Астрал (Фбр-триллер, №20) (Кэтрин Коултер) читать бесплатно онлайн полную версию книги (ч. 2)

Савич повернулся к Венере: «Ты рассказала семье о находке Роба?»

Савич услышал, как Гатри ахнул, а тот ошеломлённо уставился на мать. «Что? Ты нашла Роба, мама? С ним всё в порядке?

Где он?"

Венера пристально посмотрела на Савича и медленно кивнула. «Конечно, с ним всё в порядке, Гатри, и если бы ты позаботился, ты бы легко нашёл сына сам. Последние три года он живёт в Питерборо, штат Мэриленд. Он владеет строительной компанией, которая, стоит добавить, в этом году работает с прибылью. И у него есть девушка. Её зовут Марсия Гей, и, поверьте или нет, она художница, причём весьма успешная. Очевидно, Марсия обожает творчество твоей бабушки, Диллон, что предрасполагает меня к её симпатии».

Что касается поиска, я просто загуглил его имя, но прежде чем я смог с ним связаться, Роб написал мне — чудесное совпадение. Мы встретились за обедом в ресторане Primavera в Чеви-Чейз, на нейтральной территории.

«Как долго это продолжается?» — спросил Александр напряженным голосом.

«Примерно три месяца. Александр, твоему брату тридцать один год, он повзрослел, и, могу добавить, у него всё стабильно и он наладил свою жизнь. Он сказал мне, как сильно скучает по всем нам. Он хотел бы снова всех увидеть».

Александр сказал, и лицо его, и голос были бесстрастны: «Не кажется ли тебе, бабушка, что Роб, скорее всего, пытается тебя отравить? В отличие от нас, он действительно контактировал с такими негодяями, как этот Уиллиг».

Венера изогнула идеальную бровь. «Тогда твой брат, должно быть, волшебник, не так ли? Он должен был незаметно проскользнуть в два разных ресторана, а затем в третий раз — в этот дом и каким-то образом подсыпать мышьяк в мою еду или питьё.

«Да, я вижу по вашим лицам, что вы недоумеваете, зачем я связался с Робом. Всё довольно просто: он мой внук, а я старею, и мне хотелось посмотреть, каким человеком он стал. Потом пришло его письмо, и я решил, что судьба вмешалась».

Александр пожал плечами. «Как будто судьба заботится о моём никчёмном брате.

Держу пари, старина Роб ухватился за возможность втереться к тебе в доверие, правда, бабушка? Он всегда был плохим парнем, ты же это знаешь, как и все мы. Такие люди не меняются. Ты что, забыл, что он сделал? Его следовало бы посадить в тюрьму. Надеюсь, ты больше не будешь ему в этом потакать. Мне, например, совсем не хочется его видеть. Тебе тоже не стоит, отец. Гатри уставился на свои итальянские туфли. «Он преступник и неудачник». Александр бросил взгляд на Савича. «И он должен быть твоим главным подозреваемым».

Голос Венеры был подобен успокаивающему маслу. «Я знала, что ты вряд ли одобришь, Александр. Но, как я уже сказала, Роб сильно изменился. Ты удивишься».

«Я слышала о его девушке, — сказала Хильди. — Марсия Гей. Она работает с металлом, создаёт очень современные скульптуры, в основном человеческие фигуры. Её считают вундеркиндом, учитывая её юный возраст».

Венера сказала: «Я с ней ещё не знакома, но, похоже, это серьёзно. И у меня не было внучки с тех пор, как вы с Белиндой развелись, Александр». Она улыбнулась Хильди. «Было бы неплохо иметь в семье ещё одного художника».

Хильди лучезарно улыбнулась ей в ответ. «Мне всегда нравился Роб. Такой энергичный мальчик, такой многообещающий. Какая жалость, что так получилось».

Глинис сказала: «Не могу дождаться, когда снова увижу Роба. Знаешь, он меня однажды поцеловал? Нам было по семнадцать, я помню, и, хотя я не хотела, мне пришлось сказать ему, чтобы он прекратил это делать, мы были двоюродными братьями и сестрами, а поцелуи были противозаконны, или что-то в этом роде. Теперь я знаю лучше. Представьте себе, Роб не в тюрьме и не мёртв.

Это замечательно».

«Ты можешь сама сказать Робу, Глинис», — сказала Венера. «Я только что решила пригласить его и его девушку на ужин завтра вечером. Надеюсь, вы все будете здесь и поприветствуете его дома».

В её голосе снова звучала сталь. Савич не сомневался, что все Расмуссены будут на виду. А что касается встречи Роба дома — кто знает?

Станция шерифа Лост-Хиллз

КАЛАБАСАС, КАЛИФОРНИЯ

Вторник, утро

Шериф Дрейфус Мюррей был уведомлен специальным агентом Ричардом Дьюком

— Морган, начальник отдела уголовного розыска, сообщил, что один из его людей приезжает из Вашингтона, чтобы помочь в расследовании дела о серийных убийствах. Помочь им — это была шутка. Скорее, это должен был быть федерал, чтобы взять дело в свои руки. Ему не сказали имени. Он заметил её, как только она вошла в дверь.

С расстояния в двадцать футов он мог сказать, что она красавица: высокая и подтянутая, шагающая так, будто ей принадлежал весь мир, и выглядящая так, будто она могла бы обогнать его в двадцать лет. На ней были тёмно-синие брюки, заправленная белая рубашка, красный пиджак, скрывающий её «Глок», и чёрные, начищенные до блеска ботинки.

А затем Дрейфус Мюррей задумался.

«Кэмми, это ты, девочка?»

Улыбка расцвела. «Дрейфус! Как приятно тебя видеть».

Он обнял её, затем отстранил, покачав головой. «Конечно, я знал, что ты пошла в ФБР, но — посмотри на себя, вот ты здесь, этот федерал, сующий свой нос в мои дела. Сколько прошло, три года с тех пор, как я видел тебя в последний раз?»

Кэм улыбнулся. «Нет, я не снежный человек, у меня ноги как у принцессы. Ну, может, девятка не такая уж и маленькая, но всё равно, даже мои пальцы не собираются ёрзать под твоей палаткой. Да, года три назад, был день рождения мамы, и ты принёс ей шарики и кексы. Кстати о маме, когда я сказал ей, что приду, она рассмеялась, сказала, что я должен сделать тебе сюрприз, и поэтому я не позвонил».

«Лизабет настоящая шутница, всегда веселится, всегда получает от жизни такое удовольствие, хоть и не вышла за меня замуж». Он вздохнул. «Всё сложилось как нельзя лучше. В конце концов, мне пришлось признать, что твой отец неплохой парень. Он никогда не гуляет, что необычно для актёра, правда? Даже моей жене нравится твоя мама, но не настолько, чтобы приглашать её на ужин чаще раза в год».

«Нет, папа и мама — редкость в Ла-Ла-Лэнде — счастливы в браке дольше, чем я живу на свете. Должно быть, это как-то связано с тем, что они не входят в голливудский список «А». Как там Сюзанна? И мальчики?» — спросил Кэм.

Мюррей покачал головой. «Ты можешь поверить, что никто из них не хотел быть полицейским? Инженеры, все четверо, двое из них — партнёры в компании, которую они сами основали, Murray Engineering, и они заселяют Южную Калифорнию.

У нас уже десять внуков». Он повернулся к диспетчеру. «Эй, Эл, пару кофе для меня и леди Фред. Всё ещё пьёшь его, как девчонка, — с молоком?»

Она рассмеялась. «Спасибо, мне пока кофе не нужен».

Мюррей провёл её в свой кабинет и усадил. «А теперь скажи маме, чтобы она не вмешивалась. Я знаю, что она и твой отец были знакомы с Констанс Моррисси, они жили где? В восьми домах от них, в Колони?

Пусть держатся подальше, понятно? Я не хочу, чтобы их в это втягивали, чтобы они рисковали. Ты же знаешь свою маму, она бы не колебалась.

«Я даже не собираюсь у них оставаться, Дрейфус. У них, конечно, будут свои соображения насчёт Констанс Моррисси, но они не будут ходить по домам и допрашивать людей». Она помолчала. «Ну, больше, чем уже делали. Я им ещё раз скажу, чтобы держались подальше от всего этого».

«Ну, это уже что-то. Ты уверен, что они тебя послушают?»

"Не совсем."

«Не знаю, зачем я вообще спросил. Ладно, Кэмми, если ты готова познакомиться с моим детективом, ведущим это дело, позволь мне показать тебе Дэниела Монтойю. Он был здесь неделю, когда Констанс Моррисси убили. 3 мая. Именно он догадался, что у нас на руках серийный номер». Он говорил как гордый папа, поэтому Кэм не стала рассказывать ему, что уже всё узнала о Монтойе и прочитала его книгу об убийствах от корки до корки. Он сделал всё правильно, и даже больше: сам сопоставил два других убийства из разных юрисдикций шерифов и обнаружил серийный номер.

«Буду рад с ним познакомиться. У нас сегодня много дел. Первым делом я хочу посетить дом, где убили Конни Моррисси, а может, заглянуть к родителям. Затем мы с детективом Монтойей отправимся в новый Центр Паркера на встречу, которую я организовал для детективов из всех четырёх юрисдикций, затронутых «Серийным расследованием». Надеюсь, это поможет нам найти общий язык и работать сообща».

«Нам пришло в голову, что серийный убийца мог совершать убийства в разных юрисдикциях, чтобы запутать ситуацию и замедлить нас. Более того, три убийства произошли в округах, контролируемых шерифами, а не полицией Лос-Анджелеса».

«Может быть. Не знаю».

«Сейчас узнаешь. Похоже, это будет серьёзное собрание, настоящая свалка». Он окинул взглядом её красивое лицо, короткие светлые волосы, такие же волнистые, как у её мамы. «Надеюсь, ты выживешь».

Она широко улыбнулась ему. «Поверь мне, Дрейфус. Я намерена как можно мягче загнать всех этих территориальных эгоистов в один загон, а клеймить их буду только если они станут слишком уж резвыми. Я понимаю бывшего армейского разведчика Монтойю. Из его книги об убийствах я видела, что он разбирается в компьютерах, у него хороший мозг. Полагаю, он не особенно рад, что ФБР тут у него на устах и вмешивается в его дело. Надеюсь, ты сказал ему вести себя хорошо».

«Дэниел не идиот, он будет сотрудничать». Он посмотрел на молодую версию её матери, Лизабет, женщины, на которой он чуть не женился. У Кэмми было лицо матери и её широкая заразительная улыбка, не говоря уже о ямочке на щеке, точно такой же, как у матери, очаровательной в семь лет. «Но скажу тебе, Кэмми, когда он увидит твоё лицо и твою улыбку, одному Богу известно, что он скажет».

Кэм знала, что улыбка действует на женщину-агента ФБР лишь отчасти. Это не помогало ни преступникам, ни некоторым мужчинам-агентам и правоохранительным органам, если уж на то пошло. Она могла бы попробовать. «Пожалуйста, Дрейфус, было бы лучше, если бы ты называл меня Кэм. Не Кэмми — звучит так, будто мне всё ещё семь, и я размазываю по лицу праздничный торт».

«Кэм. Звучит неплохо». Шериф Мюррей провёл её в полицейский участок, не такое уж большое помещение, где стояло, наверное, двенадцать столов, наполовину занятых и гудевших от тихих голосов. Детективы, мужчины и женщины, разговаривали по мобильникам или печатали на компьютерах, один из них разговаривал с преступником или жертвой, листая досье. От неё пахло горьким кофе, как и в любом другом полицейском участке, где ей доводилось бывать.

Здесь было ощущение дома, вплоть до крошек пончика и половины, одинокого медвежьего когтя.

лежащий на столе рядом с кофейником, вероятно, достаточно крепкий, чтобы разъесть слизистую оболочку желудка.

«Вот он, там, парень с ноутбуком Mac, телефон зажат между плечом и ухом, а в руке у него бублик».

Кэм пристально посмотрела на детектива Монтойю, а затем повернулась, когда Дрейфус сказал: «Я позволю тебе представиться. Держи меня в курсе, Кэм», — и оставил её одну.

Кэм подошла к старому, потрепанному полицейскому столу Монтойи и тихо встала рядом с ним, пока он говорил по мобильному медленно и успокаивающе, возможно, со свидетелем или жертвой. Если он и видел её, то не обращал на неё внимания. Она наблюдала, как он откусил бублик, оставив на верхней губе кусочек сливочного сыра. Слушая, он печатал на ноутбуке двумя пальцами. Наконец он поднял на неё взгляд и кивнул в сторону стула.

Она села и огляделась, прекрасно понимая, что другие детективы в комнате пристально смотрят на неё, зная, кто она, потому что в полицейском участке или в участке шерифа нет никаких секретов. Монтойя поблагодарил и отключил телефон. Он доел бублик, вытер руки бумажной салфеткой и продолжил печатать на ноутбуке. На губе у него всё ещё оставался след от сливочного сыра.

Кэм сказал: «Я восхищаюсь теми, кто умеет делать несколько дел одновременно. Ты почти закончил письмо маме?»

Он не поднял глаз. «Утро было тяжёлым, мне многое нужно ей рассказать».

«Сейчас всего восемь тридцать утра, детектив Монтойя. Вы совсем не похожи на латинянина. Откуда у вас испанское имя?»

«Вы могли бы спросить, откуда у меня имя гринго — Дэниел».

«Нет, Дэниел — библейский персонаж, живший задолго до того, как была изобретена Латинская Америка.

Его бросили в ров со львами, и он выжил, чтобы потом этим похвастаться. Держу пари, ты даже льва никогда не видел.

«Да, видел. Мне было шесть лет, и я был в зоопарке Сан-Диего».

«Вы закончили?»

«Ещё одно предложение маме, как я скучаю по её куриному пирогу с двумя корочками. Вот. Всё готово». Он закрыл ноутбук и медленно поднялся, оглядев её с ног до головы, когда она встала к нему лицом. «Вы из федерального агентства?»

Недоверчивый голос. Затем, шепотом, но недостаточно тихо: «О, радость».

В ботинках Кэм была ростом почти пять футов десять дюймов, но этому парню она доставала лишь до середины носа. «Да, я из федерального агентства. Здоровяк, а?»

«Ты и сам не карлик, — он протянул руку. — Я детектив Дэниел Монтойя, как ты уже знаешь».

«Я специальный агент Кэм Уиттиер».

Они пожали друг другу руки. На мгновение он выглядел рассерженным, но она заметила, как изменилось его лицо, когда он напомнил себе, что нужно смириться с неизбежным, и смирился. «Ладно, шериф сказал мне, что вы приедете, чтобы взять дело на себя».

«Верно. Но сейчас я здесь, чтобы встретиться с тобой и узнать твоё мнение».

«А потом поцелуй меня, потому что я никчемный болван без разумного мозга?»

«Зависит от твоих идей об этом сериале. А потом я решу, бесполезны ли ты. Или нет».

Дэниел посмотрел на её короткие волнистые светлые волосы и в её серо-голубые глаза – нет, в них тоже был карий цвет – и челюсть, которая выглядела ещё более упрямой, чем у его старшей сестры, и это о чём-то говорило. Она была красавицей, и разве это не удар под дых? Он невольно рассмеялся. Конечно, он ожидал тёмный костюм, узкий галстук, брови с блестками, хладнокровное лицо и отточенное чувство юмора. «Я постараюсь, агент Уиттиер, сделать себя и ценным, и полезным».

«Эй, вот рецепт достойного мужа. Ну, и плоский живот. Я собиралась угостить тебя завтраком, но ты уже съела бублик. У тебя на губе всё ещё остался сливочный сыр». Она смотрела, как он промокает остатки завтрака. «Вот, снова весь такой презентабельный. Как настоящий взрослый. Готов поговорить?»

«Мы можем сделать это, пока я отвезу вас на место преступления в Моррисси. А как насчёт остальных мест преступлений?»

«Начнем с Констанс Моррисси».

Он кивнул. «Если мы хотим провести там какое-то время и успеть в Паркер-центр вовремя, учитывая пробки в Лос-Анджелесе, нам пора начинать. А что, если я скажу, что думаю, а ты скажешь, справлюсь ли я по дороге? Кстати, у моего отца до сих пор плоский живот».

Дэниел вывел её из КПЗ, провожаемый взглядами прохожих, мимо кабинета Дрейфуса и на улицу, на утреннее солнце. Он подвёл её к ряду «Краун Вик», припаркованных у вокзала, и указал на один из них, который выглядел таким же уставшим, как и остальные. «Я не был на месте преступления больше недели. Но согласен, вам стоит его увидеть, пусть даже там и всё прибрано».

«Криминалистическая экспертиза ничего не выявила?»

«Ничего, как вы, я уверен, уже знаете. Убийца был осторожен. Все отпечатки пальцев были идентифицированы, включая отпечаток экономки. Когда я...

взяла у нее интервью, и она сказала мне, что ей нравится Моррисси, сказала, что она милая и чистая девушка».

«То есть она была одной из тех женщин, которые убираются до прихода экономки?»

«Надеюсь, она именно это имела в виду. Большинство отпечатков пальцев, помимо отпечатков жертвы, принадлежали владельцу дома, Теодору Маркхэму, известному голливудскому продюсеру».

«В своем отчете вы заявили, что считаете Маркхэма не просто владельцем этого дома, но и тем, что он и Конни Моррисси, вероятно, были любовниками».

«Это рабочая теория».

«Вы брали интервью у Маркхэма. Я читал ваш отчёт, но расскажите, что вы о нём думаете, чего нет в вашем отчёте».

«Однажды мне разрешили поговорить с Маркхэмом, его адвокат сидел по правую руку от него и снимал с меня мерки для гроба. Адвокат утверждал, что мистер Маркхэм был в отчаянии, но Маркхэм напомнил мне директора моей начальной школы, Старого Каменного Лица. Когда адвокат наконец позволил Маркхэму говорить, он настаивал, что выбрал Моррисси из-за ее большого таланта; он хотел заботиться о ней, сказал он, избавить ее от финансовых проблем, чтобы она могла сосредоточиться на своей карьере. Маркхэм утверждал, что не спал с Моррисси, ни в коем случае. Он якобы счастливо женат на своей второй жене, у него двое сыновей, оба изучают компьютеры в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе. У него было полное алиби, на вечеринке у него дома, когда убили Моррисси, с женой и пятьюдесятью гостями.

Ближе к концу он выглядел расстроенным из-за неудобств, связанных с необходимостью иметь дело с ничтожным полицейским. Как я написал в отчёте, он мог сбежать с вечеринки, поскольку алкоголь лился рекой, а некоторые гости резвились в бассейне. Естественно, все, кто присутствовал на вечеринке, были уверены, что он был там каждую секунду.

«Из вашего отчёта я понял, что вы считаете Маркхэма напыщенным, безжалостным мерзавцем. Ну, не совсем так, но это было слышно громко и ясно. Вы считаете, что он мог её убить?»

«Он мог бы. Сказать, что они были любовниками, и она больше не хотела его…

Отвержение не свойственно человеку его положения, поэтому в ярости он убил ее.

Но это сделало бы его серийным, а я этого не вижу», — пожал плечами Дэниел.

«Знаете, конечно же, этот серийник забрал и её ноутбук, и её мобильный телефон, как он всегда делает. Мы пока не знаем, зачем, но это затруднило отслеживание личной информации Моррисси».

Кэм кивнула. Когда Монтойя свернула на Бликер-роуд, она опустила стекло и вдохнула мягкий бриз с Тихого океана. «Отсюда чувствуется запах океана. Я скучала по этому. Теперь о большом событии в полиции Лос-Анджелеса».

Штаб-квартира, я понимаю, что у вас не было встречи с полицией Лос-Анджелеса, но супервайзер Элман позвонил вам и детективам из управления шерифа Сан-Димаса.

«Да, он звонил и даже просил наши записи об убийствах».

Его голос был, в лучшем случае, нейтральным. Она могла представить, как сотрудники полиции Лос-Анджелеса относятся к детективам шерифов. Она сказала: «Я говорила с супервайзером Элманом, и он считает, что встреча со всеми заинтересованными детективами была бы замечательной и даже замечательной. Это не его точные слова». Она ухмыльнулась. «Я сказала ему, чтобы он воспринимал это как оркестр, который никогда не играл вместе, а я — приглашённый дирижёр».

«Вот это я и представляю себе развлечение. Надеюсь, не будет слишком много резни. На всякий случай…

Вы вооружены?

Кэм рассмеялся. «Странно, агент Савич сказал то же самое».

«Савич? Я слышал о нём, он муж агента Шерлока из аэропорта имени Кеннеди.

слава, да?

Она кивнула. «Это она. И мой «Глок» заряжен, не волнуйся».

«Всегда разумно быть готовым. Никогда не знаешь, что может случиться, если вмешается федерал. Хуже совещания флота и армии для планирования операции быть не может, правда?» Он бросил на неё взгляд, в котором не было особой уверенности в её способностях.

Она лишь улыбнулась. «Возможно, нет, но думаю, стоит попробовать, что бы ни случилось. А теперь расскажите мне побольше о Констанс Моррисси».

Дэниел приподнял бровь, понимая, что она, вероятно, уже всё о ней знает, вплоть до родимого пятна за левым коленом. «Её жизнь оборвалась третьего мая, и у меня нет ничего, ни единой детали. Ей было двадцать пять, она была разведена три года назад с настоящим неудачником — и да, мы проверили бывшего мужа, который называл себя Браво Моррисси. Она сохранила его фамилию. В ночь её убийства он был в Чикаго, играл в нелегальный покер, что подтвердили семь парней, игравших с ним. Она была из Форт-Лодердейла, Флорида.

«У нее не было постоянного парня, она прожила в колонии около года.

Она могла себе позволить жить там, потому что Маркхэм сдавал ей квартиру, беря с неё всего 200 долларов в месяц. Мне сказали, что текущая арендная плата составит не менее семи

тысяч в месяц — если такой коттедж вообще сдавался в аренду в Колонии. Так что вполне логично, что они были больше, чем просто друзьями.

«Есть ли у кого-нибудь из ее друзей, родственников или Маркхэма какие-либо соображения о том, что находится на ее ноутбуке или мобильном телефоне?»

Дэниел свернул на шоссе Тихоокеанского побережья, находившееся в трех кварталах от океана, проехал мимо станции метро, примыкающей к небольшому торговому центру.

«Пока ничего существенного. Мы подъезжаем к Колони — это самое шикарное место для покупки дома в Малибу. Уже давно…»

«С 1920-х годов, когда он назывался Киноколонией Малибу.

Все ранние кинозвёзды построили здесь дома, такие как Бинг Кросби, Рональд Колман, Гэри Купер, Глория Суонсон и многие другие. Они приезжали сюда, чтобы поиграть в уединении, — она одарила его широкой улыбкой.

«Значит, вы читали путеводитель в самолете?»

«Нет, мои родители живут в Колони. Они оба актёры. Я вырос здесь. После того, как мы осмотрим дом Конни Моррисси, мы заглянем к ним, узнаем, что они нам расскажут, хорошо? Поверьте, они много знают».

Он посмотрел на неё, а затем медленно произнёс: «Я всё думал, почему на место не поручили агенту местного отделения Лос-Анджелеса. Значит, власть имущие в Федеральном округе считают, что раз ты родилась в этой элите, то ты — лучший выбор».

«Это была вторая по значимости причина, по которой меня направили, а не агента из полевого офиса в Лос-Анджелесе».

«Какая самая главная причина?»

«Я настолько хороша», — сказала она и высунула голову из открытого окна, глубоко вдохнула и позволила океанскому ветру развевать ее волосы.

КОЛОНИЯ

МАЛИБУ, КАЛИФОРНИЯ

Дэниел уже встречался с Четом Брубейкером, двадцатитрёхлетним накачанным серфером, который стоял у киоска, следившего за въездом и выездом автомобилей в Колони. Впрочем, Констанс Моррисси это, конечно, не принесло никакой пользы.

Кэм пропел, когда они подъехали к окну киоска: «Привет, Чет, впусти нас, хорошо?»

Чет пристально посмотрел на неё и ухмыльнулся. «Эй, я тебя помню, ты дочь Лизабет, да? Камилла? Кэмми?»

«Обычная камера хороша. Да, и я из ФБР». Она открыла свои документы. «Ты знаешь детектива Монтойю?»

«О, да. Привет, детектив. Вы, должно быть, здесь из-за Конни, да? Слушайте, все до сих пор переживают из-за неё, до сих пор напуганы, понимаете, до сих пор не могут поверить, что это произошло здесь. В Колонии все должны быть в безопасности, но это не так. Я сказал компании, что им нужно полностью перекрыть доступ из государственного парка в Колонию, понимаете, поставить настоящий забор, который углубляется в песок, а не это жалкое подобие барьера, который стоит здесь с первого года. Любой чувак легко под ним пролезет. Может, им сделать его электрическим, понимаете?» Чет помолчал, откинул длинные светлые волосы со лба и лучезарно улыбнулся. «И знаете что? Они собираются что-то предпринять, наконец. Много бюрократической, государственной волокиты, ведь это соседний государственный парк, но это может произойти и сейчас».

«Я бы сказал, что ты хорошо постарался, Чет», — сказал Монтонья.

Чет отдал ему честь, затем отступил назад, поднял штангу и слегка помахал ему рукой.

Кэм сказал, когда они проезжали: «Большинство жителей согласны с Четом, включая моих родителей, учитывая обилие миллионеров и знаменитостей в

Это очень маленькая территория, многие из которых могут привлечь нежелательное внимание. У входа есть киоск, но никакой защиты от тех, кто захочет наклониться и пройти под забором в восточной части пляжа, нет. Насколько я помню, это был политический футбол.

«И поэтому я не думаю, что это произойдёт до того, как мои дети окончат колледж», — сказал Дэниел. «После убийства Моррисси мы видим больше частных охранников, больше видеокамер. Тебя называют Кэмми?»

«Иногда Кэмми, в редких случаях Камилла».

«Хотите знать, какие ассоциации вызывают у вас эти два имени?»

«Да. Что?»

Дэниел искоса взглянул на неё, медленно проезжая по Малибу Колони Роуд. «Я бы сказал, что Кэмми заплетает волосы в косы и носит лакированные туфли. Камилла же лежит на шезлонге в струящемся халате и держит на груди цветок».

Она рассмеялась. «Достаточно хорошо. А Кэм?»

«Этот носит ботинки, у него задиристый характер и он носит Glock».

Кэм это понравилось. Она махнула рукой. «Он словно застыл во времени, только местами перестроенный дом».

Дорога Малибу Колони вела их к океану и проходила мимо длинного ряда домов по обеим сторонам: от роскошных стеклянных особняков до небольших деревянных коттеджей, некоторые из которых были построены еще в сороковых годах.

Дэниел сказал: «Впереди нас небольшое бунгало, примерно на полпути вниз, очень красиво отремонтированное пять лет назад, когда Маркхэм купил его для отдыха на выходных. Не у воды. Соседи, которые встречались с Конни, говорили, что она производила впечатление уравновешенной и дружелюбной молодой женщины. Никогда не видел, чтобы она вела себя так, как любовницы Маркхэма, но кто знает? Я могу показать вам планировку, но, как я уже сказал, все имеющиеся у нас доказательства были собраны и обработаны несколько недель назад».

«Это на потом. Хочу увидеть всё своими глазами, почувствовать. Видишь дом, мимо которого мы только что проехали? Это дом моих предков, где я вырос».

Дом Уиттьера стоял на берегу океана, не роскошный, но и не маленький бунгало, как у Моррисси. Это был старый, ухоженный двухэтажный дом. Если бы не его уникальное расположение, он бы прочно принадлежал среднему классу. Перед домом раскинулась огромная пальма, её гигантские листья тянулись к дороге.

Дэниел сказал: «Это действительно хороший дом. „Колония“ — дико дорогая».

Мои родители говорят, что цены растут с каждым годом. Когда-то мама и папа умудрились получить несколько действительно хороших ролей одновременно, и этого хватило, чтобы позволить себе выгодную сделку здесь, в Колони. Они выложили деньги, переехали и родили меня. Кажется, они выплатили ипотеку три года назад.

«У вас нет братьев и сестер?»

«Они говорят мне, что были настолько заняты мной, что у них не было ни времени, ни сил заводить еще детей».

«Так думал мой отец, но мама постоянно беременела. Казалось, это всегда удивляло моего отца. Вот так».

«Сколько братьев и сестер?»

«Четыре, я старший. Вот бунгало Моррисси. Эй, что это? Я не ожидал увидеть этих ребят».

Темно-зеленый фургон для переездов, украшенный по всему периметру яркими белыми звездами — фирменный знак компании по перевозкам Starving Actors, был припаркован перед домом, а крупный накаченный мужчина в рабочих брюках наблюдал за ними с пандуса сзади.

«Ну, прошло уже шесть недель с момента убийства Моррисси», — сказал Дэниел.

«Должно быть, окружной прокурор предоставил Маркхэму полный доступ. Дадим этим ребятам отдохнуть, а я вам всё покажу. Интересно, продал ли Маркхэм коттедж или сдал его другим актрисам, нуждающимся в заботе. Посмотрим, узнают ли об этом голодающие актёры».

«Подожди секунду», — сказала Кэм и набрала номер на своем мобильном.

«Мам, привет. Да, это были мы с детективом Монтойей. Мы скоро вернёмся. Вопрос. Ты не знаешь, кто переезжает в дом Констанс Моррисси?» Прошла пара секунд, ещё несколько вопросов, ещё несколько «хм-м», а затем: «Хорошо, спасибо». Она посмотрела на меня. «Тео Маркхэм, очевидно, был настолько подавлен убийством Конни, что на прошлой неделе продал бунгало специалисту по спецэффектам из Сиэтла. Оно ушло чуть меньше трёх миллионов, сказал папа. Он слышал, что семья переезжает в следующем месяце, но, должно быть, они уже завезли часть мебели».

Дэниел был впечатлён. «Три миллиона за этот маленький домик?»

«Не забывай, её переделали», — усмехнулась она. «Вон та комната слева? Там главная спальня, самая большая комната в доме, но ты, конечно, это знаешь. Пойдём проверим. Там была система безопасности?»

Дэниел сказал: «Да, это была хорошая система, но, естественно, ненадёжная, если знать, как её обезвредить. Серийник знал, что нужно перерезать провода».

У двери их встретил красавчик по имени Лэнс, который, судя по всему, не был особенно голоден. Он, казалось, не удивился, когда они назвали себя. «Какая обида, что бедняжку вот так убили», — сказал он, качая головой. «Я её не знал». Он махнул рукой через плечо.

«Барт и Джулс тоже. Ты хочешь, чтобы мы убрались отсюда на полчаса?

Ладно, мы сделаем перерыв и поплаваем, пока вы осмотритесь». Он махнул рукой двум другим голодным актёрам. Кэм и Дэниел смотрели, как юная красотка бежит по дороге к государственному парку. К тому времени, как они добрались до конца дороги, на них остались только обрезанные шорты.

Кэм шагнула через открытую входную дверь, выкрашенную ярко-красным лаком, в небольшой холл, выложенный мексиканской плиткой. Справа от неё находилась небольшая гостиная с современной мебелью, громоздившейся посередине, и коробками, громоздившимися у стен. Она вошла в комнату и огляделась, легко представив себе Конни Моррисси, которую знала по фотографиям, наслаждающуюся этим прекрасным, светлым домом, полным окон и света. Стены были выкрашены в бледно-жёлтый цвет, а дубовые полы отполированы до блеска. Она последовала за Дэниелом по короткому коридору в главную спальню, к которой после ремонта примыкала ванная комната. Она медленно вошла в комнату и тихо остановилась, окружённая коробками и лёгкой ротанговой мебелью. Она закрыла глаза, представив, где была кровать, кровавое насилие, нахлынувший на Конни страх, если бы она успела хотя бы осознать, что умирает, надеясь, что это поможет ей понять, что произошло и почему. Два года назад на месте убийства она стояла над меловым контуром тела жертвы – пожилого мужчины, раненного ножом в сердце, – и почувствовала, как в воздухе повисла какая-то морщина, и цепенеющий холод, который напугал её до мурашек. Затем она почувствовала тот же холод, исходящий от внучатого племянника, и поняла, что встречалась с убийцей. Но она не нашла доказательств, чтобы пригвоздить его, и то, во что она верила, в чём была уверена, было недостаточно. Это всё ещё жгло.

Но здесь, сейчас, в прекрасной спальне Констанс Моррисси, с её бледно-голубыми стенами и мощением, украшенным мексиканской плиткой, она не чувствовала ничего подобного, только грусть. Здесь больше не было ничего от Конни, лишь пустая комната с картонными коробками, сложенными вдоль стен.

Ванная была очень большой, денег явно не жалели: столешницы из прекрасного светлого итальянского мрамора, двойные раковины с испанскими мотивами. Большая душевая кабина, джакузи. На столешнице лежал рулон туалетной бумаги. И никаких следов Конни здесь не было.

Дэниел коснулся её руки, заставив её вздрогнуть. «Извини, не хотел тебя напугать. Давай я тебе всё расскажу». Он повёл её во вторую спальню, эту

Один поменьше, со стенами нежно-бледно-зелёного цвета. Он указал на окно.

«После того, как Сериал отключил сигнализацию, он разбил окно и прошёл по коридору в её спальню. Это было для него чем-то новым. Обычно он вламывается через кухонную дверь, но здесь всё было слишком открыто. Всё остальное было как обычно. Он тихо подошёл к кровати, схватил её за волосы и перерезал ей горло. Судмедэксперт сказал, что всё произошло так быстро, что она даже не поняла, что умерла. И разве это не утешает?

Он забрал её мобильный телефон с зарядки у кровати и компьютер из второй спальни, где стоит роутер, и ушёл тем же путём, что и вошёл, через разбитое окно. Он мог бы вернуться в государственный парк всего за пару минут.

Она кивнула. «В вашем отчёте говорилось, что в тот вечер в государственном парке была вечеринка, много музыки, много танцев. Пиво и много травки, я уверен. Не та вечеринка, где все друг друга знают. Он выбрал удачный вечер для её убийства».

Дэниел рассказал: «Я приходил каждый вечер в течение недели и разговаривал со всеми, кто приходил. Пару вечеров я даже выпил упаковку пива, чтобы убедить их, что я не собирался их арестовывать. Но ничего».

Они вышли на улицу, залитую ярким солнцем. Кэм оплакивал свою юную, яркую жизнь, жестоко оборвавшуюся, но преступника не было видно. Лэнса и двух других голодающих актёров не было видно.

«Камилла Дюбуа! Моя дорогая!»

Дэниел повернулся к Кэму: «Я знаю про Камиллу, но кто такой Дюбуа?»

«Не ходи туда». Широкая улыбка расцвела на лице Кэма. «Кстати, о ключевых местных информаторах, один из них — моя мама, Лизабет Уиттьер. Пойдём, Дэниел, поговорим с моими родителями».

Кэм побежал по дороге, чтобы встретить идущую им навстречу женщину.

Она обняла её и помахала в ответ Дэниелу. Дэниел сел за руль «Краун Вик», припарковался и вышел, наблюдая за ними. Мама без умолку болтала, смеялась и гладила Кэм по лицу, плечу, волосам – по всему, до чего могла дотянуться, ведь Кэм была выше её на добрых двадцать сантиметров. Следом за ними из дома выбежал мужчина постарше, достаточно высокий, чтобы быть нападающим «Уорриорз». Оба были красивыми, подтянутыми и полными жизни, вероятно, в молодости они были нокаутами. Дэниел узнал их по нескольким фильмам и сериалам.

Его представили, с энтузиазмом пожав руку. «Называйте меня Лизабет, пожалуйста, детектив Монтойя, иначе я буду чувствовать себя вашей матерью, а поверьте, одного взрослого ребёнка достаточно».

Отец Кэма окинул его оценивающим взглядом и крепко, без лишних слов, пожал руку. «И я хочу, чтобы ты называл меня Джоэлом, иначе я буду чувствовать себя как мой отец, который заставил всех шестерых из нас, мальчиков, называть его мистером Виттьером. Меня бросает в дрожь при одной мысли об этом. Я узнал вас по убийству Констанс, детектив Монтойя. Вы так часто здесь бывали, что мне хотелось предложить вам ночлег. Держу пари, некоторые соседи тоже. Жаль, что убийцу не поймали. Мы знаем, что именно вы опознали в нём серийного убийцу, что до Констанс он убил ещё двух женщин. До сих пор трудно поверить, что подобное могло произойти здесь, в Колонии».

«Или где-либо ещё, Джоэл», — сказал Дэниел. «Уверен, ты рад, что твоя дочь здесь и готова нам помочь».

«Скоро увидишь, что у неё отличное сочетание наших двух мозгов, это делает её неудержимой», — Джоэл помолчал. «Из этого получилась бы отличная актриса, но это неважно».

Лизабет сказала: «Кэмми, мы приготовили для тебя холодный чай и сахарное печенье, конечно же, с добавлением «Спленды», на заднем крыльце. Заходи, заходи».

Вы ведь можете уделить этому время, правда? Мы можем рассказать вам и детективу Монтойе обо всём, что здесь происходит.

«Зовите меня Дэниел».

Лизабет лучезарно улыбнулась ему: «Очень хорошее имя, солидное и заслуживающее доверия».

Кэм взяла мать за руку. «Да ладно, ребята, вы же не собираетесь всё это разруливать? Дрейфус уже сказал мне, что приказал вам не вмешиваться».

«Конечно, нет, дорогая, но мы с твоим отцом видим здесь всякое, конечно, как же иначе? Мы тоже слышим всякое и любим поговорить с людьми. Наверное, мне не стоило говорить Дрейфусу, что Джоэл спал под пальмой в ночь после убийства Конни, надеясь, что убийца вернётся на место преступления. У него была бутафорская «Беретта».

У Кэма кровь застыла в жилах. «Мама, папа, это не кино с заранее написанным финалом, это реальность, и этот парень — этот серийный убийца — он хладнокровный убийца. Так что держитесь подальше. Больше никаких ночёвок. Хорошо? Не слушайте, не смотрите, не разговаривайте. Если у меня будут вопросы, я их задам».

«Дорогой, ты же знаешь, мы с твоим отцом всегда осторожны. Но убийство Конни стало для нас настоящим потрясением, и все наши соседи хотят обсудить это, выдвигают теории, ты же знаешь, как это бывает».

Лизабет посмотрела на Дэниела в поисках поддержки. Он открыл рот, но тут же закрыл. Пусть лучше Кэм разбирается с родителями.

«У нас всего несколько минут, мама, а потом мы отправимся в полицию Лос-Анджелеса.

штаб-квартира встретится с детективами, занимающимися четырьмя делами здесь, в Калифорнии».

«Очень хотел бы быть там с тобой, принцесса», — сказал Джоэл. «Мне уже доводилось играть в полиции Лос-Анджелеса, но можешь представить, что я узнаю на такой встрече? Ты когда-нибудь задумывалась, как будешь справляться с этими детективами, которые так и норовят сбросить тебя со скалы? Я имею в виду, с федералом, который сует свой нос в их дела. Ты уверена, что детектив Монтойя тебя поддержит? Он на твоей стороне?»

Она повернулась к Дэниелу: «Ты на моей стороне?»

Он ухмыльнулся ей в ответ. «Зависит от того, решишь ли ты, что я не никчёмный болван».

Хороший удар, Монтойя . Кэм сказал: «Ещё рановато, но, должен сказать, я склоняюсь к твоей версии».

Лизабет, и её красивые губы изогнулись, обнажив ямочку, сказала: «Не волнуйся, это значит, что ты ей нравишься, Дэниел. Кэмми… нет, Кэм… я думаю, детектив Монтойя станет для тебя отличным охранником. Я права, Дэниел, правда?» Лизабет Виттье хрустнула костяшками пальцев.

«А, ладно, конечно. Я прикрою её».

Дэниел не собирался признаваться, что всё ещё хотел бы, чтобы она была где угодно, только не здесь, не на его глазах, не в его делах. Но с родителями не спорят. Это было грубо и, возможно, опасно.

Дом Уиттьеров был открыт, такой же гостеприимный и красочный, как и они сами.

с несколькими театральными отвлекающими факторами, такими как пятифутовый жираф, стоящий у окна. Его звали Осло, и он снялся в «Бампер Шут» , фильме, который они сняли пятнадцать лет назад, рассказала ему Лизабет за холодным чаем и сахарным печеньем, приготовленным со Splenda. Дэниел слушал, как родители Кэма обменивались мнениями и идеями своих соседей, знакомя их с Кэмом, и вскоре понял, что Кэм был прав — они, казалось, знали почти все почти о каждом, кто жил в Колонии. Он вспомнил двух других офицеров, которым было поручено допросить соседей, которых он сам не успел сделать, и они не сообщили ни о какой помощи. Как это возможно? Он узнал о жертве столько же, сколько за несколько недель расследования ее убийства.

Самый интересный момент прозвучал от Джоэла, когда они уже собирались уходить. «Помню, Конни говорила мне, что у неё скоро прослушивание. Она надеялась получить эту роль, верила, что именно эта роль может вывести её на вершину». Джоэл покачал головой. «Её убили накануне прослушивания».

Почему Дэниел этого не знал? Продюсер Тео Маркхэм ничего не говорил о многообещающей роли.

Возникает вопрос: почему бы и нет?

Спустя полчаса Дэниел и Кэм вернулись в «Crown Vic» Дэниела и направились в Паркер-центр, каждый из них нёс в руках сахарное печенье, завёрнутое в салфетку.

Прежде чем свернуть с PCH в Санта-Монику, Дэниел бросил взгляд в сторону ресторана Paco’s, расположенного всего в квартале от пирса Санта-Моники. «Жаль, что у нас нет времени на тако миссис Лютер».

«Я рада, что миссис Лютер всё ещё здесь. В детстве я была обжорой в «Пако» хотя бы раз в неделю. Может, пообедаем где-нибудь поздно?» — Кэм посмотрела на приложение Waze. «Или очень поздно. Я и забыла, какими плохими могут быть пробки».

«Да, с каждым годом становится всё хуже. Я знаю пару коротких путей, но в это время суток пробки там будут ещё сильнее, так что пробка будет всю дорогу, от 110 до 101. Дорога займёт около часа».

По дороге Дэниел больше говорил о Констанс Моррисси, о том, как что-то на месте убийства показалось ему сериалом, и о других недавних нераскрытых убийствах в Южной Калифорнии: перерезанное горло в постели посреди ночи, пропавший ноутбук и мобильный телефон. Он нашёл как убийство Мелоди Андерс, так и убийство Давины Морган и позвонил руководителю отдела по расследованию убийств Дэвиду Элману. Элман уже знал об убийстве Давины Морган в Ван-Найсе и согласился, что оно соответствует схеме. Он не знал о второй жертве, Мелоди Андерс, в Сан-Димасе.

«Должен признать, я был удивлен, когда полиция Лос-Анджелеса не попрощалась со мной.

После убийства в Северном Голливуде мне даже позвонил супервайзер Элман и сказал, что свяжется со всеми департаментами шерифов, но я уже это сделал.

«После того, как полиция Лос-Анджелеса согласилась на серийный номер, я убедил их сообщить об этом прессе, и они согласились. Полагаю, мы думали, что это что-то изменит, сблизит всех и предупредит его следующих возможных жертв.

СМИ были в курсе дела, один из таблоидов даже придумал ему прозвище «Старлетка-убийца». Каждая молодая актриса в Лос-Анджелесе должна была знать, что он где-то там, — Дэниел вздохнул. — Но это не помогло. Четвёртая жертва, Хизер Бернсайд, была убита в Северном Голливуде 2 июня, после того как мы потратили недели на расследование, но так и не добились никаких результатов. Я ненавидел это, Кэм, просто ненавидел.

Она тоже. «Это должно было быть нелегко. Теперь у нас будет больше ресурсов, когда мы все будем работать вместе. Мы его найдём, Дэниел, в этом я не сомневаюсь».

В 11:50 Дэниел свернул на Фёрст-стрит, проехал немного до гаража полиции Лос-Анджелеса, предназначенного только для сотрудников, и остановился у окошка охраны. Кэм назвал охраннику их имена и показал значки. Охранник тщательно сверил их имена с компьютером, изучил их документы и, наконец, пропустил их со скупой улыбкой. Он даже кивнул в сторону места для посетителей недалеко от будки в гараже.

Кэм несколько раз за эти годы бывала в старом Паркер-центре, но никогда в новой штаб-квартире. Она остановилась на тротуаре, чтобы полюбоваться невероятной архитектурой здания. Стекло и белый бетон сливались с фасадом, словно огромный белый занавес. Фасад был настолько многогранным, что напоминал геометрическую головоломку. Пальмы, тепло и солнце, а также громкий, постоянный фоновый шум от интенсивного движения на близлежащей трассе 101, придавали ему особый шарм.

В вестибюле их встретил сам начальник отдела по расследованию убийств, Дэвид Элман. Он выглядел как опытный ветеран, лет под сорок, высокий, широкоплечий, быстро лысеющий. Его умные тёмные глаза тут же обратились к Дэниел, а затем, с чем-то, напоминающим сожаление, он повернулся к ней.

Нормально для этого курса.

Штаб-квартира полиции Лос-Анджелеса

ЛОС-АНДЖЕЛЕС, КАЛИФОРНИЯ

Вторник, день

Кэм вышла вперёд и протянула руку. «Я так много слышала о вас, супервайзер Элман. Рада наконец-то познакомиться с вами, сэр. Я специальный агент Кэм Уиттьер, ФБР».

Он пожал ей руку, выпрямился, прочистил горло и произнёс густым, как масло, баритоном актёра: «С удовольствием, агент Уиттиер». Он перевёл умный взгляд на Дэниела и пожал ему руку. «Детектив Монтойя, очень приятно наконец-то познакомиться с вами лично. Пойдёмте со мной, вся группа нас ждёт».

Дэниел кивнул, но не улыбнулся. Он сосредоточился на том, чтобы выглядеть компетентным. Он знал, что им обоим придётся проявить себя в этой комнате, полной полиции Лос-Анджелеса.

детективы.

Элман нажал кнопку лифта и повернулся к Кэму. «Как я уже говорил вам по телефону, агент, тот факт, что серийного убийцу не опознали до третьего убийства, прискорбен, но понятен, учитывая, что второе убийство произошло в юрисдикции шерифа, расположенного вдали от дома. С тех пор, как мне позвонил детектив Монтойя, мы все были сосредоточены на установлении личности этого убийцы».

Лифт пискнул, двери открылись, и из лифта вышли трое полицейских. Кэм одарила их лучезарной улыбкой – улыбкой, которую, как Дэниел, без сомнения, получила бы её избранная королева выпускного в старшей школе. Полицейские не знали, кто она, и улыбнулись в ответ. Он не удивился, когда один из них обернулся, чтобы что-то ей сказать, увидел Элмана и продолжил свой путь.

Элман нажал кнопку пятого этажа и повернулся к Кэму. «Мы встретимся в конференц-зале, где проходят ежеквартальные совещания всех наших подразделений, чтобы обсудить дела, тенденции и координацию. Наша группа сегодня также…

В их число входят детектив из управления шерифа Сан-Димаса, а также представители офиса шефа Краудера. И, конечно же, детектив Монтойя.

«Спасибо, что всё организовал», — сказала Кэм и одарила его своей лучезарной улыбкой. Дэниел понял, что это улыбка Лизабет.

Они шли по длинному шумному коридору, где люди сновали из кабинетов, переговариваясь на ходу, обрывки разговоров доносились из комнат по обе стороны. Кэм услышала множество мужских голосов ещё до того, как Элман жестом пригласил их в комнату 315. Как только они вошли в просторный, утилитарный конференц-зал, голоса начали стихать, и все взгляды устремились на неё и Дэниела. Кэм заметила около десяти мужчин, одну женщину – судя по всему, опытных полицейских. Она без труда узнала представителей начальника полиции – двух консервативно одетых молодых людей, выглядевших немного скучающими, сидевших кучкой в стороне от всех детективов. Она также без труда заметила единственного детектива из управления шерифа Сан-Димаса, одиноко сидевшего в конце стола. Многие взгляды быстро переместились с неё на Дэниела, предполагая, что он федерал, оценивая его, оценивая, планируя, как с ним справиться.

Элман встал во главе стола, облокотился на трибуну и заговорил в микрофон своим глубоким, глубоким голосом: «Люди, я хотел бы представить вам специального агента Кэма Уиттьера из штаб-квартиры ФБР в Вашингтоне и детектива Дэниела Монтойю из управления шерифа округа Лост-Хиллз, которые первыми опознали убийцу как серийного убийцу».

«Как вы все знаете, на выходных Сериал убил в Лас-Вегасе другую молодую актрису, Молли Харбингер, и это привлекло ФБР к расследованию. Агент Уиттьер возглавит расследование». Он кивнул в сторону Кэм, и она заняла место за трибуной.

Она молчала, пока Дэниел не сел в центр стола, заняв место детектива шерифа и полиции Лос-Анджелеса, и хранила молчание, пока все взгляды не устремились на неё. Она знала, что недоверие местных жителей к ней глубоко, потому что до сих пор, когда появлялось ФБР, местные полицейские чаще всего оказывались просто мелкими мальчишками.

Она видела презрительные ухмылки на лицах нескольких мужчин и улыбку единственной женщины-детектива. Но в основном она видела настороженные, каменные лица. В самом начале, когда она сталкивалась с целыми комнатами полицейских, которые думали, что она принесёт им кофе и будет делать записи, она чувствовала, как кислота жжёт ей живот. Но теперь это не так, уже давно.

Она сказала: «Я прочитала все ваши книги об убийствах, видела, какую тяжёлую работу вы проделали». Рука взметнулась в воздух. «Да, детектив Джаггер? Вы закончили Ван-Найс. Вы расследовали первое убийство Давины Морган, 26 февраля».

В бледных глазах пожилого полицейского мелькнуло удивление. «Да, это я. Я вас гуглил, агент Уиттьер. Ваши родители — актёры, живут в Малибу, в колонии Ла-ди-да. Поэтому ФБР отправило вас сюда, а не в Лос-Анджелес?

Полевой офис? Потому что они думают, что раз вы на связи, то узнаете правду быстрее нас?

Честно говоря, она не могла понять, говорит ли он что-то невнятное или задает серьезный вопрос.

Коринн Хилл, партнерша Джаггера, крикнула: «Давай, Морли, послушаем, что она скажет».

Кэм не меняла выражения лица. Один выстрел был бы неплох. Она гадала, кто из этих двоих водил автобус. Судя по этому разговору, она бы поставила на Коринн Хилл. Она не собиралась терпеть всякую ерунду. Кэм сказала: «Тот факт, что и мои родители, и все жертвы замешаны в этом деле, безусловно, повлиял на решение ФБР отправить меня сюда, а это значит, вопреки мнению некоторых местных, что в Вашингтоне работают умники».

Этот проверенный временем анекдот вызвал у неё пару смешков. Кэм снова помолчал, всмотрелся в их лица, наклонился вперёд. «После того, как детектив Монтойя связал первые два убийства с убийством актрисы Констанс Моррисси в Колони в Малибу 3 мая, он понял, что у нас работает серийный убийца, и уведомил супервайзера Элмана. Я знаю, что с тех пор вы были в полной боевой готовности. С четвёртым убийством Хизер Бернсайд в Северном Голливуде 2 июня вы задействовали ещё больше ресурсов для поимки этого человека — я говорю «человека», потому что, по статистике, большинство серийных убийц — мужчины. Мы надеемся убедиться в этом, когда будет найден и доставлен свидетель в Лас-Вегасе». Она рассказала им об убийстве в Лас-Вегасе и о грабителе, которого он там застал.

«Я поддерживал связь с агентом Аароном Покером из полевого офиса в Лас-Вегасе и буду продолжать поддерживать её. Подробности его расследования будут ежедневно доступны каждому из вас. Правильно ли я понимаю, что каждый из вас изучил все остальные книги об убийствах и ознакомился с подробностями всех остальных убийств?»

Кэм услышала звуки согласия, увидела, как кто-то пожал плечами. Глен Хоффман, самый молодой из детективов, которого она, впервые прочитав его биографию, считала довольно крутым, крикнул: «Хоффман, Северный Голливуд. Люди в…»

В этой комнате уже работали над подобными делами. Конечно, есть очевидная группа жертв и почерк, но он не оставил ни одной действенной улики. Мы работали с несколькими подозреваемыми, но ни один из них не оказался подходящим.

«Послушайте, прямо сейчас в США работают сотни серийных агентов, и вот мы заметили одного из них здесь. У него, очевидно, много практики, так что поймать его, возможно, не получится, как бы мы ни старались и ни читали профили, составленные вашими дружками из ФБР. Что вы собираетесь сделать, чтобы нам помочь?»

Первым порывом Дэниела было вытащить этого придурка на улицу и самому надрать ему задницы, но он знал, что Кэм с ним разберётся. Странно, но всего через пару часов с ней он был в этом уверен.

Кэм сказал: «Мы задействуем все ресурсы ФБР, детектив Хоффман, и поймаем его, работая сообща. Пока мы не найдём улику, которую он рано или поздно оставит, нам придётся использовать саму суть его преступлений, чтобы найти его. Он действует на удивление последовательно, выбирая молодых актрис, используя один и тот же большой однолезвийный нож и забирая их ноутбуки и мобильные телефоны. Давайте начнём с этого. Зачем он их забирает? Что он с ними делает? Как вы думаете, детектив Хоффман, почему Сериал забирает только эти два предмета?»

Хоффман пристально посмотрел на неё. «Не думаю, что это сувениры. Не думаю, что этот парень настолько сумасшедший. Думаю, на ноутбуках, планшетах и мобильных телефонах есть что-то, что может связать его с жертвами, а может, и с другими жертвами».

Напарник Хоффмана, детектив Фрэнк Элворт, уставший от жизни и близкий к пенсии, добавил: «В этом-то и проблема, Глен, слишком много возможностей.

Все они молодые актрисы, красавицы. Не нужно обладать большим воображением, чтобы представить, что он использует ноутбуки и телефоны, чтобы просматривать их фотографии и посты после того, как убил их. Но он мог бы увидеть многое из этого на их фан-страницах в Facebook, почти у всех этих молодых актрис они уже есть, или посмотреть их аккаунты в Twitter, или их видео на YouTube, если уж на то пошло. Он, должно быть, принимает их за что-то, чего нет в социальных сетях.

Кэм сказал: «Согласен. И мало что он мог скрыть, забрав эти ноутбуки и телефоны. Сегодня мало что можно найти в интернете, чтобы отследить. Я знаю, что вы просматривали документы жертв.

Электронные письма и текстовые сообщения, их активность в социальных сетях. Что ещё это может быть?»

Следующим слово взял детектив Аллард Хейз из управления шерифа округа Сан-Димас. «Мы с Дэниелом собрались вместе, попытались мыслить нестандартно, исследовать неочевидное. Возможно, это часть его ритуала, часть того, как он убивает их снова и снова. Ноутбуки и мобильные телефоны символизируют их связь с самой жизнью, и он забирает эти связи, лишая их жизни. Звучит безумно, но нужно учитывать, что мозг серийного убийцы не обязательно работает на пределе своих возможностей».

Дэниел сказал: «Мы знаем, что этот парень контролирует ситуацию. Он думает, планирует, действует осторожно, всегда почти одинаково. Он что, разыгрывает какую-то фантазию? Снова и снова?»

Джаггер Ван Найс сказал: «Как ты думаешь, Монтойя, он снова и снова убивает одного и того же человека, может быть, кого-то, кого он когда-то знал, а теперь ненавидит?»

Коринн подалась вперёд, опустив подбородок на сложенные руки. «Или, может быть, он терроризирует кого-то из своей собственной жизни этими убийствами, используя их, чтобы запугать кого-то, чтобы контролировать его. Я подумала об этом, когда прочитала досье ФБР».

Один из представителей Шефа Краудера неуверенным голосом сказал: «Возможно, парня отвергла одна из актрис, он убил ее и превратил это в кровавое развлечение».

Глен Хоффман из Северного Голливуда сказал: «Или, может быть, этот парень настолько безумен, что не понимает, зачем он всё это делает. Не понимает, зачем забирает ноутбуки и мобильные телефоны. Бог велит ему забрать их и спрятать в камере хранения на вокзале».

Кэм ждал, но в комнате по-прежнему было тихо. «Давайте на секунду отвлечёмся.

У Сериала есть эти ноутбуки и мобильные телефоны, по какой-то причине. Он был достаточно умен, чтобы не пользоваться мобильными телефонами, поэтому мы не можем отслеживать его по GPS. Так что же нам остаётся делать?

Она помолчала, давая вопросу укорениться. Она наклонилась вперёд, опершись локтями о трибуну. Микрофон ей был не нужен. У неё был голос матери, он мог разнестись от Малибу до автострады. «В этой комнате сидят люди с добрым сотней лет опыта, прекрасно разбирающиеся во всех видах насилия, которые один человек может совершить по отношению к другому, с любыми мыслимыми мотивами. Так что пользуйтесь им, люди».

Фрэнк Элворт из Северного Голливуда сказал: «Один из возможных мотивов — ограбление. У Хизер Бернсайд были очень дорогие часы Rolex. Сериал мог их забрать, но не сделал этого».

Его партнёр, Глен Хоффман, сказал: «Мы не думали, что он настолько глуп, но проверили местные ломбарды, скупщиков краденого — все, где «Сериал» мог продавать ноутбуки и мобильные телефоны. Ничего не нашли. То же самое и со всеми вами. Мы также проверили банковские счета и кредитные карты Хизер Бернсайд, но и там ничего не нашли».

Аллард Хейз из Сан-Димаса сказал: «У всех нас есть свои теории, но мне кажется, мы что-то упускаем, что-то, что движет этим парнем, чего мы не можем понять. Разговоры о его фантазиях — это для меня уже не звучит правдоподобно».

«Я тоже», — сказал Джаггер из Ван-Найса. «Он, может, и сумасшедший, но у него всё равно есть причина выбирать и убивать этих молодых актрис».

Кэм заметила, что детектив Элворт из Северного Голливуда сдерживает себя. Он был старше и умнее, альфа-самец в этой группе. Она сказала:

«Детектив Олворт, что вы думаете?»

Фрэнк чувствовал, что все взгляды устремлены на него. Он медленно проговорил: «Если знаешь, почему, найдёшь, кто. Если не знаешь, нужно искать в другом месте. Как Сериал находит и отбирает этих женщин? Вряд ли он знал их всех. Он вламывается, его не пускают. И если он каким-то образом связался со всеми заранее, то он хорошо справился с маскировкой».

Он сам себя выдавал в своих электронных письмах, на своих фан-страницах. Насколько нам известно, мы не слышали, чтобы кто-то из них чувствовал угрозу. Так что же, Морли? Расскажи нам, как именно».

Он взглянул на Джаггера, сидевшего, сгорбившись, в кресле, выглядевшего скучающим, как ящерица на солнечном граче, давая понять, что он не питал никаких надежд на то, что блондин из Вашингтона сможет что-то сдвинуть с мертвой точки.

Кэм ждала. Она видела, как он бросил на Олворта взгляд, словно говоря: «Не заставляй меня играть с этой девчонкой из Вашингтона», но Олворт не спустил его с крючка. «Ну же, Морли, ты можешь нам помочь или нет?»

Кэм заметил, как в глазах Джаггера разгорается всё больший интерес. Он выпрямился, сложив перед собой на столе свои большие руки. «Я вспомнил об одном деле об убийстве, которое вёл пятнадцать лет назад. Корпоративного юриста застрелили в голову с близкого расстояния, и украли только его компьютер, большой старый гудок, как и все в те времена. Мы наконец-то выследили застройщика, скрывавшегося под слоем фиктивных компаний, и доказали, что он убийца. Мотив? Жертва была не святой — он шантажировал убийцу, добился того, чтобы тот был посажен за решетку за крупное мошенничество с землей. Доказательства были на компьютере».

Дэниел сказал: «То есть вы думаете, что у всех пяти жертв что-то было на компьютерах? Какой-то файл, существовавший только там? И он проследил за Молли Харбингер до самого Лас-Вегаса, чтобы его заполучить?» Он помолчал, покачал головой и оглядел комнату. «Мне кажется, это звучит слишком интеллектуально, слишком просто. Я думаю, эти убийства носят личный характер».

Хоффман, Ван Найс, сказал: «Мотив личный, с пятью разными актрисами? Никто не встречался с каждой из них. Но я не думаю, что это случайность. Возможно, это связано с ним каким-то другим личным фактором, и это открывает целый ряд новых возможностей».

Кэм кивнул. «Возможно, они все знали кого-то конкретного, кого мы пока не нашли. Их семьи, друзья, агенты, связи в шоу-бизнесе…»

кто-то может знать, хранил ли кто-нибудь из них на своих ноутбуках или мобильных телефонах вещи, которые нелегко найти где-либо еще».

Фрэнк Олворт сцепил руки и подался вперёд. «Думаю, вероятность существования какой-то магической связи с именем одного парня на всех ноутбуках и планшетах, не говоря уже о мобильных телефонах, крайне мала. Агент Уиттиер, думаю, нам стоит отказаться от этой идеи. Похоже, у нас появился какой-то извращенец-сериалист без каких-либо особых мотивов, кроме эрекции на красивых актрис. Может быть, он встречался с одной из них, её бросили, и теперь…

Убивая их в отместку всем им. Может, мы тут говорим о каком-то заурядном фруктовом пироге, — он пожал плечами.

«Детектив Монтойя считает, что Сериал одержим идеей контроля», — сказал Кэм. «Я с ним согласен. Он определённо показал, насколько это важно для него, в Лас-Вегасе в прошлую субботу вечером. После убийства Молли Харбингер он погнался за грабителем, но всё равно вернулся и забрал её ноутбук и мобильный телефон».

Коринн сказала: «Возможно, наш лучший шанс поймать его сейчас — найти того самого очевидца в Лас-Вегасе. Знаете, ребята, сериалы — не Эйнштейны. Пока что я бы сказала, что нашему парню просто повезло».

Кэм кивнул Коринн. «Агент Покер и полиция Лас-Вегаса используют все свои ресурсы, чтобы прочесать окрестности в его поисках, но пока безуспешно.

Я знаю, что вам всем не нравится, что пять молодых жизней были безжалостно уничтожены, что вы все хотите поймать этого монстра так же сильно, как и я. Я знаю, что каждый из вас по уши вляпался в свои дела, но теперь вы будете участвовать во всех, потому что теперь есть только одно дело — наше.

ФБР создало для нас частный зашифрованный сервер. На обратной стороне этих карточек, которые я вам дам, вы увидите, как к нему получить доступ и как войти в систему. Мы уже загрузили ваши записи об убийствах. Этот сайт предназначен для общего рабочего использования. После сегодняшнего дня я хотел бы, чтобы вы использовали его для всех своих записей по этому делу. Расскажите нам, чем вы занимаетесь, обо всех ваших текущих усилиях, что вам удалось устранить, что, по вашему мнению, может пригодиться нам.

«Я знаю, что сейчас вы чувствуете себя так, будто плаваете в грязи, ведь возможности кажутся безграничными. Именно поэтому мы нужны друг другу. Звоните мне в любое время дня и ночи, ребята. И поговорите друг с другом. Я буду работать напрямую с детективом Монтойей из Калабасаса. Хотя мы познакомились только сегодня утром, он сказал, что прикроет меня». И она широко улыбнулась Дэниелу.

Были некоторые улыбки.

«Ладно, давайте поймаем этого ублюдка».

Она вытащила горсть визиток, подошла к каждому из детективов за столом, обратилась к каждому по имени и вручила им карточку. Она знала каждого по имени, в знак уважения, за исключением людей шефа Краудера, и представилась им, вручив каждому по карточке. Было очевидно, что она их удивила.

Она вернулась к столу совещаний и в последний раз взглянула на детективов. Некоторые взгляды были одобрительными, некоторые – настороженными.

Некоторые открыты и охотно общаются, некоторые не очень. По крайней мере, она не сомневалась, что Аллард Хейс из Сан-Димаса теперь без проблем пообщается с детективами полиции Лос-Анджелеса, а Дэниел уже произвёл на них впечатление. Она коротко кивнула и, развернувшись на каблуках, вышла из комнаты. Дэниел последовал за ней.

Элман проводил их вниз. «Я думаю, всё прошло отлично, агент Уиттиер. Вы справились с некоторыми крокодилами лучше, чем я ожидал». Кэм пожалел, что не произнес более оптимистично.

Он вежливо поприветствовал ее в вестибюле и скрылся в лифте.

Когда они вышли на яркое лос-анджелесское солнце, Дэниел бросил на неё взгляд, надевая солнцезащитные очки-авиаторы. «Эта компания не показалась мне сборищем безмозглых местных болванов».

Она похлопала его по руке. «Это ваши слова, не мои. Скажите, детектив, со сколькими федеральными агентами вы работали?»

"Три."

«Ладно, наверное, такое случается. Мне нравится философия работы агента Диллона Савича: «Всегда ведите себя дружелюбно с местными, никогда не знаешь, когда может понадобиться доброволец для расстрельной команды».

Дэниел рассмеялся. «Он правда это сказал?»

«Нет, он сказал что-то приятное, как будто кто-то из местных мог бы сделать тачдаун-пас».

«Похоже, с этим парнем я бы хотел познакомиться поближе». Дэниел распахнул двери «Краун Вик», уже предвкушая, как кондиционер включится в сухую жару. «Следующая остановка — «Пако» .»

ДОМ САВИЧЕЙ

ДЖОРДЖТАУН

Вторник, утро

Савич откусил кусочек хлопьев «Cheerios», слушая, как Шон описывает каждую деталь футболки, которую он увидел онлайн на своём iPad. Это была новинка.

Савич подумал, что пятилетний ребёнок совершает покупки в интернете? Он покачал головой. Зря он ожидал, что Шон будет играть в миллион игр, головоломок и книг, которые они выложили на его iPad.

Шон уже понял, что такое Wi-Fi и что он означает. Но футболка с лифчиками? Что это вообще такое?

«Футболка для мышц, Шон?» — спросил Шерлок, когда она отрезала кусочек банана ему в хлопья. «Чтобы произвести впечатление на Марти?»

Шон посмотрел на маму. «Это сделает мои мышцы больше, так говорит Марти. Она сказала, что если мы сложим наши карманные деньги, то сможем купить один на eBay, но мы нашли только одиннадцать долларов. Пока что у нас одиннадцать долларов и тридцать пять центов». Шон откусил кусочек Cheerios, зачерпнул банан, засунул его туда и нахмурился. «Кажется, тот, что мы нашли, слишком большой для меня».

«Футболка для мышц должна сидеть хорошо и плотно, не правда ли?»

«Ага, я так и думала. Марти сказала, что когда у нас будет достаточно денег, мы купим его тебе, папа. Я сказала ей, что мы сможем накопить денег к Рождеству. Думаю, она пытается подлизаться к тебе, потому что хочет выйти за меня замуж».

Савич, думая о Венере и вчерашнем семейном собрании, старался выглядеть серьёзным, ведь смеяться было нехорошо. Он смотрел на серьёзное личико Шона, на его пронзительные тёмные глаза и поражался тому, как сын мгновенно возвращает его в реальный мир.

Но Шерлок не сдержалась — она расхохоталась, ухмыляясь Савичу, как бандитка. «Эй, большой мальчик, что ты об этом думаешь?»

«Что именно?» — спросил Савич. «Майка в стиле бодибилдинг или Марти, наша невестка?»

«Марти — это уже само собой разумеющееся, так что майка для бодибилдеров. Я предлагаю чёрную, Шон, это было бы хорошо. Я мог бы показать твоего папу в спортзале».

Шон выглядел растерянным, затем его лицо скривилось. «Я просто не знаю, папа, может, мне стоит рассказать Эмме и про футболку с мускулами». Он замолчал, помешивая размокшие хлопья Cheerios, затем ухмыльнулся, его глаза засияли. «Эмма получает большие карманные деньги, так что она могла бы вложить ещё, так что, может, мы успеем купить до Рождества». Потом он вздохнул. «Но Марти может рассердиться, и тогда я не смогу играть с ней в Flying Monks ». И снова этот напряженный взгляд.

«Что бы ты сделал, папа?»

Савич задумчиво посмотрел в свою миску с хлопьями, затем на сына. «Ты хочешь, чтобы я был честен, Шон?»

Шон кивнул, все его внимание, как и внимание Шерлока, было сосредоточено на отце.

«Я бы подождал девушку, похожую на твою маму. Потом бы умолял её выйти за меня замуж и остаться со мной навсегда. И самое лучшее? Мне пришлось бы беспокоиться только об одной жене. У нас было бы достаточно времени для « Летающих монахов ».

Шон перевёл взгляд тёмных глаз отца на лицо матери и медленно кивнул. «Может, и ничего. Ты очень милая, мама».

«Спасибо, Шон», — сказал Шерлок. Она почувствовала такой прилив любви, что, казалось, взлетит к потолку кухни.

На телефоне Савича зазвонила песня It's Time группы Imagine Dragons. «Савич». Чтобы Шону было легче, он вышел в коридор, чтобы принять вызов, а вернувшись, глубоко вздохнул и произнёс как можно более бесстрастным голосом:

«Это была Венера. Репортёры снова разбили лагерь перед особняком, а соседи кричат на полицию за бездействие.

Номер Венеры разрывается от звонков.

Она также сказала, что вчерашняя стрельба находится в центре внимания Национального Enquirer , само по себе не такое уж большое событие, ведь все остальные уже об этом пишут, но Enquirer собрал все самые пикантные подробности: отравление мышьяком, наши имена, нашу встречу с семьёй вчера вечером. Всё.

«Но как?»

«Водитель Венеры, Макферсон, оставил ей письмо, в котором извинился, но сказал, что они заплатили ему большие деньги за его историю, и у него есть больной ребенок, которого нужно

Берегите себя. Он ушёл в отставку. Его фотографию поместили на первой полосе вместе с фотографией Венеры.

Шерлок на мгновение замолчал. «Венера, должно быть, разочарована, но это не меняет того факта, что Макферсон спас ей жизнь вчера. Полагаю, отец, боящийся за своего ребёнка, сделает то, что считает нужным. Что не так с ребёнком Макферсона?»

«Она не знала. Она сказала, что Макферсон никогда не поднимал этот вопрос, и в его письме об этом ничего не говорилось».

«Но разве это имеет значение? Я имею в виду, что обрывки произошедшего уже повсюду в новостях. Ты же не думаешь, что она предложит ему вернуться на работу?»

Он пожал плечами. «Она может счесть это слишком большим предательством. Если она спросит моего мнения, я расскажу ей о поступке Макферсона, и, возможно, эта история продержится в новостях дольше, но не более того».

«Это зависит от неё. Посмотрим».

Шерлок увидел, что Шон весь на слуху, и быстро сказал: «Шон, сегодня холодно, так что иди возьми куртку. Габриэлла скоро придёт, а тебе нужно быть готовым к школе».

Услышав его шаги на лестнице, она спросила: «Ты вчера поздно вечером работал над MAX. Что ты делал?»

«Изучаю мышьяк и то, как к нему можно получить доступ. Информации много, но она мало чем помогла. Мышьяк заказывают онлайн или по почте у десятков компаний-поставщиков химикатов, у которых, в свою очередь, сотни клиентов в самых разных отраслях, от золотодобычи до производства полупроводников и инсектицидов. Доступ ограничен, но любой разумный человек может раздобыть достаточно, чтобы кого-нибудь отравить.

«Тем не менее, его редко используют в качестве яда, по крайней мере, в этой стране. Его слишком легко обнаружить, и он вызывает слишком много симптомов. Это было не более разумным решением, чем нанять Уиллига».

Шерлок сказал: «Я думаю, его использовали, поскольку Венера очень старая, и если мышьяк убил ее, это не обязательно было бы подозрительным».

Он кивнул. Она была права.

Шерлок вздохнул. «Бедная Венера. Ей, должно быть, тяжело думать, что кто-то, кого она любит, готов отдать её жизнь за деньги».

«Ты же знаешь, Шерлок, она достаточно крепка, чтобы выдержать это. Пока Шон достанет куртку, я позвоню мистеру Мейтленду, чтобы держать его в курсе». Он подумал

Кэлли, жены детектива Бена Рейвена, журналистки. В конце концов, эксклюзивной новости для неё не будет, да и возможности получить её теперь, когда Макферсон сам всё выложил журналу Enquirer , не предвидится, и у неё не будет возможности подкинуть им информацию, раз уж настоящая история уже выплыла наружу. Савич надеялся, что получил солидный аванс за будущую услугу.

Отделение задержания преступников

Здание Гувера

ВАШИНГТОН, округ Колумбия

Вторник, утро

Савич улыбнулся, когда они с Шерлоком подошли к высокому красивому мужчине, болтавшему с агентом Гриффином Хаммерсмитом в комнате для допросов, жестикулируя. Гриффину хотелось рассмеяться, Савич это видел, но ему удалось сохранить бесстрастное выражение лица. Савичу было трудно смотреть на Роба Расмуссена и думать о нём как о подозреваемом . Когда-то они были друзьями, так давно, десять лет назад. Но подозреваемым он всё же был, и Савич знал, что не сможет этого забыть. Теперь он был мужчиной, не тем мальчишкой, которого знал Савич, слишком диким и неуправляемым для собственного блага, но верным до мозга костей, тем, кого хочется прикрыть спиной, если нагрянет беда. Он выглядел старше и уравновешеннее, более довольным, словно жизнь теперь складывалась ему на руку. У него была внешность Расмуссена — зелёные глаза, тёмные волосы и от природы подтянутое тело. Роб оглянулся, увидел его и расплылся в широкой улыбке.

«Савич! Эй, агент Хаммерсмит сказал, что ты здесь главный.

Я сказал ему, что не удивлён». И он вскочил и обошел стол для допросов, пожимая руку Савичу, похлопывая его по плечу, всё ещё улыбаясь. «Я не в тюрьме, правда? Неожиданно, что ли?»

«Нет, ты пошёл в Венеру, слишком умён, чтобы угодить в тюрьму. Рад тебя видеть, Роб. Венера говорит, что ты теперь живёшь в Мэриленде, владеешь строительным бизнесом. Она так и лопается от гордости. Позвольте представить вам мою жену, агент Шерлок».

Роб Расмуссен встретился взглядом с Шерлоком и наклонился ближе. «У тебя глаза голубые, как июньское небо. Как этот ублюдок вообще смог заставить тебя выйти за него замуж?»

Шерлок изучал симпатичное, улыбающееся лицо расмуссена, этой паршивой овцы. Она представляла, как Диллону будет трудно удержать их допрашивающего полицейского и подозреваемого, ведь они были старыми друзьями. Она холодно, но с улыбкой сказала: «Я ему нужна, так что у меня не было выбора». Она пожала ему руку, и хотя он держал её ладонь чуть дольше, чем следовало, это показалось ей дружеским жестом. «Рада наконец-то познакомиться с вами, мистер Расмуссен. Диллон всё мне о вас рассказал. Десять лет — долгий срок, чтобы держаться подальше. Чем вы занимались всё это время?»

Роб приложил руку к сердцу. «Уже началось? Допрос?»

Шерлок сказал: «Это наша работа, мистер Расмуссен. Пожалуйста, садитесь. Скажите, ожидаете ли вы сегодня тёплого приёма от отца и брата?»

«Бабушка предупредила меня, что меня не примут с распростёртыми объятиями, но Марсия будет со мной для защиты. Моя девушка — Марсия Гей —

Я много рассказывал ей о своей семье. Она хорошо ладит с людьми, так что, думаю, есть шанс, что она будет хорошо с ними обращаться». Он помолчал, криво усмехнулся. «Мой отец должен был бы сходить по ней с ума. Она могла бы даже очаровать Александра. Случались и более странные вещи, хотя я сейчас не могу ничего вспомнить навскидку». Он подался вперёд, его лицо стало смертельно серьёзным. «Бабушка звонила мне сегодня утром, рассказала обо всём, что произошло. Это плохо, Савич, этого не должно было с ней происходить. Не то чтобы она проживёт ещё хотя бы десять лет. Она должна была иметь все отведённые ей годы, чтобы наслаждаться жизнью, покинуть этот мир на своих условиях.

«Я знаю, что с ней были только папа и Александр, она мне это сказала, но я не могу поверить, что они оба. Зачем им убивать её? У них обоих много денег, так что деньги не могут быть мотивом. Кто-то из её сотрудников? Изабель была с ней всю жизнь, как и Вероника. Может быть, кто-то из сотрудников Расмуссена, кто-то, кто винит её в чём-то?» Он покачал головой.

«Но нет, не папа, не Александр. Бабушка рассказывала мне, что Александр недоволен тем, что она заставила его стать адвокатом Смитсоновского института, но настолько недоволен, что готов кормить её мышьяком? Поверьте мне, это было бы слишком низко для него. А мой отец? Бабушка говорила мне: «Дайте ему женщину и бутылку джина — даже без женщины — и он будет счастлив».

Савич сказал: «Я проверил твои финансы, Роб, это тоже часть моей работы, и, похоже, ты был близок к отчаянному положению до прошлого года.

В отличие от других членов семьи, вы не богаты, но наконец-то в плюсе. Поздравляем. Но вам захочется расширяться, и

Для этого вам понадобится солидный капитал. Вы с Венус вообще обсуждали деньги? Кредит, подарок, инвестиции?

«Нет, я бы так не поступил. Я годами избегал общения с ней именно потому, что хотел добиться успеха сам».

«Она обсуждала с вами своё завещание или трастовые фонды? Не знаете, упоминается ли ваше имя?»

«Я знаю, что бабушка создала для меня трастовый фонд, но не знаю, на какую сумму.

Мне 31 год, и у меня всё хорошо, просто отлично. Мне не нужны ни её деньги, ни траст, но это не значит, что я не буду радоваться, когда они поступят на мой банковский счёт.

«Это важно, Роб. Кто-нибудь ещё в семье или среди персонала...

Изабель или Вероника, вы знаете, что вы с Венерой общались, что вы встречались и продолжаете встречаться?

«Она сказала, что хочет сохранить это в секрете, пока не почувствует, что настало подходящее время.

Она даже Веронике не сказала. Но покушения на её жизнь вынудили её это сделать, сказала она мне. Её водитель, Макферсон, знал. Конечно, он возил её на наши сборы, но я с ним никогда не встречался, она лишь несколько раз о нём упоминала.

«Ладно, Роб, нам нужно вспомнить те три ночи, когда Венера болела.

Три недели назад, в среду вечером, она ужинала с Александром и вашим отцом в клубе «Амбассадор». 4 июня. Вы помните, что вы делали?

Роб Расмуссен не изменился в лице. Он вытащил из кармана рубашки маленький чёрный блокнот и пролистал его. «Бабушка сказала, что тебе нужно знать о моих алиби, поэтому я всё записал. В первый раз, 4 июня, я был со своей девушкой Марсией в ресторане. У меня есть чек, и он датирован. Во второй раз я был на задании. У меня есть для тебя все подробности. Вчера вечером я смотрел, как разгромили «Национальные», и запивал боль фасолевым соусом и пивом. Куча свидетелей». Он помолчал. «Я не тот, кого ты здесь ищешь». Он протянул Савичу свой чёрный блокнот.

Шерлок спросил: «Роб, что заставило тебя впервые написать Венере письмо после всего этого времени?»

Он широко улыбнулся, обнажив прекрасные белые зубы. «Потому что мне наконец-то было что ей показать. Своё дело. Я горжусь этим. И я скучал по семье, ну, в основном по бабушке. Я понимал, что она уже немолодая, и не хотел, чтобы она умерла, не узнав, как я благодарен ей за то, что она спасла меня от тюрьмы десять лет назад. Я хотел увидеть её, сказать ей, как много она для меня значит. Должен сказать, хотя мне было страшно. Я имею в виду, что она могла бы…

Велели мне не лезть в её жизнь. Я наконец набрался смелости, но только после того, как доказал, что я не неудачник, что могу зарабатывать сам, а не через Rasmussen Industries, как все остальные. Мой бухгалтер прокричал мне по телефону цифры за прошлый квартал, он был так доволен». И снова эта широкая белоснежная улыбка. «Неплохо для неудачника».

Он подался вперёд. «Послушайте, я же не отвернулся от них за эти годы. Я особенно следил за бабушкой, управляя тем, спонсируя то, заключая сделки с государственными шишками, распределяя пособия для некоторых её благотворительных организаций. Она потрясающая, всегда была такой. Я подумал, что наконец-то пора. Марсия согласилась со мной, возможно, даже немного подтолкнула меня к этому. Я попробовал написать по тому же адресу электронной почты, который бабушка использовала десять лет назад, не зная, ответит ли она мне вообще, но она ответила».

Роб помолчал. «Когда я получил от неё ответ, она сказала, что собиралась мне позвонить. Представляете? Мы пообедали, поговорили и поболтали.

Она была очень рада меня видеть. Она совсем не изменилась.

«Есть ли у меня планы по расширению? Конечно, я хотел бы двигаться дальше, но это дело наживное. У меня куча времени, чтобы завоевать мир. И мои планы на бизнес никак не связаны с тем, что я обратился к бабушке — она сама вам это скажет».

Савич достал телефон, нажал пару кнопок, открыл фотографию и протянул её Робу. «Ты знаешь этого человека?»

Роб рассматривал фотографию Винсента Уиллиг, его взгляд был затуманен лекарствами, словно он только что перенес операцию. Он нахмурился, склонив голову набок – Савич видел, как Венера делала это, когда ей было любопытно или она была чем-то обеспокоена. «Это тот парень, который вчера пытался убить бабушку?»

"Да."

«Кажется, он мне знаком», — Роб постучал указательным пальцем по телефону. «Но я не могу вспомнить, откуда».

Савич сказал: «Его зовут Винсент Карл Виллиг, и у него впечатляющий послужной список — он провёл десять лет в Аттике. Он вышел полгода назад. Подумай, где ты мог его видеть, Роб. Это важно».

Роб кивнул. «Не уверен, что я это сделал, но подумаю. А как насчёт сотрудников? Были ли у Вероники причины травить бабушку?»

Шерлок сказал: «Вероника работает с Венус уже пятнадцать лет. Её финансовое положение в порядке, поскольку Венера инвестирует большую часть своего довольно значительного дохода.

И у неё есть бесплатная комната и стол в особняке. Её средства к существованию зависят от Венеры. Не вижу причин, по которым она могла бы отказаться от талонов на питание.

«Ей, наверное, уже почти сорок, не так ли?»

«Ей тридцать шесть, — сказал Савич. — Всего на пять лет старше тебя».

«Бабушка очень о ней отзывается, говорит, что Вероника её смешит. И она всегда была ей абсолютно предана».

«Ты был в нее влюблен, когда был подростком?» — спросил Шерлок.

«Конечно, она была мечтой молодого парня: блондинка, красавица, с великолепным телом. Александр спит с ней?»

Савич сказал: «Очевидно, нет».

Роб рассмеялся и покачал головой. «Я тоже сомневаюсь — Александр никогда бы не обмакнул перо в чернила компании. Он всегда уговаривал меня держаться подальше…

«Из Прислуги» всегда говорил это с большой буквы. Он действительно использовал это слово — «Прислуга». Веронике он всё равно никогда не нравился.

Савич, поднимаясь, сказал: «Это бы всё прояснило, правда? За этим не стоит Расмуссен. Только Прислуга». Он добавил более официально:

«Мы с Шерлоком увидимся сегодня вечером, Роб. Спасибо, что зашли.

Я позвоню, если у нас будут еще вопросы.

Роб растопырил ладони на столе и наклонился к ним. «Я не просто злюсь, Савич, я боюсь. Я только что снова нашёл бабушку и не хочу её потерять. Вчерашняя стрельба… Если бы вас там не было, если бы Макферсона там не было… она была бы мертва. Пожалуйста, выясните, кто это делает».

«Мы так и сделаем», — Савич повернулся к Гриффину. «Давайте покажем мистеру Расмуссену лифт».

«Знаешь, Савич, и мой отец, и Александр списали меня со счетов много лет назад.

— Александр, с тех пор, как я угнал его новый «Мустанг» и поехал на нём прокатиться. Жаль, что разбил его.

«Тебе было тринадцать, Роб», — сказал Савич, когда группа из четырех человек шла по пустынному коридору.

«И избалованный маленький идиот. Помню, Александру только что исполнилось восемнадцать, «Мустанг» был ему подарком от отца на выпускной. Отличная машина, этот «Мустанг». А потом, после того как я чуть не убил того парня в драке в баре, Александр захотел, чтобы меня выслали навсегда».

Шерлок знал всё о драке в баре, но ей хотелось услышать, что он скажет. «Что случилось?»

Мне даже сейчас неприятно в этом признаваться, но я обращался со своей девушкой как с грязью, потому что был пьян и слышал, что она мне изменяла, а один парень постарше — лет двадцати пяти — возмутился. Мы повздорили, я его избил и попал в тюрьму. Потом моя девушка резко развернулась и ударила меня в челюсть.

Мне повезло, она его не сломала, хотя я этого заслуживал.

«Венера организовала мне вариант с армией, у нее везде есть друзья, которые не раз меня выручали».

«Были и другие времена?» — спросил Шерлок.

Он прочистил горло. «Ну, я немного воровал в магазинах в детстве, немного травки в старшей школе, немного превышал скорость, ну, ладно, пару раз за вождение в нетрезвом виде, когда уже достаточно подрос и стал разбираться. Но избиение того парня — это было самое главное. Его зовут Билли Кронин, он женат, у него трое детей, живёт в Филадельфии. Я, э-э, проверяю его каждые пару лет».

Когда они подошли к лифту, Савич нажал кнопку. Двери почти сразу же открылись, и вышла сестра агента Хаммерсмита, Делси Фристоун, напевая какую-то тягучую вестерн-песню, которую Савич не узнала, решив, что она, вероятно, сама её написала. За ней в лифте стояли двое агентов, явно наслаждаясь происходящим.

Она оборвала стишок на полуслове и повернулась к агентам позади неё. «Увидимся позже, ребята, спасибо. Диллон! Как приятно тебя видеть. Я пришла отвезти Гриффина на обед. Привет, Шерлок». Она замерла, моргнув, глядя на Роба. «Кто вы?»

Гриффин рассмеялся за спиной Савича. «Делси, что за песню ты поёшь?»

Делси спела пару тактов, не отрывая глаз от Роба Расмуссена.

«Я называю её „Lamebrain at the Hoedown“ — классический кантри-н-вестерн, вплоть до гнусавого голоса и унитаза на следующее утро. Надеюсь, ты споёшь её в клубе Bonhommie, Диллон».

Савич увидел, что Роб стоит и смотрит на Делси, его взгляд немного расфокусирован, он выглядит потрясённым. Скажите мне, что этого не происходит . Савич не хотел этого говорить, но у него не было выбора. «Делси, это Роб Расмуссен».

Делси посмотрела на него и медленно улыбнулась. «Ты уже обедал?»

Роб покачал головой, провёл языком по внезапно пересохшим губам. «Нет, я умираю с голоду. А как же твой брат?»

«Кто? О, Гриффин, держу пари, он собирается пригласить Савича и Шерлока на обед, верно, Гриффин?»

Гриффин перевёл взгляд с Роба Расмуссена на сестру. Он не мог сравниться с её ослепительной улыбкой. «Конечно, Делс, конечно».

«Пойдем, посмотрим, что мы сможем найти», — сказал Роб и предложил Делси руку.

«Савич, Шерлок, пожалуйста, держите меня в курсе. Пожалуйста, выясните, кто это делает. Агент Хаммерсмит, было очень приятно познакомиться». Он слегка отдал честь Савичу. «Увидимся вечером».

Савич смотрел, как двери лифта закрываются за Робом и Делси. Они молчали, лишь улыбались друг другу, как идиоты. «Ну что ж, Гриффин, похоже, тебя поцеловали».

Шерлок покачала головой. «Будем надеяться, что Роб не имеет никакого отношения к покушениям на жизнь его бабушки».

Спустя полчаса агент Рут Нобл заглянула в кабинет Савича. «Я привела Александра Расмуссена и провела его в комнату для допросов. Ах, Диллон, он не из приятных. Не то чтобы он был невежлив, когда я забрала его снизу, но он взбешён твоим требованием приехать к нам. Сказал, что он очень занятой человек, и это ерунда. Можно мне посидеть?»

Савич проглотил последний кусок вегетарианского ролла. «Конечно, пойдём».

Савич, Шерлок и Рут вернулись в комнату для допросов, которую недавно освободил брат Александра, Роб.

«Александр», — сказал Савич, входя и закрывая за собой дверь.

«Спасибо, что пришли. Вы познакомились с агентом Ноблом».

Александр встал со стула. «Ты настоял, чтобы я пришёл». Он не удостоил ни Рут, ни Шерлока ни взглядом. «Слушай, Савич, ты же знаешь, что у меня много дел, так что же тебе такого важного нужно, что ты притащил меня сюда?»

«Садись, Александр».

Он сел, напряженный и сердитый. «Ну и что?»

«Очевидно, что вы здесь, потому что вы один из тех, кто, возможно, пытается убить вашу бабушку».

Как начало, этот вопрос произвел фурор у Александра. Он побледнел, откинулся на спинку стула, а затем покраснел от возмущения. « Что? Вы думаете, я когда-нибудь трону хотя бы волосок с головы бабушки? Вы все позорище, некомпетентные! Если вы думаете, что можете подставить меня и упечь в тюрьму, вы глубоко ошибаетесь».

Голос Савича оставался спокойным. «Три раза, когда она болела от отравления мышьяком, рядом с ней были только вы с отцом».

«Используйте мозги для разнообразия — кто угодно мог добраться до ее еды.

Её собственная плоть и кровь пытаются убить её? Это абсурд. Мы с тобой...

Никогда не ладили, Савич. Конечно, ты завидуешь тому, что у меня есть, и тому, кто я есть, и я не держу на тебя зла, но тебе нужно перебороть себя. У меня нет мотива, как и у моего отца.

«Вот, вы сказали то, что хотели сказать, и я на это отреагировал.

Всё кончено. У тебя не было причин требовать, чтобы я пришёл сюда.

«Ты говоришь, у тебя нет мотива?» — Савич поднял палец. «Ты очень зол на бабушку за то, что она заставила тебя работать в Смитсоновском институте…»

с этими бюрократическими идиотами, которых ты, кажется, назвал. Ты считаешь это грубым оскорблением». Он поднял второй палец. «Два года назад ты присвоил деньги Rathstone, Grace and Ward, и твоя бабушка заставила тебя вернуть деньги, убедила их не возбуждать дело, и я могу только представить, как ты был этим возмущен». Поднял третий палец. «С тех пор, как она привела тебя в Rasmussen Industries, она пристально следит за тобой, заглядывает тебе через плечо за всем, что ты делаешь, чтобы убедиться, что ты не возвращаешься к старым привычкам. Как ты, должно быть, ненавидишь находиться на этом коротком поводке, под этим постоянным надзором, когда она унижает тебя таким образом». Он поднял четвертый палец.

«Ты разочаровал её, Александр, и это тебя пугает, потому что она может прервать тебя в любой момент. Ты хочешь сохранить её положение, хочешь всем управлять и не хочешь рисковать его потерей, но и больше ждать не хочешь. Прокурор без труда найдёт мотив, Александр, и ты это знаешь».

Александр резко встал со стула, наклонился к Савичу, раскинув руки на столешнице. «Как ты смеешь, бездарный подлиза! Бабушка вообще обращает на тебя внимание только потому, что твоя бабушка — Сара Эллиот. Она держит тебя при себе из-за подруги детства, и ничего больше. А твой талант? Ты ничтожество! Ты — позорище, ничтожество».

Шерлок улыбнулся человеку, которого она так и хотела окликнуть. «Диллон — художник, он создаёт прекрасные скульптуры, многие из которых выставлены в галерее Роли. И знаете что? Диллон не единственный талантливый в нашей жалкой семье полицейских.

Я играю на классическом пианино. Тебе стоит иногда приходить послушать, как я играю». И Шерлок хрустнула костяшками пальцев.

Александр пронзил её взглядом, но Савич поднял руку, оборвал его. «Думаю, этого достаточно. Мы здесь не для того, чтобы обсуждать нас, Александр, или что ты о нас думаешь. Если тебе нечего скрывать, предлагаю тебе взяться за оскорбления и ответить на наши вопросы».

«Мне нечего сказать».

Савич легко ответил: «Надеюсь, Александр, потому что больше, чем твой отец, больше, чем кто-либо другой в твоей семье, ты единственный, кто выиграет, если умрет твоя бабушка».

«Это не я! Послушайте, это, должно быть, конкурент. Деловой мир — беспощадное место. Нам пришлось разорить не одну компанию в результате слияния или продажи. Это порождает обиду, даже ненависть.

«Кто угодно мог нанять кого-то из персонала, чтобы тот подсыпал ей яд в еду.

Вот куда вам нужно смотреть, а не на меня, не на моего отца».

«Вы считаете, что Изабель могла отравить Венеру? Что ей платит недовольный деловой партнёр?»

«Почему бы и нет? А ещё есть Вероника. Я никогда ей не доверяла, она всегда подлизывалась к бабушке, всегда с ней соглашалась. Почему? Она не член семьи, у неё нет причин быть верной бабушке. Допроси её. А ещё есть тётя Хильди. Бабушка подкупила мужа, чтобы тот её бросил, и это должно было сгореть».

Сошел с рельсов . Но интересно, что Александр подставил свою тётю Хильди.

Савич тихо спросил: «Знаешь, почему Венера выручила тебя из тех обвинений в юридической фирме Rathstone?»

«Она не хотела, чтобы её имя мелькало в таблоидах. Она боялась, что это негативно скажется на акциях Расмуссена. Она боялась за свою репутацию».

Шерлок сказал: «Она спасла тебя, Александр, потому что ты — член семьи. Она любит тебя. Всё так просто».

Александр посмотрел на них, как на дворняжек, недостойных его внимания. Он извлек из шляпы свой завораживающий адвокатский голос. «Конечно, любит, и я её люблю. Хотите факты о Рэтстоуне, Грейс и Уорде? У меня возникли разногласия с партнёрами по поводу использования моего влияния на бабушку, чтобы привлечь к ним больше клиентов. Я отказался. Они пригрозили уволить меня, если я не соглашусь. Я отказался. Они придумали эту чушь про должностное преступление, пригрозили сообщить об этом в коллегию адвокатов. Вот тут-то и вмешалась Венера и выдвинула свои угрозы. Должностное преступление? Она ни на секунду не поверила в это».

Савич сказал: «В частности, речь шла о выводе средств клиента, точнее, двух очень богатых клиентов, чьими финансами занимается фирма.

Ну, сделай это в прошедшем времени — «управлялись», — потому что они ушли из фирмы. Венера, должно быть, была очень разочарована тобой.

Александр пристально посмотрел на него. На лбу у него выступила капля пота.

Савич сказал: «Венера умолчала о том, что ты сделал, но это не значит, что я не узнаю об этом. Я знаю всё, что ты сделал, имена всех, с кем ты это сделал. Будь осторожен, Александр».

Александр провёл рукой по лбу. Ему удалось снова перебить голос своего адвоката: «Я скажу это один-единственный раз. Это идиотизм.

Ни я, ни мой отец не травили Венеру. Что касается того дурака, который пытался убить её вчера возле нашего дома, я о нём ничего не знаю». Он встал, отпустил наручники и посмотрел на Савича сверху вниз. «Я пришёл, полагая, что, возможно, вы захотите моей помощи. Вместо этого вы обвиняете меня в желании смерти моей бабушки. Если бы я знал, что вы двое будете говорить со мной таким образом, я бы привёз адвокатов Расмуссена. В следующий раз так и сделаю. Не думай, что я не расскажу Венере, что здесь произошло». Он обошёл стол и направился прямиком к двери.

Савич отпустил его. Он перевёл взгляд с Шерлока на Рут и приподнял бровь.

«Я предлагаю подвесить его за большие пальцы, — сказала Рут, — и пусть он болтается над полом пару дней. Ну же, босс, позволь мне это сделать».

Савич медленно произнес: «Это прекрасная мысль, Рут».

Рут самоуверенно улыбнулась ему: «Как думаешь, мы могли бы обсудить это с мистером...»

Мейтленд?»

МАЛИБУ

ВТОРНИК

Кэм взяла две большие бутылки кетчупа с полки в «Ralph's Organics» – на самом деле это был всего лишь продуктовый магазин с завышенными ценами. Стоит ли ей купить третью бутылку? Heinz был обязательным продуктом для пикника, который родители запланировали на вечер. Отец выгнал её из дома, заказав ещё пива и чипсов.

«Кэмми! Кэмми Уиттиер! Боже, это правда ты?»

Кэм обернулась и увидела невероятно красивую молодую женщину в шикарных рваных шортах, обтягивающей майке и идеальном загаре, увенчанном копной великолепных светлых волос, густых и прядных. И тут она узнала её. Мэри Энн Дафф, одноклассница, которую она не видела с тех пор, как уехала в колледж. Она выглядела потрясающе, сбросив лишние двадцать фунтов, избавившись от очков и тусклых каштановых волос. Она всегда была хорошенькой, но теперь стала просто гламурной. Кэм вспомнила, что она ещё и умная, и хороший писатель, они оба были неразлучны в школьной газете в выпускном классе.

«Мэри-Энн? Ты выглядишь потрясающе! Боже, какие у тебя невероятные волосы! Клянусь, будь я парнем, я бы на тебя набросилась». Женщины рассмеялись и обнялись.

«Я так рада, что ты меня узнала. Я же была такой собачкой в школе», — она помолчала, взбив волосы. «Теперь я Мисси Деверо, уже почти восемь лет. Мне это имя предложил парень, с которым я познакомилась в баре в Санта-Монике, Энтони Маргулис. Он оказался придурком, но изменил мою жизнь.

Но хватит о нём. Как думаешь, ты можешь называть меня Мисси?

«Конечно, не проблема, называйте меня просто Кэм».

«Ты приехал навестить родителей? Они всё ещё живут в Колонии?»

«И нет, и да», — сказал Кэм. «Вообще-то я теперь агент ФБР, приехавший из Вашингтона».

«Полагаю, я не удивлен. Ты так хотела этого с тех пор, как я тебя знаю. Кэмми… Кэм, ты такая красивая, как тебе удаётся заставить всех парней, с которыми ты работаешь, перестать пялиться на тебя и слушать тебя? Ты же точная копия своей мамы, и я видел, как мужчины в Малибу поглядывали на неё, когда она проходила по улице. Я даже видел, как Бен Аффлек однажды остановился и посмотрел ей вслед. Ты сказала, что была здесь по заданию. Можешь рассказать, какое именно?»

«Я веду дело о серийном убийце — убийстве актрис».

«О боже, ты имеешь в виду Старлетку-убийцу ?»

Кэм закатила глаза. «Доверься СМИ, они придумают что-нибудь лишнее, от чего тебя затошнит».

Мисси вздрогнула. «Как бы то ни было, это страшно. Мои друзья только и говорят об этом монстре. Кэм, я там была! На шоу с Молли Харбингер в театре «Мандалай». Умереть вот так, Кэм, это ужасно».

«Да, это так. Подожди-ка, Мисси, ты актриса? Я даже не знала, что ты хочешь играть».

«Это потому, что я никому не рассказывала об этом в старшей школе. Дело в том, Кэм, что я была собакой и слишком неуверенной в себе, боялась насмешек, но да, я всегда хотела играть, даже в детстве. Пока что я не совсем успешна, но, может быть, со временем это произойдёт. Кто знает, когда мне на голову свалится волшебная пыльца? Я работаю время от времени, в основном в небольших ролях в сериалах и рекламе, но это достаточно стабильно, чтобы я могла себя обеспечить». Она помолчала. «Похоже, я привезла с собой в Лас-Вегас и убийцу, и своего преследователя».

«Что? У тебя есть преследователь? Что это значит?»

Мисси одарила её широкой улыбкой, обнажив ровные белые зубы. «Ты бы мной гордилась. Я сама его сбила, поймала этого лузера в Лас-Вегасе на прошлых выходных. А потом — я не могла поверить — копы отпустили этого придурка».

«Он последовал за тобой в Лас-Вегас?»

«Да. В прошлую субботу я увидел его отражение в витрине магазина на Стрипе и просто сорвался. Я купил себе «Ка-Бар», ну, знаете, такой большой, страшный армейский нож…»

«Да, я их знаю».

«Конечно, ты знаешь. Я был так зол, что готов был плюнуть, поэтому бросился за ним и заехал в гараж отеля «Уинн». Приехали копы; преследователь сказал, что ничего не сделал, что никогда не видел эту сумасшедшую женщину.

Он никогда в жизни не гонялся за ним с ножом. Потом этот урод сказал, что не будет выдвигать обвинения, потому что понял, что я расстроен, но я ошибся; он не был преследователем. Можете в это поверить? А потом той ночью Молли убили. Она долгое время была танцовщицей в шоу Битлз, в котором я только что получил роль. Люди называли её Легс — да, у неё были ноги до самых миндалин. Я встретил её только раз в Вегасе, чтобы поздороваться. Она была милой, Кэм, и ей хотелось сделать всё так же плохо, как и мне, как и всем нам.

Глаза Мисси наполнились слезами. «И этот идиот-преследователь. Я только добралась до Вегаса, и он тут как тут. Это было уже слишком. Я разорвала контракт с «Мандалаем» и вернулась домой». Она осторожно промокнула глаза пальцем. «Извини, но всё было очень плохо. И это напомнило мне, Кэм, что мне нужно ещё раз зайти в полицию Калабасаса. Того детектива, с которым я изначально разговаривала, там больше нет. Он вышел на пенсию. Не то чтобы он что-то сделал до моего отъезда в Вегас. Появился новый парень, и у меня есть его имя, так что это уже кое-что. Я получу на него запретительный судебный приказ». Мисси остановилась, покачав головой. «Извини, я болтушка. Я так рада тебя видеть, Кэм. Я рада, что ты здесь. Если кто-то и сможет поймать этого психа, убившего Молли и остальных, так это ты».

«Вы знали кого-нибудь из других убитых актрис, Мисси?»

Мисси судорожно сглотнула и кивнула. «Я знала и Мелоди Андерс, и Конни Моррисси. Мелоди жила в Сан-Димасе. Я не могла поверить, когда узнала, что её убили в начале апреля. Она была хорошей актрисой, очень преданной своему делу, всегда была на сцене, когда не работала, но почти каждый уикенд навещала своих пожилых родителей в Сан-Диего».

«Конни Моррисси жила здесь, в Малибу, в Колони, но, держу пари, вы это уже знаете. Я видел их обоих на прослушиваниях, после которых мы все вместе ходили пить кофе или маргариту с начос в El Pablo в Санта-Монике иногда по пятницам. Они оба были милыми, Кэм, и талантливыми.

«Мелоди было двадцать шесть, а Конни — всего двадцать пять. Такая полная надежд, такая мечтательная, как и я. А теперь их нет — просто нет».

Кэм сжал плечо Мисси. «Мне очень жаль. Ты же знаешь, я сделаю всё возможное, чтобы его поймать».

«Да, знаю», — Мисси склонила голову набок. «Помню школьный баскетбольный матч против «Калабасас Беарз». Мы проигрывали одиннадцать очков, но не сдались, потому что ты постоянно нас подгонял, и, конечно же, мы выиграли с разницей в два очка».

Кэм помнила ту игру так же ясно, как и Мисси. Она до сих пор слышала, как родители кричали на них. Она также помнила, что они с командой и родителями целую неделю наслаждались радостью.

«Можете ли вы рассказать мне, что происходит теперь, когда вы здесь?»

«Я не могу рассказать тебе многого, Мисси. Извини, но я хотел бы, чтобы ты рассказала мне побольше о Мелоди Андерс и Конни Моррисси. Хорошо?»

«Конечно, я сделаю все, чтобы помочь».

«Мисси, ты сейчас живешь одна?»

«Да. Моя двоюродная бабушка Мэри умерла в прошлом году, оставив мне этот милый маленький домик на Малибу-роуд, недалеко от Колони. Благослови её Господь, поэтому мне не нужно работать сверхурочно, чтобы поддерживать душевное равновесие».

Кэм легонько положила руки на плечи Мисси. «Я не хочу пугать тебя ещё больше, но, пожалуйста, Мисси, пусть кто-нибудь переедет к тебе, пока мы не поймаем этого убийцу».

Мисси уставилась на Кэма. «Ты правда думаешь, что этот Звёздный Убийца может напасть на меня?»

«Нет, но было бы разумно, если бы ты не был один, пока мы его не поймаем».

«Кэм, ты останешься у родителей?»

«Нет, в гостинице «Пинкертон».

На её лице расцвела широкая улыбка. «Как насчёт того, чтобы ты переехала ко мне? У меня две ванные комнаты».

УНИВЕРСИТЕТСКАЯ БОЛЬНИЦА ДЖОРДЖА ВАШИНГТОНА

ВАШИНГТОН, округ Колумбия

Вторник, поздний вечер

Венера Расмуссен, как всегда, выглядела элегантно в темно-синем костюме Dior, белой шелковой блузке и низких чёрных туфлях-лодочках, её волосы были блестящим каре цвета соли с перцем. Шерлок подумал, и не в первый раз, что она похожа на повзрослевшую Барбару Стэнвик – несгибаемая воля, неоспоримое лидерство. Помощница отвезла её прямо из кабинета на верхнем этаже штаб-квартиры Расмуссен – современного здания из дымчатого стекла и стали недалеко от Александрии – в больницу. Даже если её не узнавали, персонал больницы всё равно выпрямлялся, когда она проходила. Она производила на людей такое впечатление.

Шерлок вспомнила, как однажды они с Диллоном навестили Венеру в её угловом кабинете на верхнем этаже, охраняемом тремя помощниками. Невероятное пространство с двумя стенами, полными окон от пола до потолка, однако, не было таким же современным, как остальная часть штаб-квартиры Расмуссена. Нет, Венера создала оазис элегантности и изящества, мягкие серые и бледно-голубые тона, где демонстрировались изысканные английские антикварные вещи XVIII века. Шерлок также помнил двух сенаторов, ожидавших встречи с Венус, и обсуждение, о котором Венера упомянула мимоходом, нового оборонного законодательства, которое они хотели, чтобы она рассмотрела. И теперь этот бардак. Она знала, что у мистера Мейтленда есть прямая связь с вице-президентом, которому было поручено держать его в курсе ситуации.

Венера улыбнулась, когда Шерлок сказал ей, как прекрасно она выглядит, похлопал ее по руке и сказал: «Немного работы над лицом творит чудеса, моя дорогая, чудеса.

Подумай об этом лет через пятьдесят». Теперь рядом с ней стояли Савич, Шерлок и Вероника. Они остановились у комнаты Винсента Уиллиг.

Пока Савич показывал офицеру Лейну Грегсону свои документы, он продолжал: «Кто-нибудь приходил?»

«Нет, агент Савич. Всё тихо. Ну, Уиллиг много жалуется, когда не спит. Мне приятно это слышать».

Савич ухмыльнулся. «Будь начеку, Лейн. Он точно не собирается сбегать, но ты же знаешь, что тот, кто его нанял, может прийти и заставить его замолчать».

Офицер Грегсон похлопал «Беретту» по бедру. «Я буду готов к нему, агент».

Они увидели, что Уиллиг был один, без медсестёр, санитаров и врачей. Казалось, он спал, к его левому запястью была подключена капельница, дыхание было медленным и ровным.

Венера сказала: «Похоже, он совсем вырубился. Я думала, ты просто прострелил ему запястье и сломал руку».

Савич сказал: «Операция на запястье оказалась сложнее, чем они предполагали. Пуля задела артерию. А теперь у него развилась инфекция. Он пробудет здесь ещё пару дней».

Венера сказала: «Как бы мне ни было лет, честно говоря, мне нечасто приходилось иметь дело с кем-то вроде этого человека, Диллона. Надеюсь, он не попытается меня задушить».

«Ты можешь его легко взять».

Венера улыбнулась, обнажив прекрасные белые зубы – свои собственные, как знал Савич. Она действительно выглядела гораздо моложе восьмидесяти, подтянутая и здоровая. «Знаю, ты не одобряешь моего приезда сюда, но я ценю, что ты здесь со мной».

Они оба знали, что, по правде говоря, у него почти не было выбора, разве что физически оттолкнуть её, чего ему не очень-то хотелось. Это было одним из преимуществ Венеры.

Савич оглянулся на Веронику, которая стояла в паре шагов позади них, готовая броситься на защиту Венеры, всё её внимание было сосредоточено на Уиллиге. Она сказала Савичу, что хотела бы, чтобы Венера не настаивала на встрече с Уиллигом, но, как и он, она не добилась никаких успехов с Венус.

Савич сказал: «Я пойду и привлечу его внимание, Венера, а потом попрошу тебя войти. Вероника, держись поближе к ней».

Венера коснулась руки Вероники, заставляя её молчать. «Диллон, это я, кого он пытался убить; это я должна заставить его открыть глаза». Не колеблясь, Венера вошла в стерильную больничную палату с односпальной кроватью и тумбочкой, стуча каблуками по линолеуму.

Савич наблюдал, как Винсент Уиллиг медленно открывает глаза, пока Венера уверенно и быстро шла к нему. Он увидел Савича позади неё и вздрогнул.

«Хорошо», — подумал Савич, вспомнив, что знал, что Савич может причинить ему массу боли.

«Кто ты и чего ты хочешь?» — Голос Уиллиг был низким, хриплым и полным злобы.

«И вам доброго дня, мистер Уиллиг. Я тот человек, которого вы вчера пытались убить, но вы, конечно, это знаете».

«Зачем мне убивать такую древнюю старуху, как ты? Ты выглядишь так, будто готова упасть без моей помощи. Я вчера никого не пытался убить. Ты думаешь о ком-то другом. Что ты здесь делаешь?»

Венера подошла ближе и посмотрела на него сверху вниз. «Я надеялась, что ты не совсем безмозглый».

«Я не безмозглый, старая ты летучая мышь».

«Конечно, ты. Ты даже убить человека вдвое старше себя не смог бы. Читая о тебе, я понимаю, что ты ничего стоящего в своей жалкой жизни не сделал. У тебя нет ни морали, ни здравого смысла. Дай тебе доллар, и ты с радостью сделаешь всё, что попросят».

«Ты старше меня раза в три, как минимум. Эй, я вижу, ты не одна. Ты довольно симпатичная, ты там сзади. Ты внучка той старой кобылы? Может, зайдешь попозже, и мы вместе выпьем тапиоки? Нет, пожалуй, нет, судя по твоему хмурому лицу. И ты привела с собой тех фэбээровцев. Это он пытался меня убить, он и та рыжеволосая девка. Он что, боится, что я обмотаю капельницу вокруг твоей тощей шеи?»

«У меня с шеей всё в порядке, мистер Уиллиг, так что, возможно, это означает, что у вас тоже проблемы со зрением, как и у всех остальных. А что насчёт ваших нападок на меня?

Какая шутка — ты даже пописать самостоятельно не можешь».

Виллиг, казалось, был готов плюнуть. Он перевёл взгляд с Венеры на Савича. «Я думал, ты привёл сюда старуху, чтобы меня разжалобить. А она только и сделала, что оскорбила меня».

«Я привёл её, потому что она настояла. Она хочет сделать тебе предложение».

«Всё верно», — сказала Венера. «Послушайте, мистер Уиллиг, я здесь не для того, чтобы обмениваться с вами оскорблениями, а чтобы показать вам, что вы явно не на той стороне. Если вы действительно не безмозглый, вы знаете, что ФБР выяснит, кто вам заплатил, с вашей помощью или без неё. Вы также знаете, что, если вы сообщите нам, это ускорит…

С этой целью я готов использовать своё влияние на прокурора, чтобы убедить его смягчить обвинения против вас за то, что вы пытались со мной сделать, и я заплачу вам большие деньги, если вы сообщите нам имя человека, который вас нанял. Нам нужно это имя прямо сейчас, мистер Уиллиг.

Венера на мгновение замолчала, наклонилась: «Я заплачу тебе десять тысяч долларов, если ты назовёшь мне имя человека, который нанял тебя убить меня».

«Десять крупных? Ты, наверное, шутишь. Для тебя это ничего не значит, ты богаче Рокфеллера и, может, даже богаче того русского, который рубашку не носит. Как насчёт миллиона?»

«Послушайте, мистер Уиллиг. Вы не стоите миллиона долларов. Я дам вам сто тысяч, ни копейки больше. Этого должно быть более чем достаточно, чтобы расплатиться с вашим адвокатом».

Уиллиг хрипло рассмеялся. «Сто тысяч за имя? Ладно, я тебе имя назову — это ты, старый сумасшедший, нанял меня, чтобы заставить всех твоих ленивых родственников сесть и обратить на меня внимание. Ты мне сейчас заплатишь?»

«Очень забавно, идиот», — Венера наклонилась и ударила его по лицу.

Виллиг застонал, попытался поднять руку, чтобы оттолкнуть ее, но капельница удерживала его.

«Еще раз меня ударишь — и тебя арестуют».

Адвокат Уиллиг, Большой Морт Кендрик, с ревом вбежал в комнату:

Точно вовремя. Савич улыбнулся. Достаточно было одного своевременного звонка.

Он с нетерпением ждал грандиозного появления Большого Морта, кричащего, угрожающего, и, благослови его бог, вот он здесь. Морт заорал: «Женщина, я видел, как вы его ударили! Вы не можете этого сделать. Это физическая пытка. Я буду судиться с вами до воскресенья. Вы станете нищенкой, прежде чем я с вами закончу!»

Венера повернулась и уставилась на Кендрика, словно тот только что выскользнул из-под скалы. «Прошу прощения?»

Кендрик уставился на неё, застыл. Он сглотнул, готовый вот-вот подавиться.

«А, о, это вы, миссис Расмуссен…» Он замер, покраснев до бровей, осознав, что стоит менее чем в трёх футах от крупнейшей финансовой шишки, с которой ему когда-либо доводилось разговаривать в своей жизни. «А, мэм… миссис…»

Расмуссен, вам действительно не следует причинять боль мистеру Уиллигу. Он и так уже ранен.

Венера изящно махнула рукой в сторону Уиллига. «Конечно, он здесь. Он, наверное, должен быть мёртв за то, что пытался сделать. А ты кто?»

«Я адвокат мистера Уиллиг, мэм, Мортон Джеймс Кендрик». Он не хотел, чтобы его запугала одна из самых влиятельных женщин Америки, но

так и было, и он знал, что говорит как заключенный, которого судья выносит приговор.

Савичу хотелось смеяться, это было именно то, на что он надеялся. Он посмотрел на Шерлока, зная, что ей трудно сохранять серьёзное выражение лица.

Вероника тоже прикрыла рот рукой, чтобы не рассмеяться. Все трое наблюдали, как Венера медленно окидывает Кендрика взглядом с ног до головы. «Мне кажется, мистер Кендрик, вам нужно многое обсудить с вашим клиентом. Вы можете представлять его интересы, пока у него не закончатся те небольшие деньги, которые он должен вам заплатить за защиту от обвинения в покушении на убийство, или же убедить его рассказать нам, кто его нанял, и принять от меня сто тысяч долларов, а также моё обещание ходатайствовать перед прокурором, чтобы максимально сократить срок его заключения. Что вы хотите сказать мистеру…»

Уиллиг?»

Савич видел, как Кендрик сглотнул, практически видел, как он подсчитывает в уме нули, видел, как он посмотрел на Уиллига, словно говоря: «Лучше забирай деньги».

Что касается Уиллиг, то он смотрел на Венеру, словно заворожённый. Наконец он кивнул и прошептал: «Хорошо. Я расскажу тебе всё, что знаю. Это та красотка, которая так праведно себя ведёт, словно ради тебя готова под автобус броситься».

Вероника открыла рот, зашипела, но Савич перебил ее: «Ты даже имени ее не знаешь, да?»

Венера сжала руку в кулак, но больше не ударила. Ей очень хотелось, очень хотелось за этот вопиющий идиотизм, но она не стала. Она вздохнула и разочарованно покачала головой, не отрывая взгляда от его лица. Затем она повернулась к Кендрику. «Я предоставляю вам, мистер Кендрик, уговорить мистера Уиллига принять сто тысяч долларов в обмен на правду. И вы скажете ему, что он предоставит нам доказательства, необходимые для того, чтобы убедиться, что это правда, поскольку его слово ничего не стоит, не так ли? Не стойте тут, как жир, свалившийся с кита, заставьте своего безмозглого клиента признаться».

Савичу пришлось сказать, что Большой Морт, похоже, был готов застрелить Уиллига, если тот откажется сотрудничать. Сколько же ему достанется? Тридцать тысяч долларов? Савич наблюдал, как он прочистил горло и выпалил: «Да, очень хорошо. Винсент, скажи ей правду. Я подпишу, что миссис Расмуссен заплатит тебе сто тысяч долларов за имя человека, который тебя якобы нанял».

Уиллиг крикнул: «Мне нужно больше, чем просто деньги. Я хочу уйти, а не сидеть в тюрьме.

Я хочу, чтобы это было зафиксировано в письменном виде.

Савич сказал: «Господин Уиллиг, я уже разговаривал с федеральным прокурором. Если вы готовы говорить правду и сотрудничать в полной мере, он готов с вами поговорить. Но вам придётся отсидеть какое-то время, иначе никак».

Уиллиг бросил на него хитрый взгляд. «На сколько времени я могу рассчитывать?»

«Ваш адвокат может уладить этот вопрос с прокурором».

«Ты думаешь, я поверю адвокату? Адвокатам доверяют только дураки». Уиллиг пристально посмотрел на Большого Морта. «Сколько бы ты взял из моих ста тысяч?»

«Тридцать процентов», — сказал Большой Морт.

«Видишь? Тридцать процентов за полное бездействие. Знаешь что, я подумаю. Принеси мне обезболивающее».

Савич сказал: «У вас есть двадцать четыре часа. Я предлагаю вам рассмотреть альтернативу, мистер Уиллиг, а именно провести остаток жизни в Аттике».

ОСОБНЯК РАСМУССЕН

ВАШИНГТОН, округ Колумбия

ВТОРНИК ВЕЧЕР

Лицо Венеры озарилось, когда Роб вошёл в гостиную тем вечером и широко улыбнулся своей семье. Прошло десять лет, и теперь перед ними стоял мужчина, а не мальчик. Его отец, Гатри, резко вздохнул и улыбнулся.

Его голос был едва громче шёпота. «Робби, это действительно ты?»

«Да, отец, я дома».

Савич на мгновение подумал, что Гатри вот-вот вскочит со стула и обнимет сына, но с обеих сторон было слишком много сдержанности, слишком много неуверенности. Но никто не мог не заметить жажду в глазах обоих мужчин. Это был словно маяк, доступный всем, включая Александра, который неподвижно стоял у камина, не выражая никакого выражения на лице. Роб посмотрел на брата с расстояния в пятнадцать футов. «Александр».