Балом правит любовь

Глава двенадцатая

После бурной встречи с Эдвардом в парке Диана насилу привела свои мысли в порядок.

Я хочу иметь к этому отношение. Я хочу иметь самые близкие отношения… с вами.

При воспоминании об этих словах кровь вновь и вновь приливала к ее лицу. А уж то, что было сказано до этого, смущало Диану еще больше.

Вы скрываете что-то, что является препятствием для принятия предложения руки и сердца?

Как понимать эти слова? Одно заявление, по мнению Дианы, можно было расценить как намек на то, что Эдвард хочет сделать ее своей любовницей. Другое говорило о честности его намерений. Однако о его желании жениться на ней, не было сказано ни слова. Да Эдвард и не мог заговорить об этом, не зная о ней ровным счетом ничего, кроме того, что она ездит на отличной лошади и обладает манерами светской дамы. Но все это можно сказать и о женщинах полусвета, промышляющих на улицах Лондона.

Задумай Эдвард жениться на Диане, его мать никогда не дала бы свое согласи. Диана попыталась вообразить, как она вступает в гостиную леди Гартдейл и ее представляют в качестве избранницы ее сына.

Но до этого дело не дойдет: Эдвард мигом расхотел бы жениться на ней и их утренним прогулкам по парку тотчас пришел бы конец, если бы он узнал, кто она такая. Он счел бы себя жертвой коварной мошеннической проделки, которой нашел бы свое собственное объяснение, говорившее, конечно же, не в пользу Дианы.

Но могла ли Диана свыкнуться с мыслью о том, что она больше никогда не увидит Эдварда? В силах ли она вынести эту муку?

— Что-то ты нынче очень рассеянна, Диана, — бросила ей тетка со своего места. — Тебя что-то беспокоит?

Диана опустила глаза, прикидывая, как много она может ей открыть. Ее нежные чувства к Эдварду были ее личным делом, но Диана привыкла быть откровенной с миссис Митчелл и дорожила ее мнением.

Диана вздохнула.

— Я в затруднительном положении. Дело касается лорда Гартдейла.

Женщина улыбнулась.

— Однако! И что ж это за положение?

— Во-первых, я более не считаю, что сказать ему правду о лорде Дерлинге, скрываясь под маской Дженни, удачная мысль.

Руки тетки, занятые рукоделием, вдруг остановились.

— Мы же с тобой решили, что это для нас единственный путь помочь леди Элен, не так ли?

— Да. Но теперь я боюсь, что эта помощь нам слишком дорого обойдется. — И Диана, стараясь быть как можно более краткой, поведала тетке о состоявшемся у них с лордом Дерлингом разговоре.

Лицо миссис Митчелл потемнело от гнева.

— Будь он проклят! Прости, Диана, но случаются минуты, когда и дама не в силах удержаться от сквернословия. Как он посмел! Мерзкая тварь!

— Как бы то ни было, а мы не можем не признать, что этим все осложняется. Ни одному из членов семьи леди Элен я не могу открыть правды, ибо не хочу рисковать счастьем Фиби. — Диана взяла новую шелковую нить и вдела ее в иголку. — Кстати сказать, Фиби все известно о том, что произошло четыре года назад.

Миссис Митчелл откинулась на спинку стула.

— Вот как?

— Да, нынче на рассвете у нас состоялся разговор.

— О боже! Дитя мое, что ты делала так рано?

— Пыталась убежать от неприятных сновидений, — призналась Диана. — Фиби, как выяснилось, тоже не могла уснуть и потому спустилась ко мне. Она подозревала, что творится что-то неладное и что дело связано с лордом Дерлингом, поэтому попросила у меня объяснений. Я решила, что скрывать от нее правду больше не стоит.

Миссис Митчелл вопросительно взглянула на Диану.

— Твой рассказ сильно поразил ее?

— Он поверг ее в ужас. Она была потрясена выходкой лорда Дерлинга, а также тем, что я никому ничего не рассказала тогда.

— В этом мы сходимся, — сухо заметила миссис Митчелл. — Я не жалею о том, что она все узнала. Теперь у нас нет от нее секретов.

Диана замялась, кусая губу.

— Но это не все. Я предупредила Фиби, чтобы она ничего не говорила леди Элен и ее родственникам, поскольку от этого могут пострадать другие. Но она и тут быстро сообразила, что к чему. Она догадалась, что я оберегаю ее.

— Господи! — Миссис Митчелл отложила пяльцы. — Что ж было дальше?

— Она сказала, что мое нежелание выходить замуж ей теперь понятно и что мы, несмотря ни на что, все же должны спасти леди Элен от лорда Дерлинга.

Женщина улыбнулась.

— Милая Фиби. Это так на нее похоже. Говоря по чести, Диана, я не могу с ней не согласиться. Мысль о том, что бедное дитя попадет в лапы этого чудовища, мне невыносима.

— Мне тоже. Но как можно расстроить эту свадьбу? Леди Гартдейл не станет нас слушать, лорду Гартдейлу мы тоже не сможем ничего рассказать. А лорд Дерлинг не такой уж и глупец: до свадьбы он воздержится от дурного обращения со своей невестой.

— Если лорд Гартдейл узнает о его дурном обращении с леди Элен, он тотчас пошлет к нему своих секундантов, в этом нет сомнений.

— А что, если после свадьбы лорд Дерлинг увезет молодую жену к себе в Чиппинг-парк, подальше от посторонних глаз, и месяцами не будет с ней показываться здесь? — предположила Диана.

— И то, правда. — Миссис Митчелл дробно забарабанила пальцами по подлокотнику. — Чрезвычайно сложная ситуация.

— Да, тетя, и я буду безмерно счастлива сбежать от всего этого в Уитли.

— Да, но возвращение в Уитли, избавив тебя от одного несчастья, взамен принесет новое. Диана уставилась на тетку.

— Что вы имеете в виду?

— Лорда Гартдейла, конечно. Ты расстанешься с мужчиной, которого любишь, а это разве счастье?

Щеки Дианы пошли красными пятнами.

— Но я не… то есть я…

— Даже не пытайся меня разуверить, — мягко проговорила миссис Митчелл. — Я все время повторяю, что жизнь легче наблюдать со стороны, чем быть непосредственным участником событий. Лорд Гартдейл, как я понимаю, до сих пор не знает, что Дженни — это ты?

Диана согласилась про себя, что тетка права, и горестно покачала головой. — Нет.

— Но ты по-прежнему с ним встречаешься. — Да. — Он заговаривал с тобой о своих чувствах?

— Он признался, что они у него ко мне есть… то есть к ней, к Дженни, — ответила Диана. Ей все никак не удавалось привыкнуть к тому, что приходится говорить о себе в третьем лице. — Он также задавал и другие, весьма конкретные вопросы.

— Надеюсь, пристойные.

— О да, без сомнения! — с улыбкой заверила тетку Диана. — Хотя ответы на них я находила с трудом.

Послышался стук в дверь, и в дверях возник Джиггинс, который подал миссис Митчелл на подносе визитную карточку. Та взяла ее и, прочитав, улыбнулась.

— Ну не чудо ли, — проговорила она, передавая визитку племяннице. — У тебя, кажется, появилась возможность задать ему свои вопросы, если захочешь. — Миссис Митчелл кивнула слуге. — Спасибо, Джиггинс. Просите лорда Гартдейла.

Едва Диана успела успокоиться и принять непринужденный вид, как в дверях показался мужчина, которого она любила. Теперь вместо костюма для верховой езды на нем был превосходно пошитый темно-синий камзол и светлые бриджи. Его начищенные высокие сапоги сияли. Легкий аромат одеколона, который распространял вокруг себя Эдвард, волновал Диану. Про себя она порадовалась, что нынче утром надела один из своих новых туалетов, который был ей необыкновенно к лицу. Поднявшись в знак приветствия, Диана ощутила, как неистово колотится сердце, и ей вдруг очень захотелось сбежать.

— Здравствуйте, миссис Митчелл. — Приблизившись, Эдвард учтиво поклонился. — Надеюсь, я не причиняю вам неудобств.

— Ни в коем случае. Мы с Дианой просто сидели и болтали, а Чосер вообще всегда рад гостям.

Эдвард с улыбкой поклонился Диане.

— Доброе утро, мисс Хепворт.

— Здравствуйте, лорд Гартдейл, — поздоровалась Диана с Эдвардом уже второй раз за этот день.

Миссис Митчелл ласково отослала Чосера на место и, вернувшись к своему стулу у окна, пригласила лорда Гартдейла садиться. Диана тоже заняла свое место и, чтобы чем-нибудь занять руки, взялась за рукоделие.

— Надеюсь, я могу говорить с вами откровенно, миссис Митчелл, — начал Эдвард. — Сцена, произошедшая в доме моей матери, была мне крайне неприятна. Вчера вечером я имел честь говорить с мисс Хепворт, но, к несчастью, не имел возможности переговорить с вами или мисс Лоуден. Поскольку гнев моей матери был обращен против вас всех, я решил, что мне следует прийти к вам и принести извинения от ее лица.

— Вы очень добры, лорд Гартдейл, но ваша матушка и сама в состоянии за себя извиниться, — строго ответила миссис Митчелл.

— Увы, она не желает этого делать, — удрученно ответил Эдвард, — а вы непременно должны получить объяснения. Мне стало известно, что причиной ее неприличного поведения была давняя связь мисс Хепворт с лордом Дерлингом. Но это, разумеется, ни в коей мере не оправдывает грубости моей матери.

— Благодарю вас, лорд Гартдейл. Полагаю, нежелание вашей матушки терпеть наше общество понятно, — сказала миссис Митчелл. — Она, без сомнения, опасалась, что между Дианой и лордом Дерлингом сохраняется вражда, и она не хотела, чтобы в присутствии леди Элен о нем говорили дурно, хотя, к слову сказать, моя племянница никогда и не позволила бы себе такой бестактности.

Эдвард учтиво наклонил голову.

— Конечно. Нежелание мисс Хепворт разговаривать на эту тему совершенно естественно. Однако ваши последние слова перед вашим отъездом пробудили во мне любопытство и, не скрою, отчасти являются причиной моего визита к вам.

Диана вскинула глаза, но тетка не отрываясь, с легким удивлением смотрела на гостя, будто не понимала, к чему тот клонит.

— То есть?..

— Вы изволили сказать, что прибыли к матери по делу и что выслушать вас в ее интересах. Вы также обмолвились, что в противном случае ей в будущем придется горько раскаиваться. — Эдвард мельком взглянул на Диану. — Это навело меня на мысль, что дело касается замужества Элен.

На этот раз пришла очередь миссис Митчелл искать взгляда Дианы. Женщины коротко переглянулись. Затем миссис Митчелл снова повернулась к гостю и, прежде чем заговорить, откашлялась.

— Прошу покорнейше извинить меня, милорд, но мне нечего сказать вам или вашей матушке.

На лице Эдварда было написано удивление.

— Неужто я ошибся?

— Нет, не ошиблись. Просто по зрелом размышлении я решила оставить свои советы при себе.

— Прошу простить меня, миссис Митчелл, но мне тогда показалось, что вы намеревались сказать что-то чрезвычайно важное.

— Да, это так. Но обстоятельства переменились, и я более не свободна в своих словах.

— Я не понимаю вас. Если дело так важно, что вы решились обратиться к моей матери, то отчего же сейчас, когда я готов вас выслушать, вы не хотите ничего сказать мне?

— Оттого, лорд Гартдейл, что время делает нас более мудрыми. Вот я, пораскинув умом, и поняла, что должна молчать, — сказала миссис Митчелл, давая недвусмысленно понять, что желает закрыть эту тему. — Не желаете ли чаю, лорд Гартдейл?

Эдвард остался явно в недоумении, что было естественно. Он посмотрел сперва на миссис Митчелл, которая встретила его пристальный взгляд с невозмутимым спокойствием, а затем на Диану, которая постаралась последовать тетушкиному примеру, но взгляда Эдварда все-таки не выдержала и опустила глаза на свою вышивку. Тиканье часов и биение собственного сердца оглушали ее.

— Благодарю вас, миссис Митчелл. Не смею более злоупотреблять вашим гостеприимством. Я явился к вам с целью принести свои извинения и в надежде услышать от вас то, что вам не удалось сказать моей матери. — Эдвард поднялся. — Но раз обстоятельства переменились и вы считаете, что сказать вам нечего…

Эдвард, так и не договорив, замолк. Диане показалось, что он сделал это нарочно, желая вызвать в них чувство вины, и потому она неловко заерзала на стуле.

— Вы ничего не хотите мне сообщить, мисс Хепворт?

Но Эдвард поздно спохватился. Диана заставила себя посмотреть ему прямо в глаза и покачала головой.

— Нет, лорд Гартдейл. Разве только то, что с вашей стороны было очень любезно почтить нас своим присутствием и принести извинения от лица вашей матушки.

Эдвард смотрел на женщин одно долгое мгновение, сначала на миссис Митчелл, потом на Диану, как будто ждал, что его остановят. Однако никто его не удерживал, ибо обе женщины сознавали, что заговорить теперь значило отступиться от своих слов, а стало быть, выставить себя в невыгодном свете.

Услышав, что дверь за Эдвардом захлопнулась, Диана в изнеможении откинулась на стуле. Она чувствовала себя так, будто только что выдержала битву и не знала, кто одержал в ней победу.

— Господи!

— Ну и ну! — воскликнула миссис Митчелл, вставая со своего места. — Какое счастье, что все закончилось. Была минута, когда мне показалось, что я не выдержу, сдамся и выложу ему все.

— Вы прекрасно держались, тетя. Я все думаю, правильно ли мы поступили, — промолвила Диана. — Не было ли ошибкой скрыть от него правду о лорде Дерлинге?

— Конечно! — ответила миссис Митчелл особенно резко от сознания собственной вины. — Мы скрыли правду об этом чудовище, которого давно уже следовало предать на суд общественности. Однако, если бы мы все рассказали, а нам бы не поверили, положение наше усугубилось бы.

Диана нахмурилась.

— Как это?

— Возможно, будущий зять уже успел заслужить расположение лорда Гартдейла. И если бы лорд Гартдейл предъявил лорду Дерлингу все нами сказанное, будущее Фиби оказалось бы под угрозой. — Миссис Митчелл покачала головой. — Нет, я не вижу выхода из сложившейся ситуации.

Диане хотелось верить в то, что они поступили правильно и что ради счастья одной девушки можно было пожертвовать счастьем другой. Но в душе она была твердо уверена, что, если с леди Элен что-то случится, она никогда не простит себе этого. Ей не будет оправдания за собственное молчание, пусть даже оно и было продиктовано исключительно благими намерениями.

Эдвард провел вечер в клубе. Оставаться дома ему не хотелось, но и томиться на каком-либо светском сборище он был не расположен. Вместо этого он развернул газету, пытаясь отвлечься от мыслей о своем безрезультатном визите к миссис Митчелл и ее племяннице. Он понял, что от него что-то скрывают. Вот только что?

Видно, миссис Митчелл с ее племянницей имеет к этому делу самое прямое отношение. От Эдварда не укрылся взгляд, которым обменялись женщины, и он теперь, как никогда, был убежден, что все это как-то связано с будущим Элен. Отчего же женщины ему ничего не рассказали? Что их заставило изменить свои намерения?

— Приветствую вас, Гартдейл, — послышался знакомый голос.

Эдвард поднял глаза и увидел у своего стола лорда Дерлинга, который этим вечером, очевидно, разъезжал по вечеринкам. Он был при полном параде и выглядел, как всегда, безупречно. На его ослепительно белых шелковых чулках не было ни пятнышка, на плотно облегавших его ноги бриджах — ни единой складочки. Даже галстук его поражал своей необычайной чистотой и свежестью.

Эдварду порой казалось, что в лорде Дерлинге все уж слишком безупречно.

— Здравствуйте, Дерлинг. Ваша программа на сегодняшний вечер уже завершена или это лишь передышка?

— Боюсь, последнее. Я обещался быть на вечере у леди Фарквор и у миссис Бентли. Вот, решил заехать сюда на минутку передохнуть. Покоя нет, все эти разъезды так выматывают.

— Странно, что вы от них до сих пор не отказались, — сказал Эдвард, скрывая под улыбкой раздражение. — Вы, в конце концов, вскоре свяжете себя брачными узами, и вам нет необходимости посещать все светские мероприятия без разбору.

Дерлинг рассмеялся.

— Вы правы. И я выезжаю намного реже, чем раньше. Но я люблю быть в курсе светских новостей.

Уж в чем, в чем, а в этом нет никакого сомнения, подумал Эдвард. Дерлинг был большим любителем придворных сплетен. Он не пропускал ни одной модной вечеринки и обожал потом распространяться о том, чему был там свидетелем. Именно по этой причине он не мог бы стать близким другом Эдварда, которого не интересовали ни слухи, гуляющие в обществе, ни тот, кто эти слухи распускает. Однако с лордом Дерлингом надлежало проявлять терпение: ведь тот в скором времени станет его зятем.

Эдвард пригласил Дерлинга присоединиться к нему, и тот, усаживаясь в кресле напротив, сказал:

— А вы, как я погляжу, нынче избегаете шумных сборищ и наверное поступаете мудро.

— Мудрость тут ни при чем. Я просто не расположен к общению. По крайней мере, в бальных залах. — Эдвард откинулся на стуле. Его взгляд на минуту застыл на собеседнике. — Скажите, Дерлинг, отчего вы не сказали мне, что были помолвлены с Дианой Хепворт?

Дерлинг медленно поднял глаза.

— Я думал, вы знаете.

— Я не знал. Почему она разорвала помолвку?

— Это имеет значение?

— Представьте себе, имеет.

Дерлинг пожал плечами и подал знак официанту.

— У нее были свои личные на то причины.

— Не соизволите ли сообщить, что за причины?

— Мне бы не хотелось. — Дерлинг улыбнулся. Его улыбка показалась Эдварду вымученной. — Отчего такое любопытство?

— Оттого, что эта женщина вернулась в город и наши пути несколько раз пересекались.

— Что-то романтическое?

— Вовсе нет. Мисс Хепворт здесь в качестве компаньонки своей кузины. Ее кузина коротко сошлась с Элен, и потому мы с ней нередко сталкиваемся.

Дерлинг заказал подошедшему официанту бутылку бренди.

— Элен что-нибудь говорила вам о моих взаимоотношениях с Дианой?

— Нет. Я даже не уверен, что она о них знает.

— Тогда мне непонятно, с чего это вам вздумалось ворошить прошлое.

А мне непонятно, с чего это ты так упорно избегаешь говорить об этом, подумал про себя Эдвард, но вслух произнес:

— Полагаю, это чистое любопытство. Ко всему прочему вы когда-то были помолвлены с этой женщиной, а теперь женитесь на моей сестре. Я не считаю, что прошу у вас многого. — Эдвард с обманчивым спокойствием посмотрел на Дерлинга. — А вы так не считаете?

Появление слуги с бутылкой бренди и двумя бокалами дало повод отвлечься.

— Не желаете составить мне компанию? — спросил Дерлинг. — Думаю, это придется вам по вкусу.

Эдвард кивнул.

— Благодарю. От хорошего бренди я никогда не откажусь.

Дерлинг наполнил бокал Эдварда, а потом налил себе. Вертя в руках бокал, он проговорил:

— Мисс Хепворт объявила мне, что не выйдет за меня замуж, ибо не желает быть моей супругой. — Это было произнесено совершенно сухим, прозаичным тоном. — Она сказала, что ищет более многообещающего союза, с мужчиной выше по положению и с большим состоянием.

Эдвард сдвинул брови.

— Она сказала вам это?

— Именно. Она известила меня об этом письмом, которое я получил накануне свадьбы.

— Боже правый! А что ж она сказала вам, когда вы обратились к ней за разъяснениями?

Дерлинг поболтал бренди в бокале.

— Я не поехал к ней. Она уже и так все высказала. К чему мне было ехать и выслушивать все это еще раз?

— Удостовериться в том, что вы верно ее поняли.

— О, я верно ее понял!

Эдвард медленно провел пальцем по стенке бокала.

— Мисс Хепворт вместе со своей теткой и кузиной на днях была с визитом у моей матери и Элен. Полагаю, идея приехать в гости принадлежала ее тетке. Моя мать, узнав, кто такая мисс Хепворт, попросила их покинуть дом.

— Возможно, она поступила мудро, — заметил Дерлинг. — Сомневаюсь, что мисс Хепворт хорошо отозвалась бы обо мне.

— А с чего вы решили, что она вообще собиралась говорить о вас?

— Я знаю эту женщину. — Дерлинг сделал большой глоток бренди. — Вопреки кажущемуся дружелюбию и ангельской внешности Диана может быть очень злой. Обнаружив, что я рассказал людям о том, что между нами произошло, она обвинила меня в мстительности и в том, что я очернил ее доброе имя. Она и теперь того же мнения. Потому-то я и не могу поверить, что она может одобрить намерение Элен выйти за меня замуж. — Дерлинг не спеша, поставил стакан на стол, избегая встречаться с Эдвардом взглядом. — Так что ж все-таки Диана сказала обо мне?

— Ничего. Как только миссис Митчелл обменялась с матерью положенными любезностями, к их обществу присоединился я. Я обратился к мисс Хепворт по имени, и моя мать, узнав, с кем имеет дело, в весьма недвусмысленных выражениях попросила гостей удалиться. Я нынче днем нанес визит миссис Митчелл, с тем, чтобы принести свои извинения за столь бесцеремонное с ними обхождение, и задал несколько вопросов.

Эдварду почудилось, что Дерлинг побледнел.

— Что ж она вам ответила?

— Опять ничего. Она отказалась отвечать на мои вопросы.

— И имела на это полное право, — заметил Дерлинг.

— Согласен, — сказал Эдвард, подивившись тому, что в голосе Дерлинга вдруг послышалось облегчение. — Но я не могу найти объяснение, почему она так резко передумала. Я не вижу в этом никакого смысла.

— Возможно, его и нет. Что тут говорить! Женщины! Нынче они упрямо отстаивают одну точку зрения, а завтра, глядишь, они с упорством, достойным лучшего применения, отрицают ее. Но позвольте мне внести ясность в один вопрос, Гартдейл. Наши с Дианой не сложившиеся отношения ровно ничего не говорят о моих чувствах к вашей сестре. Я люблю Элен и хочу сделать ее счастливейшей женщиной Англии. Даю вам слово, — сказал Дерлинг, протягивая Эдварду руку.

Причины не пожать ее не было, а потому Эдварду ничего другого не оставалось.

— Время покажет. Мне очень не хотелось бы, чтобы семейные конфликты стали причиной дуэли с собственным зятем. Это было бы положительно дурным тоном.

Эдвард проговорил это с улыбкой на устах, и Дерлинг рассмеялся, однако смех его был неестественным, и оба это прекрасно понимали.

Вскоре после этого Дерлинг отправился продолжать свои вечерние увеселения, а Эдвард остался сидеть в клубе, перебирая в памяти все, что он только что узнал о Диане Хепворт. Странно, что у него об этой женщине сложилось совсем другое мнение. Бесцеремонность никак не вязалась с ее образом, сформировавшимся в уме Эдварда. Он не угадывал в ней мстительности или злорадства. Была ли она другой четыре года назад? Была ли она столь алчной, что богатый виконт показался ей не самой выгодной партией?

Конечно, есть люди и побогаче Дерлинга, но его фамильные владения весьма существенны. И потом, он чрезвычайно хорош собою. А семнадцатилетняя девушка, без состояния и титула, все-таки отказалась выйти за него замуж, не объясняя при этом истинных причин.

Что-то здесь не так. У Эдварда возникло чувство, будто он не знает чего-то очень важного. Оставалось решить, как докопаться до правды. Кто был знаком с Дианой Хепворт близко и мог рассказать, какой она была четыре года назад, когда приключилась эта странная история?