Балом правит любовь

Глава девятая

Утренняя встреча с Эдвардом порядком разволновала Диану. Поэтому она решила не ездить с визитами днем, предоставив это тетке с кузиной, и, оставшись дома, взялась за книгу.

Для нее был большой неожиданностью затеянный Эдвардом с ней разговор о Диане Хепворт и лорде Дерлинге, а уж на то, что он спросит ее мнение на сей счет, она и вовсе не рассчитывала. Диане льстило оказанное ей Эдвардом доверие. И она ответила ему со всей прямотой, на которую была способна, а теперь спрашивала себя, как далеко ей позволительно заходить в своей откровенности. Не грозит ли ей это риском быть разоблаченной? И как она должна была бы себя вести, на самом деле являясь лицом незаинтересованным?

Диана рассуждала о себе с точки зрения стороннего наблюдателя, скрываясь под маской Дженни, и теперь с мыслью о том, чтобы когда-нибудь открыться Эдварду, можно было навсегда распрощаться. Он никогда ей не простит, узнав, что Дженни — это Диана, и будет уверен в том, что она лгала ему с одной лишь целью — выставить себя, Диану, в выгодном свете. Он сочтет ее не только отъявленной лгуньей, но и безжалостной интриганкой, беззастенчиво пользующейся чужим расположением и пренебрегающей чувствами других людей.

Именно так и отзывался о ней лорд Дерлинг!

Стоит ли удивляться тому, что Диана оставила надежду сохранить с Эдвардом в будущем хоть сколько-нибудь теплые взаимоотношения?

Проливной дождь, зарядивший на следующий день еще до рассвета, лил почти до вечера. Он избавил Диану от необходимости принимать решение, ехать ли ей на встречу с Эдвардом. В первый раз в жизни она возблагодарила Бога за ненастье.

Однако непогода не избавила ее от исполнения другой, не менее тяжкой обязанности. За завтраком миссис Митчелл объявила, что днем рассчитывает нанести визит леди Гартдейл.

Как же Диана пожалела, что не осталась в постели, сказавшись больной!

Миссис Митчелл подала встретившему их дворецкому леди Гартдейл свою визитную карточку и вслед за тем была препровождена вместе со своими спутницами в гостиную, располагавшуюся на первом этаже. То была просторная, изящно обставленная комната с высокими потолками, украшенными замысловатой лепниной. Убранство комнаты, по мнению Дианы, было несколько мрачноватым: обои в темно-золотую и синюю полоску, темно-синие бархатные портьеры, позолоченная мебель с окантовкой синего цвета и великолепный ковер в сине-золотых и кремовых тонах.

Диана была уверена: стоить лишь раздвинуть тяжелые портьеры, как комната, наполнившись светом, станет гораздо уютнее. Но леди Гартдейл, по-видимому, не любила света. Диана заметила, что, даже, несмотря на превосходное качество мебели и парчовой обивки, в гостиной царило запустение, свидетельствовавшее о недостатке заботы или, быть может, желания поддерживать уют.

Вдова, графиня Гартдейл, оказалась женщиной, которая могла бы выглядеть и моложе, если бы приложила к этому хоть какое-то усилие. Назвать ее совершенно некрасивой было нельзя, но черное траурное платье не добавляло привлекательности ее лицу нездорового землистого цвета. Ее волосы были стянуты сзади так сильно, что это, как показалось Диане, должно было мешать ей улыбаться. Леди Элен в милом сиреневом платьице с кремовой кружевной отделкой смиренно села подле своей матери.

— Миссис Митчелл, — проговорила леди Гартдейл, не обнаруживая восторга от встречи, — рада вас видеть.

Миссис Митчелл учтиво наклонила голову.

— Я подумала, леди Гартдейл, что наш визит мог бы скрасить вам этот ненастный день.

Губы вдовы неохотно приподнялись.

— Идет ли дождь, светит ли солнце, мне все равно. Дни мои проходят во мраке, вся моя жизнь погружена во мрак.

Нисколько не смущаясь такою встречей, миссис Митчелл взяла стул, придвинула его поближе к леди Гартдейл и села.

— Как знать, быть может, нам удастся сделать этот день для вас менее сумрачным, чем все остальные.

Диана и Фиби, взяв стулья, тоже уселись по обе стороны камина. Леди Элен сидела безмолвно, переводя взгляд с лица матери на лица гостей.

— Это ваши дочери? — поинтересовалась леди Гартдейл.

— Это мои племянницы. Диана — старшая, а Фиби — младшая.

— Обе не замужем, как я понимаю?

— Пока нет.

Вдова зорко взглянула на Диану.

— А старшей, кажется, давно бы уж пора.

Услышав, что о ней говорят как об отсутствующей, Диана напряглась, но, заметив, как тетка покачала головой, поняла, что должна молчать, хотя ее так и подмывало ответить на эту грубость.

— Видите ли, Диана только приехала в Лондон. До недавнего времени она жила в деревне. А Фиби в этом году впервые появилась в свете. Это ее первый сезон.

— У моей младшей дочери, леди Элен, — вяло проговорила леди Гартдейл, — тоже первый сезон, однако дела у нее идут получше, чем у ваших племянниц: она выходит замуж.

Диана заметила, как на лице Фиби отразилось смятение, и поняла, что язвительное замечание достигло своей цели. Миссис Митчелл тоже отметила это для себя, но виду не подала.

— Да, мы слышали. Она помолвлена с лордом Дерлингом.

— Весьма удачная партия, — сказала графиня. — Я охотно благословила их. Наше положение в обществе, конечно, несравненно выше, но он хорошей фамилии и богат. Не то, что помолвка графа Истклиффа с той, как ее…

— С мисс Амандой Таунли, — подсказала миссис Митчелл.

— Вот-вот. Хорошенькая, но без связей. Истклиффу бы невесту получше. Я бы такой союз никогда не одобрила.

— Но мисс Таунли из хорошего рода, — сказала Диана, не в силах смолчать после этого сделанного оскорбительно-покровительственным тоном замечания.

Женщина недобро посмотрела на нее.

— Как бы то ни было, а между ними существенная разница, и мужчине должно принимать это в соображение.

Леди Элен сделалось явно не по себе.

— Мама, я…

— А вот союз Элен куда более удачен, — продолжала леди Гартдейл. — У нее было несколько кавалеров, но, когда дочь призналась мне, что чувствует расположение к лорду Дерлингу, я тотчас же одобрила ее выбор.

— Конечно, мать всегда должна соблюдать интересы детей, — проговорила миссис Митчелл. — В особенности дочерей. Насколько мне известно, ваша старшая дочь ожидает второго ребенка?

Вдова утвердительно кивнула.

— Да. В октябре Барбара должна разрешиться от бремени. Надеется, что родится мальчик.

Миссис Митчелл улыбнулась.

— Кто бы ни родился, все радость.

— Радоваться она будет только после того, как появится наследник, — изрекла леди Гартдейл ледяным тоном. — Девочки хорошие компаньонки, но будущее рода за мальчиками.

После этих слов последовало краткое молчание, словно бы никто не мог придумать, что сказать.

— Вы хорошо знаете лорда Дерлинга, леди Гартдейл? — спросила миссис Митчелл.

Диана судорожно вцепилась в подлокотники. Пожилая дама в ответ лишь пожала плечами.

— Не лучше и не хуже других. Мне известно его положение в обществе и то, что он хорош собой. Что ж еще мне надобно знать?

— Добрый день, мама. Надеюсь, я не помешал.

Диана обернулась, и сердце у нее замерло: в дверях стоял Эдвард. Его волосы были мокрыми от дождя, но ботинки — совершенно сухими. Должно быть, прежде чем войти, он потрудился почистить их. Диана задумалась, является ли такая аккуратность чертой его характера или следствием многолетнего проживания в доме матери.

Каково-то ему было, размышляла Диана, расти в доме, где нет места любви и никогда не слышен смех? Может быть, такой леди Гартдейл сделала смерть ее мужа, а до тех пор она была любящей, заботливой матерью? Окружала ли она своего сына, продолжателя рода, заботой и любовью? Или и раньше была такой же эгоистичной, как сейчас, передоверяя воспитание детей нянькам и гувернанткам, проявляя лишь видимость любви?

— Я не ждала тебя так скоро, Эдвард. — Приветствие леди Гартдейл было более чем сдержанным, и, несмотря на то, что Эдвард в ответ на него улыбнулся, Диана поняла, что стоило это ему немалых усилий.

— Я думал, что, вернувшись пораньше, смогу разнообразить ваше одиночество в этот дождливый день, но, как вижу, миссис Митчелл меня опередила.

— А вот я не стала бы разгуливать в такую погоду, — доверительным тоном сообщила леди Гартдейл. — Все разумные люди сидят дома и греются у камина, а не шатаются под дождем бог знает где.

Фиби резко вздохнула и взглянула на тетку, к которой обращалось это замечание. Та, к счастью, была слишком хорошего воспитания, чтобы показать, что она приняла оскорбление на свой счет.

— Вы правы, когда на дворе сыро и промозгло, приятно сидеть в тепле у камина. Однако сидеть дома из-за скверной погоды не годится, иначе вскоре большую часть времени мы будем проводить в четырех стенах.

— А разве дом не для этого?

Диана бросила короткий взгляд на леди Элен, лицо которой после этой бестактности матери выражало ужас и смятение. Диана подивилась, как это дитя сумело сохранить бодрость и жизнерадостность в атмосфере такой злобы и ненависти.

— Матушка предложила вам чаю? — невозмутимо поинтересовался Эдвард.

— Нет, но в этом нет необходимости, милорд. — Миссис Митчелл ничем не выдавала бушевавших в ней чувств. — Я приехала лишь с тем, чтобы познакомить леди Гартдейл с племянницами и дать Фиби возможность повидаться с леди Элен. Теперь же, пожалуй, нам пора. Надеюсь, в будущем нам еще представится возможность погостить у вас подольше.

— Мне жаль, что я не смог побыть с вами, но рад, что застал вас. — Эдвард обернулся к Диане. — Мисс Хепворт, не откажете ли вы мне в любезности…

— Мисс Хепворт? — Леди Гартдейл вдруг словно очнулась от оцепенения. — Диана Хепворт?

Взгляды присутствующих устремились на вдову, а затем на Диану, которая гордо вскинула голову, выказывая свое пренебрежение к тому, что за этим, она уже знала, последует.

— Да, леди Гартдейл. Мое имя — Диана Хепворт.

Смертельная бледность покрыла лицо женщины.

— И немудрено, что ваша тетка, представляя вас, не назвала мне вашего полного имени, — прошипела графиня. — Удивительно только, что вы вообще посмели показаться на пороге этого дома!

Леди Элен ахнула.

— Мама!

— Молчать! — выкрикнула леди Гартдейл, поднимая руку. — Ты знаешь, кто это?

Эдвард сделал шаг вперед.

— Я знаю, кто она, мама, но сейчас не время и не место.

— Напротив. У меня масса времени, а поскольку дом этот мой, место самое что ни на есть подходящее. — Леди Гартдейл заносчиво взглянула на Диану. — Чтоб ноги вашей здесь больше не было!

На щеках миссис Митчелл вспыхнули два красных пятна, но она не дрогнула.

— Мы приехали к вам по делу, леди Гартдейл. Прошу благосклонно выслушать нас. Это в ваших интересах.

— Я не желаю слушать вас!

— Это то, о чем ваша дочь должна знать. Это ради…

— Соизвольте покинуть мой дом! — выкрикнула графиня. — Ни слова больше. Не желаю ничего слушать!

Фиби побледнела, и Диана поняла, что нужно немедленно уходить, пока дело не зашло слишком далеко.

Миссис Митчелл, к счастью, уже была на ногах. Она непреклонно посмотрела на графиню.

— Плохую услугу вы оказываете своей семье, леди Гартдейл. Надеюсь, в будущем вам не придется об этом жалеть!

— Вон!

Миссис Митчелл не заставила повторять это дважды и с высоко поднятой головой направилась к двери, по ходу кивнув Эдварду. Диана последовала за ней, обхватив за плечи Фиби, готовую разрыдаться и дрожащую как осиновый лист. Диана посмотрела на леди Элен. Бедная девушка была в ужасе.

Наконец Диана исподволь, украдкой взглянула на Эдварда. Он был мрачнее тучи.

Диана, не говоря ни слова, поспешно покинула комнату. Закончилась одна из самых неприятных встреч в ее жизни.

Сказать, что Фиби была шокирована, значит не сказать ничего. Всю дорогу домой девушка не проронила ни слова, а по возвращении на Джордж-стрит немедленно поднялась к себе. По ее щекам бежали слезы.

Диана, тоже потрясенная, проследовала за теткой в гостиную.

— Будь добра, позвони, пожалуйста, Джиггинсу, Диана, — сказала миссис Митчелл, рывком стягивая перчатки. — Нужно выпить чаю.

Сняв шляпку и перчатки, Диана дернула за колокольчик. Чосер, почуяв неладное, тихонько сел в сторонке, ожидая, пока на него обратят внимание.

— Простите меня, тетя, я ничего подобного не предполагала, — тихо проговорила Диана.

— Конечно, не предполагала, дитя мое, и тебе ровным счетом не за что просить у меня прощения. Что за выходки позволяет себе эта несчастная! Это ни на что не похоже! Ее детей можно лишь пожалеть. Неудивительно, что леди Элен не терпится покинуть ее дом.

Диана присела и, сжалившись над Чосером, подозвала пса к себе. Тот подобострастно приблизился к ней.

— Сейчас меня более волнует Фиби, — с горечью проговорила Диана. — Бедняжка теперь будет гадать, в чем дело.

— Нужно срочно придумать, что ей сказать. — Миссис Митчелл принялась расхаживать по комнате. — Боюсь, объясняться с ней придется тебе. Фиби юна, но не так уж наивна. Она не может не усмотреть какой-то связи между тобой и леди Гартдейл. О, я была готова броситься на нее! — воскликнула миссис Митчелл, потрясая кулаками в воздухе. — Как она посмела! Выставила нас вон, как самых последних негодяек!

Пытаясь настроить себя на философский лад, Диана пожала плечами.

— Не сказать, чтобы мне было приятно поведение графини, но, полагаю, оно вполне объяснимо. Она думает, что я имею дурное влияние на леди Элен: ведь я когда-то предала ее будущего мужа. И она, вне всякого сомнения, не желала слушать те гнусности, которые я могла наговорить о нем.

— Но откуда ей было знать, что мы будем говорить о нем непременно гнусности? — воскликнула миссис Митчелл. — Одно наше намерение посоветовать ей повнимательнее присмотреться к лорду Дерлингу еще не повод выставлять нас за дверь, так и не дав ничего сказать! Всему есть предел, Диана, а поведение леди Гартдейл переходит все границы!

Миссис Митчелл поняла, что ходит взад-вперед без толку, и, остановившись, резко опустилась на стул.

— Беда в том, что теперь для вас с Фиби все осложнится. Леди Гартдейл, без сомнения, запретит леди Элен видеться с Фиби, а тебе даже приближаться к ней.

— Разумеется. Она расскажет дочери, что я была помолвлена с лордом Дерлингом и разорвала помолвку из самых низких побуждений. Она убедит ее не верить ни одному моему слову о нем. — Диана замолчала, потому что в гостиную, неся поднос с чаем, вошел Джиггинс. Он поставил его на столик рядом с Дианой, и, когда бесшумно удалился, Диана продолжила: — Поверит ей леди Элен или нет, мнение леди Гартдейл обо мне от этого не изменится, и уж она заставит дочь выйти замуж за этого человека.

Миссис Митчелл с досадой взмахнула рукой.

— Как все запуталось! Хотели сделать добро дочери, а в результате рассорились с ее матерью, которая так и стремится сделать свою дочь несчастной. Стало быть, рассчитывать на то, что леди Гартдейл или леди Элен исправят положение, не приходится.

Диана со вздохом принялась разливать чай.

— Остается смириться с тем, что этот брак состоится.

— Не обязательно. — Миссис Митчелл задумчиво устремила глаза в потолок. — Есть еще один человек, к которому можно обратиться.

— Кто?

— Лорд Гартдейл, разумеется.

Диана чуть не выронила чайник.

— Отчего вы решили, будто он отнесется к ситуации по-иному, нежели его мать?

— Потому что он не озлоблен на весь свет, как она. Если судьба леди Элен ему не безразлична — а она ему не безразлична, — он, может быть, пожелает прислушаться к нам.

— Что-то я сомневаюсь, что он захочет слушать меня.

— А Дженни? Ты говорила, будто она… то есть ты можешь разговаривать с ним на любые темы, и что он внимательно слушает то, что она… то есть ты говоришь ему. А раз Дженни и Диана Хепворт для него разные лица и у него нет причин подозревать тут подвох, быть может, тебе удастся спасти леди Элен именно таким образом.

— Хотелось бы, но я уже делала ему соответствующие намеки, и все впустую. Если я воспользуюсь всем, что мне известно о положении дел, — сказала Диана, ставя чайник на место, — получится, будто я манипулирую им и пытаюсь повлиять на ситуацию. У меня будет впечатление, что я намеренно обманываю его.

— Ну-ну, Диана. Сейчас не время для ложной гордости, — сказала миссис Митчелл. — Разве ты и так не обманываешь его, скрывая свое имя? Разве ты не прячешь лицо, не меняешь голос всякий раз, как встречаешься с ним?

Диана вспыхнула. Конечно, она обманывала Эдварда. Разве она и сама этого уже не признала? Разве она не чувствовала своей вины? Так отчего ж не пойти на еще одну хитрость?

— В вашем плане есть одна неувязка, — сказала Диана, прижимаясь щекой к жесткой шерсти Чосера и с улыбкой глядя на то, как он колотит по полу хвостом. — Если я приехала в Лондон недавно и не бываю в свете, как я могу что-нибудь знать о том, что там происходит? Откуда мне знать, какой переполох произвела особа по имени Диана Хепворт в семье лорда Гартдейла?

— Оттуда же, откуда тебе известно о том, что жениха его сестры когда-то, накануне свадьбы, бросила невеста. Тебе надобно умудриться вывести разговор на тему лорда Дерлинга, а затем заставить лорда Гартдейла рассказать все, что требуется. Это даст тебе возможность рассуждать об этом предмете. Ты женщина не глупая, Диана, — сказала миссис Митчелл. — Я точно знаю, можно ловко принудить его коснуться этого больного вопроса и заставить его выслушать то, что ему надлежит выслушать!

Не одну Диану одолевали беспокойные мысли. После отвратительного столкновения матери с Дианой Хепворт Эдварда душил гнев и тяготили вопросы, на которые не находилось ответа.

Что думать об этой женщине? Кто она: бессердечная интриганка или несчастная жертва обстоятельств?

Мать придерживалась первого мнения. Она без обиняков, не стесняясь в выражениях, высказала Эдварду все, что думает о мисс Хепворт. После отъезда гостей она отослала плачущую Элен к себе, а затем разразилась гневной тирадой в адрес миссис Митчелл и мисс Хепворт, осмелившихся проникнуть в ее дом под видом добрых знакомых с явным намерением восстановить бедную Элен против человека, за которого она выходит замуж.

То обстоятельство, что ни одного слова о лорде Дерлинге сказано не было, в расчет не принималось. Диана Хепворт виновата уже в том, что когда-то была помолвлена с ним и имела дерзость явиться к ней после этого.

Желчная обличительная речь матери привела Эдварда в недоумение. Он так ничего и не понял. Элен выходит замуж за лорда Дерлинга. Но в чем винить женщину, которая четыре года назад по какой-то причине раздумала выходить за него? Это, вопреки словам сэра Лоренса, еще не бросало на нее тень. Возможно, мисс Хепворт просто пришла к выводу, что они не пара. Такое случается, и гораздо лучше убедиться в этой несовместимости до свадьбы, нежели после нее.

А может статься, рассуждал Эдвард, мисс Хепворт вовсе и не собиралась говорить о своей помолвке с лордом Дерлингом. Зачем? Вести этот разговор в присутствии Элен было неудобно, да и самой ей он был бы неприятен, а может, даже мучителен.

Но все-таки, отчего миссис Митчелл вздумала навестить его мать именно сейчас? Никогда раньше женщины не общались. Он даже не был уверен, что миссис Митчелл чувствовала симпатию к его матери. Нужно ли ее визит именно в то время, когда ее племянница вернулась в город, рассматривать как чистое совпадение?

Племянница, которая совершенно случайно оказалась бывшей невестой лорда Дерлинга.