Бабочки в моем животе, или История моей девственности

Глава 30 РАССТАВАНИЯ

Прошла неделя, данная мне агентством на раздумья. Сегодня мне предстояло встретиться с представителем компании и обсудить детали контракта. Поднимаясь в лифте, я думала о Париже и своей новой жизни.

– Вас уже ожидают, Кэт, – сообщила мне секретарша и проводила к двери.

– Познакомьтесь, месье Маршалл, это и есть Кэт.

Я натянула на себя самую дружелюбную улыбку и повернулась к месье.

Передо мной в строгом деловом костюме лукаво блестел глазами Люк. Тот самый Люк, с которым я вчера едва не занялась любовью в гостинице. Значит, вот кто теперь мой новый начальник. Интересно, как после вчерашнего облома у него не пропало желание брать меня на работу?

– Очень приятно, – только и сказала я.

Он смотрел на меня и хитро улыбался. Почему же он мне сразу не сказал?

– Кэт, как я уже говорила, компания, которую представляет Люк Маршалл, видит тебя лицом своей новой линии белья.

– По-моему, мадемуазель как нельзя лучше подходит для этого, – улыбаясь, сказал Люк.

– Спасибо, – поблагодарила я и хитро сощурилась.

– Так вы согласны, Кэт? – спросил Люк.

– Да, – ответила я.

– Замечательно! – воскликнула Кристина. – Это же просто отлично! Впрочем, другого ответа я и не ожидала. Ведь от таких предложений не отказываются.

– Мадам Кристина, если вы не возражаете, я хотел бы поговорить с Кэт наедине, – попросил Люк.

– Ну конечно, – согласилась Кристина и выпорхнула из кабинета.

– Значит, ты и есть мой новый шеф? – спросила я, когда дверь за ней закрылась.

– Для тебя просто Люк, – сказал он и встал со стула.

– И почему ты мне раньше об этом не сказал? Ты ведь сразу понял, что это я?

– Конечно, – признался он, целуя меня в щеку. – Сразу же, когда встретил в лифте. Я же видел твои фотографии. Поверь, решение пригласить тебя в Париж возникло сразу, как только мне принесли эти фотографии женщины-кошки. А встреча в лифте… просто судьба, наверное.

– Значит, теперь мы точно встретимся в Париже?

– Конечно. А ты сомневалась?

– И ты не передумал общаться со мной даже после вчерашнего? – спросила я, опустив глаза.

– Конечно нет. То, что произошло вчера, лишь в очередной раз доказало, что ты чувствительная и порядочная девушка.

– Правда? – расстрогалась я.

– И я вовсе не тороплю тебя, Кэт. Я умею ждать. Тем более что ты как раз та женщина, которую стоит ждать.

– Спасибо, Люк.

Через час я провожала его в аэропорт. Мне не хотелось с ним расставаться. Его внимание, его осторожная поддержка помогали мне справиться с болью, уйти от черных мыслей. Люк уехал, и я снова почувствовала свое одиночество и разъедающую сердце грусть. Все это время он был для меня не только отвлекающим от душевных страданий маневром, но и голосом разума, моей верой в возможное счастье. Без него я не была так уверена в том, что смогу вести себя разумно и адекватно. И без него было тяжелее поверить в то, что все будет хорошо.

У меня оставалось совсем немного времени для того, чтобы закончить дела до отлета в Париж. Я досрочно сдавала экзамены в универе, доделывала переводы, собирала вещи. Времени думать и грустить практически не оставалось. Только ночами, страдая от бессонницы, я давила в себе сомнения и занималась самовнушением.

А еще мне нужно было проститься с моими друзьями: Маришей, Саней, Гариком. Они теперь останутся без меня. В другой жизни. Как часть того, что я теряю, чем жертвую, обретая свое новое, пока сомнительное счастье.

Мы сидели с Гариком в одном уютном кафе. И я пыталась сладкими пирожными заглушить горечь своей вины перед этим человеком. Он примчался сразу, как только узнал о моем скором отъезде. Я думала, что на его месте любой возненавидел бы меня за ту жестокую боль, которую я ему причинила. Но Гарик не был любым. И он больше не походил на гея. Совершенно. И как только я могла допустить такую мысль? Он был настоящим мужчиной. Теперь я это точно знала.

– Как дела? – спросила я сквозь слезы, целуя его в щеку.

– У меня все хорошо, – ответил он, грустно глядя в мои глаза.

– Ты простил меня, Гарик? – не могла не спросить я.

– Конечно, простил, Кэт.

– Мне до сих пор неловко от моей глупости, – призналась я, беря его за руку.

– Да брось ты. Все равно я не могу на тебя долго злиться. Кроме того, каждый ведь имеет право на ошибку.

– У тебя есть девушка? – поинтересовалась я.

– Да, – признался Гарик, глядя в упор мне в глаза.

– Я уверена, она особенная, – искренне улыбнулась я.

– Ты права, это действительно так. Ты знаешь, Кэт, я когда-то думал, что никогда не смогу заинтересоваться другой девушкой. Тогда – он запнулся и опустил глаза, – когда любил тебя.

– Но это оказалось не так, – продолжила я, нисколько не огорченная его заявлением.

– Ты знаешь, время лечит. Это правда. Нужно просто разрешить себе жить, смотреть по сторонам, дышать полной грудью. И твое счастье обязательно накроет тебя.

Я внимательно слушала его слова и пыталась их запомнить.

– Спасибо, Гарик. Думаю, мне очень пригодятся твои советы, – честно призналась я.

– Я знаю, – спокойно ответил он. – Я ведь вижу, что с тобой что-то происходит.

– Ты прав, – не стала спорить я.

– Кэт, не пытайся убежать от своих проблем, – серьезно сказал Гарик, внимательно вглядываясь в мое лицо.

В глазах предательски защипало.

– Поверь мне, если ты не решишь их здесь, – продолжал он, – то неважно, как далеко ты улетишь и спрячешься, поверь, они настигнут тебя и там.

– Наверное, ты прав, – тихо сказала я и потянулась за сигаретой.

– Ты влюблена, так ведь? – спросил он, и я почувствовала, что не могу ему соврать.

– Кажется, да.

Он молча достал зажигалку и дал мне прикурить.

– У тебя дрожат руки, – заметил он.

– Они всегда у меня дрожат.

– Так почему же ты бежишь от своей любви?

Мне было неловко говорить с Гариком об этом, вообще неловко разговаривать на эту тему. Я ведь и сама себе задавала этот вопрос, но пока он оставался без ответа. Но Гарику я не могла не ответить.

– Потому что моя любовь – это ошибка, – подняла я на него глаза. – А ошибки нужно исправлять.

– Любовь не бывает ошибкой, – невозмутимо продолжал он.

– Даже когда она разрывает сердце? – сквозь дым спрашивала я.

– Даже в этом случае. Уж поверь моему горькому опыту.

– Ты это про меня, Гарик?

– Да, про тебя.

– Неужели ты так любил меня? – решилась задать вопрос я.

Это даже хорошо, что между нами дым. Он мешает нам как следует рассмотреть друг друга. И на него всегда можно списать першение в горле и красные глаза.

– Любил, – после паузы ответил Гарик. – И мне было очень больно. И я признаюсь, ты разбила мне сердце, Кэт.

– Извини, я не хотела.

– Я знаю. И все равно я не считаю эту свою любовь ошибкой.

– Но ведь я тебя растоптала, Гарик. Я ведь разбила тебе сердце, заставила страдать.

– Зато я теперь знаю, как могу любить, как чувствовать. И уверен, смогу когда-нибудь испытать эти эмоции по отношению к другой девушке, которая, в отличие от тебя, сможет меня полюбить. И эта любовь хоть и несчастная, но это мой опыт. Это часть моей жизни. И я благодарен за то, что она была у меня.

Я крепко сжала его руку, потрясенная этим признанием, смущенная этой его очевидной болью. Мне стало неловко за то, что я жалуюсь на свою жизнь, перед этим сильным человеком.

– Мне очень жаль, Гарик, что я не смогла ответить на твою любовь. Ты глубокий, замечательный человек с чистым сердцем. Но, поверь, жизнь наказала меня. Мне довелось полюбить человека, недостойного этого чувства.

– Почему ты так решила? Может быть, он просто боится открыться перед тобой?

– К сожалению, Гарик, он боится совершенно другого.

– Чего же?

– Быть моим первым мужчиной, – выпалила я.

– Так вот в чем дело. Он так и сказал?

– Да нет, – все больше злилась я. – Он даже не удосужился сделать этого. Просто пропал с горизонта, как только узнал, что я девственница.

Гарик на минутку замолчал и задумался.

– И вы больше не говорили об этом?

– Ну почему же? Он потом пытался что-то объяснять, но я не стала слушать. Какие тут могут быть объяснения, когда он просто оказался жалким трусом и подонком?

– Зря ты не выслушала его, Кэт. Возможно, у него действительно есть причины так себя вести.

– Причины? Он сказал, что испугался. Побоялся ответственности. Побоялся разочаровать меня.

– Послушай, Кэт, – сказал Гарик после минутной паузы, – а ты сама не по той ли причине до сих пор девственница?

– Я тебя не понимаю.

– Разве не ты сама боялась наложить на кого-то ответственность, сделав его своим первым мужчиной? Разве это не ты опасалась, что он будет придавать слишком большое значение твоей невинности? Разве не ты сама опасалась привязаться к человеку, ставшему твоим первым мужчиной? Не ты боялась разочаровать его?

– Да, боялась, – нехотя призналась я.

– Неудивительно, что он боится того же самого: разочаровать тебя, прикипеть к тебе, разрушить твои иллюзии. Так чем же он хуже тебя?

– Но ведь ты бы не побоялся.

– Не знаю, Кэт. Но послушай меня, по-моему, этот человек любит тебя не меньше, и вы расстаетесь из-за какой-то дурацкой ошибки, недоразумения. Поговори с ним до того, как уедешь в Париж, или будешь жалеть об этом всю жизнь.

– Хорошо, я подумаю над твоими словами, Гарик, – согласилась я и попыталась перевести разговор на другую тему: – Я буду скучать по тебе.

– Я по тебе тоже, Кэт, – сказал он, сжав мою руку. – У меня теперь нет надежды когда-нибудь быть рядом с тобой. Я буду жить без тебя, но ты все равно останешься для меня особенной девушкой.

– Я тоже буду тебя помнить. И обещаю звонить, – ответила я.

– Впрочем, я буду рад узнать, что ты никуда не уехала. Подумай над моими словами.

Я чмокнула его на прощание и ушла. У меня остался осадок после нашего разговора. Он был не очень приятен мне еще и потому, что я понимала свою неправоту. Только ведь я не до конца рассказала Гарику, какую кашу заварила. Он не знает, что я призналась Марату в обмане, что сказала ему, что давно не девственница, наврала ему, что меня в нем привлекали только деньги. Не узнал он и о том, как я издевалась над Маратом, целовалась при нем с другими мужчинами, как уехала с Русланом, как обнималась с Люком. Не рассказала и о том, как приходила к Марату с предложением заняться сексом, как он едва не изнасиловал меня в женском туалете. Промолчала и о том, что уже успела подыскать себе другого претендента на роль первого мужчины…

Что бы сказал на все это мой верный друг Гарик? Был бы он все так же снисходителен к моим выходкам? Но я боялась разочаровать его. Мне нравилось выглядеть в его глазах мисс Совершенством, и я промолчала.

Понятно, что и речи быть не могло о том, чтобы вести какие-то переговоры с Маратом. Нет никакого смысла. Он просто мне не поверит. Да и я ему тоже. Слишком много боли причинили мы друг другу. И эту боль уже не заглушишь никчемными объяснениями, никому не нужными извинениями. Он слишком больно ранил меня. И я не хотела, чтобы у меня снова появился повод простить его. Да, я боялась любить его еще больше, чем потерять. Слишком большой властью надо мной обладала эта любовь, слишком сильно на меня давила, лишала воли, порабощала. А я хотела оставаться гордой и независимой, дерзкой и своевольной, хотела самостоятельно управлять своими поступками, мыслями, чувствами. На самом деле мне не нужен был особенный человек. Мне хотелось оставаться для самой себя особенной, любить себя больше других. И мне была невыносима мысль, что в моей жизни появится человек, который окажется для меня дороже меня самой. Любите, обожайте, преклоняйтесь – это пожалуйста. Но не претендуйте на мое сердце, душу и волю. Не пытайтесь затмить меня, не будьте лучше. И сейчас мне было легче убить в себе любовь к Марату, изменить всю жизнь, уехать, только бы не признать его слишком большую власть надо мной.