Белая пешка

— Ага…ух-угу… — звук душа и пения Марисы наполняет меня в ту секунду, когда я открываю дверь гостиничного номера. Я невольно улыбаюсь этому. Это привлекательно, как пи*дец. Я ставлю вино на стол в углу комнаты и падаю на кровать. Дверь в ванну приоткрыта ровно настолько, чтобы я смог увидеть Марису через запотевшую стеклянную дверь душа. Я смотрю, как она откидывает свою голову назад. Я прикусываю свою нижнюю губу, когда она проводит руками по своей совершенной фигуре в форме песочных часов. Я не волную её так, как всех других девчонок. Она не Тори или Саманта, или даже… как было имя той девочки в лифте… Дженна? Я смеюсь про себя, Мариса принадлежит своей собственной лиге, и мне нравится это… нет, я люблю это, поскольку это делает вызов более забавным. Я встаю и иду к двери в ванную, засовывая голову внутрь.

— Я собираюсь к тебе.

Она прекращает петь.

— Как хочешь, — произносит она и возвращается к пению.

Я качаю головой, затем стягиваю свои джинсы и боксеры и тянусь к стеклянной двери. Пар от обжигающе горячей воды клубится вокруг меня, когда я закрываю дверь. Мариса дарит мне один взгляд и ухмыляется. Я пялюсь на её груди, изгиб талии, эти полные грёбаные губы и я хватаю её за талию, притягивая к себе. е*ать, я люблю то как влажное обнаженное женское тело ощущается напротив моего, это…

— Что ты делаешь? — спрашивает она, приподнимая бровь.

Мои пальцы скользят вдоль её талии, вокруг её задницы.

— Играю с тобой.

Быстрая улыбка растягивает её губы, а затем… она отстраняет мои руки от себя и направляется к двери.

— У тебя уже было время поиграть сегодня, — и она выходит из душа, оставляя меня со знатным стояком.

— О, ты ошибаешься по всем статьям, женщина, — произношу я.

— Вообще-то, малыш, ты не прав, если полагаешь, что я хочу трахнуться с тобой снова сейчас, не так ли?

Если когда-то и существовала женщина, у которой была надежда поставить меня на колени, я думаю, вполне может оказаться, что это — она.

Глава 15

Мариса

«Идеальная иллюзия» — Lady Gaga

Солнце исчезает за облаками, как и мы, быстро двигаясь по автомагистрали между штатами. Песня Ed раздается по радио, и Джастин стонет.

― Этот чувак ― киска, ― ворчит он, сменив радиостанцию. Как он может не любить любую песню Ed ― выше моего понимания. Я начинаю задаваться вопросом, на самом ли деле Джастин безнадежный романтик или всё же нет. Он листает радиостанции, пока наконец-то не останавливается на песне Imagine Dragons.

― Вот это совсем другое дело, ― произносит он, делая громче, и начинает барабанить руками по рулю и во всё горло орать текст песни. Моя рука лежит ладонью вверх на моём бедре в течение последних трех часов, просто ожидая, когда он возьмёт её и будет держать в своей.

― Как думаешь, ты сможешь получить для меня место на автограф-сессии в Саут-Бич? ― спрашиваю я. ― Я всегда хотела поехать во Флориду.

― Да. Конечно, ― это всё, что он произносит, прежде чем возвращается к пению этой глупой песни.

― Как думаешь, она подойдет для первой автограф-сессии?

― Ааа? ― он бросает раздраженный взгляд в моём направлении, и я хочу скукожиться под ним. ― Что?

― Уф, просто, как думаешь, она подойдет для первой автограф-сессии?

― Наверно, ― он закатывает глаза, прежде чем возвращает свой взгляд обратно на дорогу.

Я хочу наорать на него. Встряхнуть его. Прошлой ночью он любил меня... да, так. Он смотрел на меня так, как будто хотел любить меня. Он трахал меня так, как будто я всё для него. Это был хороший секс, нет, великолепный секс, которого я заставила его дожидаться. Моё сердце медленно набирает темп до того, как начинает стучать о рёбра, вынуждая меня сжать грудь, поскольку я боюсь, что оно выскочит из моего тела. Однако Джастин даже не взглянул на меня.

Я не смогла уснуть прошлой ночью. Я не могла прекратить смотреть на него. Я хотела запомнить: то, как он дышит, когда он спит, потому что я люблю его... а теперь он ведёт себя так, как будто я обуза для него.

Моя голова идёт кругом, злые маленькие голоса кричат внутри неё. Он сворачивает с автострады, направляясь на Пеарл-стрит, и паника зарождается в глубине моей души. Ещё только несколько минут, и я выйду из его машины. Из его поля зрения…

― Спасибо, что взял меня с собой, малыш, ― произношу я.

Он смотрит на меня и улыбается.

― Ага. Я славно провёл время.

И он опять поёт. Автомобиль замедляется и подъезжает к обочине перед моим домом. Он стучит пальцами по рулю, просматривая свой дурацкий телефон. Я хочу взять этот iPhone и швырнуть из окна в сточную канаву, где он больше никогда не увидит дневной свет. Он смеётся, как я понимаю, над чем-то, что кто-то отправил ему по почте, затем он смотрит на меня, наклоняется и целует.

― Увидимся позже, ― и багажник отрывается.

Я киваю, открываю дверь, вылезаю, затем беру свою сумку из багажника, и он уезжает. Моя грудь поднимается рывками, живот трясётся, поскольку изображение нас на этой кровати в гостинице засело у меня в голове. Я люблю его. Он должен любить меня. Какого хера, Джастин? Никто другой не подходит тебе так идеально. Я пишу. Я читала Кинга и Паттерсона. Я купила банного Ансельма Адама и такие же полотенца для рук, как у тебя. У нас есть статическое электричество. У нас есть связь. Я другая. Я, БЛДЬ, ДРУГАЯ!

Я иду к главному входу и самостоятельно открываю дверь ключом. Не утруждаю себя лифтом, а просто тащу свой чемодан вверх по грязным лестничным пролётам, слёзы катятся по моим щекам, поскольку я не хочу позволить ему уйти. Я не хочу быть съеденной. Я ― не пешка. Я ― королева, ублюдочный Джастин! И игра не окончена, пока не падет король.

Я останавливаюсь на последней площадке.

― Я не одна из тех девочек, ― произношу я, мой голос эхом отдается на пустой лестничной клетке. ― Нет, ― я качаю головой, открываю дверь и направляюсь в свою квартиру, захожу и бросаю свою сумку вниз. Я ненавижу то, что оказываюсь перед необходимостью выбрать именно этот путь, но, по правде говоря, я не знаю другого способа достучаться до его толстого грёбаного черепа. Я просто хочу того, что будет лучшим для нас. Только этого. Просто так будет лучше.

Глава 16

Джастин

«Тяжело» — Linkin Park

Я смотрю через окно кофейни. Мариса за столом, ноутбук открыт, кофе около неё. Кобейн ворчит, и я смотрю вниз, так как он сидит на тротуаре и чешет за ухом.

— Что мы делаем, ублюдок, а?

Он уставился на меня, пуская слюни, которые капают из его пасти. Он трясёт своей головой, а я опять всматриваюсь через стекло. Она оглядывается вокруг так, как будто ищет меня.

— Ладно, — произношу я, поправляя свой ноутбук под мышкой, прежде чем тяну за поводок Кобейна, — Пойдём.

Я иду вниз по улице, мои мысли путаются. Я знаю, что я — мудак, и это не то, чем я хочу быть… Я просто не знаю, чего хочу. Любовь... Я хочу любви, а кто, чёрт возьми, не хочет? Но это не подходящий момент. Кто-то всегда в итоге окажется дерьмом.

Я прохожу несколько кварталов, позволяя Кобейну останавливаться, чтобы пописать и обнюхать задницу какого-то пуделя, а затем останавливаюсь под наклоненным железным знаком в подворотне «Моби Дик». Я смеюсь, пока прохожу под видавшим виды знаком, вниз по грязному переулку к конкретной лестнице, которая ведёт к проржавевшей металлической двери.

— Не трогай здесь всякое дерьмо, так как ты сделал в прошлый раз, — говорю я Кобейну, пока открываю дверь и вхожу в тускло освещенный бар.

Когда я захожу внутрь — здесь пусто, вот почему я люблю эту поганую дыру. Здесь всегда никого нет. Бутылки ликера покрыты слоем пыли. Я понятия не имею, как это место остается на плаву. Мне нравится думать, что это просто прикрытие для какой-то схемы отмывания денег. Здесь внутри душно и сильно пахнет плесенью. Черные стены протерты к чёртовой матери и покрыты плакатами групп из 70-ых, что пожелтели от старости. Здесь есть пулевые отверстия в стене позади барной стойки, а рядом с ними клочок бумаги, прикреплённый кнопками, на нём написано: «С наилучшими пожеланиями, от Готти». Именно отсюда я и взял схему отмывания денег — из-за этого пулевого отверстия.

Я притянул Кобейна к барной стойке из красного дерева, мой ноутбук под рукой. Рональд — раздражительный старый мудак — владелец этого места, выскочил из-за стойки в тот момент, когда я бросил мой компьютер на барную стойку. Он провел рукой по голове, приглаживая свое небольшое количество всклокоченных седых волос, которые сумел взъерошить ветер.

— Дерьмо, я думал, ты умер, — он улыбается, показывая свои запятнанные никотином зубы.

— Не-а, пишу.

— Ещё больше слащавого дерьма?

Я сижу на ветхом старом табурете, и он шатается и скрипит под моим весом.

— Что-то типа этого.

— Я думал, что ты собирался написать что-то стоящее моего времени чтения?

Я впиваюсь в него взглядом.

— Отъ*бись, — улыбаюсь я.

Рональд подхватывает бутылку виски, вворачивает воронку и наливает полный стакан, прежде чем двигает его прямо передо мной.

— Чёрт, я попытался прочитать ту первую часть твоего дерьма. Как ты собираешься испортить вполне хорошую и сильную историю любви? — он делает вид, что вставляет кляп. — Это оскорбляет моё мужское достоинство. Просто закончи всё кровью и увечьями в следующий раз.

— Хорошо, Рон, — я подношу стакан к губам и делаю глоток, прежде чем открываю свой компьютер. Он уставился на мой ноутбук с приподнятой бровью.

— Что ты, бл*дь, собираешься делать? Это не кофейня.

— Ага, хорошо… — я думаю о том, почему ушел из кофейни: из-за Марисы, писавшей за одним из столов. Я поднимаю мой стакан в тосте. — Хемингуэй говорил: пишите пьяными, редактируйте трезвыми.

— Да, да… — он протягивает мне руку. — Дай мне свою карту, и я открою твой счет.

Я вытаскиваю свой бумажник из кармана и вручаю ему мою карту. Бросаю поводок Кобейна на пол. Он кружится несколько раз, прежде чем шлепается вниз рядом с ножками табурета с обиженным и с бестолковым ворчанием.

Рональд ругает карт ридер, сердито стуча по компьютерному экрану, когда передняя дверь хлопает открываясь. Кобейн поднимает голову. Рональд смотрит через плечо, хмуря брови.

— Чёрт возьми… — бормочет он.

Я поворачиваюсь и вижу девушку, одетую в обтягивающие черные джинсы и красную майку, приближающуюся к бару. Её блондинистые волосы в беспорядке выпадают из «конского хвостика». Она останавливается на полпути, её пристальный взгляд дрейфует от бара ко мне и обратно. Она глубоко вздыхает и идет к стойке, вытаскивает табурет немного в стороне от моего.

— Водки с тоником, — произносит она.

Глаза Рональда ухмыляются мне, а затем он подхватывает бутылку Grey Goose и стакан. Я подношу виски к губам, потягивая его, пока пью за прелестную блондинку, которая в настоящий момент просматривает свой телефон. Я не могу не заметить, что она сильно благоволит Мередит. То, как висят её волосы, крепкий маленький пояс на её талии, её совершенное в форме сердечка лицо и пухлые розовые губки. Не то, чтобы эта девочка была ошеломляющей, поскольку это не так, но она обладает той тонкой красотой. Это очарование девушки, живущей по соседству.

Её пристальный взгляд медленно скользит в моём направлении, и я ухмыляюсь за ободком своего стакана. Её щеки вспыхивают розовым. Есть тонкий баланс доверия такому парню как я, который нужен от женщины. Не слишком много. Не слишком мало. Плюс в девочке-соседке смешивается её естественная обстановка как камуфляж, и когда парень вроде меня демонстрирует ей свой интерес, она относится ко мне как к грёбаному богатенькому ублюдку, у которого есть Красная Комната Боли.

Я наклоняю свой стакан, проглатывая тёплый виски. Девочка роняет свои ключи. Они гремят по грязному паркетному полу, и Кобейн тут же навостряет уши. Он вскакивает на ноги и бежит к ней, уткнувшись носом в пол.

— Кобейн! — кричу я, и он замирает, поджимая хвост. Опуская свой стакан на барную стойку, я встаю на ноги и приближаюсь к ней. — Простите, — произношу я, пока наклоняюсь вниз и хватаю его поводок, а также поднимая её ключи. Когда я выпрямляюсь, она улыбается. — Вот, — я вручаю ей ключи.

— Он милый.

— А, ага, но он — засранец, — улыбаюсь я. А она хихикает. — Ты часто приходишь сюда?

— Нет... Вообще-то я только переехала.

— Да?

— Ага… — ещё одна нервная улыбка растягивает её розовые губы. Проклятье, а она симпатичная. Она наклоняется и гладит Кобейна по его огромной голове. Он немедленно садится, счастливо и тяжело дышит, пока виляет хвостом. — Я иду в Нью-йоркский университет осенью.

— О, круто. И какая специализация?

— Писательский факультет.

— Что, правда? — я смеюсь, поскольку это слишком охрененно. Слишком легко. Бог всё-таки существует. Она впивается в меня взглядом, и я резко перестаю смеяться. — Прости, — произношу я, зажимая рукой свой рот, — просто… я пишу, так что… случайность, ты понимаешь?

— Ты пишешь? Пишешь книги?

О, Боже. Она одна из тех девочек.

— Ага. Книги.

— Это так круто, — улыбается она.

— Джастин, — я протягиваю руку. — Джастин Вайлд.

Ее зелёные глаза расширяются, улыбка исчезает при прикосновении, но она не отпускает моей руки.

— Подожди… подожди, это имя, — она щелкает пальцами, пока смотрит в никуда. — Вы поразили «Нью-Йорк Таймс»... этой, как её название… — я усмехаюсь, моя грудь раздувается от гордости. Я люблю такое дерьмо. — «Восприятие». О, Боже. Вы написали эту книгу, да?

«Восприятие» — это название серии, не книги, тем не менее, я притворяюсь, что у меня есть капля скромности и отвожу взгляд в пол, в то время как робко пожимаю плечами.

— Ага.

— Дерьмо. Вы удивительны… — и она всё ещё сжимает мою руку.

— Благодарю… — я прищуриваюсь. — Как тебя зовут?

— Ох, Эми. Эми Смит, — произносит она, переводя взгляд на свою руку в моей, прежде чем нервно выдергивает её прочь, она становиться красной от смущения.

— Хорошо, приятно познакомиться, Эми Смит, — я вытаскиваю табурет из-под барной стойки рядом с ней, заказывая ещё выпивки, и к концу следующего часа у меня назначено свидание в кофейне с этой прелестной юной девочкой-соседкой.

Глава 17

Мариса

«Слабак» — AJR

Вздыхая, я закрываю за собой дверь. Оглядываю мою прекрасную квартиру и чувствую себя такой одинокой. У меня перед глазами Джастин, сидящий на диване. Картина Ансельма Адама, которую я купила, чтобы показать, как много он для меня значит и как много у нас общего. Я вхожу в свою спальню, останавливаясь в дверном проеме, и смотрю на постель, в которой мы спали. Всего лишь раз — пять дней назад. Когда я кладу голову на подушку, на которой он спал, я всё ещё могу почувствовать его запах, и я не знаю, как заставлю себя когда-нибудь снова постирать эти простыни. Но постираю... когда-нибудь.

Я видела, как Джастин стоял перед витриной кофейни с Кобейном. И он ушёл. Я хотела выбежать наружу и последовать за ним, называя ублюдком. Задницей. Но не стала, потому что мы не так проведём эту партию. Не так ли? Именно так я делала с Джоном. Я боролась. Я злилась тогда, когда предполагалось злиться, но я не могу позволить ему увидеть, что мне не всё равно. Я убеждена, что мне надо делать вид, что мне всё равно. Если б я тогда сказала Джону двигаться дальше и уйти… идти вперёд и отдохнуть... он бы мог.

Я зарываюсь лицом в подушку и позволяю своим слезам впитываться в наволочку. Моё сердце колотится, грудная клетка напряжена, а затем гнев медленной волной поднимается во мне дюйм за дюймом до тех пор, пока я полностью не погружаюсь в её тепло. Когда любовь идет наперекосяк, всегда что-то идёт не так. И есть две реакции, между которыми женщина должна выбрать: позволить этому сломать её или поквитаться. Мужчина больше никогда не сломает меня, дело в том, что я — королева, а он — король. Он вывел меня из игры и думает, что игра закончена. В его воображении, может быть, так и есть, но дело в том, что игра заканчивается только со смертью короля.

Я скучаю по нему. Я перекатываюсь и выуживаю свой телефон из кармана джинсов, говоря себе не писать ему смс. Вместо этого я ввожу имя Джастина в Google, и в считанные секунды тысячи фотографий заполняют экран. Профессиональные фотосессии, посты в Twitter и Instagram, и там, в середине экрана — селфи, которое он сделал со мной в той кровати в прошлые выходные. Я глазею на неё. На ней мои щеки розовеют, а помада слегка размазана. Мои глаза наполняются жалкими слезами. Я хочу проклинать Мэрилин Монро, поскольку она сказала, чтобы надо быть с парнем, который испортит Вашу помаду, но не тушь, ну, в общем, что ты будешь делать с тем, кто смажет их обе? А? Скажи мне это, *баная Мэрилин!

Я кликаю по фотке — она на его странице в Facebook. Я читаю пост над ней, что он написал всего через несколько минут, после того как загрузил наше фото: «Любовь зарождается внутри недр незнакомца, который однажды станет вашим всем. #Япишу#МирПорнушка».

Он испорчен и нуждается в помощи. Мне нужна помощь, чтобы по-прежнему любить его, потому что — да я влюблена в него. Эта острая боль в моей груди, одержимые мысли... это всё — любовь.

Райский звук рингтона «Шервудского леса» доносится из телефона, и моё сердце запнулось само по себе.

Джастин Вайлд: «Привет, красавица. Скучаю по тебе. Дай обнять тебя. 212 Вотер стрит. Квартира 3С. Напиши смс, когда доберёшься сюда, и я тебя впущу».

Я уставилась на сообщение, противоречивые чувства крутятся в моём сердце и уме.

«Я занята», — отвечаю я и смотрю, как маленькие пузырьки пересекают экран, моё сердце колотится, пока он пишет мне ответ.

«Пожалуйста... Я только о тебе и думаю».

А затем он присылает одну из этих рожиц с поцелуйчиками и маленькие умоляющие ручки. Моё сердце смягчается, в конце концов, прошло всего два дня. Только два дня без сообщений или звонков — избегая меня. Он занят. Возможно, только возможно, я играла в эту игру слишком настойчиво. Как я могла рассчитывать, что он сделает себя уязвимым, чтобы полюбить меня, когда я действую так, как будто мне наплевать на него? Ещё один шанс, Джастин. Так что я вытираю слёзы под моими глазами, поправляю макияж и выхожу за дверь. Пятью минутами позже, я стою перед 212 домом на Вотер стрит, и у меня трясутся поджилки — мои нервы на пределе. Поскольку я хоть и спала с Джастином, и могу закрыть глаза и представить, как он выглядит обнажённым и мокрым, стоя в душе с этой ухмылкой на лице, но по-прежнему остаются моменты, когда я точно осознаю — кто он.

Я отправляю ему смс и даю знать, что я здесь, моментом позже он выходит из дверей в паре спортивных шорт и плотно подогнанной тенниске.

— А вот и моя прекрасная девочка, — произносит он, оборачивая свои руки вокруг меня и притягивая к себе для поцелуя. Я могу почувствовать виски на его губах — дорогостоящий, селекционный, с густым древесным вкусом. Его руки скользят к моей заднице и сильно обхватывают её. — Все те вещи, что я собираюсь вытворять с тобой, — ещё один поцелуй, и его пальцы переплетаются с моими, он ведёт меня наверх, в сторону дома 212 по Вотер стрит. Девочка дальше по улице хихикает. И я могу поспорить — она хочет быть мной, но она — не я. Не она девочка Джастина Вайлда. А я, бл*дь.

Дверь распахивается, и мы в невпечатляющем фойе. Груда коробок для переезда свалена справа от двери, велосипед опирается на стену около них. Я следую за Джастином к лифту, моя рука всё ещё в его, его большой палец нежно потирает мои костяшки. Ты не ведёшь себя так с приятельницами по траху. Нет, не ведёшь, но всё равно приглашаешь их трахнуть тебя.

Лифт поднимает нас на пятый этаж, и мы выходим, направляясь к последней квартире справа. Он открывает дверь, и Кобейн стремительно выскакивает, лая.

— Ох, ну перестань, Кобейн. Она — наша подруга, — он гладит его по голове, и пес успокаивается, продолжая вилять хвостом, стуча им по стене напротив входа. — Теперь. Место, — Джастин указывает через комнату, и собака спешит, запрыгивая на полосатое спальное место перед огромным панорамным окном во всю стену.

Я осматриваюсь вокруг. Везде чисто. Черно-белые фотографии на стенах. Красная софа, диван на двоих и чёрно-белое полосатое кресло в углу. Я следую за ним в гостиную, и он указывает мне, где присесть.

— Не желаешь ли вина? — спрашивает он. Я киваю, пока присаживаюсь, а он идет на кухню. Над вышеупомянутым креслом выставлена на обозрение гитара. Я искоса смотрю на неё и едва могу разобрать подпись, накарябанную на блестящей чёрной поверхности.

— NIN (прим.: имеется в виду группа Nine Inch Nails), — произносит он, протягивая мне бокал шардоне. — Встретил их, когда они играли на Мэдисон-сквер.

— О, ничего себе. Обожаю их.

Терпеть их не могу…

Он усаживается на кушетку рядом со мной, держа вино и располагая свою свободную руку на моём бедре.

— Ага, Трент довольно классный мужик, — он указывает на что-то позади нас, и я поворачиваюсь. Стена увешана барабанными палочками и медиаторами, плейлистами и обложками альбомов — все с автографами. — Вообще-то я встретил множество крутых музыкантов. Джон Майер (прим.: американский автор-песенник и исполнитель, гитарист и клавишник) — мудак. Парень из Tool — весьма, бл*дь, эпичный.

Эпичный. Я боюсь, когда используют это слово. Джастин, нам, что по двадцать?

— Просто потрясающе, как ты…

— Моя бывшая девушка. Она делала некоторое рекламное дерьмо для Sony, — он пригубляет своё вино, а меня коробит, когда думаю о них, обнаженных.

— О… — я делаю большой глоток вина. — Это, должно быть, весело.

— Ага, у неё было много веселых моментов.

Спорю, так, бл*дь, и было. Я хочу спросить, была ли она брюнеткой. Была ли она тупой как пробка с огромными сиськами и хороша ли в постели, но вместо этого я улыбаюсь. Он забирает мой бокал с вином из руки и ставит на кофейный столик перед нами.

— Я скучал по тебе, — его рука скользит вверх по моей шее и обхватывает мой подбородок, его пальцы зарываются в мои волосы. Я прикусываю свою нижнюю губу. Я не хочу признаваться, что тоже скучала по нему. — Ты должна простить меня за то, что в последние несколько дней я вел себя как мудак, я просто, это мы… это просто пугает меня. Это офигительно и... — он прикусывает губу зубами, прежде чем снова целует меня, в этот раз жёстче — скорее, клеймя. Он сжимает мои волосы в кулаки, дергает мою голову, наклоняя её на бок.

Я целую его в ответ, постанываю в его рот, рывком притягивая за рубашку и ремень джинсов.

— Боже, как же я ненавижу тебя, — шепчу я напротив его губ.

— Я не верю в это. Мне практически кажется, что ты любишь меня, — моё сердце пропускает удар и пускается галопом, а он подталкивает меня опуститься на кушетку, располагая своё твёрдое тело поверх моего.

И в считанные минуты он внутри меня, и я стону. И это, Джастин, то, как всё должно быть. Вот так разворачивается история любви. Я знала, что ты изменишь своё мнение, мой милый возлюбленный, я знала это, потому что верю в тебя. Вообще-то, я верю в тебя и меня, так как это правильно. Это правильно. Я должна спасти тебя от тебя самого, ты идиот.

Я просыпаюсь в его руках, шум и суета города слышны через единственное двойное стекло. В какой-то момент Кобейн тайком пробрался в комнату и лежит в ногах на кровати, его тяжелый вес на моей ступне является причиной её онемения. Я дёргаю своей ногой, но он не двигается. Джастин перемещается в кровати и стонет.

— Который час, детка?

Я оглядываюсь вокруг в поисках часов, наконец, замечая их на комоде.

— Одиннадцать.

— Е*ать, — он переворачивается на живот, утыкаясь своим лицом в матрац, а затем накрывает голову подушкой. — У меня назначена встреча, на которой я должен быть.

Я глажу его широкую спину. Его кожа такая тёплая и гладкая, что я просто хочу весь день лежать здесь и прикасаться к нему.

— Не ходи, — шепчу я.

Смеясь, он бросает подушку на пол, затем оборачивает руки вокруг меня, притягивая моё тело ближе к себе, целуя в шею.

— Так просто, да? — ещё один поцелуй. — Проклятье, я думаю, мне следует влюбиться в тебя, — и что мне тут сказать… — Не так ли? — спрашивает он. А я пожимаю плечами, и он сдавливает мой бок. — Ты не тешишь моё самолюбие, ты знаешь это, правда?

— Тебе стоит делать всё, что ты хочешь.

— Мммм. Всё, что я хочу, да? — его зубы погружаются в мою нижнюю губу, рука движется по моему бедру. — Трахать тебя — это что-то другое.

А затем, он скатывается с кровати, подхватывая какую-то одежду, и, спотыкаясь, направляется в ванную.

Я сажусь, осматриваюсь вокруг в поисках своей одежды. Моя рубашка на двери. Мои джинсы на полу. Я отбрасываю простынь, ища нижнее белье. Ага! Вот оно где, забилось в изножье кровати. Джастин входит назад в комнату с зубной щеткой во рту, синяя пена покрывает его губы, когда я натягиваю трусы, покачивая своими бёдрами.

— Куда это ты собираешься? — спрашивает он, всё ещё чистя зубы.

— Домой.

— Не-а, — он бросается обратно в ванную. Я слышу, как он сплевывает и поворачивает кран. Он возвращается, вытирая полотенцем свой рот. — Ты останешься прямо здесь, — он наклоняется над кроватью, удерживая меня в клетке своих рук. — Меня не будет всего лишь час, — он целует меня и направляется к двери, останавливаясь, указывая на меня, прежде чем уйти. — Я серьёзно, твоей маленькой сексуальной попке лучше по-прежнему быть здесь, когда я вернусь.

Я улыбаюсь.

— Не беспокойся.

Я жду, пока закроется передняя дверь, а затем выпрыгиваю из кровати и иду к небольшому окну над батареей. Я жду, пока не вижу, как Джастин ступает на тротуар, а затем разворачиваюсь, скольжу в одну из его футболок и иду на кухню.

Квартира устрашающе тиха, кроме раздражающего щебечущего звука кондиционера, отзывающегося эхом в вентиляционной трубе. Я наполняю кружку водой, опираюсь о гранитную поверхность столешницы, и шарю глазами по его гостиной. Мои глаза пробегают по всем тем кусочкам реликвий с автографами позади красной кушетки. Его бывшей подружки. Я едва не насмехаюсь над идеей о Джастине с кем-либо ещё, но затем мне становится интересно…

Интернет, ну, в общем, социальные сети в наши дни делают это слишком легким — выяснить что угодно и о ком угодно. О, конечно, вы можете сделать ваш профиль частным, но вы действительно знаете половину из тех людей, которых приняли в друзья на Facebook? О, да конечно, мы друзья только на Facebook, а не в реальной жизни. Но всё же, вы позволяете им увидеть каждый аспект вашей жизни: где вы отметились, где вы проводите отпуск, с кем поссорились, кого Вы любите или кого когда-то любили.

Я открываю Facebook, отчитывая себя, что не сделала этого раньше, и пролистываю его фотографии. 2016 — ничего. 2015 — кучка селфи. 2014 — случайные фотографии его самого и его друзей парней. 2013, 2012 — ничего. Я собираюсь перейти к сентябрю 2009, прежде чем нахожу фото. Оно единственное, и на нём они вдвоём перед рождественской ёлкой Рокфеллер-центра. Она так уютно устроилась на нём, в шарфе и пальто, её белёсые блондинистые волосы торчат из-под розовой ушанки. Блондинка? Блондинка! Джастин, она — *банная блондинка? Её губы прижимаются прямо к щетине на его лице, а он обнимает её. Хотела бы я стереть из моей памяти этот взгляд непередаваемого счастья в его голубых глазах. Я глазею на фото, изучая его. Принимая её. Она выглядит как девочка-соседка, которая будет печь яблочный пирог для новых соседей. Джастин Вайлд, которого я знаю, ну, в общем, он даже бы не попытался второй раз взглянуть на такую девочку, по крайней мере, я так думаю. Опять же, этот Джастин Вайлд был студентом. Он выживал за счет лапши «Рэман» и содовой «Клуб Сема». И тогда я практически убедила себя в том, что не имеет значения, любил ли он её, ведь это было семь лет назад. Что этот парень с неопрятными волосами в шерстяном пальто — не тот Джастин, которого я обожаю. Я замечаю её руку. Я увеличиваю масштаб изображения, и там на её левой руке на безымянном пальце — кольцо. Он был обручён?

Я цитирую строки из начала 32 главы его третьей книги в серии: «Вся любовь — лишь обманчивый облик, ложь, которую мы рассказываем себе, чтобы не чувствовать себя одинокими. Мы хотим принадлежать кому-то и быть важными, мы хотим иметь значение, а есть ли что-то лучше, чтобы убедить себя в этом, чем быть любимым тем, кого обожаешь больше остальных? Смотреть в её зелёные глаза…»

Я увеличиваю масштаб. Её глаза — зелёные…

«…чтобы в них увидеть ваших будущих детей. Чтобы знать, что её душе хранятся все ваши мечты, желания и потребности? И что может быть более трагическим, спрашиваю я вас, чем тот момент, когда вы понимаете, что с этой женщиной у вас нет никакого будущего? Когда вы понимаете, что её слова были абсолютной ложью и невыполнимыми обещаниями, что ваша жизнь так долго была только одним грандиозных мифов этой жизни. Любовь. Мертва. И пусть так и останется».

Он написал этот отрывок о ней. Мой желудок переворачивается и завязывается в узел, образовывая ком. Он написал эту книгу полтора года назад, но его боль, кажется, такой свежей. Что ты скрываешь, Джастин? Что ты скрываешь?

Оставляя свой телефон на коленях, я хорошенько осматриваю его квартиру. Книжные шкафы по обеим сторонам окна. Я пересекаю комнату, останавливаясь перед левой книжной полкой, и просматриваю названия. Это все его книги. Все до последней. Копии его собственных книг. Нижняя полка переполнена книгами других авторов, большинство, скорей всего, подброшены ему во время автограф-сессий — авторы, молящиеся Богу, чтобы он прочитал их книги, чтобы они ему понравилось, и он упомянул бы об этом в социальных сетях. Встав на колени, я вытягиваю случайную книгу с полки под названием «Когда я был молод», автор A.A. Мадисон. Ну что ж, это лёгкое чтиво. Я раскрываю книгу на первой странице.

«Джастин,

Я не могла бы быть счастливее от того, насколько мы стали близки. Такое «вдохновение».

Целую, Аманда».

Я прихожу в себя, сжимая страницы в яростной хватке. Очевидно, что он не открывал эту книгу. Ни один уголок на страницах не загнут, нет ни одного смазанного отпечатка пальца на чернилах. Но всё же, она написала вдохновение в кавычках, и я не могу не думать о том, была ли она его случайным сексуальным партнером. Я запихиваю книгу назад на место, прямо рядом с… моей? Моя книга засунута сюда вместе с другими книгами шлюх? Я сжимаю зубы. Я хочу выдернуть книгу и запустить через всю комнату. Я хочу взять другую книгу, вырвать из неё каждую страницу и забросать ими весь пол его дорогущей квартиры. Хочу сжечь их, но не делаю этого. Я просто перехожу на другую сторону книжного шкафа. Я рассчитываю найти здесь Стивена Кинга, Джеймса Паттерсона, Джона Гришэма. Однако к моему разочарованию здесь только один банный экземпляр: «Возрождения» небрежно воткнут среди книг о Nirvana и жизни Курта Кобейна, книгах о Джиме Моррисоне и Zeppelin, Стивене Тайлера. Все книги о жизнях музыкантов. Где «Мизери», «Длинный путь» и «Керри» (прим.: имеются в виду книги Стивена Кинга)? Где, чёрт возьми, литература, Джастин? Я разворачиваюсь, осматривая комнату снова, подумывая, что я, несомненно, что-то упустила. Конечно, Стивен Кинг и Джон Гришэм имеют своё собственное особенное место. И тогда… тогда мои глаза натыкаются на диплом, наполовину спрятанный за его фотографией с этой проклятой собакой. Я отодвигаю раму в сторону и чувствую, как задыхаюсь. Университет Эмори награждает Джастина Вайлдера Томпсона, всеми правами и привилегиями… бла, бла, бла… которые входят в комплект со степенью по… комплексным наукам? Что, блдь? Его имя не настоящее, и он даже не специализировался по судебной психологии? Он — лжец до мозга костей. Одна книга Кинга и ни одной Гришэма. Комплексные науки вместо психологии. Томпсон вместо Вайлда. Девочка-соседка вместо шлюх секс-бомб?

Гнев наполняет меня, разогревая мою кожу прямо под поверхностью, поскольку это не мужчина, чьи слова несравненно прекрасны. Ох, он, возможно, и связал все те предложения вместе, чтобы дать выход своему собственному отчаянью, но мужчина, которого он представил общественности, полагающей, что он такой и есть, это — мой взгляд путешествует обратно к полкам, заполненным автобиографиями музыкантов — это не тот мужчина. Это не самоуверенный и высокомерный маленький засранец, от которого все девочки падают в обморок. Это слабый, жалкий лжец, которому неуютно в своей собственной шкуре. А если ты не можешь быть тем, кем являешься на самом деле, если ты не можешь полюбить себя, то как, чёрт возьми, Джастин, ты когда-нибудь полюбишь меня?

Я встаю и маюсь, Кобейн следует за мной. Я обхожу кофейный столик, иду на кухню и обратно, а затем я вижу его ноутбук на оттоманке. Я знаю, что я не должна, но… хватаю его и открываю — пароля нет, серьёзно, Джастин? Так.

Для начала я открываю фотографии. Книжные обложки, фото Кобейна, а затем... затем здесь фотографии всех тех девочек, которых он трахнул. Селфи с ними. Фотографии обнаженных тел на гостиничных кроватях. В его кровати. Некоторые лица я узнаю с автограф-сессий, и это, ну, хорошо — я в панике оглядываюсь вокруг в поисках шнура для зарядки его iPhone, хлопаю в ладоши, когда нахожу его рядом с диваном. Я хватаю и выдергиваю из розетки, подсоединяю свой телефон к ноутбуку, скачивая эти фотки для сохранности. Ты маленький ублюдок, Джастин. И только я собираюсь закрыть всё, как замечаю pdf файл его книги, которая будет опубликована в следующем месяце (его книга, публикующаяся традиционным способом). Я скачиваю её, потому что с чего бы мне ждать её публикации? Я, в конце концов, трахаюсь с ним. Это даёт мне привилегии. Кобейн навострил уши и понесся к двери с низким грубым лаем. Мой пульс подскакивает, я быстро выдергиваю шнур, закрываю ноутбук, прежде чем бросаю его обратно на оттоманку. Хватаю журнал с кофейного столика, открываю его и ложусь на кушетку.

Щелкает замок передней двери, ручка поворачивается. Я не могу перестать думать обо всех тех женщинах, которые видели меня с ним во время автограф-сессий, они, наверно, думали, что я дура. Это разжигает пламя гнева глубоко в моей груди. Скрипят петли, и Джастин заходит внутрь, бросая свой рюкзак на пол.

— Так, — говорит он. Я смотрю на него над ручкой дивана, он улыбается, пока идет ко мне, чтобы обхватить меня руками. — Я, безусловно, могу к этому привыкнуть, — он целует меня. И я таю. Фигурально — таю, точно так же, как те девушки в романтических романах, я слабею от его простого прикосновения, даже при том, что хочу ненавидеть его. Он отстраняется и идет прямо на кухню, открывает холодильник и захватывает бутылку воды. Моё сердце стучит, стучит, стучит о рёбра, пока я наблюдаю, как он откручивает крышку и опрокидывает бутылку. Я наблюдаю, как пузырьки путешествуют по его горлу.

— Что с тобой? — спрашивает он.

Я пожимаю плечами.

— О, только не надо на меня так смотреть, — он ухмыляется, пока пересекает комнату. — Не делай этого со мной. Мне так много всего нравится в тебе, чтобы ты так косилась в мою сторону.

— В самом деле?

Он целует меня в шею, его губы холодные из-за воды, которую от только что пил.

— В самом деле, — а я не могу верить чему-либо, исходящему из его рта. Я хихикаю и отталкиваю его. Он выгибает бровь, прежде чем бросает бутылку с водой на пол. — О, ты так просто не оттолкнёшь меня от себя, — он игриво настигает меня. Я совершаю непредсказуемые повороты перед каждой его попыткой схватить меня. Он промахивается, ругаясь себе под нос. Я пускаюсь наутёк вокруг дальнего чёрно-белого полосатого кресла, а он преследует меня. Я визжу. Он смеется.

— Иди сюда, детка. Я просто хочу поцеловать тебя.

— Не-а.

— Ты маленькая засранка, — улыбается он. — Когда я доберусь до тебя… — он прыгает на кресло, одна нога упирается о спинку, так что оно может опрокинуться. Одно быстрое движение, и его рука вокруг моей талии, я падаю с ним на пол, и мы оба смеёмся.

Нежно откидывая волосы с моего лица, он смотрит на меня. И там эта мягкость, то же счастье, что я видела на той фотографии перед рождественской ёлкой в Рокфеллер-центре.

— Я думала, что нравлюсь тебе, Джастин Вайлд, — шепчу я.

— Я думаю — это очевидно.

— Немного.

Я пожимаю плечами, а он дотрагивается пальцами до моей щёки, обхватывая мой подбородок. И это тот момент, когда вы чувствуете это — гудение в вашей груди, что скручивает ваши кишки, это ощущение, что именно здесь твоё место. Ну и что, что у мужчины, которого я люблю, книжный шкаф наполнен ложью? Разве мы все не врем немного во спасение, приукрашивая действительность, чтобы улучшить наш образ? И что из того, что он воняет духами другой женщины? Это всё является частью этого — частью игры, обмана. Я притворяюсь, что ничего не знаю о его маленькой шлюшке, поскольку моя невиновность и его собственное чувство вины настигнет его в конце, и вообще, если он ещё раз вернётся, пахнущий этими специфическими духами, я просто найду её и убью.

— Что с тобой? — спрашивает он, обхватывая своими пальцами мою щёку, смотря в мои глаза так, как будто во мне заключается весь мир. Я застенчиво пожимаю плечами, но моё сердце трепещет в груди, потому что вот — оно. Ох, Джастин, я вижу это в твоих глазах, я могу увидеть там сомнение, но я могу ощутить слова, которые крутятся у тебя на кончике языка. Небольшая улыбка растягивает его губы, прежде чем он целует меня, нежно и почтительно. — Боже, я думаю, что я сумасшедший.

— Почему? — шепчу я, пока мои губы скользят по его шее.

— Потому что, — вдыхает и выдыхает он, и это ожидание мучительно. — Пообещаешь, что ты не подумаешь, что я безумен?

— Конечно, — я обнимаю его за широкие плечи и смотрю на него.

— Я просто… — однако, он так и не произносит это, он просто раздевает меня и тянет за волосы, называя меня его грязной маленькой шлюшкой. Он трахает меня, пока пот не начинает струиться вниз по его спине, пока у меня не перехватило дыхание, и всё тело не воспалено. А затем я лежу на его груди, слушая, как бьётся его сердце, пока он засыпает.

Когда дыхание становиться ровным и глубоким вместо рваного, я наклоняюсь к его уху и шепчу:

— Я тоже люблю тебя.

Поскольку я знаю, что именно это он хотел сказать.

Глава 18

Джастин

«Звёздный мальчик» — The Weeknd

Мариса: «Хочешь поужинать?»

А затем приложенная к этому сообщению фотография полностью обнаженной Марисы. Мой член немного набухает, и я тянусь, чтобы его поправить.

Она выходит из своей квартиры как раз в тот момент, как я подхожу. На ней это маленькое белое платье, которое развевается от ветерка, показывая достаточно её бедер, чтобы мои мысли приняли пошлый оборот. Она делает несколько шагов на встречу, улыбаясь.

— Ты выглядишь мило, — произносит она.

— Оу, именно то, что я всегда и хотел услышать. Мило.

— Заткнись, — она толкает меня, и я хватаю её и беру под руку, я не могу перестать думать о том, что это в действительности хорошо. Быть с кем-то. Гулять с кем-то... — Ты когда-нибудь была в «Элмо»? — спрашиваю я.

— Не-а.

— Ну, там так классно. У них есть огромный бургер. е*ать… — я мельком смотрю на неё, и у неё такое каменное лицо, какое только может быть у красивой девушки. — Иисус, у тебя синдром стервозного лица, да?

Она поднимает глаза и моргает ими, небольшая ухмылка растягивает её губы.

— Ага.

Я хватаю ручку двери ресторана, придерживая её открытой для нее.

— А они говорят, что галантность умерла, — произносит она со смехом, когда ныряет под моей рукой.

— Я — джентльмен, которого ещё поискать.

— Конечно.

Мы видим столик, и как только присаживаюсь, я замечаю Эми за столом позади нас с какой-то рыжеволосой цыпочкой. Я беру меню, открываю его, пытаясь спрятать своё лицо.

— Лосось сояки — чертовски хорош.

— Ты будешь пить? — спрашивает Мариса.

— Конечно.

Подходит официант и принимает наш заказ, а когда он уходит, я вижу Эми, глазеющую на меня. Я быстро отвожу взгляд и тянусь через стол, хватая руку Марисы.

— Кстати, ты потрясающе выглядишь.

Она улыбается.

— Спасибо.

— Пэм связывалась с тобой по поводу автограф-сессии на Саут Бич? Она сказала, что у неё есть столик для тебя.

— Ага, связывалась. Ты снял номер?

— Ага, и ты остановишься со мной.

И затем…

— Джастин? — я поднимаю взгляд и вижу Эми около стола, всю — бёдра, тонкую талию и зелёные глаза с невинной улыбкой. — Надо же встретить тебя, — она бросает взгляд на Марису, затем обратно на меня, всё ещё улыбаясь. — Это твоя… твоя подруга?

Мариса просматривает свой телефон, даже не обращая на нас внимания. Вы, должно быть, разыгрываете меня? Большинство женщин вскипели бы и ноздри уже раздувались, пока они пытались справиться со своими гормонами.

— Ох, э-э, не-е. Эми, это — Мариса, — и я собираюсь сказать что-то, что не залезет под кожу Марисы как ничто другое как, — мой дорогой друг.

Мариса поднимает глаза, улыбаясь Эми.

— Приятно познакомиться, — она пожимает руку Эми. — Джастин — классный парень, — произносит она, а затем опять возвращается к своему телефону.

— Ага… — Эми хлопает мне глазками. — Ладно, думаю, увидимся позже. Возможно, мы снова сможем выпить кофе?

Я съеживаюсь от этого комментария.

— Да, конечно? — поизношу я и улыбаюсь, пока она возвращается на своё место.

Я стучу пальцами по столу и смотрю на Марису.

— Это не заботит тебя, не так ли?

— Что? Она… — она качает своей головой. — О, нет, а почему должно?

— Я не знаю, херня типа этой обычно заставляет женщин слетать с катушек.

— Ага, ладно, — она кладёт свой телефон на стол. — Я — не большинство девочек, малыш.

Е*ать. Мне следует упиваться этим. Мне должен нравиться этот факт, что, похоже, никаким образом произошедшее не выведет эту девушку из себя… я должен быть возбужден от того, что нашел горячую чику, которая хочет использовать меня как приятеля по траху, вместо того чтобы пытаться поймать меня и залететь… однако по каким-то причинам это дерьмо беспокоит меня. Я хочу, чтобы она была ревнива. Я хочу, чтобы она хотела меня до той степени сумасшедшего дерьма, которое делают все девочки. Я чувствую, что теряю позиции, так что я думаю, мне следует немного активизировать эту игру. Перевести её на следующий уровень. Если и есть одна вещь, с которой девочки не могут справиться, так это мысль о том, что они для вас не на первом месте.

Глава 19

Мариса

«Лидия» — Highly Suspect

Эти духи. Они атаковали меня, когда она подошла. Это те же духи, которыми он сильно пах на днях. Мне пришлось досчитать до ста, прежде чем я смогла посмотреть на неё без желания схватить нож для масла и отрезать её маленькую жеманную головушку. Хватило же наглости подойти прямо к нашему столику и заговорить с ним. А затем Джастин — дорогой *банный друг? Правда? Вот кто я для тебя?

Ты видел чёртово полотенце для рук, Ансельма Адамса и все те книги. Я пишу, *б твою мать. Дорогой друг — мне в задницу.

Джастин занят написанием смс, пока мы идём домой, — это как пощечина, так что я разворачиваюсь и без слов направляюсь к входу в мой дом. А он следует за мной. Останавливаясь на ступеньках, я оборачиваюсь.

— Что ты делаешь?

— Поднимаюсь, — произносит он как само собой разумеющееся.

— Нет, — улыбаюсь я и кладу свою ладонь на его твёрдую грудь, — ты не идёшь.

— Почему?

— Прости. Но мне нужно писать, и, так или иначе, мы просто — хорошие друзья.

— Ах, да ладно, Мариса, как ещё я должен был тебя назвать, нет слов, чтобы описать то, что между нами.

Я смеюсь, но, Боже, как же я хочу выбить это дерьмо из него.

— Что между нами, Джастин?

— Любовники и друзья, — улыбается он. Он думает, что он такой остроумный и милый. Но сегодня вечером я разыгрываю карту злой суки. Я кину этого ублюдка в этом кону, так что его голова пойдет кругом.

— Вообще-то, — я ввожу код на входной двери, — у этого есть название — приятели по траху. Попробуешь начать представлять меня так? — я открываю дверь, захлопывая её позади себя. Я едва бросила взгляд через плечо, когда подошла к лифту. Он всё ещё стоит на пороге с выражением полного шока на его совершенном лице. Я могу притворяться, что не заинтересована, я могу говорить, что я не ревнивая, но существует предел. Нужно знать, как и когда поставить на место кого-то типа Джастина Вайлда — это позволит найти путь к его сердцу. Он пойдёт домой и будет думать о том, что он сказал, а затем он отправит мне смс с извинениями. Я прощу его, и у нас будет потрясающий примирительный секс, так я думаю, когда захожу в лифт, поскольку та девочка — блондинка, а он не способен влюбиться в неё, когда я — его вторая половинка. Он мой. Не её.

Как только оказываюсь внутри, я ставлю «Папарацци» Леди Гаги на повтор и жду смс или звонка, пока листаю Facebook. Прежде чем я понимаю это, проходит два часа, а он так и он не написал. Не отправил сообщение на Facebook… хотя он в сети. Он постит. Ему понравился комментарий Анжелы о том, какой он горячий на фотке профиля. Он отправил улыбающийся смайлик на новое фото профиля Андреа — той самой с маленькими покрасневшими щёчками — но он так и не нашел время, чтобы извиниться за то, что был высокомерным мудаком? Он, должно быть, дуется, не постя бл*дские подмигивающие смайлики эмоджи в социальных сетях. Появляется уведомление. Это фото его собаки с пивом перед его кроватью. #Кобейн#ЖивотныеInstagram

Со стоном я швыряю телефон через комнату, а затем обхватываю голову руками. Я чувствую себя идиоткой. Джастин знает, что делает. Я клянусь, что это так. Он видел меня. Он хотел меня. Ну, и конечно, я кинула его. Я сосала его член и стонала для него как маленькая жалкая шлюшка, но я никогда не показывала, что я действительно хочу его. Я давала ровно столько, чтобы было достаточно и держать его в тонусе. Теперь, если я пойду за ним, я буду похожа на очередную жалкую шлюху, заискивающих перед ним. Я не могу ничего поделать, но мне интересно: сколько таких девушек, подобных маленьким больным щеночкам, думают, что он полюбит их? Вероятно, все до единой. Ладно, знаешь, что, Джастин Вайлд? Иди на хй! На хй! На х*й! Он думает, что победил. Я не сомневаюсь, что он так и думает. Он считает, что поймал меня в клетку смсками и звонками… просьбами. Ох, но в этот раз он выбрал не ту, с кем стоит тягаться и трахать мозг. Он думает, что он — король, пусть король и имеет важное значение, ну, в общем, королева более могущественна. Он думает, что этот его маленький ход — назвать меня другом, а потом игнорировать, — скинет меня с доски. Эми. Эми. Эми. Она — проблема. Она — глупая белая пешка. А пешка — просто расходный материал. Я встаю. Подхватываю мой телефон с пола, проклиная теперь разбитый экран, и я делаю единственную вещь, что я могу в этой ситуации, в которой я оказалась благодаря Джастину, — нахожу её.

Это не трудно. Щелчок по профилю Джастина. Иду в его «Друзья» и печатаю в строке поиска «Эми». Выскакивает примерно 30 имен, и я просто пролистываю список, пока не нахожу среднестатистическую блондинку. Эми Смит. Даже её имя как у девушки-соседки. Я щелкаю по её профилю, и к моей великой радости он открыт. Глупо с её стороны, думаю я про себя и закатываю глаза. Я читаю всё о ней. Куда она ходила в среднюю школу и колледж, я вижу, кто члены её семьи, её друзья, её хобби и интересы. Я трясу головой от отвращения. Она любит блёстки и улыбки и помогает беднякам, а также реалити-шоу «Настоящие домохозяйки». Ну, конечно. Ни одна книга не упомянута. «Бестолковые» и «Блондинка в законе» — внесены в список как её любимые фильмы. Она такая же глубокая, как лужица собачьей мочи, но, держу пари, что у неё узкая маленькая киска, в которую погружается его член. Не так ли, Джастин. НЕ ТАК ЛИ?! И вот он — пост трехдневной давности. В день, когда он проигнорировал меня в кофейне. Фотография их двоих, улыбающихся за барной стойкой.

КлассноПровожуВремяСДжастиномВайлдом#АвторРоманов#Горячий.

Ах, ты, маленькая банная пида.

Глава 20

Джастин

«Нарушать правила» — Max

Центральный Парк. Солнечный свет и свежий воздух. Дерьмо голубей и толпы. Это действительно боль в заднице, но вы делаете это для того, чтобы трахнуться. Я улыбаюсь, когда наклоняюсь ближе к Эми. И делаю моментальный снимок на свой телефон. Быстро его редактирую, а она облокачивается на моё плечо.

— Что ты делаешь?

— Заставляю фото выглядеть лучше.

Она хихикает.

— Ох, парень, ты реально шотошопишь свои фото?

— Прежде всего — это не Photoshop, — я закрываю приложение. — А во-вторых, я — публичная личность. Ты же знаешь, я должен хорошо выглядеть. Моё лицо — это своего рода бренд.

— Ага. Понимаю

Я загружаю Facebook, колеблясь перед тем, как разместить фотку. Я редко размещаю свои фото с девочками, потому что, когда я так делаю, люди сходят сума. Мариса так и не пишет мне. Она не позвонила мне, так, может быть, это ввернёт винт ревности и проникнет в неё. Я быстро печатаю подзаголовок и размещаю.

— О, боже мой, взгляни какой милый ребенок, — Эми указывает на лужайку, где какие-то женщины возят толстого малыша. — Аааа. Я хочу подержать его.

Я откидываю голову назад и стону. Это *баная пытка. Эта девочка такая... девочка. Я верчу в руках травинку и смотрю на свои часы.

— Большое спасибо, что привел меня сюда, — произносит она. — Центральный Парк великолепен.

— Ага.

— Возможно, завтра мы сможем сходить в Музей Естествознания или о, о... — она хватает мою руку и прижимается ко мне на небольшом одеяле, которое она принесла для нашего пикника. Грёбаного пикника в парке. — Возможно, в Музей Музыки.

— Да ни за что, — я отодвигаюсь от неё. — Я не пойду в музей Музыки. Забудь об этом.

— Ну же, малыш. Пожалуйста...

Иисус Христос, «малыш» после трех свиданий. Мы ещё даже не трахались. Я закатываю глаза.

— Ни за что. Так или иначе, мне нужно писать.

— Как поживает твоя подруга? — спрашивает Эми, положив голову мне на плечо.

Е*ать-колотить, эта девчонка нуждается во внимании. Она ведёт себя так, как будто я её парень или какое-то подобное дерьмо. Насколько тупой она может быть?

— Что?

— Твоя подруга. Та симпатичная девочка, с которой на днях ты был в «Элмо».

— О, — я тру рукой своё лицо, всё усугубляется тем, что теперь в моей голове образ грёбаного лица Марисы. Её глаза, губы, и её отношение... — …она, эм, хорошо.

— Как долго вы дружите?

Иисус, это что пятый-бл*дский-уровень? Я впиваюсь взглядом в Эми.

— Не имею, бл*дь, представления. А какая разница?

Она убирает свою голову с моего плеча.

— Прости…

Я вскакиваю на ноги и отряхиваю траву с задницы.

— Мне надо идти писать, прежде чем мой агент надерёт мне задницу.

Она смотрит на меня глазами грустного щенка.

— Я позже напишу тебе или что-то в этом роде, — произношу я, уже отойдя от неё и её грёбаного одеяла для пикника.

Я выдавливаю ещё немного лосьона на ладонь, сосредотачиваясь на хорошем кадре в телике. Вверх — вниз, быстрее — быстрее и — ничего. Вся эта дрочка — чушь собачья. Я откидываюсь обратно на постель, пот бисеринками выступает у меня на лбу, лосьон покрывает мои руки, а мой член всё ещё твёрдый как бетон. Я мог бы смириться с этим и вернуться к Эми, но я просто не могу пойти туда. Она уже на пятой стадии прилипалы и одному Богу известно, как всё было бы ужасно, если бы я трахнул её.

Я вытираю руку о простыни, хватаю свой телефон и пишу Марисе: «Скучаю по тебе».

И это не ложь. Я скучаю по ней.

Глава 21

Мариса

«Порочная любовь» — Marilyn Manson

Прошло два дня. Два *бучих дня с тех пор, как я разговаривала с Джастином.

Что, бл*дь, он делает? Я захожу на его Facebook и проверяю. В ту секунду, когда я прокручиваю страницу вниз, моё сердце тяжелым камнем падает прямо в живот.

Там селфи его и этой гребаной Эми Смит с подписью: #КлассноПровожуВремяСЭми Он никогда не постил свои фотографии с девочками на Facebook. Для него было огромным шагом разместить ту — нашу совместную фотографию на той кровати, где мы голые и сразу после того, как он был внутри меня. Это был его способ сообщить всем тем другим девочкам отвалить. Это было... Я бросаю телефон, запускаю пальцы в волосы и тяну их. Затем встаю и брожу. Брожу. Брожу, сопротивляясь слезам, которые хотят просочиться из моих глаз. Он не стоит этого. Но всё же.

Я ложусь, пробуя заснуть, но я не могу. Как я могу? Джастин, ты трахаешь блондинку с этими вульгарными духами. И всё дело в том, что я придумываю оправдания для него, но в какой-то момент я должна прекратить поощрять его. Я сажусь на кровати, вздыхая, пока смотрю вниз на свой телефон. Мне ненавистно, что я должна быть таким человеком. Правда, ненавистно. Но дело в том, что я люблю его. И кто-то должен помочь ему подрасти, повзрослеть. Судьба — сука... Судьба говорит: «Ха-ха-ха, Джастин Вайлд».

Требуется всего лишь секунда, чтобы найти пиратский сайт: www.freethewords.com. А вообще-то очень легко загрузить pdf файл его новой книги. Я прочитала первые 10 страниц. Я не смогла дочитать. Это — дерьмо. Мне грустно из-за этого, но так оно и есть. Это не тёмный роман… просто жестокий. Сплошная поножовщина здесь. Стрельба там. И трах. Создается впечатление, что сексуальные сцены были скопированы и вставлены из его первой серии. Просто слова. Бессмысленные слова. Несомненно, выгрузка этой книги нарушает закон, и я уверена в том, что его издатель сможет предъявить ему иск за распространение их интеллектуальной собственности без согласия и расторгнуть с ним контракт, но что в этом самое ужасное? Предоставить его красивые слова общественности бесплатно или то, что он специально разбивает мне сердце? Тебя надо проучить, Джастин. И ты, в конечном итоге, все поймешь.

Я делаю это всё до полуночи, прежде чем моя навязчивая идея берет надо мной верх, и я проверяю его Facebook. Он только что сделал пост о какой-то глупой песенке про двадцать одного лётчика. А я не могу отделаться от мысли: спит ли Эми Смит в его кровати или он отослал её домой после их селфи. Он постирал свои простыни после того, как трахал меня, или он трахает её поверх пятен, что я оставила? Я нажимаю кнопку на той фотографии — нет, я щелкаю по маленькому сердечку и ставлю отметку, что мне нравится это его фото с Бледной молью Эми Смит. А затем я оставляю одну из его е*анных эмоджи в комментарии в месте с: Мимими.

Трубит гудок «Шервудского леса»: «Я скучаю без тебя».

Как бы тяжело мне не было, я не отвечаю.

Давай же. Размещай все эти фотки какие хочешь #КлассноПровожуВремяСЭми. Наслаждайся тем временем, что у тебя есть, потому что, когда я с этим покончу, Эми не захочет иметь с тобой ничего общего, Джастин. Падение короля требует планирования и времени, оно должно быть хитрым. И это должно выглядеть так, как будто я никогда даже и не намеревалась это делать.

Утреннее солнце просачивается в мое окно. Автомобильные клаксоны громко трубят снаружи. Отбойный молоток дробит бетон, а я потягиваю чашку кофе, загружая свою первую рецензию на Goodreads.

Я щелкаю на 1 звезду, улыбаясь за ободком моей теплой кружки, пока пар поднимается вокруг моего лица. И печатаю: «Я была большой поклонницей Джастина, начиная с его первой книги, однако эта же была просто разочарованием. Словарь и структура построения предложений, мягко говоря, повторяется и на любительском уровне. Главному герою не хватает глубины, а замысел книги — просто поверхностный. Честно говоря, эта книга тошнотворна, и любой, кто наслаждается ей, должно быть, болен».

Я вхожу под другой учетной записью: «Мало того, что этот автор полный мудак при личной встрече, так у него, к тому же, нет никакого реального таланта. Одна звезда во всех отношениях. Он — мудак и кто-то должен был запихнуть себе кукурузный початок в зад». Я хмурюсь, когда я размещаю это. Я чувствую себя плохо, потому что он талантлив, но ему просто необходимо, чтобы его скинули с бриллиантового пьедестала. Я только помогаю ему. И затем, ну, в общем, я захожу на Facebook под именем Виджил Антэ (прим.: Дежурная ставка) — поддельный аккаунт, что я завела несколько дней назад, когда надеялась, что до этого не дойдёт — я иду в небольшую группу, что сама создала и которая совершенно уместно названа: «Джастин Вайлд — грязный Мужчина-шлюха». Пока в ней всего 34 участника. Я уверена, что он не всех из них поимел, однако я исследовала их во всех отношениях. И у большинства из них в какой-то момент было что-то размещено с этим мудаком.

Я хрущу костяшками своих пальцев, делаю ещё один большой глоток кофе и печатаю следующее: «Угадайте, что я нашла? Экземпляр «Разрушенного» на www.freethebooks.com. И это — дерьмо! Я оставила отзыв о том, насколько книга плоха, наряду с тем, что он — мудак на Goodreads. И я советую вам сделать тоже самое. Одному Богу известно, что он рассказывал о вас, если вы на самом деле позволили ему засунуть в вас его член. Боже, я надеюсь, что нет».

А затем с улыбкой я выхожу из аккаунта.

Я заявляю, что подводка для глаз и тушь — лучшие друзья девочки. Глаза — зеркало души, а для женщины, которая точно знает, как применить косметику, они могут кричать о сексе. Я растушевываю черный лайнер Dior под глазами, бросаю карандаш, поправляю волосы и выхожу из квартиры, одетая в короткое черное платье, покачивая бёдрами на моих красных каблуках.

Я взглянула на вывеску: «Ночной клуб Тики Тома». Захожу внутрь — я женщина на миссии. Спасибо Zuckerfucker и Facebook, я точно знаю, где найти «любимую» модель Джастина — Криса Тэлона. Я прокладываю себе путь через переполненную комнату и вот он там — опирается на барную стойку. Спиртной напиток в его руках. Высокий. Тёмные волосы и глаза. Он одет в одну из этих чёртовых братанских маек с надписью, что гласит: «Привлекательность — пустили под откос». Но, всё же, он симпатичный. И, так же, как у каждого плохого мальчика, у него есть татуировки. Джастин, мне ненавистно это признавать, но его татуировки лучше, чем твои.

Я иду прямо к нему и хлопаю по плечу.

— Ты — Крис Тэлон, верно? — спрашиваю я.

Он усмехается, его взгляд скользит по моим ногам и сиськам.

— Ага…

— Я видела тебя на автограф-сессии в Коннектикуте в «Объединении писателей и читателей», — я улыбаюсь и застенчиво накручиваю прядь волос вокруг своего пальца. — Я — писатель.

Крис проводит рукой по своим тёмным волосам и улыбается мне.

— Мир тесен, да?

— Ага, — я делаю глоток, охватывая недавно накрашенными губами коктейльную соломинку и глядя на него. Он усмехается и бесстыдно поправляет себя. — Меня зовут Мариса, — произношу я и протягиваю свою руку.

— Крис, но ты можешь звать меня Большой папочка, — он смеется, ну конечно же.

Я выдавливаю улыбку.

— Ладно, тогда ты можешь просто звать меня Марисой.

— И так, что ты пишешь? — спрашивает он.

— О, ну знаешь, всякое испорченное дерьмо.

— Испорченное дерьмо? — он выгибает бровь и большим пальцем постукивает по своей нижней губе. — Я думал, что ты сказала, что пишешь роман?

— О, да. Но, видишь ли, — я делаю несколько шагов к нему, вставая достаточно близко, что могу ощутить, как жар его кожи облизывает мою, — я не верю в сказки. Мне нравится, что мои истории любви будут кровавыми и жестокими.

— Чёрт, — смеется он. — Тогда я хочу быть на обложке одной из твоих книг.

— Я бы поместила тебя на одну, но только потому, что ты — привлекательный, — я веду кончиком своего пальца вверх по его четко структурированной груди, по его шее и к губам. — Ты же будешь на автограф-сессии в Саут Бич в следующие выходные?

— Ага. А ты? — он тянется обратно за своим пивом, его глаза светятся опасно грязными обещаниями.

— Ммммм, — я прикусываю свою нижнюю губу. — Ты остановишься один? — планирование, Джастин. Я всегда планирую...

Крис наклоняется, отодвигает мои волосы в сторону, когда его губы шепчут мне в ушко:

— Зависит от того, проснёшься ли ты в моей кровати.

Я отталкиваю его.

— А ты развратный, не так ли?

— Ты даже не представляешь.

— Ммм, — я скольжу глазами по его телу так, как будто он нечто недорогое, а я хочу это купить. И это искусство игры с кем-то, знание того, что их застолбили. Джастина это не заинтересовало, он отверг это. А Крис, ну, в общем, это всё, что требуется — шлюха. — Сделай со мной фото, — произношу я.

Он выдвигает табурет сзади себя и садится на него, поглаживая своё крупное бедро. Я хихикаю и аккуратно присаживаюсь на его колено. Он оборачивает свою руку вокруг меня, берёт телефон из моей руки и вытягивает её. Щелчок. Щелчок. Щелчок. Последнее фото — он целует меня в щёку. И это идеально.

— Хочешь уйти отсюда? — спрашивает он, когда его губы прижимаются к моей шее, а я съеживаюсь.

Я встаю и оборачиваюсь.

— Я увижу тебя в следующие выходные, — подмигиваю, когда ухожу от него, улыбаясь. Я едва отхожу от барной стойки, как уже загружаю фото на Facebook. #КрисТэлон#Сногсшибательный #Автор&Модель.

Королева сделала свой ход. Все пешки повержены. Джастин, ты либо полюбишь меня, либо я тебя уничтожу.

Глава 22

Джастин

«Злодейская душа» — Twenty One Pilots

Курсор мигает на экране. Снова и снова.

«И это ощущалось как шторм, как будто потоки высасывают, а потом омывают…» — УДАЛИТЬ. Я ни хрена не написал с прошлой недели. Я в буквальном смысле на 235-м слове. А, как предполагалось, сейчас я должен был быть на 15 000 слове. Такое дерьмо заставляет меня захотеть пустить это гибридное писательское дело по ветру, но я должен ещё три е*аные книги по этому контракту. Мой последний релиз — отстой, он едва достиг 110 места по мнению USA Today. Паника просачивается в мою грудь, пока я смотрю на счетчик слов, желая, чтобы он увеличивался, но всё, что находиться в моём мозгу, это груда дерьма с жужжащими над ней мухами.

Мой телефон вибрирует на столе, и я вздыхаю, когда вижу высвечивающееся имя моего агента на экране.

— Господи, бл*дь… — бормочу я, пока поднимаю телефон к моему уху. — Да?

— Какого хера, Джастин? — кричит Дениз в телефон. А я отдергиваю его в сторону, голова Кобейна приподнимается, уши оживляются. — Джастин?

Медленно я подношу телефон обратно к моему уху.

— Прекрати вопить. Что, бл*дь, происходит?

— «Разрушенный»... я только что проверила — он более чем на 100 пиратских сайтах.

Я подскакиваю со своего стула, злой жар просачивается из моих пор.

— Что?

— Дэрил в ярости. Это нарушение условий твоего контракта и…

— Подожди, подожди, подожди! — я брожу, хватая себя за волосы. — Нарушение условий моего контракта?

— С кем ты поделился своим файлом?

— Ни с кем.

— О, Господи Боже. Ты же не давал его ни одной из твоих треклятых девок?

— Что? Нет.

— Клянусь Богом, ты — ночной кошмар пиарщика, ты же это понимаешь?

— Пошла на хер. Вы не мой пиарщик…

— Нет, но я — твой агент. И твой издатель в бешенстве. Эта книга была слита, и всё кончено в этом проклятом месте и... худшая вещь — это отзывы на Goodreads, они ужасны. Ужасны.

Перехватывая телефон и удерживая его плечом, я склоняюсь над клавиатурой и открываю в браузере Goodreads, щелкаю по моему профилю: у «Разрушенного» 2.5 звезды? Вы, бл*дь, разыгрываете меня? Эта книга — чёртова поэзия.

— Может, и так, но потребители, похоже, уверены, что это — куча дерьма. Ну, вообще-то, они ещё думают, что ты — мудак.

— Что?

— Пойди почитай некоторые из их отзывов, Джастин. Я говорила тебе, что это только вопрос времени, прежде чем всё к тебе вернётся, чтобы укусить тебя за зад. Всё выглядит так, как будто кто-то хочет преподать тебе урок, особенно после того, как тебе пришлось получить судебный запрет от той девочки, но я не твоя мать. Подожди… — я слышу её за телефоном. Кто-то что-то говорит на заднем плане.

Саркастическая улыбка растягивает мои губы, когда я читаю отзыв: «Ужасно. Четырехлетний мог бы написать лучшую прозу. Полный бред». А затем я перехожу к одному действительно сердечному: «Джастин Вайлд — полный мудак. Он — сексистский долбоёб, который обращается с женщинами так, как будто они существуют на Земле только для того, чтобы преклоняться и поклонятся каждой какашке, что выпадет из его девственной жопы. Не позволяйте его обаянию обдурить вас, леди. Он — полный урод».

— Дерьмо, — стонет Дениз. — Дэрил хочет встретиться со мной и адвокатами, чтобы обсудить расторжение твоего контракта. Восхитительно. Просто восхитительно, Джастин, — а затем, она отключается, и я остаюсь, едва удерживая телефон у уха дрожащими пальцами.

— Е*ать.

Я бросаю телефон на стол, откидываю голову назад и смотрю на потолок, пока пробегаю руками по волосам. Я в бешенстве, что кто-то нашел эту книгу. Меня волнует вопрос, как же они ее хакнули. Но больше всего я обеспокоен теми отзывами. Они не должны были беспокоить меня, потому что книга — точная копия того, что мой издатель проинструктировал меня написать. Некий глупый дерьмовый роман о втором шансе, в который вовлечён босс наркокартеля. Раздражающая девчонка и парень-киска. Мое приложение с сообщениями брякает, и я опускаю подбородок к груди, глядя на крошечную коробочку, что выскочила на моём экране.

Эми Смит: «Привет, горячая штучка: Итак, я наткнулась на эту закрытую группу, что называется: «Джастин Вайлд — мужчина-шлюха»… я подумала, что ты должен об этом знать». К сообщению приложена ссылка на страницу с черно-белым баннером и моей фотографией в левом углу. Я не могу рассмотреть что-либо из того, что там размещено, но зато я могу увидеть членов и там на самом верху — Тори.

— Дерьмо, — бормочу я себе под нос. — Сука.

Я подхватываю свой телефон и гневно выталкиваю из себя текст, сообщающей ей, что она — сука, пока иду в ванную, где шлепаюсь на унитаз. Кобейн следует за мной внутрь и усаживается на пол возле двери. Он не спускает с меня глаз, пока я просматриваю новостную ленту.

— Убирайся отсюда! — огрызаюсь я на него, но он всё равно укладывается, поджимая лапы и кладя на них свою голову. Проклятая собака.

Обновление. Обновление. Грязная дразнилка — твою мать… какого хера? Престон стонет, Тобиас стонет, пока они запихивают свои члены в мой рот друг за другом. Кто, блдь, такие Л.П. Ловелл и Стиви Дж. Коул? Противные суки, с которыми я, очевидно, встречался… а затем я вижу фотографию Марисы и этого хуесоса Криса Тэлона. Я стискиваю челюсть. Мои ноздри раздуваются. Из всех проклятых парней… Я глазею на фотку. Он целует её в щеку, всем телом прижимаясь к ней. О, блдь, если она бросила меня из-за этого мешка с...

Я сворачиваю приложение и пишу ей смску: «Я хочу увидеть тебя».

Иду назад и пытаюсь пролистать новостную ленту, но продолжаю видеть эту фотку, потому что все ей делятся. «Это новая девушка, Криса? О, она такая симпатичная. Очень милая пара». Я закатываю глаза от каждого глупого комментария. Итак, я сижу здесь и смотрю на это до тех пор, пока ноги не немеют, а затем, я бросаю телефон на пол. Кобейн подскакивает. Я спускаю воду в туалете, немного брызгаю на себя одеколоном и хватаю его поводок.

— Пойдём, ублюдок. Мы идём на прогулку.

По пути к квартире Марисы, Эми снова присылает мне смс. «Боже, как же она раздражает». Я оперативно присваиваю ей эту ужасную предупреждающую сирену, так чтобы я знал, что это она, и игнорировал, затем запихиваю телефон обратно в карман. Паренёк мчит во весь опор вниз по тротуару на скейтборде и практически сбивает меня.

— Осторожно, мелкий говнюк, — ору я, разворачиваясь, чтобы впиться в него взглядом. Он бросает взгляд через плечо и показывает мне средний палец.

Как только я достигаю тротуара, ведущего к её квартире, Мариса выходит из передней двери в джинсах и обтягивающей футболке — футболке с Гремлинами. Боже, как мы похожи. Она останавливается на секунду на верхней ступеньке. Нервная улыбка пересекает её лицо.

— Привет, — произносит она.

— Привет.

Она спрыгивает со ступеньки и гладит Кобейна по голове.

— Ты собираешься в кофейню?

— Не-а, я пришел увидеть тебя.

— О…

— Ты остановишься со мной на этих выходных? — спрашиваю я. Её глаза сужаются. Брови хмурятся. Ох, да ладно, эта девочка не может быть сбита с толку. — В Саут Бич? На автограф-сессии, где я получил для тебя столик?

— Я заказала собственный номер, — произносит она, уходя. Я следую за ней.

— Что? Почему?

— Потому что… Мне нужен номер.

— Боже, женщина, — я качаю головой. — Я же говорил тебе, что ты остановишься со мной.

Она останавливается, и я практически врезаюсь в неё. Кобейн продолжает идти, дергая свой поводок и практически лишая меня равновесия.

— Джастин, — произносит она, — я просто не знаю, что чувствую по этому поводу.

— Что? — я пожимаю плечами и хватаю её за руку. — О чем, чёрт возьми, ты говоришь?

Она вырывается из моей хватки.

— Слушай, я только пытаюсь начать свою карьеру писателя и мне просто… — её глаза смотрят в землю, а носком конверсов она царапает трещину в тротуаре. — Я просто, ну, ты знаешь, не нуждаюсь в такой репутации.

— Прости, — усмехаюсь я. — В такой репутации?

— Ага. Я не собираюсь присоединяться к категории всех остальных твоих друзей, которых ты трахаешь.

— О, Боже.

— Прости. Мне просто нужно было включить свои мозги, ладно? — она вздыхает, и от этого её симпатичного личика тает сердце. — Я думала, что ты другой.

А затем она разворачивается и уходит.

Я оглядываюсь вокруг, но никого нет. Кобейн фыркает на половину съеденный хот-дог, лежащий в сточной канаве. А я, вообще-то, в полном недоумении, пока смотрю, как она уходит вниз по тротуару, покачивая бёдрами. Последняя девочка, которая вот так бросила меня, была Мередит.

Мариса исчезает в толпе, направляющейся в метро, и всё, о чём я могу думать, это то, что гребаный Крис Тэлон приложил к этому руку. Но всё в порядке, так как я не сдамся так легко, и, кроме того, я лучший мужик, чем он когда-либо сможет стать.

Это проклятая сирена ревёт из моего кармана. Со стоном я вытаскиваю свой телефон и перечитываю текст: «Эй, ты! Разве не ты говорил мне, что будешь в Саут Бич в эти выходные? Я собираюсь туда, чтобы увидеться со своей семьёй. С удовольствие приду к тебе на автограф-сессию и посмотрю что это такое ».

И всё же Бог есть…

Глава 23

Мариса

«Отвратительный мальчик» — Die Antwoord

— Простите, мисс… — прерывает меня консьержка.

Дерьмо, какое имя я использовала на этот раз?

— Мисс Вонн, — я постукиваю пальцем по ограждению балкона, пристально вглядываясь в тёмный берег.

— Да, Мисс Вонн, но Вы не внесены в список как его контактное лицо. И я не могу сообщить Вам номер его комнаты.

Я вздыхаю. Пламя опаляет мои щёки.

— Это нелепо.

— Я буду рада перевести Ваш звонок в его комнату.

— Нет, — стону я. — Забудьте об этом.

И отключаюсь. Я пыталась представиться как его мать, его пиарщик, его персональный ассистент. Но по-прежнему гостиница отказывалась сообщить мне номер комнаты, в которой он остановился. Конечно же, я могла написать ему смс и спросить, но что ж в этом забавного? Поднялся ветер, обдавая меня липкой жарой Южной Флориды. Музыка раздается из микс сета от барной стойки у бассейна. Я смотрю с этого проклятого балкона уже в течение последних двух часов, ожидая увидеть, появится ли Джастин там. У меня нет других причин спускаться туда. Я просто написала ему! Качая головой, я поворачиваюсь, чтобы зайти обратно в прохладный гостиничный номер, когда слышу вопль девочки.

— Джастин, — невнятно выдаёт она.

Я всматриваюсь и практически уверена, что он направился во внутренний дворик. С… моё дыхание перехватывает в лёгких …ней. Я хватаюсь за край перил, мои суставы хрустят от того, как сильно я их сжимаю. Моё сердце дрожащей глыбой подпрыгивает к горлу, когда я вижу её развевающиеся на ветру блондинистые волосы. Они идут бок о бок, и это сводит меня с ума. Так что я хочу забраться на выступ этого балкона и броситься на барную стойку у бассейна. Тогда моя голова расколется, кровь и мозговое вещество забрызгают совершенно белые шорты, что на ней одеты. Какая-то девочка спрыгивает с барного стула и заскакивает прямо на него, обнимая Джастина за плечи и целуя в щеку. Эми стоит там. Держу пори — это съедает её заживо. Ладно, за*бись, привыкай к этому, #КлассноПровожуВремяСЭми.

Я не могу этого выносить, так что разворачиваюсь и иду в комнату, с хлопком закрывая стеклянную дверь. Я захватываю клоназепам (прим. клоназепам — противоэпилептическое средство) из моей сумочки, принимаю две таблетки, запивая их бокалом теплого шардоне. Это для меня — единственный способ отдохнуть. А я не могу допустить, чтобы завтра утром у меня появились мешки под глазами. Джастин даже на секунду не должен подумать, что я исходила на дерьмо из-за него и его драгоценной маленькой е*анной блондинки Эми.

Это просто удивительно, что некоторые лекарства могут сделать с вами. Я чувствую себя хорошо отдохнувшей и посвежевшей. Я пою в душе, и пока сушу волосы феном, даже немного пританцовываю по гостиничному номеру, прежде чем надеваю своё обтягивающее белое платье. И трачу оставшееся время, тщательно нанося макияж. Карандаш для глаз. Карандаш для глаз. Карандаш для глаз.

Я дуюсь, когда накладываю слой красной как пожарная машина помады на свои губы, удостоверяясь, чтобы подчеркнула всю глубину губок бантиком, которыми меня наградила природа. У этой суки Эми тонкие уродливые губы. В этот момент я отклоняюсь назад, чтобы восхититься собой, ну, в общем, я улыбаюсь. Важно знать, какими качествами вы обладаете и как правильно вы должны их использовать. Приходится так поступать, когда имеете дело с таким засранцем, как небезызвестный Джастин Вайлд.

— Он пожалеет, — шепчу я своему отражению, а затем иду к лифту.

Двери скользят, открываясь, и гудение бесед и хихиканье наполняют лифт. Очередь за автографами уже наводнила лестничную клетку и заполняет лобби. Я извиняюсь, пробираясь через толпу, и направляюсь в танцзал. В ту секунду, когда я вижу двери, я нахожу стол Джастина прямо в центре комнаты — ну, конечно же. Он сидит за столом, пока волонтеры раскладывают всё за него. И там Эми, прямо рядом с ним, прямо там, где я однажды сидела. Она вся — это возбужденные улыбки и поза прямо-таки королевы красоты. Эта помада цвета сахарной ваты выглядит нелепо. Она улыбается ему. Он улыбается ей в ответ. Она — симпатичная девочка. Но этого не достаточно для этого мудака. Ему необходима сногсшибательная. Ему нужен кто-то, из-за кого люди оборачиваются. Он любит девочек, которых грезят поймать большинство мужиков. И, Джастин, она — блондинка, а ты, чёрт побери, не любишь блондинок! Эми занята раскладкой его книг в стопки. А ассистент в этот самый момент, стоя на коленях, размещает коробки с книгами у его ног. Я держу пари, она притворяется, что встала на колени для него. Как будто он собирается вытащить свой великолепный член и шлепнуть им по её жаждущему рту.

Он осматривается вокруг, и его взгляд останавливается на мне. Он ухмыляется, а я отвожу взгляд. Каждый мой уверенный шаг определяет движения моих бёдер в провокационной манере «ты-хочешь-трахнуть-это-тело». Я смотрю прямо перед собой и точно знаю, что он это заметил. О, этот ублюдок, заметил. Держу пари, он представляет, как завалит меня в кровать: сначала лицом вниз, приподнимая мои бёдра и удерживая в кулаке мои волосы, пока будет погружаться в меня. И он уверен в том, что это снова повторится. Конечно, он уверен… он такой самовлюбленный ублюдок.

Мои коробки стоят перед моим столом, и я убеждаюсь, что моя попка смотрит в его направлении, когда нагибаюсь, чтобы вытащить пачку книг в мягкой обложке из коробки. Я должна быть возбуждена от ощущения блестящей обложки книги в моей руке, но нет… потому что Эми с ним вместо меня. Я бросаю стопку на стол, пытаясь остановить неистовую ярость, струящуюся по моим венам. Я не *баная блондинка. И я вздыхаю, потому что, по крайней мере, это так. Я слегка выставляю своё бедро в сторону, когда наклоняюсь, чтобы вытащить большее количество книг, а затем складываю их на стол. Наклоняюсь. Выпрямляюсь. Наклоняюсь. Выпрямляюсь. Когда я достаю последнюю книгу со дна коробки, я смотрю через плечо. Джастин всё ещё пялится, а Эми по-прежнему разбирает его книги. Я перекидываю волосы через плечо и обхожу вокруг стола, чтобы занять своё место. А теперь, где Крис Тэлон? — спрашиваю я себя.

Я осматриваю комнату в поисках стола Джей Л. Браун. Через проход и два стола налево я вижу черный баннер с розовой надписью. Там, на краю стола, уселся в наполовину расстегнутой рубашке, полностью демонстрирующей его грудь, Крис Тэлон. Я вижу, как Крис разговаривает с другой моделью и смеётся. А затем он замечает меня. Я улыбаюсь. Он улыбается. Несколькими минутами позже он подходит к моему столику — весь такой святящийся и пуская в ход всё своё оружие.

Он останавливается передо мной, облокачиваясь двумя руками о край стола, пока сам слишком очевидно пялится на мою грудь.

— Бл*дь, какое сексуальное платье.

— Спасибо.

Он перебирает страницы одной из моих книг. Выбирает страницу и читает сточку — и у него отваливается челюсть.

— Твою мать! — он переводит взгляд на меня. — Это такое нездоровое дерьмо. Кровь и трах.

Моя усмешка углубляется.

— Я же тебе говорила.

— Срань Господня, — он перелистывает страницу и продолжает читать. — Ты больна. Я это обожаю, — он перехватывает книгу поудобнее. — Сколько?

— Ох, — я взмахиваю рукой в воздухе. — Просто возьми её. Всё в порядке.

Крис прикусывает свою нижнюю губу, его глаза следуют к моему рту.

— Спасибо, — он тянется вперед и проводит своей рукой по моей щеке. — Спасибо, красивая женщина.

— Крис? — вскрикивает его писатель. — Другой автор хочет, чтобы ты тоже подписал книгу, дорогой.

Он крепко сжимает мою книгу в руках.

— Я скоро приду увидеться с тобой, Мариса.

— Конечно.

Улыбаясь, он разворачивается и идет обратно к своему столу. Я бросаю взгляд на Джастина. Он всё ещё наблюдает за мной, однако эта гребаная ухмылка исчезла. Он практически неуловимо качает головой, прежде чем отворачивается, чтобы поговорить с его «полной надежды потрахаться» ассистентке. Я смеюсь. У*бок. Ты не единственный, кто знает, как играть в эту игру. О, нет, мой дорогой Джастин, игры только начались.

Моя голова с глухим стуком ударяется об окно гостиничного номера. Руки Криса работают под трусиками между моих бёдер, его голая грудь прижимается к моей, пока зубами он прикусывает мою нижнюю губу.

— Дерьмо, я собираюсь оттрахать тебя, — произносит он с рычанием, а я хочу закатить глаза.

Я вслепую хлопаю по ручке двери, наконец-то обхватывая её своими пальцами. Я хватаю и дергаю её, пока она на дюйм или около того не открывается. Шум плеска воды, песня Боба Марли и смех людей пробивается через щель.

Крис отстраняется на мгновение, его твердый член прижимается ко мне, пока я киваю, указывая на открытую дверь.

— Трахни меня там, — шепчу я.

— Что? — хихикает он. — На балконе?

— Да, на гребаном балконе, — произношу я, подцепляю его боксеры и тяну их вниз по его ногам, прежде чем обхватываю рукой его член. — Возьми презерватив, — я толкаю дверь, полностью открывая ее. Ветер хлестнул из-за угла гостиницы. Мы на пятом этаже — достаточно высоко, чтобы эти люди действительно не смогли увидеть нас, но достаточно близко, чтобы они услышали нас. Легко различимый смех Джастина разносится в воздухе, и это, ну, в общем, заставляет меня улыбнуться.

— Ты — немного с приветом, да? — спрашивает Крис. Он выходит на балкон, раскатывая презерватив по своему стволу.

— Я предпочитаю, когда меня называют маленькой грязной шлюшкой, — улыбаюсь я, прежде чем наклоняюсь, располагая свои руки на спинке кованого железного стула.

— Иисус Христос. Женщина, где ты была всю мою жизнью? — он хватает меня за волосы — и всё неправильно. Он просто тянет их. Нет никакой страсти в том, как он это делает. Он протирает своей рукой мою задницу, хлопает по ней, а затем толкается внутрь меня, его пальцы врезаются в мои бёдра. Мне не нравится то, как ощущаются его руки. Они ощущаются такими неправильными. Слишком мозолистыми. Слишком маленькими. Крис не обхватывает мои бёдра так, как будто хочет сломать меня. Он не трахает меня достаточно жёстко, потому что он — не Джастин.

У меня ползут мурашки, когда он стонет. Желчь поднимается по моему горлу, и я чувствую себя виноватой, потому что Джастин был последним мужчиной, который был похоронен во мне так, и я никогда не хотела, чтобы другой мужчина был здесь. Я никогда не хотела испортить то, что у нас было, но я напоминаю себе, почему я сейчас делаю это. Так что я стону, и стону, и стону, воображая, что это член Джастина толкается в меня прямо сейчас. И я знаю, что он может услышать меня. Я знаю, что он узнает эти звуки прямо сейчас: Твою мать. еать, — мой голос эхом разносится от бетонной ниши. — Крис... блдь.

Я заставляю это прозвучать так, как будто наслаждаюсь этим, даже если слезы и струятся вниз по моим щекам. Я выставила на доску свою фигуру, чтобы поставить мат королю. И я это сделаю.

Глава 24

Джастин

«Пойду за тобой» — Bring Me The Horizon

— Бл*дь. Крис, — стон эхом разносится над барной стойкой у бассейна. Каждый из расположившихся за столиком смотрит вверх на балконы.

Какая-то девочка напротив меня прикрывает рукой рот. Другая глазет широко распахнутыми глазами на гостиницу.

— О, кто-то трахает Криса Тэлона. Счастливая сука.

— Шлюшка… — нечленораздельно бормочет другая девочка, затем откидывает голову, чтобы закинуться ещё одним шотом.

Ещё больше громких стонов, словно мячики для пинг-понга отскакивают от бетонных стен. Я съезжаю вниз на стул, так как узнал этот стон. Е*аная Мариса. Я быстро поднимаю глаза на балконы, пытаясь точно определить, на каком они.

— Итак… — бухая девочка напротив меня наклоняется над стеклянным столом, пытаясь слегка увести беседу в сторону. — Как давно вы двое встречаетесь? — она нелепо улыбается, указывая на меня и Эми.

Я смотрю на Эми и прежде чем могу что-либо сказать, она улыбается.

— О, примерно две недели.

Е*ать… Всё, что я могу сделать, — пожать плечами.

— Ох, ты понятия не имеешь, сколько девичьих сердец ты только что разбила, — взгляд Пьянчужки мечется между мной и Эми, а я задаюсь вопросом: может ли она видеть, как мои щёки краснеют в темноте. — Итак, как вы встретились?

— Ладно, это такая милая история. Я распаковывалась весь день и просто, ну ты понимаешь, мне было необходимо пропустить стаканчик. Я не смогла найти винный магазин и, в конце концов, зашла в тот бар.

Я бьюсь своей головой об стол, поскольку кто-то выбросил меня за пределы моей грёбаной скорби. Я почувствовал, как пальцы Эми пробежались по моей спине.

— Малыш, ты в порядке?

— Да, — фыркаю я, всё ещё уткнувшись лбом в стол. — Просто... — я машу ей рукой, и она продолжает это бл*дство о том, как мы встретились в том баре. О том, что Кобейн был там, и он, должно быть, понял, что у нас связь, и именно поэтому понесся к ней. А как насчёт того, что ты бросила свои ключи, а он — просто любопытный ублюдок. Я поднимаю свою голову и слегка прижимаю её к стеклу.

— Ты уверен, что ты в порядке, малыш?

— Ага.

Я сажусь, и планета немного вращается. Три бутылки пива спустя Эми и эта девочка — лучшие подружки, планирующие путешествие «только девочками», а Эми продолжает говорить мне, что я не приглашен. Боже. Я не планирую разговаривать с ней после этой ночи. Нет никаких проблем в том, чтобы удержать меня в стороне от этой проклятой поездки.

Стеклянная дверь широко открывается и гордой походкой выходит Мариса. Её волосы подняты верх и собраны в беспорядочный пучок, и она одета в ту рубашку, в которой Крис был на автограф-сессии. Он появляется размеренными шагами и с широко расправленными плечами. Несколько его придурошных друзей находятся у барной стойки рядом с бассейном, и все они приветствуют его и кричат, когда он обходит вокруг бассейна.

— Грёбаный Тэлон, где ты был? — вопит один.

Один коротышка из компании привстает, он и Крис дают друг другу пять.

— Ааа, они там наверху трахали друг друга.

Бросаю взгляд обратно на Марису, которая в этот момент отворачивается от барной стойки, держа в руке бокал со спиртным. Она смотрит на меня, улыбается и идет прямо к моему столику, выставляя это чёртово бедро в сторону, когда останавливается рядом со мной.

— Привет, малыш, — произносит она, слегка хихикнув.

Эми немедленно накрывает мою руку своей, а я хрущу шеей, поворачивая в сторону, кровяное давление мгновенно повышается и пульсирует в моих висках.

— Хорошо провела время, да? — я киваю в сторону Тэлона.

Мариса вздыхает, помешивая соломкой свой напиток.

— Ага. Чертовски классно, — моя хватка на подлокотнике усиливается, и я сглатываю. — А как ты, Эми, — живо произносит она. — Насладилась временем на автограф-сессии? Классно провела время с Джастином, ааа?

— Это было весело. Интересно.

— Такое хорошее слово… — голубые глаза Марисы смотрят на меня, сужаясь, — …интересно. Джастин хорош в том, чтобы делать вещи интересными, — её пристальный взгляд возвращается к Эми. — Ладно, была рада увидеть тебя снова. А сейчас я должна вернуться к своему приятелю по траху. Я уверена, ты понимаешь, правда же, дорогой друг?

Ох… Сейчас я сжимаю зубы… бл*дь, она — это что-то. После того, как она уходит, все женщины за столом уставились на меня.

— Кто она? — спрашивает одна из них.

— Мариса Доусон. С одним «с», — произношу я, в то время как отодвигаю свой стул назад. — Я вернусь.

— Джастин… — начинает Эми.

— Я сказал: я вернусь, — выдавливаю я.

Моё сердце грохочет в ушах, пока я несусь через внутренний дворик. Какой-то мудак прыгает с бортика в бассейн, обдавая мои ноги и джинсы брызгами воды. Мариса практически вернулась к Крису, когда я хватаю её за руку.

— Эй, — произношу я. — Что, черт возьми, это было?

Она пожимает плечами.

— Я просто сказала привет.

— Привет? — я наклоняюсь ближе к её лицу. Клянусь, я ощущаю запах его одеколона на ней, и это опаляет мою кожу огнём ревнивой ярости. — Это был не просто привет, — мои ноздри раздуваются. — Ты трахалась с ним?

— Прости? — улыбается она, а я усиливаю хватку на её руке.

— ТЫ. ТРАХАЛАСЬ. С НИМ.

Один за другим, она разжимает мои пальцы на её руке.

— Ладно, это не твоё дело.

— Прекрати свою херню, — выдавливаю я через сжатые зубы. — У нас было что-то…

Она откидывает голову назад в саркастическом смехе, прежде чем опять посмотреть на меня. В её глазах холод.

— Ты про*бал это.

Подходит Крис так, как будто несет кучу кирпичей под мышками. Не отводя от меня взгляда, он останавливается рядом с Марисой и отбрасывает её волосы.

— Проблемы, Вайлд?

— Не-а, у меня нет, — я смотрю на него с ухмылкой. — Как на вкус мой член? — стреляю взглядом в Марису, затем оборачиваюсь и иду обратно к столику, где жадно выпиваю своё пиво. — Я иду спать, — сообщаю я всей компании и затем уношусь прочь.

Я слышу, как в патио стул опрокинулся в бассейн, стук высоких каблуков по бетону, а затем рука Эми скользит между моим боком и моей рукой, удерживая меня.

— Не смей оставлять меня, — произносит она.

Е*ать, она — плакса.

— Послушай, ты приехала на автограф-сессию, увидела, на что это похоже… — я поворачиваюсь и пристально смотрю на неё. Её лицо сморщилось, и она вся такая обиженная. И как только я подумал, что смогу взять и оказаться внутри неё, я слышу девчачий-е*анный-смех Марисы, что разносится над бассейном, сопровождаемый придурошным хихиканьем Тэлона. — Я просто хочу лечь спать, — повторяю я. — Ты доберешься, правда?

— Ага, — она смотрит в пол, а я засовываю свою руку в карман, вытаскивая наличку, что заработал сегодня во время автограф-сессии.

Я вытягиваю бумажку, пихая её ей.

— Вот, здесь двадцатка для служащего, хорошо? Спасибо, что приехала. Был рад снова увидеть тебя.

Я целую её в лоб, разворачиваюсь и прохожу через дверь.

Я пялюсь на потолок: тёплое раннее утреннее солнце омывает его. Я ни хера не спал, поскольку всё ещё взбешен. Я не должен беситься, но всё же. Так или иначе, я облажался и привязался к Марисе. Меня никогда не беспокоило, когда любая из девочек болталась с другими парнями, но с Марисой всё по-другому. Существует это сумасшедшее гудение, что окружает её, и это как крэк. Захватывающе. Очаровывающе. Что-то, от чего я бы получил передоз, если бы мог. Я провожу рукой по лицу и поворачиваюсь к окну, а затем выползаю из кровати. Комната как будто давит на меня, и мне просто нужно выйти. Пожалуй, пойду, прогуляюсь. Очищу мозг. Так я и поступаю. Прогулка по пляжу в шесть утра.

Когда я делаю второй шаг в сторону бассейна, влажная жара Южной Флориды практически душит меня. Восходящее солнце придаёт песку невероятные мягкие оттенки голубого и розового, изогнутый белый забор обрамляет тропинку. Прямо сейчас мир похож на картинку. Слишком совершенный, чтобы быть правдой. Тёплый песок под моими ногами. Я иду, и следующее, что попадает в поле моего зрение, помимо океана, — Мариса, сидящая на берегу. Её темные волосы развеваются в раннем утреннем бризе. И это — это как картина. Мое грёбаное сердце немного дергается от усилий, и я еле слышно ругаюсь, пока пробираюсь через песок. Когда я останавливаюсь позади неё, она не оборачивается. Хотя я знаю, что она видит мою тень.

— Привет, — говорю я, запихивая руки в карманы.

— Привет, — она не шевелиться, даже с учетом того, что сейчас волосы хлещут её по лицу.

Вздыхая, я шлепаюсь на песок рядом с ней. Волна мчится вперёд и омывает подошвы моих ног, она почти такая же тёплая, как в ванне. И, внезапно, я снова хочу ощутить себя ребенком, пишущим своё имя на влажном песке. Я не уверен, что это за практически полузабытое чувство, особенно, когда оно направлено на женщину. Забавно, как быстро это произошло — забыть такое нежелательное чувство. Хотя Мариса — это, блдь. Мариса. И если честно, я бы никогда даже не приблизился к такой девочке, как она, до книг и писательства. Она слишком красива. Слишком уверена. Слишком шикарна. Оглядываясь назад, она девочка, которую я бы никогда не смог получить. И не то чтобы я был не уверен в себе... Я — Джастин Вайлд... ага, я — Джастин Вайлд... просто я до сих пор не ощущаю себя тем парнем, каким все видят меня. Конечно, легко быть самоуверенным мудаком. В любом случае, это всё просто притворство. Вам не смогут сделать больно, если вы не позволяете людям по-настоящему узнать вас. Мередит знала меня настоящего. Она причинила мне боль. Я тогда хорошо выучил урок, но перед Марисой я капитулирую, так как она — почти точная баная копия меня. Более симпатичная точная копия, если такие вещи существует, но я по каким-то причинам чувствую, что наши души — родственные. Как будто в другой жизни мы любили друг друга. Я облажался и понимаю это. Давай, Джастин ты ведёшь себя как придурок, почему ты просто не скажешь ей, что она — твой грёбаный приз, и покончишь с этим, повесив себя на 12-дюймовой кретинской веревке.

— Послушай, — произношу я, — Мне… мне жаль, ладно. Я просто… — я вздыхаю и прикасаюсь кончиками пальцев к её спине. — Я плох в этом дерьме: чувствах и всём таком.

— Я думала, что могу делать это с тобой, — шепчет она, сердито смахивая слёзы, струящиеся по её щекам. — Я думала, что просто смогу, ну, ты понимаешь, трахаться с тобой. Я имею в виду, повеселиться и только, я знаю, что ты — игрок. Я никогда не предполагала, что у меня появятся чувства к тебе.

— Детка, ну, ладно, ты должна знать, что у меня тоже есть чувства к тебе? — я наклоняю голову вниз, обхватывая её за подбородок, приподнимая её лицо. — Мариса, ты понимаешь, что в этом что-то есть, верно? — она пристально смотрит на меня, и я клянусь Богом, её глаза такие же голубые, как и этот грёбаный океан прямо передо мной, и такие же глубокие. Такие же глубокие… — Боже, я облажался.

— Я просто не хочу быть той девочкой — худшей из худших. Я никогда не была такой девочкой.

— О чём ты говоришь?

— Глупой девочкой.

— Дерьмо, ты не…

Она прищуривается, и неискренний смех соскальзывает с её губ.

— Нет? Что-то по-другому со мной?

— Конечно же, — я обхватываю её щеку и улыбаюсь, поскольку чувствую что-то волнующее в глубине моего маленького циничного сердца. Там немного жизни, которую только она знает, как вытащить на поверхность, и не важно, как бы сильно я не старался победить это, я не могу. — Я же говорил тебе, что ты другая.

— Слова, Джастин. Я чувствую, что всё это — слова. В конце концов, ты — автор романов. Ты усовершенствовал искусство слова, — она смеется. — Если честно, то я думаю, что влюбилась в тебя ещё до того, как встретила. Я влюбилась в твои слова, — она качает головой. — Как я так облажалась? Влюбиться в рок-звезду — звучит как самая идиотская вещь, которую только можно сделать, но я начинаю думать, что, возможно, влюбиться в писателя в тысячу раз хуже. Они зарабатывают на жизнь, заманивая нас своими словами, делая самую абсурдную ложь правдоподобной.

И... дерьмо. Вода несётся бурлящим потоком, волны обрушиваются на наши ноги, пока солнце поднимается выше над прозрачным горизонтом из белых барашков.

— Всё, что я могу сказать, — прости, и я не хочу, чтобы ты чувствовала себя таким образом, и я определённо не хочу тебя потерять.

Она пристально смотрит на меня. Её ноздри раздуваются. Её прелестные глазки все в слезах, и всё, что я хочу сделать, — это сцеловать их прочь, прямо здесь, под этим восходящим солнцем, рядом с этими ревущими океанскими потоками, потому что, бл*дь, разве не об этом мне нравится писать в книгах? Это совершенно, реально, всё так и есть. И тогда я наклоняюсь, грубый песок скрежещет под моими ногами, когда я беру в руки её лицо и притягиваю к себе.

— Поцелуй меня, — шепчу я, мои губы прижимаются к её.

Медленное дыхание срывается с её губ, а затем она буквально врезается своим ртом в мой. Я целую её. Она целует меня. Наши языки танцуют в злом возмущенном столкновении от страха и нужды. И когда я отрываюсь от неё, чтобы сделать вздох, я смотрю ей в глаза.

— Останешься до завтра? — спрашиваю я.

— У меня рейс в два.

— Мне всё равно. Я куплю тебе другой билет. Я просто хочу провести с тобой ещё один день здесь.

Она прикусывает нижнюю губу, её щёки приобретают застенчивый розовый оттенок.

— Хорошо…

Я улыбаюсь и обнимаю её за плечи.

— Ты знаешь, когда я был ребенком, моя мама имела обыкновение постоянно приводить меня к берегу. Мы собирали ракушки, — смеюсь я.

И мы сидим в тишине, наблюдая, как набегают волны, пока солнце медленно вползает на небо. Если бы я мог заморозить этот момент, я бы это сделал, поскольку я ощущаю умиротворение, но я не настолько глуп, чтобы думать, что всё это продлиться долго. Как бы я не хотел любви, ну, в общем, я сам — свой худший враг.

Глава 25

Мариса

«Великий побег» — Moby

Я не могла бы быть более счастливой прямо сейчас. Пальцы ног в песке. Натиск волн передо мной. Восходящее солнце, отражающееся от поверхности воды. И Джастин — да, Джастин, сидящий здесь прямо рядом со мной. Вчерашняя ночь молчаливо изменила правила игры. Я думаю, что ему не приходилось встречаться с кем-то ещё, играющим в одну из его игрушек. Его любимую игрушку. О, #КлассноПровожуВремяСЭми, ты повеселилась, но с тобой покончено, моя дорогая. Покончено. Теплая вода омыла пальчики моих ног, и я подтягиваю колени ближе к себе, таща за ногами кучу песка, пока подползаю ближе к Джастину и облокачиваюсь о его грудь.

— И так тебе понравилась Флорида? — спрашивает он.

— Я в восторге. Жара. Океан, — я вздыхаю. — Я могла бы жить здесь.

— Ну, теперь, когда ты добралась до Нью-Йорка, ты не можешь быть готова бросить его, — он целует меня в шею. — Не бросай меня.

— Что, — хихикаю я, — ты не последуешь за мной?

— Не спрашивай у меня подобное дерьмо.

— Скажи мне, что нет.

— Я мог бы, — он вдыхает около моей шеи, его объятия становятся крепче. — Я не знаю, что в тебе такого, но ты просто сводишь меня с ума.

И ты сводишь меня с ума, Джастин. Ты даже понятия не имеешь... Всегда окупается, если иногда проявлять себя жесткой сукой. Отстаивайте свою собственность. Дайте парню понять, что он не может управлять вами. И я знаю, что он серьёзен, поскольку он меняет мой рейс. Он отправил блондинистую шлюшку паковаться. Такое вы не сделаете ради приятеля по траху. Даже лучшие из игроков не выкинут подобный трюк. Трюк стоимостью в 500 баксов.

Его телефон издает сигнал в кармане, и он вытаскивает его. Небольшой синий экран освещает его лицо, и я хочу упасть в обморок. Его лицо, волны, ревущие перед нами. Чистая романтика разворачивается прямо здесь и сейчас. Прямо сейчас. Между нами двумя — безнадежными романтиками. Безнадежными авторами этого романа.

— Дерьмо... — вздыхает он, опуская телефона к песку.

— Что случилось, малыш?

— Мой издатель разорвал контракт со мной, — выдыхает он, попуская пальцы через свои густые волосы. — Бл*дь!

— Что? Что они сделали?

Он скользит руками вниз по лицу и трясёт головой.

— «Разрушенный» каким-то образом был слит. Он на сотне пиратских сайтов и отзывы… — он смеется, и его смех наполнен гневом, неуверенностью в себе и болью. И я чувствую вину из-за того, что он вынудил меня это сделать. Он был слишком гордый и самовлюбленный. — Отзывы настолько ужасны, что мой издатель сказал, что моя первая серия, должно быть, была просто счастливой случайностью.

— Ой.

— Ага, я в жопе, — он заводит руки за голову и ложится на песок, глядя в небо. — Я думаю, мне остаётся только надеяться, что этот инди продолжит переезжать, проводя больше автограф-сессий и прочего этого дерьма.

Больше автограф-сессий? Больше автограф-сессий. Большее поездок. Больше девочек… больше путешествий. Больше девочек...

— О, я уверена, что всё будет хорошо.

— Да, — он проводит рукой по волосам. — Ага, я надеюсь на это. Я не знаю, что ещё я смогу сделать.

— Когда твоя следующая автограф-сессия?

— В следующие выходные. Я улечу в Кали прямо отсюда. Ты понимаешь, целесообразнее улететь прямо отсюда, чем сначала возвращаться домой?

— Ага… — я думаю об его отъезде, о нём на другой автограф-сессии в другой части страны. Автограф-сессии, где никто не знает, кто, чёрт подери, такая Мариса Доусон, и как только я пробегаюсь по всем ужасающим сценариям в моей голове, то рисую круг на песке и выдыхаю. — У тебя есть ассистент?

— Да, — произносит он. — Одна из моих читательниц — Терри Ветерс, ты знаешь её, она — та, которая всегда делится моими релизами, постами и материалами. Я обещал ей, что она сможет помочь мне еще несколько месяцев назад, и она явно восторге.

Он смеётся, а я думаю, что мне позже необходимо проверить профиль Терри Ветерс.

— Это хорошо, — я симулирую улыбку даже при том, что мои вены наполняются негодованием и ненавистью. Я знаю, что он будет делать. Эти автограф-сессии походят на наркопритон, а он — наркоман.

Глава 26

Джастин

«Я буду (500 миль)» — Sleeping At Last

Двери лифта скользят, открываясь, и я выхожу. Одинокий. Свободный... И дело не в том, что мне не нравится Мариса, чёрт возьми, очень нравится, — часть меня даже любит её. Она великолепная, дерзкая, умная и невероятно сексуальная, но преследование… Преследование ушло. Этот натиск эндорфинов от незнания истощился, а я жажду этой эйфории. Завоевание. Завоевание, повышающее моё эго, и я не собираюсь соблюдать целибат только потому, что мне нравится обладать ею. Дома. На Манхэттене. На улице Вотерс. Но не здесь...

Я подхватываю спиртной напиток у барной стойки и направляюсь прямо через открывающиеся стеклянные двери на теплую площадку у бассейна. Женщины смотрят на меня. Они перешептываются. Они хихикают и улыбаются. И я обожаю это. Вот почему всё так по-другому в Нью-Йорке. В повседневной жизни я иду в магазин, и никто не обращает на меня внимания. Я сижу незамеченный в переполненной подземке. Конечно же, есть девочка из кофейни. Люди в книжных магазинах, что замечают меня, но главным образом я хожу незамеченным. Во время же этих автограф-сессий, я — рок звезда. Я — автор охренительных книг, который, ну, просто так получилось, в феноменальной форме. На этой арене я знаменит. И я ем эту хрень, как будто это бл*дкая чёрная икра. Я скольжу вниз, бросаю полотенце под палящее солнце и откидываюсь на горячую подушку. Тёплое калифорнийское солнце опаляет мою кожу сияющим жаром, и я выпускаю длинный расслабленный вздох, когда делаю первый глоток своего мохито.

— Вайлд! Черт подери, приятель. Это Вайлд.

Я бросаю взгляд поверх оправы моих солнцезащитных очков от Джарода Пирса — это единственная модель, о которой я не думаю, что это полная лоховская херня.

— Как дело, бро? — произношу я с усмешкой.

— Не очень, — он садится на пустой шезлонг рядом со мной и вытягивается, его пристальный взгляд плавно скользит по периметру бассейна. — Дерьмо, там есть несколько горячих малышек.

— Ага, это же Кали, мужик. Кали (прим. Кали — сокращенное от Калифорнии), — я смеюсь. — Где ты был? Я не видел тебя несколько месяцев.

— На некоторое время выпал из зоны радара. Вытерпел кое-какое огромное и жаркое дерьмо-шоу с Брианной.

— Ах, да, мужик. Брианна, — Джаред вовсю насаживал эту цыпочку, жену того автора, который поместил его на свою обложку. Они продолжали настаивать, что они просто друзья, но каждый знал об обратном. Затем он начал трахать какую-то читательницу по имени Джиа. Брианна слетала с катушек. Нанесла удар по его имени. Ему досталось половина её небольшой банальщины прямо на его жопу. — Именно поэтому ты не трахаешься с замужними женщинами, — произношу я со смехом.

— Ага, но она была просто такой чертовски горячей и, чёрт… чувак, я влюбился в неё.

— И всё же... трахал Джиа?

— Я имею в виду, — он пожимает плечами, — дерьмо просто случается. Мы начали бухать. Одна вещь привела к другой и… — он двигает рукой, как будто метит в базу, — что я могу сказать, у моего члена было своё собственное мнение.

— Ты знаешь, что ты — больной ублюдок?

— Ага, как и мы все, — его пристальный взгляд следует за подтянутой утонченной блондинкой, проходящей мимо с гордым видом. — Хотя, за это я поплатился, — произносит он. — Это дерьмо выплыло наружу. Автор попросил меня вернуть деньги за обложку, говоря, что они не будут поддерживать мужчину, который не чтит «святость брака». Фотографы отменили съёмку. В общем, полный набор.

— Проклятье, чувак.

— Ага, но сейчас всё успокоилось, — он даёт мне пять. — Так или иначе, кто эта киска, которую ты трахаешь в эти дни?

— Ох, ты знаешь...

— Чёрт, я думаю, что ты трахнул больше, чем я и е*аный Тэлон вместе взятые, — от упоминания его имени я сжимаю челюсть. — Как ты это делаешь? — спрашивает он.

— Слова. Просто накорми их словами. Заставь их почувствовать себя особенными, ну, ты понимаешь.

— Ты кобель.

Я пожимаю плечами и делаю глоток напитка.

— Не-а, разве это наносит вред? Они хорошо себя чувствуют, мы хорошо проводим время, — это не то, чтобы я обещал им что-то, ну, в общем, не совсем так. Кроме Марисы.

— Играй, но не проигрывай! — Джаред вставляет два пальца себе в рот и свистит девочке. — Ты живешь только раз, ты же знаешь об этом?

— Ага.

Через два шезлонга от меня малышка втирает в себя масло для загара. Её загорелые мускулы блестят под солнцем. Она бросает взгляд в моём направлении, ухмыляясь пока перекатывается на живот.

— Ох, дерьмо. Один только взгляд делает мой член голодным, — произносит Джаред, потирая свои причиндалы.

Я прикусываю нижнюю губу. Блеск на её заднице завлекает меня, и поток крови инстинктивно направляется к члену. Я делаю ещё один глоток прохладного напитка, но вместо того, чтобы встать и направиться к ней, я откидываю голову назад и закрываю глаза. Я могу это сделать.

Джаред встаёт и ныряет в бассейн, прежде чем выныривает рядом с какой-то блондинистой цыпочкой. Я закрываю глаза и практически засыпаю, пока тень не падает на меня, блокируя жар солнца. Я открываю глаза, стягиваю свои солнцезащитные очки на переносицу и смотрю на симпатичную брюнетку в крошечном бикини, стоящую передо мной. У неё два шота в руке.

— Я просто… — она переминается на своих голых ступнях, её совершенные сиськи слегка подпрыгивают. — Вы — мой любимый писатель. Вы — причина тому, что я начала писать.

Она улыбается. Я улыбаюсь.

— Правда? — произношу я, окидывая взглядом её тело. — Ладно, такой комплимент я приму.

— Я — Белла, — она присаживается на край моего шезлонга и вручает мне один из шотов. — «Фаербол» (прим. «Огненный шар» или «Шаровая молния» — сорт канадского виски), — говорит она. Я отклоняюсь со стопкой назад, позволяя этому прогорклому вкусу опалить внутренности моей глотки.

— Дерьмо, — шиплю я, а она вручает мне следующий. Я поглощаю его, прежде чем поднимаю на неё свой взгляд. — Так ты пытаешься меня напоить, да?

— Возможно... — она пожимает плечами. Я должен проглотить шот, иначе это будет грубо, теперь, она дает мне ещё четыре других… Вскоре я, спотыкаясь, направляюсь в гостиницу с ней под ручку, и мы в её номере. Я раздеваю её, она раздевает меня. Её сиськи в моей руке, в моём рту. Она падает на кровать, заваливая меня, а мои кишки завязываются в узел. Её волосы не пахнут как у Марисы. Это не ощущается правильным, так что я соскальзываю с неё, хватаю свои штаны и натягиваю их.

Она морщит нос.

— Что ты делаешь? — она медленно ведёт рукой по животу, потом между бёдер.

— Я, уфф… — пропускаю пальцы через волосы, неспособный смотреть на неё. Моё сердце стучит. Разум быстро наполняют мысли о Марисе. И что, чёрт возьми, это? — Я просто, эх… — поднимаю глаза, и хотя Белла выглядит как модель на развороте «Плейбоя», растянувшись на этих смятых простынях, я не могу даже насладиться этим, потому что чувствую вину. — Я просто, эм… ага.

Киваю, подхватываю свою рубашку и выхожу из её гостиничного номера, дверь с хлопком закрывается позади меня.

Она не Мариса.

Глава 27

Мариса

«Моё тело — клетка» — Arcade Fire

Осталось десять процентов зарядки батареи. Этого достаточно для того, чтобы заставить меня сорваться на бег к моей квартире. Через входные двери, вверх по вонючей и влажной лестничной клетке, в мою гостиную комнату прямо к зарядке. Я откидываюсь на кушетку и вздыхаю, пока продолжаю просматривать. Facebook и Instagram загружен фотографиями с автограф-сессии. Автограф-сессии, на которую я не попала. На этой автограф-сессии у него уже был ассистент. Ассистентка по имени Терри Ветерс. Я взглянула на её профиль. Она замужем и с детьми. Как будто меня это волнует. И хотя она не выглядит, как угроза, а, насколько это только возможно, как дурнушка-банная-Джейн, я понимаю, что рядом с ним это не имеет никакого значения. Я думала, что Джастин хочет горячую девочку. Ту самую, со шлюховатой-алой-помадой на губах и идеальными фальшивыми сиськами, но в течение прошлого месяца я выяснила, что всё не так просто. Давайте не забывать о #КлассноПровожуВремясЭми. Дурнушка и недалёкая баная блондинка! Одна только мысль о ней заволакивает мой взгляд красным, а давление подпрыгивает опасно высоко. Итак, Джастин, возможно всё, что тебе требуется, влагалище той, которая думает, что ты — бог. Возможно эта единственная предпосылка, чтобы убрать все противоречия в тебе? Качая головой, я опускаю свой взгляд в телефон, пока печатаю #СантаМоникаЭкспоПисателей.

После этого выскакивают фотографии. Читатели с писателями. Писатели с книгами. Афтепати… и Джастин. Джастин. Джастин. Джастин. Что ты делаешь? Все эти фотографии сделаны в кабинке для фото на бл*дской автепати. И почему так много девочек виснет на нём? Почему он позволяет им целовать себя в щёку и щупать мускулы? Я так сильно сжимаю телефон, что моя рука дрожит. Я захожу в Instagram не потому, что я — одержимая, нет, а потому, что я не глупа. Он не заморочит мне голову.

В самом верху моих новостей его пост — конечно же, отфильтрованный. Это фотография его и новой писательницы Беллы Бист... Я закатываю свои глаза от этого нелепого псевдонима. Его подпись под фоткой: «Рад познакомиться с прекрасной леди. Она пишет кое-какие охренительные книги».

АвторыВинстаграме#ОхренительноеДерьмо#ВсеТёмныеСлова. Я кликаю по её имени и киплю от праведного гнева, когда вижу фотку, что она разместила: селфи её и Джастина — одни грёбаные улыбочки и ямочки. #АвторМечта#ОнТакойСимпатичный #МогуЛиЯоставитьЕгоСебе #ТакойОхренительныйПисатель.

Она думает, что пишет испорченное дерьмо? О, я полагаю, что Джастин думает, что она тёмная и извращенная грёбаная идиотка точно с таким же еаным умом, как и у него? Я щёлкаю по одной из её ссылок на Amazon, и читаю рекламу дерьмо-сбитой мазни. Это смехотворно, правда. Я скачиваю это и отдаю ей ничтожные $2.99. Пролистываю книгу: «Красная кровь капала вниз по стенам, но это не беспокоило меня. В этом мире или убей, или будешь убит. Охоться или будь объектом охоты». Я просматриваю ещё несколько страниц. «Он спас меня. Напал и вытащил меня, пойдя даже против своей банды…» — в этом месте я останавливаюсь, поскольку эта история звучит слишком знакомой. Но, заметьте, не манера написания и недостаток её воображения оскорбляет меня. И это должно было оскорбить и тебя тоже, Джастин! Я пролистываю всё больше и больше страниц книги, и к тому времени, когда добираюсь до конца, я пялюсь на экран своего компьютера — я мертвенно бледна, потому что это история Джастина, но она изменила концовку. Она, блдь, изменила концовку!

Я не могу поверить, что он мог поддержать чью-то работу, которую даже не читал, кого-то, кто так очевидно взял его идею и перепёр всё бедной грамматикой и слишком большим количеством наречий. Но, опять же, наличие влагалища и веры в то, что он — бог, — это всё, что требуется, чтобы получить его благосклонность. Я ничего не могу с этим поделать, я швыряю телефон через всю комнату, и он оставляет глубокий след на стене. Качая головой, я хватаю ноутбук, захожу прямо на Amazon, чтобы оставить отзыв с 1 звездой: «Любительская писанина. Ворованный сюжет. Джастин Вайлд должен предъявить ей иск». Коротко и мило. Затем я захожу на Tix Website и оплачиваю домен с именем www.terriblehorribleverybadauthors.com (прим. дословно переводится как «все ужасно-преужасно плохие писатели точка ком), и следующие два часа я провожу за тем, что мобилизую свои усилия на блоге, поскольку мне не надо больше никаких е*аных отвлечений. Мне не нужна Белла Бист ещё на какой-нибудь автограф-сессии. Я не могу заставить других людей думать, что они могут избежать неприятностей с таким позорным и неприятным действом. Кроме того, люди любят скандалы. Они любят слухи и драму... а я люблю Джастина, так что я улыбаюсь где-то глубоко внутри, когда печатаю правдивое обвинение: «Белла Бист — это полный плагиат на историю Джастина Вайлда. Не поддерживайте эту заинтересованную в гонорее воровку…». Я глазею на мигающий курсор, прежде чем возвращаюсь и удаляю «заинтересованную в гонорее». Я должна заставить это звучать профессионально. Не сердито. Так что я перепечатываю примеры её ужасного письма. Я делаю скриншоты её параграфов, размещая их рядом с такими похожими абзацами хорошо написанной истории Джастина. Но как же мне, мать вашу, заставить этот маленький драгоценный блог выйти в массы, не раскрыв себя? А затем я улыбаюсь. Я немного смеюсь, а эта ожесточённая сука внутри меня маниакально протирает свои ладошки, в то время пока я создаю новый текстовой блок с заголовком: «Мариса Доусон — шлюха».

А теперь, почему я делаю это с собой? По трём причинам. Первая — это заставит выглядеть меня невинной жертвой зверского нападения. Второе — это подстегнёт споры, что поднимут мои продажи, а затем, что наиболее важно, это принесёт расстраивающее откровение всем тем женщинам, кто может быть всё ещё не в курсе того, что великолепный член Джастина вколачивается в меня на постоянной основе. Я одёргиваю себя, повествуя о том, что я его постоянная сожительница на автограф-сессиях и как вся покрыта его членом. Я обвиняю себя в том, что просто трахаю его, чтобы продвинуться в мире писателей, получить читателей и славу. Я пишу о том, какой же шлюхой я являюсь, что трахнула Криса Тэлона на балконе, и что, конечно же, позже я была замечена с Джастином у бассейна, — и Вы увидите, он будет думать, что это Тори стоит за всем этим, — Боже, я гений.