Бессмертная роза Куина

Глава 11

Она такого не переживет. В этом нет сомнений.

Роуз прислушалась к звукам из ванной комнаты и почувствовала, как тело распаляется с каждой секундой. Комната, в которую Куин привел ее, оказалась большой роскошно обставленной спальней с огромной кроватью и удобной мебелью в зоне отдыха перед камином. Но вместо того чтобы присесть, она стала расхаживать по комнате.

«Все плохо».

О чем она думала, соглашаясь на его возмутительное условие? Если переспит с ним, никогда не сможет держать эмоциональную дистанцию. Она захочет большего, захочет вновь ощутить ту близость, которую они когда-то разделяли. И Роуз захочет признаться. Рассказать ему, что на самом деле случилось. Все. И это ее убьет.

Вода прекратила литься, затем скрипнули половицы, и Роуз поняла, что ее временная передышка закончилась. Куин потребовал причитающеюся, и ей осталось только подчиниться.

Она медленно повернулась и посмотрела на дверь ванной. Шок заставил ее застыть на месте. Куин даже не потрудился надеть халат. Полотенце, едва прикрывающее его пах, низко сидело на бедрах и грозило свалиться при движении.

У нее пересохло во рту при виде его точеного пресса и четко выделяющихся мускулов на груди, руках и ногах. У Роуз перехватило дыхание, и она быстро перевела глаза.

Спустя секунду Куин мягко заговорил:

— Ну, ну, Роуз. Ты видела меня абсолютно голым.

Возможно, но тогда он выглядел немного иначе. Очевидно, год в армии Веллингтона сделал его стройнее и рельефнее. И сильным. Она бросила еще один взгляд на его бедра, восхищаясь гладкой кожей, покрывающей мышцы и создающей телосложение, которое заставило бы завидовать даже греческого бога.

Проглотив комок в горле, Роуз подняла взгляд выше. Сейчас не стоило показывать слабость. Она не могла позволить ему узнать, как сильно он на нее влияет. В конце концов, речь шла не о сказочном сексе, который вскоре они разделят. Речь шла о власти, о том, кто одержит верх. И если она признает, что от одного его вида у нее подкашиваются колени, то с таким же успехом могла прямо сейчас признать поражение.

Собрав все мужество, она подняла голову, встретилась с ним взглядом и небрежно пожала плечами.

— Я видела много обнаженных мужчин. — Когда Роуз заметила, как сузились его глаза, то добавила: — Больше, чем могу сосчитать.

Низкое рычание зародилось в его груди, и по какой-то странной причине, о которой она не хотела сейчас размышлять, это наполнило ее удовлетворением.

— Не думай, что можешь играть со мной, Роуз. Эти дни прошли.

Куин сделал шаг вперед. Инстинкты подсказывали ей отступить, но разум пересилил реакцию тела. Отступление только усугубит ситуацию. Она не станет его добычей. Она будет охотником.

— Я и не думала в таком ключе. Это просто деловое соглашение, не более.

И чтобы подтвердить свои слова, она сняла топ через голову и отбросила его к дивану. Лифчик на ней был прозрачным. Если бы Роуз знала, что он захочет получить оплату так скоро, то надела бы что-то менее соблазнительное.

— Полагаю, сейчас ты хочешь трахаться, — сказала она, занимаясь пуговицей на джинсах. Она всегда ненавидела слово «трахаться», но заставила себя использовать его, чтобы показать, как мало это значит даже для нее, даже если не могла себя в этом убедить. Только когда Куин накрыл ладонью ее руку, не дав расстегнуть молнию, поняла, что он подошел ближе. Вздрогнув, она подняла голову и встретилась с ним взглядом.

— Думаю, ты забыла одну вещь: я здесь главный. Я решаю, когда ты разденешься и как. Ясно?

Роуз едва могла сосредоточиться на его низком голосе из-за близости. Запах Куина окутал ее, словно одеяло, и не давал дышать. Казалось, по его коже пробегали маленькие электрические заряды и обжигали ее. Он внезапно поднял руку, скользнул ладонью под волосы и обхватил заднюю часть шеи. Без особых усилий он притянул ее голову ближе.

— Мы понимаем друг друга… Роуз?

Ее сердце пропустило удар. Ей показалось, или в его словах промелькнула та же нежность, что и в их первую брачную ночь?

Она всматривалась в его карие глаза, ища ответы на вопросы, но он ничем себя не выдал. Вся теплота исчезла за доли секунды. Или ей просто показалось, усталый разум просто ее обманул. Тот же самый разум приказывал ей сдаться, покориться. Возможно, это лучший путь. После двух столетий она устала убегать и прятаться. Роуз сказала себе, что должна держаться ради Блейка, потому что обещала Шарлотте.

Со вздохом, она прижалась к его телу.

— Я поняла. Давай, бери, что хочешь.

Губы Куина накрыли ее, едва она успела произнести последнее слово. Он не был нежен, как той ночью в Лондоне, но это и к лучшему. Нежность сокрушила бы ее мужество и пошатнула бы решимость беречь сердце. И все же этот поцелуй не оставил ее равнодушной, он вызвал в ней желание.

Его губы требовали, изучали и брали. Они были одновременно мягкими и твердыми, приказывая сдаться. Ее кожа зашипела от прикосновения, а мужской аромат только раздул пламя в теле. Забыв о намерении оставаться безразличной, Роуз обвила руками его шею и разомкнула губы под напором его языка. Ее накрыло волной тепла, заставляя пылать и лишая способности думать. Когда его язык вторгся в рот, она ощутила, что ее мозг превращается в кашу. Нежное скольжение по зубам заставило Роуз ответить. В том же идеальном ритме, что они танцевали на балах в Лондоне, их языки переплетались под неслышную музыку, которую она чувствовала всем телом. Мелодия уносила ее прочь, укачивала на волнах безопасности, но в тоже время несла навстречу к неизбежному.

Под лифчиком ее соски напряглись, когда Куин сильнее прижал ее к своей каменной груди. Боль была невыносимой, но облегчение не предвиделось, поскольку, казалось, Куин не собирался отпускать ее рот, чтобы уделить внимание ноющей груди.

Придерживая одной рукой ее затылок, чтобы не дать ей отстраниться от его умелого рта, Куин обхватил другой ее попку и потерся пахом о клитор. Роуз ощутила его твердый член, но полотенце все еще висело на бедрах, мешая более близкому контакту. Одним быстрым движением она сдернула ткань.

Ответом ей стал пораженный вздох. Затем поцелуй углубился, словно Куин хотел наказать ее за сделанное. Неужели он действительно думал, что заставит ее замолчать, взяв инициативу в свои руки? Роуз покажет ему, что уже не та робкая подружка как когда-то, которая смотрела на него с удивлением в глазах. Нет, она возьмет желаемое.

Вонзив ногти в его зад, она прижалась к его длине.

Куин оторвался от ее губ.

— Черт, Роуз! — Его глаза полыхнули красным, когда он на нее посмотрел. — Я же сказал…

— Пошел ты, Куин! Считаешь меня все той же девственницей, которая послушно раздвинет ноги? Если хочешь трахаться, мы это сделаем по-моему.

Прежде чем он успел ответить, она расстегнула лифчик и стянула с себя раздражающую одежду.

Его взгляд мгновенно сосредоточился на ее груди.

— И что же это за способ, Роуз? — процедил он, кончики его клыков выглянули из-под губ.

От этого зрелища у нее потекли слюнки. Роуз никогда раньше не считала выдвинутые клыки сексуальными. Но сейчас от его взгляда у нее внезапно ослабели колени.

— Ну, уж точно не как тогда!

Куин прищурился. Ну, она сделала это. Он выглядел разъяренным. И зарычал низко и тихо.

— Я понял, что ты делаешь. Это не работает.

Роуз вздернула подбородок.

— И что же я делаю?

— Не валяй дурака! Думаешь, оскорбив меня, ты уйдешь от своих обязательств. Насколько глупым ты меня считаешь? Я возьму тебя. Прямо сейчас. Без вариантов.

Она добивалась совсем другого, но не было смысла сейчас его поправлять. Роуз хотела быстрее покончить с этим, как можно меньше эмоционально увлекаясь. Значит, действовать нужно быстро, без всякой прелюдии.

На ее глазах у него выросли когти. С вампирской скоростью он разорвал ее джинсы в клочья и бросил остатки одежды на пол. Затем настал черед трусиков. Ей следовало хотя бы немного испугаться, но страха не было. Вместо этого ее соски напряглись, и влага выступила на внешней стороне лона.

Куин сделал глубокий вдох, надеясь, что Роуз не заметит, как он едва не пускает слюни. Она выглядела прекрасней, чем он помнил. Ее тело созрело, бедра округлились, по сравнению с той ночью, когда он лишил ее девственности. Грудь тоже выглядела полнее. Беременность так ее изменила? Поэтому сейчас она женственнее?

Ее кожа осталась алебастровой, твердые соски — темно-коричневыми, а губы — ярко-красными. Он почувствовал запах ее возбуждения, и заметил влагу на кудряшках, прикрывающих лоно.

Гнев испарился, пока Куин блуждал взглядом по ее телу. Когти втянулись, но клыки остались. Они не имели ничего общего с яростью, только с похотью и желанием. Зная, как близок он к тому, чтобы схватить и прижать ее к стене, чтобы оттрахать стоя, Куин сжал кулаки. Нет, он не позволит ей так собой управлять. Он возьмет ее как любую другую женщину и, когда все закончится, поймет, что в ней нет ничего особенного, и секс ничем не отличается от секса с незнакомкой.

— Ложись. — Ее губы приоткрылись, словно она хотела возразить. — Сейчас же, Роуз!

Возможно, она заметила решимость в его глазах, или тот факт, что он порвал ее джинсы, дал понять, что это не шутка, но Роуз подчинилась и растянулась на кровати.

Она напоминала котенка, ее красивое тело контрастировало с темно-красными простынями, а светлые волосы веером разметались на постели, напоминая ореол. Согнув одну ногу, она попыталась скрыть от него естество. Несмотря на показную холодность, Куин не мог не задаться вопросом, значит ли это для нее хоть что-нибудь.

Роуз ясно высказалась, что повидала множество голых мужчин. Это давало понять, что она переспала с бесчисленным количеством мужчин с их последней встречи. Бросив ему в лицо этот факт, она пыталась его разозлить. Это не должно было иметь значения, но все же имело. Знание, как много мужчин прикасалось к ней, было внутри нее, доставляло удовольствие, заставляло его кипеть. Гнев мгновенно вернулся. Возможно, так даже лучше. Возможно, ярость внутри не даст сделать из предстоящего секса нечто большее. Это просто зуд, который необходимо почесать.

Решив доказать себе, что Роуз не важнее других женщин, он опустился на кровать и раздвинул ей ноги. Куин заметил, как она закрыла глаза. Неважно. Если она не хочет на него смотреть, это не имеет значения. Она смотрела на него раньше, и те несколько секунд, когда ее глаза изучали его тело, доставили ему неимоверное наслаждение. Если Роуз хочет отрицать это сейчас, когда они оба испытывают желание, он позволит ей.

Запах ее возбуждения усилился, напомнив, как он пировал над ней той ночью, как с наслаждением лизал ее и пил нектар. Но не станет делать этого сейчас. Это не занятие любовью. А просто секс. Еще бы тело убедить в данном факте.

Куин расположился между ее бедер, сфокусировав внимание на средоточии страсти. Без слов он глубоко вонзил в нее свой пульсирующий член.

Ее веки распахнулись, а с губ слетел стон.

Черт, он так облажался!

Ее теплое лоно с радостью приняло его, внутренние мышцы сжали, словно в кулаке, удерживая там, как пленника. Одним движением он решил свою судьбу. Этого не может быть. Это невозможно, но просто находясь внутри нее, даже не двигаясь, Куин осознал ту власть, что она все еще над ним имеет. Власть, которая всегда у нее будет.

— Роуз, — прошептал он, не в силах сдержаться.

Он поднял руку, желая погладить ее по щеке, но тут же опустил. Он повторял себе как мантру, что это не занятие любовью. Здесь не должно быть ни эмоций, ни чувств. Нужно оставаться невозмутимым. Может быть, после оргазма он ощутит себя иначе. Может быть, тогда увидит в ней обычную женщину. Решив уничтожить любую власть, какую она имела над ним, Куин вышел из ее тугих ножен и вновь в них погрузился. Для него не должно иметь значение ее чувства, ее наслаждение, но он поймал себя на том, что ищет у Роуз признаки удовольствия. При каждом ее вздохе или стоне, его грудь раздувалась от гордости, а член пульсировал в предвкушении. Куин понял, что подстраивает ритм под ее дыхание и ждет ее прикосновений.

Но ее руки оставались лежать по бокам от тела. Почему она к нему не прикасается? Он взглянул на ее ладони и заметил, что ногти Роуз впились в простыни и порвали их.

Затем резко перевел взгляд на ее лицо и увидел, как она прикусила губу, явно стараясь не закричать.

«К черту гордость!»

— Прикоснись ко мне, Роуз! — приказал он. — Сделай это!

Она тут же отпустила губу и с удивлением посмотрела на его лицо. Но через мгновение отпустила простыни и положила руки ему на грудь. Он судорожно вздохнул, а затем застонал. Где бы Роуз его ни трогала, это место пылало. Отрицать очевидное бесполезно: ее руки волшебные. Они вызывали воспоминания о давно минувших днях, о тайных поцелуях и украденных моментах, о скрытных встречах и безумных касаниях. О запретной любви.

Все было как в первый раз. Ее руки остались такими же мягкими, но робкие прикосновения девственной Роуз сменились опытным поглаживанием искушенной женщины. Ее ногти впились в его кожу, требуя увеличить темп и углубить толчки.

Тогда Куин не мог это сделать, из страха причинить боль, но сегодня мог вонзиться в нее так сильно, как хотел, и она с радостью примет это. Ее тело также выносливо, но в то же время податливо.

— Сильнее! — потребовала она, притягивая его ближе и обхватив ногами талию.

Он не возражал. Ему хотелось брать ее жестко и быстро. Застенчивая девственница из его прошлого исчезла. Куин не мог сказать, что сожалел об этом, потому что извивающаяся под ним женщина, чье тело доставляло ему такое удовольствие, была воплощением мечты, и даже больше. Роуз стала идеальной любовницей. Страстная и дикая, она дразнила его нескончаемыми стонами и вздохами. Ее тело мгновенно реагировало на его толчки. И с каждым скольжением в ее мягкость Куин все больше терял себя.

Каждая секунда, пока их тела танцевали в совершенной гармонии, приближала его к экстазу. Освобождение манило, но он замедлился. Куин не мог позволить, чтобы все закончилось. Это слишком хорошо, чтобы прекращать. Поэтому он терпел пытки, которым она его подвергала: один шлепок, одно скольжение, один толчок. И, возможно, один поцелуй. Что в это плохого?

После очередного толчка он наклонился и прижался к ее губам. В этот раз иначе, не зло. Роуз страстно ответила, скользнула языком по его губам, моля впустить. Ей не пришлось упрашивать дважды. В этот раз, когда их языки переплелись, Куин знал, что она его желает, и это не имеет никакого отношения в сделке. Он это чувствовал.

Знание отправило его за край. Без предупреждения его яйца напряглись, давление в них стало невыносимым. Огонь пронзил его член.

Роуз ахнула ему в рот.

— Боже! — выдохнул он, отрываясь от ее губ.

Волны оргазма накатывали на него и хлестали, словно каноэ во время шторма в Атлантическом океане. Затем пришла еще одна волна, и Куин понял, что она не его. А Роуз. Ее мышцы судорожно сжались вокруг его стержня, стискивая так, что он не мог выйти из ее влажного лона. Хотя у него даже намерения такого не было. Он продолжил двигаться, замедляясь и приспосабливаясь к ее спазмам. Зажатый между ее бедер, Куин входил и выходил, продлевая удовольствие, которое текло по венам.

Когда он скатился с нее, услышал ее выдох. Он повернулся к ней лицом, согнул локоть и положил голову на ладонь. Возможно, они смогут исправить то, что пошло не так. Минуты в ее объятиях были прекрасны. Куин не мог просто их выбросить.

— Расскажи, что случилось тогда, — нежно попросил он, погладив костяшками пальцев ее шею.

Она не посмотрела на него.

— Мы заключили соглашение. Я расскажу, когда Блейку перестанет угрожать опасность.

От ее отказа сердце Куина забилось быстрее, но он не собирался сдаваться.

— Почему нет? Прошу, расскажи мне, Роуз. После своего обращения, почему ты позволила мне поверить, что умерла?

Она поджала губы.

— Это неважно.

Куин резко поднялся.

— Для меня это важно. Я любил тебя, Роуз! И думал, что ты любила меня.

Он смотрел в пустой камин, ожидая ответа и зная, что хочет услышать: признания в любви. Тогда остальные ее слова перестанут иметь значения. Каковы бы ни были причины, по которым она не пришла, он поймет. Если только она его любила. Даже если не любит больше. Он мог жить с этим. Хотя бы попытаться.

— Я сказала, что объясню все позже. Блейк сейчас важнее. Он в опасности и…

Куин поднял руку, прерывая ее. Осознание того, что она скрывает правду, легло тяжелым комком в животе и вызывало боль.

— Я понял, — процедил он. — Ты любишь Блейка больше, чем когда-либо любила меня. Надеюсь, вы оба будете счастливы вместе.

Спрыгнув с кровати, он схватил с пола полотенце.

— Куда ты собрался?

Куин не повернулся, а направился к двери, оборачивая полотенце вокруг бедер в процессе.

— А как ты думаешь, Роуз? В свою комнату. Возможно, мы все еще женаты, но мы больше не пара. Мы никогда и не были парой.

От этих слов ему стало трудно дышать, и сердце болезненно сжалось, словно кто-то нанес ему удар ножом. Боже, как же сильно он хотел ее обнять, слушать биение сердца во время сна, баюкать, чувствовать дыхание на своей коже. А потом, на закате, проснуться с ней, ощутить, как она ворочается в его руках, ее теплое тело прижимается к нему, а сладкая попка — к его паху.

Как часто он мечтал об этом? Сколько раз думал о невозможном, о жизни с Роуз? И даже сейчас, захлопнув за собой дверь, Куин понимал, что эти мечты не умерли. Он бесповоротно влюблен в Роуз.

Два столетия он лелеял любовь к ней и сегодня подтвердил свои чувства. Она все еще была его женой, на которую он утвердил права той ночью, женщиной, которую не смог забыть. Той, которая испортила его для остальных.

Его план избавиться от любви к Роуз провалился.

Что же теперь делать?