Беременна от миллионера

Глава 24

Руслан

На работе аврал. Аккурат перед открытием нашей академии вылезают какие-то досадные мелочи, требующие моего присутствия. Новый год на носу, а я постоянно торчу в офисе и решаю вопросы. Сотрудники уже меня ненавидят: все хотят по магазинам бегать, подарки для семьи выбирать, а не по сто раз проверять исправность системы. На днях вообще в нашем продукте выскочила неведомая ошибка, ребятам пришлось до ночи искать, в чём проблема.

Из-за всего этого на общение с Ларой остаётся мало времени. Я звоню ей, когда нахожу свободную минутку, но разговор у нас особо не клеится. Знаю, что со стороны это выглядит фигово: я показал ей свою квартиру, мы провели ночь вместе, она призналась мне в любви — а на утро я убежал по своим делам. Хотя нам по-любому нужно было разойтись, я не привык, чтобы девушки первыми о своих чувствах говорили.

В голове сплошная неразбериха. Мне нравится Лара, но назвать это любовью язык не поворачивается. Это другое чувство, не то, которое было с Аурикой. Оно более глубокое и сильное, но при этом в нём меньше лёгкости и безрассудства. Я хочу всё сделать правильно. Взять ответственность за неё, Лёву и нашего сына, а не встречаться украдкой на съёмной квартире.

Скоро новый год, и мне хочется подарить Ларе сказку.

Возвращаюсь домой взмыленный и уставший. Голова трещит, но мы выходим на финишную прямую. Открытие состоится по плану: после новогодних праздников. Реклама запущена, первые желающие уже есть. Люди хорошо идут на раскрученное имя, а меня знают по многочисленным интервью и, как бы это не было странно, по блогу Аурики.

Я доволен конечным продуктом. Хочу поделиться своей радостью с Ларой. Она не берёт трубку, но перезванивает спустя полчаса. Не сразу замечаю, что у неё грустный голос. Слишком увлечён своими достижениями.

— Я очень за тебя рада, — произносит она без особого энтузиазма.

— Что случилось? — допытываюсь. На душе кошки скребут. Мы уже две недели не виделись.

— Да ничего такого, — бормочет она. Не договаривает. Мне это не нравится.

— Плохо себя чувствуешь? С ребёнком что-то?

— Нет, с нашим сыном всё хорошо. Пинается сильно, значит, крепыш растёт, — её голос теплеет. — Этим он на Лёву похож.

— Кстати, как там Лев?

Мне действительно интересно. Если я хочу создать семью с Ларой, то должен больше внимания уделять её сыну. Иначе у нас ничего не получится.

— Я его к психологу детскому записала, — всхлипнув, отвечает Лара. — Сегодня была вторая консультация, он расстроился, у себя в комнате заперся. Вика говорит, что это нормально, психолог то же самое твердит, а я всё равно волнуюсь, как бы Лёвке хуже не стало.

— Лар, так работает психотерапия: сначала тебя больно, муторно и тяжело, но постепенно ты освобождаешься от страхов и комплексов и находишь нового себя.

— Ты что, ходил к психологу? Говоришь со знанием дела.

— Нет, но мой друг, Стас, одно время ходил на консультации, когда у него кризис среднего возраста случился.

— И как? Помогло?

— Да. Правда, он двух психологов поменял, пока нашёл того, кто его по всем параметрам устраивает. Так что не переживай раньше времени, Лар. Иногда лучше в детстве все обиды на родителей проработать, чем тянуть это во взрослую жизнь.

— Ну почему сразу на родителей? — чувствую в её голосе улыбку. — Зачем это множественное число?

— Считаешь себя идеальной мамой? — настороженно спрашиваю я. Лара мне кажется очень хорошей матерью, заботливой, понимающей, в меру тревожной и строгой, но идеалов в принципе не существует.

— Нет, конечно. Я живой человек и часто ошибаюсь, — говорит она бодро и воодушевлённо. — Спасибо, Рус. Мне стало немного легче. Что-то я раскисла в последнее время. Сама себе не нравлюсь. Видимо, декабрь так на меня влияет.

Погода не радует: темнеет слишком рано, снега до сих пор нет, вместо него грязь какая-то под ногами, слякоть, мерзкий дождь в окна барабанит.

— Мы можем встретиться? Я подниму тебе настроение, — говорю шутливо.

Повисает долгая пауза. Лара что, сомневается?

— Хорошо, давай на следующей неделе. Эти выходные я с Лёвой проведу, — наконец звучит ответ.

— Как скажешь. Но знай: я очень по тебе соскучился.

— Я тоже по тебе скучаю. Слушай, а включи видео? Хочу посмотреть в твои глаза.

Ставлю телефон на стол, улыбаюсь, увидев Лару на экране. Хочется наплевать на всё, приехать к ней домой, сгрести в охапку и никогда не отпускать. В грудной клетке ноет, и я растираю это место рукой. Я пропал на две недели, оставив её одну разгребать свои проблемы. Такое не должно происходить. Если ничего не изменить — повторится история с Аурикой. Мы станем чужими друг другу людьми, и даже общий ребёнок ничего не изменит.

— И что с моими глазами? — интересуюсь я, жадно разглядывая её лицо, шею, небольшой вырез на кофте.

— Бесстыжие они у тебя, вот что, — смеётся Лара. — И красивые. Никак налюбоваться не могу. Я ради этого даже интервью с тобой посмотрела, прикинь?

— Так, женщина, это я тебе должен комплименты говорить, а не ты мне, — строго произношу я.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ну конечно, мужикам ведь не нравятся лестные слова в свой адрес, — хмыкает Лара. — Расскажи эти сказочки кому-нибудь другому.

— Ладно, сдаюсь, ты нас всех рассекретила, — поднимаю руки в пораженческом жесте. Мы вместе смеёмся, настроение хорошее, потому что Лара наконец улыбается, а в её глазах сияет жизнерадостность, к которой я так сильно привык.

— Да, это я умею.

— А вообще мне приятно, что ты смотришь ролики с моим участием, — признаюсь я.

— Да тебя там тысячи человек видели, один мой просмотр ничего же не меняет, — говорит она с ехидной улыбкой.

— Мнение близких людей для меня важнее всего.

Мы еще несколько минут болтаем о всякой чепухе, но потом Лару зовёт сын, и она уходит. Я беру ключи от своей квартиры, поднимаюсь на несколько этажей выше. Рассматриваю голые стены и уже представляю, что вот в этой комнате будет жить мой сын, а в соседней обустроится Лев. Мальчишки станут лучшими друзьями, будут вместе проводить время. Лев, как старший брат, будет помогать младшему, играть с ним в видеоигры, оберегать от жизненных невзгод, к школе морально готовить. А там уже и сестра у них появится.

Я хочу много детей. Большую крепкую семью. И чтобы мои желания сбылись, нельзя жить только работой. Я больше не допущу прежних ошибок. И сделаю всё, чтобы моя женщина была счастлива.

Следующая неделя наступает быстро. В водовороте дней я даже забываю, что обещал встретиться с Ларой. Она сама напомнила. Мне нравится, что она не истерит, не выясняет отношения, ничем не показывает, что злится на меня за то, что я почти не уделяю ей времени. Это хорошее качество, я бы сказал, необходимое для женщины, с которой я хочу связать будущее. Работа никуда не денется, я всегда буду занятым человеком, ведь у меня ненормированный график. Не с девяти до шести, как у большинства.

— Поужинаем у меня дома? — предлагаю я, когда мы вечером созваниваемся по телефону.

— Вот так сразу? Рус, а как же ухаживания, комплименты, подарки? — смеётся она, значит, в хорошем настроении находится. — Нельзя же девушку сразу на танцы звать, это неприлично.

— И давно ты стала приличной? — подтруниваю над ней.

— Ой, да вот вчера, — отвечает она на удивление серьёзным голосом. — Мы с Денисом наконец-то развелись. Я официально свободная женщина теперь, не могу без прелюдии ехать домой к одинокому мужчине. Что обо мне окружающие подумают?

— Поздравляю. Как ты себя чувствуешь после развода? — пропускаю её шутки мимо ушей.

— Странно. Я рада, но вместе с тем мне немного не по себе. Скоро девичью фамилию себе верну, там какие-то бюрократические накладки возникли.

— И какая у тебя девичья фамилия?

— По мужу я Валевской была, а так — Малинкина, — хихикает она. — Как меня в школе только не дразнили!

— Очень аппетитная фамилия. Люблю малину!

— Не сомневаюсь, — усмехается Лара. — Ну ладно, ты меня уговорил. Можем и без ресторанов обойтись. Во сколько к тебе приехать?

— Я сам за тобой заеду. Лев один побудет?

— Он к другу сегодня уходит, они до вечера будут уроки делать.

— Отлично. Тогда жди меня через полтора часа.

Я захожу в цветочный магазин и покупаю самый красивый букет, который тут только есть. Давным-давно никому подарки не вручал, захотелось резко сделать Ларе приятное. К её дому я подъезжаю раньше времени, откидываюсь на спинку кресла и выравниваю дыхание. Волнуюсь немного. Всё-таки серьёзный вопрос собираюсь задать.

Лара, видимо, замечает мою машину из окна, потому что спускается минут через десять. Машет мне рукой, садится рядом. Тянется за поцелуем. В её глазах я замечаю настороженность, движения суетливые, улыбка кажется натянутой. В принципе, ничего удивительного, мы давно не встречались.

— Какие шикарные! — хлопает она в ладоши, когда видит букет цветов. — Спасибо, Рус! Я не ожидала. Люблю всё красивое.

— Пожалуйста. Тебе не тяжело? — задаю глупый вопрос, уставившись на её живот.

— Пока нет, — отмахивается она. — Но через месяц я начну жаловаться, так что потерпи немного.

— Жду не дождусь, — усмехаюсь я и давлю на газ.

С каждой минутой сердце стучит всё быстрее. И чего я так разнервничался? У меня уже были серьёзные отношения, поэтому волноваться бессмысленно. Но эмоции придушить не получается. Именно потому, что один раз у меня не получилось, мне так страшно снова рисковать. Тем более после недавнего разрыва с Аурикой. Но тянуть кота за хвост и с головой прятаться в работе — это не дело.

— Что отмечать будем? — интересуется Лара, увидев безалкогольное вино на столе. Прошлое шампанское в принципе было терпимым на вкус, но больше на газированный лимонад походило, чем на новогодний напиток.

— Скоро узнаешь, — загадочно говорю я. — Пиццу будешь? Или лучше роллы?

— Судя по тому, что мой ребёнок обожает солёную рыбу, то давай суши, — улыбается Лара. В её движениях больше нет скованности, а на губах искрится улыбка.

Мы вооружаемся палочками. Японскую кухню я не особо жалую, но съесть в принципе могу. Тем более доставка лучшая в городе, и Ларе всё нравится. Она живо поглощает роллы и жмурится от удовольствия.

— Какая ты ненасытная, — иронически замечаю я.

— Отстань! — фыркает она. — Это всё он, — и указывает на свой живот.

— Я как раз об этом хотел поговорить, — прочищаю горло. — Как ты относишься к тому, чтобы переехать ко мне?

— Сюда?

— Да. Через несколько месяцев в моей квартире закончится ремонт, и тогда можно будет жить в ней.

Лара хмурится и перестаёт есть. Кладёт палочки на стол, размышляет над моими словами, нервно покусывая губы. Красивые, алые. Так и хочется их поцеловать!

— Не знаю, Рус. Это слишком быстро. Я не уверена, что Лёва готов к таким переменам.

— А когда он будет готов?

— Принять чужого дядю в нашу семью? Даже не знаю, — мотает она головой. Выглядит сбитой с толку и потерянной. — Нет, ты не подумай ничего, я хочу жить с тобой. Но ведь я не одна, Рус. И в первую очередь должна о Лёве думать.

— Окей, — я предвидел такой ответ, поэтому продумал все варианты. — Тогда давай встретим новый год вместе. Я проведу со Львом много времени, постараюсь ещё больше расположить его к себе, и тогда мы вернёмся к вопросу о совместном проживании.

— Хорошо, — кивает она.

— Как его работа с психологом? Есть какие-то промежуточные результаты?

— Да, после недавней консультации Лёва чувствует себя хорошо, мы вчера весь вечер по душам говорили. О тебе тоже упоминали, — краешком губ улыбается она.

— И что конкретно вы обсуждали?

— Лёва понимает, что ты не просто отец моего ребёнка, но и очень важный человек в моей жизни. Он смотрел видео с тобой и сказал, что ты крутой. И мне будет хорошо с таким умным мужчиной, как ты.

— Ого! — только и могу произнести я.

— Да. Прогресс налицо. А по поводу нового года… Надо будет у Лёвы уточнить. Готов ли он от нашей традиции отказаться.

Лара хватается за палочки и съедает ещё несколько роллов. К безалкогольному вину никто из нас не притронулся.

— Ты поэтому меня домой сразу привёл? Чтобы предложить нам съехаться? — играет она бровями.

— Да. Показалось, что такие вопросы нужно решать в спокойной обстановке.

— Что ж, ты абсолютно прав. Боже, как я хочу на мгновение стать безрассудной девчонкой и ответить тебе: «Да, да, Рус, я согласна!» Но в этом минус родительства: нельзя всё решать в одиночку.

— Ты сильно из-за этого страдаешь?

— Нет, конечно. Лёва — лучшее, что когда-либо со мной случалось. Любовь к собственному ребёнку невозможно с чем-то сравнить. Это особенное чувство, оно переворачивает твой мир с ног на голову, и ты уже никогда не будешь прежним после того, как впервые увидел своего малыша, — на её глазах выступают слёзы. — Я не была готова, когда забеременела Лёвой. Вообще тогда о детях не думала.

— А сейчас?

— Два пацана — это прекрасно, — улыбается она. — Но девчушку я тоже хочу.

— Значит, она у нас будет, — уверенно говорю я. Сажусь рядом с Ларой, вытираю её мокрые щёки, целую солоноватые губы. Она всхлипывает и обнимает меня за шею. Тянется ко мне, прижимается, отвечает на поцелуй жадно и горячо.

— Ты готов взять на себя такую ответственность? — шутливо спрашивает она. — Учти, я сразу не побегу за третьим. Годик-второй хочу отдохнуть.

— Ничего, я потерплю, — зарываю ладонь в её шелковистые волосы, пью её и не могу насытиться. Никого так сильно не желал, как Лару. Она — моё наваждение.

— Ой, послушай, он толкается, — восклицает Лара, прижимая мою ладонь к своему животу.

И я чувствую шевеление сына внутри неё. Даже голос куда-то пропадает, а в горле першит. Крепко стискиваю зубы, чтобы не дать слабину. Не хочу распереживаться, как пацан малолетний. Лара понимающе улыбается и гладит меня по лицу. Её глаза горят ярче путеводной звезды.

Я ощущаю толчки своего ребёнка и обнимаю любимую женщину.

Отныне мы — семья.

— Привет, сын, — наклоняюсь и разговариваю со своим ребёнком. Уверен, он всё слышит. — Я очень жду твоего появления на свет. Тут весело, знаешь ли. Тебе понравится.

Мне не хватает проведённого с Ларой времени. Вечер кончается слишком быстро, и я везу её домой. На улице пробки, снова противный дождь в окно стучит.

— Посмотри! — ахает Лара. — Снежинки! Я так давно их ждала.

И правда, вместо мелких капель с неба падает первый снег. Припозднился он, до нового года осталось совсем немного.

— Красиво, — соглашаюсь я.

Смотрю не на редкие снежинки, подхватываемые ветром, а на Лару. Она широко улыбается, на щеках алеет румянец, в глазах — детская непосредственная радость. В груди становится горячо и тесно, я сглатываю колючий ком и перевожу взгляд на дорогу. Сердце бьётся гулко и быстро, в кровь будто впрыснули адский коктейль, он разгоняется по венам и насыщает их адреналином, силой, мощью. Кажется, я горы свернуть могу, и всё ради того, чтобы видеть широко распахнутые восторженные глаза Лары как можно чаще.

— А Лев тоже любит снег? — спрашиваю я.

— Да, конечно. Он обожает зиму, снеговиков, новогодние праздники, ёлку, мандарины и всё в этом духе.

— А какой его любимый фильм? «Один дома»?

— Нет. «Гарри Поттер», конечно же. Они в прошлый Новый год с Ксюшей все части за два дня посмотрели. Их было не остановить, — смеётся Лара.

— Ясно, — киваю. — А что если мы со Львом погуляем по зимнему городу?

— Вдвоём?

— Да. В этом весь смысл. Слепим вместе снеговика, поиграем во что-нибудь, пообщаемся по душам. Я же должен с ним отношения наладить, совместного поедания пиццы для этого недостаточно.

— Угу, — соглашается Лара как-то неуверенно.

— Боишься оставлять нас вдвоём? — бросаю на ней короткий пытливый взгляд. Она немного напряжена.

— Да.

— Доверься мне, — говорю мягко. — Это необходимо для нашего счастливого будущего. Вчетвером.

— Хорошо, — после долгой паузы соглашается Лара. Улыбается и снова за снежинками наблюдает.

— Дашь мне номер Льва? Я позвоню ему и позову на прогулку.

Когда мы останавливаемся на парковке, Лара протягивает мне свой телефон.

— Не боишься, что я историю твоего браузера посмотрю? — насмешливо интересуюсь, вбивая себе номер Льва.

— Смотри. У меня там мамские блоги, книги и немного весёлых фильмов, — пожимает она плечами. — Мне нечего скрывать.

— Не сомневаюсь.

Я и правда ей доверяю. Полностью. Лара всегда была честной со мной. В Турции я ничего о себе не рассказывал, она же делилась какими-то подробностями своей жизни, была искренней и непосредственной. Этим меня и зацепила. Своей энергетикой, внутренней силой, естественностью и оптимизмом.

— Спасибо за прекрасный день, — улыбается Лара.

Я целую её долго и нежно. Не хочу, чтобы мы снова на несколько дней расставались. Но так надо.

На следующий день звоню Льву. Он берёт трубку и совершенно не удивляется, когда слышит мой голос. Конечно же, Лара его предупредила. Мне нравится, что она откровенна со своим сыном. Мои родители тоже были со мной честны, и это правильно. Дети каким-то образом чувствуют обман, будто у них есть встроенный детектор лжи.

— Не хочешь прогуляться сегодня? — спрашиваю я. Нервничаю, ну хотя бы голос меня не выдаёт.

— Можно, — без особого энтузиазма отвечает Лев.

Я вчера долго думал над тем, чем удивить одиннадцатилетнего пацана. В итоге решил, что ставлю заведомо неправильную цель. Не нужно Льва ничем удивлять, надо просто быть собой и делать то, что мне самому хочется. Он ведь любит искренность.

— Если что-то случится, обязательно мне звони! — требует Лара, когда я захожу к ней в квартиру и жду, пока Лев оденется.

— Конечно, — улыбаюсь. — Всё будет хорошо.

— Но я не могу не переживать, — разводит она руками. — Это встроенная родительская функция. Отключить её нельзя.

— Но можно поставить её на минимум.

— Ага. Вот станешь папой, тогда и будем разговаривать на равных, — бурчит она, скрывая улыбку в уголках губ.

— Я готов! — выходит к нам Лев.

В горле пересыхает. Чёрт, я никогда так не переживал! Понятия не имею, как с малолетним пацаном общаться, но чего не сделаешь ради любимой женщины?

Лара бегло целует меня в щёку, дверь захлопывается. Мы со Львом остаёмся вдвоём.

— Куда едем? — спрашивает пацан, когда мы выходим на улицу.

— Никуда. Я предлагаю погулять по городу на своих двоих.

— Окей, — пожимает он плечами.

Мы спускаемся на набережную, здесь свежо и красиво. Лев смотрит на заледеневшую реку, а затем останавливается и наблюдает за детьми, которые в снежки играют. Что-то ёкает у меня в груди. Зачерпываю снег и леплю из него шарик. Пацан отвлечён, поэтому никак не ожидает моей атаки. Разворачивается, удивлённо смотрит на снежок в моей ладони. А затем его глаза будто сиять в три раза сильнее начинают!

Он отпрыгивает, уклоняясь от снежка, и включается в игру. Мы смеёмся, дурачимся, бросаем друг в друга небольшие круглые шарики, отряхиваемся от снега, который за шиворот попадает. Пацану весело, мне тоже хорошо. Куда-то исчезло всё напряжение, которое в воздухе искрило, и мне стало комфортно.

— А давай снеговика слепим! — предлагает Лев.

Я соглашаюсь. И сам будто в детство окунаюсь: мне по кайфу возиться со снегом, чувствовать, как леденеют пальцы, а в груди плещется восторг. Запыхавшиеся и довольные, мы смотрим на своего безносого, но красивого снеговика. Лев фоткает его и отправляет снимок Ларе.

— Согреемся в кафе? — указываю на небольшое заведение на набережной.

— Окей.

Заказываю горячий чай, ладони растираю. Давным-давно я не чувствовал, как руки коченеют из-за холодного снега, а лицо щиплет, потому что ты несколько часов провёл на морозе.

— А ты умеешь веселиться, — с одобрением произносит Лев. У него щёки красные, наверное, я выгляжу так же смешно и глупо.

— Я давно в снежки не играл. Взрослая жизнь как-то не сочетается с подобными занятиями.

— Маме это не мешает вместе со мной в гонки играть, а зимой лепить снеговиков и кататься на коньках, — возражает Лев.

— Знаю. Это то, что мне нравится в Ларе, — не подумав, произношу я.

Пацан хмурится, греет ладони о чашку с горячим чаем.

— Нравится — и всё? — тихо спрашивает он. — Я очень люблю маму и не хочу, чтобы ей было больно.

— Я не причиню ей боль. Осознанно, — добавляю. Потому что пытаюсь быть честным. — Но ты должен понимать, что мы все люди и можем ранить близкого человека, даже если того не хотим. Так бывает.

— Знаю, — кивает Лев. — Маме было больно, когда я про папу постоянно спрашивал… Или когда я в прошлой школе с одноклассником подрался. Я не хотел, чтобы ей было плохо, но так получилось.

Делаю глоток чая. Он обжигает нутро, но это приятная боль. Пацан словно ждёт от меня чего-то, а я туплю.

— Мне не просто нравится твоя мама, — с трудом выдавливаю из себя. Во второй раз даже сложнее о своих чувствах говорить. Потому что ты уже знаешь горечь поражения. — Я люблю её.

Лев щурится и сканирует меня внимательным взглядом. А затем улыбается.

— Значит, мы оба должны о ней заботиться, — говорит он.

— Да… — у меня дар речи пропадает. Не ожидал, что смогу эти слова произнести, и совсем не думал, что пацан хорошо на них отреагирует.

— Может, пожрать чего-нибудь закажем? — спрашивает Лев, изучая меню. — И маму можно позвать, втроём посидим.

— Я только за. Кстати, она говорила тебе про Новый год?

— Что ты хочешь быть третьим лишним? — усмехается пацан. — Одного снеговика слишком мало, чтобы я на эту авантюру согласился.

— Понял. Значит, с меня ещё одна прогулка.

— Вот тогда и поговорим, — довольно кивает Лев и добавляет насмешливо: — Рано тебе пока расслабляться. Главные испытания ещё впереди.

— Знаю.

Но меня эти испытания больше не пугают. Я нашёл своё место в жизни.