты очень добра, моя дорогая, и ты тоже, Глинис, но нет, в этом нет необходимости. Вероника защитит меня. Она защищает уже пятнадцать лет».

Вероника сказала Савичу: «На этот раз я её подвела, знаю, но ты можешь отнести это в банк, Диллон. Я не выпущу Венеру из виду».

Александр стряхнул ворсинку со своего серого итальянского кашемирового блейзера.

«Но у нас все еще остается убийца, который не желает разговаривать».

Венера, хорошо знакомая с Александром, сказала: «Пока нет, это правда. Теперь, Диллон, мы знаем, что его зовут Винсент Уиллиг. Расскажи мне о нём побольше».

Савич поставил фарфоровую чашку. «Ему тридцать четыре года, он всю жизнь был преступником, до недавнего времени сидел в Аттике за покушение на убийство. Мы поговорили с ним, предложили сделку, если он расскажет, кто его нанял. Держу пари, он скоро раскроется». Он наблюдал за их лицами, надеясь увидеть на них беззаботное выражение. Он не увидел ничего, кроме облегчения на лице Хильди и недоверия на лице Александра. Что касается Гатри, то он выглядел несчастным.

Беспокоится за мать? Или всё ещё хочет выпить? Глинис и Вероника выглядели откровенно обеспокоенными. Всё это ни о чём ему не говорило. Он не ожидал, что всё будет легко. Возможно, никто из них не был в этом замешан. Возможно, это был деловой партнёр, кто-то, кто покрывает преступление, или кто-то, кто хотел нажиться. Венера прислала ему предварительный список этим днём, и он попросил Дейна помочь Рут начать проверку всех в списке на предмет финансовых мотивов.

Шерлок добавил: «Мы сомневаемся, что мистер Уиллиг захочет вернуться в тюрьму на всю жизнь. Он знает, что именно это и произойдёт, если он не расскажет нам, кто его нанял».

Александр сказал: «Возможно, этот Уиллиг понятия не имеет, кто его нанял. Или он мог назвать любое имя, какое ему вздумается. Поверьте мне, показания…

Осужденный преступник не имеет большой ценности в суде».

Спасибо, адвокат Расмуссен . Савич холодно посмотрел на Александра. «Ты думаешь, это то, что произошло? Он взял две тысячи долларов в качестве аванса от кого-то, кто прислал ему инструкции по электронной почте или написал записку?

Что он понятия не имеет, кто его работодатель?

Шерлок видел, как забилось сердце у Александра, когда Диллон усомнился в его мнении. Ты что, пытаешься убить своего? Бабушка? Она сказала: «Он же профессиональный преступник, Алекс, так что он никак не мог не проявить должной осмотрительности — держу пари, он точно знает, кто его нанял».

А завтра утром мы, возможно, узнаем. — Она хрустнула костяшками пальцев и улыбнулась.

Выглядел ли Александр встревоженным? Или рассердился из-за того, что у неё хватило наглости назвать его Алексом, а не Александром?

Венера сделала сенсационное заявление: «Знаешь, Диллон, я бы очень хотела встретиться с человеком, который пытался в меня выстрелить. Возможно, ему будет полезно знать, с кем он имеет дело. И я могу предложить ему многое, чего не может предложить ФБР. Я хотела бы быть там с тобой завтра».

«Мама, нет! Ты с этим ужасным преступником? Нет, ты не можешь хотеть этого».

Вероника сказала: «Согласна. Венера, это не очень хорошая идея».

Венера похлопала Хильди по руке и улыбнулась Веронике. «Знаешь, сегодня произошло много такого, чего я никогда раньше не делала. Например, я никогда не думала, что смогу поместиться в этом маленьком пространстве между передним и задним сиденьями «Бентли», но когда Макферсон крикнул мне, чтобы я спустилась, я сдалась. Встреча с Уиллигом по сравнению со всем этим – просто прогулка в парке». Её тон не допускал возражений. Савич подумал, что она использует тот же тон, чтобы заткнуть оппонентов. Расмуссен сказал своё слово, и всё.

«Хорошо». Савич по очереди посмотрел на каждого Расмуссена. «Гутри, Хильди, Глинис, Вероника, агент Люси Карлайл и агент Дэвис Салливан поговорят с вами индивидуально завтра утром. Пожалуйста, будьте доступны».

«А как же я?» Александр вышел из-за дивана и встал перед камином, скрестив руки на груди, напряженный, как солдат.

«Я позвоню вам, когда вам нужно будет приехать в здание Гувера», — сказал Савич. «Оставьте свой график на завтрашнее утро».

«Как будто мне больше нечем заняться, кроме как ждать звонка копа».

Шерлок одарила его своей фирменной солнечной улыбкой. «Надеюсь, это достаточно важно для тебя, Алекс, раз уж кто-то пытается убить твою бабушку.

Поверьте мне, в комнате для собеседований вам будет очень комфортно».

«Я хочу знать», — сказала Глинис, подходя к буфету, чтобы налить себе стакан воды, — «кто в этой семье мог захотеть убить бабушку?»

11

Гатри налил себе стакан джина, выпил его залпом, чувствуя, как он его успокоил. «Савич подозревает либо моего сына Александра, либо меня, Глинис. И не без оснований. Мы с Александром были с матерью все три раза, прежде чем ей стало плохо, и больше никого». Он повернулся к Савичу. «Ты же не собираешься искать кого-то другого, правда? Очевидный путь для тебя — попытаться прижать кого-то из нас. Или обоих».

Голос Александра прозвучал резко и нетерпеливо. «И это было бы смешно, отец. Ни у кого из нас нет причин причинять вред бабушке.

Конечно, есть и другие ответы, включая правду. Сотни людей, крупных компаний, могут подумать, что им выгодно нападать на Бабушку, нашу семью, подобным образом. На кону могут быть многомиллионные контракты, слияния, цены акций. — Он бросил взгляд на Савича. — Но расследовать все это будет сложно. И этим двоим нужны интеллект и ресурсы, чтобы искать в нужном месте, и, конечно, это большая проблема для правоохранительных органов сегодня.

Хильди заламывала руки. «Это должен быть кто-то чужой, кто-то, кто ненавидит маму за то, что она захватила их компанию, уволила их или что-то в этом роде. Я знаю эту семью, и никто из нас никогда бы не сделал ничего подобного, никогда. Диллон, мы с Гатри всегда любили нашу маму, и, конечно же, Александр и Глинис любят свою бабушку. Этот злодейский заговор — не мы; это не можем быть мы».

Наступила напряженная тишина, а затем Глинис рассмеялась. «Вот это да! Кто-нибудь из нас прокрался бы к бабушке и подсыпал щепотку мышьяка в кофе, и никто бы нас не увидел? И никто бы даже не догадался, что мы прячемся за занавесками?»

«Первые два раза мышьяк, вероятно, был в моём шампанском», — холодно сказала Венера, глядя на внучку. «В ресторане».

«А ещё лучше», — сказала Глинис. «Убийца, замаскированный под официанта».

Зазвонил телефон.

Вероника, сидевшая ближе всех к телефону, встала, подняла трубку, прислушалась, резко сказала: «Без комментариев» и повесила трубку. «Ещё один репортёр. По крайней мере, их фургоны больше не стоят возле дома. Соседи этого не допустили. Они вызвали полицию, и три патрульные машины приехали и прогнали их».

Вероника сказала: «Мне было жаль их отпускать. Учитывая, что все ушли, я не думаю, что Венере будет достаточно обеспечена защита».

Александр сказал: «Как я понял со слов офицера снаружи, патрульная машина останется здесь на ночь, а утром прибудет наша частная охрана. Бабушка будет под надёжной защитой. Охрана будет дежурить у неё круглосуточно».

Венера кивнула в знак благодарности Александру, стоявшему у камина, расправив плечи. Она посмотрела на Хильди, свою дочь-художницу-хиппи в привычной длинной юбке тай-дай и крестьянской блузке, с этим нелепым жемчугом, таким количеством нитей, и биркенштоками на длинных узких ногах – ногах самой Венеры, поняла она. Тёмные волосы Хильди длинными и прямыми ниспадали ей на спину, теперь смешиваясь с белыми прядями, которые выглядели как любительская попытка мелирования. С тех пор, как её никчёмный муж, Эллиот Дефо, добровольно покинул её жизнь много лет назад, Хильди связывали с этой землёй только искусство и дочь. Покидание, которое, по общему признанию, организовала Венера, но она никак не ожидала, что дочь останется одинокой на протяжении последующих десятилетий. Иногда ей было грустно думать об одиночестве Хильди. А ещё была Глинис, с головы до ног одетая в дизайнерские наряды, королева красоты рядом с нищенкой. Теперь она тоже была разведена и брошена на произвол судьбы.

Венера улыбнулась каждому из них и задумчиво сказала: «Вы все такие разные, но именно это делает вас всех такими интересными. Я любила вас всех вечно, старалась сделать вас счастливыми, старалась не лезть в вашу жизнь. И я должна спросить себя: неужели кто-то из вас ненавидит меня настолько, чтобы желать моей смерти? Разве этот человек не мог подождать, пока я сама свалюсь?» Венера сглотнула, а затем, к удивлению Савича, опустила голову на руки и тихо заплакала.

Все, кроме Хильди, застыли на месте. «Мама!» Хильди притянула Венеру к себе, похлопала её по спине, погладила по волосам и, словно голубка, ворковала ей на ухо.

Шерлок наблюдала за реакцией всех на срыв Венеры. Она увидела испуг на лице Гатри, лёгкое презрение на лице Александра и

Лицо Глинис выражало смущение. Вероника уже вскочила на ноги, но остановилась, увидев, как Венера прижимается к Хильди. Она откинулась на спинку стула, с выражением гнева и тревоги на лице.

Савич и Шерлок ждали, наблюдая, как суетится Хильди, как Изабель молча вкладывает в руку Венеры чашку свежего чая. Неужели всё это было представлением?

Венера взяла чашку чая и медленно подняла голову. Шерлок увидел, что её глаза блестят от слёз. Затем плачущая старушка снова стала королевой совета. Венера сказала: «Прошу прощения за это. А теперь слушайте.

Дети, мы должны смотреть фактам в лицо. Кто-то из живущих или работающих в этом доме, скорее всего, причастен к попытке моего убийства, кто-то достаточно близкий и умный, чтобы отравить меня. Кем бы он ни был, находится ли он в этой комнате или нет, я хочу, чтобы он знал: я не позволю разрушить эту семью.

«Я признаю, что я стара. Но знаете что? Я не хочу покидать этот мир, пока не буду готова». Она посмотрела на каждого из них по очереди.

«У каждого из вас денег на две жизни хватит. Если кто-то из вас попал в беду и считает своё наследство единственным выходом, вам нужно прийти ко мне сейчас, и мы всё уладим. Я прощаю вас и обещаю, что сделаю всё возможное, чтобы решить ваши проблемы. Пожалуйста, приходите ко мне, прежде чем агент Савич появится у вас на пороге». Венера обратила свой пронзительный взгляд на Александра. «И если кто-то из вас думает, что он умнее Диллона и Шерлока, вы глубоко ошибаетесь».