Беспорядочные связи

Глава 19

Миранда глубоко вздохнула, собираясь с духом, и подняла свою сумку, валявшуюся у двери, где она уронила ее, когда на нее налетел преступник. Если он еще в клубе, она должна быть готова к встрече с ним. Девушка вытащила из сумки пистолет и, прижимая его к бедру, осторожно открыла дверь. Она быстро проскользнула в помещение. Медлить нельзя. Рик скоро насладится всеобщим вниманием и вернется за ней.

В клубе был полумрак. Преступник мог прятаться где угодно. Миранда, стараясь не думать об опасности, беззвучно пробежала в артистическую уборную и закрыла за собой дверь.

Брюки все в грязи, но не разодраны. Их можно и не менять, а вот рубашка определенно нужна другая. Миранда распахнула дверцу стенного шкафа: несколько белых футболок Коула, синяя кожаная куртка Трента. Из женских вещей только синий кожаный комбинезон, в котором Сейбл выходила на сцену, и черные джинсы.

Кожаный комбинезон Миранда отмела сразу. Он скроен по мальчишеской фигуре Сейбл, а у Миранды более широкие бедра и талия тоньше. Не говоря уже о том, что яркий цвет и вычурный фасон будут привлекать к ней внимание. Впрочем, как и грязные брюки.

Тревожно поглядывая на дверь, девушка сбросила с себя всю одежду, в том числе и порванный бюстгальтер, от которого все равно теперь не было никакого толку, и натянула джинсы. Они ей были узки, но Миранда все же умудрилась в лежачем положении застегнуть молнию.

Может, хлопчатобумажная ткань постепенно растянется, иначе ей придется совсем туго. Разодранную блузку она швырнула в урну. Там уже лежала трикотажная рубашка Коула, в которой он был накануне. Придется надеть ее. Миранда извлекла из урны рубашку и натянула ее через голову. Сжимая в руке пистолет, она прислушалась и распихнула дверь.

Тишина.

Миранда на цыпочках добежала до центрального входа. Дверь была не заперта. Коул наверняка держал ее па замке, скрываясь от журналистов. Значит, Крейн выскочил отсюда. Руки от страха покрылись мурашками.

Озираясь на каждую тень, Миранда быстро сбежала по лестнице и бросилась на набережную. Осознав, что пистолет все еще у нее в руке, она нервно сунула его в сумку и огляделась, желая убедиться, что никто не наметил ее оружия. Те несколько человек, которых она увидела, не смотрели в ее сторону. Миранда облегченно вздохнула.

Она забыла прибрать волосы, и ее рука взметнулась к голове, чтобы распустить косу. Замедлив шаг, девушка соображала, каким путем ей лучше пойти, чтобы не налететь на Рика и репортеров.

Теперь Миранда понимала, что джип, преследовавший ее, принадлежал не полиции, а Крейну. Значит, полицейские не знают, где она припарковалась. Пока не знают.

Девушка осторожно выглянула из-за угла. Мимо ее автомобиля проходили только туристы и бизнесмены. Она торопливо зашагала к своей машине. Когда Миранда садилась за руль, за ее машиной неожиданно пристроился фургон службы новостей. Девушка испугалась, полагая, что у нее хотят взять интервью, но потом сообразила, что водитель просто ставит машину на освободившееся место.

Трясущимися пальцами она включила зажигание и стала выжидать удобного момента, когда выехать на полосу движения. Из фургона вышел молодой человек, в котором Миранда узнала репортера криминальной хроники, работавшего в филиале компании Си-би-эс. Она отвернулась, но он уже успел заметить ее и, засияв от радости, неистово жестикулировал, привлекая ее внимание. Миранда, проигнорировав его призыв, стремительно вырулила на дорогу и сумела втиснуться в небольшое пространство перед туристическим автобусом. Репортер озадаченно смотрел ей вслед.

– Скоро все поймешь, Карлос, – вслух произнесла Миранда. Хотя, желательно, чтобы это случилось не слишком скоро, думала она. Ей нужно выиграть время до того, как журналисты кинутся за ней в погоню, словно свора собак. Уж они-то отыщут ее гораздо быстрее, чем полиция.

Миранда расслабилась, чувствуя себя в безопасности под крышей своего автомобиля. Дрожь в пальцах передалась всему телу. Она крепче вцепилась в руль, призывая на помощь силу воли, и направилась в Берне.

Если ее предположение верно, то «призрак», упомянутый в записке шантажиста, и Призрак Оперы, насилующий женщин, – одно и то же лицо, а следовательно, Крейн и Сейбл действуют заодно. Однако их связь и мотивы оставались для Миранды загадкой. Как могла Сейбл познакомиться с Крейном, если Коул не встречался с братом с тех пор, как покинул отчий дом в восемнадцать лет, а последние пять лет вообще не разговаривал с ним? Почему они хотят сфабриковать против Коула обвинение? К этому времени Миранда уже поняла, что Уэйну по коварному сценарию преступников была отведена роль ни о чем не подозревающего заложника.

Нужно ехать на ранчо Трейноров: там ответы на все вопросы. И она вытрясет их из Крейна, даже если придется применить оружие. Миранда, не сбавляя скорости, порылась в сумке, чтобы проверить, не забыла ли она диктофон. На месте, в рабочем состоянии.

Девушка ехала быстро, но старалась не привлекать внимания полиции, которая наверняка уже предупредила все дорожные посты, что она находится в розыске. Раздумывая о странных обстоятельствах расследуемого дела, Миранда мыслями постоянно возвращалась к Коулу. Она хотела надеяться, что Рик не станет применять силу, ведь он всегда с гордостью утверждал, что в своих действиях руководствуется исключительно справедливостью и профессионализмом. Но в данном деле он утратил профессионализм, а заодно и разум.

Рик стремился отомстить за свою сестру, однако происшествие десятилетней давности не является единственной и главной причиной его ожесточенности. Разумеется, девочка-подросток тогда пережила кошмар, из-за которого она, в сущности, вынуждена была отправиться в ссылку. Но, очевидно, случилось еще что-то, что-то более счрашное, в чем, по мнению Рика, виноват Коул. И он нас гроен любой ценой заставить его заплатить за это. Собственно, в какой-то степени Рик уже отомстил: репутация и карьера Коула загублены безвозвратно. Миранда может только сохранить ему свободу.

Девушка знала, что поместье Трейноров находится рядом с ранчо Коула, но как добраться туда, не представляла. Она не раздумывая свернула в Берне и затормозила у того самого магазинчика, в который заходила прежде. Дина, сидевшая за прилавком, узнала Миранду сразу же, едва та открыла стеклянную дверь.

– Привет. Опять к нам пожаловала? Миранда с улыбкой кивнула.

– Ты так хорошо объясняешь дорогу, что я решила еще раз воспользоваться твоими услугами. Мне нужно проехать на ранчо Трейноров.

Дина, сдвинув брови, изучала лицо Миранды.

– Ба, что с тобой случилось?

– А что такое? – Миранда занервничала. Неужели средства массовой информации уже растрезвонили об аресте Коула? На экране телевизора, стоявшем на противоположном прилавке, шел фильм «Я люблю Люси». Миранда знала, что независимая телекомпания, периодически крутившая эту комедию положений, не имела редакции новостей, и немного успокоилась.

– Да у тебя же щека расцарапана… – Дина потерла свою скулу. Миранда автоматически поднесла руку к лицу. И правда болит. Она отругала себя, что не сообразила посмотреться в зеркало, когда выходила из машины.

Дина вытащила из-под прилавка пачку влажных салфеток и вручила Миранде.

– На стену налетела, – сконфуженно объяснила Миранда, промокая салфеткой щеку. – Даже не думала, что поранилась.

– Да вообще-то ничего страшного. Ты такая симпатичная, что никто и не заметит. – Вспомнив про вопрос Миранды, Дина подозрительно поинтересовалась: – А зачем тебе знать, где живут Трейноры?

– Понимаешь, – как можно убедительнее заговорила Миранда, – Коул немного затосковал, когда я рассказала ему про то, что узнала в школе. Мы разговорились о его родителях и о всяком таком. Вот я и подумала, что надо попытаться помирить их, пока он вроде как оттаял. Но я боялась, что, если просто позвоню, его мама откажется со мной говорить.

Дине, очевидно, очень хотелось верить объяснению Миранды, хотя на самом деле она сомневалась в правдивости ее слов.

– Миссис Трейнор очень хорошая. Она тебе понравится. Это не дело, что мать и сын совсем не знаются друг с другом…

– Вообще-то я тороплюсь, – прервала Дину девушка, догадавшись по ее лицу, что она собирается развить тему о воссоединении семьи. – Нужно вовремя вернуться на работу, а то босс меня убьет. – Только бы Дина не спросила, чем она занимается.

Продавщица убрала со лба рыжеватые с проседью волосы и понимающе улыбнулась.

– Сочувствую. Мой босс такой же зверь… Ладно, слушай…

Дина начала объяснять, как проехать к Трейнорам. Миранда вытащила из сумки блокнот, а вместе с ним случайно и конверт. Фотографии с Уэйном и Сейбл рассыпались по прилавку. Девушка поспешно принялась их собирать, но Дина успела разглядеть, что на них запечатлено. Она присмотрелась к одному снимку, на котором отчетливо было видно лицо Сейбл. Миранда покраснела.

– Эй, зачем тебе это? – Дина сменила дружелюбный тон на подозрительный.

– Э… мне их дали… – ответила Миранда первое, что пришло в голову.

– Она похожа… – Дина не докончила. Миранда мгновенно насторожилась.

– На кого?

На лице Дины появилось непроницаемое выражение. Миранда поняла, что она из нее больше ничего не вытянет.

– Да так, думала, знаю ее… нет, не она.

– На кого ты подумала? – не отступала Миранда. Дина покачала головой.

– Эй, что ты вообще здесь делаешь? Ты кто – репортер, из полиции или еще откуда? В чем дело?

Миранда хотела помахать перед носом продавщицы своим удостоверением и сказать, что она следователь, но потом решила, что все равно ничего больше от нее не добьется. Девушка выхватила у Дины фотографию и направилась к выходу. У двери она обернулась и бросила на прощание:

– В прошлый раз ты угадала. Я – возлюбленная Коула. – Она очень надеялась, что ее утверждение окажется верным.

Владения Трейноров начинались примерно в миле от домика Коула. Миранда остановила машину на обочине дороги, в ста ярдах от ворот. Она хотела увидеть их прежде, чем они заметят ее.

Девушка надела кожаную куртку, но не потому что было холодно. День как раз выдался теплый, однако чужие джинсы так тесно облегали фигуру, что в карманы ничего нельзя было положить. Правда, пистолет ей все-таки удалось впихнуть за пояс. Сунув в карман куртки маленький магнитофон, Миранда закрыла машину и проползла под забором, опутанным колючей проволокой.

Слава Богу, что одежда на ней темная: удобно прятаться I) кустах. Она решила, что сначала следует найти особняк, осмотреться, а потом уж думать, как быть дальше.

До дома путь оказался не близкий. Миранда старалась идти вдоль подъездной а'ллеи, засыпанной белым гравием, но она сливалась с белесой известняковой почкой, и потому девушка зачастую теряла дорогу из виду. К тому же видимость заслоняли растущие вдоль дороги кедры.

Уставшая, раздраженная, она порой вообще не соображала, где находится. Кто-то схватил ее за куртку. Миранда, похолодев от страха, резко обернулась и выкинула локоть, как каратистка. Что-то щелкнуло и упало на землю. Ветка.

От захлестнувшего все ее существо облегчения и осознания нелепости ситуации Миранда разразилась смехом, который тут же перерос в истерический хохот. Не в силах остановиться, она хохотала минут пять, а когда наконец-то успокоилась, услышала за спиной громкий стон. Выхватив пистолет, девушка молниеносно развернулась. Корова. Черная стельная скотина, еще более напуганная, чем она сама, метнулась в кусты. На этот раз Миранда постаралась сдержать смех.

– Так, на деревья и коров я напустила страху, теперь можно приниматься за людей, – произнесла она. – Если, конечно, найду кого-нибудь.

Словно в ответ на ее слова, справа, за небольшим возвышением, зазвонил колокол. Сигнал к обеду, предположила Миранда. Она осторожно поднялась на вершину холма. Внизу расстилалась неглубокая долина, полностью расчищенная от растительности. Миранда увидела несколько конюшен, загонов, коровников и хижину. Чуть в стороне стояли небольшие грузовики. В хижине, должно быть, живет Крейн, почему-то решила девушка. Однако золотистого джипа нигде не было видно. Сразу же за расчищенным участком поднимался холм повыше. Его вершину венчал особняк, к которому вела дорожка, усыпанная гравием.

Несколько минут спустя Миранда уже была у дома, выстроенного в испанском стиле. Красная черепичная крыша, светлые стены, украшенные лепниной. Большая терраса заставлена красивой мебелью из темного металла, в многоступенчатом дворике – фонтаны.

Не заметив возле дома никакого движения, Миранда осмелела и заглянула в окна. Основу интерьера составляла сальтильонская плитка, местами покрытая плетеными ковриками. Все комнаты украшали предметы примитивного искусства американских индейцев, арабов и африканцев, многие из которых, очевидно, представляли собой произведения подлинные и, как подозревала Миранда, весьма дорогие.

Поглощенная созерцанием необычной коллекции, девушка не услышала шагов. Опомнилась, лишь когда увидела в гостиной приятного вида пожилую женщину. Взволнованная почти до безумия, Миранда даже забыла, что ей следует спрятаться. Ибо перед ней стояла та самая женщина, которую она встретила на благотворительном ужине. Та самая женщина, которая с таким отчаянием смотрела на Коула. Та самая женщина, которую Миранда приняла за одну из любовниц Коула.

Девушка только теперь поняла, почему ее лицо показалось ей тогда знакомым. Ее черты были почти копией лица Коула, только в женском варианте. Особенно глаза. Такие же темно-серые, выразительные, будто озаренные скегом души. Миранда укорила себя за то, что сразу не приметила сходства. Это же его мать!

– Не смей убегать, когда я с тобой разговариваю. – Миранда вздрогнула, услышав раздавшийся из глубины дома грубый властный голос. Мать Коула, казалось, вовсе не удивилась, однако все ее тело мгновенно застыло в напряжении. Зазвучали громкие тяжелые шаги, и в дверном проеме появился мужчина.

Это был человек внушительных размеров, может быть, чуть выше шести футов, но весьма широкий в груди и в бедрах. Миранда по виду дала ему лет шестьдесят пять. Для своего возраста он выглядел неплохо. Телосложением мужчина напоминал Коула, только был гораздо полнее. Единственное сходство между отцом и сыном, отметила девушка. Грубые черты его смуглого от природу загорелого лица выдавали в нем человека властного, жестокого, волевого. Взгляд ледяных голубых глаз, резко коитрастировавщиих со смуглой кожей, не допускал возражений. Для Колдуэлла Трейнора существовал только мир, устроенный по законам Колдуэлла Трейнора, решила Миранда.

– Ванесса, ты не поедешь в полицию. Мне плевать, даже если он сгниет там. Вот тебе доказательство, что тот проклятый мальчишка солгал нам десять лет назад.

– Он не лгал. Это ошибка. Коул не способен на насилие. Он не может никому причинить боль. Он никого не насиловал десять лет назад, никого не насиловал и теперь, – возразила мужу Ванесса; ее глаза сияли материнской любовью и абсолютной уверенностью в невиновности сына.

– Чепуха, – загрохотал Колдуэлл. – Он мне больше не сын. Я отказываюсь от него, – заявил он, однако категоричный тон мужа, по-видимому, не смутил Ванессу.

– То же самое ты говорил, когда выбросил его на улицу. Тем не менее ты не вычеркнул его из завещания. Он унаследует всю твою собственность, за исключением средств, которые ты оставил мне в соответствии с договорами о страховании.

А как же Крейн? – мысленно удивилась Миранда.

– О? А как еще я мог поступить? Сделать своим наследником твоего незаконнорожденного ублюдка, на которого и пороху-то жалко потратить? Крейн – ничтожество, – презрительно отрубил Колдуэлл.

Миранде показалось, что в глазах женщины заблестели слезы. Ванесса сникла, стояла понуро, словно ожидала наказания. Колдуэлл надвинулся на ее съежившуюся фигурку.

– Благодаря его стараниям ферма скоро обанкротится. Я думал, что на старости лет смогу посвящать все свое время лошадям, а вместо этого вынужден вновь заниматься скотом, потому что он слишком глуп и ленив, чтобы управлять ранчо.

– Каков отец, таков и сын, – почти шепотом произнесла Ванесса.

Может, она еще не смирилась, молча возрадовалась Миранда.

– Он не мой сын, – рявкнул Колдуэлл, ударив кулаком по столику возле дивана. Фотография Коула и Крейна в рамке под стеклом упала на плитку и разбилась. Ванесса с ужасом, как на дурное предзнаменование, взглянула на осколки.

– Твой. Он носит фамилию Трейнор. Ты его вырастил…

– Он носит фамилию Трейнор, потому что я женился на тебе. Но я никогда не обещал, что буду любить его и относиться к нему, как к родному сыну. Однако я предоставил ему хорошее жилье, хорошую работу, а он что делает? Портит моего сына. Я знаю, это он отвратил от меня Коула, надоумил его загубить наши мечты и заняться музыкой. – Последнюю фразу Колдуэлл произнес с таким видом, будто Коул присоединился к сатанинскому движению.

Ванесса вскинула подбородок и встретилась взглядом с мужем.

– Ты сам отвратил его от себя, – твердо сказала она. – Ты навязывал ему свою волю, относился к его мечтам как к чему-то непристойному, бесполезному. Называл его лжецом, не верил в его честность, требовал, чтобы он подчинился в знак благодарности за то, что ты откупил его от правосудия. Как я могла позволить тебе что? – Она прежде всего корила себя.

– Ты не можешь мне позволить или не позволить, – грубо напомнил жене Колдуэлл. – Я поступаю так, как считаю нужным сам.

Миранда в этом не сомневалась. Она придвинулась к открытому окну, ошеломленная разворачивающейся на ее глазах драмой. Она понимала, что рискует быть замеченной, но любопытство пересилило опасения. С некоторым запозданием вспомнив про диктофон, девушка выложила его на подоконник и включила на запись.

Коул говорил, что Колдуэлл частенько бил Крейна. Так вот, наверно, почему тот затаил обиду на брата, смена ненависти были высеяны отцом, который оскорблял физически и морально одного сына, одновременно восхваляя и поощряя второго. Интересно, известно ли Крейну, что Колдуэлл ему не родной отец? Коул, по всей иидимости, пребывает в неведении.

Гнев Колдуэлла несколько поостыл. Он протопал к секретеру из красного дерева, стоявшему у противоположной стены, и стал перебирать бумаги.

– Что ж, на этот раз я изменю завещание, – заговорил он снова, уже более резким тоном, пронизанным горечью. – Ленивый ублюдок лучше насильника. Отличный у меня выбор, правда? Если бы эта дьяволица все еще была здесь, я завещал бы все свое состояние на благотворительные цели. Слава Богу, что Крейн избавился от нее. Это единственное толковое дело, которое он сделал за свою жизнь. Он автоматически становится наследником.

Ванесса от его слов содрогнулась, как от удара кнута. Съежившаяся, обессиленная, она за те несколько минут, что спорила с мужем, постарела лет на десять. Судорожно вздохнув, Ванесса порывисто выпустила из легких воздух, словно надеялась таким образом избавиться от душевных мук.

– Не спорю, Блейс– странная женщина. Она возрождала в Крейне все самое плохое, неприглядное.

– Более мягкой оценки я еще не слыхал. Я уже говорил тебе. Она околдовала его сексом. Он готов был сделать для нее что угодно и делал. Очевидно, у него были причины быть благодарным. Он ведь такой отшельник. Наверное, единственный раз в жизни до бабы дорвался, – безжалостно глумился Колдуэлл.

Ванесса опять вздрогнула, но промолчала.

– Помнишь, как мы его поймали, когда он рылся в сейфе? Это она его настропалила. Держу пари, за твоими драгоценностями охотилась.

– Мне всегда казалось, что Крейн хочет посмотреть завещание. Надеюсь, он его все-таки не видел. Его бы это травмировало– Ванесса в тоскливой задумчивости убрала в пучок несколько выбившихся волос. Вот и Коул постоянно теребит свои волосы, отметила Миранда. – И все же тебе не следовало его бить, Колдуэлл. Он – взрослый человек…

– Он это заслужил. Всегда заслуживал, – без тени раскаяния отрезал Колдуэлл. – Жаль только, что и Блейс заодно не отлупил.

Ванесса начала всхлипывать – должно быть, вспомнила, как ее старшего сына колотил мужчина, которого она предназначила ему в отцы.

Миранда, воспользовавшись перерывом в разговоре, стала обдумывать все, что услышала, соображая, возможно ли с помощью этих сведений как-то помочь Коулу. Блейс, очевидно, жена Крейна, которая, по словам Дины, сбежала несколько лет назад. Очень уж знакомое имя. Может, кто-нибудь упоминал его в последние несколько дней?

– Крейн по-настоящему любил ее, – наконец тихо заговорила Ванесса; в ее глазах все еще стояли слезы.

Колдуэлл, пока жена плакала, перебирал на столе бумаги. Глядя на одиноко стоявшую посреди гостиной мать Коула, Миранда едва сдерживала слезы. Ей хотелось влезть в окно и утешить несчастную женщину.

– Любил? Любовь – это удел дураков, к числу которых, безусловно, принадлежит Крейн. Какой толк от любви? Только лишает способности рассуждать здраво, видеть ясно, гробит время, силы, делает тебя несчастным, бросает в объятия человека, с которым разговаривать-то не следует, не то что связывать жизнь.

Ванесса в смятении смотрела на мужа. Неужели его философия любви явилась для нее откровением? Ведь она тридцать лет прожила с этим человеком.

– Это ты о нас?

– Я говорю вообще. Но поскольку наша жизнь укладывается в законы здравого смысла, то да, можно сказать, что я имею в виду нас, – сухо ответил Колдуэлл.

– Зачем же тогда тебе было жениться? Как же я сразу не догадалась, – чтобы производить потомство цивилизонанным образом. Это само собой разумеется. – В голосе Ианессы зазвучал дерзкий сарказм, к которому так часто прибегал Коул.

– Ты верно подметила. Это главная причина. Другие мотивы, – с важным видом, будто университетский профессор, разглагольствовал Колдуэлл, – комфортное времяпрепровождение в обществе подходящего спутника жизни, возможность делить с кем-то бремя жизни или способ добиться более высокого положения в обществе. Желание жениться может быть продиктовано одним или, если повезет, сразу всеми тремя перечисленными мотивами.

– И какой же из этих трех мотивов подвигнул тебя иступить в брак, дорогой? – Колдуэлл или не улавливал сарказма, или просто не замечал язвительных ноток в голосе жены.

– Мне повезло. Я убил сразу трех зайцев. Ты стала мне чертовски хорошей спутницей жизни. Ты всегда замечательно содержала дом, детей не пускала путаться у меня под ногами. А сейчас ты развила такую благотворительную деятельность, что фамилию Трейноров впору канонизировать. И, безусловно, твоя красота и твои деньги помогли мне добиться высокого положения в обществе. – Колдуэлл приосанился, будто ожидал бурных аплодисментов. Миранда думала, что ее стошнит. Какое убожество!

– Значит, ты считаешь, что глупо любить представителя противоположного пола, – не сдавалась Ванесса. – А как же дети? Их нужно любить?

– Ты их любишь, но что это тебе дало? Горе, разочарование, впустую потраченные силы и время. Я говорю не о том, что их пришлось кормить, одевать, учить завязывать шнурки и прочее. Это все необходимость. А вот укладывание спать, рисование, пение, разговоры часами о девочках, которые им нравились, или о ролях в идиотских школьных спектаклях, которые им не достались, – это бессмысленные и даже вредные занятия. Твое сюсюканье их и погубило.

Ванесса, недоверчиво глядя на мужа широко раскрытыми от изумления серыми глазами, продолжала наступать.

– Зачем же тогда рожать детей, если ты не хочешь дарить им любовь?

– Чтобы род не зачах. Чтобы было кому оставить дело твоей жизни, – раздраженно ответил Колдуэлл, будто недоумевал, как можно не понимать очевидного.

Миранда почувствовала, как на ладонь что-то капнуло. Оказывается, это ее собственные слезы. Она с ужасом думала о том, что Коул столько лет прожил с таким бессердечным человеком. Ванесса Трейнор, конечно, старалась согреть жизнь сыновей любовью, но им, по-видимому, не удалось избежать влияния грубой примитивной философии Колдуэлла. В характере Коула сочетались доброта и предусмотрительность, унаследованные от матери, и тяжелый нрав отца. Миранда вдруг осознала, что плачет не только от жалости к Ванессе, – она оплакивает и свою судьбу. Коул, возможно, никогда не сможет сказать: «Я люблю тебя», – а она сама просто не в состоянии жить с человеком, хоть в чем-то подобным тому, что сейчас стоял перед ней.

Ванесса гордо расправила плечи и подошла к мужу.

– Мне жаль тебя, но еще больше я жалею себя, потому что отдала всю свою любовь человеку, который не способен даже оценить ее. Ты никогда не признавался мне в любви, но я в глубине души надеялась, что все-таки ты… Стыдно и горько.

Ванесса опустила голову, и Миранде показалось, что она вытирает слезы.

– Лучше бы я вышла замуж за Гюнтера. Да, нам пришлось бы отправиться за «железный занавес», но мы бы выжили. Мы любили друг друга, а любовь скрасила бы темные стороны жизни. Я сделала неправильный выбор для Крейна и для себя. Пусть бедный мальчик рос бы коммунистом в Восточной Германии, зато не страдал бы здесь под игом еще худшей тирании.

– Брось убиваться, – презрительно бросил Колдуэлл. – Гюнтер погиб десять лет назад.

– Что? Откуда тебе известно? – Ванесса побледнела.

– У меня есть друзья в военных кругах в Берлине. Они по моей просьбе отследили его. Он наплел тебе, что приехал сюда учиться по обмену. Так вот, все это вранье. Он был двойным агентом и в конце концов попался. Его убили. Выстрелом в голову. Он подох, как собака, умоляя сохранить ему жизнь. – Последний факт Колдуэлл сообщил явно с целью причинить жене боль.

Ванесса тупо смотрела на мужа.

– Он был шпионом? Даже когда…

– Вот именно, даже когда спал с тобой и обрюхатил тебя. У него и в мыслях не было остаться здесь или жениться на тебе.

– Ты шпионил за ним? Но зачем?

– Я должен был защитить то, что принадлежит мне, – бесстрастно сказал Колдуэлл.

Поток откровений прервал телефонный звонок. Ванесса и Колдуэлл обессиленно замолчали.

– Сеньора Трейнор, вас к телефону, – объявила вошедшая в гостиную женщина, по-видимому, домработница.

– Кто это, Хуанита?

– С телевидения, – растерянно ответила женщина. – Хотят спросить вас о сеньоре Коуле.

– Скажи, что мы полностью на стороне сына и что полиция ошибается, – решительно заявила Ванесса.

– Нет. Скажи, что у нас нет сына с таким именем, – заорал Колдуэлл.

Ванесса, взглянув на мужа, поняла, что он может согласиться на компромисс только в одном случае…

– Скажи им, что в данный момент мы не готовы комментировать ситуацию.

Колдуэлл не стал возражать, и Хуанита вышла. Ванесса, решив, что больше не о чем разговаривать с мужем, покинула гостиную. Колдуэлл постоял еще несколько секунд и вышел вслед за женой.

Миранда продолжала сгорбившись торчать у окна. Из головы не выходило имя жены Крейна. Блейс. Б… л… е… й… с… Знакомое сочетание букв. Как еще его можно переиначить? С… е… й… б… л… Сейбл! Неужели она жена Крейна? Что это – совпадение или благодаря своему чересчур живому воображению она, Миранда, раскрыла таинственную связь между вымогательницей и насильником?

Миранда припомнила реакцию Дины, когда та увидела фотографию Уэйна и Сейбл. Значит, продавщица узнала на снимке жену Крейна? Девушка выпрямилась, обдумывая следующий шаг, и тут же кто-то сбил. ее с ног и заклеил ей рот куском клейкой ленты; она даже не успела перевести дыхание. По щеке полоснула шершавая ладонь. Крейн! В душе закипал гнев. Гнев на Колдуэлла Трейнора, сотворившего подобное чудовище. Гнев на Сейбл, вскармливавшую это чудовище. Гнев на Крейна, позволившего сделать из себя чудовище. Как это все бессмысленно…

Крейн заговорил, обращаясь, скорее, к себе, а не к Миранде. Заговорил голосом Коула. Однако девушка уже начинала улавливать различия. У Крейна голос был тоньше, пронзительнее, с плаксивыми интонациями.

– Что ты здесь делаешь? И что мне теперь делать? Она не сказала, как мне поступить, если ты придешь сюда. Как так получилось? Она ведь всегда все знает. Неужели она не предвидела такого варианта?

Миранда лежала не шевелясь и слушала жалобное бормотание Крейна, становившееся все менее разборчивым. Она ощущала на голом животе под рубашкой груз тяжелого металла, сдавливавшего внутренности. Ее козырная карта. Только бы Крейн не догадался, что у нее есть пистолет. Пока она в относительной безопасности. Крейн сам ничего не предпримет. Он марионетка в руках Сейбл. Только бы она не поджидала их где-нибудь на ранчо.