Беременна от миллионера

Глава 8

Руслан

Встреча наших с Аурикой родителей длится уже целую вечность. Пока женщины активно обсуждают свадьбу, мы с папой и Борисом Евгеньевичем готовим мясо на улице.

— Когда открывать академию будешь? — спрашивает отец.

— В начале следующего года, раньше никак не получится, — я переворачиваю стейк и овощи.

— Открытие академии — это дело похвальное, — басит мой будущий тесть. — Слушай, может, ты на Аурику как-нибудь повлияешь?

— О чём вы?

— Не нравится мне её деятельность. Реклама, соцсети непонятные, полуголые фотографии — не дело это, а блажь какая-то, — недовольно говорит Борис Евгеньевич.

— Аурике нравится вести блог и снимать видео. Это не блажь, а ежедневная кропотливая работа. И довольно нервная, если уж говорить откровенно, — пылко возражаю я.

— Так-то ты прав, но не может же она вечно себя снимать и деньги за это получать? Вот отключат интернет однажды, и чем она будет заниматься? — качает головой Борис Евгеньевич. Он человек старой закалки, с гаджетами на «вы» общается.

— Интернет никогда не отключат, — скрывая усмешку, говорю я.

— Ну да, ну да, мы вот тоже верили, что Союз не распадётся, а оно вон как всё обернулось.

— Борь, сейчас другое время, — поддерживает мою точку зрения папа. — А дочь у тебя талантливая, она не пропадёт, даже если все соцсети вмиг исчезнут.

— Надо за это выпить, — заговорщическим тоном произносит Борис Евгеньевич. — Пока бабы свадьбу обсуждают, давайте расслабимся малёхо.

Я от выпивки отказываюсь, не люблю это дело. Мужчины чокаются рюмками, я выкладываю мясо на тарелки и опускаю на гриль новые куски. Оглядываюсь. Хороший сегодня день. Тепло, как для поздней осени, небо чистое, без единого облачка. Мы на даче у моих родителей отдыхаем, завтра на рыбалку пойдём. Вряд ли что-то словим, это лишь предлог для наших отцов, чтобы выпить и вдали от женщин расслабиться.

У моих родителей счастливый брак, они уже тридцать пять лет вместе. У Аурики ситуация другая: её отец втайне от матери выпивает, деньги прячет, чтобы жена их не дай бог не обнаружила. Мне такой формат отношений не близок. В браке нельзя друг от друга ничего скрывать, иначе зачем тогда жениться? Но Аурика говорит, её родители всегда так жили. Они по-другому просто не умеют.

Поэтому когда мы начали встречаться, то сразу договорились: никаких тайн между нами быть не должно.

Неуютно становится, в груди давит. Я сознательно нарушаю обещание, которое однажды дал своей любимой женщине. А если и она от меня что-то скрывает?

— Борь, ну как там мясо? — выходит на улицу Лариса Степановна, мама Аурики.

— Почти готово, — откликается Борис Евгеньевич, пряча бутылку за грилем.

— Мы проголодались, давайте быстрее, — командует Лариса Степановна и хлопает дверью.

Я выкладываю оставшееся мясо на тарелки, и мы вместе возвращаемся в дом. Аурика бросает на меня жалобный взгляд.

— Вы почему так долго? — шепчет она. — Я уже задолбалась на бесконечные вопросы о свадьбе отвечать.

— Что спрашивали?

— Дату, место проведения, какое на мне будет платье и сколько человек мы пригласим. Я ни на один вопрос ответить не могу! Рус, нам пора об этом задуматься. Не хочу по холоду свадьбу гулять, давай быстрее поженимся, а? До нового года мы же успеем?

— Конечно.

— Ну и отлично! — она целует меня в щёку и пробует стейк. — М-м-м, вкуснотища! Ты лучше всех готовишь мясо.

— Я же не один был, — усмехаюсь.

— Как будто наши папы что-то готовили, — машет она рукой. — Я знаю, что они выпивали. Мама мне уже все уши прожужжала. Боря взял бутылку, Боря хочет споить сватов, Боря только о себе и думает. И всё в таком духе. Я смертельно устала.

Аурика тяжело вздыхает. Она как-то призналась, что завидует мне, дескать, мои родители любят друг друга и это видно невооруженным глазом, а её предки только ссориться умеют.

— О чём вы там шепчетесь? — зычно спрашивает Борис Евгеньевич.

— Борь, ну пусть себе шепчутся, дело молодое, — поджимает губы его жена.

Мои родители переглядываются и улыбаются. Папа накладывает на мамину тарелку жареные овощи и мясо, она то же самое делает для него. Они столько лет вместе, а до сих пор заботятся друг о друге даже в таких мелочах. Удивительно.

— Скажи, а мы через тридцать лет тоже такими будем? — с надеждой спрашивает Аурика. Она трётся носом о мою щёку, а затем кладёт голову на плечо.

— Надеюсь, — тихо отвечаю я.

— Что-то мало в твоих словах уверенности.

Я принимаюсь за еду. Да, мясо вкусное, но аппетита совсем нет. Куда-то испарилось то лёгкое настроение, которое я ощущал, пока готовил эти стейки и вдыхал осенний воздух.

За окном темнеет. Мама с Ларисой Степановной пробуют домашнее вино, папа явно скучает, Аурика отвлекается на телефон уже в пятый или шестой раз. Ей вечно кто-то пишет. У блогеров директ всегда завален рекламными предложениями и личными историями от подписчиков. Я к этому привык, но вот родители Аурики косо на неё посматривают. Лариса Степановна даже замечание делает шёпотом, но её все прекрасно слышат.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я на улицу выйду, — вздохнув, говорит Аурика.

Через несколько минут я тоже на свежий воздух иду. Небо усыпано звёздами, в душе неуместная тоска появляется. Я должен чувствовать радость, а на деле… И как у Лары получается ловить кайф от жизни?

Достаю телефон и открываю нашу переписку из двух сообщений. Уже неделя прошла с тех пор.

— Тоже устал от этих разговоров? — подходит ко мне Аурика.

— Да, немного, — прячу телефон.

— Может, тогда домой поедем? У меня завтра фотосессия в обед запланирована, хочу поспать нормально. Только моих родителей сначала отвезём, окей?

— А как же рыбалка? Твой отец постоянно о ней говорил.

— Он вряд ли сейчас в адеквате. Ничего, обойдётся без рыбалки, тебе же лучше, — хмыкает она. — Ты ещё на улице побудешь?

— Да, я только вышел.

Аурика встаёт на цыпочки и чмокает меня в губы. Она скрывается в доме. Я же отхожу подальше, достаю телефон и набираю Лару.

— Какие люди в Голливуде! — вместо приветствия говорит она.

— Решил узнать, как твоё самочувствие.

— За неделю ничего особо не изменилось. Валяюсь дома уже седьмой день, с ума постепенно схожу. Я отвыкла ничего не делать!

— Стоп, а почему ты не на работе? — прижимаю телефон к уху.

— Нельзя мне управляющей быть, стресса много, а из-за него может выкидыш случиться, — вздыхает Лара.

— И почему ты об этом ничего не сказала?

— А я должна была? — её голос пропитан удивлением.

— Ты носишь моего ребёнка, и я хочу знать, всё ли с ним в порядке, — слишком резко говорю я. Слово «выкидыш» ядовитым клинком впивается в сердце. Оно отравляет реальность. Я чувствую… страх?

— Ты пока не знаешь, твой ли это ребёнок. Сам говорил, что хочешь дождаться результатов теста, — спокойно замечает Лара.

Сзади доносятся голоса папы и Бориса Евгеньевича.

— Я сейчас занят. Но мы поговорим об этом позже, — грубо произношу я и кладу трубку.

Мне даже в голову не приходило, что Лара может потерять нашего ребёнка. Надо лично с ней встретиться и всё обсудить. Я должен узнать обо всех рисках, чтобы в будущем не испытывать этот липкий дезориентирующий страх.

Аурика обнимает меня сзади и целует в шею. Я поворачиваюсь, приникаю к её жадным губам. На мгновение мне кажется, что между нами ничего не изменилось. Не было этого глупого расставания и путешествия в Турцию, не было предательства и недомолвок, не было отчуждения, которое иглами впивается под кожу и с каждым днём ранит всё сильнее.

— Я соскучилась, — шепчет Аурика.

В её действиях — слишком много решимости, непонятного упорства и желания во что бы то ни стало получить своё. Аурике это несвойственно. Я нутром чую: она врёт. Хочет быть со мной не потому, что соскучилась, а по какой-то другой причине.

— Что происходит? — мягко спрашиваю я. Отстраняюсь, руки её с плеч убираю. Заглядываю в лицо девушки, которую когда-то любил… которую до сих пор люблю.

— Ничего, Рус. Я просто хочу быть с тобой, чувствовать тебя, — тихо произносит она. Её глаза блестят. Она отворачивается, волосами лицо закрывает.

Внутри давит так, что дышать нечем.

— Мы обещали быть честными друг с другом, — глухо бросаю я.

— У меня предсвадебный мандраж, это нормально, — упрямо задирает подбородок Аурика. Смотрит на меня с вызовом, и я понимаю, что правды от неё не добьюсь. Не сейчас уж точно.

— Я должен идти.

— Куда в такую рань? — бормочет Аурика, однако возмущения или грусти в её голосе я не слышу.

— По делам.

Очередная ложь. Мы оба это знаем. Аурика не дура и понимает, что у меня появились секреты.

— Ясно. Тогда увидимся вечером. У меня фотосессия через несколько часов, потом я в фитнес-центр пойду, хочу отдохнуть в спа. Ты же мне компанию составить не хочешь, — с упрёком говорит она.

— Не сегодня.

— Я не сомневалась.

Кажется, я поспешил с выводами. После раздельного путешествия наши отношения наладились, но всё опять идёт на спад. И даже предложение руки и сердца ничуть не улучшило ситуацию.

Я сажусь в машину и несколько минут тупо смотрю на дорогу. Нет у меня никаких важных дел. Кроме одного.

Узнать адрес Лары не составляет особого труда, и уже через полчаса я подъезжаю к дому, в котором она живёт. Это новостройка рядом с центром, с парковкой, охраняемой территорией и небольшой детской площадкой.

Набираю Лару, вслушиваюсь в долгие гудки.

— Да, — отвечает она наконец.

— Я возле твоего дома. Спустись, поговорим нормально.

— Ты где? С ума, что ли, сошёл? А предупредить не судьба было? — восклицает Лара.

— Я волнуюсь о нашем ребёнке.

Лара долго молчит, и я уже думаю о том, что она вот-вот бросит трубку.

— Хорошо, сейчас буду.

Она выходит из дома спустя десять минут. Лицо бледное, под глазами синяки появились, зато взгляд по-прежнему живой, пронзительный, отчасти вызывающий. Лара садится в машину, руки на груди складывает.

— Не люблю, когда являются без предупреждения, — объясняет она. — Сегодня выходной, Лёва не должен тебя увидеть. Он всё неправильно поймёт.

— Ты до сих пор не рассказала ему обо мне?

— Должна ли я спросить то же самое про твою невесту? Аурика в курсе?

Мы встречаемся гневными взглядами, оба напряжены, воздух становится наэлектризованным и тяжёлым. Я злюсь на Лару за то, что она скрывала от меня правду. А если бы у неё случился выкидыш, я бы тоже ничего не узнал? Вдруг я бы смог ей помочь? Нашёл бы лучшую клинику, договорился с самыми квалифицированными врачами? Она так легко отказывается от моей помощи, что это невероятно бесит! В конце концов Лара ответственна за чужую жизнь, но тогда почему она слишком беспечно ко всему относится?

— Я хочу этого ребёнка, — произношу сдавленным голосом. — И если у тебя возникнут проблемы со здоровьем, звони мне в любое время. Я помогу.

— У меня нет проблем. Ты преувеличиваешь, — упрямится она.

— То есть угроза выкидыша — это обыденная для тебя вещь?

— Нет. Но эта угроза была с первого дня моей беременности. Я делаю всё, что в моих силах. Даже от любимой работы на время отказалась, — она горько усмехается. — Не нужно обвинять меня в том, чего ты не знаешь.

— На время? Ты вообще не должна работать в таком положении!

Перегибаю. Сам это чувствую, но страх за ребёнка отключает мозги.

— Я буду делать то, что считаю нужным. Ты не имеешь права мной командовать, — сдержанно произносит она, хотя её зрачки расширяются, а пальцы сжимаются в кулаки.

— Лар, давай мыслить здраво. У меня есть деньги и связи, я с радостью тебе помогу, только скажи, что нужно сделать? Я только недавно узнал, что стану отцом, и могу немного перебарщивать…

Она разжимает кулаки, даже улыбается краешком губ. Её взгляд теплеет.

— Да, это даже приятно, — кивает Лара. — Твоя забота и то, что ты переживаешь о ребёнке, это очень здорово. Но не дави на меня, хорошо? Я не нуждаюсь в помощи и сама со всем справлюсь.

До меня наконец доходит. Вглядываюсь в её лицо, пытаясь найти подтверждение своим догадкам.

— Ты не доверяешь мужчинам? Боишься попросить о помощи, даже если она тебе понадобится?

Лара дёргается, словно от удара, глаза в пол опускает. Я угадал. Не знаю, что конкретно случилось у неё с бывшим мужем, но из-за этого она никого к себе близко не подпускает.

— Обойдёмся без сеанса психоанализа, — Лара трогает дверную ручку. — Мне надо идти.

— Подожди, — зачем-то останавливаю её. Идиотский получился разговор, непродуктивный и провальный.

Я дотрагиваюсь до её волос, пальцы касаются щеки. Лара вздрагивает, каменеет. Но дверь не открывает.

— Я погорячился. Но ты напрасно пытаешься быть самостоятельной там, где это ненужно и даже опасно. Я тебя не обижу.

Она тихо смеётся. Отталкивает мою руку, криво усмехается.

— Не надо обещаний. Мы же договаривались, что их не будет, — произносит она дрожащим голосом. Беззащитным и словно чужим. Я впервые вижу её такой уязвимой.

— Лар, я…

Договорить не успеваю, потому что она сжимается вся и смотрит на мальчика, который быстро идёт к моей машине.

— Это твой сын? — сразу догадываюсь я. Они с Ларой очень похожи.

— Да. Он всегда был чересчур любопытным мальчиком. Теперь мне точно пора идти.

— Сейчас хороший момент, чтобы обо всём ему рассказать. Рано или поздно мы с ним должны познакомиться.

Лара не слушает меня. Она хлопает дверью, подбегает к мальчику и что-то ему говорит. А тот смотрит на меня через лобовое стекло и хмурится. Я не умею с детьми контактировать, но тут действую интуитивно. Выхожу из машины и протягиваю пацану руку.

— Здравствуй. Меня зовут Руслан.

Мальчик недоверчиво смотрит на протянутую ладонь, пожимать её не спешит. Проявляет характер. Молодец, не тушуется перед старшими.

— Я не жму руку незнакомцам, — произносит он громко и чётко.

— Это похвально. Но мы можем познакомиться.

— Вряд ли. Через полчаса сюда приедет мой папа. И вы ему точно не понравитесь, — уверенно заявляет пацан.

К Ларе вернулся бывший муж? А вот этого я никак не ожидал.