Белая тень (СИ)

23

Официантка в белом переднике, если его можно было назвать таковым, учитывая застиранный вид и не поддающиеся выводу жирные пятна, поставила перед нами прозрачный кувшинчик с салфетками и, положив одно меню на двоих, ушла. Я искренне жалела хозяйку этого заведения — даму в возрасте, которая, несмотря на небольшое количество посетителей и незначительный доход, продолжает свое дело, изо всех сил стараясь угодить тем, кто заглянул сюда. Одной из заслуг является то, что относительно низкие цены никак не отражаются на предлагаемой еде, которая всегда на высоте. Из всех блюд, предлагаемых здесь, половину готовит сама хозяйка. В основном, это разнообразная выпечка, от запаха и вида которой уже текут слюнки.

Стараясь хоть чем-то помочь этому кафе, я постоянно скидываю небольшую сумму денег в специально отведенный для этого ящичек, расположенный рядом с входом.

Последний раз я была здесь месяца два назад. С тех пор занавески на окнах обновились — вместо однотонных синих поток солнечного света начали перегораживать бледно сиреневые, на которых распускались пышные бутоны ярко красных роз. Может, кому-то они покажутся слишком вычурными, но мне нравится. Они, как и все остальное в этом заведении, излучают природную доброту и энергичность владелицы. Поэтому здесь я чувствую себя уютнее, нежели дома.

Дэниел протянул мне меню, но я отказалась, покачав головой. За несколько лет посещений этого кафе я выучила его меню наизусть. Я подозвала официантку, протиравшую соседний столик, и сделала заказ:

— Будьте добры, порцию яблочного пирога, черничные оладьи и апельсиновый сок.

Официантка, видимо новенькая, поскольку я вижу ее здесь первый раз, аккуратно все записала и обратилась к Дэниелу:

— А вы, мистер, что будете?

Дэниел посмотрел на мое счастливое лицо и заказал то же самое, что и я, включив еще салат.

— Тебе здесь нравится? — спросил он, когда официантка пошла за нашим заказом.

— Угадал. Это мое любимое кафе. Я часто сюда прихожу, — сказала я. — Ты ведь это знал?

Дэниел не ожидал, что я так быстро его разоблачу, и поэтому не знал, что ответить. Он опять копошился в моих мыслях. Но на удивление это не вызвало у меня раздражения. Может, начинаю привыкать, а может, атмосфера, царящая здесь, действует на меня подобным образом, оставляя лишь положительные эмоции. Так или иначе, возник лишь один вопрос: «Почему я не почувствовала вторжения в свой разум, раз обладаю такой же силой, как и сам Дэниел?». Но спрашивать это у Дэниела сейчас мне не хотелось. Единственное мое желание на данный момент — это насладиться великолепно приготовленным обедом.

На принесенное мне блюдо я, позабыв все правила приличия, накинулась как бык на тореадора. Только целью моей было съесть свою жертву, а не покалечить. Дэниел сначала с усмешкой смотрел за процессом поглощения, но, распробовав, решил не отставать от меня. Когда на моей тарелке остались лишь крошки от некогда бывавших на ней оладий, я решила, что теперь можно и поговорить. Поскольку посетителей здесь было не так уж и много — два человека, и кроме того они сидели на противоположной стороне, говорить можно было открыто, не боясь, что нас подслушают.

— Значит, едем на Мэннинг Авеню, — подытожила я, прочитав адрес Истора. Я была удивлена тем, что демоны, как и все остальные нелюди, живут среди простых людей в обыкновенных домах. Почему-то до этого момента я всегда считала, что их место обитания расположено где-нибудь под землей. Глупо, конечно, было иметь такую точку зрения, но радует лишь то, что не у меня одной возникало это ошибочное суждение.

Дэниел молча кивнул, доедая яблочный пирог. Закончив с ним, он заговорил на неприятную мне тему — моей прошлой и сегодняшней жизни.

— Расскажи что-нибудь о себе, — мягко попросил он.

Я усмехнулась, вспомнив, сколько раз я совершала подобные попытки, пытаясь разузнать хоть что-то о нем, и чем они заканчивались. Видя, что мы закончили с обедом, официантка, спросив, не будем ли мы еще что-нибудь заказывать и, получив отрицательный ответ, быстро убрала пустые тарелки. Тогда я продолжила начатый разговор.

— Хорошо, только с одним условием.

— Каким? — поинтересовался Дэниел.

— Ты тоже расскажешь о себе.

Он лукаво улыбнулся, и ответил:

— Идет.

— Вопросы задаем по очереди. Согласен? — спросила я. Так «мистер Икс» уже точно не отвертится.

Он махнул головой, соглашаясь со мной. Откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди (по-моему, это его любимая поза), он задал первый вопрос.

— Когда проявились твои первые способности?

— Лет в пять. Именно тогда меня и сдали в интернат. Но узнала я о них лет в десять, когда, разозлившись, чуть не взорвала всю школу. Пришлось накладывать на меня сдерживающее заклинание и брать с меня соответствующую клятву, — повествовала я.

Сейчас я могу уже спокойно разговаривать на эту тему. Прав тот, кто говорит, что душевные травмы заживают очень долго, но на мое счастье я уже «здорова». Года два назад разговор на подобную тему вызвал бы у меня бурю эмоций, причем самого разнообразного характера. А сейчас нет. Все в прошлом, хотя времени прошло не так уж и много.

— Похоже, ты была еще тем сорванцом, — усмехнулся Дэниел.

— Нет, неправда. Подобные случаи происходили очень редко, — запротестовала я. — А ты каким был в детстве?

Его лицо вдруг стало задумчивым. Он наигранно усердно вспоминал те времена, как будто они происходили очень давно и участки памяти, отвечающие за эти воспоминания, сильно затерлись. Несмотря на старательно пролегшую морщинку посередине лба, глаза его искрились весельем. Я не вытерпев, вытянулась над столом и слегка толкнула его в плечо:

— Ты ненамного старше меня, а, следовательно, старческий маразм тебе еще не грозит.

Он обиженно надул губы как маленький ребенок и меня одолел неудержимый смех от его вида. Я расхохоталась, причем так громко, что даже сидевшие в относительной близости от нас посетители обернулись и косо посмотрели на наш столик, а в частности на меня. Но остановиться я уже не могла. Причем я с грустью отметила, что это был не просто беззаботный смех, а прорыв тех эмоций, что копились у меня на душе последние несколько дней. Именно на это Дэниел и рассчитывал, за что я ему и благодарна. Лучше так, чем разреветься или кого-нибудь поджарить (хотя, я надеюсь, тот случай с демоном был единичным и больше не повторится). Когда, наконец, я успокоилась и салфеткой промокнула выступившие слезы, Дэниел ответил на мой вопрос:

— Я был довольно спокойным ребенком. Поскольку я был единственным ребенком в семье, то родители уделяли мне все свое внимание и оберегали, как будто я был хрустальным. По выходным мы выезжали на пикник или ездили на рыбалку. В общем, подвигов, какими богато твое детство, я не совершал, о чем очень жалею.

— Ты шутишь?

— Отчего же. Нет. Вполне серьезно. Думаешь, хорошо жить лишь в своем благополучном кругу, где все тебя любят и оберегают от всяческих опасностей?

— Именно о таком детстве я и мечтала, — вздохнула я.

— Ты серьезно? — спросил он, и после моего кивка головой, подытожил: — Мы мечтаем о жизни, которой живут другие, не зная, что другие мечтают о такой жизни, как у нас.

— Верно, — согласилась я. — Расскажи мне о своей матери.

— Она была очень хорошим человеком, врачом. И всю жизнь помогала людям. Была готова примчаться по первому зову в любую непогоду, будь то ливень или смерч.

Я чувствовала волнующую доброту и очарование, сквозящее в его словах при воспоминаниях о матери. Я постаралась вспомнить что-нибудь подобное о своей, но не смогла. Может, это связано с тем, что когда я лишилась ее, мне было только шесть, либо с тем, что эти воспоминания были нежелательными и стерлись из моей памяти. Зато в моей голове засело воспоминание о матери Дэниела, выхваченное из его памяти. Вот, счастливая семья.

— Что случилось с твоими родителями? — тихо спросила я, боясь задеть его этим вопросом. Но он держался молодцом. Представляю, скольких трудов это ему стоило, ведь он лишился их не так давно.

— Автокатастрофа. Они ехали из отпуска, когда их подрезал лесовоз. Они погибли на месте.

— Прости, — я сжала его руку в своих и все-таки пожалела, что задала этот вопрос.

— Ничего.

Хотя он и не выглядел расстроенным, по крайней мере, не подавал виду, мне стало жаль его. Бывали времена, когда я скучала по своей матери, и тогда мне было очень плохо, хотя она не шла ни в одно сравнение с матерью Дэниела. А каково тогда ему?

— Знаешь, что, — сказала я, решившись, — если что-нибудь еще захочешь обо мне узнать — прибегай к своему любимому способу узнавания информации — чтению мыслей. Я открою одну из заслонок специально для тебя, хотя они, похоже, особую проблему тебе и не составляют.

Его глаза округлились, и я опять чуть не рассмеялась от его глупого выражения лица. Это уж точно сыграть никак нельзя. Он был поражен моей щедростью и лишь удивленно хлопал глазами.

Я посмотрела на часы и начала доставать кошелек. Дэниел тут же запротестовал.

— Плачу я. Ты и так уже сильно расщедрилась.

— Так и быть. Но чаевые все равно за мной.

Пока Дэниел расплачивался, я выложила на стол приличные чаевые, и, достав сотню долларов, направилась к двери. Ящик с пожертвованиями для этого кафе в тон царящей здесь обстановке, а в особенности, новым шторам, был обшит бледно сиреневым бархатом с золотой вышивкой. Дэниел, увидев, что я скинула туда деньги, последовал моему примеру. Такие вот мы ангелы. Помогаем всем по мере своих сил и возможностей. Зовите и мы придем. Жаль только нам помощи ждать не от кого…