Берегись, Ангел!

Эпилог

Выпускной

— Ты прекрасно выглядишь, сынок. — Мама с печальной улыбкой и слезами на глазах проводит руками по пиджаку, убирая невидимые соринки.

— Может, все-таки со мной поедешь? — Предлагаю, хотя по взгляду вижу, что не согласится.

— Нет, ты ведь знаешь, что мое сердце такого не выдержит. Я сейчас так переживаю, а что в школе произойдет и представить сложно. — Она смахивает слезу со щеки, а я улыбаюсь. — Я уже попросила Ангелику за тобой присмотреть.

— Когда успела? — Усмехаюсь, даже не представляя, когда они умудрились поговорить.

— Много будешь знать, скоро состаришься. — Строит из себя серьезную родительницу, продолжая водить пальцами по черной ткани. — Ты уже такой взрослый, Дани… — Она обнимает меня, а я ее в ответ, радуясь тому, что к жизни постепенно возвращается та Валерия, которая потухла после смерти дочери. — Все! — Мама резко отстраняется от меня, вздыхая и потирая руки. — В такой день все должно быть на высоте. Петр Иванович обещал мне прислать видео вашего танца. Смотри не оттопчи Ангелу ноги, медведь.

— Боюсь, что она сделает это вперед меня. — Усмехаюсь, вспоминая последнюю репетицию вальса, когда Ангелика переволновалась и превратила мои пальцы в лепешки.

Мама снова касается меня. Кажется, что не может налюбоваться. За шесть месяцев лечения произошли улучшения, но она все еще отказывалась появляться в офисе, и пока нашим бизнесом успешно рулил Янкевич. Я долго уговаривал его на эту авантюру, потому что бросать дело деда было бы бредово, да и реабилитация матери высасывала приличное количество бабла.

Доверить все я мог только ему. Олег не был заинтересован в деньгах. После того, как он на свой страх и риск прилетел в клинику и помог забрать мать, хотя мог потерять все, ведь у папочки были серьезные связи, которые не помогли ему избежать суда, до меня дошло, что такого преданного человека еще поискать нужно. Мама все-таки решилась посадить отца за травлю в течение двух с лишим лет.

За Алису… Так она сказала, когда пришла в себя окончательно и узнала о Максе. О предательстве папочки, который бегал к матери Круга справить нужду на протяжении долгого времени…

Я был солидарен. Аристову Александру Алексеевичу место за решеткой вместе в отчимом Лики, который получил приличный срок за избиение и попытку изнасилования. Была она или нет, не важно. Пусть гниет…

Над психическим состоянием матери долго работали, но помогло ведь.

И я этому радовался, хотя каждое заседание приводило к тому, что Янкевич покупал в клуб новый спортивный инвентарь, в частности грушу. Один раз он даже прикололся. Приклеил фото Александра Алексеевича и дал нож. На, мол, орудуй. Я так и сделал, но ржали мы над этим потом долго.

— Все, Данияр, поезжай за Ангеликой. Не заставляй девушку ждать. — Мама чуть ли не выпроводила меня из квартиры, которую не покидала одна. — Ко мне Валя придет. Все беги.

У меня перед носом хлопнула дверь, и я даже усмехнулся. Она определенно поправляется.

Валентину я встретил в подъезде. Она ушла с работы сразу после того, как я забрал свои вещи. Наверное, терпела отца ради меня. Хоть женщина и отрицала, но я был убежден в этом.

Поехал за Ангелом, где уже тусовался Макс. Дорогой братец улыбался, но когда я кивнул на тачку, открывая дверку Цветковой, он застонал.

— Да ты издеваешься?! — Макс развел руки в стороны, пока я любовался своей девушкой.

В нежно голубом платье, скрывающем ее стройные ноги, но открывающий прекрасные плечи. Тонкая талия подчеркивалась корсетом. Длинные волосы завиты и заколоты назад. На шее кулон, который она не снимает с того дня, как я ей его подарил. Не девушка, а мечта.

Даже сглотнул слюну, глядя на красоту, которая принадлежит мне.

— Говнюк, а не брат. — Фыркал Круг, забираясь на свое привычное место, ведь свою тачку я не собирался менять ради его удобства.

— Я тебе коврик постелил. — Усмехаюсь, садясь за руль, да и Ангел тоже улыбается, пока змея за спиной вертится, принимая удобное положение.

— Лучше бы с Петром Ивановичем поехал. — Бубнит Макс, пока я даю по газам.

Уже хочется поскорее перейти этот рубеж.

Выйти из стен школы и отправиться дальше.

Круглов тоже переступил черту. После новогодних праздников ушел из дома и снимал квартиру, работая в клубе у Аристарха тренером. На съемную хату хватало, а подачек не принимал. Гордый праведник, мать его.

Мы прибыли в самый разгар. Около школы не было свободного места, кроме одного, которое я забил заранее.

— Чтоб я еще раз с вами поехал! — Продолжал бубнить Макс, поправляя пиджак и фыркая, как дикошарый.

Олежка, Петр Иванович и Маргарита Алексеевна уже были в зале, пока мы готовились к началу мероприятия. Все эти речи утомляли, и Ангелика даже пару раз дала мне и Максу леща за ржач.

Когда зазвучала музыка, и мы направились на свои места, Ангел занервничала. Почувствовал ее дрожь, которая бежала по руке, и крепче сжал тонкие пальчики. Наша пара была немного ближе к зрителям.

В центре.

Ангелика привлекала внимание.

Ей крыльев не хватало. Настоящий Ангел, который сейчас смотрел на меня бездонными глазами.

Мне казалось, что я слышу, как крошатся зубы Листовской, которая гневно зыркала на Цветкову. Вероника даже несколько раз испортила Лике одежду после нового года, но быстро осела, когда я поговорил с ней.

Никто не будет обижать мою девочку.

Не позволю.

Медленная композиция превратилась в настоящий кайф, потому что Ангелика расслабилась, позволяя мне вести.

Не хватало только одного.

Ее губ.

Они попали в плен моих, когда музыка притихла.

Аплодисменты заглушили стук сердец.

А я не мог оторваться от нее.

Всегда с большим трудом останавливался, чтобы не перейти грань раньше времени.

С ней все будет иначе.

— Так, братец, теперь я увожу ее у тебя. Танец мой. — Сказал Круг, когда я отстранился от пылающего Ангела.

— Нет, есть и другие желающие. — Сказал сухо, кивнув на Листовскую.

— Ни хрена, так не пойдет. — Макс перекрестился, скривившись от вида злобной Вероники, чье лицо сейчас было похоже на скомканный лист бумаги. — Быстрый танец с подругой — это фишка выпускного. С тобой она всю жизнь мучиться будет, так что потеснись, брат. — Круг улыбнулся, а я с трудом выпустил Ангелику из своих рук, когда включили быструю композицию.

Отошел к Олежке, который разглядывал огромные шары.

Ангел же пошевелила губами.

Пусть никто этого не заметил, но я понял.

Я тебя люблю.

Те слова, которые напрочь отбивали желание ревновать.

Только я все равно хотел разбить Кругу нос, когда его руки оказывались на ее талии.

Вот кисти точно ему летом не пригодятся. Или…

— Дан, а можно мне шарик? — Олежка подергал за темный синий шарик из композиции.

— Тебе все можно, боец. — Выудил из связки нужный шар и отдал Олеже, возвращаясь к наблюдению за своей девушкой.

Может, жизнь все изменит, повернув не туда, а сейчас…

Я не знал, в какой момент все изменилось.

Когда боль отошла на второй план и перестала меня беспокоить?

Ничто не волновало меня так, как она.

Цветкова.

Ангел, к которому хотелось прикасаться.

Хотя бы обнимать или держать за руку.

Видеть улыбку, которую она так долго прятала от меня, слышать смех, впивающийся в душу иглами и заставляющий издавать такие же звуки, даже если хреново.

Хотя с ней мне не было плохо.

Только с Ангелом я был настоящим.

С ней я был собой.