Бессмертная и незамужняя

Глава 20

Очнувшись рядом с Синклером, я испытала такой шок, какой, наверное, еще никто никогда не испытывал. Вдобавок ко всему этот змей возлежал на боку и, подперев голову рукой, смотрел на меня. На груди у него курчавились густые черные волосы, а его…

– О Господи!.. – Поспешив занять сидячее положение, я обхватила колени. Слава Богу, я была полностью одета. – Не смей ко мне прикасаться! И как я вообще оказалась на твоей немыслимой кровати?

Мы с Синклером находились точно посередине этой «спортплощадки», покрытой атласными простынями, и я начала быстро пробираться к ее краю. К моему облегчению, белье заменили – теперь оно имело светло-серый, почти серебристый цвет.

– Добрый вечер, Бетси, – произнес Синклер, наблюдая, как я с грацией беременной бегемотихи сползаю с его ложа. – Интересно, почему сегодня утром солнце не превратило тебя в пепел?

– Ты меня об этом спрашиваешь?.. Откуда мне знать?

Первые солнечные лучи настигли нас, когда мы уже подъезжали к логову Синклера. Меня-то это ничуть не обеспокоило – дома я всю последнюю неделю спала с незадернутыми шторами, причем окна моей спальни выходят прямо на восток. А вот Синклера буквально подбросило на месте, едва я распахнула дверцу со своей стороны.

– Кроме того, я не могла знать, что у тебя имеется подземный ход до самого дома, – проворчала я и, скосив взгляд на зеркало, принялась приводить в порядок прическу. Интересно, мои волосы продолжают расти? Придется ли мне снова беспокоиться насчет записи к Симону в «Ле кайндест кат»? У самых корней волосы пока вроде бы не потемнели. Хотя, конечно, надо будет посмотреть, что произойдет месяца через два…

– Бетси.

– Что?

… А если я вновь захочу попробовать какой-нибудь рыжий оттенок, как тогда? Этот цвет то выходит из моды, то возвращается, и в последнее время он опять становится популярным. Но будет ли мне такое доступно? То же самое и с длиной: сейчас волосы до плеч – классический стиль, но вдруг в один прекрасный день все изменится? Страшно даже представить – навсегда остаться с вышедшей из моды прической! Это все равно что обратиться в вампиршу в шестидесятых годах, когда многие стремились быть похожей на Мэри Тайлер Мур. Ужас!.. Я бы, честное слово, скорее предпочла, чтобы мне в сердце вбили осиновый кол.

– Элизабет.

– Ну что?!

– Нам все же нужно разобраться, почему сегодня утром тебя не испепелило. Так что постарайся сосредоточиться.

– Да успокойся ты, а то, чего доброго, удар хватит. Что тут вообще обсуждать?.. Я думала, тебе так же наплевать на солнечный свет, как и мне.

– Спасибо за объяснение… Так, значит, солнце тебя ничуть не тревожит?

– Ты же был у меня дома и видел, что окна моей спальни смотрят на восток, а занавески на них – белые и тонкие, как паутина.

– Я полагал, ты отдыхаешь в подвале. – Взгляд Синклера был таким пристальным, что ощущался чуть ли не физически. – Да, это поистине невероятно.

– Да… вот так вот. – Я со скромным видом прокашлялась. – Когда ты остановил машину, я решила, что пора выходить, и даже не подумала, что надо подождать, когда откроется лаз в подземелье.

Синклер пошевелился, и мой взгляд упал на его руку. Она было гневно-красной, как панцирь вареного лобстера. Да уж… Синклера обожгло не слабо, когда он попытался затащить меня обратно в машину.

– Совершенно ясно, что ты заблуждалась.

Меня чуть ли не передернуло при воспоминании о том, что случилось утром. Это было просто ошеломляюще. Я выскочила наружу и безмятежно зевнула, щурясь на солнце, а Синклер с перекошенной и более бледной, чем обычно, физиономией дернулся ко мне, протягивая свою спасающую длань из полумрака салона.

– Да, верно, – беспечно произнесла я. – Обжигающее солнце, жестокие лучи, страшная агония… Ужас, да и только!

Синклер словно поперхнулся, и его кашель, похожий на лай осипшего пса, вернул меня к действительности.

– Н-да… – вымолвила я, снова посмотрев на его обожженную руку. – Мне очень жаль, что ты из-за меня пострадал. Но ничего бы не случилось, если бы ты позволил мне сесть за руль.

– Да ладно… Ожог второй степени не такая уж высокая цена.

– Я бы и сама запрыгнула обратно. Просто от усталости не смогла сразу сообразить.

– И в результате едва не изжарила меня заживо… Но почему ты ничего не знала о своей особенности? – В голосе Синклера одновременно ощущались и нетерпение, и восхищение.

– Пока что у меня не было возможности выйти погулять на рассвете, – проворчала я. – Обычно я валюсь в постели задолго до восхода солнца. А потом – хлоп! – открываю глаза и вижу, что наступает очередная ночь.

– Ну что ж, сейчас самое подходящее время, чтобы возобновить наше обучение.

– Но почему…

– Потому что ты обещала.

– Да нет, я хочу сказать – зачем тебе это нужно? Почему тебе так хочется меня обучать?

– Да потому, что ты должна знать особенности того сообщества, которым будешь править, – легко поднявшись, ответил Синклер. К моему облегчению, на нем оказались трусы-«боксеры». – Мне хочется, чтобы ты стала хорошей королевой.

– Ой, да ладно! – отмахнулась я. – Ведь на самом деле ты, наверное, не веришь тому, что прописано в этой «Книге Мертвых». Потому что обращаешься со мной без должного почтения, совсем не так, как подобает обращаться с монархами. – Чуть помолчав, я добавила: – Можно подумать, тебя скрючит, если попытаешься.

– Если бы я и не знал о твоем истинном статусе до сегодняшнего дня, то догадался бы, увидев, как ты спокойно зеваешь, стоя на солнцепеке. Вместо того чтобы вспыхнуть ярким пламенем, как положено всем нормальным вампирам.

– А-а, ерунда, – с ложной скромностью отозвалась я. – Но зачем ты затащил меня к себе в постель? Только не говори, что в этом огромном доме нет других кроватей.

Синклер медленно растянул губы в улыбке. Это напомнило мне появление луны из-за тучи.

– Привилегия хозяина, – ответил он.

– Извращенец, – пробурчала я, ощутив некоторое волнение.

Черт возьми!.. Синклер действительно просто неотразим. И в принципе он способен быть хорошим мальчиком, если захочет. Он вполне мог бы позволить себе определенные вольности, тем не менее не воспользовался случаем.

А кстати, почему он так себя повел?.. Можно подумать, его наложницы привлекательнее меня. К тому же я не кто иная, как королева всех вампиров! Или особы королевских кровей для него недостаточно хороши?.. Кроме того, я завоевывала титулы «Мисс Конгениальность» и «Мисс Бернсвиль»… Или ему не нравятся бывшие чирлидерши?.. Да в Америке каждый мужик мечтает поиметь чирлидершу! Тем более что я не просто скакала на месте, размахивая помпонами, – у нас была настоящая хореография!

– Бетси, ты в порядке? У тебя какое-то странное выражение лица. Необычное даже для такой личности, как ты.

Я поспешила отмести посетившие меня мысли.

– Слушай, а почему ты проснулся раньше меня? И почему не отключился еще в машине? Мы ведь довольно поздно выехали из леса.

– О времени я не беспокоился, поскольку в момент восхода солнца мы все равно находились в укрытии.

– Но почему я уснула? И почему ты очнулся прежде, чем я.

– Эти вопросы я уже слышал, не нужно повторяться. Если ее величество позволит мне закончить… – Приподняв бровь, Синклер умолк. Я не сводила с него грозного взгляда. – Я просто хотел угодить королеве, поприветствовав ее в момент пробуждения, – ухмыльнулся он. И тут же продолжил, услышав скрежет моих зубов: – Да нет, дело в том, что я гораздо старше тебя, и у меня нет необходимости отдыхать целый день, если мне того не хочется.

– Ах, вот оно что… И то же самое когда-то произойдет со мной?

– Совсем не факт. Некоторые вампиры по-прежнему вынуждены отдыхать целый день. Например, Ностро.

– Вот только не надо такого самодовольного тона, – посоветовала я. Потому что Синклер явно чванился тем обстоятельством, что он способен продержаться на ногах подольше меня – той, кто может запросто прополоскать горло святой водой. – Ладно, продолжим наши занятия. Что там дальше?

– Не спеши, сначала… – на физиономии Синклера появилась наглая ухмылка, – …сначала тебе придется выполнить условие, о котором я говорил несколько дней назад.

Я предчувствовала, что без гадостей не обойдется, и была готова принять бой. Неспешным шагом я направилась к стоящему у окна высоченному комоду.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я, выдвигая один из ящиков.

Синклер двинулся вслед за мной.

– Я говорил, что наступит время, когда тебе понадобится моя помощь, и я, разумеется, помогу… при условии, что ты возьмешь в свой ротик нечто принадлежащее мне. – Он положил ладони мне на плечи и мягко развернул к себе. – Выбор, конечно, остается за дамой, но я очень надеюсь… Что это?

– Один из принадлежащих тебе носовых платков, – ответила я, предъявляя ему извлеченную из ящика вещь. После чего запихала платок себе в рот, тщательно пережевала и проглотила. Затем, скривившись, поинтересовалась: – Где у тебя туалет? Кажется, меня сейчас стошнит.

Несколько секунд Синклер таращился на меня, не произнося ни слова, а потом расхохотался. Его разбирал такой смех, что он с трудом смог объяснить дорогу до туалета. Я едва успела.

Пока Синклер принимал душ, я решила выпить чашку чая. Хотя особого прока в этом, конечно, не было – чаем все равно не утолить мою жажду. Но дело в том, что я терпеть не могу просыпаться в чужих домах да еще в обществе малознакомых… вампиров. Не имея к тому же под рукой своей косметички. Вот я и надеялась чашкой крепкого чая хоть в какой-то мере успокоить свои пусть и омертвевшие, но тем не менее напряженные нервы.

Главная трудность заключалась в том, что обиталище Синклера по размерам вряд ли уступало Белому дому. Поначалу я доверилась своему чуткому носу, и он завел меня в некое подобие спа-лечебницы – вроде тех, где для очищения организма от шлаков используется зеленый чай.

Черт!..

Я вышла обратно в коридор и едва не столкнулась с проходящей мимо женщиной.

– Прошу прощения, – машинально произнесла я и уже и следующее мгновение узнала ее, что было даже удивительно. Потому что прежде эту девицу видела только в обнаженном виде – разгоряченную и весело резвящуюся на сексодроме вместе с Синклером.

– Э-э-э… – протянула я, не зная, стоит ли показывать, что узнала ее. – Привет… – Дело в том, что я бы в схожей ситуации не захотела быть опознанной. Впрочем, мне, возможно, свойственно некоторое ханжество, когда речь заходит о налогах, групповом сексе, убийствах и тому подобном.

Незнакомка смерила меня оценивающим взглядом. В отличие от мужчин по женщине всегда видно, когда она так делает. Женщина сразу же отмечает, какая у тебя прическа, макияж, одежда, обувь. Если ты с голыми ногами, она смотрит, нет ли у тебя так называемой аллигаторовой кожи, пользуешься ли ты увлажняющими кремами. В общем, женщина стремится определить, в какой степени ты можешь быть для нее соперницей.

Мужчины же сначала оценивают твою грудь, затем – лицо. Порою их взгляды сильно раздражают, но они все-таки поступают более честно.

– Ха… – выдохнула незнакомка с явной неприязнью.

Да-да, она издала именно этот звук, а потом еще и фыркнула. Ну просто замечательно!.. Мы ведь даже не успели познакомиться! Обычно если кто-то и выказывает ко мне пренебрежение, то не ранее, чем после двух-трех бесед.

Эту женщину вполне можно было назвать не просто миловидной, а красивой. Высокие скулы, широкий лоб, прямой крепкий нос, глубоко посаженные черные глаза. Такие черные, что я даже не смогла разглядеть радужных оболочек. Так же, как и у Синклера. Но если в его случае эффект был пугающим – так и казалось, что вот-вот провалишься в эти бездонные колодцы, – то глаза незнакомки были просто странными и таинственными, как у Киану Ривза. Она превосходила меня в росте дюйма на три, то есть была одной из самых высоких женщин, которых я когда-либо встречала. Из одежды на ней был лишь красный банный халат и больше ничего… И еще ей не мешало бы позаботиться о педикюре.

– Послушайте, вы не подскажете, где находится кухня? – поинтересовалась я, когда незнакомка закончила и обмер моей персоны, и свою более чем краткую речь. – Я просто с ног сбилась, разыскивая ее в этом доме.

Девица раздула ноздри, и поскольку нос она имела, как говорится, «героический», впечатление было просто потрясающим. Я даже едва не попятилась. Затем она заговорила, и ее голос оказался довольно низким и гортанным:

– Должно быть, по моему виду ты решила, что я обязана знать, где здесь находится кухня?

– Я подумала…

– Ты подумала, что раз я черная и одета в халат, то непременно вхожу в команду здешней прислуги? Ты ошиблась. К твоему сведению, я не смогу отличить сковороду от собственной задницы.

– Вот как?.. Прискорбно слышать.

– Я не прислуга, а дама… наиболее приближенная к хозяину. И ты прекрасно об этом знаешь. Мне известно, что ты подсматривала за нами, причем с немалым интересом.

Я была несколько ошеломлена. Даже не припоминаю, чтобы когда-либо прежде меня обвиняли в расовой предубежденности. Ведь всем, кто со мной знаком, известно, что моя лучшая подруга – Джессика. И все, кто ее знает, убеждаются, что она гораздо сообразительнее, утонченнее и милее, чем я. А также значительно богаче, тут уж не может быть никакого сравнения. Вообще многие черные («Никогда не называй нас афроамериканцами, – втолковывала мне Джессика. – Тем более что мои прадеды и прабабки родом не откуда-нибудь, а с Ямайки!») куда умнее и успешнее белых. В этом я ничуть не сомневалась, потому что таковой являлась представительница черной расы, которую я хорошо знала…

«Отхлестав» меня таким образом, милая дамочка вознамерилась было уйти, однако тут же остановилась, как только я начала свою речь.

– Во-первых, – сказала я, скрывая за непринужденной интонацией клокотавший во мне гнев, – у меня создалось впечатление, что ты не гостья, а обитательница этого дома, и потому вполне можешь знать, где находится кухня. Ну если только банные халаты не были вдруг объявлены новомодными вечерними нарядами… В чем я очень сомневаюсь, поскольку в последнем номере «Вога» об этом не упоминалось.

Девица уже открыла рот, но я не дала ей возможности ответить:

– А во-вторых, это была не моя идея – наблюдать, как вы исследуете друг у друга различные интимные места. Мне совершенно наплевать, чем вы там занимаетесь с Синклером, но хочу заметить, что хвастаться этим просто нелепо. Можно подумать, большое достижение, что он «имеет» тебя и мнет твои телеса. Уверена, у него к тебе чисто прикладное отношение, – с сарказмом добавила я. – Твоя ценность лишь в том, что у тебя есть сиськи, задница и все прочее.

– Не смей говорить со мной в таком тоне! – процедила девица.

– Сначала сама научись разговаривать! – парировала я. – Тебе задали вполне безобидный вопрос, и незачем было лезть в бутылку. Если бы ты провела хотя бы один день, не раздвигая ноги, у тебя, возможно, нашлось бы время, чтобы усвоить хорошие манеры.

Ее рука пошла вверх – она вознамерилась меня ударить! Причем, как я заметила с некоторой тревогой, не открытой ладонью, а крепко сжатым кулаком. Я, конечно же, мертвая, а девица – живая, и двигалась она в моем восприятии, словно находясь под водой, однако смотреть на этот замах все равно было неприятно.

– Даже не пытайся! – воскликнула я и отмахнулась от ее руки, точно от докучливой мухи. От подобного блока защиты девицу отнесло назад не менее чем на метр. Так-то вот… – Если не желаешь нарваться на грубость, никогда не начинай первой. И учти следующее… Если ты еще хоть раз обвинишь меня в расизме, я отшлепаю тебя по твоей жирной заднице… Если кто-то когда-то плохо с тобой обошелся, то с тем человеком и надо было разбираться.

Я прошла мимо обескураженной нахалки и двинулась дальше по коридору. Вообще-то я бы не отказалась поучаствовать в хорошей потасовке, но только при наличии достойного противника. Потому что этой милашке сильно бы не поздоровилось, влепи я ей даже легкую затрещину.

Однако, черт побери, я по-прежнему не знала, в какой стороне расположена кухня!.. А моя жажда между тем становилась все сильнее.

Завернув за угол, я услышала размеренные хлопки ладоней – в дверях одной из комнат стояла очередная наложница из гарема Синклера. Слава Богу, она была одета!

– Это просто великолепно, – с идеальным британским акцентом произнесла женщина. Должна признать, мне всегда нравилось, как говорят англичане. – Митси уже давно пора поставить на место.

– Так, значит, эту амазонку зовут Митси?

Улыбнувшись, женщина кивнула.

Выглядела она прямо-таки как куколка: короткие светлые волосы, делавшие ее похожей на милого эльфа, небесно-голубые глаза, полудетский подбородок с маленькой ямочкой. На ней были розовая футболка, которая как нельзя лучше гармонировала с цветом лица, и белые просторные штаны. Ноготки на ее ногах, покрытые розовато-перламутровым лаком, напоминали миниатюрные жемчужные раковины.

– А ты, должно быть, Бетси? – предположила девушка.

– Она самая… Слушай, ты не подскажешь, где в этом доме кухня? Только не сочти мой вопрос оскорблением по национальному признаку.

– Пойдем покажу, – улыбнулась она и так быстро зашагала по коридору, что мне пришлось чуть ли не бежать, чтобы поспеть за нею.

– Мы что, соревнуемся в спортивной ходьбе? – спросила я.

– Ой, извини, – отозвалась девушка и слегка сбавила темп.

– А вы как, постоянно здесь живете?

– М-м-м… Ну да.

– И как, нравится?

Она взглянула на меня с некоторым удивлением.

– А почему бы и нет? Ты же видела Эрика, верно?

– Видела, – кивнула я. Да, Синклер, конечно, неотразим, но… разве он не из когорты жутких монстров? Так же, впрочем, как и я. И неужели ее устраивает роль закуски? – Я совсем не склонна делать поспешные выводы на основании внешности… как правило… однако ты, на мой взгляд, не из той категории женщин, которым нравится быть… э-э-э…

Девушка улыбнулась, и в уголках ее глаз образовались довольно милые морщинки.

– Ненасытной шлюхой, одалиской в гареме? – подсказала она. – Завтраком, обедом и ужином для своего господина?

– Ну… вроде того.

– Эрик, можно сказать, меня спас. По моему виду, конечно, не подумаешь, однако он подобрал меня на улице. Я зарабатывала на жизнь тем, что ублажала всяких мужланов в темных переулках… Присаживаясь перед ними на корточках… И Синклер предложил мне более заманчивый вариант.

– Никогда бы не подумала! – Будь я живой, мое лицо своим цветом наверняка напоминало бы сейчас свеклу. – Ты совсем не похожа… я хочу сказать, ты такая…

– Как любила повторять моя мама – форма не всегда соответствует содержанию.

До сего момента я еще ни разу не общалась с проститутками – ни с действующими, ни с бывшими. А у меня накопилось немало вопросов по данной теме. К примеру, какие в этом бизнесе заработки? На самом ли деле сутенеры такие подонки, как их изображают в фильмах? Оплачивается ли работницам панели лечение зубов? Легко ли она отличает копов от обычных людей? Занималась ли когда-нибудь сексом ради собственного удовольствия или это всегда было сугубо профессиональной деятельностью? Считается ли внезапная беременность производственной травмой?

– Моя мама выражается примерно так же, – сказала я, решив не давать воли любопытству. – Ну что ж, если ты здесь счастлива, то это, наверное, самое главное. Это да еще хорошая кормежка. А остальное никого не должно касаться.

Девушка засмеялась:

– Кормят здесь отлично. А подпитывать в свою очередь Синклера не такая уж большая нагрузка.

Мы стали спускаться по лестнице. Но совсем не по той, которую я видела во время первого визита сюда.

– Значит, вам не тяжко иметь с ним дело… Что ж, замечательно. Слушай, нельзя ли где-нибудь раздобыть схему этого помпезного сооружения?

Она опять засмеялась.

– Со временем и ты научишься здесь ориентироваться.

– Видит Бог, навряд ли.

Ее смех тут же оборвался. Словно его передавали по радио, и кто-то резко повернул регулятор громкости.

– Так ты… Я думала, что ты вампирша.

– Совершенно верно.

– Повтори еще раз слово «Бог».

– Бог.

– Скажи: «Иисус, Спаситель наш…»

– Иисус, Спаситель наш…

– А молитву прочитать можешь?

– Ну, если ты дашь мне за это что-нибудь вкусненькое… Отче наш, сущий на Небесах! Да святится имя Твое, да придет Царствие Твое, да будет воля Твоя…

– Прекрати немедленно! – раздался вдруг голос Дэнниса. Он несся по лестнице навстречу нам, так быстро перебирая ногами, что казалось, они даже не касаются ступеней. Его ладони были плотно прижаты кушам, а глаза выпучены, точно у взбесившегося пса. – Карен, не смей произносить эти мерзкие слона!

– Дэннис, это не я, – поспешила оправдаться прижавшаяся к стене девушка, которую, как выяснилось, звали Карен. – Это она.

– Ах вот как… – Дэннис медленно опустил руки. На нем были тщательно отглаженные темные брюки, белая накрахмаленная рубашка и черные носки. Обувь отсутствовала… так же, как и галстук. Но рубашка тем не менее была застегнута на все пуговицы. – Так это ты.

– Извини, Дэннис, как-то не подумала, – сказала я.

– Ну что вы, ваше величество, вы не должны передо мной извиняться.

– Ну как же не должна… Я уж подумала, ты сейчас коньки отбросишь, – возразила я. И мысленно добавила: «Или обмочишь свои идеальные штаны». – Так что еще раз прошу прошения.

– И меня извини, – вставила Карен. – Я и не думала, что она сможет это произнести. – Девушка повернулась ко мне: – Но ведь ты же вампирша!

– Это мне уже втолковывали… Может, продолжим наш путь к кухне?

– Да, конечно. – Карен встряхнулась подобно терьеру. – Нам туда.

Дэннис отправился восвояси, окинув нас напоследок подозрительным взглядом.

– Я действительно очень сожалею, – тихо проговорила Карен. – Мне бы и в голову не пришло провоцировать на подобные высказывания обычных людей. Я имею в виду – именно здесь, в этом доме.

– А что, это причиняет им боль? – так же негромко спросила я, памятуя о том, насколько тонкий у вампиров слух.

– Тина говорила, это все равно что царапать металлом по стеклу, причем звук проникает прямо в голову, так что уши затыкать бесполезно. Хотя руки невольно и тянутся.

– Какая я бестактная!..

– Но как у тебя получается?.. Как ты можешь произносить подобные слова? Даже мысленно? И что значит – «причиняет ли это им боль»? Ведь ты же одна из них.

– В этом и состоит великая загадка, – не без гордости произнесла я. А почему бы мне не гордиться? Я и правда загадка… окутанная таинственностью и политая соусом секретности. – Синклер пытается разобраться, в чем тут дело. Поэтому он и взялся обучать меня вампирским правилам.

– На мой взгляд, тебе самой впору быть наставницей, – заметила Карен. И почему-то вдруг покраснела. – Впрочем, этого ты не слышала… Хорошо?

– А разве ты что-то сказала?

– Спасибо.

Мы миновали еще пару коридоров, прошли через двустворчатые двери и – о чудо! – оказались в просторнейшей кухне.

– Ну наконец-то! – с облегчением вздохнула я. – Если бы я по-прежнему была живой, то уже давно бы умерла от жажды.

Карен кашлянула.

– Так тебе, наверное, нужно… Может, мне сходить за кем-нибудь?

– Золотце мое, единственное, что мне сейчас нужно, так это чайник.

Карен быстро подошла к огромному шкафу, протянувшемуся вдоль одной из стен, поочередно открыла несколько дверок и извлекла на свет ярко-красный чайник – из тех, что при закипании начинают верещать так, будто их режут.

– Спасибо, – поблагодарила я, принимая у нее посуду. Затем преодолела около семи метров, отделявших меня от мойки (кухня в особняке Синклера была побольше, чем весь первый этаж в доме моего отца), и наполнила чайник водой. – А ты будешь?

– Сейчас посмотрю. – Карен снова заглянула в шкаф. – Да, пожалуй, буду. Наконец-то есть и листовой, а не только в пакетиках.

– А чем тебе не нравятся пакетики?.. Ах да, ты же из Англии! – Я усмехнулась. – Вы, англичане, крайне щепетильны, когда дело касается чая.

– Еще бы!.. Когда завариваешь пакетики, получается не чай, а натуральные помои! В них засыпают мусор, мелкие остатки. Хорошие листья кладут в жестяные банки, а оставшуюся пыль – в бумажные мешочки!

– Ну ладно, успокойся… А то, чего доброго, давление повысится. По мне – так все равно. Хотя вообще-то я терпеть не могу, когда в моей чашке плавают вареные листья. К тому же, – с некоторым беспокойством добавила я, – теперь меня может стошнить, если я их случайно проглочу.

– Стошнить?

Я уныло кивнула и уселась за стол. Он был таким длинным, что там вполне хватило бы места для разделки сразу трех коровьих туш.

– Если я съем обычную, твердую пищу, меня тут же вырвет, такое вот не слишком приятное обстоятельство… Блин! – Я чуть ли не схватилась за голову. – Я же совсем забыла о десерте! Теперь для меня не существует ни мороженого, ни шоколадных пирожных, ни малинового джема… Да мало ли на свете всяких лакомств! Я сейчас, наверное, расплачусь.

– Пожалуйста, не надо. – Карен забрала у меня чайник, прошла с ним к плите (к самой маленькой, всего на восемь конфорок) и, нажав на клавишу, вызвала к жизни весело загудевшее голубое пламя. – Прости, но… ты сейчас думаешь только об этом?

– Ладно, со временем пройдет. Я мертва всего лишь… какой сегодня день? Я погибла в конце минувшей недели.

Послышались лязг и плеск разлившейся воды – Карен выронила чайник.

– Так ты поднялась из мертвых совсем недавно? – вымолвила она, попятившись. – Но ты же не будешь… только не набрасывайся на меня! Извини, я… я не могу остаться с тобой. Ты очень милая, но я…

– Прекрати! – воскликнула я. – Это твое заикание в манере Хью Гранта действует мне на нервы! – Карен вжалась в самый дальний угол, за шкаф, и стала мне практически не видна. – Жажда меня не одолевает, и я не собираюсь тебя кусать. Впрочем, нет… Жажда, конечно, есть, но я вполне способна ее контролировать. Честное слово. В противном случае я бы набросилась на Митси, разве не так?

– Наверное… – Выглянув из-за шкафа, Карен через силу улыбнулась. – Ты, конечно, необычная, но… А я ведь даже крестик не надела.

– Он бы тебе все равно не помог, – сообщила я с извиняющимися нотками в голосе. – Я могу запросто прикоснуться к распятию. А может, даже и съесть его. Да на мне самой сейчас надет крестик, вот смотри.

Это признание выманило Карен из угла.

– В самом деле?.. И ты действительно способна контролировать свою жажду и прикасаться к распятию?

– О чем я тебе только что говорила?.. Как видно, способность к концентрации у тебя такая же крошечная, как и твоя нога… В общем, можно сказать, я загадка, окутанная тайной и приправленная…

– Да ну тебя… – Карен стремительно пересекла кухню и, приблизившись, уставилась мне в лицо. – Кто же ты такая?

Я пожала плечами.

– Я – это я… Как мне кажется… Просто Бетси. Во всяком случае, именно ею я всегда была.

– Хм… А мы ведь толком и не познакомились. Я – Карен Хелмболт. – Девушка с некоторой опаской протянула мне руку, вероятно, ожидая укуса. Но я лишь мягко пожала ее ладонь.

– Приятно познакомиться, – улыбнулась я.

– Мне тоже… вроде бы.

Я засмеялась.

Карен между тем подняла с пола чайник, вновь наполнила его водой и поставила на плиту. Затем достала из ящика полотенце и принялась вытирать мокрый пол, то и дело поглядывая в мою сторону.

– Вообще здорово, что ты здесь появилась, – сказала она. – А то в последнее время у нас стало слишком уж тихо. Ты определенно самая незаурядная личность, посетившая этот дом за… – Карен умолкла, припоминая, видимо, дату.

– Значит, жизнь у вас здесь тихая и спокойная?

– Да, слава Богу, – кивнула она. И тут же вздрогнула. – Ой, прости, ляпнула, не подумав! – И затем снова: – Ой, еще раз прости! Я и забыла, что ты не…

– Блин!.. Да возьми ты себя в руки! Я думала, британцы всегда сохраняют хладнокровие.

– Только не в такие дни, как этот, – отозвалась Карен.