Безликий бастион (СИ)

-Вы уверены, что всё хорошо? Я мог бы сообщить Александре и…- Она резко прервала меня, не дав договорить.

-Нет, не надо. Мне уже намного лучше, честное слово. – Словно маленький ребёнок пообещала она. Я улыбнулся столь невинному тону.

-Вы кого-то ищите?- Невзначай поинтересовался я.

Девушка мигом стала оборачиваться по сторонам, ища кого-то.

-Нет, не ищу. Вы не могли бы принести мне воды?

Я быстро поднялся с колен, и качнувшись вперёд, я громко выдохнул и сделал шаг в сторону. Но девушка схватила мою руку, лучезарно улыбаясь, тихо вымолвила:

-Меня Агнесса зовут.

-Антон.- Ямочки на моих щеках заняли свои почётные места.

-Спасибо за всё. Спасибо.

Я напоследок взглянул на её милое лицо; в её голубые, как океан глаза; на её тонкую линию губ; на прямой нос и овальное личико. Девушка, действительно, выглядела великолепно даже с обычным конским хвостом на голове.

Уже вернувшись обратно и держа в руках прозрачный стакан с водой, который я наполнил на кухне, девушку я не обнаружил. Она скрылась, даже не попрощавшись, но совсем не это меня беспокоило. Её довольно дурное самочувствие пробуждала во мне некую тревожность. Почему-то мне вдруг представился образ скрюченной девушки в северной части дома, которая в мучениях зовёт на помощь. Но эти мысли мгновенно прервал очень ласковый голос, позвавший меня со спины. Я резко обернулся.

-А вот и ты.- Её глаза светились радостью и счастьем, наполняя каждую мою клетку в организме необычайным чувством лёгкости.

Её красное платье струилось по стройным ногам и касалось пола, но Ева ловко его придерживала, чтобы не запачкать и не наступить на него. Скрытая плотным шёлком грудь просвечивала, создавая идеальный женственный контур. Прическа, состоящая из кудрей, была убрана наверх, но пару аккуратных прядей касались белой маски.

-Я…- Замямлил я.

-Думаю, тебе стоит познакомиться с ними.

Ева ласково коснулась моей руки и повела вслед за собой, совсем не замечая моих сопротивлений. Ах, да, сопротивлений и не было.

Я словно безумный влюблённый мальчишка плёлся за ней, не задумываясь о том, куда вообще она меня ведёт. Моё внимание больше привлекала оголённая спина, на вид кожа казалась идеальной. Я и не сомневался, что прикоснувшись, ощутил бы всё тоже самое.

Мы протолкнулись сквозь толпу, которая видя хозяйку-Еву, расступалась и мило улыбалась сквозь свои маски. Платья присутствующих дам отливало всеми цветами, отчего у меня немного закружилась голова от обилия света. Что касалось расходящихся мужчин? Так они бросали на меня презрительные взгляды, восхищаясь утончённой миниатюрной фигурой Евы, шедшей вплотную, прижавшись ко мне и держа меня за руку.

Мы остановились посреди зала, где полукругом застыли несколько девичьих статных силуэтов. В полутьме я сразу же всех узнал, отчего немного помялся. Знакомство с ними не создавало во мне дискомфорта, но лёгкое напряжение, какое источали глаза Евы, меня накрыло. Накрыло с такой силой, что воздух из лёгких превратился в ртуть и стал разрушать всё на своём пути.

Первая, кто заметил меня из компании девушек, была особа в коралловом платье. Её маска на пол лица совсем не скрывала серых как сталь глаз и глубоких скул. Улыбаясь мне, она протянула свою руку.

-Я Эдельвейс, но зовите меня Эдель или Деля или как вам будет угодно. – Очень милая и лучезарная девушка, чего не сказать о молодом человеке, что сопровождал её. –Мой муж – Дмитрий Жданов. – Она влюблено взглянула на высокого крупного брюнета, выуживая из него какие-либо эмоции. Наконец, он ей поддался и улыбнулся.

-Вы женаты?- Немного озадаченно переспросила Ева.

-Да.- Кивнула в ответ светловолосая Эдельвейс. –Уже как второй год.

-Антон.

Подав уже руку крепышу Дмитрию, сказал я. Он явно чувствовал себя сегодня здесь неуютно, поэтому косился на всех свирепым взглядом. Но на меня он посмотрел, будто понимающе. Словно чувствовал, что он тут такой не один.

-Дмитрий.- Ели ухмыльнувшись, ответил парень.

Следующая девушка среднего роста с черными волосами, которая казалась мне довольно-таки статной, подала свою хрупкую ручку и как-то своеобразно улыбнулась, что на мгновение мне почудилось, будто она флиртует. Но было очень неправильно так думать, поэтому я мигом выкинул эти глупые мысли из головы.

-Лидия Ульман. – Она протянула руку.

-Антон Ермаков.- Точно таким же деловитым тоном произнёс я. –Приятно познакомиться.- Не мог не подметить я.

-Тоже.

И я вновь обратил свой взор на прекрасную, худощавую, высокую диву в платье, состоящем из цветов. Милая и робкая улыбка озарила овальное личико с впалыми щеками. Глаза горели странным таинственным блеском, отчего миллион мурашек пронеслось по моей спине. Немного приоткрыв рот, я заговорил словно не своим голосом.

-Антон.

Вблизи она была такой же чудесной и сказочной, как вдали.

-Наина. – Неужели такая вроде бы статная и богатая женщина может казаться невинной и непорочной девчушкой. Хотя и назвать её прямо-таки «женщиной» язык не повернётся. Скорее «девушка» лет двадцати трёх, не больше.

Чтобы взбить некую неловкую, и вдруг появившуюся из неоткуда, тишину, Ева громко и радостно заговорила. Сейчас её тон совсем не был спокойным и уверенным, скорее наоборот немного дрожащим и возбуждённым, отчего я сразу же понял, насколько была она счастлива. Счастлива быть здесь; счастлива, блистать перед гостями в самом красивом платье на этом свете; счастлива, быть частью общества; счастлива, видеть всех тех, кто когда-то был для неё безмерно дорог. И этих «счастлива» можно было перечислить миллион.

-А где же Клементина?

-Да и Орнеллы нигде не видать…- Продолжила Лидия, оглядывая толпу вокруг себя.

И вдруг я увидел в голове сомнительный образ своего друга в костюме пчелы, уводящего девушку к себе в подвал. Конечно же, я понимал, что Витя и в жизни не посмеет обидеть даму, да ещё и такую стойкую на характер, как Орнелла, но в душе возникло пару тревожных сигнальчиков. Хоть и она казалась простой, всё же аристократское начало в ней виднелось, а именно это мог задеть болтун и пройдоха Витя Фирсов.

И с каких это пор я стал такой заботливый?! Ах, да, я таким был всегда.

Сказать, что Витя увел Орнеллу к себе, у меня не повернулся язык, так как выдавать этих двоих у меня совсем не возникало желания. Уж не поддержать друга и девушку, чем-то отчасти напоминавшую меня и близкую мне по духу, я не смог.

-Клементина танцует,- Очень робко проговорила Наина, глазами указывая в сторону, где в темноте крутилась одна единственная странная пара.

Они о чём-то говорили, о чем-то своём. На ней была пижама, которая висела, как на вешалке, а он был в джинсах и белой облегающей футболке. Как они смотрелись со стороны? Идеально. Я не истинный ценитель чего-то прекрасного в мире, так как вижу красоту практически во всём, но эта странная пара, действительно, производила впечатление очень счастливых и довольных всем влюблённых.

Клементина, девушка, которая хваталась за белобрысого парня, как за собственный спасательный круг, была больна. По крайней мере, так сказала Ева, хоть и было видно, что она безумно огорчена знанием этого факта. Но того же не скажешь о самой девушке. Видимо болезнь для неё не такая пытка, чтобы не наслаждаться жизнью в той степени, в которой преподнёс тебе её господь.

-Кто с ней?- С нежностью проговорила Ева.

-Не знаю. Впервые его вижу, а вы?- Два серых стальных глаза Эдельвейс оглядели девушек.

-Если честно, я и саму Клементину вижу впервые за четыре года. – Призналась Лидия, опустив голову вниз. –Мне очень жаль, девушки, что мы с вами совсем перестали общаться. Сосем. Моя работа меня изматывает, но обещаю, что больше так продолжаться не будет.

-Конечно, не будет!- Строго проговорила Эдель. –По крайней мере, нам действительно жаль, Ева, что мы не виделись с тобой уже десять лет… Мы все.

Глаза Евы мигом расширились, в их уголках собрались маленькие тлеющие огоньки боли и горечи. Но главное, что в них виднелось, так это чувство вины. Вины за собственную жизнь и отстраненность. Не знаю отчего, но мне показалось, будто девушке захотелось провалиться сквозь землю от стыда.

-Простите меня.- Залепетала Ева. –Простите, что была такой эгоисткой. Я почему-то думала, что вам без меня даже легче как-то.

-Если б тебя слышала Клементина…- Со снисхождением и облегченностью ответила ей Лидия. Действительно, это девушка была очень строга.

-Мы обмолвились с Клементиной парой слов перед входом сюда. – Скромно заговорила Наина, будто отвлекая всех от возникавшего напряжения. –Это её друг. Он очень ей близок, поэтому она и пригласила его сюда.

-А пижама это костюм такой?- Весело произнёс я.

-Клементина сказала, что сбежала с больницы.- Уже с огромной тревогой в глазах продолжила Наина.

-Сбежала?- Возмутился парень Эдель, Дмитрий. –С больницы?- Теперь он смотрел на свою жену, прижимаясь к ней сильнее.

Все девушки мигом грустно вздохнули и на друг друга поглядели. Для них это была не самая приятная тема, но замолчать и прекратить разговор не посмели. Эдельвейс отчаялась ответить на вопрос супруга, но чуть склонив голову и мучительно морща лоб.

-Когда мы учились в школе, у Клементины нашли метастазу костей. Она больна до сих пор.

-Оу. – Сжался Дмитрий, пробегаясь глазами по девушке, что кружилась в медленном ритме с белокурым парнем. –Насколько я понимаю, это не излечимо? Даже за большие деньги?

-Моя семья предлагала родителям Клементины материальную помощь, когда все только начиналось. – Выдыхая, говорила Ева. – Но они отказались, сказав, что справятся сами.

-И отлично справились.- С огромным недовольством продолжила Лидия, складывая руки на собственной груди.

-Я пыталась поговорить с Клементиной сегодня. Сказала, что могу одолжить ей некоторую сумму на лечение, но она отказалась. Обосновала всё тем, что ей совсем не нужны деньги для того, чтобы стать здоровой.

-Господи, как это на неё похоже.- Смотря мужу в грудь и сильно его, сжимая своими руками, сказала Эдельвейс. –Эта вечная непоколебимость и детская наивность.

-Её уже не изменить, Эдель. – На защиту Клементины встала Наина, нежно улыбаясь и смотря на счастливую подругу с блондином в обнимку.

Этих двоих с гордостью можно было назвать «сладкой парочкой». Таких нежных поцелуев и робких, как у подростков взглядов, можно увидеть далеко не часто.

-Ева, может быть, ты споёшь нам?- Очень тихо сказала Эдельвейс.

Девушку словно откинуло от слов подруги. Она, расширив глаза в безумной манере, сделала шаг назад, указывая руками свою непричастность к сложившейся ситуации. Все мигом ободрились от столь грустного разговора о Клементине, и кинулись, улыбаясь во все зубы, на бедную и беззащитную Еву. Как настоящий джентльмен я обязан был стать на её сторону и вытянуть из сомнительной авантюры игривых подруг, но почему-то этого не сделал. Даже наоборот, принялся тоже уговаривать девушку выйти на сцену и спеть нам.

-Конечно, Ева, давай! Ты обязана спеть. – Подначивала её Лида.

-Нет, что вы? Я уже не пела целую вечность.

-Да ну брось. Ты в музыкальной школе была первая, как по пению, так и по игре на инструментах. Никогда такого не было, чтобы у Евы Майер что-то не получалось!- Подбадривала её Эдель.

-Всё изменилось, Деля. Я давно уже не первая.

-Не могу поверить, что это говоришь ты? Непобедимая и сильная Ева… Где же твоя храбрость, где смелость? Где всеобщая любовь и поклонение?

Но Ева, будто не слышала её, она смотрела на сцену, где пела группа, нанятая её родителями, и с болью в глазах вздыхала. Было видно, что она хотела спеть, и спеть так, чтобы утереть всем нос. Поэтому коснувшись её бледной руки, я проговорил, ища во взгляде девушки что-то, что не мог найти уже целый месяц. Я искал уверенность в себе.

-Ты все сможешь, Ева. Просто хватит уже сомневаться в себе. Ты же сильная как-никак.

Мне казалось, девушка была не просто охвачена моими подбадривающими словами, она была поглощена ими полностью, прокручивая в собственной голове каждый звук и призвук. Потихоньку, шажочек за шажочком все эмоции тревоги испарялись, даря ей возможность дышать свободно.

И больше под белой маской не скрывалась горечь или огорчение, и даже не боязнь чего-то и неуверенность в себе. Она наступила на собственных страх самой себя и обтёрла ноги об него.

-Мама!- Так громко крикнула Ева, что, наверное, весь зал уставился на неё. Но видимо девушку больше это не волновало, так как она сама прошлась по толпе равнодушным взглядом, обдавая по каждому гостю холодом, ища глазами Александру. –Мама!- Ещё раз повторила она.

И в мгновение ока, несущаяся на всех парах Саша, протолкнулась сквозь людей, расширив глаза и пялясь на дочь. Мне показалось, или я действительно слышал, как бьётся сердце этой женщины?!

-Господи, Ева, что такое?- Она схватила дочь за руки и стала оглядывать красное платье, в поисках следов огорчения девушки. Но как таковых не нашла, поэтому её безумие тихо распалось на кусочке, а дыхание выровнялось. –Что-то не так, дорогая?

Неужели такая легкомысленная Александра с татуировками на руках, может быть и заботливой мамашой-наседкой? Я был обескуражен мгновенным изменением женщины. Мнение о ней менялось кардинально с каждой секундой.

-Мама, я хочу спеть на сцене, это возможно? – С детской робостью спросила Ева.

И тут Саша, мать безликой Евы, словно остолбенела. Она будто совсем потеряла возможность свободно дышать и что-либо различать в огромном столпотворение, которое её окружило. Музыка затихла, и все уставились на этих двух женщины, ожидая чего-то. Чего-то, что могло вызвать в обществе ажиотаж, но Ева всего лишь хотела спеть. Спеть простую песню.

-Не могу поверить, доченька.- Слёзы и мягкий тон Александры казался мне чем-то новым и неведомым. –Не могу, Ева. Не могу!

-Мама, не реви, пожалуйста. Разреши спеть песню. Лишь одну,- С мольбой Ева смотрела на свою мать. –Всего лишь одну.

Их игра в гляделки длилась отнюдь не так уж и долго. Вскоре Александра стала размахивать руками, осушая таким образом слёзы вокруг своих глаз. Выпрямив свою спину, женщина напоследок улыбнулась дочери, сжала её плечи и на каблуках мигом развернулась, беря одну Евину Руку и волоча её за собой. Шаги Саши были стремительнее скорости света, наверное, потому что она боялась, будто дочь в один момент передумает. Но уверенность в глазах Евы горела с яркостью солнца.

И вот преодолев толпу, преодолев всех присутствующих гостей, которые мигом с террасы перешли в огромный зал и так заполненный людьми, женщина встала на сцену, останавливая происходящее действо на ней. Именно сейчас женщина была озабочена желанием своей дочери, и сложно было бы её остановить. Или хотя бы создать преграду для остановки.

Александра, будучи очень воспитанной женщиной, но достаточно своевольной, она отобрала микрофон у девушки, что ещё минуту назад пела. Та немного отстранилась назад, c недоумением смотря на свою группу. Из-под маски её щёки чуть покраснели. Но впоследствии поведение Саши не так уж её и возмутило. От женщины в татуировках можно ожидать многого.

-Дорогие гости, у меня не хватает русских слов, чтобы передать все те эмоции, что сейчас во мне бушуют. И я думаю, немецкий, английский и малазийский языки меня не спасли бы.

Ева уже не казалась такой уверенной в себе. Она мялась за спиной матери, как маленькая девочка, держа двумя пальцами подол шелковистого платья матери и сменная его. Её глаза в маске казались немного туманными и немного напуганными, а изящная фигура остолбеневшей.

Не знаю отчего, но я непроизвольно улыбался, смотря на неё. Девушка, тоже найдя меня взглядом, немного помялась, кивнула головой и улыбнулась глазами настолько ярко, что счастливый огонёк коснулся меня. Да что там коснулся, он опалил меня и сжег всю одежду на меня, превращая её в лохмотья.

-Сегодня, в этот знаменательный день для моей семьи, дочь которой, Ева Майер, желает исполнить вам песню. – Александра быстро повернула голову в сторону Евы, шепча ей что-то. Через секунду она снова смотрела на гостей. – Прошу не судить мою дочь строго, она уж...-Девушка мигом утихомирила мать, отобрав у неё микрофон.

-Мама!- Резко призвала к молчанию Ева.

Александра без сомнения была хорошей и добродушной женщиной, отчасти даже и заботливой мамочкой, но вот что касаемо её языка, так тут проблем было действительно много. Иногда эта женщина просто не умела останавливать поток своих эмоций, которые нередко выплескивались через край, создавая о ней мнение, как о легкомысленной даме. А ведь таковой она совсем не являлась.

-Извините меня.- Смеясь, стала прорываться к микрофону, что был в руках Евы, женщина. –Евочка, удачи. – Мама на прощанье поцеловала свою дочь в щёку, нежно её обняла и удалилась со сцены.

И вот она стояла одна посреди небольшой сцены, держа в руках микрофон и скромно сжавшись, озираясь по сторонам. Она ужасно переживала, отчего глаза постоянно бегали по присутствующим в зале; периодически они касались меня, и я видел в них в эти самые мгновения облегчение, но когда она снова возвращалась к гостям, её тревожность вновь селилась в очах.

Глубоко вздохнув, она прикрыла глаза и медленно поднесла микрофон ко рту.

-Я приветствую всех тех, с кем ещё мне не пришлось пообщаться. Надеюсь, вам нравиться вечер, что устроила моя семья. Мы очень рады видеть вас в своём доме. Не знаю, впечатлит ли вас моё пение… Но раньше, будучи подростком пела я хорошо. – Усмехнулась она, а вслед за ней и толпа. Даже я невольно стал улыбаться сильнее.

По Еве было видно, что она ужасно нервничает, но чтобы не будить в себе целый ураган подобных чувств, она смотрела в неизвестную точку на стене, отчего ей, наверное, становилось легче говорить с гостями.

-Так что уж не сильно на меня надейтесь. Но я постараюсь вас не разочаровать.

Девушка мигом повернулась к гостям спиной и зашагала к ребятам, что были за инструментами. Обмолвившись с ними парочкой слов, она снова вернулась на середину сцены, сияя своими яблочными глазами. На удивление теперь она совсем не боялась быть увиденной и даже не казалась напуганной. Её спина выпрямилась, голова чуть приподнялась вверх, а правая рука, что держала микрофон, поднялась ко рту.

Заиграла медленная музыка. Гитарные аккорды разнеслись по залу, звуки рояля мелодично зазвучали, собирая всю инструментальную элегию в ровные музыкальные звуки. Прослушав вступление, я понял, что знаю эту песню, но вот вспомнить её у меня совсем не выходило. Не выходило до того момента, когда первый слова песни стали исходить из уст Евы. Дальше я очутился в тумане, слушая её.

-Одинокая звезда…- Её голос чуть подрагивал, почти в так биению моего сердца. –В небесах к себе манит.- Продолжала медленно и тихо она.

Я молил бога о том, чтобы она посмотрела на меня. Хотя бы на секунду отпустила свой туманный, но и одновременно ясный взор, в мою сторону. Пусть хотя бы с секунду, но смотрит мне прямо в очи. Пусть просто увидит, как я поражён её голосом.

Мне приходилось догадываться о том, что Ева хорошо поёт, так как гортанные призвуки, мелодичный тембр и правильный говор, сдавали её. Но реальность, где я это не просто представляю, а слышу, намного эффектнее.

-А уставшая душа, с каждым днём сильней болит.

Мне хотелось умереть под этот голос, и даже бы тогда я сказал, что саамы счастливый человек. Ведь слушая это, невозможно быть несчастливым. И это не только моё мнение, и это мнение всех остальных присутствующих, что остолбенев, стояли у сцены, открывая рты. Изначально мне думалось, что Еву будет слышно не очень хорошо, так как маска отчасти не позволяла звукам вырваться, но нет, всё было отлично. Даже более. Она звучала прекрасно.

-Только лишь ради этого, стоило сюда прийти. – Совсем у моего уха раздался тихий, незнакомый мне ранее голос.

Я чуть повернул голову в сторону и увидел большие ярко-зелёные глаза и синюю больничную маску. Девушка в пижаме, а то бишь Клементина, что была больна, стояла подле меня и восхищенно смотрела на сцену.

-Вы со мной согласны? Согласны, что можно умереть ради этого голоса?- Она как маленькая девочка глядела на меня, чуть приталкивая в плечо.

-Да-да, согласен. – Быстро поторопился ответить я, так как её толчки становились сильнее.

-И вы бы умерли? Попроси она вас, вы бы умерли за неё?

Я как истукан стоял перед этой молодой девицей, не зная что и сказать. Вопрос был отнюдь не из лёгких, и, наверное, вряд ли на него можно было бы дать верного и точного ответа, но я постарался не думать и честно, со всей сердечной искренностью, ей ответить.

-Умер. И умирал бы бесконечно раз. Ради неё.

-Знаете что, а я вам верю. Даже больше. Я вижу это в ваших глазах. В вижу в ваших мурашках по телу. Вижу в вашей счастливой улыбке при виде неё. Как вас зовут?

-Антон.- Без колебаний ответил я.

-Так вот, Антон, у неё ещё есть шанс, в отличии от меня. Не дайте ей погибнуть. Не дайте ей сгореть. Пообещайте мне. Немедленно.

-Обещаю.

-Клянитесь, что не станете ей делать больно, не смотря на собственную боль!

-Клянусь.

Я словно зачарованный смотрел в зелёные глаза, находясь в трансе. Эта удивительная маленькая женщина с немаленьким ростом и с худощавой фигурой подарила мне ласковую улыбку, убирая с лица маску. Недолго раздумывая, она быстро чмокнула меня в щёку и снова зашептала на ухо. Но теперь так тихо, что мог слышать только я.

-Сделайте её жизнь счастливой, не взирая на то, будите вы с ней рядом или нет. Просто сделайте это.

Клементина мигом оторвалась от меня и, ласково смотря своими огромными глазами маленького ребёнка, попрощалась со мной, сказав, что её ждут, и скрылась в столпотворение танцующих людей.

Я бросил ленивый взгляд на молодую пару мужа и жены, Эдельвейс и Дмитрия. Они крепко держались за руки и медленно кружились, ведя о чем-то диалог. Светлые брови Эдель постоянно поднимались к верху и отпускались вниз, будто два маленьких лифта. А Дима за весь вечер, наконец-то, озарялся лёгкими весёлыми ухмылками, напоминавшие отнюдь улыбку.

Дальше моим глазам встретилась высокая брюнетка в синем платье. Лидия стояла не поодаль от Эдель, а точнее танцевала с каким-то молодым человеком, усердно ведя с ним беседу, постоянно глядя на Еву, что была на сцене.

И наконец, я глазами прошёлся по шикарной Наине, что с улыбкой тоже восхищалась, как и я, пением девушки. И даже, по-моему, в её глазах закрались маленькие слезинки понятных мне эмоций, отчего мне мгновенно захотелось подойти к ней и разделить всё набежавшее вместе.

Так я и сделал.

Подойдя к ней вплотную, я встал за спиной Наины, как ещё пару минут назад за мной стояла Клементина. Тронув её за локоть, таким образом, привлекая её внимания, девушка чуть вздрогнула и немного растерянно поглядела на меня. После моей расслабленной фирменной улыбочки «красавчика Антона», девушка, чуть смущаясь, улыбнулась.

-Почему вы не танцуете, Наина?- Пробуя на слух её имя, произнёс я.

-Восхищаюсь Евой. – Робко проговорила девушка.

Мне казалось, она как маленький котёнок боится всех и всего.

-Можно ведь и восхищаться в танце. – Я продолжал улыбаться, смущая бедную даму. Ох, ну и скромница, впервые такую встречаю. –Составите мне компанию?

Она заглянула мне в глаза, ища в них какие-либо опасения в свой адрес. Но после того, как таковых не обнаружила, мило улыбнулась и подала мне свою миниатюрную ручку. Я мигом её принял и легко взялся за стройную талию. Слыша распев Евы, я закружил Наину в медленном танце, вводя нас в некий сближающий транс.

-Потерпи ещё чуть-чуть, мы тебе укажем путь…- Крещендо девушки возвысился вверх, будоража меня до костей. Не ощущая земли под собственными глазами, я схватился за бедную Наину, представляя, будто это Ева.

Повернув голову, я взглянул в глаза той, что стояла на сцене. Моё сердце словно замерло, когда я заметил, что и она смотрит на меня. И смотрит не с укором или с каким-то огорчением, а даже наоборот. С неким благоговением и вдохновённостью. Ева смотрела на меня и пела. Пела, обращаясь ко мне, протягивая руку ко мне.

-Потерпи ещё чуть-чуть…- Почти шептала она концовку песни. Слёзы поселились в её глазах, она сжала платье на груди у самого сердца. –Мы тебе укажем путь…- И очень мелодично закончила.

Её голова резко упала вниз.

Свет в помещение мгновенно потух.

Через долю секунды свет снова включился и зал взорвался аплодисментами, которые мигом вознесли безликую Еву на пьедестал её собственных эмоций. Она, озираясь на всех присутствующих, громко хохотала в микрофон, благодаря за внимание. Конечно же, мы с Наиной, улыбаясь, тоже стали хлопать в ладоши. И я даже пару раз выкрикнул, что она чудесно спела, рассчитывая на то, что Ева может услышать.

Спустившись со сцены, девушку снова окружили гости, что-то ей вторя. Но по её безумному взгляду было ясно, что пока она находилась в себе и вряд ли слышала их. Прерывать поздравительные слова и комплименты в её адрес от гостей, мы не стали. А дали возможность в полную силу насладиться этим, ведь девушка этого однозначно заслуживала.

Кстати, к концу выступления Евы Майер, я всё-таки вспомнил, как называется эта песня, что просто взорвала здешнюю общественность. Да что там общественность, меня тоже. Ольга Кормухина – «Путь».

-Это было… нереально…- Ошеломлённо произнесла девушка, что пела здесь весь вечер. –Ну, а теперь вам всё-таки придётся слушать меня.- Усмехнулась она. - Мне как-никак заплатили. – Шутила черноволосая девушка с короткой стрижкой и в кислотной маске.

Свет в помещение снова приутих и заиграла приятная на слух тихая мелодия. Голос поющей девушки был красив, но голос Евы был просто восхитителен. Он был необычаен и настолько мелодичен, что можно было утонуть в его потоках.

Я снова пригласил на танец скромницу Наину, что продолжала стоять возле меня и восхищаться Евой, под песню Birdy – People Help The People. В этот раз мы не стали прислушиваться к пению, а завели непринуждённый разговор, в ходе которого стеснительная Наина Горшунова прекращала быть таковой.

-Я обожаю, как поёт Ева. Всегда обожала.

-А я вот впервые слышу, и знаете, немного поражён.

-Вы будите, поражены ещё больше, узнав, что это еще не все на что способна она. – Ровная улыбка выскользнула из губ девушки.

-Ева говорила, что у вас была своя группа. Так вы тоже пели?

И вдруг послышался громкий смех, совсем не похожий на смущение, какое обычно излучало лицо Наины.

-Говорила? Серьёзно?

-Совершенно.

-Да, у нас был ансамбль. «Акцент» как мне помниться. Но его судьба была просуществовать отнюдь недолго.

-Почему же?- Удивился я, улыбаясь.

-Я не очень хорошо пела, да мне это и не надо было. Клементина тогда заболела. С Евой случилось горе. Орнелла постоянно таскалась с парнями, вытащить её из драки, надо было постараться. Агнесса цвела в любви и постоянно проводила время со своим молодым человеком. Лида перешла в другую школу. Оставалась одна лишь Эдель… А ансамбль из одного человека, это не ансамбль.

-И тогда бедный «Акцент» был убит, да?- С сарказмом добавил я.

-Он погиб вместе с Евой. Ушла она, пропал и он.

-А ваше общение, вы все перестали общаться?

На секунду девушка призадумалась, пропуская через свою память все те отрывки своего счастливого прошлого. А быть может и несчастливого.

-И как бы да, и как бы нет. Я никогда не старалась быть близкой к девочкам. У меня всегда была своя одинокая жизнь, и мне её вполне хватало. Но…

-Но?

Губ Наины снова коснулась лёгкая улыбка.

-Но моя сестрица, извините за мой «французский», эта заноза в заднице не давала мне покоя. Она постоянно тянула меня куда-то. Впутывала в авантюры, хотя сама была предметом родительского отличия. Вся правильная из себя, справедливая, но такая несносная и непоседливая. Ей всегда хотелось быть командиршей, и как раз таки в новой школе она это получила.

-Мы сейчас говорим о Лидии?- Удивился я, вскинув брови к верху.

-Да. О Лидии Ульман, о моей сестре.

-Вы серьёзно с ней сестры? Вы ведь так не похожи…

-Да-да.- Улыбаясь, закатила глаза она. –Мы, действительно, с ней двоюродные сестры. Моя мать и её отец, родные брат и сестра, хотя уже на протяжении двадцати лет не общаются. Моя маменька ненавидит его, так как считает его тираном. Не очень хорошо отзываться о своём дядюшке за его спиной, но он, правда, очень жёсткий. И не поверите, но эта особая черта и передалась Лиде.

-Хотите сказать, что она жёсткая девушка?

-Ну, уж не жесткая… скорее девушка-командирша. Доминант по жизни.

Я немного напугано стал озираться на танцующую Лидию. Наина, увидев мою реакцию, мигом рассмеялась.

-Возможно, я напугала Лидией, но не подумайте о ней плохо. Она очень хороший человек. Вам лишь стоит с ней познакомиться. Кстати, мы пришли все вмести.- Наина принялась оглядываться по сторонам в поисках кого-то. –Но Орнелла с Агнессой словно испарились.

-А с остальными у вас какие отношения были, да и сейчас?- Словно переводя тему, поинтересовался я.

-С остальными?

Мы продолжали кружиться в медленном танце; я периодически поглядывал на Еву, окружённую крепкой стеной людей, не оставляющих её не на секунду.

Похоже, она застряла там надолго.

-Если честно, то раньше я не особо горела желанием с кем-либо общаться. Мне хотелось одиночества. Мне хотелось быть в том придуманном мире, где меня бы никто не трогал. Я желала просто быть одна. Но это было невозможно, так как Бог наградил меня тремя младшими сестрами и заботами в полный рот.

-У вас не простая судьба?

-Не знаю… Мне многое пришлось пережить, но я всегда была счастлива. Мои сестры и мать были всем тем, что мог подарить мне бог. И да, порой моей семье действительно было сложно, но они это всё что у меня было и будет. – Улыбка счастья озарила её лицо. –Не так давно в моей жизни появился маленький человечек, которой изменил её кардинально. Раньше я была просто счастливым человеком, но теперь я самый счастливый.

-У вас ребёнок?- Я вспомнил, что Ева что-то говорила об этом.

-Да, сын.- Лучезарно улыбаясь ответила она. –Но не только он делает мою жизнь счастливее…

-А что же ещё?

-Раньше я совсем не ценила друзей и их заботу, но теперь… Они одно из главных звеньев моей жизни.

Я снова повернул голову в сторону Евы и увидел, что девушка наконец-то избавилась от обильного внимания общественности. Оглядываясь по сторонам, она глазами искала кого-то, и моё сердце чуть не остановилось, когда мне вдруг подумалось, что она в поисках меня. Пока дорога оставалась чистой, мне немедленно надо было пробраться к ней. Терять такую возможность мог лишь только дурак.

-Удивительно, но именно в Орнелле я нашла свою опору. Именно почему-то с ней у меня наладилась та невидимая, связывающая на всю жизнь, нить. Почему-то её стальной характер стал для меня ближе всех.

Мне не хотелось бросать скромную Наину, которая подозрительно разговорилась со мной, ради танца с другой девушкой. Даже с Евой. Просто чисто по-мужски с моей стороны это было бы не очень красиво.

Найдя в столпотворении одинокую тёмную фигуру во фраке, в моей голове мгновенно назрел план дальнейших действий. И отнюдь не самый плахой план. Как мне казалось на тот момент.

-Наина, простите, что прерываю. – Извинился я. –Вадим Олегович. – Позвал я мужчину во фраке. –Вадим. Вадик.

Он развернулся с непонимающим выражением лица, вглядываясь в того человека, что его позвал. То бишь в меня. Его лицо чуть смягчилось, когда глотнув шампанского, что держал в руке, он заметил меня. Я махнул ему рукой в призывной манере. Он, немного помявшись на месте, всё-таки подошёл к нам с Наиной.

-Ну, быстрей давай!- Стал подгонять его я, так как нельзя было терять ни минуты.

Когда он подошёл, мы обменялись с ним рукопожатиями.

-Антон, здравствуйте.

-Привет.- Быстро ответил я, чуть отходя от девушки, что стояла со мной под руку. –Это Наина Горшунова, приятно познакомиться.- Проговорил я за них.

Они вежливо друг другу кивнули.

Я ведь даже и не заметил, как щёки бедной девушки мгновенно порозовели из-под маски, даже больше, они почти пылали красным цветом. Вроде взрослая дама, а так смущается при знакомстве с мужчиной, словно недотрога. Как же у неё ребёнок появился, если она такая робкая в общении. А есть ли у неё вообще муж? Что-то об этом я совсем-таки не подумал. Ну, а в принципе неважно. Его тут нет, а, следовательно, девушка одна.

-Вадим Олегович, но зови его Вадим. Ему тоже приятно с вами познакомиться. – Снова за них бегло продолжил я. Они ошарашенные смотрели на меня, совсем не понимая создавшуюся ситуацию. –Вы тут потанцуйте пока без меня, я скоро подойду. – Я передал маленькую ручку Наины мозгоправу и лицом отошёл от них на пару шагов. –Всё давайте, общайтесь. – Уже было почти ушёл я. –И не обижай её, мозгоправ. Найду, плохо будет. – Я пригрозил ему пальцем, двигаясь спиной в сторону, где стояла Ева.

-И в жизни не посмею,- Выставил перед собой он руки. –Особенно такую прекрасную девушку. – Он взял Наину за руку и, медленно наклонившись, её поцеловал.

-Зовите меня Ина…- Робко, краснея, проговорила она.

Как только я понял, что между ними налажен контакт, а то есть сразу же, я поспешил к девушке, которая в одиночестве высматривала кого-то. До последнего я надеялся, что меня. И вот уже стоя радом с ней, смотря в её яблочные глаза, громко вздыхая, думая с чего бы начать разговор, я всё же протянул к ней руку, касаясь гладкого, как шёлк запястья.

-Привет…- Неловко произнес я.

А темы всё так и не лезли в голову.

-Привет,- Робость, что была совсем недавно у скромняги-Наины, передалась и Еве. Смущённо девушка подняла свой взор на музыкальную группу, возвышающуюся на сцене. – Не желаешь потанцевать?

Конечно же, песня уже изменилась, и меня немного удивляло, а отчасти бесило оттого, что в зале постоянно играет «медляк», но танцевать с Евой даже под Sia – «I`m In Here», было фантастически для меня. Ярого любителя репа чернокожих можно пытать такой музыкой, но после происходящих со мной изменений, после того, как я ночью слушал в комнате Евы классику, моё мировоззрение изменилось. Мне кажется, изменился и я.

-С удовольствием, Ева.- Я прижал её стройный силуэт к себе, вдыхая мягкий и нежный аромат ванили и дорогих духов.

Боже, ничего не делая, она вызывала миллиард ощущений и эмоций во мне. Я терял рассудок, лишь вдыхая её аромат, о её касаниях я вообще молчу. Они меня испепеляли заживо на месте.

-Почему ты больше не называешь меня Бастион? Просто к твоему «Ева» я не могу привыкнуть.- Кружась со мной в одном, очень медленном, ритме, спросила она.

-Ты была Бастионом, потому что я сравнивал тебя с крепостью. Но теперь, когда ты, не боясь ничего, вышла в люди, перестав стесняться себя, я не желаю больше считать тебя бастион.

-Но я всё также остаюсь для тебя безликой…

-Ты сломала все свои внутренние стены, и неужели для тебя станет трудностью, наконец- то, сорвать тот мнимый фасад, что ты возвела вокруг себя?- Промолвил я, гладя большим пальцем белую маску.

-Этот фасад совсем не мнимый, Антон. Совсем. В нём я просто безлика, но без него я чудовище. Неизвестность всегда краше, ужасного настоящего.

-А что если настоящее единственное, что можно принять? Что если принять настоящее, это именно то, что нужно? Не боишься, потому что готов с ним встретиться…

Ева чуть помолчала, смотря в мои глаза.

-Какой ты представляешь меня? Какая я в твоём воображении?

-Настолько красивая, что я влюблён в тебя.

Её глаза перестали быть яркими, а приобрели серый стальной отлив и наполнились слезами. Голова стала раскачиваться из стороны в сторону, отпускаясь всё ниже и ниже. Ей хотелось кричать, но она молчала, также молчала, как и я. Её эмоции были очень похожи на мои, только вот я не мог сдать слёз, а она сдавала. Но это не значило, что её боль в сто раз сильнее.

-Нет, Антон. – Она не желала смотреть мне в глаза, поэтому держала голову внизу. –Не такой, какой ты хочешь меня видеть… Реальную меня. Какая я реальная? Какая я в твоей голове с изувеченным лицом?

-Тебя нет в моей голове с изувеченным лицом.

-Тогда представь сейчас. Представь меня. Какая я? Опиши. – Требовательно взглянула она.

После недолго молчания, в котором я оставил своё раздумье, я всё же заговорил. И я говорил всё то, что приходило мне на ум, всё же представляя изувеченное лицо Еву. Представляя её прекрасное лицо изуродованным парочкой лёгких шрамов.

-У тебя большие глаза, которые обрамляют густые ресницы. По бокам которых появляются морщинки, когда ты улыбаешься. У тебя припухловатый нос, как у отца и его же контурные губы. У тебя небольшой шрамик на подбородке и, возможно, пару царапин на правой щеке. А ещё у тебя на лбу не большой зигзаг, как у Гарри Поттера. – Под конец своих слов я немного улыбнулся.

Страдальчески измученный взгляд опалил меня в тот самый момент, когда я снова поднял лицо в маске своим большим пальцем. Мне хотелось её прижать к себе сильнее, успокоить, сказать, что всё хорошо, и что ей совсем не стоит переживать по поводу своей внешности, но это должно было и осталось безмолвным.

Я просто обнял её, вдыхая аромат духов и ощущая на своей щеке её волосы. Чуть выше на лбу, они были немного темнее и жестче, а ниже, на макушке светлее, мягче и пахли значительно лучше, нежели пластиком.

-Как бы мне хотелось, чтобы ты не испугался меня настоящую. Чтобы принял такой, какая я в реальности, а не в воображении.

-И я всё равно был бы в тебя влюблён.

Девушка, тихо смеясь, покачала головой.

-Я была бы нереально счастлива, узнав, что ты влюблён в меня, увидев моё лицо. Я бы отдала жизнь за это. И не за просто слова, а за само знание того факта.

-Тогда проверь в мои чувства,- Я поднял её голову. – Открой мне своё лицо. Узнай, что я не изменю своего мнения о тебе и своих помыслов, когда увижу тебя. Коснусь твоей мягкой щеки. Наконец, тебя поцелую… Дай мне хотя бы просто шанс.

-Я бы дала тебе шанс, за самый обычный и простой поцелуй, но…

-Но?

-Ты возненавидишь меня. Ты не пожелаешь больше со мной и словом обмолвиться. Ты исчезнешь.

-В любом случае я оставлю тебе свой поцелуй, клянусь. И я не исчезну.

-Это мгновение бы стало самым счастливым и самым коротким для меня. Настолько коротким, что его можно было бы сравнить с памятью рыбки,- Усмехнулась она. – Но ради этого мгновения моя жизнь стоила гнусного существования. Я бы очень хотела, чтобы ты поцеловал меня. Как никто и никогда меня не целовал,- И она снова усмехнулась. –Хотя меня и так никто и никогда не целовал.- Смущённо отпустила голову девушка.

-Ева,- Позвал её я. – Подари мне свой первый поцелуй. Подари и мне мой первый поцелуй.

-Твой «первый» поцелуй?- Удивлённо переспросила девушка.

-Ну,- Помялся я. – В пятнадцать я всё же поцеловался впервые, но так неумело и неудачно, что вряд ли это было похоже на поцелуй.- Чуть улыбаясь, я предался воспоминаниям. – А после смерти матери, поклялся себе, что не буду целовать больше девушек, чтобы не привязаться к ним. Не целоваться, конечно, до того момента пока я не встречу ту самую, несравнимую не с кем…

-И что же ты..?

-Кажется, я нашёл ту самую, несравнимую.

-Я не хочу, чтобы ты ушёл, Антон. Не хочу.

-А я и не уйду.

-Ты увидишь моё лицо и вряд ли им восхитишься. Я ужасна. Но я так жажду прикоснуться к твоим губам, что мне уже плевать на всё. Меня впервые охватывает такое желание, что я готова стереть все эти грани немедленно же.

-Ева, пойми, что ты совсем должна не боятся того, что я уйду. Совсем не этого.

-Тогда чего же?

-Ты должна бояться того, что я окажусь не тем парнем, кому должен принадлежать твой первый поцелуй.

-Ты именно тот, я точно знаю. И я подарю тебе свой первый поцелуй, но ты должен кое-что мне пообещать.- Смотря прямо в глаза, проговорила это девушка.

-Что?

-Пообещай, что если я для тебя совсем буду отвратительна, ты не поцелуешь меня. Я не хочу, чтобы ты это делал из жалости. Только не так.

-Я клянусь тебе, Ева. Клянусь.

-Тогда пошли.

Она взяла меня за руку и поволокла через людей к входу в северную часть дома. Мы оба знали, что там никого нет, и оба догадывались, что останемся на какой-то промежуток времени наедине. Дадим возможность узнать друг друга ближе, чем просто всё на уровне «друзья». И наконец-то сделаем то, чего каждый из нас ждал на протяжение многих лет. Мы подарим первые поцелуи.

Её каблуки не очень громко стучали по деревянному паркету, но они очень напоминали мне моё, замедляющее ритм, сердце. Словно она шла в унисон с ним. Словно слыша него, только и шагала. Я бы не сказал, что двигались мы медленно, но времени хватило, чтобы уже заказные певцы спустились со сцены для отдыха, и включилась обычная, не похожая на «медляк», музыка из стереосистемы. Времени нам хватило и на то, чтобы проиграл первый куплет песни David Guetta – «Lovers One The Sun». Хоть что-то путное за весь вечер, помимо пения Евы.

Девушка завела меня за один из стеллажей, что был у лестнице с окном, и скрылась в тени. Её было невидно настолько сильно, что через темноту даже не проглядывался соблазнительный женский силуэт. Я пошарил руками впереди себя, что бы нащупать девушку, но она убрала мои руки подальше от себя и стала медленно и глубоко вздыхать. Я понимал, что ей нелегко это делать, так как чувствовал в ней туже тягу, что и чувствовал в себе к ней, но желание поцеловать меня в ней билось сильнее.

Мне хотелось успокоить её сказать, что это необязательно, сказать, что я подожду и что никуда не денусь. Но все слова сейчас были бессмысленны. Ева была в себе настолько глубоко, что достать её из внутреннего транса было проблематично. Даже для меня, для человека, что вытащил её из собственных предрассудков и самоненависти. По крайней мере, я пытался это сделать.

-Ева,- Позвал её я. – Тебе сложно сейчас решиться, и я тебя понимаю. Если ты не желаешь…- Я не успел договорить, так как она меня прервала.

-Я желаю, Антон. Больше всего на свете.

В темноте я видел, как руки силуэта потянулись к лицу, и недолго копошась, они отпустились вниз с чем-то немалым по размеру. Было не сложно догадаться, что с маской. Музыка заиграла в зале ещё громче, словно мешая мне услышать её сердцебиение, которое неслышно было, наверное, на Марсе. Но не только её сердце пыталось вырваться из груди, моё тоже. И вот когда музыкальное крещендо разнеслось вновь по залу, доходя даже до нас и донося нам припев, Ева немного отшатнулась.

Из темноты послышался настолько отчётливый и громкий вздох, гласящий о её готовности. Силуэт в темноте немного помялся и потоптался на месте, не решаясь сделать один единственный шаг навстречу ко мне. Всего один.

-Ева, не бойся. Всё самое сложное позади.

-Ты ошибаешься, Антон.- Тихо вымолвила она, делая этот решающий и последний шаг навстречу ко мне. –Все сложности только начинаются…

***

Я совсем не должен был так реагировать, но всё-таки не сдержал эмоций и отшатнулся, падая задницей на стеллаж. Книги с громким грохотом повалились вниз вслед за самой деревянной полкой. Мой рот непроизвольно открылся буквой «О», а глаза расширились, как у испуганного ребёнка. И если честно, то я был готов убить себя в тот момент. Я повел себя как трус, увидев то, что так желал, а как оказалось впоследствии, не желал, увидеть. Я сам вынудил её на это, а теперь шарахался, словно повстречал призрака. Но оказывается, призрака я видел каждый день, когда она была в маске. Сейчас она не была безликой. Сейчас у неё было лицо. Самое ужасное лицо, что я когда-либо видел.

Но и самое прекрасное, губы которого я желал целовать. Целовал бы, не отрываясь и не имея возможности этого сделать. Теперь, увидев её настоящую, я мог решить, сбежать мне или нет. Податься той головокружительной любви, которая мне казалось с самого начала, или нет. Теперь я мог решить, чего именно хочу. И в эти «хочу» входила ли Ева?!

Ровная, шелковистая, как на всём остальном теле, кожа отсутствовала на лице. Отсутствовали и брови, которые были сбриты и поверх которых находились огромные зашитые медицинскими нитями, шрамы. Но эти шрамы не кончались там, они вновь начинались у подбородка, доходя почти до правого глаза и рассекая губы. Левая ноздря, как и эти шрамы, была зашита нитями. Кожа по всему лицу была не просто похожа на кусок обгорелого мяса, она была сравнима, с пролежавшем уже не один месяц на солнце, куском гноящейся и кровоточащей массы.

Если бы меня спросили, описать Еву до трагедии, что случилось около десяти лет назад, я бы никогда этого не смог сделать. Никогда. От прежней красоты, какую видели в ней все до случившегося, не осталось и следа. Теперь я понимал, почему она ненавидела своё лицо. Прекрасно понимал.

Но это совсем не значило, что моя возникшая к ней симпатия, а быть может даже больше, угасла в одно мгновение. В мгновение, когда она открыла то, что скрывала от всех все эти годы. Я не знаю почему, но я словно влюбился в неё снова. Испугался, но влюбился. Влюбился так, как даже не мог себе представить. Ведь для меня такой любви ранее не существовало.

-Кажется, ты больше не горишь идеей поцеловать меня. Оно и правильно.- Усмехнулась Ева, обнажая свои ровные и белоснежные зубы. –Этого я и ожидала. Знала, что так всё выйдет. И знаешь, Антон, я совсем тебя не осуждаю. Ничуть. Ни капли. Так ведь всё, действительно, должно было произойти. Я не такая красавица, какой ты ожидал меня увидеть. Даже и близко рядом не стою. И теперь Ева Майер имеет для тебя лицо. Своё самое настоящее лицо. Такое какое оно есть. Самое ужасное и страшное на этой планет.- И снова эта горькая ухмылка. –И если ты завтра решишь сбежать, собрав все шмотки, я тебя пойму. И не за что не стану осуждать. Я бы тоже сбежала. Да вот только от себя не убежишь…

Я не знаю, почему продолжал стоять, молча пялясь на её лицо. Молча разглядывая, пытаясь понять, что за ним скрывается. Она уже полностью открылась передо мной, но я продолжал искать ещё что-то, что она забыла преподнести мне вместе со своей внешностью. Вместе со своим лицом. Как это было странно отделать Еву и лико Евы надвое, словно это две никогда не соприкасающиеся половины.

Я не шелохнулся даже тогда, когда девушка обессилено, стала качать головой из стороны в сторону, пытаясь мылено испариться отсюда, от моего пристального и немого взгляда. Суровая правда намного легче неизвестности. И я сам знал это не понаслышке.

-О, Господи, какой же я урод.

Ева принялась судорожно натягивать маску на свою голову, неаккуратно сдвигая каштановый парик со лба. Но он ничуть меня не пугал, так как это было меньшее из того, что вообще могло бы напугать. Придя, наконец-то, в себя, я мигом протянул руки к маске, и выхватил её, убирая подальше от Евы. Безумие взяло над ней верх, поэтому она стала судорожно вырывать у меня то, чем собиралась скрыть своё лицо. Моя попытка усмирить её легким толчком не увенчалась успехом, поэтому откинув резко маску назад, я сделал, этот решающий между нами всё, шаг и в доли секунду преодолел расстояние. Схватил её за талию и, приподнимая над полом, я прижал Еву к противоположной стене, находясь от её лица всего в паре сантиметров, и продолжая вдыхать её запах.

Моё сердцебиение участилось, почти также как и сердцебиение Евы. Не смотря на всю властность моей силы, она продолжала попытки вырваться и скрыть лик, отворачиваясь в строну. Но одной своей свободной рукой я осторожно взял её за шею и повернул голову так, чтобы видеть её глаза. Даже в темноте они светились своим необычайным светло-зелёным с голубым отблеском.

Чуть встряхнув девушку, я, наконец, заговорил:

-Успокойся, Ева. Успокойся!- Я хотел бы, чтобы мой голос звучал чуть мягче, но даже через силу у меня не выходило. –Хватит! Хватит!- Продолжал я. –Ты Ева Майер, и для меня ты теперь совсем не безликая. Да, твоё лицо ужасно. И я не стану от тебя скрывать этого, ведь ты это и сама прекрасно знаешь. Да, ты напугала меня им. И напугала, если честно, почти до остановки сердца. Но это ничего не значит. Не значит, что я изменил к тебе своих чувств. Я всё также пропитан к тебе влюблённостью. Я всё также мечтаю касаться твоей мягкой кожи. И я всё также мечтаю поцеловать тебя. И это совсем не та ложь, которую дарят, чтобы не обидеть или чтобы пожалеть. Это та реальность, которую, уж извини, тебе придётся принять, ведь ты мне обещала. И не смей брыкаться, этот поцелуй тоже для меня практически первый.

И она больше не дрогнула. Она не дрогнула, а лишь прикрыла свои глаза и затаила дыхание. Для неё это был первый поцелуй, почти такой же первый, как и для меня. Мне было сложно представить, какие в эти мгновения ощущения посетят меня, но я ожидал чего-то лёгкого. Жаль, что вот только обычно реальность совсем не схожа с представлениями.

Я хотел было впиться в её губы медленно и ласкового, но вышло у меня наоборот, очень даже страстно и жгучи. Мои глаза сами непроизвольно закрылись, отчего я придвинулся к ней ближе, вдавливая в стену. Мне совсем не хотелось отпускать её, потому что прекрати она этот поцелуй, мне мгновенно бы стало холодно. Без неё мне казалось, что всегда будет холодно. И уж особенно без её поцелуев.

Если честно, то думать о чем-то адекватном в этот самый момент у меня совершенно не выходилось. Всё тянулось к физиологии, хотя я и не пытался вытворять с её телом чего-то пошлого, что могло бы напугать. Я просто целовал Еву, обнимая и сжимая ладонями её нежную кожу на спине. Господи боже, как же мне хотелось оставить на ней след. Хотя бы один и совсем маленький. Но мой. Мой, Антона Ермакова. Человека, который покорился не её красоте, а ей самой.

Того, кто похоже уходил в беспамятство не просто от её поцелуя, а от неё самой.

Я был влюблён в неё. Я был уничтожен ею. И совсем вряд ли она хотела этого. Она просто была собой. Она первая, кто смог такое сотворить. Она первая, кто переехал мужчину огромным автобусом своей неизвестности, но дал в себя влюбиться.

Говорят, что всё, что неизвестно влечёт больше, чем то, что известно. Но я влюбился и неизвестность Евы и в её известность.

Я и мечтать не мог о том, чтобы этот поцелуй перешёл во что-то большее, но после того, как прикосновения девушку стали не просто ласковыми, а скорее страстными и жаждущими, я будто сломался, подаваясь собственному телу и собственной физиологии. Я потерял контроль, как потерял собственный разум, познав настоящую Еву Майер. Влюбившись в неё.

Сквозь всю страсть и агонию охватившую нас, я услышал за пределами дома, как раздались громкие хлопки и выстрелы. А за ними последовал небольшой дождь разноцветных огней, который коснулся своим светом наши прикрытые глаза через окно. Мы оба знали, что Александра задумала на сегодняшний вечер фейерверк, поэтому даже не шелохнулись.

Под громкие выстрелы петард, хлопушек и салютов, мы продолжали с Евой страстно целоваться, почти доходя того, что уже приходилось стаскивать с друг друга одежду. Остановить нас сейчас было бы безумием, как для меня, так для неё, так и для того, кто бы смел нам помешать. Я не желал останавливаться, как и не желала она. Я лишь хотел просто целовать её и быть рядом. Возможно, даже не просто рядом, а очень близко к ней. Почти быть ею. И если бы она мне это позволила, я бы стал самым счастливым человеком.

И в тот самый момент, когда она всё же стянула с меня маску и скинула с моих плеч пиджак, я понял, что она позволила мне это. Позволила не просто остановить между нами время и сократить расстояние, она пожелала тоже стать мной. Стать единой целой, как меня, так и мне позволила стать единой целой её.

И знаете что? Я отдался порыву этих страстных, незапланированных, и возникших из неоткуда, чувств. Я просто отдался ей полностью. Так же как и она отдалась мне. И это было не просто на уровне физиологи, это было нечто духовное. Нечто, что впервые за двадцать шесть лет моей жизни меня посетило и коснулось. Нечто, о чём я мог лишь мечтать ранее. Нечто, за которое и умереть не жалко…

Глава 7

За гнилым фасадом

Проснулся я от ласкового прикосновения первых солнечных лучей, озаривших комнату золотистым цветом. Пощурившись, я чуть приподнялся на кровати и протёр глаза. Сон потихоньку покидал моё тело, возвращая ему лёгкую усталость, боль в ногах и тяжесть в голове, от выпитого шампанского. Как самый нормальный человек, я бы мог снова лечь на место и попытаться заснуть, но вы бы пожелали это сделать, если бы по обок с вами лежала прекрасная девушка.

Я посмотрел на её оголённую фигуру, на её разметавшиеся по подушке кудри, и кровь в моих жилах снова стала метаться по телу со скоростью света. Я не мог сдержать всех тех мыслей связанных с ней, что вновь вернулись в мою голову. Я не мог удержать воспоминаний прошлой ночи, которая въелась в мое сознание прочно и надолго. Которую теперь явно не вытолкаешь мыслями даже о хоккее.

Нежная и шелковистая кожа покрылась маленькими мурашками, когда я прошёлся по ней кончиками своих пальцев. Нежно рисуя невидимую линию на позвоночнике, я медленно к ней наклонился и поцеловал в шелковистую макушку. Вдохнув её цветочный аромат глубоко в лёгкие, я спустился ниже к основанию шеи, чтобы одарить мягкое тело девушки ещё одним поцелуем.

Воспоминания прошедшей ночи вновь ворвались в меня, будоража и заставляя дышать чаше. Каждая минута, каждая секунда, каждое мгновение отозвалось целой волной разнообразных эмоций. Я будто провалился сквозь время, вернувшись совсем в недалеко прошлое. Вернувшись в вечер, что я провёл с Евой. В самый лучший вечер моей жизни.

Мы стояли в полной темноте, жадно глядя друг другу в глаза. Я не помню, где именно потерял свой дорогущий пиджак и маску, подаренную мне Евой. Это и не имело значения. Сейча с для меня существовала лишь она . Та, которая дрожащими руками расстегивала , пуговичка за пуговичкой , мою рубашку. Я не старался её торопить, так как понимал, что для Евы столь близкое общение с мужчиной, с первым мужчиной, нечто особое и пока незнакомое.

Отрывистые вздохи. Неловкий взгляд. Гортанный, ели слышный стон. И это лишь малое из тех видимых проявлений эмоций. Мне было интересно, что крутит ся у неё сейчас в голове, но я думаю, что наши мысли не сильно уж и различаются. Мне кажется, что в такой интимный момент невозможно ни о чем думать, кроме как о своём партнёре.

Когда полы моей рубашки раскрылись, Ева провела кончиками пальцев по мо ему плоскому животу и медленно развернулась ко мне спиной, прибирая волосы наверх и открывая мне обзор на цепочкообразную застёжку платья. Выпрямившись, она сделала маленький шаг назад, приближаясь ко мне спиной , в ожидании моих дальнейших действий.

Проведя по её спине рукой, также нежно, как это сделала и она, я стал копошиться с застёжкой. Не потратив много времени и разобравшись с механизмом в одно мгновение, я дал возможность (ну, а точнее, это сделала Ева) спасть пла тью по точёной фигурке девушки на пол.

Она стояла предо мной в одном белье, а точнее лишь в черных кружевных трусиках, которые как одежда монашки прятали её подлинную, скрываемую ото всех, красоту. Я чуть ли не с грохотом свалился на колени , дрожащими пальцами медленно тянясь к замочкам на её блестящих туфельках. Вся эта процедура проделывалась почти на ощупь, так как оторвать пристального взгляда от её очей, с которыми я вел немой диалог, было нереально сложно.

Ступив на холодный паркет маленькой ножкой, она ожидала того, чтобы я снял с неё и второю туфельку. Ева в повелительной манере подняла голову вверх, держа её прямо и смотря куда-то пустоту. Сдавшись ей, отдавшись той, кто теперь мог только, и крутить мно ю , я покорно сверху наблюдал за тем, как её аккуратная грудь тяжело вздымается.

Очутившись босиком на паркетном полу, Ева потянула меня за волосы вв ерх, словно приказывала мне подняться. И вот оказавшись напротив её лица, встретившись с её глазами, которые заметно потемнели, я тяжело сглотнул и скинул с себя рубашку. Девушка не заставила себя долго ждать, поэтому седлала шаг навстречу ко мне . Её руки в одночасье оказались на моих плечах, а губы накрыли мои. То тяжёлое тепло вновь разлилось по телу.

Я оторвал свои губы от неё и вновь посмотрел на эту голую, прикрытую лишь белым хлопковым покрывалом, фигуру. Жизнь могла бы пройти мимо, пока я любуюсь красотой и обворожительностью Евы.

Она лежала на животе, уткнувшись лицом в подушку. Не знаю, не нарочно ли она это сделала или всё же специально, чтобы не пугать меня. Но больше я совсем не боялся её. Не боялся видеть насколько лицо её ужасно, потому что разглядел в этой девушке намного больше. Увидел ту красоту, которую обычной маской не скроешь.

Найдя глазами небольшую татуировку на бедре, я прикоснулся к ней рукой, нежно поглаживая это место. Воспоминания, как вирус, снова проникли в меня. Я опять провалился туда, где сегодня ночью оставил своё сердце.

Устроившись между её бёдер, я ещё долго не решался на дальнейшие действия. Возбуждение охватило меня с такой силой, что я уже не мог свободно дышать, постоянно задыхаясь в своих чувствах и эмоциях. Неужели такое возможно? Неужели можно быть настолько опустошенным и потерянным, ещё не начав ничего? Но я желал этого. Желал, как только можно желать увидеть солнце, после векового заточения во тьме.

Она не подталкивала меня на это, но и не останавливала. Она просто молчала. Молчала и смотрела на меня так, словно молила о чем-то. Я не мог точно понять о чем, но по тем просящим жестам, отваживался делать вывод, что о том же, чего желал и я.

Впервые близость для меня была не просто предметом физического потребления, она стала неотъемлемой частью духовного сношения нас. Нас с Евой. Словно, останови всё это, как мы мигом с ней потеряемся друг в друге, так и не найдя вход в сердца.

Будто делая первый шаг, Ева прижалась к моей ключице губами. Мучительная, но и одновременно сладкая дрожь пробежала по моей коже. Остатки самообладания покидали меня со скоростью света. Мне хотелось кричать о том, чтобы она перестала так издеваться надо мной, но прервать её дальнейшие действия я не мог. И не смог бы никогда в жизни.

Её поцелуи участились, ведя маленькую плавную дорожку вверх по шее. Полу прикрытые глаза, как-то затуманено сверкали яблочным оттенком. Даже мои крепкие мышцы рук, на которые я переложил весь свой вес, нависая над Евой, меня придавали. Я желал свалиться на неё и вжать в матрас, как сжал бы маленького котёнка в своих объятиях.

Я издал гортанный стон, касаясь своим лбом её лба и на секунды останавливая эти пытки, проделанные губами девушки . Мы оба прикрыли веки и громко задышали. Возбуждение брало над моим разумом такой верх, что, не вытерпев более ни секунды, я опустился ещё ниже, наконец-то, коснувшись всего её оголённого тельца своим, и прижавшись губами к уху. И снова этот манящий запах волос.

-Ева Майер, - Почти прошипел я. Моё неспокойное дыхание было не остановить. – Кажется, я, действительно, в тебя влюбился.

Её шершавее губы незамедлительно тоже прижались к моей голове, через несколько таких же тяжеленных вздохов, её нежный и мелодичный голос зазвучал. Он не был таким же неуверенным, как и мой. Он был спокойным и трезвым, словно всё опьянение исчезло между нами.

-Антон Ермаков, - Точно так же произнесла она. –Ты только, кажется, в меня влюбился, а вот я тебя уже давно люблю. – Ухмыльнулась Ева.

И мы снова встретились очами . Но теперь наши взгляды были уверенными. Увереннее, чем прежде, да и чем когда - либо ещё.

Поглощенный ею полностью, я отдался обстоятельствам, невзирая не на последствия, не на собственные упреки. В глубине души, я корил себя за то, что видел в Еве явную себе не пару, но так и не отваживался быть отвергнутым ею. Да, я ей совсем неровня, и да, я совсем её не достоин. Но это мгновение настолько сладко, что прервать его, то же самое, что сесть добровольно на электрический стул. Убивает, и очень даже мучительно.

Сев на кровать и подогнув колени , я притянул девушку за собой, нежно обнимая и целуя в плечи. Мне так сильно хотелось чувствовать сладость её кожи на своих губах, что я совсем не обращал ни на что внимания. Ни на что, кроме одной детали, которая мгновенно привлекла меня. Чуть отодвинувшись, я пригляделся к маленькой надписи, что скромно устроилась на бедре Евы. Девушка сразу же заметила мой интерес, поэтому нежно улыбнулась ровными зубами и приподнялась на мне, словно демонстрируя свою татуировку.

-Летают не только птицы. – Пояснила она. - В душе и я сейчас парю.

«Fly not only bird» Тысяча, а быть может, и больше, импульсов прокатилось по мне, когда Ева потянула ногой в сторону, почти стаскивая с себя простыню (кстати, и с меня тоже). Вовремя взявшись за край, я остановил действия девушки, поэтому её нога безжизненно свалилась вниз, оставаясь оголённой без одеяла. Между прочим, очень даже накаченная нога. Да почти такая же, как и всё остальное тело Евы.

У этой девушки не было природной худобы, какой была одарена её мать. Да, Ева не казалась худышкой, но и назвать её толстушкой не отважился бы даже самый придирчивый ценитель прекрасного. Вполне подкаченная спортивная фигура, гласила лишь о том, что девушка совсем не питалась углеводами, следила за телом, и почти не вылазила из спортзала. Что было не возможно. Вопрос напрашивался сам сбой: откуда всё это, если Ева почти всегда сидит дома за книгами? Видимо, всё-таки эта семья не поскупилась на тренажёры, благодаря которым девушка обрела соблазнительную фигурку, сводящую с ума.

-Ты самая прекрасная девушка из всех, что я видел в своей жизни. – Шепнул я, поцеловав прямо в бедро, в татуировку. –Теперь и я могу быть выше облаков. Но для этого мне не нужны крылья, Ева. Мне нужна ты.

Я не знал, слышит она меня или нет, но через пару минут, когда я, обняв уже её за талию, примкнул к ней, она снова зашевелилась. А ещё через пару минут, она стала почесывать свои кудри правой рукой, совсем не зная, что я не сплю и я наблюдаю за ней. Возможно, она это делала во сне и не осознанно, так как лицо было устремлено в противоположную сторону от меня, но я до последнего надеялся, что она не спит. Я хотел этого.

Медленно распутывая каждую кудряшку и тяня их вверх, девушка словно пыталась придать им разумную форму. Чтобы показать ей, что я тоже не сплю, я легонько взял её ручку своей ладонью, словно окутывая одеялом, и принялся тоже проделывать это с волосами. Она немного приостановилась, а потом, глубоко вздохнув, отпустила свою хрупкую кисть, пряча её под подушку.

Я насторожился, рассчитывая на то, что девушка находилась в хорошем расположении духа и совсем не жалела о том, что было между нами ночью. Я молился об этом.

-Давно проснулся?- Очень хрипло спросила она, зарываясь лицом в подушку, не давая солнцу коснуться его.

-Не очень.- Не очень, но отнюдь уже успел снова помечать.

Минутное молчание поселилось между нами, в течение которого мы успели мысленно сказать друг другу то, что не отважились бы сказать в жизни. Мы и не сказали. Все эти слова остались в нас, храня наши чувства и эмоции. Сейчас они казались чужды нам. Будто прошлой ночью любили друг друга совсем другие люди. Не мы.

-Я думаю, тебе нужно уйти, Антон? – Без эмоций проговорила она.

-Почему?

-Не хочу, чтобы первым, что ты увидел этим утром, было моё уродливое лицо.

Я усмехнулся, понимая, как абсурдно звучат её слова.

-Первым, что я увидел этим утром, точно будет не твоё уродливое лицо. Извини, но твоя соблазнительная фигура сделала это раньше.

-В любом случае, я не хочу, чтобы ты видел меня. При свете дня я ужасна.

-Ева, если бы меня пугало твоё лицо, я бы сбежал уже ночью, так как успел на него наглядеться. Меня оно ничуть не пугает. Пугаешь меня ты своим поведением.

И снова это молчание. Господи, я мог убить за то, чтобы это молчание не длилось долго. Но сказать мне было нечего. Будто все слова исчезли из моей головы, оставляя там полный вакуум непонимания.

-Значит, отвернись! Я одену маску. – Она попыталась встать на локти, закрывая лицо волосами, а точнее их малой присутствующей частью.

-Не нужно!- Я резко схватил её за руку, когда она вставала, и уронил её рядом с собой на бок, крепко обнимая и целуя в макушку.

-Антон, пожалуйста. – Взмолилась Ева. Её руки мигом прикрыли лысый лоб и лицо. –Тебе не надо его видеть. Я этого не хочу.

-А я хочу. И у тебя нет выбора.- Как можно добрее я это сказал. –А теперь, дорогая, прибери ручки или обними меня, если нечем их занять.

-Господи, какой ты идиот.- Засмеялась она, продолжая скрывать себя.

-Я продолжаю надеяться на объятия, Ева.- Хитрым голосом зашептал я ей на ухо. –И рассчитываю получить то, чего очень желаю прямо сейчас…- Мой голос становился всё приглушенней с той же скоростью, с какой становилось дыхание девушки реже.

Упругая грудь под простынёй начала высоко вздыматься, что выражало нахлынувшего вдруг волнения, а быть может, возбуждения Евы. Не по считая себя эгоистом, я решил разделить с ней эти ощущения, поэтому отдался порыву чувств. Моё тело мигом пробила сладкая дрожь, которая впоследствии разлилась подозрительным теплом.

Она не стала долго ждать. Поэтому откинув предрассудки и самоненависть, Ева развернулась ко мне лицом, неловко щурясь и прижимаясь сильнее. Неожиданно, даже для такого смельчака, как я, она положила свои маленькие ручки ко мне на ягодицы и сжала их. Я мигом раскрыл рот, удивляясь ей.

Ещё минуту назад она была великой скромницей, но сейчас казалась хитрой обольстительницей, напоминая мне доминантку, точно знающую о своих потребностях и желаниях.

-Какая плохая девочка.- Раскрыл рот я.

Её острые коготки впились в мою нежную в этом месте кожу.

-Я ещё и не на такое способна. – Дерзко скалясь, проговорила Ева.

Ох, и эти воспоминания прошлой ночи вновь вернулись в моё подсознание, будоража меня и взывая во мне ураган эмоций. Мне снова захотелось кричать. А лучше под холодный душ. Там-то уж мысли точно встанут на место.

Запечатав на лбу Евы долгий и нежный поцелуй, я всё же отважился на вопрос.

-Жалеешь о том, что было между нами ночью?

Её светлые глаза как-то по странному на меня посмотрели. В них читалось непонимание и недоверие. Словно жалела совсем не она, а я. На такого не было. Я не испытывал вообще каких-либо отрицательных эмоций по поводу вчерашней ночи.

-Совсем нет. А ты?- Робко спросила она, поднимая свои руки выше, с моей задницы.

-Нет.

-Тогда зачем ты спрашиваешь?

-Возможно,- Виновато ухмыльнулся я, отпуская взгляд вниз. – Я не оправдал твоих желаний. Твоего представления… ну об этом…- Впервые за долгие годы я чувствовал себя подростком, который не мог признаться в том, что волнуется за своё не состоявшееся положение, как мужчины.

-Мне практически двадцать пять лет. Я ни разу не целовалась до вчерашнего дня. И ты думаешь, что эта ночь была для меня не тем, чего я ждала всю свою жизнь? Всё было чудесно, Антон. - С благоговением проговорила девушка, успокаивая моё мужское начало.

- Спасибо, Ева. За всё спасибо.

Я знал, что этих слов будет мало, чтобы передать все те мысли, что крутились сейчас в моей голове. Но это единственное, чего я мог дать ей. Единственное, помимо поцелуя, страстью которого, я снова впился в шершавые губы Евы. Она не оттолкнула меня и не выгнала из своей постели. Она просто обаяла меня за плечи, находясь ко мне так близко, что я чувствовал её томные вздохи на себе.

Это длилось не так долго, по крайней мере, мне так показалось. Хотя для меня и вечность в объятиях этой девушки была бы секундой. Ева оторвалась от меня, громко дыша и постоянно моргая, пытаясь сфокусировать взгляд. Через пару десятков секунд, когда она окончательно пришла в себя, девушка ровно уселась на кровать, потихоньку спускаясь на пол.

Почему-то я совсем не пытался её держать. Наверное, точно знал, что она не сбежит от меня, как не сбежал бы от неё я. Лёжа в той же позе, я наблюдал за её действиями, совсем не замечая лёгкого возбуждения, что вновь начало возрастать. Мне немедленно надо было его подавить, ибо я совсем бы измучил Еву. Как физически, так и морально.

Совсем голая, не смущаясь моего пристального взгляда, которым я одаривал её, она подошла к небольшому комоду. Открыв верхний ящик, Ева развернула ко мне голову и как-то таинственно на меня посмотрела. Через несколько мгновений, она достала оттуда небольшой светлый предмет, чем-то напоминавший мне фарфоровую шкатулку.

Замедлившись у самого окна, её призрачный образ утонул в солнечных лучах, озарявших комнату. Она была прекрасна. Прекрасна даже голой и с полу бритой головой. Прекрасна с изувеченным лицом. Прекрасна во всех пониманиях этого слова. Она была совершенной, совсем, невзирая на мелкие дефекты, которые для меня, действительно, стали «мелкими».

Словно что-то ценное, она держала в руках эту шкатулку, бережно неся её ко мне на кровать, а точнее не решаясь нести. Шаги Евы были медленными, а взгляд беглым и смущённым. Похоже, её сейчас не сильно волновало то, что я смотрю на неё голую, её волновала лишь вещица в руках. Вещица, урони которую, Ева словно потеряет жизнь.

Я тоже сел на кровать, облокачиваясь на стенку и вглядываясь в шкатулку. В самую простую фарфоровую шкатулку. Неужели, она настолько ценна, что Ева совсем голая несла её, как малого ребёнка, пытаясь не уронить и сконцентрировав все свои защитные инстинкты.

-Что это?- Как маленький мальчишка я склонился над её руками, когда она оказалась на кровати.

Матрас несильно прогнулся, когда Ева оказалась на нём, но этот мелкий качёк отразился на мне чем-то невидимым. Будто волна приятных и тёплых ощущений окатила меня, но это была мелочь с тем, какой мне открывался вид на девушку, когда я не пялился на шкатулку. В любом случае, я не должен выставить себя придурком перед Евой, поэтому выкинул развратные мысли, возвращаясь на землю и всё-таки концентрируясь на вещице.

-Это очень дорогая мне вещь. В ней заключена моя жизнь. – Она с недоверием смотрела на меня несколько секунд, но потом просто сдалась и придвинула свои руки ближе, передавая мне эту шкатулку.

Приподняв бровь, я глянул на Еву, будто мысленно ей вторя о том, чтобы она не стала мне доверять то, что ей очень дорого. Качнув головой, она мило улыбнулась в доверительной манере, будто эти небольшим поступкам показывала мне свои чувства. И я ей поверил.

-Шкатулка? – А ведь вещица, действительно, выглядела очень даже ценно.

-Прокрути здесь,- Ева указала пальцем на механизм, что был сбоку и напоминал маленький ключик.

Сделав несколько оборотов вокруг своей оси, ключик открыл мне маленькую крышку с громким звонком, от которого я легонько поморщился, испугавшись. Зазвучала, успокаивающая разум, мелодия, которая как дымка эйфории проникла ко мне в разум и затуманила мои мозги. Крошечная балерина крутилась вокруг себя, заменяя стрелку на циферблате.

-Милые часики.- Улыбаясь, сказал я, одновременно упиваясь мелодией из шкатулки.

-Это не совсем часы. – Нависая над ними, проговорила Ева, с неловким выражением лица.

-А что же тогда? – Спросил я, концентрируя свой взгляд на её глазах, а не на грудях.

-Эту шкатулку мне подарила одна очень мудрая женщина. – Тень улыбки закралась в её светлых очах, к которым, кстати, я и приковал своё внимание. Не хочу, чтобы ты, читатель, уж думал обо мне плохо. – Эта милая вещица отсчитывает года…

Я быстренько снова пробежался по циферблату.

-Десять лет? Когда балерина окажется на десятке, стрелка снова двинется верёд, отсчитывая года дальше?

-Навряд ли…- Приевшаяся слуху музыка, уже как-то поднадоела мне, поэтому я попытался закрыть шкатулку.

-Ева, помоги.- Попросил я о помощи.

Одним движением рук девушка закрыла крышечку и сдавила мою ладонь, заставляя прочнее держать шкатулку.

-Они одноразовые что ли?

-Можно сказать и так…

-То есть эта вещица у тебя, уже порядком,- Я прокрутил в памяти отрывок картинки, на котором маленькая балерина заняла своё почетное место на циферблате. –Девять лет? Или меньше?

-Ровно девять. – Также спокойно продолжала говорить Ева

-Спасибо, что дала увидеть мне её,- Снисходительно улыбнулся я, возвращая милую безделушку хозяйке. –Хотя, конечно, могла и не показывать. Я не ценитель подобных вещей. – Мой тон казался, довольно, виноватым.

Ева отрицательно покачала головой и легонько оттолкнула мою руку.

-Нет…- Продолжала она крутить своей головой, отчего каштановые завитки раскачивались из стороны в сторону. –Я хочу, чтобы ты сохранил эту шкатулку. Что бы не случилось, как бы дальше не сложились наши жизни, пообещай мне, что сохранишь её. Пообещай, что ни за что не выкинешь её, пускай она даже сломается. Просто, обещай мне, что сохранишь её.

Мне нечасто преподносили подарки подобного рода, мне и обычных подарков уже несколько лет не дарили, поэтому не принять столь важный предмет от девушки, что вселила в меня столько нового и необычного, я не смог.

Эта маленькая вещица, миниатюрная шкатулка, подарила мне тепло солнца. Наверное, даже трёх солнц сразу. Ева отдала мне то, что хранила уже многие годы не только в своём комоде, оберегая, как родное дитя, она хранила его и в собственном сердце. Эта столь незначительная вещица для кого-то, была почти восьмым чудом света для Евы. И вот отрывая от себя, а точнее вырывая, она преподнесла мне этот подарок, не прося взамен ничего. Не бриллиантов, не дорогущих вещей, не себя самого.

-Ева, она очень дорога тебе… Я не могу её принять. – Воспротивился я.

-Самое дорогое, что у меня есть ты уже забрал.- С туманным взглядом проговорила она. – И я не о девственности. – Её щеки мгновенно покрылись румянцем, как и мои, наверное, тоже. –Я говорю о своем сердце.

Дом был окутан в утреннюю, незнакомую мне ранее, тишину. Неужели сегодня все решили проспать свой час подъёма и продлить сон, укутавшись в одеяло и видя красочные видения. По крайней мере, мои сны с этой ночи станут точно красочнее, ведь теперь я уверен, что в них будет участвовать Ева.

Я усмехнулся самому себе. Ева будет участвовать не только в моих сновидениях, она будет участвовать и в моих «снах». Как это всё-таки не привычно и фантастично знать, что есть человек, который любит тебя полностью таким, каков ты есть, не пытаясь менять и не требуя ничего в ответ. А ведь ты и не можешь не дать в ответ; отдать в ответ себя. Если только один её взгляд уже будоражит до костей, я вообще молчу про обычное прикосновение и шептание на ухо. Наверное, самое интимное из всего, что вообще может быть интимным. Почти.

Спустившись по лестнице, почти так же незаметно, как я и прошёл всю остальную часть дома, я шёл по небольшому коридорчику, что выводил из северной части дома. Моя задача была: пройти, как можно тише, не разбудив и не потревожив никого. Вдруг ещё остались гости, которые приложившись к стенам, спят, наслаждаясь отдыхом после такой феерической ночи.

Ну, не знаю, как всё обстоит у остальных, но моя ночь была однозначно из разряда феерических.

Как нестранно, но зал и гостиные были пусты. Видимо все, пришедшие вчера на праздник люди, ближе к утру покинули дом, оставив хозяев одних. Это и к лучшему. Пусть уж отдыхают, чем угождают своих гостей. А зная Александру, она бы спать не легла, пока в доме бродит одинокий человек в поисках увеселения. И бедная Саша была бы тем весельем, до последнего изматывая себя, но не огорчая гостя.

Я уже почти завернул к лестнице, которая вела в мою комнату, чтобы там свалиться убийственным сном или ещё раз помечтать о той, в кого я был влюблён до беспамятства, но вовремя раздавшийся громкий треск меня остановил. Чуть постояв и подумав, я всё же развернулся и двинулся на звук. Естественно, он раздался из-за двери Витиного подвала. Ну, и кто бы мог шарахаться в этом доме в столь ранний час, помимо меня, как ни Витя.

Снисходительно улыбнувшись, я развернулся к входу в подвал и медленно туда поплелся. Моя белая хлопковая рубашка была расстегнута; штаны свободно висели на бёдрах, так как я не нашёл ремня; а босые ноги почти не скользили по идеально гладкому паркету, который обычно блестел, но сейчас казался очень пыльным.

Я не задумавшись, распахнул дверь каморки Вити и вошёл туда. Лестница, состоящая из всего пяти ступень, была преодолена в течение каких-то трёх секунд. Вальяжно улыбаясь и держа свободно руки в карманах, я влетел в комнату друга, почти столбенея на самом входе, где располагались компьютеры. Но не дурацкая техника привлекла моё внимание. А именно то, что находилось напротив неё. А то бишь, старый потёртый диван, который по не обычаю сегодня был разложен. Но даже не он привлекал меня; а точнее то, что было на нем. А ещё точнее то, кто лежал на нём.

Светлая копна волос, бледня худая ручка, и смуглая пятка, торчали из-под белого пухового одеяла друга. Сначала я уже было подумал, что от опьянения сегодняшней ночи, потерял собственный рассудок, но подойдя на пару шагов ближе, я увидел милое худенькое личико.

Её закрытые веки чуть подёргивались, наверное, от того, что она видела сон; тонкие губы были приоткрыты, откуда доносилось тихое сопение; а тело немного подрыгивалось, будто что-то слыша.

Я протёр свои глаза, словно не веря им и не доверяя самому себе. В постели друга лежала Евина подруга. Вот так комедия. Кому расскажешь, не поверять. Похоже, никто и знать не должен.

Крепкая рука схватила меня за правый бицепс и потащила в сторону. Я резко обернулся и увидел Витю, который сжимал палец около губ, призывая к молчанию. Я не издал ни звука не потому что послушал друга, а потому что до сих пор был в шоковом состоянии. Эти двое, конечно, с приветом и да они вчера решили уединиться вечером, но я и подумать не мог, для чего именно уединиться.

И вдруг меня кольнула острая совестная игла прямо в сердце. Сейчас я осуждал друга, хотя совсем ничем не отличался от него.

Отойдя от дивана на пару шагов, мы остановились у небольшого платяного шкафа, пытаясь не будить своими низкими голосами бедную девушку, спящую на белых мягких перинах Виктора. Ну ладно, на обдерганном старом диване Витька. Так уж будет точнее.

-Ты чё припёрся сюда?- Зашипел на меня Витя, как-то по-особенному ангельски сияя.

Видимо ночь для него выдалась очень даже ничего, раз он в такую рань, да такой счастливый.

-Друг, ты же не хочешь мне сказать, что сейчас в твоей кровати лежит одна из наших гостей, Орнелла? – Почти шепотом проговорил я, выпячивая глаза на Витю.

Тот снова как Иванушка-дурак улыбнулся и пропел мне на ухо:

-Да, это Орнлла. Ора. Орочка.

-Орочка? – Скривил я лицо, чувствуя себя крайне неловко, находясь здесь. –Витя, не говори, что сегодня ночью у тебя с ней что-то было?

-Бублик, только не ревнуй!- Закатывая глаза, сказал он. –И не будь ты святой девственницей. Я, конечно, врубался, что ты не из плохих мальчиков, но вот не надо мне тут загонять про воздержание, о`кей?! Свою «благодетель» я уже давно отдал бывшей однокласснице в шестнадцать лет.

-Ну, а она-то тут как оказалась?- Я указал на Орнеллу рукой. Через пару секунд я поморщился, вспоминая вчерашний вечер и уход Витька с девушкой с него. –Ну, конечно…- Я громким хлопком ударил себя по лбу.

Неожиданно раздался сонный и хриплый голос со стороны дивана, на котором, скрутившись в зигзагообразную фигуру, расположилась черноволосая девушка. По её немного нервному тону, было понятно, что она говорит в полудрёме и не особо радостно.

-Витя, блин сколько можно туда-сюда ходить? Ты уже пятый раз за ночь в туалет ходишь, у тебя, что проблемы с почками что ли?!

-Да я курить ходил.- Возмущаясь и одновременно улыбаясь, проговорил друг. Его глаза светились каким-то странным и непонятным светом.

И тут меня словно молнией разразило. А ведь, возможно, и мои глаза так же светились и светятся…

-И нет у меня проблем с почками!- Немного обиженно проговорил Витя.

Глаза Орнеллы были прочно закрыты, а вот губы изогнулись в очаровательную счастливую улыбку.

-Тогда хватит шорохаться. Мне скоро домой ехать. И кстати, здравствуй, Антон. – А её глаза всё также оставались закрытыми. Неужели она нас услышала, а теперь так улыбалась, словно на чем-то подловила. Я чувствовал себя немного глупо и неудобно перед девушкой.

-Привет, Орнелла.- Я слабо махнул рукой, надеясь на то, что она увидит этот мелкий жест.

На её впалых щёках появились вполне милые ямочки.

-Давай всё, проваливай!- Витёк стал расторопно меня толкать в спину, выпихивая за пределы комнаты.

Шкатулка, что лежала в кармане моих штанов ели слышно звякнула, но видимо только я уловил этот почти невидимый звук. Мой товарищ продолжал толкать меня почти до самой двери, точно убеждаясь в том, что я уйду. Но мне не было смысла здесь оставаться и тревожить их. Поэтому, совсем не сопротивляясь, я следовал указу друга и убирался из комнаты.

Ну, а вы бы не послушали человека в трусах с надписью «в ОЧЕНЬ активном поиске» и с носом, как у Пинокио?

Я лично не посмел ослушаться.

Уже за порогом коморки, когда друг, держа ручку двери, провожал меня, я обернулся напоследок, понимающе улыбаясь и кивая. Тот тоже искривился в счастливой улыбке, его глаза мгновенно заблестели, будто он всё знал. Знал и о моей сегодняшней ночи с Евой.

-Удачи, друг!- Моя ухмылка чуть потупилась, когда Витя ответил тем же.

-Удачи!

***

Мои мысли далеки от реальности, в которой я был всего лишь помощником домоправителя. Не поверите, но я думал, о том, какое ждёт меня будущее через год, а через два, через три… Так ведь, оказывается, можно построить планы на ближайшее десятилетие. И почему я раньше не размышлял о своей жизни в таком вот направлении?! А точнее о том, в каком именно направлении двигаться.

В последнее время вся моя жизнь приняла совсем другой оборот. Тот, в котором я, наконец-то, задумался о себе серьёзно. Тот, в котором я стал строит планы на будущее. Тот, в котором я впервые увидел свою полную жизнь. И жизни без Евы, я пока не видел.

Хотел ли я жениться на ней?

А вы бы не хотели, будь вашей жизненной опорой, женщина сильная не только характером, но и духом. Женщина, которая всегда будет отдаваться себя. Не веря ничего в замен. Та, которая никогда не покинет и никогда не предаст. Я влюблялся в неё с каждым днём все сильнее, совсем теряя собственную голову в чувствах к ней. Но здравый смысл и рассудок, отнюдь тоже не покидали меня. Поэтому вечное напоминание, которое как красный фонарик, возгарали в моей голове, при мысли о нас и о нашем будущем.

У Евы есть все, о чем можно мечтать. Но у меня нет ничего. Мне нечего ей предложить кроме себя. Пользоваться её добротою я тоже не могу, так как принимать постоянно её безвозмездно я не могу. Я не могу, потому что совсем не привык так жить. Да, я нищий простой парень. Но моя совесть, воспитанная ещё матерью, не покидает меня никогда. Лишь она бьёт меня по лицу, когда я уже совсем давлюсь в своей требовательности к нынешней жизни.

Я бы мог предложить Еве себя и свою любовь. Любовь, которую ей так давно не дарили. Но… разве этого хватит? Разве моя любовь сможет заменить все те, не испытанные ею ранее, чувства? Я не знаю. Наверное, поэтому так сильно запутан в себе и своих убеждениях на этот счет.

Её отец стоял прямо за моей спиной, когда я шлангом поливал цветы на задней террасе. А ведь здесь все изменилось. Почти так же, как и изменилась Ева. Все расцвело и позеленело. Услышать тихих шагов Анатолия мне не удалось, а вот негромкого звяканья железа вполне даже получилось.

Обернувшись к нему лицом и поглядев в его каменные глаза, по не обычаю наполненные теплом и светом этого лета, я как-то приветливо ему улыбнулся. Выкрутив вентиль небольшого краника в шланге, я опустил его на зелёный газон и сделал шаг к мужчине. Его немного неуверенные жесты не прекращались, а глаза загорались все ярче.

-Не хочешь, прокатиться со мной по посёлку? – С волнительным хрипом проговорил Анатолий.

-С удовольствием. – Вежливо ответил ему я.

Мы прошли с ним к подъездной дорожке, на которой уже стоял серебристый автомобиль. При одном только взгляде на него, я уже растекался, как зёленая сопля. Неужели, вообще возможно заработать на такую машину в своей жизни.

От одного лишь нажатия кнопки, двери автоматически открылись и тогда мы уже с Анатолием забрались внутрь машины. Через какие-то доли минут мы уже медленно ехали по поселковым улицам, почти постоянно заворачивая куда-то.

Не знаю отчего, но мужчина, что сидел рядом за рулём, молчал, не решаясь что-либо сказать. Не думаю, что он просто хотел насладиться моей компанией.

-Анатолий?- Я тихо его позвал, когда молчание, повисшее в авто, наконец-то, мне надоело.

-Да-да, Антон. Прости, что молчу. Просто пытаюсь собраться с мыслями.

Если честно, то меня немного настораживал предстоящий разговор, который пытался завезти мужчина. Я понимал, о чем мы могли говорить, и эта тема не казалась мне самой приятной, но я с самого начала осознавал, что её не избежать.

-Возможно, это и глупо. Вести разговор с молодым человеком дочери, у которой уже несколько высших образований и нелёгкое прошлое за плечами… Но я всё-таки остаюсь её отцом и не хочу, чтобы ты её обидел.

-И не посмею, Анатолий.

-Понимаю.- Он продолжал смотреть прямо на дорогу, нервно сжимая руль под своими руками. –И всё же, ты должен стать на моё место, Антон. Когда-нибудь, может, и у тебя появится дочь, за которую ты будешь переживать и волноваться.

-Мне очень понятна ваша тревога по поводу Евы, но уверяю вас, я и в жизни не посмею…- Возможности договорить не было, так как взволнованный Анатолий быстро прервал мою речь, обливая каким-то безумным взглядом.

-Речь идёт не о нашем взаимопонимании. Речь идёт о дальнейшей судьбе Евы. Я не хочу, чтобы ей разбили сердце.

-И я не хочу.- Почти судорожно стал размахивать я головой.

-Ты излечил её. Вытащил из того небытия, в котором она сама себя убивала. Ева, наконец-то, вернулась к жизни. К нормальной жизни. И разрушить весь её нынешний можешь лишь ты. Ты, оставив одну погибать дальше, становясь прежней.

-Почему вы думаете, что я могу предать её? Оставить одну? Почему вы не рассматриваете, что именно она может меня бросить, обретя собственную свободу?

Мужчина обессилено выдохнул, опуская на какие-то доли секунд свои глаза вниз. Его голос стал почти не слышен, напоминая шёпот безнадёжного умирающего человека.

-Потому что, Антон, Ева любит тебя. По-настоящему любит.

И мне как всегда было нечего ответить. На эти сокровенные слова, которые я не раз уже слышал от Евы, я не мог ответить. По крайней мере, ничего толкового. Я точно знал, что испытываю к ней, что-то больше, чем симпатия… но признать, что это «что-то» и есть любовь… я не мог. Даже самому себе.

От того ли, что я боюсь её потерять, так же как и она меня, иль оттого ли, что я просто боюсь признать это, пошатнув свою самоуверенность. Я совершенно не знаю. Я просто был влюблён в Еву, и мне хватало того, что хотя бы это я могу признать, и могу ей в этом признаться. Но решиться на что-то большее? Наверное, нет.

-Я не пытаюсь тебя к чему-то принудить. Или заставить тебя в чем-то решиться. Просто, обещай, что даже если разлюбишь её, причини боли максимально мало. Так, чтобы она не страдала долго. Так, чтобы она не погибла.

-Хорошо. Я постараюсь. Постараюсь не убить её. Но и вы кое-что должны пообещать?

Мужчина вопросительно на меня глянул.

-Что? Деньги? Работа? Квартиру в Екатеринбурге..? Что?

-Подарите ей полную свободу. Пусть Ева делает то, что хочет. И живёт так, как хочет. Я знаю, что вы не особо ограничиваете её в чем-то. Но она должна почувствовать реальную жизнь, в которой нет богатеньких родителей, влиятельных знакомых и таинственности в себе. Она должна стать самой обычной Евой Майер.

-И что ты предлагаешь, лишить её денег? Статуса? Имени?

-Но именно это, ввергает Еву во всю эту фигню с лицом. Будь она простой девушкой. Её жизнь бы давно приняла более положительный оборот.

-Ева бы добилась той жизни, которой сейчас живёт. Она слишком умная и целеустремленная.

-Да, но она совершенно не самостоятельна. Совершенно. Это её и губит.

Мы приехали как раз к ужину, когда все домочадцы собрались за столом и ожидали нас. Как всегда, Витя уже в обе щеки уплетал салат, которой подавался в начале вечера. Луиза и Степан Сергеевич, покорно ожидая нас, сидели за столом и обсуждали что-то, мило улыбаясь друг другу. Александра увлеченно читала какую-то книгу, совсем не заметив нашего появления. Всё было как обычно. Всё было почти как всегда… Кроме одного.

Сегодня глаза Евы горели как-то особенно загадочно. Как-то по волшебному восхитительно. Я мог потеряться, лишь единожды в них взглянул, но сегодняшний разговор с Анатолием, словно не давал мне покоя, поэтому приходилось сдерживать себя. И все-таки эти яблочные глаза… Господи, разве можно тонуть в голубых, если существует такой необычно привлекательный цвет.

Моя неловкость осталась незамеченной всеми. А вот неуклюжесть в момент, когда я запнулся об персидский ковер, была подмечена почти каждым присутствующим. От лёгкого смешка, который как всегда вовремя вырвался у Вити, чуть не выпала у него морковь изо рта. Потупив свои прекрасные глаза в тарелку, Ева чуть поёжилась, явно скрывая смех.

-Извиняюсь.- Покраснев, проговорил я, усаживаясь на стул между Евой и Витей.

По иронии судьбы, Анатолий сел ровно напротив меня, тоже потупляя глаза. Сложившаяся ситуация напоминала дурацкое черно-белое кино, с идиотским сюжетом для вечерних семейных посиделок. Где-то в глубине души я молился о том, чтобы весь этот балаган уже кончился. Но мой внутренний голос вторил мне: - Этот балаган - теперь твоя жизнь.

-Дорогая Ева,- Наконец-то Александра оторвалась от книги и уставилась на дочь, сложив руки перед собой на столе. Её выражение лица казалось каким-то необычайно серьёзным.

-Что, мама?- Как послушная маленькая девочка, Ева посмотрела на мать с заинтересованным отблеском глаз.

Саша в заботливой манере взяла мужа за руку и тяжело вздохнула, словно передавая слово Анатолию. Тот совсем бледный, исказив лицо, заговорил:

-Милая, мы завтра утром уезжаем.

-Ты же понимаешь, что нас ждут.- Прервала его мигом жена.

-Да, доченька, и поэтому у нас времени долго задерживаться в Екатеринбурге.

-Только вчера твой отец подписал все документы, а завтра мы уже должны есть в самолёт до Москвы.

-И там я заключу очень важный контракт, связанный с благотворительностью, деньги которого, ты знаешь, пойдут на лечение бедных детей.

-На кону стоит очень большая сумма денег, Ева.- Александра и Анатолий постоянно обрывали друг друга, словно боялись, что кто-то из них может ляпнуть что-нибудь не то.

-Мы бы очень хотели остаться с тобой, но не можем.

-Это наша работа, дочка.

По их выражениям лиц я понял, что эта странная парочка ожидала от дочери истерик и скандала, но она молчала. Молчала и соглашалась со всем тем, что говорили ей родители. Она принимала их слова с болью, хоть и не выражала каких-либо эмоций.

-Если ты хочешь, мы с радостью тебя возьмём с нами.- С некой надеждой проговорил Анатолий.

-Да, конечно, Евочка. Только скажи, и ты отправишься с нами в Африку. – Восторженно подхватила его Александра.

-Мы были бы счастливы, если бы ты…

-Нет. Нет. И нет. – Замотала головой Ева, после долгого молчания, что дарила родителям. –Я благодарна вам за все, но поехать в Африку вместе с вами, это не то, чего я хочу. Совсем не то…

-Но… Ева, мы были бы все вместе. Наша семья, наконец-то, была бы вся в сборе.- Словно загоревшись идеей, светловолосая Саша не унималась.

Я бросил взгляд на Луизу, которая почти в шоке от всего происходящего, нервно сжимала салфетку в руках, переводя взгляды с Анатолия на Еву, с Евы на меня, с меня на мужа. По-видимому, ей не просто было бы расстаться с Евой. За все те годы, что они заботились о ней, Ева стала для них почти родной дочерью.

-Простите меня, мама и папа… Все эти годы я ненавидела вас за то, что вы меня бросили. И мне было больно от осознания того факта, что где-то в Африке вы заботитесь о каких-то детях, совсем забыв про меня, но как оказалось, это совсем не так.

-Конечно, не так, милая.- Улыбка облегчения слетела с губ белобрысой женщины в очках.

-И теперь я знаю это. – Ева как-то многозначительно посмотрела на Степана Сергеевича, который мигом одобрительно улыбнулся. –Я ценю вашу заботу и поддержку, но здесь моя жизнь. И проблема вовсе не в моём лице, проблема в том, что я, наконец-то, полюбила своё существование, которое вот-вот стало похоже на жизнь обычной нормально девушки.- И вот ослепительный взгляд девушки коснулся и меня.

Я не мог ей не улыбнуться в ответ.

-Это твоя воля, дочка, и мы не в праве тебя к чему-либо принуждать. Но разве ты не устала сидеть в трёх стенах? Разве тебе не хочется попутешествовать? Посмотреть на мир?

-Мой мир - это мои родные. И помимо вас, моих кровных родителей, у меня есть и та, фактическая семья, которая воспитала меня и заботилась обо мне, когда вас не было рядом. – После того как Ева одарила ласковым взглядом Луизу и Степана Сергеевича, темноволосая женщина облегченно выдохнула, разжав салфетку. –И я не могу оставить этих людей. Ведь я люблю их не меньше вас. Не меньше собственной жизни…

В комнате поселилась какая-то таинственная тишина, в которой все имело значение. Даже Витино чавканье, что он издавал секунду назад, прекратилось. Немые, но такие красноречивые взгляды, стали метаться между членами этой семьи, словно вспышки июльской зарницы, иногда касаясь и меня. Я не был на перепутье, на коем находилась Ева, но я тоже находился в подвешенном состоянии. Разница между нами была в том, что девушка знала, чего, наконец-то, хочет, а вот я… я ничего не знал. Лишь только полагал, какая могла бы сложиться моя жизнь, не встреть я этих чудесных людей.

Они уедут совсем скоро. Завтра на рассвете. Уедут, как уезжали всегда. И не потому что хотели, а потому что надо было. Именно так я все понял. Мне казалось, что Ева проведёт этот последний вечер с ними, обнимаясь за семейным просмотром фильмов, но нет. Она решила провести этот вечерь совсем по-другому. Совсем не с ними.

Она пришла ко мне в комнату через пару часов после ужина, когда я словно амёба лежал на кровати, перечитывая письмо своей матери, что она оставила перед смертью. Раньше я часто плакал, перечитывая его. Я считал себя виновным в том, что мама умерла. Я считал себя виноватым во всем, что случилось с Авророй. Но позже, проживая жизнь и взрослея, я стал, наконец-то, понимать, что моей вины во всем случившемся вовсе нет. Мне удалось смыть с себя клеймо убийцы, но вот залатать раны, которое оно мне оставило, получилось не до конца. Даже спустя годы, когда боль от утраты почти утихла, я все равно горевал, читая то, что оставила мне мать. Я хранил это письмо, как собственное сердце, как собственную жизнь, как последний посыл матери ко мне… но, наверное, было бы лучше, ели бы она ушла, ничего не оставив. Ушла, молча и не объясняя ничего. Так было бы легче. Так было бы проще.

Сейчас, я с прищуром читал букву за буквой, осмысливая каждое слово, каждый знак препинания, каждое многоточие… Сейчас для меня, человека, узнавшего многое в этой жизни, но пережившего малое, было абсурдным плакать над последними словами матери, считая себя виновником. Абсурдом были и сами слёзы, которые я не раз не мог сдержать. Теперь я не мог плакать. Не потому что стал более жестоким, потому что увидел всю подноготную жизни. Потому что теперь я читал не о боли своей матери, а об её облегчении.

Ева почти беззвучно села на кровать, когда я продолжал держать пожелтевший лист бумаги в руках. Я не смотрел ей в глаза, но я и не читал письмо. Я уставился в окно, разглядывая чистое ночное небо, которое стало бонусом этого замечательного вечера (как я понял далее).

Громко вздохнув, словно привлекая моё внимание, девушка коснулась кончиками пальцев моей руки, нежно поглаживая верх вниз. Этот милый и невинный жест взял надо мной верх, поэтому слабо улыбаясь и стирая с лица задумчивость, я посмотрел на Еву, опуская письмо на кровать. Слабая, но счастливая ухмылка вырвалась с моих губ.

-То самое письмо, что оставила тебе перед смертью мама?- Она словно была чародейкой, знающей все наперёд. Видящей всех и всё.

-Да. Это оно.- На выдохе произнёс я.

-Перечитывал его?

-Да.

-Зачем?

Словно вновь вторгаясь в мою голову, сказала Ева. Она спрашивала, зачем я это делал, но я и сам не знал ответ на этот вопрос. Я просто хотел снова воткнуть нож боли себе в сердце, словно был паршивым мазохистом. Но оказалось, боли больше нет. Как и утраты, что чувствовал все эти годы.

-Я не знаю. –Хрипло ответил ей я. – Я не знаю… Наверное, я просто придурок.

Я сделал попытку сесть, опираясь на руки. Но они отказывались работать, поэтому я свалился обратно на кровать, в момент, когда поднял своё тело вверх. Увидев мою слабость, Ева подала мне руку, и только с её помощью я ровнее сел на кровать, опираясь спиной в стену. Письмо снова было в моих руках.

-Ты кажешься равнодушным, Антон.

-Раньше… я испытывал дикую боль… но сейчас, я ничего не чувствую.

-Совсем ничего? Даже облегчения?

-Возможно, облегчение… Но совсем чуть-чуть. – Я ткнул письмо Еве, глазами умоляя его принять. Девушка колебалась несколько секунд, после чего приняла его, не выдавая лицом какие-либо эмоции. –Прочти его. Я хочу этого.

-Уверен?- Глаза из прорези как-то болезненно заблестели.

-Полностью. Я доверяю тебе, Ева.

-Хорошо.- Она развернула пожелтевший лист бумаги, который был сложен на двое. –Если ты так желаешь.

-Очень желаю.

Прочистив горло, Ева опустила свои глаза в письмо, вчитываясь в первые строки, оставленные моей матерью. Мне хотелось видеть её лицо в момент всего того, что она читала, поэтому я тихо прошептал, нежно задевая её плечо.

-Ева, сними маску и читай вслух.

Озабоченный взгляд, который на мгновение загорелся тревожностью, опалил меня. Но через какие-то доли секунд девушка покорилась моей просьбе и стянула с себя маску, открывая вид на свое лицо. А точнее на его остатки.

Была ли она мне омерзительна? А точнее то лицо, которое носила эта ангельская девушка? Нет. Я мог смотреть на эти обгоревшие черты, обрамленные шрамами и обгорелою кожей. Даже в темноте я мог разглядеть весь тот ужас, что испытывала девушка, живя все эти годы с лицом, которое получила в ходе неизвестных мне обстоятельств. И не нужно было знать эту девушку очень хорошо, чтобы увидеть всю боль, испытанную ею.

И снова она прочистила горло, отчего её голос стал более глубоким и нежным.

-Дорогой мой сынок, Антон. Тебе, наверное, сложно читать эти строки, но мне писать их, в сто раз сложней. Ты – мой маленький сыночек, оставлять которого мне совсем не хочется. И да, я знаю, что ты вовсе не любишь, когда я называю тебя маленьким, ведь ты так быстро растёшь… Но для меня, для матери, Антоша, ты всегда будешь маленьким мальчиком. Так уж устроено, прости. –Выдержав не большую паузу, Евы продолжила. - И устроено так, что нам всегда приходится выбирать. Становиться взрослым или нет. Быть с кем-то или не быть. Верить во что-то или не верить. Любить или не любить. Уйти или остаться… Но, к сожалению, мы не можем выбирать между жизнью и смертью. Тут уж никто не подвластен.

В эти самые мгновения, в момент, когда Ева читала это письмо, я видел в ней не ту девушку, что настрадалась со своей внешностью. Я видел в ней совсем другого человека с совсем другой историей. Кажется, я увидел в ней свою мать, Аврору.

Обезображенные черты лица сменились на гладкую кожу и миловидный профиль. Светлые глаза, с зеленовато-голубым отблеском, стали темнеет, приобретая совсем другой цвет, карий. Волосы, что были плотно убраны в тугой конский хвост, распустились и легли лёгким водопадом на плечи. Современная одежда, словно по мановению волшебной палочки изменила свой силуэт и цвет. Из плотно прилегающей кофты белого цвета, точёная фигурка Евы, переместилась в свободное жёлтое платье, с короткими рукавами.

От человека, который сидел тут минуту назад, словно и след простыл. Сейчас я лишь видел свою молодую красавицу мать. От Евы не осталось ничего. Ничего, кроме чарующего голоса, который выходил из тонких губ мамы.

-Я бы хотела остаться и не покидать тебя. Не покидать тебя никогда. И быть всегда рядом, видя как ты, Антоша, становишься настоящим мужчиной. Видя, как ты взрослеешь. Хотя ты и так уже самый настоящий для меня мужчина. Самый ответственный и взрослый. Самый умный и добрый. Самый красивый и хороший. Для меня ты самый лучший, Антоша. Я бы все отдала на свете за то, чтобы увидеть, как сбывается твоя мечта, как ты становишься самым лучшим хоккеистом России. Я бы хотела увидеть твою будущую жену. Хотела бы видеть твоих маленьких детей, которые, несомненно, были бы похожи на тебя. Я бы хотела, как ты просто радуешься от мелочей. Как просто и не принуждённо живёшь. Как справляешься с трудностями. Я бы хотела помогать тебе с ними справляться… Я бы просто хотела быть с тобой рядом. И пускай не всегда, но очень долго… Надеюсь, там где я буду после смерти, я обязательно смогу видеть тебя. Смогу наблюдать за тобой, за своим сыном. Ведь, Антон, я очень сильно тебя люблю. Больше, чем ты можешь себе представить. Не забывай меня, но и часто не думай обо мне. Твоя мама. Твоя Аврора.

Как только голос Евы утих, образ матери, который создал мой мозг, испарился. Я вновь смотрел на изувеченное лицо девушки. Столько лет я мечтал увидеть свою мать, хотя бы мельком. Хотел просто бы обмолвиться с нею парочкой слов. И вот Ева подарила мне это сладостное мгновение, в котором я снова встретился со своей красавицей мамой. Не с больной Авророй, которая как мотылёк угасала, а со здоровой и очаровательной женщиной, которую я с гордостью называл мама. Без которой моя жизнь была бы не моя.

Стоило только подняться глазам Евы и встретиться с моими, как я в мгновение понял, что теперь место мамы заняла она. Теперь без неё моя жизнь была бы похожа на сарай, в котором я жил какое-то время забытья. Не встреть я эту девушку, я бы не научился бы испытывать любовь. И любовь вовсе не к кому-то, а любовь к себе. Я впервые за все эти годы поверил в себя и в свои силы. Я впервые знал, чего хочу и кого хочу. И, кажется, Ева входила в эти «хочу».

-Спасибо, Ева.- Прошептал я, улыбаясь и приближаясь к лицу девушки.

-За что «спасибо»? – Непонимающе стала качать она головой.

-Сегодня я вновь встретился с мамой.

И я запечатал на её губах нежный и долгий поцелуй.

Она никогда не отвергала меня, никогда не отталкивала и никогда не говорила, чтобы я остановился. Она отвечала на мой поцелуй всегда нежно и трепетно, не беря взамен ничего и отдавая всю себя. Я больше боялся к ней прикасаться. Не боялся трогать её лица. Я не боялся причинить боль. Я знал, что не могу причинить ей боль. Я знал, что кожа на её лице уже давно мертва, поэтому она ничего не чествовала. Ничего, кроме тепла, которое излучали мои пальцы, когда я прикасался.

И вот когда мы оторвались друг от друга, продолжая смотреть пристально друг другу в глаза, Ева заговорила. Заговорила очень хриплым, но таинственным и хитрым голосом.

-Я хочу кое-что тебе подарить. – Очень медленно она поднялась на ноги, притягивая меня за руку к себе.

-Подарить?- Удивился я. – Ева, я думаю, ты и так слишком много для меня делаешь.

-Поверь, этот подарок больше для меня, чем для тебя.- И снова эта хитрая улыбка, обнажающая ровные белоснежные зубы.

-Да?- Во мне вдруг разгорелся огонёк интереса. Я почему-то с удовольствием принял игру, затеянную Евой. –Тогда я согласен принять этот «подарок»…

Я обнял девушку за тонкую талию и снова потянулся её поцеловать, но она вдруг повернула голову за плечо, словно смотря на свой зад. Потом снова посмотрела на меня и немного строго произнесла:

-А теперь закрой глаза.- Я послушался её приказу. –Это, чтобы ты не подглядывал…- О Боже, и снова этот соблазнительный голос, от которого мурашки снова разбежались по мне.

Моего лица коснулось что-то очень мягкое и нежное. Я чуточку приоткрыл глаза, чтобы увидеть что это, но моё зрение словно исчезло. Я провалился в беспросветную темноту. Правой рукой я потянулся к глазам, чтобы понять, что именно не даёт мне видеть. На ощупь это была шифоновая ткань очень хорошего и дорого материала. Успокоив свой интерес, я опустил руку вниз, пытаясь хоть что-то в темноте нащупать. Ева остановила мои поиски, взяв нежно за руку и потянув за собой.

-Куда ты меня ведёшь, маленькая извращенка? Ещё и с завязанными глазами…

-Думаю, тебе понравится то место, куда я тебя приведу.- И снова этот соблазнительный голосок. –Дай мне секунду. – Она опустила мою руку и быстро начала что-то делать, что я ели улавливай ушами. Наверное, надевала маску и распускала волосы. Почему-то именно эти действия было похоже по звукам. –Но не смей снимать повязку. И не подглядывай, ясно?

-Ясно. Значит сюрприз?

-Ага. Только прошу тебя, не подглядывай.

-Хорошо-хорошо.

И вот она снова взяла меня за руку, ведя за собой. Больше я не спрашивал куда мы идём и зачем. Я даже не интересовался, чем именно мы займёмся. Я просто доверял ей. Доверял, потому что не мог не доверять. Тем более после всего того, что она могла мне подарить. Взять даже сегодняшний вечер. Никто на этом свете не смог бы подарить мне встречу с мамой, никто не смог бы дать мне вновь увидеть её, но эта необычная, прекрасная девушка смогла. Практически ничего не делая, она сделала не возможно. Всего на пару мгновений, но она вернула к жизни человека, который умер почти десять лет назад. Разве на такое способны обычные люди? Насколько я знаю, то нет…

И не справедливо просить от неё что-либо ещё, ведь она и так для меня очень многое сделала. Но я не могу не принять её подарков, не могу, и не потому что такой эгоистичный. А потому что, принимая её заботу и любовь, я принимаю и её саму. А именно этого она ждала на протяжении всех тех лет заточения.

Она просила не задавать лишних вопросов даже тогда, когда усаживала меня на заднее пассажирское сидение автомобиля, где уселась и сама рядом со мной. Всю дорогу мы молчали, прижимаясь друг другу. Я хотел было вдохнуть её аромат волос, чтобы удостовериться, что это настоящая Ева рядом со мной, но на ней была шапка. Я хотел коснуться её лица рукой, чтобы вновь почувствовать все те шрамы, которыми она была награждена, но снова был остановлен преградой. Белой маской, которую она уже так часто для меня снимала. Просить её об этом сейчас было, наверное, не совсем уместно, так как мы ехали в машине, а за рулём был непонятно кто.

Возможно, там сидел Степан Сергеевич. А возможно, там был кто-то другой. Сейчас это не имело какого-либо значения. Сейчас было важно то, что Ева рядом. Рядом и вот-вот отдаст мне своё сердце, которое я непременно приму. Если человек дарит столько тебе тепла и любви, сколько не дарили тебе уже долгие годы, то не реально его не полюбить в ответ.

Мы ехали не очень долго, примерно около тридцати минут. С какой скоростью двигалась машина, было определить сложно, но я догадывался, что мчимся мы необычайно быстро. Вряд ли семейство Евы Майер не сможет позволить себе машину, которая разгоняется за сотню километров в час, совсем не чувствуя этого.

Когда мы вышли из автомобиля, девушка продолжала меня держать за руку, словно это был какой-то таинственный ритуал. На удивление на улице было довольно тихо и тепло. Лёгкий ветерок прошёлся по моим коротким волосам, создавая на голове почти такой же бардак, что царил и в голове.

Ева как маленького мальчика провела меня к входу какого-то здания, подсказывая каждый шаг и каждый сантиметр дороги. Почти без звуков двери неизвестного мне здания распахнулись перед нами, и мы прошли вперёд, уже скрываясь совсем от тихого хаоса, что творился на улице. Она вела меня вперёд за собой, медленно помогая подняться по лестнице. Это препятствие, сказать честно, было не из лёгких. И я даже пару раз споткнулся, но Евы вовремя меня схватывала и тянула на себя, чтобы я не упал. Чтобы уж совсем не казаться глупым, я периодически шутил и говорил всякие глупости, но Евы молчала. Хоть я и замечал иногда легкие смешки с её стороны.

На самом деле, девушка казалась какой-то взволнованной и обеспокоенной. Будто она боялась моего неодобрения на её подарок, но я точно знал, что буду рад получить что угодно от этой девушки.

Когда мы уже одолели последние ступени и вошли в ещё одни двери, которые очень тяжело и громко захлопнулись за нашими спинами, мне в лицо ударил морозный ветер, а в носу защипало до боли знакомым ароматом. Мне резко захотелось сорвать эту ткань со своих глаз, чтобы убедиться в своих предположениях.

Но я этого не успел сделать, так как Ева обогнала меня, вставь мне за спину, и аккуратно развязав черный шарф. Как только мои глаза оказались на свободе, резкий яркий свет ударил по ним, от чего я мгновенно поморщился. Мне понадобилось всего пару секунд, чтобы прийти в себя и оглядеть обстановку, царившую вокруг нас.