Бесстыжее лето

46 глава. Холи

Официальная часть нашего торжественного мероприятия заканчивается так быстро, что я не успеваю не то что испугаться, но даже сделать полный вдох… Серьезно, ощущения именно такие! И вот я уже стою на краю сцены с выключенным микрофоном, наблюдая с искренней улыбкой, как гости постепенно вытекают из просторной студии на улицу, где все давно подготовлено для вечеринки и играет громкая музыка. Гирлянды красиво мерцают в сгущающемся сумраке, а гости, еще не испачканные краской, выглядят светлыми пятнами на фоне темнеющего вокруг городского парка. Макс уходит вместе с ними и ведет под руку красавицу Анушку.

— Какая пара! — шутит им вслед Артем, когда мы с ним остаемся вдвоем в огромном помещении. Я возмущенно пихаю мужчину в бок:

— Ты нормальный вообще?! Ей шестнадцать!

— Знаешь, чем я занимался в свои шестнадцать? — фыркает он.

— Не знаю и знать не хочу! Она совершенно другой культуры и другого воспитания человек…

— Да знаю я, знаю, — Артем закатывает глаза. — Какая ты зануда!

— Почему это? — возмущаюсь я.

— Я говорю о нас. О том, чем я занимался в ее возрасте.

— И чем же? — я улыбаюсь, не в силах воспотивляться его флирту.

— А я могу показать, — мужчина притягивает меня к себе за талию и сцепляет пальцы в замок на моей пояснице. Прекрасно зная, что вырываться бесполезно, да и не хочется, я скрещиваю руки у него на шее, прижимаюсь телом к телу и смотрю в любимые разноцветные глаза:

— Да что ты говоришь! — ироничным тоном. — Прямо здесь?

— Могу и прямо здесь! — кивает он. — На полу!

— Дурак, — улыбаюсь я.

— Вообще-то, придурок, — поправляет Артем, и я закатываю глаза, затыкая мужчину поцелуем. Он охотно отвечает, скользит ладонями по спине, пока со стороны не раздается смущенное покашливание. Это один из ведущих вечеринки, взявший на себя смелость отвлечь нас друг от друга.

— Простите! — сразу виновато восклицаю я, отстраняясь от своего кавалера и вытирая губы тыльной стороной ладони.

— Не за что тут просить прощения, — хмыкает Артем, а потом кивает парню: — Но спасибо, Жень, мы сейчас придем, да…

— Вас правда очень ждут, — извиняющимся тоном произносит молодой парень и скрывается за стеклянной дверью.

Я подкрашиваю губы и тяну Артема на улицу, в толпу людей, под переливы гирлянд и пушки, готовые стрелять краской. При виде нас гости расступаются, аплодируют, свистят и кричат, а диджей делает музыку потише и громко, на всю округу, спрашивает в микрофон:

— Значит, мы можем начинать?!

— Дааа! — кричим мы с Артемом хором, поднимая вверх руки, и вместе с нами это делают десятки наших гостей. Музыка снова становится громче, разрывая битами танцпол, гирлянды вспыхивают неоновым светом, а пять пушек, расставленных по периметру площадки, выстреливают первыми залпами. Малиновый! Голубой! Желтый! Зеленый! Фиолетовый! Пять снопов краски моментально застилают темное августовское небо и обрушиваются на танцующую толпу сухим разноцветным дождем. Люди ловят краску ладонями, пачкают лица и смеются, заражаясь друг от друга искренним весельем. Это так классно, так трогательно, так мило. Устроить холи-вечеринку — это и вправду была гениальная идея. Я с нежностью смотрю на Артема, лицо которого уже перемазано всеми цветами, и бессовестно, прямо посреди толпы, тянусь поцеловать его в губы. Краска попадает в рот, хрустит на зубах, но мне плевать. Я все равно запускаю язык в рот мужчины и под свист общих друзей прижимаюсь к нему еще плотнее. Артем кружит меня в центре танцпола, а потом наклоняется к самому уху и шепчет, обжигая горячим дыханием:

— Что же ты творишь, коза, у меня сейчас встанет…

— Так чем ты там занимался в свои шестнадцать? — шепчу я в ответ игриво и улыбаюсь в губы. — Покажешь мне, мм?

— Маленькая дрянь, — рыкает он.

— Накажи меня… но сначала поймай, — я быстро чмокаю ничего не понимающего мужчину в нос, выскальзываю из его крепких рук и устремляюсь в разноцветную толпу. Как раз в этот момент пушки снова выстреливают, и мне удается удачно затеряться в пелене краски.

Довольная собой, я кружу по танцполу, впервые за долгое время ощущая себя невероятно свободной и… собой. Это чувство пьянит, и мне не нужен никакой алкоголь, чтобы почувствовать себя счастливой. Как ни крути, «Luce della bellezza» здорово сдерживало мой творческий потенциал и амбиции, хоть и казалось поначалу работой мечты. Теперь я смогу работать на себя и для себя — в удовольствие, а не выполняя чужие распоряжения. Перспективы роста и развития ограничены теперь только моими собственными возможностями и желаниями.

А главное — теперь у меня есть человек, с которым можно разделить и хорошие, и плохие дни… Когда горячие мужские ладони ложатся сзади на мою талию, я уже не сопротивляюсь и не бегу, поддаваясь ритму музыки и крепко прижимаясь к Артему. Он кружит меня по танцполу, а потом разворачивает к себе лицом, заглядывая пьяными глазами в пьяные глаза, и тихо шепчет:

— Я поймал тебя.

— Значит, можешь наказать, — шепчу я в ответ, уже ощущая низом живота его стояк.

— Давай уйдем отсюда, — рычит он.

— Давай, — соглашаюсь я послушно, вкладываю ладонь в его, и мы незаметно выскальзываем из толпы как раз в тот момент, когда пушки снова засыпают все вокруг разноцветным порошком.

Артем тянет меня в сторону городского парка, прямо в лесной массив, шуршащий на ветру густой листвой.

— Ты собрался трахать меня прямо здесь? — усмехаюсь я, ступая по мягкому мху и по-прежнему держась за его горячие пальцы.

— Да, как в мои шестнадцать, — улыбается он, резко разворачивая меня спиной к себе и заставляя упереться грудью в шершавый ствол дерева. Я охаю, а он уже звенит пряжкой джинс, высвобождая твердый стояк, а потом сдергивает джинсы и с моей задницы.

— А презерватив? — спрашиваю я нервно.

— У меня они всегда с собой, — фыркает мужчина.

— Продуманный гад, — ворчу я, нетерпеливо ерзая, когда он упирается головкой члена между моих бедер. Я уже давно влажная, но он все равно сначала трется о распахнутую щель и набухший клитор, а потом предупреждает:

— Не кричи, — и одним толчком вбивает в меня член.