Безмолвный пациент Клинической Больницы

Глава 3

22 июня.

Сегодня 22 июня Бренд пришёл в мою мастерскую для позирования картины.

— Элисон только давай договоримся сразу: целыми днями в душном помещении я у тебя сидеть не смогу, — предупредил Бренд. Сколько сеансов понадобится, чтобы создать картину с моим портретом?

— Ну уж точно не один. Нужно закончить всё как полагается.

— Что ищешь предлог чтобы побольше проводить времени вместе? Тогда я тебе предлагаю перейти сразу к самому важному процессу дела, то есть заглянуть в нашу спальню, — подшучивал надо — мной Бренд.

— Может быть, позже. — Я хихикнула. — Я соглашусь на твоё манящее предложение, если ты будешь вести себя хорошо и перестанешь ерзать на стуле.

Я расположила мужа напротив вентилятора. Пряди волос надо — лбом Бренда слегка развивались от прохладного ветерка.

— Ну и как мне лучше встать моя госпожа? — спросил он, принимая утреннюю героическую позу.

— Можешь просто стоять, как тебе удобно. Не нужно никого сегодня изображать.

— Вероятнее, всего мне последовало бы изобразить на лице мучения?

— Я не думаю, что на лике Христа отражались мучения. Я вижу его совсем другим. Не нужно никаких гримас. Просто стой там и прошу тебя не шевелится.

— Как скажешь, моя начальница.

Бренд вытерпел пятнадцать минут. А затем мне пожаловался, что устал.

— Тогда садись, на стул — предложила я. — Но не разговаривай. Я сейчас прорабатываю твоё лицо.

Бренд послушно сел на стул и ни на одну минуту, ни раскрывал рта, пока я создавала эскиз. С каким удовольствием я рисовала лицо Бренда это зрелище должен увидеть каждый! У него очень красивые черты: сильная челюсть, высокие скулы, и аристократический нос. Сидя на стуле в моей мастерской с выставленным освещением, он напоминал мне греческую статую. Изваяние одного из легендарных героев.

И всё же как бы я не старалась работа у меня не ладилась. Я не могла понять, в чём дело, — возможно, не стоило бы мне так усердствовать. Никак не получалось верно передать ни разрез глаз, ни их оттенок. Первое, что я заметила, глядя в глаза, Бренду — это их сияющий блеск; словно в самой радужке таился крохотный мерцающий бриллиант. Но почему-то я никак не могла поймать этот сияющий блеск сейчас. Наверное, у не хватает художественного мастерства, а может, во взгляде Брэнду есть нечто особенное, что невозможно вот так вот просто «запечатать» в картину. Как я ни билась, глазами Брэнду по-прежнему ставились пустыми, бездонными и безжизненными. Я начинала злиться.

— Чёрт возьми! У меня ни черта не получается, — раздражённо пробормотала я.

— Может тогда сделаем небольшой перерыв?

— Видимо, так мы и поступим.

— Предлагаю заняться сексом!

— Я только «за»! — ответила я со смешком.

Бренд подскочил, порывисто обнял меня и прижался губами к моему рту. Мы занялись любовью прямо там, в моей мастерской на полу. И всё же я ни на секунду не могла отвлечься от его мёртвых глаз на неоконченном портрете. Эти глаза преследовали меня, испепеляли. Пришлось отвернуть мольберт в другую сторону, но я всё равно ощущала на себе его пристальный взгляд… Словно, он был моим магнитом.