Благородство ни при чем

Глава 14

– Вы и Эллисон занесли в список подозреваемых? – Клайн был потрясен.

– Будучи вашим личным помощником, она имеет доступ ко всей той информации, которая загадочным образом утекает. – Маркус не стал даже садиться. Разговор с главой «Клайн технолоджи» не обещал быть длинным.

Он собирался отдать клиенту лишь малую толику информации, но понимал, что если не скажет ему ничего, то Клайн может встревожиться. А с беспокойными клиентами всегда проблемы.

Клайн ударил кулаком по столу. Он весь пылал от гнева и возмущенно смотрел на Маркуса. Так бы Маркус глядел на того, кто выдвигает обвинения против Ронни.

– Она не шпионка. Маркус пожал плечами:

– Она не ведет себя как корпоративная шпионка, но это может быть лишь умелой маскировкой.

Он лучше, чем кто-либо другой, знал, как с виду весьма лояльная секретарша может скрывать свои действия и мотивы.

– Дайте мне просмотреть весь список. Клиент был недоволен, и Маркус нахмурился:

– Хорошо, я дам вам список, но вы не должны говорить Эллисон о расследовании.

Клайн поднялся из-за стола.

– Это мое расследование.

– Нет, мое, и если вы хотите, чтобы я на вас работал, я устанавливаю правила.

Клайн кивнул:

– Не вопрос. Я не считал, что она должна об этом знать, когда приглашал вас, и не собираюсь говорить ей, что вы ее подозреваете в том, что она меня предает.

Маркус теперь был уверен, что у Клайна есть какие-то отношения с его персональной помощницей. И он от души пожелал, чтобы Эллисон оказалась невиновна.

Он на собственной шкуре испытал, каково оказаться преданным.

Только сейчас, спустя полтора года после того, как это случилось с ним, Маркус стал отходить от потрясения. И то потому, что Ронни снова вошла в его жизнь. И хотела там остаться.

Это многое меняло.

Вероника ждала в приемной возле стола Эллисон. Ладони ее вспотели, и сердце билось вдвое чаще противобычного. Она пришла на пятнадцать минут раньше установленного времени, и Эллисон сказала, что Клайн задерживается. Она сидела на этом жестком стуле уже почти тридцать минут.

Изящные линии современной мебели в приемной Клайна производили впечатление на всех посетителей. Попав сюда, сразу же ощущаешь, что ты в мире высоких технологий. Но, посидев на этом стуле, Вероника невольно представила, будто находится на жесткой деревянной скамье под дверью кабинета директора школы.

Сделав неглубокий вдох и выдох, она напомнила себе, что не Клайн ее к себе вызвал – она сама напросилась. И правильно сделала.

– Мистер Клайн приглашает вас к себе. – Эллисон не улыбалась и вообще вела себя не слишком дружелюбно.

Вероника видела в ней себя той, какой она была, работая в «Си-ай-эс». Есть ли у этой поразительно работоспособной секретарши, подобно Веронике, личные причины для того, чтобы осознанно вести себя как робот-секретарь? И если это так, не просвечивает ли на горизонте Эллисон какой-нибудь Маркус, готовый вдребезги разбить эту бесчувственную оболочку?

Вероника встала, пригладила серые брюки и поправила короткий костюмный жакет, который надела поверх белой шелковой блузки. Она обычно не носила на работу костюм, предпочитая юбки с блузками, – это позволяло не выходить из образа серой мышки.

Но сегодня, чтобы придать себе уверенности, она оделась понаряднее. Принимая во внимание стильную манеру одеваться личной секретарши Клайна, которая умудрялась выглядеть как офисный робот, которого одели по последней парижской моде, она не рассчитывала произвести на Клайна впечатление своим костюмом.

Эллисон открыла дверь директорского кабинета и жестом предложила Веронике войти.

– К вам мисс Ричардс, сэр.

Клайн поднял на нее доброжелательный взгляд:

– Спасибо, Эллисон.

Эллисон явно восприняла его «спасибо» как приказ удалиться, что и сделала, прикрыв за собой дверь.

– Благодарю за терпение, Вероника. Итак, чем могу быть полезен? – спросил Клайн, жестом предложив ей присесть на черный кожаный диван у окна с видом на город.

Диван был куда удобнее, чем тот стул в приемной. Ощущение комфорта дополнялось приятным запахом натуральной кожи. Вероника опустилась на него, мысленно приказав себе не цепляться за сумочку так, словно кто-то грозил вырвать ее из рук и украсть драгоценное письмо. Она поставила сумку рядом с собой на сиденье.

Не зная, с чего начать, она молча ждала, пока Клайн сядет в кресло справа или слева от дивана.

Но он обошел стол и скрылся в нише позади него.

– Хотите кофе?

– Да, спасибо. – Ей не хотелось кофе, но зато был повод оттянуть начало беседы.

Этот разговор был бы куда менее напряженным, если бы не ее прошлое.

Клайн налил кофе в две кружки с логотипом компании и протянул одну из них Веронике.

– Сливки? Сахар?

Вероника покачала головой. Тонкий аромат хорошего кофе разлился по комнате.

– Я буду черный.

Он сел и стал ждать, будто у него времени было хоть отбавляй, словно он не был президентом компании-мультимиллионера, а бизнес шел сам по себе, не требуя его внимания.

Она глотнула кофе, наслаждаясь вкусом и собираясь с мыслями. Поставила кружку на стол и только сейчас заметила, что тот имел форму пантеры. Пораженная, она вглядывалась в очертания стола, в которых было что-то очень изящное и в то же время хищное. Опомнившись, она подняла глаза на владельца компании.

Как-то так вышло, что форма стола символически выражала ее судьбу. Она чувствовала, что, идя верным путем, она вступила на тропу хищника – голодного и, возможно, грозящего ей смертью.

– Я обнаружила нечто, о чем, как мне кажется, вы должны знать.

– Да? – Он не наклонился вперед, ничем не выдал своей напряженности, но у нее возникло смутное ощущение, что он слегка насторожился.

Она раскрыла сумочку и достала сложенный вчетверо листок. Развернув его и зачем-то попытавшись разгладить, она протянула его Клайну.

– Я думаю, что кто-то в отделе маркетинга может продавать корпоративные секреты.

Он вопросительно поднял брови, но взял протянутый листок и молча прочел.

– Вы видите, что ни адреса отправителя, ни адреса получателя тут нет. Заблокированы. – Она не знала, заметил он это или нет, просто хотела привлечь его внимание к очевидному факту.

Он ничего не сказал, и чем дольше тянулось молчание, тем глупее она себя чувствовала. Она сделала из мухи слона. Может, это письмо вообще ничего не значило и она увидела в нем что-то зловещее только потому, что сама в прошлом оказалась втянутой в темную историю, или потому, что и Сэнди, и Маркус говорили о возможном присутствии шпиона в компании.

С чего она взяла, что эта писулька что-то значит?

Она почувствовала, как краска стыда заливает лицо, и не знала, куда деваться. Как можно пойти на попятную в теперешнем положении? Как потом доказывать Клайну, что она не полная дура, помешавшаяся на мелодраматических сериалах?

Она сделала еще один глоток кофе, но он был слишком велик, и кофе обжег ей рот.

Мистер Клайн поднял глаза:

– Вы в порядке?

Давясь от смущения, она пробормотала:

– Да.

Он стал перечитывать сообщение, и ей казалось, что она читает его вместе с ним, так хорошо она выучила текст.

Но сейчас, когда она словно воочию видела пропечатанные слова, ей уже не казалось, что она допустила ошибку, придя сюда. Она должна убедить мистера Клайна, что угроза реальна. Это надо сделать.

Вероника не спрашивала себя, откуда взялось такое настойчивое желание. Зачем? Словно сама судьба вложила в ее руки эту информацию, с тем чтобы она могла, насколько возможно, загладить вину перед «Си-ай-эс», пусть не прямо, а через мистера Клайна, предупредив его о грозящей опасности.

Вероника сделала глубокий вдох и вновь заговорила:

– Я думаю, что здесь прослеживается связь между утечками информации, которые наблюдаются у нас несколько последних месяцев. Это сообщение слишком подозрительное, чтобы его проигнорировать.

Он положил листок на стеклянный стол – как раз пантере на голову.

– Верно.

Она не могла скрыть облегчения. Он явно ей поверил.

– Я рада, что и вы так думаете.

Глаза его, в которых сквозило тепло и дружелюбие, когда она зашла в офис, теперь изменили выражение. Он прищурился, и взгляд его стал похож на взгляд хищника – как глаз пантеры под стеклом.

– Каким образом это сообщение оказалось у вас? Вероника сглотнула вязкую слюну. Во рту сразу пересохло.

– Я… Я администратор команды, работающей над новым продуктом.

Он поднес кружку с кофе к губам, не спуская с нее пристального взгляда. – И?..

– И… – Она вдохнула поглубже, моля Создателя о наставлении.

Ей показалось, словно мозги у нее перестали работать, заодно с артикуляционным аппаратом. Неужели он уже ее подозревает, даже не зная ничего о ее прошлом? Или Маркус все ему рассказал? Она отбросила последнее предположение как невозможное. Он не смог бы так ее предать.

– И, будучи администратором команды, я имею доступ ко всем посланиям по электронной почте. Когда я получаю сообщения, адресованные мне, то вместе с ними загружаются и все остальные. Большую их часть я удаляю, но некоторые сохраняю, потому что они нужны мне в работе. Ну, например, надо изменить график или в нем содержится то, что может понадобиться одному из членов команды, даже если оно не ему предназначено. – Она поняла, что лопочет что-то невразумительное, и замолчала.

Седые волосы Клайна отливали сталью. Он наклонил голову и еще раз внимательно посмотрел на листок.

– Таким образом, вы не можете узнать, кому предназначалось это письмо?

– Нет, сэр. Не могу.

– Я вижу, что оно было отправлено на прошлой неделе. Насколько я понимаю, его уже получили и удалили с сервера. – Он поднял голову и пробуравил ее взглядом.

– Да, когда я утром проверяла почту, его уже не было.

– Я также предполагаю, что вы сохранили копию на вашем компьютере. Мы еще можем проследить, откуда оно было послано. – В голосе его звучала удовлетворенность.

У нее от напряжения заныла шея.

– Нет, сэр. Я его удалила.

Он воззрился на нее, словно увидел доисторического монстра.

– Что вы сделали?

Ей не хотелось повторять сказанное, но она взяла себя в руки и произнесла:

– Я его удалила.

Он тоже явно прилагал усилия к тому, чтобы сдерживать ярость.

– Вы хотите сказать, что удалили его без последующего восстановления?

– Да. – Вероника уткнулась в кружку с кофе, не желая видеть его реакцию на свои слова.

Ответом ей была тишина. Она ждала, что он спросит, почему она сделала такую глупость, но он промолчал. Вместо этого он встал.

– Думаю, пора нам пригласить Маркуса. Она помимо воли вскинула голову.

– Маркуса?

Он имел в виду ее Маркуса? Консультанта из «Си-ай-эс»?

Мистер Клайн энергично шагал к столу, и ее вопрос не заставил его остановиться.

– Да. Ему покажется любопытным такое развитие событий.

Отчего это Маркусу должно быть интересно, что корпоративный шпион работает в отделе маркетинга? Она чувствовала себя так, словно упускала какой-то существенный элемент головоломки.

Вероника пришла к мистеру Клайну, чтобы поделиться своей озабоченностью. Он выслушал ее. Поверил ей. Теперь он вызывает Маркуса. Почему не агента внутренней безопасности? Почему не Эллисон?

Она вполуха слушала, как он язвительно сообщает Маркусу о ее открытии. Из обрывков разговора Вероника поняла, что Маркус поднимается к нему в кабинет. Она зашла в тупик. Она не понимала, при чем тут Маркус.

Закончив с Маркусом, Клайн набрал еще один номер. Он назвал имя Эллисон, но Вероника не могла сосредоточиться и ухватить суть второго разговора.

Она зациклилась на одном – Клайн вызвал Маркуса… Первым. Эллисон зашла в кабинете блокнотом. Она поставила рядом со столом еще два стула, таких же, как в приемной. Затем она села на один из них, не глядя на Веронику.

Следом вошел начальник отдела внутренней безопасности, Бен Уоррен. Он что-то вполголоса сказал Клайну, который продолжал говорить по телефону, и сел рядом с Эллисон. Он улыбнулся Веронике, и та заставила себя ответить улыбкой, хотя уже была в таком состоянии, когда чувство реальности утрачивается.

Через несколько секунд пришел Маркус. Клайн повесил трубку и начал шептаться с Маркусом, поглядывая на Веронику. Затем они оба присоединились к группе у окна.

Вероника чувствовала себя как животное, выставленное напоказ в зоопарке. Все присутствующие смотрели на нее. Может, она должна встать на задние лапы и исполнить какой-то медвежий трюк? Что вообще происходит? Вопросы крутились у нее в голове, как цифры на табло в старомодном кассовом аппарате. Она старалась не замечать пробегавший по спине холодок. Теперь ей не казалось таким уж невероятным то, что Маркус рассказал Клайну о ее прошлом. Не обращая внимания на пустующий стул напротив того, на который сел Клайн, Маркус устроился рядом с Вероникой на диване. Вероника искоса на него посмотрела, но голову старалась не поворачивать. Она не переставала спрашивать себя, не потому ли он здесь, что поведал-таки Клайну о ее истории с «Си-ай-эс». Не для того ли, чтобы обвинить ее в том, что она имеет прямое отношение к посланию, с которым пришла к президенту компании?

Такая мысль казалась фантастической, но разве все происходящее поддавалось рациональному объяснению? Ей было стыдно за себя, за то, что она подвергала сомнению порядочность мужчины, с которым разделила свое тело и сердце, и, чтобы прогнать чувство вины, решила сосредоточиться на дыхательных упражнениях.

Она не станет выглядеть лучше от того, что начнет задыхаться, сидя в кондиционированном кабинете Клайна на удобном кожаном диване.

Маркус перегнулся через нее и взял со стола листок с сообщением. От него пахнуло хорошим одеколоном. Этот запах у нее всегда ассоциировался с Маркусом – свежий мужской аромат. Ей хотелось дотронуться до него, взять его за руку, чтобы он провел ее невредимой через все это нереальное представление.

– Это то сообщение, которое вы получили вместе с другими для команды маркетинга? – спросил он, пристально на нее глядя.

– Да. – Она всматривалась в его лицо, стараясь понять, что он думает. Но у нее ничего не получилось.

Как было бы здорово, если бы он улыбнулся ей, потерся ногой о ее ногу, сделал бы хоть что-нибудь, чтобыприободрить ее, вселить уверенность, убедить, что ее страхи необоснованны.

– Когда вы получили это сообщение?

– В четверг. – Почему он задает вопросы, а не Бен, начальник внутренней безопасности?

Он посмотрел на листок и снова на нее.

– Ни отправитель, ни получатель не указаны. Вы можете как-то определить хотя бы одного из них?

– Нет. Я уже сообщила об этом мистеру Клайну. Маркус пожал плечами:

– Клайн сказал, что вы удалили сообщение со своего компьютера. Это так?

Она нервно кивнула, ощущение нереальности нарастало.

Вероника огляделась, стараясь понять, не находят ли прочие присутствующие поведение Маркуса столь же странным. Он вел себя как человек, ведущий корпоративное расследование, а вовсе не как консультант. Блокнот лежал на коленях у Эллисон. Она делала в нем записи, но в позе ее чувствовалась напряженность, которой раньше не было. Клайн словно выжидал что-то, а Уоррен слушал допрос с почтительным вниманием и глубоким интересом.

И тогда у Вероники родилось подозрение, которое крепло с каждой секундой. Оно душило ее с паучьей неотвратимостью.

Она обратилась к мистеру Клайну:

– Я не понимаю, почему Маркус задает мне все эти вопросы.

Клайн поставил локти на подлокотники черного кожаного кресла и сцепил кисти.

– Первым ко мне обратился Бен. Он сообщил о своем подозрении об утечке информации из «Клайн технолоджи» несколько недель назад. Мы посовещались и решили, что следует пригласить для расследования специалиста извне.

Эллисон уронила ручку. Она наклонилась, чтобы поднять ее. Движения ее были судорожными.

Бен кивнул с убийственно серьезным лицом:

– Я навел справки, и мистер Клайн нанял специалиста из фирмы с безупречной деловой репутацией.

– «Си-ай-эс»? – Вероника едва выдавила из себя вопрос. В горле ее стоял ком. Такого предательства она никак не ждала.

Клайн улыбнулся хищной улыбкой:

– Да. Они умеют работать под прикрытием. Даже вы не догадывались о том, что они создали отдел по ведению внешних корпоративных расследований, а ведь вы у них работали.

При этих словах президента Вероника почувствовала себя так, словно она была сделана из стекла и в нее влетел мяч, посланный метким ударом игрока лучшей бейсбольной сборной. Выходит, Маркус лгал ей с самого начала. Он вел расследование по корпоративному шпионажу в ее компании, и внезапно все их разговоры с момента его приезда в Сиэтл приобрели зловещие обертона.

Он ее использовал.

Она с трудом удерживалась от того, чтобы не сказать ему прямо в лицо, что о нем думает.

А ведь она уже стала ему доверять!

Он разбил ее сердце своим предательством, а ей приходится напускать на себя спокойствие.

Он, вероятно, считал ее главной подозреваемой. И занимался с ней любовью. Нет, черт возьми! При чем тут любовь? Сексом. Он занимался с ней сексом, чтобы завоевать ее доверие.

Комната поплыла у нее перед глазами, закружилась, как на карусели. Она продолжала сидеть прямо толькоценой громадных волевых усилий. Она не позволит себе раскиснуть перед своим нанимателем. Не допустит, чтобы Маркус разрушил ее жизнь. Ей нужна эта работа. Сейчас как никогда. Она не вылетит отсюда лишь потому, что чувства возьмут верх над разумом.

С лицом, похожим на маску, она повернулась к Маркусу. Надо делать вид, будто она готова к сотрудничеству. Чтобы он не расценил ее желание плюнуть ему в лицо за все те нежности, что говорил ей, как признание вины. Но помогать этому змию подколодному, этой гадине она хотела меньше всего.

Уж лучше проглотить битое стекло.

Она не могла заставить себя посмотреть ему в глаза, поэтому выбрала точку чуть повыше его плеча и смотрела туда.

– Что еще вы хотите у меня спросить? Лицо его оставалось непроницаемым.

– Зачем ты удалила это сообщение, Ронни?

Она не смела огрызнуться в ответ, даже если ей этого очень хотелось. Не могла она и лгать. Хватит лжи. Поэтому ей оставалось лишь сказать правду в надежде, что ее объяснения будут приняты.

– Я испугалась. Подумала, что если это сообщение найдут в моем компьютере, то на меня падет подозрение.

Мистер Клайн раздраженно хмыкнул. Вероника болезненно поморщилась, но продолжала смотреть в сторону Маркуса.

– Почему ты никому не сказала, когда обнаружила это сообщение?

Он задает эти вопросы, с тем чтобы она себя сама оговорила?

Она не позволит ему это сделать.

– Я пыталась сообщить об этом мистеру Клайну, как только прочла послание. Поэтому сразу позвонила Эллисон и попросила назначить встречу с мистером Клайном, но его не было в городе.

Маркус повернулся к Эллисон:

– Мисс Ричардс звонила вам в четверг?

Уже по тому, как он задал этот вопрос, было понятно, что он не верит ни одному ее слову. Сердце, которое и так кровоточило, сжалось от немыслимой боли.

Эллисон кивнула:

– Она попросила назначить ей встречу с мистером Клайном, но я спросила, сможет ли она отложить ее до сегодняшнего дня. Мистер Клайн обычно очень занят сразу после командировки. И мисс Ричардс легко согласилась подождать.

Эллисон распрямила спину и погладила блокнот. «Интересно, кто-нибудь еще заметил, как нервничает персональная помощница президента?» – подумала Вероника. Теперь Эллисон уже не знала, правильно ли сделала, отложив визит Вероники к Клайну, и пыталась свалить вину на самое Веронику, говоря о той легкости, с которой она согласилась ждать.

Маркус кивнул, но Эллисон на него не смотрела. Она смотрела на Клайна, который раздраженно воззрился на личную секретаршу:

– Вы могли бы спросить, что нужно Веронике.

– Я пыталась. Она сказала, что хочет поговорить именно с вами.

Даже пребывая в полном смятении, Вероника не могла не отметить, с какой завидной выдержкой Эллисон отметает все упреки босса и не сжимается от начальственного гнева.

Маркус открыл черный кейс, вынул умещающийся на ладони органайзер и включил мини-компьютер.

– Назовите фамилии сотрудников – членов команды по новому продукту.

Вероника решила, что обращаются к ней, и перечислила членов группы маркетинга и двух конструкторов, чьи письма она тоже получала.

Вероника сама поразилась тому, что способна говорить нормальным голосом. С этим подонком! Как он смел использовать ее страсть к нему для ведения расследования?! Все это просто отвратительно.

Ее тошнило. Тошнило от обиды и боли.

Маркус делал пометки электронным пером на экране мини-компьютера.

– Четверо из тех, кого упомянула Ронни, в моем списке подозреваемых, – сказал Маркус, обернувшись к Клайну.

Клайн мрачно усмехнулся:

– Четверо лучше, чем пятнадцать, как вы вчера сообщили в отчете.

– Список подозреваемых? – Вероника понимала, что говорит как идиотка, но сейчас все до нее доходило очень медленно. Он составил список из пятнадцати фамилий? – А я была в этом списке?

Она пожалела о том, что задала этот вопрос, еще не договорив его до конца, но слово не воробей – вылетит, не поймаешь.

Мистер Клайн скривился, как от боли. Маркус был мрачнее тучи. Веронике казалось, что лицо ее треснет, словно тесная маска, при малейшем движении.

– Так я была в этом списке, не так ли? – все же спросила она и посмотрела Маркусу прямо в глаза.

Он кивнул. Он пытался что-то сказать ей взглядом, но она больше не желала принимать от него никаких личных сообщений, в какой бы форме они ни были сделаны.

– Да, но на сегодня вы вычеркнуты.

Должна ли она радоваться этому обстоятельству? Он только что подтвердил, что подозревал ее, занимаясь с ней сексом в пятницу вечером.

– Отчего же? – Неужели этот визгливый голос действительно принадлежит ей? – Может, я и есть та самая шпионка и принесла это сообщение лишь затем, чтобы отвести подозрение от себя?

К чему она пошла по пути самоуничтожения? Если Маркус не думал в этом направлении, зачем она его надоумила?

Эмоции взяли верх над разумом, и ей надо было срочно их усмирить. Потом будет время зализывать раны, бросать ему обвинения, а свою голову посыпать пеплом. Но не сейчас.

Она должна помочь ему найти виновного, тем самым доказав, что шпионила не она.

Бен примирительно зашикал, впервые за время совещания обратив на себя внимание.

Он весело подмигнул ей, словно она только что очень удачно пошутила.

– Не надо так говорить. Никто не поверит, что такая милая девочка может продавать корпоративные секреты. Черт, любой, кто увидит ту развалюху, на которой ты ездишь, сразу поймет, что, кроме зарплаты, у тебя нет ничего за душой.

Только не тот, кто желает думать, что она виновна. Маркус.

И у него есть основания сомневаться в ее невиновности. Полтора года назад она сделала именно то, в чем ее никак не мог бы заподозрить начальник безопасности.

У нее были веские причины так поступить. Но никто из участников сделки не думал на ней погреть руки. Алекс хотел уничтожить компанию, в которой работали сотни людей, только ради личной мести. Сделай он то, что задумал, едва ли был бы счастлив от содеянного и вряд ли его брак не закончился бы разводом. Если учесть, что его жена была дочерью владельца той самой компании, которую он стремился разорить.

И Веронике нужны были деньги, чтобы спасти жизнь Дженни и начать новую жизнь – уже с ребенком. Да, средства для достижения этих целей были не самыми лучшими, и она не переставала терзаться по этому поводу. Но разве Маркус может это понять? Конечно, нет. Иначе он не стал бы делать ее объектом своего расследования. Она поделилась с ним самым сокровенным – и получила в ответ лишь ехидную насмешку над собственной доверчивостью.

Она рассказала ему о родителях, о Дженни, но это не развеяло его сомнений. Что он думал? Что она продаст секреты компании, для того чтобы оплатить обучение сестры в колледже?

Его молчание во время этого допроса говорило о многом.

Веронику лихорадило. Она понимала, что должна покинуть кабинет, прежде чем потеряет контроль над собой.

– Если у вас больше нет ко мне вопросов, я бы хотела уйти.

Она начала подниматься, но Маркус положил ей руку на предплечье. Она с трудом удержалась от того, чтобы не отшвырнуть ее. Она осталась сидеть с видом холодного презрения. По крайней мере она надеялась, что выглядит именно так. Если испытываемые ею страдания выдавали ее глаза, то лучше бы ей умереть.

– Еще минуточку.

Вероника кивнула. Она боялась говорить, чтобы голосом не выдать себя.

– Можно мне получить такой же доступ к почте, какой имеете вы?

– Нельзя без разрешения Джека.

– Он в списке, – сказал мистер Клайн. Маркус нахмурился:

– Мы не можем действовать через него. Мне придется использовать вашу систему для расследования.

Чтобы Маркус постоянно сидел у нее в отсеке после того, как он поступил с ней? Она этого не вынесет. Вероника проглотила комок, застрявший в горле.

– Хорошо. Что-то еще?

Она должна уйти отсюда. Прямо сейчас. Маркус убрал руку.

– Не теперь. Если мне придет в голову что-то еще, мы могли бы обсудить это за ленчем.

Он думает, что после всего она пойдете ним на ленч? Может, с его самомнением он полагает, что она еще и спать с ним будет?

Она хотела послать его к черту. Здесь, при всех. Наступить каблуком ему на ногу и вдавить острую шпильку прямо в мягкую кожу его ботинок. Ей хотелось вылить теперь уже остывший кофе ему на голову – на наглую блондинистую голову, но она не сделала ни того, ни другого.

Она встала и пошла к двери.

– Вероника, – окликнул ее мистер Клайн. Она остановилась на полпути к двери.

– Да?

– Спасибо, что довели до моего сведения это сообщение. Не каждый сотрудник по собственной воле ввязался бы в такую историю.

Вероника коротко кивнула и сделала еще один шаг к спасительному выходу. Еще десять футов – и она на свободе. Ни Маркуса, ни зрителей. Она была на грани нервного срыва.

Эти десять футов были как десяток миль, но в итоге она оказалась за порогом злосчастного кабинета. В приемной она буквально упала на стол Эллисон.

Как могла она оказаться такой дурой? Такой наивной? Поверить сладким речам Маркуса о будущем? У него врожденная аллергия на прочные отношения.

Ну что ж, никогда и ни за что не станет она делить ленч – и что бы то ни было другое – с Маркусом Данверсом. Больше никогда.