Бесстыжее лето

34 глава. Сладко и липко

Я вздрагиваю и нетерпеливо ерзаю под ним, отчаянно не желая признавать, что уже насквозь промокла и безумно, безумно, безумно хочу его… А мужчина специально не торопится, дразнит и играет со мной: похоже, он и вправду намерен довести меня сегодня до исступления, заставить умолять его… Быть обнаженной, но не чувствовать под пальцами и его обнаженную кожу — это странное и непривычное ощущение, но Артем по-прежнему держит мои руки вытянутыми высоко над головой, а потом и вовсе связывает мои запястья галстуком, взявшимся в его руках черт знает откуда. Я не могу удержаться и насмешливо хмыкаю:

— Ты ж мой Кристиан Грей…

— Не провоцируй, — предупреждает он хрипло и строго, и разноцветные радужки в тонких щелках глаз выглядят зловеще. Я прикусываю нижнюю губу, не переставая улыбаться, но в то же время ощущаю, как по телу волнами растекается желание. Я доверяю ему, мне нравится то, что он делает. Я тянусь за поцелуем, и Артем охотно отвечает, забирая мои податливые губы в плен своих, ведя по контуру языком, а потом проникая им внутрь, так бессовестно и жарко, что я не могу дышать. Языки переплетаются, он кусает мой, а я его, слюна перемешивается, и кажется, что я вот-вот задохнусь. Он наконец дает мне схватить ртом воздух, а сам уже впивается поцелуями в изогнутую шею, кусает ключицы и косточки плеч, скользит языком по сладкой и липкой от шампанского коже, оставляя мокрые дорожки и вызывая мурашки. Одновременно с этим он завязывает мне глаза вторым галстуком. Я напряженно выдыхаю, чувствуя, что истекаю пахучей смазкой, а мужчина вовсе не спешит трахнуть меня — членом, пальцами или хотя бы языком… Я сосредотачиваюсь на своих ощущениях, готовая к его мучительной сладкой пытке.

Набухшие и затвердевшие соски сами просятся ему в рот. Он перекатывает их губами, как спелые ягоды, вылизывает медленно и методично горячим шершавым языком, зажимает губами, вытягивая и выкручивая почти до боли, но я слишком возбуждена, чтобы эту боль по-настоящему прочувствовать. Розовые ореолы становятся красными, кожа покрывается неровными пятнами и багровыми точками там, где он оставляет засосы. Завтра все мое тело будет истерзанным полем боя, а Артем — победителем этой битвы. Но я совсем не против быть помеченной его властью. Из горла рвутся хриплые стоны, и я не сдерживаюсь, позволяя себе быть громкой и откровенной.

Он скользит пальцами и губами по моему животу, вырисовывая узоры языком, ныряя в пупок, заставляя вздрагивать и выгибаться на простынях. Я призывно раскрываю бедра, приглашая его, и он послушно цепляет пальцами трусики, стягивая их по моим ногам, а потом кусает внутреннюю сторону бедра, от коленки и глубже, ближе к заветному, истекающему соком и распахнутому влагалищу. Я подаюсь ему навстречу, и мужчина на мгновение прижимается языком к набухшему клитору. Я громко стону — а он уже отстраняется, перемещаясь поцелуями на покатые бедра и ноги…

— Садист! — возмущаюсь я совсем не в шутку, извиваясь под ним.

— Неправда, — он улыбается и прикусывает кожу под моей коленкой, а нервные окончания тут же передают сигнал в пах, и между ног все сладко сводит. Меня пробирает до кончиков пальцев. Я ерзаю и задыхаюсь:

— Ненавижу тебя, придурок! — а Артем в ответ довольно кивает:

— Взаимно, козочка!

— Мне что, правда нужно просить тебя?!

— Умолять, — с улыбкой уточняет он, на мгновение возвращаясь к моему лицу и быстро чмокая в губы. Его пальцы скользят между моих ног, мнут бедра, касаются клитора, порхают по чувствительной кожной складке между влагалищем и анусом. Один его палец погружается в истекающую щель на одну фалангу и тут же выныривает, чтобы через секунду вкрутиться в задницу. Я захлебываюсь собственным дыханием, чувствуя, как на глазах выступают непрошеные слезы. Мои руки связаны, но ногами я умудряюсь схватить Артема в плен, зажать крепко между своих бедер и потребовать хрипло на ухо:

— Трахни меня немедленно, сукин ты сын!

— Неа, — улыбается он невозмутимо мне в губы. — Умоляй, или ничего не получишь.

Один его палец снова оказывается во влагалище, другой — в моей заднице, и он словно соединяет их через тонкую перегородку, заставляя искры сыпаться из глаз. Я кричу, совсем не сдерживаясь, разрываю путы, связывающие руки, и впиваюсь пальцами в его плечи:

— Пожалуйста, умоляю, пожалуйста, трахни меня!

Плохо завязанный второй галстук слетает с глаз, и наши взгляды встречаются и вцепляются друг в друга: по-волчьи жадные, по-звериному лютые. Отними нас сейчас друг у друга — и мы порвем любого, кто посмел бы вмешаться.

Артем быстро высвобождает член и так же быстро раскатывает по нему давно приготовленный презерватив. Стоит ему приставить головку к истекающему смазкой влагалищу, как я сама со стоном удовольствия нанизываюсь на твердый ствол, заполняя свое нутро его плотью. Артем не сдерживается, сразу начиная двигаться глубоко и яростно, и я обнимаю его руками и ногами, сплетаюсь телом с телом, срастаюсь кожей с кожей, до боли впиваюсь зубами в его плечо и ловлю волны кайфа, которые накатывают снова и снова, с каждым толчком.

Несмотря на то, что мы здорово перевозбудились, он трахает меня долго и методично, вбивая в матрас, не церемонясь, шлепая мошонкой по напряженной заднице. Перемазанный соками член скользит легко и гулко. Когда он переворачивает меня на живот и, подтянув к себе за бедра, приставляет головку к второй дырке, я расслабляюсь, готовая принять его и так тоже. Член входит в задницу туго, но без боли, скользит в моей смазке, с каждым толчком погружается все глубже. Пальцами я тереблю клитор, утыкаясь носом в подушку и даже не замечая, что почти не дышу. Оргазм слишком близко — все остальное просто уходит на второй план.