Белый вереск

Глава 6

Катриона осторожно приоткрыла дверь в библиотеку. Там было темно, но комната все же освещалась голубоватым светом ночного светила — ясная луна висела высоко в небе над одинокой башней Россмори, звезды таинственно мерцали в черной бездне Вселенной. Девушке больше всего нравилось бывать здесь именно в такое время. Комната полускрыта тенями. Тишина. Уединение. И все полно тайны… Именно в таком месте следует искать легендарные сокровища. Кто-то, возможно, и испугался бы этой комнаты, но только не Катриона, которая всегда верила в чудо и волшебство Россмори.

Иногда приходя сюда по ночам — как сегодня, — девушка не спешила зажигать припрятанную в кармане свечу. Она усаживалась около окна, поджав ноги, и задумчиво смотрела вдаль — туда, где отблески ярких звезд играли на ровной зыби морской воды. Катриона нередко думала о Весельчаке Чарлзе, вынужденном скрываться в горах Шотландии от английских солдат. Полковник как-то обмолвился, что однажды Чарлз даже провел ночь в Россмори. Вот Катриона и представляла себе, что принц сидел на этом же месте, нетерпеливо вглядываясь в морскую даль в надежде увидеть посланный за ним французский фрегат. Пару раз девушка даже засыпала в библиотеке, уронив голову на подоконник, и просыпалась лишь тогда, когда первые лучи утреннего солнца возвещали миру о начале нового дня…

Оглядевшись, Катриона увидела хозяйское кресло — темно-красный бархат казался в темноте почти черным. Небольшая вмятина на мягком сиденье указывала на то, что еще совсем недавно в кресле кто-то сидел.

В глубине души Катриона жаждала застать его сейчас в библиотеке, но разумом понимала, что ему лучше отдыхать в такое время в постели. Девушка решила оставить попытки узнать о нем больше, чем ей уже было известно: это ни к чему, потому что скоро он уедет из Россмори.

Катриона перевела взгляд на его портрет, освещенный лунным светом. Теперь, увидев оригинал, с которого был писан портрет, она должна была признать, что художнику удалось добиться удивительного сходства. Девушка вдруг поняла, что никогда больше не будет восторженно любоваться и разговаривать с ним — разумеется, после того, как Хозяин покинет свой замок. Скорее, глядя на портрет, она будет испытывать сожаление.

Но отчего? Она же понимала, что между ними ничего не может быть, и их отношения всегда останутся отношениями господина и его подданной. Он был знатным человеком. Герцогом. А она? Всего лишь дочь бедного фермера, жизнь которого полностью зависела от господина. И все ее грезы останутся лишь грезами.

Но все же, все же… Увидев его впервые, Катриона позволила себе понадеяться, что ее мечтания станут явью. Ведь она столько раз говорила с ним, ну, не с ним самим, а с его портретом, разумеется, и вот он живой сидел перед ней. И когда он заговорил с Катрионой, голос его оказался именно таким низким и уверенным, как она себе и представляла.

Да, она мечтала об этом человеке всю жизнь. Девушка полюбила его, даже не зная имени. Придумывала о нем всевозможные истории, а теперь, увидев Хозяина, вынуждена сделать все, чтобы он уехал отсюда. Это больше всего волновало Катриону.

Весь день мысли о герцоге тревожили девушку. Он привлекал ее больше, чем портрет; ее интересовало все, касающееся этого человека — его жизнь, его окружение. Да, ей хотелось узнать, каким все это было на самом деле, а не в ее мечтах. Катриона ничего не могла с собой поделать. Интересно, где он потерял зрение? Может, в той самой ужасной битве, на поле которой запечатлел его художник? Она представила, как он скачет на горячем боевом коне, а его темные волосы развеваются на ветру! Он ведет своих людей к победе!

Но что привело его в Шотландию? Знатные господа, правда, иногда искали уединения на севере, но оно им быстро надоедало, и они уставали от одиночества. Поэтому мало кто из них решался оставить шумный и веселый Лондон ради тоскливой Шотландии. Впрочем, некоторые господа имели земли в этом северном крае, потому что почвы здесь были плодородны и богаты, однако они стремились покупать земельные угодья поближе к границе, чтобы в случае нужды быстро уехать из суровых мест.

Отвернувшись от портрета, девушка опять обратила взор на кресло хозяина. Осторожно опустившись в него, она погладила рукой мягкую ткань. Сиденье еще сохраняло тепло его тела. Наверняка он совсем недавно ушел отсюда, потому что в комнате еще стоял исходящий от него аромат гвоздики и бергамота. Устроившись уютнее, Катриона закрыла глаза, думая о том, что ей вовсе не хочется делать того, что она вынуждена сделать. Не хочется…

Вдруг из коридора раздались громкие голоса. Девушка выпрямилась. Они были совсем близко, так что ей не успеть спрятаться. Катриона сильнее вжалась в кресло, моля Бога о том, чтобы говорящие не вошли в комнату.

— Наконец-то мне удалось перетащить его из этого кресла в кровать, — с сарказмом проговорил мужской голос.

— А что ему еще остается делать? — спросил другой.

В голосе первого человека Катриона узнала Форбса, который прошлым утром заходил к герцогу.

— Он получил ответный удар и теперь расплачивается за содеянное. Слава Господу, существует высшее правосудие, и ему не прошло даром его злодейство.

— Да уж, герцог — конченый человек. Сидит тут себе сиднем весь день и думает о том, что натворил. Думаю, чувство вины гложет его.

— Уверяю тебя, он вовсе не страдает от осознания вины, — фыркнул Форбс. — Его светлости незнакомо чувство сострадания. Жадность сгубила его — он получил то, что хотел, правда, заплатил за это очень высокую цену. А теперь вообразил себе, что, спрятавшись в этом глухом углу Шотландии, сумеет заткнуть рты лондонским сплетникам. Впрочем, некоторые вещи неподвластны человеку… — Голоса становились все тише — видно, говорившие удалялись от библиотеки.

Катриона замерла в кресле, спрашивая себя, что могли означать слова Форбса.

Итак, пожалуй, она была права — герцог приехал в Россмори вовсе не на поиски сокровищ. Он и не знал об их существовании. Он оказался в Шотландии, потому что хотел убежать от чего-то, что преследовало его в Лондоне. Может, он был героем какого-нибудь скандала? Судя по тому, что она слышала, такой вариант возможен. Но что за скандал? Что, если он участвовал на дуэли, защищая свою честь? А может, он встал на защиту чести дамы? Не исключено, что он убил человека, но по какой-то причине не заметил встречного огня. Они толковали о чем-то вроде этого. Но что там еще упоминал Форбс? Чувство сострадания? Жадность? Алчность? Что-то не похоже на герцога. Во всяком случае, он бы не отнесся так беспечно к ее сообщению о том, что она частенько бывала в замке.

Катриона велела себе прекратить раздумывать об этом. Она пришла сюда вовсе не для того, чтобы изучать прошлое и настоящее герцога. Несмотря ни на что, в одном она была уверена: герцог не должен дольше оставаться в Россмори. Катриона должна думать о сокровищах Весельчака Чарлза, секрет которых можно раскрыть лишь в библиотеке замка. Девушка подумала об отце, об опасностях, которым он снова и снова подвергал себя. Полковник прав. Она должна сделать что-то для того, чтобы герцог уехал из замка. Ей надо возобновить поиски утраченной бумаги, а это невозможно сделать, пока он здесь. Девушке очень хотелось, чтобы в его отъезде не было необходимости, но иного выбора не было.

Она должна избавиться от него.

Как избавлялась от остальных…

Роберт даже не понял, что его встревожило — прохладное дуновение, пронесшееся по щеке, или легкое покалывание шеи — это удивительное ощущение всегда появлялось у него в минуты опасности.

— Кто здесь? — спокойно спросил он. К его удивлению, ответа не последовало.

Роберт сидел в библиотеке, потягивая из бокала портер. Прошедший день разочаровал его, потому что таинственная девушка так и не пришла, хотя он ждал ее. Признаться, ему так хотелось, чтобы она снова появилась в библиотеке, что он едва не вздрагивал от каждого шороха.

Роберт подождал. Ничего больше не услышав, он сделал еще один глоток. Минуты бежали. Кроме тиканья часов, в комнате не раздавалось ни звука. Прошло еще несколько мгновений, и Роберт уже было решил, что шорох ему почудился, как вдруг перед его глазами встала неясная тень. Форбс зажег несколько свечей, и Роберт мог хоть что-то различать в их тусклом свете. И тут справа от него раздался какой-то шум — что-то тяжелое явно уронили на пол.

Роберт ждал спокойно. Кто бы там ни был, он желал привлечь его внимание, но никак не получал ожидаемой реакции. Шум раздался вновь — на этот раз еще ближе. И громче. Роберт не шелохнулся. Во всяком случае, до тех пор, пока свечи не оказались потушенными внезапным порывом свежего ветра. — Кто здесь?

Легкое дуновение совсем рядом, и вдруг — тихий загробный шепот:

— Уезжайте… отсюда…

Роберт повернулся в сторону голоса, что-то мягко прикоснулось к его щеке.

— Чего вы хотите? — спросил он.

На этот раз голос раздался у другого уха — он звучал еще более зловеще, чем вначале:

— Вы… в опасности…

Не успел Роберт понять, в чем дело, как раздался грохот — похоже, разбилось что-то стеклянное. Резкий вопль пронесся по комнате, а потом тот же голос прошептал:

— Будьте осторожны…

Два громких хлопка, словно на пол бросили две тяжелые книги. Окна с шумом распахнулись, и по лицу Роберта пронеслось резкое дуновение холодного воздуха. Страницы книг зашелестели где-то совсем рядом. Шепот раздался сверху, однако Роберт так и не двинулся с места.

— Вас предупредили…

… Стук в дверь с противоположного конца библиотеки.

— Уезжайте немедленно, пока еще не поздно… — вернулся голос.

Что-то мягкое и легкое, словно паутинка, опять дотронулось до лица Роберта. Стук в дверь стал громче. А потом что-то с новой силой затрещало у него перед лицом.

— Ваша светлость! — завопил Форбс из коридора. — Зачем вы заперли дверь?

Таинственные шорохи затихли.

— Я не запирал ее, Форбс.

Что-то мягкое опять пролетело мимо лица Роберта, принеся с собой на этот раз аромат цветов, напоминающий ему о…

Роберт быстро схватил незнакомый предмет. Дверь с треском распахнулась, в библиотеку вбежало несколько человек.

— Ваша светлость, — промолвил Форбс, подходя к хозяину, — что вы наделали? Окна открыты! Ваза разбита! Повсюду на полу валяются книги!

Роберт и не подумал встать с кресла. В руке он сжимал клочок мягкой ткани, который, видимо, должен был до полусмерти напугать его. Вместо этого он едва заметно улыбнулся.

— Что с вами, ваша светлость? — возмущенный улыбкой, спросил Форбс. — Вы знаете, что тут произошло?

— Да, Форбс, кажется, знаю, — спокойно промолвил в ответ Роберт. — Похоже, меня только что навестило привидение.

Выбегая из потайной двери, ведущей в пещеры под замком, Катриона поняла, что затея ее не удалась. Он едва не понял, кто перед ним, к тому же слуги успели открыть дверь быстрее, чем она предполагала, и чуть было не поймали ее. Но хуже всего, конечно, что на герцога Девонбрука все ее манипуляции не произвели никакого впечатления.

Катриона быстро спустилась вниз, но вместо того чтобы выйти на тропинку, которая привела бы ее к дому, девушка завернула за какой-то уступ и стала пробираться дальше, в самое сердце скалы. Было темно и холодно, но она не замечала этого: слишком уж взволновали ее мысли о будущем. Подойдя к каморке, где она хранила все свои приспособления, девушка подумала, что надо было использовать цепи. Она поставила деревянную плошку Мэри на полку, выдолбленную прямо в камне. Плошка была маленькой, поэтому ее удобно носить в руках, а если с завываниями говорить в нее, то ее голос приобретал особенно зловещее звучание.

В плошку она бросила нанизанные на веревочку ракушки — Катриона трясла ими, и получался звук, напоминающий клацанье зубов. Рядом с плошкой девушка заметила обрывок ржавой цепочки, которую она нашла в песке на морском берегу. Задумчиво посмотрев на цепочку, она нахмурилась — похоже, даже цепи не испугали бы его.

В этом он походил на своего отца.

Все, кого Катриона пугала привидениями в Россмори, попадались на ее удочку, даже невозмутимая Мерид. Катриона вспомнила, как Мерид однажды забрела в библиотеку замка в поисках своей сестры, разумеется, которая как раз в это время решила, что надо распустить слухи о многочисленных призраках, бродящих по Россмори, и пугать ими всех, кто осмелится заглянуть в замок, для того чтобы отвадить оттуда лишних посетителей. Она даже не была уверена, что ее затея испугать Мерид сработает, но, как ни странно, все с первого раза получилось просто великолепно, и сестра стала первой жертвой.

Стоило Катрионе, спрятавшейся за шторами, надрывно застонать, и Мерид побелела как полотно. А уж услыхав звон цепей, она понеслась прочь из замка с такой скоростью, с какой не бегала никогда в жизни. С тех пор Мерид, конечно, захаживала в Россмори за Катрионой, но на лестницу, ведущую в библиотеку, и ногой ступить боялась. Вместо этого она стояла внизу, задрав голову и наблюдая за таинственными тенями, колыхавшимися вокруг. Но как бы ни была напугана Мерид, она никому и словом не обмолвилась о том, что видела и слышала в замке. Правда, теперь ходить на поиски сестры она уговорила Иена Александера, убедив его в том, что древние стены Россмори просто кишат призраками.

Когда Иен вошел в замок Катриона издала душераздирающий вопль и подожгла в очаге черный порошок, который дал ей полковник. Увидев яркую вспышку и клубы белого дыма, поднимающиеся в воздух, Иен просто повернулся и вышел из комнаты. Совершенно спокойно. Но больше за Катрионой не приходил.

Даже управляющий Россмори, старый и грузный Эберкромби рыдал как младенец, пока кто-то из слуг не пришел к нему на помощь. Словом, все до единого поверили в то, что замок населен не нашедшими покоя душами. Все, кроме Хозяина — отца нынешнего герцога. Тот просто сидел в темноте, усмехаясь каждой ее выходке, а когда девушка использовала все способы устрашения, громко захлопал в ладоши.

Лишь собираясь уходить, Катриона заметила, что потеряла свой носовой платок. Она водила им по лицу герцога, надеясь, что раз он не видит ее, то решит, что это привидение прикоснулось к нему. Да, в последний раз она держала платок в руке в тот момент, когда Форбс забарабанил в дверь. Она так заторопилась, что напрочь забыла о платочке. Оставалось надеяться лишь на то, что в спешке она обронила его на лестнице.

Впрочем, она могла оставить его и в библиотеке.

Катриона нахмурилась Мать дала ей платок, еще когда она была девочкой, сказав, что некая таинственная дама вышила в углу голубыми нитками букву «К». Мэри предупредила, чтобы девушка берегла платок пуще глаза и не теряла его. И вот это случилось — платка в кармане не было.

Придется ей вернуться в ту комнату, но только не сейчас, когда там полно людей, которые наверняка захотят найти объяснения случившемуся. Она подождет, пока все стихнет, и отправится на поиски платка позднее. А когда он вновь окажется у нее, выяснит, действительно ли так уж беспечен новый хозяин Россмори.

Спустя несколько часов Роберт сидел в темной библиотеке, сжимая в руке небольшой платочек. Он был до того легок и нежен, что вполне мог бы принадлежать какому-нибудь духу… если бы не исходящий от него аромат. Роберт поднес платок к лицу. Он испытал удивительное чувство. Еще до того как она убежала из библиотеки, Роберт понял, что его таинственная гостья, приходившая сюда за книгами, и дерзкий призрак — одно и то же лицо.

Форбсу и другим слугам понадобилось немало времени для того, чтобы привести комнату в порядок. Они сказали герцогу, что две вазы оказались разбитыми, а на полу валялось с дюжину книг. Тяжелый сундук футов на пять отодвинули от стены, а окна были распахнуты настежь. И хоть Форбс и не произносил это вслух, похоже, его вполне устраивало объяснение, что в комнате побывало привидение. Это просто поразило Роберта.

Вообще-то молодой хозяин был удивлен тем, что она потратила столько усилий для того, чтобы напугать его. Он сгорал от любопытства. Ведь ей пришлось немало повозиться, при этом девушка рисковала. Сомневаться не приходилось: ей зачем-то нужно, чтобы он уехал из Россмори, вот только зачем?

С прошлого утра, когда она убежала, у Роберта не было возможности разузнать о ней Побольше. Как ее зовут, сколько ей лет? Она, несомненно, молода, но насколько? Может, еще подросток, едва сошедший со школьной скамьи? Эта девушка довольно умна, раз сумела устроить целый спектакль с привидениями, причем хозяйничает в замке не впервые. Вообще оказалось невозможным найти хоть кого-то, кто не боялся бы оставаться в Россмори, потому что буквально всех привидение своими устрашающими стонами и угрозами вынуждало убраться из замка.

Роберт улыбнулся. Да уж, ничего не скажешь, она умна. И весьма решительна, раз отважилась пугать слепого. Но вот только храбрость это или отчаяние? Что могло двигать ею?

Герцог стал вспоминать все, что ему о ней известно. Итак, она часто захаживала в Россмори, но об этом никто не знал, стало быть, ей известен какой-то тайный вход в замок. Дальше. Она пугала всех, кто приезжал в Россмори, а значит, ей было что скрывать. Больше того, «привидения» всегда устраивали свои представления именно в библиотеке, что, вероятно, означает, что скрываемая ею вещь находится именно в этой комнате.

Сомнений у Роберта не осталось: эта девушка действительно что-то ищет.

И не собирается бросать поиски.

Но любопытно, что после ее появлений и всех выходок с привидениями ни одна вещь не пропала из замка. Впрочем, это не удивляло Роберта, хотя он и предполагал, что она не воровка, но, пожалуй, его появление в Россмори спутало ей все карты.

Слуги говорили Роберту, что прежний хозяин — его отец — отказывался верить в то, что Россмори населен призраками. Стало быть, ей не удалось обвести его вокруг пальца. Подумав об этом, Роберт улыбнулся. Но потом ему пришло в голову, что, возможно, его отец искал то же, что и она, и что предмет его поисков вполне мог привести отца к смерти.

Но что бы там они ни искали, Роберт не мог допустить, чтобы этот таинственный предмет свел в могилу еще хоть одного человека. Он должен был убедиться в том, что девушке не грозит опасность. Но единственный способ уберечь ее — все время держать при себе. Роберт понимал, что даже если спросит, она ни за что не скажет ему, что ищет. Однако надо думать, что это нечто важное, раз уж она решилась притворяться привидением, только бы выгнать из замка нежеланных гостей. Да, видимо, все это имеет отношение к смерти его отца, который тоже наверняка искал здесь что-то. Теперь Роберт был уверен в этом. Как не сомневался он и в том, что если кто и сумеет привести его к разгадке тайны, так это его незваная гостья.

И молодой герцог твердо решил сделать все возможное, чтобы она помогла ему.