Бер и Берегиня (СИ)

25. Варвара Миронова

Мы спустились к деревеньке. Глеб Иванович шел впереди, то и дело осматриваясь по сторонам, я топала позади, стараясь идти след в след. Метель стала утихать, а мороз, наоборот, крепчал. Я спрятала голову в капюшон, потуже затянув шнуровку. Щеки пощипывал мороз. Я же шла за Глебом Ивановичем, вперив ему взгляд куда-то между лопаток и боясь потерять его из виду. Хотя это было просто невозможно, учитывая ширину этой самой спины. Похоже, это семейное в роду Коноваловых. Что у Глеба Ивановича, что у Кирилла, что у виденного в моем сне нашего сына. Ивана, да.

— Вот и дошли. — пробасил он, когда мы подошли к избушке, что стояла ближе к нам. — Не отходи от меня…

— И ни с кем не разговаривай, — простучала я зубами.

На пороге нас встречал не высокий старичек с длинной белой бородой, в которой тут и там торчали ветки, сухие листья, и, кажется, даже мох. Это что, Леший?

— Долго же вы шли, Иваныч, — старичок пожал ладонь деду Кирилла, сильно встряхнув ее.

— Пришли как смогли, — буркнул тот в ответ, стискивая старика в дружеском обьятии.

— Здоров, медведь, все косточки переломаешь! — старичок перевел взгляд на меня. — А это, стал быть, та самая берегиня, про которую все твердят?

Я благоразумно промолчала, а Глеб нахмурился:

— В избу пустишь?

— А, да! — хлопнув себя сухой ладошкой по лбу, старичок посторонился, пропуская нас внутрь. В избе было натоплено так, что меня сразу бросило в жар.

Избушка была обычной. Те же деревянные стол и лавка, травы, собранные в пучки и развешенные по углам. И жаркая печка посреди комнаты.

Глеб Иванович уселся за стол, я села рядом. Старичок сел напротив, разлил из горячего самовара чай, судя по аромату, травяной, и подвинул нам.

— Откуда знаешь, что берегиня? — Глеб хмуро глянул на друга.

— Вся Навь в курсе, кого ты притащил. — старичок хитро сощурился, и отхлебнул из своей кружки. — Глеб, ты совсем ополоумел, тащить сюда светлую? Да еще и в положении? Да вас спалили, как только вы в Нави появились. Ты-то ладно, ты наш, а вот ее за версту видно. Сияет, словно солнце. Уводи ее обратно, пока не поздно. Я смогу удержать тех, кто идет за вами, но я долго не выстою.

— Я никуда не пойду, пока не увижу Кирилла. — уперлась я рогом.

— Вон оно как, — хмыкает старик в бороду. — Значит, за Кириллом пошла. — и снова переводит взгляд на Глеба. — Уводи, Глеб. Ты сам знаешь, что значит быть живым среди мертвых. Не дай девчонке погибнуть.

Глеб Иванович хотел что-то ответить, но я плюю на все правила приличия и перебиваю:

— Да сколько можно, а? Почему вы все говорите обо мне, как будто меня тут рядом даже нет? Кирилл— мой мужчина. Без него я отсюда не уйду!

— Дура ты, берегиня. — старичек смотрит на меня. — О себе не думаешь, о нем подумай — заскорузлый палец тычет в мой живот, и инстинктивно хочется прикрыться ладонями, защитить еще не рожденного Ивана.

— А ну цыц оба. — рявкает Глеб Иванович, жахая пудовым кулаком по столу так, что кружки подпрыгивют. — Оба сели и успокоились. Варрвару я смогу уберечь. Нам с тобой, дружище, надо придумать, как внука моего вытащить.

— Не сможешь ты ее уберечь, Глеб, не сможешь. Их даже для тебя слишком много. Да и враги у твоего Кирилла сильные.

— Потом поговорим. — буркнул Глеб, — Сейчас Варе отдых нужен. А мы с тобой пока делом займемся.

И я почувствовала, как слипаются глаза. Да что ж там было-то, в этом чае? Глеб перенес меня на другую лавку, укрыв своей курткой от костюма.

— Постарайся поспать, Варь. Нам нужна будет твоя сила завтра. Спи внучка, спи. — глубокий голос укачивал, убаюкивал, словно гипнотизировал. Я закрыла глаза, отдаваясь во власть голоса. Чтобы через пару часов проснуться от звуков борьбы и сотрясания всей избушки! В стенку рядом ударилось что-то серое, как-будто кто-то кинул мокрую половую тряпку в стену. Но потом эта тряпка вдруг защипела, расправилась и на мелких мелких ножках побежала на меня. Я даже заорать не успела, как в эту тварь ударил небольшой огненный шарик, она завизжала практически на ультразвуке, и рассыпалась в прах.

— Варя, на пол, быстро! — друг Глеба сдернул меня на пол, и накрыл сверху курткой.

Мамочки, что происходит?!

— Живая? — слышу голос Глеба.

— Живая! — отвечает ему старичек, — Даже испугаться не успела!

Врет! Он врет, Дядь Глеб! Я очень испугалась!!!

Забилась под лавку, сжалась в комочек, стараясь стать меньше и незаметнее. В голове билось только «Твою мать! Твою мать!!! Твою мать, Коновалов, где ты?!»