Бессмертный, который любил меня

— Неважно, — устало ответила Шерри, отказываясь от попыток. — Какое это имеет значение?

— Нет, никакого, — заверил ее Лео. — Просто приятно знать, что я не единственный, кто разочаровал своих родителей. Хорошая новость в том, что теперь, когда ты со мной, ты можешь делать все, что захочешь. Мне нравится кормиться от обкуренных женщин. Они гораздо меньше кричат, таким образом, и насколько я наслаждаюсь ужасом, крик, как правило, обеспечивает мне головную боль. Кроме того, мне нравится кайф, который я получаю, когда их наркотическая кровь попадает в мой организм. Но наркотики — это так плохо. Тебе так не кажется?

Шерри покачала головой, понимая, что следить за его разговором и в то же время думать о том, как бы от него отделаться, — это слишком. — Я думала, ты любишь наркотики.

— Да, конечно, но это всегда приводит к большему и не всегда к лучшему. Как и для тебя, это начнется с наркотиков и перейдет к тому, что ты окажешься связанной в полуразрушенном здании со мной, большим противным, разрезающим тебя и медленно берущим твою жизнь, — помолчав, он повернулся к ней с улыбкой и добавил: — О, и не утруждай себя, пытаясь использовать «свинорез», который ты схватила со стола. Я остановлю тебя, и это все равно ничего не даст. Пусть у меня нет клыков, как у других, но я исцеляюсь так же быстро, как любой бессмертный, — Лео подмигнул, а потом добавил, — хоть держись за это. Я получу удовольствие, используя твой собственный нож для писем на тебе.

— Ты — больной щенок, — мрачно сказала Шерри, снова пытаясь высвободить руку.

— Удивительно, но ты не первая женщина, которая это говорит, — сказал ей Лео, а затем повернулся, чтобы посмотреть в конец переулка, внезапно нахмурившись. — Кстати, о щенках… где же мальчики?

Шерри проследила за его взглядом и увидела начало переулка футах в десяти впереди. Там не только не было его мальчиков, но и никого не было, заметила она, нахмурившись. Переулок выходил на оживленную боковую улицу. Там должны были проходить люди и…

— Мамочка!

Шерри моргнула, услышав испуганный крик Лео, когда Баша внезапно встала перед ними. Затем она ахнула от удивления, когда Лео спрятал ее за собой, как будто она была шоколадным печеньем, и он пытался помешать увидеть Баше, как он выхватил его из банки.

Конечно, это была нелепая реакция. Она не была чертовым печеньем, и Баша могла видеть ее, особенно когда наклонилась, чтобы посмотреть за спину Лео.

Она с облегчением увидела, что Баша не одна. Маркус, Брикер и ее отец Александр вышли следом за матерью Лео.

— Ты убила собственных внуков, — с тревогой сказал Лео.

— Только двоих, — спокойно ответила Баша.

— Лео четыре и шесть, — прорычал Лео. — Мои самые старые и любимые.

— Одиннадцать и двадцать еще живы, — сказала она.

— Ненадолго, я уверен, — сказал он сухо. — Смертельно ранить их и бросить связанными на заднем сиденье внедорожника было очень не по-матерински. Особенно когда было бы добрее просто убить. Ты же знаешь, что Совет прикажет их убить. Черт, теперь на всех нас действует постоянный приказ KOS.

— Что такое приказ KOS? — спросила Шерри, переводя взгляд с Баши на Лео.

— Убей на месте, — ответил Лео, нахмурившись.

— Ты имеешь право предстать перед Советом, — мрачно сказал Баша. — Если ты…

Баша остановилась, когда ее сын повернул назад, туда, откуда они с Шерри пришли, но затем Лео резко остановился снова, и Шерри увидела, что Деккер, Люциан, Бэзил, Андерс и Виктор рассыпались по всей ширине переулка позади них, в таком порядке слева направо. Люциан положил руку на плечо Бэзила, словно удерживая его, а Элви встревоженно стояла в нескольких футах позади них.

Выругавшись, Лео повернулся к матери, волоча за собой Шерри. — Так чего же ты ждешь? Я перед тобой. Убей меня.

Баша пошевелилась, ее рука сжала меч, который она держала, и слегка подняла его, но затем опустила его и покачала головой. — Это не должно быть так, Лео. Ты тоже имеешь право предстать перед Советом.

— Только через труп Шерри, — прорычал он, волоча ее перед собой.

— Лео, — сказал Баша, делая шаг вперед. — Не делай этого.

— Ты о чем? Свернуть ей шею, как прутик? — спросил он, схватив Шерри за подбородок и повернув ее голову направо. — Или, может быть, я просто разорву ей горло своими не бессмертными зубами. Без клыков было бы очень больно, да? Или может быть… — может быть, я просто поверну ее прямо здесь и сейчас, когда вы все наблюдаете, беспомощные, чтобы что-нибудь сделать.

— Дерьмо, — пробормотала Шерри, думая, кто же тот идиот, который не позволил Бэзилу обратить ее прошлой ночью, чтобы предотвратить подобные вещи?

— Ты, — сказал Лео, и Шерри огляделась, гадая, с кем он разговаривает и почему остановился.

Лео устало вздохнул, дернул ее за подбородок, чтобы привлечь внимание, и сказал вполголоса: — Ты тот глупый идиот, который не позволил Бэзилу обратить тебя прошлой ночью.

— Да, — прошептала она в знак согласия и тут же пожалела об этом всем сердцем. И не только потому, что это, вероятно, спасло бы ей жизнь, но и потому, что в тот момент, когда она не знала, свернут ли ей шею, разорвут ли ей горло или ее обратит беззубик, Шерри увидела себя и свою жизнь с ясностью, которой никогда раньше не испытывала.

У нее было хорошее детство… даже после смерти брата. Ее мать и Александр всегда были рядом, предлагая поддержку и любовь. И да, Александр контролировал и делал вещи, которые она теперь не ценила, но разве он не делал их, чтобы гарантировать, что она не сделает ошибок и не потерпит неудачу? Разве не все хорошие родители делают все возможное, чтобы помочь своим детям жить лучшей жизнью?

А еще был Бэзил. Он сказал, что они были спутниками жизни и хотел обратить ее, чтобы они могли провести остаток своей жизни вместе. И прошлой ночью он предложил обратить ее, чтобы убедиться, что она в безопасности. Его отказ от единственного шанса был даже большим, чем ее согласие на поворот, но он был готов сделать это, несмотря на то, что она еще не согласилась стать его спутницей жизни. Она могла бы позволить ему обратить себя, а потом продолжать жить без него, оставив его в одиночестве. Тем не менее, он был готов сделать это, чтобы защитить ее. Если это не любовь, то она не знает, что такое любовь.

Ей предложили любовь двое замечательных мужчин, к ней хорошо относились все остальные, стоявшие сейчас вокруг нее, и она не ценила ничего из этого до момента, когда могло быть слишком поздно сделать это. Она была больше чем идиотка, но пришло время перестать вести себя как беспомощная идиотка и сделать что-то самой.

Сжав в руке нож для вскрытия писем, Шерри внезапно воткнула его в ногу Лео. Он закричал от боли, и когда его рука ослабла на ее подбородке и руке, она отстранилась и сделала несколько шагов в сторону, пока не столкнулась с твердой грудью.

— Шерри, слава Богу, — выдохнул Бэзил, обнимая ее.

Она начала поднимать голову, но затем повернула ее, чтобы посмотреть на Лео, когда свистящий звук разрезал воздух позади нее. Она увидела Лео, наклонившегося вперед и вцепившегося в ручку ножа для вскрытия писем. Она не попала ему в ногу, как думала, поняла Шерри. Больше похоже на пах. Баша воспользовалась своим положением, и Шерри увидела, как она опустила меч, который только что подняла, одним движением обезглавив Лео. По крайней мере, Шерри подозревала, что она обезглавила его. Она не видела. Бэзил схватил ее за голову и быстро повернул лицом к себе, и она пропустила удар.

Она не жалела об этом. Звуки, сопровождавшие этот акт, и кровь, которая лилась на них и на стену позади нее и Бэзила… что ж, сочетание было достаточно отвратительным. Она была более чем благодарна, когда Бэзил подхватил ее на руки и поспешил к задней двери магазина. Она не хотела видеть выражение лица Леониуса Ливия в смерти. Был ли он удивлен, что его мать фактически закончила его несчастную жизнь? Или благодарен ей за это?

Лично Шерри была уверена, что он искал свою мать, чтобы она убила его. Иначе, зачем бы ему понадобилось приезжать в Торонто, где находилась база силовиков?

Несмотря на нежелание видеть Лео, Шерри поймала себя на том, что поворачивает голову, чтобы посмотреть на сцену позади нее. Она успела увидеть, как Баша, рыдая, рухнула в объятия Маркуса. Шерри предположила, что женщина оплакивает ребенка, которого вырастила, а не мужчину, которым он стал, и знала, что это, вероятно, самое трудное, что когда-либо приходилось делать Баше Аржено. Она надеялась, что так оно и есть, и сочувствовала бедной женщине.

Пока Шерри смотрела, Маркус подхватил Башу на руки так же, как это сделал с ней Бэзил. Только он вынес женщину из переулка в противоположном направлении.

Шерри перевела взгляд на остальных. Виктор шел впереди Элви следом за ней и Бэзилом, но остальные, включая ее отца Александра, стояли вокруг тела в переулке и тихо разговаривали.

— Я не знаю его фамилии.

Бэзил взглянул на Шерри и увидел, что она смотрит через его плечо на сцену, с которой он только что ее забрал. — Ливий, — сказал он. — Его звали Леониус Ливий.

Она покачала головой. — Я не о нем. Мой отец. Я знаю, что его зовут Александр, но понятия не имею, какая у него фамилия. — Она внезапно напряглась, ее глаза метнулись к его лицу, когда она спросила: — Он ведь не Аржено, правда?

— Нет. Мы не родственники, — сразу же заверил он ее.

Шерри с легким вздохом расслабилась. — Хорошо. Я имею в виду, что было бы, если бы ты был моим двоюродным братом или дядей?

— Это сделало бы нас несчастными, — сухо сказал он.

— Да уж, — пробормотала она и оглянулась, когда он остановился. Увидев, что они подошли к двери, она потянулась, чтобы открыть ее, не дожидаясь приглашения. Бэзил придержал ее ногой, распахнул пошире и нырнул внутрь вместе с ней. Когда она вздохнула и прижалась щекой к его плечу, он крепче прижал ее к себе, желая, чтобы она осталась здесь навсегда.

Никогда в жизни Бэзил не был так напуган, как тогда, когда выбежал из магазина и увидел Шерри в объятиях Лео. Несколько мгновений назад все были в напряжении. Во-первых, Брикер позвонил и сказал, что заметил мальчиков Лео в кофейне прямо напротив входа в переулок позади магазина. Люциан приказал ему припарковаться и преследовать их.

Брикер направился через магазин, намереваясь добраться до Шерри и убедиться, что с ней все в порядке. Люциан последовал за ним, позвав Башу, и перехватил ее, как только она достигла входа в кафе и заметила мужчин внутри. Люциан приказал ей подождать Брикера и Александра, а затем помочь им справиться с четырьмя мужчинами. Едва Бэзил повесил трубку, как Элви внезапно выскочила из двери кабинета. Ему не нужно было, чтобы она кричала о том, что Шерри пропала, и у них проблема — бледного и испуганного выражения лица женщины было достаточно, чтобы заставить его пробежать мимо нее в офис. Однако на верхней площадке он остановился, увидев, что Шерри действительно там нет.

— Задняя дверь, — рявкнул Люциан прямо у него за спиной, и Бэзил снова двинулся вниз по лестнице в переулок. Он запомнит тот момент, когда увидел Лео и Шерри, на всю оставшуюся жизнь. Это было выжжено в его сознании, в самом сердце. Чудовище завладело его женщиной, и он был бессилен сделать хоть что-нибудь, чтобы спасти ее. И все же он попытался бы. Он бросился вперед, намереваясь схватить ублюдка, который, вероятно, убил бы Шерри или, по крайней мере, ранил, но он не думал об этом в тот момент. К счастью, Люциан был рядом и поймал его за руку, чтобы остановить.

Дойдя до кабинета, Бэзил пересел на стул за столом Шерри. Он собирался усадить ее в кресло, но, как только добрался до него, устроился сам, посадив ее к себе на колени. Он не был готов отпустить ее. Он больше никогда ее не отпустит.

— Что мне делать? — спросила Шерри, и он заглянул ей в лицо.

— Ты не позволила мне обратить тебя, как я хотел сделать прошлой ночью, — твердо сказал он, и когда ее глаза расширились от удивления, он внезапно разозлился. — Ты могла умереть, Шерри. Лео схватил тебя, а я ничего не мог с этим поделать. Ты могла умереть.

Шерри замешкалась, но затем мягко указала: — Бессмертие не защищает от этого, Бэзил. Лео был бессмертен, а теперь он мертв.

— Когда Бэзил непонимающе уставился на нее, она вздохнула и призналась: — Вообще-то я спрашивала, что мне делать, с тем, что я не знаю фамилии отца.

— О. — Он нахмурился, а затем посмотрел на дверь, когда она открылась, и Виктор завел Элви внутрь.

— Ты в порядке? — с тревогой спросила Элви, бросаясь к ним из-за стола.

— Да. Я в порядке, правда. — Шерри попыталась сесть, но Бэзил удержал ее на месте. Она удивленно посмотрела на него, а потом обернулась, когда Элви снова заговорила.

— Я до смерти перепугалась, когда вернулась и поняла, что тебя нет, а потом увидела, что задняя дверь приоткрыта, и поняла, что Лео, должно быть, проник внутрь, — пробормотала Элви, сжав руки, она добавила: — Слава богу, с тобой все в порядке.

— Да, но еще важнее то, что Стефани теперь в безопасности, — с улыбкой заметила Шерри, и Бэзил готов был свернуть ей шею. Кого волнует, что Стефани в безопасности? Стефани была в безопасности в Порт-Генри. Это она чуть не умерла, черт возьми!

— О боже, — выдохнула Элви, ее глаза расширились. Очевидно, эта мысль еще не пришла ей в голову. Теперь, когда это произошло, Бэзил не мог сказать, разрыдается она или закричит от радости. Слезы победили, и Элви повернулась к Виктору и уткнулась лицом в его грудь, ее плечи дрожали.

К большому удивлению Бэзила, Виктор посмотрел на свою женщину так, словно она сошла с ума.

— Милая, все хорошо, — заметил он, автоматически обнимая ее.

Элви подняла голову, всхлипывая: — Я знаю, — и снова уткнулась лицом ему в грудь.

— Она просто счастлива и чувствует облегчение, — сказала Шерри, сочувственно поглаживая спину подруги, — должно быть, она ужасно боялась за Стефани, и еще ее добило то, что она уехала в Торонто.

— Да, да! — воскликнула Элви, еще глубже зарываясь Виктору в грудь.

Виктор беспомощно переводил взгляд с женщины на брата. — Я… э… я думаю, что должен… э… — сдавшись, он подхватил Элви на руки и повернулся к лестнице, но остановился, чтобы пропустить Люциана и Брикера в комнату. Как только путь был свободен, он направился вниз по лестнице, ведущей в магазин.

— Что, черт возьми, происходит? — с удивлением спросил Брикер, наблюдая, как Виктор выносит Элви. — Сначала Бэзил уносит Шерри, потом Маркус тащит рыдающего Башу, а теперь Элви рыдает, а Виктор играет роль Хи-Мэна. Женщины сошли с ума или это бессмертная конвенция пещерных людей?

Люциан протянул руку и ударил молодого человека по затылку.

— Ой, — пожаловался Брикер, потирая место удара. — За что?

— Прояви уважение, — рявкнул Люциан. — Баша только что убила человека, которого на протяжении двух тысячелетий считала своим сыном. В ее рыданиях нет ничего постыдного.

— Точно, — согласился Брикер. — Я понимаю это.

Люциан хмыкнул и повернулся, чтобы посмотреть на Бэзила, но нахмурился, когда молодой охотник сказал: — А как же Элви и Шерри?

— Я хотел как можно скорее увезти Шерри с места преступления. Она не плакала, — заметил Бэзил. — Но она смертная. Наблюдение за обезглавливанием человека и борьба с последствиями для нее не обычное явление.

— О'кей, это я тоже понимаю, — согласился Брикер, а затем перевел взгляд с Бэзила на Люциана и спросил: — Но почему плакала Элви?

Люциан нахмурился, когда молодой человек пристально посмотрел на него. Бэзилу казалось очевидным, что его брат понятия не имеет, почему плакала Элви, но вместо того, чтобы сказать об этом, он просто предположил: — Ей не нужна причина, чтобы плакать. Она просто сделала это.

Шерри издала звук, подозрительно похожий на фырканье, ее тело дернулось навстречу Бэзилу, а затем она объяснила Брикеру: — Элви просто рада, что жизни Стефани больше ничего не угрожает. Ей было очень тяжело так долго переживать за девушку.

— А, — понимающе протянул Брикер. Но теперь Люциан нахмурился еще сильнее.

— Теперь она должна быть счастлива. Стефани в безопасности, — заметил Люциан.

— Она счастлива, — терпеливо заверила его Шерри. — Вот почему она и плакала.

Во всяком случае, это, казалось, смутило Люциана еще больше. Покачав головой, он повернулся к Брикеру и сказал: — Как тебе уже и сказали, женщинам не нужна причина, чтобы плакать. Они просто делают это.

— Да, точно. Но лучше не намекай на то, что Ли — плакса, — сказал Брикер с усмешкой, — она самая сильная женщина, которую я знаю. Ей приходится мириться с тобой.

Люциан сердито посмотрел на него. — Она плакала, только когда была беременна. Много раз. Маргарет называла это гормональным всплеском, — добавил он угрюмо, а потом вздрогнул и признался: — Я рад, что мы можем иметь детей только раз в сто лет.

Бэзил широко улыбнулся. Он знал, что Люциан обожает свою жену так же, как он сам обожает Шерри, и было чертовски приятно видеть, что он снова ведет себя как человек. Его улыбка погасла, когда он погрузился в собственные мысли. Он обожал Шерри?

Да, признал Бэзил. Он так и делал. С самого начала он просто отметил, что не может читать или контролировать ее, и признал, что она была его спутницей жизни. Это было так просто, как A + B = C, его неспособность читать плюс неспособность контролировать, равнялась спутнице жизни в его голове. Конец истории. Но это было тогда. Теперь он узнал ее лучше.

Бэзил узнал об амбициях Шерри, ее решимости, даже о том, как она ненадолго сбилась с пути. Он наслаждался ее чувством юмора, умом и добротой. Она обладала порядочностью, которая делала мир лучше, и страстью, равной его собственной. У нее также была смелость. В предпоследний момент, когда Лео держал ее жизнь в своих руках, никто не мог спасти ее от него, не рискуя ее убить. Знала она это или нет, но не стала жертвой этого ублюдка, беспомощной перед его капризами и ожидающей спасения, а ударила его ножом по яйцам и убежала от него. В конце концов, Шерри спасла себя сама.

Даже если бы там никого не было, и если бы Баша не подошла и не отрубила ему голову, как только Шерри отошла в сторону, Бэзил был совершенно уверен, что Лео не смог бы быстро оправиться после раны, нанесенной ему Шерри. Мужчина был готов рухнуть на землю, крича в агонии, когда Баша навсегда заставила его замолчать своим мечом. Если бы Шерри была там одна, он был уверен, что у нее было бы достаточно времени, чтобы сбежать, прежде чем Лео исцелится настолько, чтобы последовать за ней. И Бэзил чертовски гордился этим. Но больше всего он любил ее за это. И теперь он хотел большего, не просто, чтобы она обратилась и согласилась стать его спутницей жизни. Он хотел, чтобы она любила его. Даже нуждался в этом.

— Мой отец все еще в переулке? — спросила Шерри, врываясь в его мысли.

Бэзил взглянул на Люциана и заметил, что тот смотрит на него с молчаливой сосредоточенностью. Без сомнения, Люциан слушал его откровения. Ему было все равно. Он был бы счастлив, кричать с крыш, что любит эту женщину.

— Нет, — ответил Брикер, когда Люциан просто продолжал смотреть на Бэзила. — Деккер и Андерс отвезли его в дом силовиков вместе с остальными.

— О нет. Мы должны что-то сделать, — Шерри попыталась встать, но Бэзил сначала снова удержал ее, но потом отпустил и тоже встал. Он знал, что она хочет узнать фамилию отца. Вероятно, она надеялась спросить его, прежде чем его увезут.

— На самом деле, в данный момент ее больше беспокоит его динь-дон, чем фамилия, — прорычал Люциан, доказывая, что он был не только в мыслях Бэзила, и все еще там находился, но и в мыслях Шерри.

— Его что? — вздрогнув, спросил Бэзил.

— Наказание за вмешательство в жизнь замужней женщины, — напомнил ему Люциан. — Они разорвут его на куски. Термин Брикера, не мой, если ты помнишь, — добавил он с достоинством.

Бэзил огляделся, намереваясь успокоить Шерри, но она каким-то образом исчезла в те несколько секунд, когда он отвлекся.

— Куда она подевалась? — пробормотал он, направляясь к площадке между лестницей, ведущей в магазин, и лестницей, ведущей к двери в переулок. Обе двери были закрыты, и он понятия не имел, куда она вышла.

— Она потащила Брикера через магазин, — спокойно сказал Люциан, следуя за Бэзилом, когда тот бросился вниз по лестнице. — Она хочет, чтобы он отвез ее в дом силовиков.

Когда Бэзил вошел, магазин показался ему пустым, но он огляделся, чтобы убедиться. Но никого не увидел, выскочил на тротуар и стал вглядываться то в одну, то в другую сторону. Выругавшись, когда не увидел ни Шерри, ни молодого охотника, он нетерпеливо повернулся к магазину, а затем поспешил обратно к двери и открыл ее, чтобы крикнуть: — В какой стороне внедорожник?

— Расслабься, — сухо сказал Люциан. — Брикер не уедет без меня. Внедорожник…

— Что? — спросил Бэзил, когда его брат остановился, подняв руку, и потрясение отразилось на его лице.

— Маленький засранец просто уехал без меня, — удивленно сказал Люциан.

Посмотрев в ту сторону, куда указывал Люциан, Бэзил увидел черный внедорожник, который уже сливался с потоком машин. Слово, которое он использовал при том, было намного хуже, чем маленькое дерьмо, которым Люциан назвал Брикера.

Глава 17

— Знаешь, Люциан будет очень зол, из-за того, что уехали без него, — предупредил Джастин, въезжая в поток машин.

— Мне все равно, — заверила его Шерри. — Это срочно. Динь-дон моего отца в моих руках.

— Да, но это звучит неправильно, — протянул Брикер.

— Что? — с недоумением спросила Шерри, потом поняла, что сказала, и нетерпеливо прищелкнула языком. — Ты знаешь, что я имею в виду.

— Вообще-то нет, — проинформировал он ее. — Совет решает такие вещи, Шерри. Его динь-дон совсем не в твоих руках.

— Ну, конечно, если я скажу Мортимеру, что не хочу, чтобы они сто раз разорвали его динь-дон или что-то в этом роде, он отпустит его? Я имею в виду, что я здесь жертва. Ну, вообще-то моя мать, но она мертва, так что, так или иначе, только мне не все равно. Кроме того, разве нет срока давности? Это случилось тридцать два года назад, ради бога.

— Да, я просто объеду квартал и заберу Люциана и Бэзила, — решил Брикер.

— Что? Зачем? — нахмурившись, спросила Шерри. — Я хотела вернуться в дом силовиков раньше них, чтобы убедить Мортимера отпустить отца ко мне.

— Да, но это не сработает, сладкая моя, — сообщил Брикер. — Ты можешь умолять Мортимера, пока не посинеешь, но он не отпустит твоего отца без разрешения Люциана. И, — добавил он сухо, — все, что мы можем сделать, это разозлить Люциана и заставить его меньше прислушиваться к твоим мольбам.

Ее глаза расширились от ужаса, когда она поняла, что он сказал правду. — Разворачивайся. Вернись за ними.

— Хорошо, — успокаивающе сказал Брикер, сворачивая за угол.

Шерри закусила губу и начала ломать руки, беспокоясь, не вышли ли мужчины из магазина, и поняла, что да. Когда Брикер свернул за угол, она пробормотала: — Я бы хотела, чтобы ты сказал об этом раньше. Почему ты вначале согласился оставить их?

— Потому что я хотел знать, что ты задумала, планируешь ли ты попытаться вызволить своего отца из тюрьмы или что-либо другое, — признался он, пожав плечами, а затем сделал паузу, прежде чем указать, — я — силовик. Это моя работа — убедиться, что ты не станешь проблемой.

Шерри повернулась к нему с тревогой.

Брикер поймал выражение ее лица, усмехнулся и признался: — Я также не мог удержаться от того, чтобы посмотреть на выражение лица Люциана, когда я уеду и оставлю его позади. — Его ухмылка превратилась в полную наслаждения улыбку, и он заверил ее, — поверь мне, это было бесценно.

Прищурив глаза, Шерри зарычала: — Ты — говнюк.

— Да, — легко согласился он.

— Задница, — пробормотала она с отвращением.

— О, не будь такой, Шерри. Посмотри на это с другой стороны, так ты сможешь пилить их всю дорогу до дома стражей порядка, — весело заметил он, поворачивая за угол, — они будут пленными слушателями, неспособными избежать твоих аргументов. Видишь, как все хорошо получается?

Шерри снова нахмурилась. Было очевидно, что у Брикера немного извращенное чувство юмора. Это заставило ее задуматься, какую же женщину выберут для него нано.

— Думаю, Люциан захочет занять переднее сиденье, — весело сказал Брикер.

Шерри оглянулась и увидела, что они остановились перед магазином, а Люциан стоял у пассажирской двери, неприятно хмурясь. Она подумала, не запереть ли дверь и не посадить ли его на заднее сиденье, но это было бы неразумно, особенно когда ей что-то нужно от этого человека.

Расстегнув ремень безопасности, она соскользнула с переднего сиденья, перебравшись на заднее, когда Бэзил открыл дверь, чтобы сесть рядом с ней.

— Мы думали, вы уехали без нас, — признался Бэзил, закрывая дверь и занимая место рядом с ней.

— Мы объехали квартал, — пробормотала она, застегивая ремень безопасности. Когда она закончила и выпрямилась, то обнаружила Люциана на переднем пассажирском сиденье, с сердитым выражением, переводящим взгляд с нее на Брикера. Он, конечно, мог прочитать ее мысли. Поморщившись, она указала: — Ну, мы же вернулись за вами.

— Брикер хотел. Однако ты согласилась только потому, что беспокоишься о фамильных драгоценностях своего отца, — сухо сказал Люциан.

— Правда? — с беспокойством спросил Бэзил, беря ее за руку.

— Э… на самом деле, фамильные драгоценности — это не то, что под угрозой, — объявил Брикер. — Фамильные драгоценности — это яички, Люциан. Не динь-дон.

— Тогда назови мне другое название этой части тела, потому что я больше не буду говорить «Динь-дон». Это смешно.

— Ты только что это сделал… я имею в виду, повторил еще раз, — с усмешкой заметил Брикер и, когда Люциан нахмурился, пожал плечами. — Ладно, давай посмотрим, может шлепок по лодыжке.

Шерри моргнула, услышав это название. «Шлепок по лодыжке? Серьезно? Ни один мужчина не может быть таким большим».

Джастин на минуту задумался. — Ладно, тогда как насчет диско-палки или постельной змеи?

Когда Люциан просто нахмурился, он пожал плечами и продолжил придумывать что-то еще. — Винки? Флейта? Создатель ребенка? Колчан кости? Джойстик? Веселая палочка? Ракетоноситель? Мышцы любви? Свадебные снасти? Одноглазая чудо-ласка? Головка Хелмета? Ван? Брючная змея? Волшебная палка? Шланг? Грибовидная головка? Стержень любви? Дятел? Громовой меч…

— Хватит! — рявкнул Люциан, и когда Брикер остановился и вопросительно посмотрел на него, сказал: — Даже не знаю, меня больше тревожит то, что у тебя так много имен для члена или то, что ты много времени проводишь, думая о члене, — и, приподняв бровь, спросил: — Ты что-то хочешь нам сказать, Брикер?

— Что? — переспросил с тревогой Джастин, а потом завопил: — Нет! Я читал об этом однажды в интернете. На этом сайте сто семьдесят или восемьдесят таких имен. Это только те, которые я помню.

— Хм, — с сомнением пробормотал Люциан. — Ну, поскольку ты только что проехал на красный свет, я предлагаю тебе перестать думать о члене и обратить свое внимание на дорогу.

— Отлично, — огрызнулся Брикер, а затем пробормотал: — Боже, вот и попробуй помочь этому парню…

Люциан проигнорировал его ответ и повернулся, чтобы посмотреть на Шерри. — Так… ты обеспокоена причиндалами твоего отца.

— Да, конечно, — нахмурилась Шерри. — А ты бы не боялся?

— Меня не волнуют причиндалы твоего отца, — сухо заверил ее Люциан.

— А если бы это был твой отец? — мрачно спросила Шерри. — И перестань говорить о гениталиях. Если верить вам, ребята, это заживет, Но я беспокоюсь о том, что он испытает сильную боль, проходя через это наказание.

— Думаешь, он этого не заслуживает? — мягко спросил Люциан. — Твоя мать чуть не покончила с собой с тобой в утробе, — тяжело добавил он, — из-за того, что он с ней сделал.

— Но она этого не сделала, — тихо возразила Шерри, — и последние тридцать два года он пытался наверстать упущенное. У вас что, нет срока давности по вашим преступлениям?

— Милая, — тихо сказал Бэзил, беря ее за руку. — Если мы оставим его безнаказанным, нас могут обвинить в фаворитизме, потому что он твой отец. Мы не можем иметь один закон для нас и другой для тех, кто не связан с семьями.

— Кроме того, — сказал Люциан, — другие могут подумать, что мы смягчаемся, и могут совершить любое преступление, ожидая, что мы позволим им уйти.

Шерри стиснула зубы с досады, но вместо нее ответил Джастин: — Это довольно варварский закон. Я имею в виду, времена изменились. Разводы более распространены, и мужья обычно не убивают жен за неверность… ну, не в большинстве стран мира.

— Значит, это позволяет бессмертному использовать наши способности, чтобы вмешаться в брак, который в противном случае был бы прекрасен? — спросил Люциан, — заставить женщину заниматься сексом, когда иначе она бы этого не сделала?

— Нет, полагаю, что нет, — вздохнул Джастин, а затем собрался с духом и добавил: — Но если это так, то закон должен распространяться и на бессмертных женщин. Жена может развестись с мужем, если он изменяет как смертные сейчас. По крайней мере, здесь.

— Он прав, — серьезно сказал Бэзил. — Когда мы издавали закон, у смертных были любовницы. Жена не только знала это, но и ожидала. Сейчас… — пожал плечами он.

Люциан кивнул. — Нам придется пересмотреть закон.

— Меня не волнует твой закон, меня волнует мой отец, — разочарованно сказала Шерри. — Он пытался загладить свою вину. Насколько я знаю, с тех пор он ни с кем не встречался.

— Что? — удивленно спросил Брикер, встретившись с ней взглядом в зеркале заднего вида. — Серьезно?

— Насколько я знаю, он никогда ни с кем не встречался как Лекс или Зандер. И в то время, когда я была намного младше, я не думаю, что он поступал так и как дядя Эл.

На мгновение воцарилось молчание, а затем Люциан и Бэзил обменялись взглядами, прежде чем Люциан сказал: — Мы поговорим с твоим отцом, когда доберемся до дома силовиков. Я прочитаю его и посмотрю, что он сделал или не сделал.

— А потом? — потребовала ответа Шерри.

— А потом посмотрим, — просто сказал он.

— Может, вы дадите ему условный срок? — предложила Шерри. — Вы знаете об испытательном сроке или любой другой. Если он никогда не сделает этого снова, он в порядке. Но если он это сделает, он получит наказание за это время плюс дополнительный срок.

— Посмотрим, — только и сказал Люциан, а затем повернулся и посмотрел вперед, давая понять, что разговор окончен.

Шерри со вздохом откинулась на спинку стула и посмотрела на Бэзила, когда он сжал ее руку.

— Ты, кажется, не так сердишься на отца, как в первый раз, — заметил он торжественно.

— Элви сказала кое-что, что заставило меня задуматься, а потом, когда Лео забрал меня… — Она прикусила губу, вспомнив свой страх, но оттолкнула его и сказала: — Я вспомнила о нем хорошее, а не плохое. В детстве, после смерти брата, он был моим отцом, водил меня на занятия и в научный центр, помогал с домашним заданием… Он даже готовил мне ужин, когда мама работала допоздна. У него это плохо получалось, — призналась она с кривой улыбкой, — но он старался.

— Похоже, он пытался заполнить дыру, оставленную Ричардом Карном, когда он расстался с твоей матерью, — тихо сказал Бэзил.

— Он более чем заполнил ее, — вздохнула Шерри. — Он уделял мне больше внимания и был больше отцом, чем Ричард Карн.

— А потом он ушел и вернулся в твою жизнь Лексом, — мягко сказал Бэзил.

Шерри кивнула. — Как Лекс, он был моим лучшим другом, но… Ну, я думала о нем, как о старшем брате, но правда в том, что он был больше похож на отца. Он по-прежнему делал все, что делал раньше, советовал мне, какие курсы брать, помогал с заданиями, когда я сталкивался с трудностями, следил, чтобы я ела, когда я была погружена в учебу и прочее.

— А как Зандер? — спросил Бэзил.

— Опять то же самое. Он был моим сотрудником и предположительно моложе меня, но он был там для меня, предлагая мне поддержку и помогал, как мог.

— Похоже, он посвятил тебе много времени, — тихо сказал Бэзил и добавил: — Как отец, я знаю, как трудно все исправить, Шерри. Мы люди, мы совершаем ошибки, но он, похоже, очень старался быть хорошим отцом для тебя на своих условиях.

Шерри кивнула, потом посмотрела на их переплетенные руки и призналась: — Он так и сделал. — Она поморщилась, а затем добавила: — Я не рада, что он контролировал меня, но после разговора с Элви я поняла, что это то, что делают родители. Смертные родители используют наказания, поощрения и прочее, чтобы направлять своих детей, фактически не контролируя их разум. Но это работа родителей — держать своего ребенка подальше от наркотиков или других вещей, которые могут причинить им боль, и сделать их достойными и самодостаточными людьми. И я знаю, что это то, что все труднее и труднее достичь в этом обществе. Некоторые родители даже не беспокоятся об этом, но Александр, по крайней мере, старался, и он всегда был рядом со мной.

Она замолчала, а когда Бэзил ничего не ответил, неуверенно подняла на него глаза и замерла, увидев выражение его лица. Он смотрел на нее с нежностью, которой она никогда раньше не видела. Закусив губу, она наклонила голову и спросила: — Что?

— Боже, как я люблю тебя, Шерри Харлоу Карн, — прорычал он и поцеловал ее. И это было не обычное страстное пожирание, а нежная ласка, и Шерри почувствовала, как ее сердце переполнилось, а глаза наполнились слезами, а затем его язык скользнул между ее губ, и ее брюки загорелись. Боже милостивый, этот человек был как спичка для ее фитиля. Все, что ему нужно было сделать, — это поцеловать ее, и она готова была заползти к нему на колени и оседлать его и покататься на… и ее не особенно волновало, что Люциан и Брикер находились рядом.

— Если вы двое можете распутаться, мы прибыли, — сухо сказал Люциан с переднего сиденья.

Шерри разочарованно застонала и прижалась лбом к груди Бэзила, когда он неохотно прервал поцелуй. Они оба замерли, когда к ним вернулось самообладание, а затем Шерри откинулась на спинку сиденья и, оглянувшись, увидела, что они проехали через ворота и остановились перед входом в дом стражей порядка.

— Думаю, ты захочешь поговорить с отцом, — сказал Люциан, отстегивая ремень безопасности. — Бэзил может отвести тебя. У вас есть десять минут.

Шерри сердито посмотрела на деспота, но уже начала понимать, что спорить с ним бесполезно, поэтому даже не стала утруждать себя. Вместо этого она быстро отстегнула ремень безопасности и выбралась из внедорожника.

— Где он? — спросила она Бэзила, когда он закрыл дверь. — В клетках с собаками?

Когда Бэзил кивнул, Шерри схватила его за руку и побежала в том направлении.

— Ты хочешь поговорить с ним наедине? — спросил Бэзил, когда она подошла к двери в пристройку за домом и вдруг остановилась, не пытаясь открыть дверь.

— Нет, — быстро ответила она, поворачиваясь к нему лицом. — Нет, я хочу, чтобы ты была там, — и вдруг выпалила: — Я люблю тебя.

Шерри уже прошла половину первого коридора, когда поняла, что Бэзила не последовал за ней. Нахмурившись, она бросилась к двери и распахнула ее, увидев, что он стоит там, где она его оставила, и выглядит так, словно его ударили обухом по голове.

— Бэзил? — нетерпеливо сказала она.

Его взгляд скользнул по ее лицу. — Ты любишь меня?

Шерри нахмурилась, бросив взгляд через плечо на место, где находился ее отец, но затем вздохнула и вышла наружу. Остановившись перед ним, она взяла его лицо в ладони и сказала: — Я люблю тебя, — она сопроводила это нежным поцелуем, но отстранилась прежде, чем он смог углубить его, и повернулась к двери, быстро добавив: — Мы можем поговорить об этом позже. У нас всего десять минут.

— Ладно. Позже. Десять минут, — ошеломленно пробормотал Бэзил, но, когда она пошла по коридору и оглянулась, он уже шел за ней по пятам. Она заметила, что на его лице появилась глуповатая улыбка, и обнаружила, что тоже улыбается. Черт, она любила его.

Покачав головой, Шерри свернула в левый коридор и поспешила вперед. На этот раз она не слышала собак, поэтому предположила, что они были в доме, как выразился Мортимер, «избалованном, гнилом или разрушенном Сэм». Эта мысль заставила ее улыбнуться, а затем она толкнула дверь, ведущую в помещение с камерами, и ее улыбка исчезла.

Она нашла отца во второй камере справа. Он сидел на койке, с книгой в руке. Но он быстро закрыл ее и поднялся на ноги, когда увидел ее.

— Привет, — неуверенно сказал он, когда Шерри уставилась на него.

— Привет, — пробормотала она в ответ, пятясь назад, пока не уперлась в грудь Бэзила. Она немного расслабилась, когда его руки обвились вокруг нее, а затем выпалила: — Ты — мой отец, а я даже не знаю твоей фамилии.

Александр вздохнул и бросил книгу на кровать, затем сделал пару шагов ближе к решетке. Он выдержал паузу, когда Шерри снова напряглась.

— Я же сказал, меня зовут Александр, — мягко напомнил он.

Шерри нетерпеливо переступила с ноги на ногу и сделала шаг вперед, невольно высвободившись из объятий Бэзила. — Я это знаю. Ну, Александр, а дальше что? Ты был Лексом Брауном и Зандером…

— Маррон, — ответил он прежде, чем она успела закончить.

— О, — сказала Шерри, а затем попробовала произнести это вслух, — Александр Маррон. Я предполагаю, что это нормально.

— Я рад, что ты одобряешь, — весело сказал отец, а затем взглянул на Бэзила, когда тот встал рядом с Шерри.

— Ты не сын Реджа? — нахмурившись, спросил Бэзил. — Тот, который пропал без вести…

— Тридцать три года назад, — сухо закончил за него Александр, когда Бэзил внезапно остановился. — Теперь ты знаешь, куда я исчез и почему.

— Твой отец еще жив? — с удивлением спросила Шерри у Александра, а когда тот кивнул, повернулась к Бэзилу и спросила: — И ты знаешь его отца?

Бэзил кивнул. — Отец Александра, твой дед, входит в Совет, Шерри.

Ее глаза недоверчиво расширились, когда он произнес слово «дедушка». У нее была семья, кроме дядей и тетей, которых она видела всего пару раз в год? Она понятия не имела, как к этому отнестись.

Пока она обдумывала это, Бэзил посмотрел на отца и сказал: — Я знаю, куда ты исчез, но не почему.

Александр поморщился. — Мой отец очень властный человек…

— Бульварный роман, — сухо перебила его Шерри, и на лице отца отразилась досада.

— Да, наверное, яблоко от яблони недалеко падает, милая, — сказал он со вздохом. — Мне жаль, что я контролировал тебя. В то время я не мог придумать ничего другого, и я так волновался за тебя, но сегодня, когда ты расстроилась… — Александр покачал головой. — То, что ты сказала, мало чем отличалось от того, что я сказал своему отцу перед тем, как выскочить из дома в последний раз, когда мы спорили, — признался он.

Шерри подняла брови на это и спросила: — Сколько тебе лет?

— Пятьдесят два, — тихо ответил он.

— Так тебе было двадцать, когда ты встретил мою маму? — удивленно спросила она. Каждому бессмертному, которого она встречала до сих пор, было больше сотни. По сравнению с ней ее отец был младенцем, почти как смертный.

— Девятнадцать, — признался он, покраснев, и добавил: — Очень высокомерный, невежественный девятнадцатилетний, который думал, что знает все, а, как оказалось, не знал ни черта.

Шерри повернулась к Бэзилу. — Он был еще ребенком. Я имею в виду, практически ребенок для вас, ребята. Неужели Совет не примет это во внимание?

— Шерри, — тихо сказал Александр. И когда она повернулась к нему, он покачал головой. — Я не хочу, чтобы ты беспокоилась о Совете или о моем наказании. Это не твоя забота, и, — добавил он твердо, когда она начала протестовать, — я готов принять любое их решение, которое будет моим наказанием. — Он помолчал и иронично улыбнулся. — Я имею в виду, я не жажду этого, но… — пожал плечами он, — я это заслужил.

— Но….

— Выслушай меня. Мне нужно, чтобы ты поняла, — тихо перебил он.

Шерри вздохнула, но закрыла рот, затем огляделась и благодарно улыбнулась, когда Бэзил повернулся к ней, чтобы прижать ее к своей груди и снова обнять.

— Как ты и сказал, я был ребенком, но шел не по той дороге. У меня был друг, Бен, который давал мне смешанную кровь…

— Что такое смешанная кровь? — смущенно спросила Шерри.

— Кровь смертных, употреблявших алкоголь или наркотики, — тихо ответил Бэзил.

Глаза Шерри округлились. — Ты кусал смертных?

— Нет, — заверил он ее. — Я не настолько сошел с рельсов. Это была пакетированная кровь, и только алкогольные смеси. Они продают их в ночном клубе или вы можете заказать их на дом.

— О, — расслабилась Шерри.

— Как бы то ни было, — продолжал Александр, — я начал злоупотреблять спиртным, сходить с ума и делать глупости. Просто мелочи, на самом деле, но этого было достаточно. Отец наезжал на меня. В своем высокомерии я решил, что он глупый старый дурак, который понятия не имеет о современной жизни, сказал ему идти к черту и ушел из дома.

— Трудно поверить, что Редж воспринял это так хорошо, — сухо сказал Бэзил.

— Да, я понял, что ты знал его, когда в первый раз назвал Реджем, — сказал Александр с кривой улыбкой. — Он заставляет большинство людей называть его Регулусом. Только друзья зовут его Редж.

— Мы вместе служили в Совете долгое время, — пожал плечами Бэзил.

Александр кивнул. — Сказать по правде, я не знаю, как он это воспринял. Я хотел спрятаться как можно дальше, чтобы он меня не нашел.

— И выбрал Канаду? — спросила Шерри, поморщившись, — а почему не Флориду, где тепло и уютно?

— Дорогая, здесь, в Южном Онтарио, зимой на полтора часа темнее, чем во Флориде. Для пары молодых вампиров, жаждущих вечеринки, чем дольше длится темнота, тем дольше вечеринка. Кроме того, кто-то сказал нам, что здесь девочки… э… дружелюбнее.

— Это были твои решающие факторы? — сухо спросила она. — Тьма и шлюхи? Правда? Боже, ты был действительно молод.

— Мы все когда-то были такими, — весело сказал он.

Покачав головой, она махнула ему, чтобы он продолжал. — Итак, вы с Беном приехали в Канаду…?

— Да, — вздохнул он, — я находился вдали от дома, отец не знал где я и что задумал, поэтому не мог наказать меня, и я немного сошел с ума. Мы всегда веселились. Мы покупали пакеты смешанной крови, и, по правде говоря, я думаю, что Бен мог взять пару пакетов с черного рынка, к которым мы не должны были прикасаться. Пару раз я знал, что находился под чем-то большим, чем алкогольный кайф, — он сделал короткую паузу, выражение его лица стало задумчивым, а затем он вздохнул и покачал головой, — во всяком случае, в таком состоянии я был, когда встретил твою мать.

— Я уже сказал, что не знал, замужем ли она была или нет, я просто заглянул ей в голову, чтобы убедиться, что ее влечет ко мне, и все. И это правда, но на самом деле, я был не в состоянии погрузиться глубже. Я был настолько не в себе, что даже не уверен, что почуял бы, что она была замужем. Я имею в виду, возможно, одна из других девушек должна была что-то сказать, не так ли? Если так, то я зашел слишком далеко, чтобы понять это.

Бэзил заерзал у нее за спиной, и Шерри, оглянувшись через плечо, увидела, что он нахмурился. — Наночастицы очистили бы тебя относительно быстро. Ты сказал, что сидел с ними, пока они не ушли. К тому времени у тебя должна была проясниться голова и… о, — закончил он со вздохом.

— Что «О»? — спросила Шерри, нахмурившись и повернувшись к отцу.

— Бэзил просто прочел мои мысли, — объяснил ей Александр, — и обнаружил, что, как я уже сказал, мы покупали это в пакетах. Почти каждый вечер у нас на заднем сиденье машины стоял холодильник с пакетами, и мы извинялись, говоря, что собираемся отлить, но вместо того, чтобы пойти в туалет, выскальзывали оттуда, чтобы отсосать еще один-три пакета. Мы делали это каждый раз, когда наш кайф проявлял малейшие признаки истощения.

— Ты был под кайфом? — уточнила Шерри.

Он кивнул. — По правде говоря, если бы твоя мать не была такой очаровательной, я не уверен, что узнал бы ее в приемном покое. Я не помнил большинство женщин, с которыми спал в то время.

Шерри закусила губу. То, что он был не в себе, не оправдывало того, что он сделал, но, конечно, это были смягчающие обстоятельства? Может быть?

— Я сказал тебе это не для оправдания своих поступков. Нахождение в таком состоянии не снимает с меня ответственности за свои действия. Я сам решил находиться в таком состоянии, уйдя из дома и сделав именно то, что сказал мой отец, причиняя кому-то боль, — тихо сказал Александр, — я узнал об этом только два месяца спустя. И когда понял… ну, это был сигналом к пробуждению. Я не прикасался к смешанной крови с того дня, как увидел, как твою мать везут в больницу.

— Шерри сказала, что с тех пор ты также ни с кем не встречался, — сказал Бэзил, и это прозвучало как вопрос.

Александр кивнул. — Это было не так… ну, я просто посвящал все свое время Шерри, и у меня не было времени на женщин, — он перевел взгляд на Шерри и шагнул вперед, чтобы ухватиться за прутья, — так что, как видишь, я действительно заслужил свое наказание. И все будет не так уж и плохо. Мне было всего девятнадцать, и я все еще молод, поэтому быстро поправляюсь. Все закончится в мгновение ока, — сказал он с напускной бравадой.

Выражение его лица стало серьезным, и он добавил: — Только… Ты — моя дочь. Я люблю тебя, Шерри, и люблю с той минуты, как увидел твое морщинистое красное личико в больнице. Надеюсь, ты простишь меня за то, что я сделал с тобой и твоей матерью. Я хочу продолжать быть частью твоей жизни.

У нее был отец. Тот, кто всегда был рядом и всегда будет рядом, поняла Шерри. Слезы застилали ее глаза, она начала кивать, а затем резко повернула голову на звук открывающейся двери. Люциан вошел в холл, Мортимер следовал за ним по пятам. Ее десять минут прошли.

Повернувшись к отцу, она потянулась через решетку, чтобы сжать его руку, и выпалила: — Я тоже тебя люблю, — и повернулась, чтобы пройти мимо Люциана и Мортимера, опустив голову, чтобы они не видели ее слез.

Она не замедлила шаг, пока не оказалась снаружи здания, а затем развернулась, чтобы схватить Бэзила за переднюю часть рубашки и спросила: — Он лгал, когда говорил, что все закончится в мгновение ока, не так ли?

Бэзил поморщился. — Боюсь, что так. Несмотря на то, что ему было всего девятнадцать, требуется время для исцеления каждого… э… круга наказания, — закончил он, наконец.

— Тогда ты должен сделать для меня две вещи, — твердо сказала Шерри.

— Какие именно вещи? — осторожно уточнил он.

— Ты должен принести мне пару пакетиков смеси крови с черного рынка, возможно, крови того, кто принимал морфий. И ты должен отвести меня к нему прямо перед наказанием, я имею непосредственно перед этим.

— Милая, — вздохнул Бэзил. — Наночастицы удалят морфий из его организма задолго до того, как наказание закончится.

— Может, и так, а может, и нет. Если наночастицы заняты его лечением, они могут оставить морфий до тех пор, пока не закончат свое дело, — заметила она, и когда он сделал паузу, чтобы обдумать это, Шерри добавила: — И это лучше, чем ничего не делать.

Некоторое время он молча смотрел на нее, потом вздохнул и кивнул. — Хорошо.

— Неужели? — удивленно спросила она.

Бэзил кивнул. — Я люблю тебя, Шерри. И я не хочу видеть тебя несчастной или обеспокоенной наказанием твоего отца, так что если это успокоит тебя, я сделаю это.

— Ты действительно думаешь, что это не сработает? — спросила она со вздохом.

— Не знаю, — серьезно признался он, и она ему поверила.

«Что означало, что это может сработать», — с надеждой подумала Шерри, а затем позволила себе переключиться на то, что вытесняло беспокойство за отца: — Ты сказал во внедорожнике, а потом еще раз повторил, что любишь меня? Ты серьезно?

— Да, — просто ответил он с уверенным выражением лица.

— Но мы не так давно знаем друг друга.

— Значит, ты не это имела в виду, когда сказала, что любишь меня? — с беспокойством перебил ее Бэзил.

— О конечно, именно это, — заверила она его, скользнув в его объятия. — Я поняла это, когда была у Лео. Ты идеально мне подходишь, Бэзил. Ты — нежная душа с большой одаривающей любовью. Ты добрый и у тебя отличное чувство юмора. Я никогда ни с кем так не улыбалась, и не радовалась, как с тобой… — Она беспомощно пожала плечами. — Я счастлива с тобой. Я не чувствую тревоги или беспокойства. Мне не нужно редактировать то, что я говорю или думаю, боясь, того что ты будешь думать обо мне. Я могу быть сама собой и знать, что тебе этого достаточно.

— Этого более чем достаточно, — заверил ее Бэзил и наклонился, чтобы поцеловать, но она остановила его, зажав ему рот рукой.

Изогнув одну бровь, Шерри спросила: — Разве ты не собираешься рассказать мне, почему ты любишь меня?

Выпрямившись, он кивнул, взял ее за руку и пошел через двор.

— Куда мы идем? — удивленно спросила она.

— Куда-нибудь, где мы сможем поговорить, — объявил Бэзил, переходя на бег, и через несколько мгновений он уже провел ее через французские двери в нечто среднее между кабинетом и библиотекой.

— Чей это кабинет?.. — Ее вопрос закончился испуганным вздохом, когда Бэзил внезапно притянул ее к себе и поцеловал. Шерри заколебалась, но потом обняла его и поцеловала в ответ, прижимаясь к нему всем телом.

Когда он прервал поцелуй, прикусив ее ухо, чтобы сказать «мозг», она моргнула и отшатнулась в шоке.

— Что?

— Я люблю твой мозг, — объяснил он, — тебе же нужен был список того, что я люблю в тебе, и это одно из качеств. Мне нравится, как ты думаешь.

— О, — сказала она с облегчением, — на минуту я подумала, что мы перешли из ночи страха в Зомбиленд.

— Что? — спросил он с недоумением, видимо, не понимая ее ассоциации.

— Ничего, — сказала она и улыбнулась. — Мне тоже нравится, как ты думаешь.

— М-м-м. — Бэзил притянул ее к себе и наклонился, чтобы поцеловать в шею. — Мне нравится твое чувство юмора. И ты заставляешь меня смеяться больше, чем когда-либо прежде.

— Это мило, — выдохнула Шерри, откидывая голову в сторону, когда его губы скользнули вниз по ее шее и по краю футболки, которую она надела этим утром.

— И я думаю, что ты добрая, — сказал он ей, оттягивая вырез вниз, чтобы провести языком по верху ее лифчика. — И умеешь прощать. Мне это тоже нравится в тебе, — добавил он, взяв чашечку лифчика за край и потянув ее вниз, чтобы освободить ее грудь, — и я люблю твои соски, — пробормотал он, даже когда взял один, посасывая его между зубами.

Шерри застонала и схватила его за голову и плечо, когда он облизал и начал сосать ее.

Отпустив ее грудь, он поднял голову и добавил: — И я люблю твою страсть, — когда он скользнул рукой между ее ног и обхватил ее через джинсы. Затем он поймал ее возбужденный крик губами и снова поцеловал.

Шерри яростно сосала его язык и двигалась под его рукой, когда он надавливал. Затем она скользнула рукой вниз, нашла его член сквозь джинсы и крепко сжала.

— Боже, как я люблю твои амбиции, — пробормотал Бэзил, подхватывая ее за бедра и усаживая на край стола.

— Бэзил, — простонала Шерри, хватая его за бедра и притягивая к себе.

— Я также люблю твои волосы. Он поймал ее прядь и потянул ее голову назад для еще одного поцелуя, затем потянул сильнее, пока ее лицо не поднялось вверх, обнажив шею, а затем прикусил ее кожу, прежде чем добавить: — Такая мягкая, такая круглая.

Круглая? Шерри растерянно моргнула, но потом он отпустил ее волосы, и его руки крепко обхватили ее грудь. «О», — подумала она, поняв, о чем это он.

— Я чувствую, что могу быть самим собой, когда я с тобой, — добавил он, массируя ее грудь.

— О да, — выдохнула Шерри, обхватывая его ногами и крепче прижимая к себе. — Мне нравится, когда ты сам по себе, особенно когда ты во мне. Может быть, мы могли бы… — протянув руку между ними, она начала расстегивать его брюки, и Бэзил, задыхаясь, рассмеялся.

— Боже, как я люблю твои умственные способности, — пробормотал он, но оттолкнул ее руку и сгреб со стола в свои объятия.

— Что?..

— Спальня, — объяснил Бэзил, неся ее к двери, — это — кабинет Мортимера. Он может вернуться сюда и…

— О, — выдохнула Шерри и, склонив голову ему на шею, высунула язык, чтобы лизнуть его. Она прикусила губу, а затем начала слегка посасывать, одна рука двигалась по его спине, а другая по груди, и Бэзил зарычал.

— Что? — невинно спросила она.

— Спрячь свою грудь, и открой дверь, — приказал он.

— М-м-м-м, — пробормотала Шерри, делая то, о чем он просил, сначала поправив лифчик, чтобы прикрыть грудь, а затем, потянувшись, чтобы открыть дверь. — Мне нравится, когда ты становишься властным и доминирующим.

— Мне тоже.

Бэзил направился было вперед, но внезапно остановился, услышав голос Люциана, и Шерри вздохнула, подозревая, что теперь спальни не будет. «Похоже, они с Мортимером закончили разговор с ее отцом», — подумала она, заметив за спиной Люциана светловолосого мужчину.

— Спасибо, что у тебя хватило ума не начинать что-то в офисе, — сухо сказал Люциан, — в последнее время я видел достаточно пар в середине совокупления, так что, спасибо.

Шерри прикусила губу при слове «совокупление». Эти братья были чертовски милы со своей античной терминологией. Криво улыбнувшись, она прокомментировала: — Ты говоришь так, будто это происходит ежедневно.

Люциан вздохнул. — Отсюда до Порт-Генри не меньше дюжины новобрачных…

— Наверное, ближе к двадцати, — весело протянул Бэзил.

— Да, возможно, ты прав, — пробормотал Люциан, а затем вздохнул и сказал: — Дело в том, что это все равно, что жить в конуре, полной собак, когда у сук течка. Спутники жизни не могут оторваться друг от друга. Я натыкаюсь на них на кухне, в кабинете, в гостиной, в ванной, в машинах, в камерах, во дворе и даже в шкафу.

— В шкафу? — с интересом спросил Бэзил.

— Даже не думай об этом, — мрачно сказал Люциан и отступил в сторону, пропуская их. — Вы двое можете воспользоваться спальней, которую занимала Шерри, когда вы останавливались здесь в последний раз. Твой дедушка займет комнату, которой пользовался Бэзил.

— Чей дедушка? — в замешательстве спросила Шерри, взглянув на Бэзила.

— Твой, мисс Карн, — сухо ответил Люциан. — Я позвонил Реджу Маррону из камеры. Твой отец поговорил с ним, и он летит, чтобы увидеть его и встретиться с тобой. Он привезет твою бабушку и, кажется, одну из твоих тетушек.

— Встретиться со мной? — взвизгнула Шерри, с тревогой переводя взгляд с Люциана на Бэзила.

— Они будут здесь утром, — сказал Люциан, его голос тянулся за ними, пока Бэзил нес ее вверх по лестнице.

— Бэзил, — обеспокоенно начала она, когда он отнес ее в спальню, в которой она провела первую ночь в этом доме. — Может, не стоит?

— До утра еще несколько часов, — сказал он успокаивающе, позволяя ее ногам опуститься на пол.

— Да, но мы должны придумать, что им сказать. Я хочу, чтобы семья моего отца полюбила меня и приняла тебя.

— Они будут любить тебя так же сильно, как и я, — заверил ее Бэзил, стягивая через голову ее футболку, когда она автоматически подняла руки. Расстегнув молнию на ее джинсах, он добавил: — Да и мы с твоим дедушкой уже друзья. Мы давно знакомы.

— Да, но… — Шерри остановилась, чтобы снять джинсы, когда он опустился на колени.

— Но что, милая? — спросил он, стягивая с нее трусики.

— Это было по-дружески, а не по-родственному, — заметила она.

Бэзил резко выпрямился. — Ты хочешь выйти за меня замуж?

Она удивленно моргнула. — Ну конечно. Я не соглашусь, чтобы меня обратили, если мы не поженимся.

— Ты согласна на поворот? — счастливо переспросил он и, когда она кивнула, обнял ее, приподнял и развернул к себе.

— Отпусти меня, — запротестовала Шерри со смехом.

Вместо этого, Бэзил жестко поцеловал ее, а затем пообещал: — Ты не пожалеешь об этом. Клянусь, я буду делать это каждый день, чтобы быть уверенным, что ты самая счастливая женщина в мире.

— Уже, — мягко заверила она его.

Улыбнувшись, он позволил ей подняться и наклонился, чтобы поцеловать, но вдруг остановился. — Погоди, что ты имела в виду, говоря, что «это было по-дружески, а не по-родственному»? Почему он не захочет меня в качестве внука?

Шерри сморщила нос. — Его может немного смутить то, как ты распространял свое семя все эти столетия. Я имею в виду мужчину с пятьюдесятью детьми для его милой внучки? Это может стать проблемой.

— У меня не пятьдесят детей, а… — Бэзил оборвал себя, его глаза сузились, когда он заметил блеск в ее глазах. — Ты опять меня дразнишь.

— Да, — согласилась она и начала расстегивать его рубашку. — Ты говорил, что тебе нравится мое чувство юмора.

— Я знаю, — заверил он ее, протягивая руку, чтобы погладить ее грудь. Он позволил ей снять с себя рубашку, но когда она опустилась, чтобы заняться застежкой его джинсов, добавил: — Но все равно ты должна быть наказана.

— И какое же будет наказание? — спросила Шерри, с улыбкой глядя на него и расстегивая молнию.

Бэзил застонал, его глаза превратились в чистое серебро, а его полу-эрекция стала полной в одно мгновение. Шерри посмотрела на палатку, выглядывающую из-под расстегнутой молнии, и улыбнулась, а потом удивленно ахнула, когда он внезапно схватил ее под руки и поднял на ноги.

Обняв ее за талию, он притянул ее к себе и предложил: — Как насчет жизни со мной. Ты выйдешь за меня замуж, Шерри?

— Я думала, мы уже об этом договорились? — удивленно спросила она, отстраняясь.

— Да, но теперь я делаю предложение. Я не хочу, чтобы наши дети думали, что это сделала ты.

Шерри усмехнулась и крепко обняла его. — Боже, я так люблю тебя, Бэзил Аржено.

— Слава Богу, скоро появится миссис Аржено, — пробормотал он и толкнул ее обратно на кровать.

Шерри со вздохом приземлилась, а затем подняла голову, чтобы увидеть, что он заканчивает то, что она начала, и снимает остальную одежду. Наблюдая за тем, как он раздевается, она улыбнулась и лениво заметила: — Мы должны пожениться быстро, так что тебе и не придется часто называть меня как раньше.

Сняв джинсы, Бэзил остановился. — Неужели? Никаких долгих помолвок и месяцев планирования?

Шерри усмехнулась и покачала головой. — Вегас, детка.

— Боже, как я люблю твой разум, — пробормотал Бэзил и забрался к ней на кровать.