Битая грань

ГЛАВА 16

Она пока не забеременела, после возвращения в Киев это стало очевидно. Да и глупо было надеяться, понятно же. Коль ей не удавалось забеременеть ни разу за свою жизнь, то даже если делать ставку на вероятно сильный генофонд Саши, неразумно рассчитывать на столь скорый эффект. И, вообще, счастье уже то, что у нее цикл вернулся! Это же в принципе значительно увеличивает шансы осуществить мечту! Ведь за последние полгода из-за вечной нервотрепки всего два раза удавалось таблетками менструацию простимулировать. А тут без всякого вмешательства, можно сказать… Ну, лечебного, по крайней мере. И можно теперь с новым воодушевлением за «процесс» браться. Хотя у них и так с мотивацией все «ок».

В общем, Катя старалась подобным образом выстраивать свои мысли и отношение к этому событию. Да и зима началась, вот точно по календарю, именно первого декабря засыпав весь город снегом, затянув метелью. Красиво! Волшебно и очень атмосферно, восхитительный вид из окна их спальни! И до Нового года — рукой подать, можно расслабиться и радоваться жизнь впервые за долгое время. Потрясающий мужчина рядом, от одного взгляда на которого в дрожь бросает. А еще музыка! Настоящее счастье, какой-то невыразимый душевный восторг, которым только упиваться можно. Казалось бы, живи и не грусти! Ну что ей еще нужно?!

Но Катя отчего-то все же загрустила… Попыталась развеяться: накупила море свечей и всевозможных гирлянд, красивых стеклянных подсвечников. Расставила по всей квартире и зажигала каждый вечер. Красиво, но все равно меланхолия словно бродила за плечом…

Правда, может, это пресловутые гормональные бури в организме сказались, но вот будто настроение куда-то уплыло, растворившись в этих метелях. Хотя она упорно боролась с собой: играла часами, занимаясь с репетитором и самостоятельно отрабатывая, совершенствуя навыки. И Саше играла, когда он возвращался, видела, что для него это лучший релакс и отдых после рабочего дня. Если, конечно, время суток позволяло.

«Хоть про дом задумывайся, чтоб тебя спокойно слушать», — иронизировал Ольшевский, возвращаясь за полночь. «С соседями не разгуляешься. Сам прибил бы, если бы спать мешали, пусть и музыкой», — справедливо сокрушался он. Однако, как только была возможность, просил, чтобы Катя играла. И она не отказывалась, не комментируя ремарку про дом.

Время покажет. Пока ей и здесь очень нравилось, что она от Саши не скрывала.

А Ольшевский вдруг взял и притащил домой ящик мандарин! Без всякого предупреждения или вопросов, без объяснений. Принес и поставил на стол перед ней.

— Это кому столько? — с недоумением уточнила Катерина, с удовольствием втянув в себя такой классный аромат, что даже рассмеяться захотелось.

— Нам! — без толики сомнения заявил Саша, крепко обхватив ее со спины. Нахально устроился подбородком на плече у Кати, и тут же начал чистить одну.

— Ты же руки не мыл! — возмутилась, но смех, который не сумела подавить, все испортил. — И мандарины… — невнятно, потому что он уже впихнул треть долек ей в рот. И Катя еще громче засмеялась, пытаясь не дать растечься по губам соку, отбивалась от новых долек одновременно. — Саша!

— М-м-м?.. — перегнувшись через ее плечо, он слизнул капли сока у Кати с подбородка. — Они и грязные — вкусные, — подмигнул, вновь пытаясь впихнуть ей новые дольки в рот. — Как и многое другое, котена. Грязь, она как бы ко вкусу никакого отношения не имеет, — снова поцелуй, жадный и горячий.

А в следующий момент ее уже подняли со стула, развернули и прижали к столу. Не до смеха вроде, вот вообще! Обхватила его ноги своим бедром. Сама так жадно целовать его вдруг принялась, словно неделю не видела…

Но не могла остановиться, отстранила голову, прижав пальцы к алчному уже рту Саши — все еще смеялась почему-то. И тут сама потянулась к новой мандаринке, чем уже Сашу заставила веселиться:

— Вот видишь, тебе явно понравилось, — захохотал он, когда Катя новую мандарину начала между ними делить, перемежая дольки с поцелуями. — Да и настроение улучшилось однозначно. Это все витамины с мандарин и минералы из грязи, — снова подмигнул ей, губами забрав очередную дольку из рук Катерины.

А ей немного неловко стало.

— Заметил? Я старалась это перебороть, — и сама взяла еще сочную дольку.

— Ты прикалываешься, котена? Как можно было твою хандру не заметить? — хмыкнул Саша с явным удивлением. — Ты ж мне не по боку. Да и ты всегда чувствуешь, когда мне просто выдохнуть хочется, по мозгам не ездишь никогда. Я ценю, — очередной крепкий поцелуй с привкусом мандарин.

Ее так тронуло это! Почти до слез… Настолько ценно!

Катя прижалась крепко к его губам, при этом очень мягко, с какой-то невыразимой нежностью больше, а не страстью даже, отвечая Саше на поцелуй. Да, она как-то настроилась на него, улавливала, когда настроение у Ольшевского было совсем паскудным, и даже «как дела?» не спрашивала в такие моменты. Словно они на одной волне.

Молча обнимала на самом пороге, а там уже как складывалось: иногда он и ужинать не хотел, наливал немного виски себе, просил кофе ему сделать и слушал ее игру. Или сидели оба с кофе на диване, а она легко и ненавязчиво что-то типа массажа пыталась Саше сделать. Без соблазна вообще, просто, чтобы расслабить, снять это его напряжение. Казалось самым правильным, да и она все равно не работает сейчас — естественно позаботиться о его настроении и отдыхе. Но то, что он прислушивается и отмечает ее самоощущения… покоряло! Делало их еще ближе. Бесконечно ценными сами эти отношения, словно расцветающие и расширяющиеся с каждым днем, охватывающие все новые и новые сферы их жизни.

Но, если оставаться честной, существовали и темы, а может, и целые стороны жизни, на вопросы о которых он не отвечал. Как сбитые костяшки на его руках во время их поездки в ее родной город…

Кате искренне казалось, что отговорка про ковры в номере — ложь, шитая белыми нитками. У нее же пятки не поцарапаны! И ей совершенно не нравились собственные предположения и догадки по этому поводу… Но Ольшевский ничего не опровергал и не подтверждал. Он даже не спорил, когда Катя говорила, что не верит. Просто уверенно гнул свою линию «про ковер». И этакой подход немного бесил.

Не всегда он рассказывал и о том, что доводило его до напряженного состояния, в котором, бывало, домой возвращался. Но тут и понятно, что ей лезть не стоило. Не все знала, но догадаться могла, что «не ее забота», как Саша говорил. А когда-то давно вот также отец отвечал матери на встревоженные вопросы.

Вообще, честно сказать, за этот месяц (почти), что с Сашей была, как-то на многое в своем прошлом по-новому смотреть начала, и маму понимала если уже не прекрасно, то в некоторых моментах точно лучше. Неоднозначно все. Но она знала, на что шла, так ведь?..

— Не хотела тебя грузить этим, пройдет, — почему-то растерявшись и с некоторым трудом подбирая слова, передернула плечами. — Думаю, накатило с непривычки, я ведь никогда вот так просто не «сидела дома», чтоб не работать совсем, и все только для удовольствия. Необычно…

— Привыкай, — решительно распорядился Саша. — Я тебе сказку обещал — я выполняю.

— Я чувствую! — опять рассмеялась она, когда Ольшевский попытался ей новый мандарин в рот засунуть. — Не могу больше, наелась. Потом. Очень вкусные, кстати, — искренне восхитилась.

— Ясное дело, я ж не в обычном супермаркете брал, — хохотнул он, дав ей минимум свободы. Пошел включать кофемашину. — Для нас — только самое лучшее, малышка.

— А где купил? — правда заинтересовалась Катя, начав убирать со стола.

— Ха! Так я и сдал все точки! Нет, не дождешься. Места знаю только я, будешь ко мне этими мандаринами привязана! — и не подумал отвечать Саша.

А Катя прыснула.

— Знаешь, вот чем-чем, а я к тебе точно не мандаринами привязана! — выдавила из себя, утирая слезы от смеха.

— Да? — самодовольно поиграл бровями Ольшевский. — Это хорошо. Моим природным обаянием, видимо?

— Точно!.. — у нее уже болели щеки! Какая хандра?! Забыла полностью!

— Это хорошо, — засмеялся и он. — Но и мандарины пусть дополнительно страховкой поработают, — все равно не ответил Саша на вопрос.

— Чем же мне тебя надежней цеплять? — в тон поддела Катя.

— Да ты и так, котена, меня крепко за жабры держишь, можешь вообще по этому поводу не париться!.. — вновь с весельем в голосе отмахнулся Александр, готовя им кофе.

Вот так и повелось, что Саша раз в три дня привозил домой теперь ящик мандарин, а в промежутках — обалденные зеленые сочные яблоки. Как раз такие, как Катя обожала!

— Не забыл? — искренне удивлялась.

— Вспомнил, — подмигивал в ответ Саша. — Такое не забыть, как мы зимой по базару при минус пятнадцати лазили, и под одеялами у теток «Семеренко» тебе выбирали, — отшучивался Ольшевский.

А ее это бесконечно трогало и да, тоже будило давно забытые, вроде, но такие теплые воспоминания, скрепляющие их обоих еще надежней.

Время перед праздниками понеслось как-то стремительно и неуловимо. Она оглянуться не успела, а половина декабря уже пролетела! И в офис не ездит, а каждый день чем-то заполнен: то музыкой, то работой над индивидуальными заказами. Тех было не много, но все же Катя не отказывалась и бралась за расчеты и организацию, если ее просили. Единственно, сложно было приспособиться к новому суточному графику. Привыкнув за несколько лет просыпаться очень рано и укладываться, соответственно, не поздно, теперь, бывало, мучилась бессонницей.

Впрочем, такое с ней и раньше случалось, из-за стресса и избытка ответственности, наверное. Катя не любила свои ночные бдения, когда просыпалась среди ночи и сидела, зябко кутаясь в кофту, грея пальцы о чашку с чаем. Заставляла себя работать, чтобы отвлечься от глупых, навязчивых, ненужных мыслей, вечно прерывающих сон…

Огромные дома на улице спали, ни в одном окне не было света. Все отдыхали. И только в ее окне, кажется, ночами мерцал экран монитора.

Никогда не была в восторге от этого… Раньше.

Теперь же… Появилось нечто невыразимо волшебное и уютное в том, чтобы проснуться посреди ночи, провести час или два за ноутбуком, доделывая свои проекты. Выпить тот самый чай или пусть даже чашку кофе, не беспокоясь уже, что после до рассвета не уснет.

А потом тихонько вернуться в спальню, с этими ледяными пальцами на руках и стопах. Забраться под одеяло, под самый бок Саши. Подсунуть руки и ноги под него, буквально впитывая и балдея от этого горячего жара мужского тела, заставляя его сонно смеяться из-за ее холодных конечностей. И тут же оказаться погребенной под согретым одеялом, придавленной его руками и ногами. Укутаться этим теплом, его крепкими, самыми надежными объятиями. И тут же провалиться в сон, досматривая самые чудесные истории воображения, которые ей вообще когда-либо снились…

Как же много изменилось в жизни Кати с появлением Александра!

Пару раз она встречалась с подругами. Тоже новый опыт: вот так позволить себе посидеть посреди буднего дня в кафе с вкусным кофе и десертом, болтая с девчонками… Смешно вроде, а для Кати целый переворот сознания и сбивающий с толку вопрос: «а что, так можно?»

Оказалось, что можно. Хоть и понятно — никогда не потянула бы подобный риск «вольного плавания», не имея опоры и подстраховки со стороны Саши. Или потянула бы? Ведь сотни людей идут во фриланс, и у многих получается, если все верно организовать. А ведь именно это ее профиль: все организовывать.

Было над чем задуматься, да и из головы не шло то высказывание Саши на ужине у ее родителей, что «может и о своем задуматься…» Возможно, действительно стоит? Ведь непонятно пока, что там и как, а главное, когда с беременностью сложится… Да и сложится ли вообще, нельзя же и такой вариант исключить, пусть и не хочется верить.

А еще Саша ее познакомил с Горбатенко, его женой и их годовалой дочерью… Если можно познакомить с таким маленьким ребенком, конечно.

Катя как-то сразу вспомнила этого мужчину, хоть и видела много лет назад, на похоронах отца. Очень впечатляющий человек, если честно, даже немного давящий. Вот уж точно: раз встретишь — не забудешь уже. Ей было немного тяжеловато находиться в его обществе, и казалось даже удивительно, насколько трепетно при этом он относился к своей жене и дочери. Прям какое-то несовпадение в ее восприятии мира, если честно.

Маша же, напротив, Катерине очень понравилась. Оказалось как-то легко и просто найти с ней точки соприкосновения и общие темы (да хотя бы вопрос детей взять!), и уже через двадцать минут они болтали, словно давние приятельницы. Узнав же, что Мария курирует детский приют, но сейчас женщине катастрофически не хватает времени, Катя тут же вызвалась помочь и подстраховать. Правда, честно предупредила, что еще ничего подобного не делала, и не очень представляет объём работ. Но тут уже Маша заверила, что не оставит без помощи.

Интересная семья, в общем. И еще, не сказать, что удивило, не то слово, скорее заинтересовало то, что у них у всех на запястье имелись амулеты в виде шерстяной красной нити. Да, даже у маленькой Ярославы!

Катя и раньше подобные обереги видела, но как-то не цепляло это ее. В этот же раз… Правда, может, дело все в той же мечте, а тут — младенец с нитью…

Как-то так перемкнуло на этом моменте, задумалась так, что и Саша заметил. А когда дома выпытал, в чем дело, долго посмеивался над ней… Но на следующий день вернулся домой с элегантным картонным пакетом, на котором золотыми буквами была вытеснена эмблема известной в столице ювелирной компании. Ясное дело, Кате вручил:

— Я ж обещал исполнить мечту, котена, значит, по всем составляющим пройдем, коли ты считаешь, что это поможет, — явно со смехом в голосе, но при этом и искренне, заметил Саша.

Катерина тут же распаковала подарок и… расплакалась, правда. Хоть и по счастливому как-то, весело. На красиво оформленной подложке из плотного картона, также с тиснением и бархатистым напылением, было намотано две красных нити, шерстяная и шелковая. На последней висела небольшая золотая подвеска в виде плоской капли с гравировкой: «верю в чудо»…

Саша ей и повязал эту нить, Катя шелковую пока захотела.

Ну вот как тут не разрыдаться? И как такого мужчину не полюбить? Горячо, искренне, всем сердцем?! Не за деньги или подарки — за само внимание и чуткость!

Даже заволновалась, а столько же отдает ему, сколько от Саши получает?! Бесконечно много хотелось теперь ему подарить, отдать, жизнь сделать легче и краше… Сказку, как и он ей говорил!

Впрочем, были и напряженные моменты, обычно связанные с теми самыми заботами Саши, о которых Кате не рассказывалось. И, как раз перед Новым годом, казалось, что-то случилось…