Безжизненно стучат не любящих два сердца

Глава 7. В сердцах холодный лед

Утро не бывает добрым. Это я точно узнала после визита в мои покои Уаны. Служанка, бесцеремонно войдя в комнату, зажгла магические светильники и, хлопнув в ладоши, громко скомандовала:

— Леди Киара, подъем!

Высунув голову из-под одеяла, приоткрыв один глаз, пыталась понять: какой белены объелась, оторва? В такую рань я даже на тренировки не вставала.

— Уана, ты что, с дуба рухнула?

Не услышав вразумительного ответа, а услышав лишь веселое хихиканье, подумала, что нахалка совсем берега потеряла.

С неохотой открыв второй глаз, я приподнялась и внимательно, с ног до головы осмотрела девушку. Взгляд задержался на ее довольной физиономии и искрящихся счастьем глазах, наводящих на определенные мысли:

— Уана, ты что, влюбилась? И решила ни свет ни заря поделиться со мной своими впечатлениями о том, как порханье бабочек в животе не дают тебе спасть?

Очередное хихиканье служанки, а затем и звонкий задорный смех отчего-то насторожил.

— Леди Киара. Скажите, вы тоже влюбилась? Ее сиятельство, леди Ярима, приказала вас разбудить и приготовить к отъезду в замок Арвайских.

— Фух… а я уж грешным делом подумала, что война началась, а я лежу в постели, вся такая красивая и в одних панталонах, — упав на подушку, натянув одеяло на голову, пробурчала: — Потуши свет и дверь закрой с обратной стороны. У меня, слава Единому, еще есть время сон досмотреть.

— Леди Киара! Какой сон?! — звонко, чуть не плача, взвизгнула служанка. — Вы не представляете, сколько нам нужно дел переделать: ванна, массаж, ноготки на руках и ногах в порядок привести, укладку волос сделать и весь гардероб перетрясти!

Спасть мне сегодня не дадут, это я поняла точно. Вновь откинув одеяло, привстала, сладко зевнув, сонными глазами посмотрела на служанку.

— А гардероб чего трясти? Надену платье, в котором была на приеме у Корхарт. И дай мне, в конце-то концов, поспать! — вновь упав на пуховую подушку, подбила ее рукой, устраиваясь удобней и, не успев закрыть глаза, опять услышала очередной визг:

— Леди Киара! Вы что, собрались на всех приемах и балах в замке Арвайских появляться в одном платье?

Вопли и визг Уаны уже изрядно достали. От ощущения нахлынувшей тяжести в голове и маленьких молоточков, монотонно ударяющих по моей черепушке, сморщила в гримасе боли лицо. Привстав в третий раз, посмотрела на служанку убийственным взглядом.

— И нечего на меня так смотреть, — попятившись, пробурчала девушка. — Не хотите — не надо. Так и передам леди Яриме. Ходите целый месяц в одном платье, как замарашка. Так ни один сиятельный лорд на вас внимания не обратит. Вот где графини позлорадствуют.

Дойдя до двери, служанка схватилась за ручку и подпрыгнула от моего окрика:

— Стоять!

Голова начинала все больше раскалываться, к горлу подступила тошнота. Скривившись и тяжело сглотнув, похлопала рукой по постели, подозвав к себе обидевшуюся непоседу.

— Уана. А ну-ка иди сюда и выложи все, что знаешь о свадебном сезоне.

Глазки девушки вновь заблестели. Проныра в одну секунду оказалась возле меня, но не стала присаживаться, а смело приступила к своим прямым обязанностям. Откинув одеяло, подхватила меня под локоть, заворковала, словно голубка перед голубем:

— Леди Киара, а давайте в ванную пройдем. Пока буду вас намывать, расскажу о самом восхитительном событии для сиятельных леди Марвайскго государства…

Третий заход в ванну чуть не довел меня до бешенства. Мне казалось, что от едва моего легкого движения кожа слегка поскрипывает и к тому же блестит, не буду сравнивать с чем.

— Уана, мне кажется, я уже прошла все круги ада. Теперь тебе только осталось окунуть меня в кипяток, и графиня Корхарт — заново перерожденная писаная красавица.

— Что вы, леди Ярима. Зачем же вас в кипяток?

— Сказку вспомнила. Там в ней одного страшненького паренька искупали в трех бочках, наполненных студеной водой, молоком и кипятком. Вынырнул молодец из последней кадки красавцем и женился на прекрасной царевне.

— Так-то же в сказке! — вылив на мою голову тазик с холодной водой, Уана извернулась от мочалки, летевший в ее сторону. — Леди Киара, не сердитесь, сами ведь рассказывали о студеной воде.

— Ты мне еще поговори, — вылезая из ванны, недовольно пробурчала я. Накинув халат, пошла в комнату и зависла от вида двух незнакомых мне девушек.

— Леди Киара, нас прислала ваша матушка. Флави Корхарт велела сделать вам массаж и растереть маслами, — вымолвила чернявенькая девушка лет тридцати.

— А я обработаю и приведу в порядок ваши пальчики на руках и ногах, — присев и чуть склонив голову в поклоне, произнесла блондинка лет двадцати пяти.

По их боевому настрою поняла, что отпираться бесполезно. Да и нужно было время для того, чтобы обдумать новости, услышанные от Уаны.

Каждый год в герцогских владениях устраивали свадебный сезон. Оплачивалось это мероприятие за счет королевской казны. Никто не подозревал о том, что в этом году герцог Вильгар Арвайский изъявит желание жениться. Он еще молод. Обычно возраст, когда сиятельные лорды вступали в брак, колебался от тридцати до сорока лет. Считалось, что к этому моменту наследники уже могли разбираться как во внешней, так и внутренней политике, самостоятельно управлять родовым имением и рудниками, если таковые имелись.

А все эти смотрины сводились к тому, что в замке Арвайских мне предстояло не просто появиться, а жить от месяца и до тех пор, пока Вильгар не выберет себе супругу. Я-то понимала, что не задержусь там и неделю. Больше не могла второму убийце дать насладиться жизнью и этим белым светом. И так слишком долго прозябала в ожидании часа расплаты. Но и не могла выделяться из общей толпы претенденток. Поэтому пришлось терпеть и с изумлением наблюдать, как быстро убегает время, отведенное для сборов.

После ухода служанок, с блаженством присев на атаманку, принялась наблюдать за Уаной, перетряхивающий гардероб. Зевнув, я бросила в угол спинки дивана две подушки и с довольной улыбкой на лице положила на них голову. Подложив руки под щеку, подтянула под себя ноги и, зевнув очередной раз, закрыв глаза, попыталась улететь в царство сновидений. Но, видно, в этот день мне было не суждено нормально выспаться.

В покои вошли обе матери и малышка Лизи.

— Киара! — возмущенно воскликнула Ярима. — Флави, ты только посмотри на эту бесстыдницу. Два часа до отбытия, а она спит.

Подмигнув хихикающей сестренке, привстав, я опустила ноги на пол, переведя сонный взор с одной матери на другую.

— Ох, Лизи, как я тебе завидую.

— А почему? — не скрывая своего удивления, ко мне подсела тринадцатилетняя девчушка и стала с любопытством поглядывать на меня в ожидании ответа.

— Ты еще спрашиваешь. Сегодня Уана стерла об меня три мочалки, — проследив, как служанка со злостью бросила в сундук одно из летних платьев, я ухмыльнулась, продолжив: — А мамина массажистка играла на моих ребрах так, словно перебирала клавиши клавесина. Вот вырастешь, не вздумай посещать никакие герцогские замки.

— Ты что, Киара… — малышка в восхищении сложила ладошки, — там, наверно, так красиво будет. Король… бал, музыка и кружащиеся в танце пары.

Прищурив один глаз, я поняла, что сестренка живет мечтой о свадебном сезоне. Мне не хотелось ее огорчать.

— Раз тебе так хочется побывать на балу, обещаю, что когда вырастешь, ты будешь самой привлекательной и обворожительной невестой. Все сиятельные лорды будут мечтать о том, чтобы молоденькая красавица Лизи Корхарт обронила на них хоть один взгляд своих голубых глаз.

Вся в мечтах, сестренка прижалась ко мне на минутку и тут же отпрянула, с изумлением наблюдая, как в комнату вносят большую коробку.

— О, только не это, — взмолилась я, уже догадываясь, что мне принесли.

— Платье! — вскочив с дивана, пропищала Лизи.

Довольно переглянувшись, матушки ринулись ко мне…

Как я вытерпела эту пытку. Сама себе удивляюсь.

Меня одевали в четыре руки. А злодейка Уана в отместку на мои подколы так затянула корсет, что мне приходилось дышать через раз. Но когда в дверь постучали, и Ярима с загадочной улыбкой сама пошла открывать дверь, я напряглась.

В комнату вошел Лигнивкий. Окинув присутствующих сияющим взглядом, задержав на мне глаза и не скрывая своего восхищения, ювелир, держа в руках футляры, направился к секретеру.

— Леди Киара, прошу, — поставив на стол коробки, открыв первую, Сиарим сделала шаг назад, давая нам возможность полюбоваться на свою работу.

— Ой, какие красивые бабочки и звездочки! Мам, посмотри, какие дракончики! — пискнув заворожено, не отрывая взгляда от кафф для ушей, не выдержала своего восторга Лизи.

Я взяла облюбованного ею золотого дракошу, украшенного крохотными бриллиантами, и осторожно зацепила на девичье ушко.

Опешив, сестренка осторожно прикоснулась пальчиками к уху, ощупала ювелирное украшение, округлив глаза, направилась к зеркалу.

Пока Лизи крутилась перед зеркалом, я открыла все футляры, проверив их содержимое, осталась довольна работой семейства Лигнивского. Надев на указательный палец колечко с зеленым изумрудом, перекинула через кисть слейв-браслет, защелкнула застежку. Полюбовавшись на игру камешков, идущих по витиеватой золотой цепочке в виде ветви с листочками, подхватила с бархатной материи кафф, сделанный в том же стиле. Зацепила его за верхний ушной хрящ. Закрепив украшение, воткнула в мочку сережку гвоздик с таким же камнем, как на кольце. Второе ухо украсила только идентичной сережкой.

Покрутившись перед зеркалом, придирчиво рассмотрела платье, сшитое из бархата цвета голубой ели. Надев шляпку, подмигнула Лизи, с щенячьим восторгом смотрящую на меня.

«Посмотрим, произведут ли фурор у леди новые виды женских украшений?».

Подойдя к Флави, обняла ее, коснулась губами щеки. Повернувшись к Яриме, увидев выступившую на глазах пелену слез, взмахом ресниц выразила всю гамму чувств, бушующую у меня внутри. Прижавшись к матери, шепнула:

— Я буду осторожна, — резко отстранившись от искренне любящей меня женщины, поспешила на выход.

Выйдя на улицу, закрыв дверь, облокотилась об нее спиной. Закрыв глаза, прикусила губы, грудь и солнечное сплетение вновь обдало жаром. Пришлось прибегнуть к излюбленному методу. Мысленно пропела две строчки песни:

«И чья же здесь вина уже не разобраться,

Бокал любви до дна мы выпили напрасно...»

Мгновенно почувствовала, как тело окутывает ледяной ветер. Вздохнула, отдаваясь во власть стужи, укутывающей меня в своем коконе льда и спокойствия. Выдохнув морозную стужу, направилась к карете.

Идонт, подав мне руку, не вытерпел:

— Леди Киара, отказались бы вы от свадебного сезона. В логово врага отправляетесь.

Задержав ладонь в сильной мужской руке, посмотрела с благодарностью на слугу.

— Если не поеду, вызову негатив у короля. А что он в гневе предпримет, никому не известно. Спасибо, Идонт… хочу попросить тебя об одном одолжении. Приезжай денька через два к замку Арвайских. Встань в неосвещенном месте, открой дверцу кареты и жди, если до полуночи не появлюсь, уезжай. Наведываться тебе придется каждый день. Еще одна просьба. Съезди в мой съемный дом. Возьми любое платье, нижнее белье и туфли, положи все под сиденье в карете.

— Все исполню, леди Киара. Вы только…

Договорить Идонт не смог. Посмотрев на меня с болью в глазах, закрыл дверь.

Когда повозка тронулась, я сцепила пальцы рук и не размыкала их до самых входных ворот замка. Мысленно отгородившись ледяной стеной от внешнего мира, погрузилась в себя и очнулась лишь на ступенях высокого парадного крыльца семиэтажного здания с множеством крыш и шпилей, уходящих высоко в небо. Задрав голову, я рассматривала величественную архитектуру, чем-то напоминающую замок графа Дракулы из кинофильма про вампиров.

Ухмыльнувшись сравнению, повернулась и мигом нахмурилась. Увидев, пожилую женщину, с трудом поднимающуюся по ступеням. Не раздумывая, сразу бросилась ей на помощь.

— Бабушка, вам помочь?

— Помоги, красавица. Ноги слабые, совсем не держат, — со слезами на глаза вымолвила незнакомка, и морщинки на ее лице обозначились еще сильней.

Я подхватила пожилую женщину под локоть, и мы медленно, осторожно стали подниматься по высоким каменным выступам.

Вцепившись в худенькую кисть очередной предполагаемой невесты, Авигель пожалела, что родилась на свет менталистом. У графини Киары Корхарт не было никаких мыслей, она пела, да так, что выворачивало наизнанку душу герцогини, немало повидавшую на своем веку.

«А помнишь, как тогда безумно мы любили,

Теперь уж навсегда об этом позабыли.

И чья же здесь вина уже не разобраться,

Бокал любви до дна мы выпили напрасно…»

Авигель споткнулась, боясь поднять взгляд на девушку, державшую ее под руку. Герцогиню Арвайскую выкручивало от голоса графини, но больше от той душевной пустоты, похожей на ледяную бездонную пропасть, пытающуюся втянуть в себя менталистку. «Ох, Единый!» задышав тяжело, мысленно взмолилась женщина.

Услышав болезненный вдох пожилой женщины, Киара остановилась. Смотря безмолвным взглядом перед собой, ждала, когда незнакомка отдышится.

Полусогнувшись, Авигель с трудом преодолела последние три ступеньки. Слушая буравящий душу голос, герцогиня до дрожи в теле хотела, чтобы графиня убрала от нее свои руки. Узнать мысли Киары Корхарт так и не удалось. Старческое тело покрыли ледяные колкие мурашки, пробирающие тело до самых костей холодом. А еще этот бесчувственный взгляд серых глаз, от которых хочется бежать без оглядки.

— Может, вас дальше проводить? — спросила я, смотря на пожилую женщину невидящим взглядом.

— Нет… что ты, красавица! — отшатнувшись от девушки, в испуге вскрикнула Авигель. Поняв, что отреагировала слишком бурно, тут же поспешила исправить оплошность. — Дальше я уж сама.

Стоя на крыльце парадного входа, не замечала бегущих по своим щекам слез, герцогиня провожала жалким взглядом хрупкую фигурку графини Корхарт. Старушка всхлипнула, когда ее оттолкнули и, окинув брезгливым взглядом, вдобавок накричали.

— Что встала посреди дороги! Не видишь, невесты герцога Арвайского пожаловали!

— Где же не увидеть такую красоту, — пошатнувшись, менталистка схватилась за руку герцогини Камисаль Юравской и в очередной раз за сегодня отпрянула.

Мысли девушки были так алчны, что женщине, читающей чужие мысли, вдруг стало все противно. И весь этот гархов отбор, и эти двадцать девиц. Посмотрев на бесчувственное лицо, на котором без всякого чтения мыслей и так было все написано, герцогиня тяжко вздохнула.

После графини Киары Корхарт на старческие плечи словно упала тяжесть грехов этого мира. В очередной раз Авигель пошатнулась, но упасть ей не дали сильные руки внука.

— Авигель! — взволнованно смотря на бабушку, выкрикнул Вильгар. — Что с тобой происходит? Ты выглядишь так, словно увидела бездну.

— Хуже, мой мальчик… хуже, — похлопав внука по руке, герцогиня дрожащими пальчиками прошлась по черным крупной волной волосам внука. Посмотрев по сторонам, старушка тяжко вздохнула, сил куда-то идти совершенно не было. — Сделай милость, дорогой. Проводи меня в покои. Сегодня я больше не расположена узнавать мысли твоих невест.

— Бабушка, можешь объяснить, что произошло? Это все из-за графини Киары Корхарт? Скажи, тебе удалось узнать ее потаенные желания?

— Мальчик мой… — Авигель с горечью поняла, что Вильгар уже без всяких подсказок выделил графиню из всех кандидаток. — Мальчик мой, — повторила герцогиня, — вели графине Корхарт не распаковывать сундуки. Прикажи ей немедленно отправляться назад. Придумай хоть что-нибудь, но умоляю, отошли ее из нашего замка.

— Авигель, давай мы сейчас пройдем в твои покои. А дальше ты мне перескажешь, что тебя так взволновало. Твое отчаянье и слезы вызвали не меньший интерес, чем сама девушка. В том году на балу в городе Сингане я танцевал с ее сводной сестрой Ливин Корхарт. Не знаю почему, но запомнил юное создание. Жалко, девушка во время бала пропала. Потом ее обезображенное тело нашли. Сама знаешь, после укуса Уфы трудно что-либо опознать. Родители только по бальному платью бедняжку и опознали. Киара кажется такой взрослой, холодной и неприступной. Но она одновременно так восхитительно нежна и красива. Мне хочется познакомиться с ней поближе, — замолчав, Вильгар издал вздох восхищения.

Поняв, что сделала только хуже, сгорбившись, менталистка оперлась о руку внука и, едва переставляя ноги, поплелась в свои покои. Авигель мучили противоречивые чувства. С одной стороны, хотелось, чтобы внук женился на той девушке, которая ему приглянулась. С другой — хотелось его уберечь, спрятать от леденящих душу серых глаз графини Киары Корхарт.

Тревожно было на сердце у вдовствующей герцогини, и не могла она понять: откуда появилось это беспокойное чувство?

У дверей главного входа стояли двое стражей. Я скользнула глазами по их лицам. На первый взгляд показалось, что они сильно похожи друг на друга. Переведя взор с одного молодого человека на другого, поняла, что не ошиблась. Бегло осмотрела темно-синюю форму, обшитую по вороту и рукавам камзола золотой вышивкой. Скользнула глазами по отутюженным брюкам и начищенным до блеска, черного цвета туфлям классической формы.

При моем приближении служивые, как по команде, сняли с голов свои треуголки, разместив их под мышками, поклонились в приветствии, продемонстрировав светло-русые волосы с двумя идентичными двойными макушками.

Мои губы мгновенно разошлись в широкой улыбке. Было так удивительно увидеть в этом мире одинаковых на лица людей. Не выдержав, хихикнула.

— Близнецы! — чуть не захлопав в ладоши, восторженно воскликнула я. — У нас говорят: увидеть взрослых близнецов — к счастью.

Выпрямившись, молодые люди переглянулись, сдерживая рвущиеся вверх уголки твердых широких губ. Водрузив треуголки на головы, стражи, синхронно схватившись за ручки, распахнули передо мной дверь.

Продолжая улыбаться во все тридцать два зуба, я подхватила пальчиками платье и, прежде чем переступить порог, в очередной раз перевела взгляд с одного парня на другого. Заметив в голубых глазах одного из них искры смеха, подмигнув проказнику, смело вошла в огромный холл в стиле Барокко.

Мои брови в изумлении вспорхнули вверх при виде «цветника», в который попала. Девушки примерно одного возраста с нескрываемым любопытством осматривали меня.

Стоявший у двери камердинер в приветствии склонил голову. Выпрямившись, он учтиво спросил:

— Леди, представьтесь, пожалуйста.

— Графиня Киара Корхарт, — ответив мужчине, доли секунды раздумывала: что делать дальше?

— Леди Киара, можете пройти в гостиную залу, присесть в удобном для вас месте.

Кивнув в благодарности, медленным шагом направилась к единственному свободному месту. Чувствуя на себе прожигающие пытливые взгляды, ухмыльнувшись, остановилась у окна. Было понятно повышенное внимание присутствующих девушек к моей персоне. Такой отличительной черты, как волосы цвета пепла, нет ни у кого в Марвайском государстве, а возможно, и во всем мире Карварс. Бедная высшая знать все языки поистрепала, обсуждая нас с матерью.

Кто бы мог подумать, что, натыкаясь в интернете на рекламу фэнтезийных книг про попаданок, сама окажусь в их числе. Пару романов даже купила и прочитала. Но как-то меня не вдохновили приключения землянок. Возможно, оставшись в одиночестве, уже утратила веру во что-то лучшее и отказывалась принимать за истину существование других миров. И вот я в одном из них являюсь претенденткой на сердце герцога. Только хочется не завоевать сердце сиятельного лорда, а вырвать с корнями.

Погрузившись в «радужные» раздумья, почувствовала легкое жжение в области солнечного сплетения. Машинально приложив руки телу, стала наблюдать за ухоженными клумбами, пылающими яркими расцветками рассаженных на них цветов, аккуратными газонами, кустами, подстриженными, словно под линейку, и неожиданно увлеклась игрой появившегося легкого ветерка. Он прошелся по верхушкам невысоких деревьев, порезвился с молодой листвой и рванул к окну, перед которым я стояла. Словно красуясь передо мной, закружился крохотным смерчем на каменно-колотой аллейной дорожке.

Удивившись такому природному явлению, приветствуя ветерок, улыбнулась, махнув ладонью. Прервал нашу немую игру недовольный, с нотками высокомерия голос:

— Вы издеваетесь! Где, по-вашему, я должна присесть?

Махнув на прощание ветерку, с изумлением пронаблюдала, как он взвился в небо и исчез, словно его и не было вовсе. Подумав, что мое воображение начинает играть со мной злые шутки, развернулась.

Окинув безразличным взглядом вошедшую девушку, с трудом сдержала зевоту. Настойка по восстановлению сил взбодрила, но ненадолго. Продолжая наблюдать за длинноносой, изумлялась ее хамству. Очередная идиотка, возомнившая себя пупом земли.

— Ваше сиятельство, прошу вас, не беспокойтесь. Сейчас слуги принесут дополнительную атаманку. Видите ли, приказ о начале свадебного сезона был написан так быстро, что мы немного не рассчитали места под количество ожидаемых невест, — чуть не в пояс кланяясь перед дылдой, с заискиванием умолял камердинер.

К превеликому счастью мужчины, две девушки, подскочив с кушетки, уступили место графине.

Бросив на них пренебрежительный взгляд, пава проследовала к дивану. Умостив на нем свою пятую точку, худопарая расправила юбку платья из бирюзового велюра и, вскинув лошадиный подбородок с холодной маской на лице, замерла в ожидании.

«Ну, с этой все ясно. Уже чувствует себя хозяйкой замка и плюет на всех с высокой колокольни. Пусть помечтает «красавица», но супругой герцога Вильгара Арвайского ей не быть. Да, в принципе, никому из девятнадцати претенденток».

Прервала мои размышления вошедшая в гостиную залу девушка, больше напоминающая мокрую курицу.

Хлопнув в недоумении ресницами, я повернула голову в сторону окна и с не меньшим изумлением наблюдала за льющимся с неба потоком воды. Обычно про такое явление говорят: небеса разверзлись. Очередной каприз природы поразил своей странностью. Буквально несколько минут назад ничего не предвещало о надвигающейся непогоде. Ярко светило солнце, в ветвях деревьев радостно щебетали птицы, бабочки и стрекозы лакомились. Первые — сладким нектаром, перелетая с одного цветка на другой, вторые — слетевшей с листвы мошкарой и комарами.

— А эта что здесь делает?!

Разнесся по холлу визгливый голос. Можно было не разворачиваться, чтобы понять, кому он принадлежал. Но все-таки я повернулась и стала наблюдать за развивающимися событиями.

Развернув свиток, камердинер пробежался по нему глазами, подняв голову, окинул стоявшую девушку.

— А вы, по всей видимости, Андрия Одиевская, — с нотками сожаления произнес мужчина.

— Да, — едва слышно вымолвила большеглазая красавица, вытерев с бледного лица стекающие капли воды. — Дождь так неожиданно начался, — виновато поглядывая по сторонам, стала оправдываться Андрия.

— Одиевская! — в очередной раз взвизгнула припадочная. Что эта оборванка из обнищавшего рода здесь делает? Я не могу находиться с этой под одной крышей! — графиня капризно вскинула кистью руки в сторону девушки.

— Ваша светлость… графиня Камисаль… прошу вас, успокойтесь, — залепетал камердинер.

Мне уже изрядно надоело смотреть на весь этот балаган. Заметив на одном из диванов лежащий плед, направилась к графине Одиевской, по пути захватила мягкое, вязанное из шерсти покрывало. Проходя мимо фифы, процедила сквозь зубы:

— Не можешь, тогда проваливай! Нам всем легче дышать станет. А можешь сразу предъявить претензию Гариару Тармийскому. Пусть списки невест пересмотрит под твоим чутким руководством и вычеркнет всех тебе неугодных кандидаток. Чтобы твою "красоту" не затмевали.

Подойдя к Андрии, укутала трясущуюся от холода девушку. Посмотрев на единственного мужчину в нашем цветнике, попыталась разузнать, как долго нам еще здесь пребывать в неведении.

— Простите, не знаю вашего имени.

— Георг Юдовский, камердинер семьи Арвайских.

— Господин Юдовский, не подскажите, когда нам предоставят комнаты? У меня от этой истерички голова разболелась.

— Потерпите, леди Киара. Ее Светлость герцогиня Авигель Арвайская лично выйдет поприветствовать кандидаток в супруги для его Светлости герцога Вильгара Арвайского.

— Да как ты смеешь! — в очередной раз взвизгнула Камисаль.

— Да достала ты уже до чертиков. Чего тебе все неймется. Диван отдельный выделили. Сиди, радуйся жизни. Так нет, кидаешься на всех, как собачонка цепная, — быстро высказала наболевшее склочной девице. Пусть знает, что в отличие от всех, я терпеть ее выходки не собираюсь.

Графиня хватала ртом воздух, но придумать ничего дельного мне в отмазку не могла. Видно, дошло до куриных мозгов. Всех девушек лично утверждал король.

За всеми разговорами и поведением графинь наблюдал младший герцог Арвайский. Бабушка посоветовала устроить первое испытание невестам и понаблюдать за ними. Выговаривая внуку очередную жизненную мудрость: «В нетерпении проявляется весь женский характер. Постой, понаблюдай за девушками. В непринужденной обстановке раскрывается личность. Возможно, твое сердце и откликнется».

Стоя в нише второго этажа, Вильгар пристально наблюдал за графиней Киарой Корхарт. Эта девушка притягивала взгляд, и не было разницы: задумчиво ли девушка смотрит в окно, любуется бегущими по стеклу ручьями дождя или призывает к порядку разбалованную графиню Камисаль Юравскую.

Из девятнадцати девушек только графиня Корхарт пришла на помощь графини Одиевской.

Самая юная из всех приглашенных претенденток. Ее красоты не портило сшитое не по моде платье. А большие, полные грусти глаза, распахнутые навстречу этому миру, словно кричали: не хочу здесь находиться!

Но малышка Андрия, как и Киара не могли противиться воли Его Величества. Да и сам Вильгар был изрядно удивлен воле правителя. «И какая муха его укусила? Я мог бы еще спокойно гулять лет пять. Вызвал во дворец и в приказном порядке уведомил о начале свадебного сезона для меня. А впрочем, может, дядя и прав. Через шесть лет графини Киара и Андрия уже вырастут из возраста невест. А, возможно, за это время свяжут себя узами брака. Вот и попытаю счастья. В первом танце на балу отдам предпочтение Киаре Корхарт».

Размышления Вильгара прервала вплывшая в большую гостевую залу статс-дама.

Леди Теодора Салькафт много лет служила при дворе Его Величества Гариара Тармийского. Помимо дара предвиденья, Теодору за глаза называли сводницей. Многие пары высшей знати были соединены браком после ее вспышек предвиденья. Хотя, проще сказать, под чутким руководством Салькафт.

Настроение младшего Арвайского мгновенно испортилось.

Если статс-дама пожаловала на свадебный сезон, выходило только одно: дядя дал ей четкие указания, кого желает видеть в роли супруги у племянника.

«Уж не Юравскую ли?».

Девушка обладала редким сочетанием вредного характера и специфического внешнего вида. Она практически у всех людей вызывала мгновенную волну отторжения.

У Вильгара обладательница золотых приисков вызвала не только антипатию, но и приступ тошноты. Открытие брачного сезона начнется на бале после вступительной речи Гариара Тармийского. Младший Арвайский решил заглянуть к бабушке и поговорить по душам. Выглянув из-за колонны, он бросил страдальческий взор на девушек и тяжко вздохнул. А услышав надменный голос Теодоры, скривил лицо в гримасе и, ускорив шаг, скрылся за дверьми.

— Леди! Прошу вашего внимания!

Окинув высокомерным взором вставших с диванов девушек, сваха продолжила: — Поздравляю с оказанной вам почестью стать одной из невест герцога Вильгара Арвайского. Каждой из вас в родовом замке Арвайских выделены отдельные покои. Ваш багаж уже доставлен. По прибытии в комнаты вы можете отдохнуть и подготовиться к балу. Наш всеми любимый король Гариар Тармийский был так любезен, предоставил вам в услужении горничных из дворца. А теперь, милые леди, следуйте за мной.

Схватив Андрию за руку, я немного попридержала ее, шепнув на ухо:

— Не стоит торопиться. Наши комнаты никуда не убегут.

Ответив мне вымученной улыбкой, девушка лишь плотнее затянула края пледа. Меня же удивил тот факт, что на бедняжку никто не обращал внимания. А ведь после такого душа можно и воспаление легких подхватить. Вот тебе и герцоги. Элементарного уважения к невестам нет. Или здесь все дело в том, какое приданное за твоей душой стоит. Да ладно, Бог с ними, дойдем до покоев, а там уже помогу графине…

Только оказалось, что нам с Одиевской в очередной раз показали, какое мы с ней занимаем место во всем этом маскараде.

Уже после распределения очередной шестерки невест по комнатам четвертого этажа я поняла, что формами тела чем-то напоминающая гусеницу Теодора Салькафт просто издевается над нами.

Первую шестерку девушек статс-дама распределила на третьем этаже. Ведя нас за собой, словно собачек на поводке. Салькафт всем своим видом дала понять, кто удостоился чести занимать самый престижный этаж. На пятом гостевом отсеке я вновь попридержала Андрию. Подперев дверной косяк, всем своим видом показала девушке: стоим и ждем. И оказалась права. Ехидно улыбнулась Теодоре на ее высокомерный взгляд, брошенный в нашу сторону.

— Я так понимаю, нам с графиней Одиевской отведены самые лучшие апартаменты на шестом этаже. Жалко, что не в мансарде. Полюбовались бы на красоты столицы и королевским дворцом.

Не ожидавшая от меня такой наглости статс-дама фыркнула. С прищуром впилась в меня своими выразительными светло-карими глазами, припорошенными зеленью по краям радужки. Я решила повредничать. Не моргая, смотрела в глаза статс-даме. Лицо Теодоры стало в мгновение ока белее полотна. В изумлении, резко отшатнувшись от меня, графиня чуть не бегом понеслась со ступенек, бормоча на ходу: «Этого просто не может быть… не может…»

— Да и то верно. Сами справимся, — подхватив Андрию за плечи, повела ее на шестой этаж.

Поддерживая одной рукой юбку платья, другой придерживаясь за деревянные перила, поднимаясь по лестнице, пыхтя, как паровоз, я мысленно проклинала тяжелые наряды этого мира, не забывая слать на головы Арвайских проклятья и пожелания поджариваться им всем на сковородке в аду.

Остановившись на площадке нужного нам этажа, посмотрела вверх и загорелась от желания сделать пакость. Спрятаться на седьмом этаже. Пусть побегают, поищут в своем замке недостающих невест. Решив донести свои крамольные мысли до Андрии, повернула голову и тут же сдулась.

Девушка едва стояла на ногах. Контур ее припухлых, в форме бабочки губ обрамляла четкая сине-фиолетовая нить. На фоне мертвецки бледного лица темные круги под глазами придавали ей вид покойницы. Так можно было подумать с первых мгновений, если бы не лоб покрытый холодными капельками пота.

— Эй, подруга. Смотрю, ты совсем расклеилась.

Я обхватила плечи графини Одиевской и испугалась. Тонкий шерстяной плед был насквозь мокрым, а если учесть, что наши мытарства длятся уже около часа, нетрудно сделать вывод — девушка элементарно подцепила простуду.

— Эй! Есть в этом царстве кто живой?! — заорала я на весь коридор.

На наше счастье, по правую строну от нас буквально сразу приоткрылась дверь. Из проема выглянула симпатичная девичья мордашка. Глаза девушки мгновенно округлись. Выйдя из укрытия, горничная замерла в немом изумлении. Пришлось поддать ей силу ускорения.

— Ты кому прислуживаешь?

Придя в себя, служанка бросилась к нам, закружила вокруг, запричитав:

— Меня назначили горничной графини Киары Корхарт. Ох, Единый. Бедняжка совсем продрогла, — подхватив под руку Андрию, служанка вопросительно посмотрела на меня, спросив: — Где же она могла так промокнуть?

— Естественно, на улице. Как тебя зовут?

— Эмилия.

— Эмилия, слушай меня внимательно. Я — графиня Киара Корхарт. А девушку, которую ты поддерживаешь под руку, зовут графиня Андрия Одиевская. Знаешь, какие покои ей отвели?

Служанка сразу перевела взгляд темно-карих глаз на дверь по левую сторону. Поняв ее, приказала:

— Веди Андрию в комнату и передай в руки горничной. Пусть срочно переоденет графиню и вызовет доктора.

— Кого? — захлопав длинными черными ресницами, Эмилия вопросительно посмотрела на меня.

— Да, целителя или лекаря, — я быстро поспешила исправить свою оплошность. — Откуда я знаю, кто в замке Арвайских занимается лечением больных?

— Прошу вас, не беспокойтесь. Я всегда была слабая на здоровье. Полежу немного, и все пройдет, — виновато поглядывая на меня, едва слышно прошептала Андрия.

— Не обсуждается, — выдала я командным голосом. Проводив встревоженным взглядом девушек, скрывшихся за дверьми, пошла в свои покои.

К архитектурному стилю Барокко я уже привыкла. И если в нашем особняке убранство комнат было предельно скромным, то в замке Арвайских все кричало о роскоши напоказ. Порадовал светло-лавандовый цвет обоев с текстурно-выпуклым белым узором, обведенный серебряной нитью. Под серебро были покрыты массивные рамы для картины, стоящая на изогнутых ножках мебель, декоративные консоли с расписными вензелями. Посмотрев на шикарную кровать, застеленную атласным покрывалом, подошла и тут же упала на нее.

Раскинув руки в стороны, рассматривая высокий потолок, покрытый лепниной, огромную люстру с множеством хрустальных подвесок, шептала, ухмыляясь: «Я — принцесса в замке Дракулы. Осталось в сердце младшего дракуленка вогнать серебряный нож».

Насладиться отдыхом мне не дала Эмилия.

— Леди Киара! Можно приступить к разбору вашего багажа?

— Багаж… — я приподнялась. Присев на краю кровати, с задумчивостью посмотрела на девушку: — Вещи можешь развесить в гардеробе. Как там моя протеже?

Горничная на мой вопрос резко отвернулась, но я успела заметить ее виноватый взгляд.

— Не могу знать, — открыв крышку одного из сундуков, Эмилия вытащила платье. Перекинув его через руку, торопливо направилась к гардеробу, бросив на ходу: — Я передала Вивьен вашу просьбу.

— Вивьен, говоришь…

В груди заскреблись коготки беспокойства. Резко встав, я решительно направилась в покои Андрии.

Открывшаяся передо мной картина ввела на мгновение в ступор.

Единственный сундук, стоящей посреди комнаты, был открыт. На его крышке и боковинах были разложены вещи: два платья, чулки, панталоны и пара корсетов. Вещи были новыми, но сшиты из недорогих тканей и на фоне вычурной обстановки выглядели убого.

Сидя на краю атаманки, как бедный родственник, графиня Одиевская, уткнувшись лицом в мокрый плед, тихонько плакала.

На нее с высокомерным видом поглядывала высокого роста девушка, одетая в форму горничной.

— Что здесь происходит? — осторожно спросила я. Бегло окинув покои, остановила взор на уже рыдающей графине.

— Графиня Андрия Одиевская явилась на свадебный сезон с одним багажом. Это неприемлемо для леди высшего света, — вздернув подбородок, высказалась горничная.

— Пошла вон, — спокойно произнесла я, не спуская с мымры своего нечитаемого взгляда.

Служанка нахмурилась, сжала свои и без того тонкие губы, но не сдвинулась с места. Видно, подумала, что ей послышалось.

— Ты оглохла. Я тебе сказала: пошла вон! — с невозмутимым видом, спокойно, в том же тоне вновь озвучила дылде свою просьбу.

— Я прислуживала фрейлинам королевы. Превосходно разбираюсь в тканях, нарядах и драгоценностях. Для леди непозволительно появляться на балу в платьях, сшитых для девушек среднего сословия.

Здесь уж меня совсем накрыло.

— ВО-ОО-О-ОН! — заорала я так, что задребезжали хрустальные подвески в люстре и настенных бра.

Вивьен вздрогнула, попятилась, но, видно, вспомнив, что была в услужении чуть ли не у самой королевы, вскинув голову, с надменным видом решила меня поучить:

— Недопустимо для леди так себя вес…

— ВОН! — вновь вырвался из меня грозный рев. — Если ты сейчас отсюда не уберешься, я за себя не ручаюсь.

Хмыкнув, горничная развернулась и, вскинув голову, направилась на выход. В дверном проеме ее чуть не сбила Эмилия, явно прибежавшая на мой гневный окрик.

Как только Вивьен скрылась за дверьми, я быстро стала отдавать команды.

— Эмилия, дуй в нашу комнату. Перетряхиваешь мои сундуки. Хватаешь пару ночнушек, панталоны и бегом сюда!

— Нет… что вы, не надо, — вскочив с дивана, округлив и без того большие глаза, едва слышно залепетала Андрия.

В груди все сжалось от жалости к бедной девушке. Подойдя к ней, скинула с плеч мокрую шаль. Дотронувшись губами до ее бледного лба, убедилась, что он горячий. Развернув к себе спиной графиню, немного опешившую от моей фамильярности, принялась расшнуровывать ленты на платье, не забывая костерить на чем свет стоит герцогскую семейку:

— Вурдалаки поганые… устроили цирк Шапито.

— Леди Киара! Да что же вы сами! Давайте я по-быстрому, — Эмилия перехватила инициативу в свои руки и стала ловко распускать шнуровку.

Не теряя времени, я поспешила к кровати. Нужно было как можно быстрей уложить графиню Одиевскую в кровать. Девушку уже начала бить лихорадка. Откинув атласное покрывало темно-салатного цвета, взбила как следует подушки. Повернулась посмотреть на Андрию и с изумлением отметила, что моя горничная быстро справилась с поставленной ей задачей. Эмилия, подхватив под белы рученьки графиню, осторожно подвела ее к кровати. Бережно уложила на пуховую перину больную девушку, укрыла одеялом, а затем пледом, и с волнением в глазах посмотрела на меня.

Мне пришлось решать проблемы по мере их поступления.

— Эмилия, как ты смотришь на то, чтобы прислуживать мне и графине Андрии Одиевской?

— Я, право, не знаю… — покраснев, пыталась оправдаться девушка.

— Об оплате не беспокойся. Я все оплачу с личного кармана. Может, у этих вурдалаков совесть пробудится. А хотя где этим упыренышам ведать, что такое совесть. Они герцоги! Ладно. Ну их всех в бездну! Расскажи-ка мне вот о чем. Ты уже бывала на свадебных сезонах?

— Да. В прошлом году.

— Отлично. Выходит, герцогский замок изучила хорошо. Боюсь я за Андрию. Будь добра, приведи к ней целителя или, на худой конец, лекаря. Любого, кто в этом замке что-то соображает в медицине.

Сняв с левой руки колечко с зеленым александритом, протянула его девушке.

— Это тебе в благодарность за работу.

— Что вы, леди Киара! — округлив глаза, горничная попятилась, бормоча: — Нам хорошо платят за работу.

— Не сомневаюсь, — подхватив руку Эмилии, я быстро надела ей на палец золотой ободок. — Это отдельно от оплаты. И еще будет к тебе небольшая просьба. Постарайся никому ничего не рассказывать о том, что происходит в наших покоях.

По тому, какой виноватый взгляд бросила на меня горничная, я поняла, возможно, в их обязанность входит докладывать о том, что происходит в комнатах графинь.

— С этим все понятно. Статс-даме можешь докладывать, а вот от разговора с горничными прошу воздержаться. А сейчас быстро беги.

Проследив, как за Эмилией закрылась дверь, я присела на край кровати. Приложив руку к горячему лбу Андрии, нахмурилась. Тяжко вздохнув, встала. Подойдя к окну, стала смотреть верхушки многовековых деревьев, занимающих несколько гектаров парка, и обдумывала свой поступок. По меркам этого мира колечко стоило дорого. Я могла подарить его Одоевской. На девушке, по всей видимости, были надеты родовые украшения матери. Крупные красные камни в колье и серьгах никак не сочетались с платьем нежно-розового цвета.

Мне пришлось отдать дорогое колечко горничной как плату на будущее. Я находилась в логове менталистов, и любое их прикосновение к руке могло выдать мой магический дар. Уж лучше смерть, чем безвольное существование в сумасшедшем доме. Эмилия будет стараться прислуживать Андрии даже в том случае, если я исчезну с этого отбора. Еще я заметила такую закономерность, что собираю вокруг себя бедных и обездоленных. Да это и понятно почему. Познавший голод подаст хлеб страждущим. А на унижение и оскорбления смотреть совсем не могу.

Мои раздумья прервали вошедший в покои старичок и горничная.

— И кто здесь у нас захворал? — лекарь бросил на меня добродушный взгляд. Поставив саквояж на амперный столик, направился к кровати. Присев на край, подхватил руку графини. Положив пальцы на тонкое девичье запястье, стал слушать пульс, при этом внимательно наблюдая за Андрией.

Графиня в это время вела войну со своими потяжелевшими ресницами, никак не желающими открываться.

— Где же вы, голубушка, так простудились? На улице прекрасная погода. Ну, ничего, повернитесь-ка на живот, я прослушаю ваши легкие.

— Под ледяной дождь попала, — чуть слышно произнесла Андрия, закашлявшись, едва сумела перевернуться и, обессилев, прикрыла глаза.

Встав с постели, лекарь направился к столу, раскрыв свой саквояж, выудил из него стетоскоп. Вернувшись к постели, прослушал легкие больной. Пройдясь пару раз рукой по седой бороде, вновь улыбнулся мне добродушно.

— Воспаления легких нет. Так, легкая простуда. Выдам вам флакон с микстурой. Будете подавать больной через каждые три часа в течение суток. И через два дня ваша красавица будет бегать.

— Доктор… мы не можем ждать два дня. У нас сегодня бал. Не исключено, что Его Величеству не понравится отсутствие одной из невест.

— К моему глубокому сожалению, деточка, я лекарь, а не целитель.

— Сколько мы вам должны за осмотр больной и назначение лечения?

— Что ты, деточка. О какой плате может идти речь. Я нахожусь на службе у Ее светлости герцогини Авигель Арвайской.

Лекарь направился к столику, подхватив саквояж, старичок повернулся и улыбнулся на прощание.

— Пусть ваша горничная пойдет со мной. Я передам нужную микстуру.

После ухода Айболита и Эмилии я рванула к себе в покои. Мне совсем не нравилось, что графиня Одиевская останется лежать в постели, когда все невесты будут рассыпаться в любезностях перед монархом. И еще я подумала о маме и призраках. Не могли они отправить меня в логово гадюк, не сунув какую-нибудь бутылочку с целебной настойкой.

Открыв крышку шестого сундука, вытащив из него коробки со шляпками, завизжала от радости. На самом дне лежали завернутые в тряпицы флаконы. Перечитав инструкции у пяти первых пузырьков, наконец, нашла нужное лекарство.

«Усилитель физического состояния. Самочувствие улучшается через десять минут. Действие в течение трех часов, затем резкое ослабление. Желательно в это время находиться в постели».

Схватив склянку, понеслась в покои Андрии. Дождавшись Эмилию, с довольной улыбкой на лице показала ей свою находку. Напоив Андрию микстурой, выписанной лекарем, поправив одеяло, мы поспешили в мою комнату, по пути потушив светильники, тем самым давая больной девушке хорошо выспаться. До начала бала оставалось пять часов, и за это время ох сколько нужно было успеть.

Эмилия оказалась мастерица на все руки. Не буду описывать нудные процедуры мытья и укладки волос. Надев корсет и панталоны, я понеслась в комнату Андрии.

Разбудив девушку, мы приподняли ее за белы рученьки, напоили зельем силы и, прождав нужное время, с изумлением увидели, как наша красавица ожила в прямом смысле слова.

Передав графиню в заботливые руки горничной, я вернулась в свою комнату. С Одиевской мы были практически одинакового роста. Нужно было подобрать ей платье и украшения.

Пока Эмилия намывала меня в ванне, рассказала много интересного про отбор невест. Помимо Вильгара Арвайского, на свадебный отбор съезжались женихи со всего Марвайского государства. Предпочтение герцог выдаст одной девушке, а из оставшихся невест мужское сословие высшей знати присматривает себе супругу. Поэтому хотела, чтобы малышка Андрия выглядела на сто процентов. Может, и на ее долю выпадет счастье, и какой-нибудь граф не посмотрит на бедность девушки.

Я стояла и некоторое время не могла вымолвить ни слова. Графиня Андрия Одиевская была восхитительно хороша. Она была похожа на принцессу, сошедшую со страниц сказки. Подобранное для нее платье бледно-голубого цвета село по ее фигуре идеально. Из украшений на ней была золотая цепочка с кулоном, вставленным в него крупным алмазом в виде капли. В мочки были вдеты серьги в форме нитей воды, состоящие из россыпи мелких бриллиантов. На правом ухе я зацепила ей кафу из трех бабочек. На палец левой руки надела тоненькое колечко, соединенное цепочкой с браслетом на кисти. Слейв из бабочек дополнял украшение на ушке и смотрелся обворожительно, нежно и изящно на аристократической руке графини.

Чтобы не блистать в подобных ювелирных украшениях, себя ограничила нитью из жемчуга и кольцом в виде цветка с крупной жемчужиной в середине.

— Никогда не видела таких красивых невест, — осматривая нас, всплеснув в восхищении руками, выдала свой вердикт Эмилия.

— Хм… Мы еще покажем эти упырям! Да, Андрия, — подмигнув девушке, я направилась на выход и резко притормозила от вопроса горничной:

— Леди Киара. А кого вы упырями называете?

— Так ясно кого. Семейку Арвайских, будь они трижды неладны. Все, Эмилия, не отвлекай, мы и так уже опаздываем. Статс-дама будет гневаться.

Как оказалось, насчет опозданий нервничали зря. Увидев нас, Теодора Салькафт впала немой ступор. Поиграв с минуту в гляделки, мы обменялись с ней взглядами: я окинула ее с ног до головы нечитаемым, она, к моему изумлению, настороженным. Что бы это значило, гадать не стала.

Распахнув настежь двери бального зала, церемонийме́йстер, ударив палкой о пол, прогремел басовито:

— Открывается ежегодный брачный сезон!

После его слов оркестр заиграл веселую мазурку, и невесты по одной стали вплывать в бальный зал.

Единственное, что мне запомнилось из всего всеобщего веселья, это представление нас королевской чете.

Интересным было то, что моей личности Гариар Тармийский уделил особое внимание.

Если честно, мне стало не по себе под его пытливым, пронзительным взглядом. Словно до желудка добрался и внимательно изучал его содержимое. Хотя чего там смотреть — пустота. Бутербродом и тем не угостили. Фигуры наши блюдят. И если бы я знала, о чем в это время думает монарх, то была удивлена не меньше его.

Потому что буквально за час до начала церемонии статс-дама принесла ему нерадостное предсказание: «Ваше величество! Простите, что отнимаю ваше время, но должна немедленно сообщить о моем предвиденье. Когда смотрела в глаза графини Корхарт, как наяву увидела, золотыми буквами было написано: Герцогиня Киара».

Предсказания Теодоры были редки, но всегда праведны. Вот и недоумевал Гариар, дотошно рассматривая графиню Корхарт. Видеть у племянника жену с подмоченной родословной не хотелось. Но Тармийский решил не торопить события.

«Вильгар молод, а вокруг столько молоденьких красавец. Хотя, что душой кривить. Из всех невест он бы сам отдал предпочтение только двум девушкам: Киаре Корхарт и Андрии Одиевской.

О графине Одиевской вообще неверную информацию предоставили. На ней одних украшений висело стоимостью как хорошее имение. Давно не доводилось видеть таких крупных алмазов, как у нее в кулоне. А что за дивное украшение приколото к маленькому ушку. Не менее изумительно выглядит убранство на левой руке. И королеву необычные золотые украшения заинтересовали. Не дело, когда у королевы нет того, что имеют подданные».

Пока Гариар Тармийский размышлял на тему невест и золотого убранства на руке и ушке красавицы Андрии, Вильгар кружил графиню Корхарт в танце.

Младший Арвайский был разгневан и оскорблен до глубины души. Чуть ли не опозорила при всех, решила отказать ему в танце. А потом, словно сжалившись, подала ему свою изящную руку. И все время, пока он кружил Киару по бальному залу, не бросила на него и взгляда своих красивых темно-серых глаз.

— Мне по секрету донесли, что вы наше семейство вурдалаками и упыренышами называете. Можно уточнить, отчего мы удостоились такой «чести»?

— А чего непонятного. К вам в замок пожаловали невесты. К сожалению, одна из них попала под дождь и заболела. За все время, пока мы сидели в покоях, о состоянии здоровья графини даже никто не поинтересовался. А хотя, чего я вам объясняю. Вам уже наверняка посоветовали обратить внимание на графиню Камисаль Юравскую. Очень подходящая для вас пара. А главное, так изумительно смеется. Лошади в стойлах от зависти, наверно, все поубивались.

Желваки на скулах младшего Арвайского заиграли ходуном. Вильгар едва сдерживал бушующую в груди ярость. Вот вроде и сказала Киара всю правду, но так преподнесла ее, что готов придушить красавицу. И самое интересное — девушка не жеманится, ее личико не покрывается румянцем, и она не поднимает на него своих восхитительных глаз.

— А почему вы на меня не смотрите?

— Боюсь ослепнуть от красоты сиятельного лорда.

Вильгар чуть не задохнулся от такого наглого выпада в свой адрес. Как укротить строптивицу? На ум пришло только одно: «Графиня Киара Корхат. Из всех двадцати претенденток мне больше всего понравились вы. Жду вас завтра в беседке для встреч».

Я дернулась и едва удержалась, что бы ни посмотреть в глаза убийце. Все время, пока Вильгар кружил меня в танце, боялась, что стоит только взглянуть в ненавистное лицо, и не удержу себя. Вцеплюсь пальцами в карие глаза и вырву их с корнями. Но вдруг целители творят здесь чудеса. Пришлось терпеть. Не думала, что чувствовать на своем теле руки насильника будет для меня пыткой. Память словно взорвалась, подбрасывая одну за другой картины нашего с Рив пребывания в доме с садистами. По моему телу пробежала горячая волна. Сконцентрировавшись в солнечном сплетении, стала грызть меня из нутра. Чуть не закричав от боли, сбилась с ритма, но, на мое счастье, танец закончился.

— Если хотите, чтобы я пришла к вам на свидание, отыщите в парке самую удаленную беседку. Не хочу встречаться при лишних свидетелях.

— Но этикет…

— К черту ваш этикет! — грубо и резко оборвала Вильгара: — Завтра жду от вас записку с точным указанием места встречи. Окинув помутневшим взором зал, добавила: — Не провожайте меня. Высвободив руку из мужской горячей ладони, медленно направилась в сторону окон. Задержав взор на тяжелой портьере, не в силах сдерживать внутреннюю боль, глубоко вдохнула и сразу медленно выдохнула скопившейся жар. И тут же нахмурилась, наблюдая, как затлела бархатная ткань. Паника вновь накатила волной, и я знала единственный способ успокоить ее. В этот раз утихомирить внутреннее буйство пришлось долго. Меня отпустило, лишь когда добралась до строк песни:

«…Бокал любви до дна мы выпили напрасно.

Растаяли, как дым, все нежные признанья».

Боль в теле отступила мгновенно, оставив на растерзание душу. Хотелось выть. Орать на весь зал о подонках, уничтоживших, растоптавших наши жизни. Слезы горячими потоками заструились по моим щекам. Я брела мимо танцующих пар, словно привидение. Наблюдала сквозь мокрую пелену на глазах, как за окном сверкнула молния. Потоки воды ударили по стеклу, пройдя через стеклянную преграду, хлынули на пылающую портьеру. Такого действа в этом мире мне еще не доводилось видеть. Льющиеся струи дождя совпадали с моим внутренним состоянием. Меня тянуло к прохладным потокам воды. Хотелось встать под ее чистыми нитями и смыть с души и тела всю грязь, которая окружала меня с момента попадания в мир Карварс.

Женский визг мгновенно отрезвил, разогнал мысли и желание.

Стоявшие у окна приглашенные гости отскочили в сторону, с испугом смотря на стекающие с подоконника ручьи воды.

«Хватит». Сказала себе. Вновь пропела мысленно песню, спасавшую меня не раз от внутренних терзаний. — Завтра, — шепнула я едва слышно: — Завтра оборвется жизнь второго насильника. Месть свершится.

Вид кружившей в танце и мило улыбающейся паре обдал холодом.

«Ну, уж нет… малышку Андрию ты никак не получишь. Время зелья скоро закончится, пора уводить Одиевскую в покои. Если вдруг девушке станет плохо, не хочу, чтобы эта падаль в образе герцога несла ее на руках».

Уговаривать графиню не пришлось. Выглядела она уставшей, но счастливый румянец на щеках выдавал бурлящие внутри нее чувства.

«Только влюбленности нам не хватало. Ничего, завтра весь этот фарс закончится».

Поднимаясь на шестой этаж, думала о превратностях судьбы и о Вильгаре. Зацепить его самолюбие я умудрилась, а вот решится ли он на встречу в уединенном месте… вопрос. Если побоится, что я его скомпрометирую, то буду думать о том, в каком месте лучше подловить мерзавца…»

Мой план удался. Уже к обеду лакей принес письмо от герцога. В нем указывалось время и место нашей встречи.