Блитвуд

Какую же боль она пыталась забыть?

Медленно я стала осознавать, что Натан смотрит на меня широко раскрытыми глазами, похожими на серебристые диски, отражавшие сиреневый вечерний свет. В гаснущем свете дня я увидела, что синяки под его глазами были тёмно-сиреневыми, такого же цвета как и тени под его скулами и на горле, выглядывающем из-под расстёгнутой рубашки. Вечерние тени, казалось, скользили по его коже, угрожая забрать его. Ветерок от реки, пронизывал так, словно прибыл прямо из своего ледяного верховья в северных горах, он затрепал светлые волосы Натана, и мы оба задрожали.

Я вспомнила, что Сара говорила о детстве Натана без отца в Блитвуде, и это могло быть причиной его плохого поведения в школах. Что он здесь видел? И почему он был так заинтересован исчезновением из школы моей мамы? Выглядел он так, словно канул в тени. Мне хотелось протянуть руку и схватить его, дабы удержать от падения, но потом он заговорил столь же резко, как и вечерний воздух.

— Какая удивительная фантазия у вас, мисс Холл. Могу уверить вас, что посещаю только места для птенцов… подобно вашей какао-вечеринке, на которую вы, кстати, опоздаете, если не поторопитесь.

— О, да, — сказала я, поняв его намёк.

Мне удалось шокировать даже этого невежду. Сара Леман была права: мне лучше не раскрывать свою историю в Блитвуде. Я подобрала юбки и вылезла обратно в окно. Оказавшись на лестничной площадке, я обернулась, чтобы пожелать спокойной ночи Натану Бекуиту, но решила ему не мешать. Теперь он выглядел совсем потерянным в тени.

***

Войдя в комнату, после пронзительного ветра на козырьке, жар огня пленительно манил меня. У камина собрались пять девушек.

— Ты здесь! — вскрикнула Хелен, вскочив на ноги и бросившись через всю комнату. Она вознамерилась втащить меня в девичий круг. — Ты, должно быть, заблудилась, ища Кам, Беатрис и Долорес. И посмотри, нам не пришлось их приглашать. Они пришли сами!

Она стиснула мою руку, и её глаза широко распахнулись при взгляде на меня. Очевидно, появление Натана, должно было, остаться нашим маленьким секретом, как и тот факт, что у неё не было никакого желания приглашать этих трёх девушек на нашу какао-вечеринку.

— Мы просто подумали, что вместе веселее, да, Долли? — сказала Кам, похлопав Долорес по спине так, что та пролила молоко из ведра, которое держала над огнём. — А это значит, что мы можем объединить наши трофеи. У Би и Долли есть прекрасные конфеты из Вены, а у меня есть печенье, которое мама приготовила мне в дорогу. Я с трудом съела кусочек, я была так взволнована, поскольку впервые ехала на поезде. Вы хотите услышать какие штаты я проехала?

— Мы только что рассказывали как пришли к тому, чтобы стать Блитвудскими девушками, — перебила Хелен. Я заметила, что её напрягали манеры Кам: — Камилла из Техаса, из фермерской семьи. Она рассказывала нам насколько они богаты, — она распахнула глаза, словно пребывала в ужасе от того, что кто-то так открыто говорил о деньгах. — Конечно, Ава и я наследницы, как Долорес и Беатрис, но Дейзи здесь, потому что её учительница в школе присмотрелась к ней. Разве это не интересно?

Дейзи сделала паузу в приготовлении какао и посмотрела на нас, покраснев.

— Я бы не сказала, что именно она что-то усмотрела во мне. Моя учительница музыки, мисс Бейнс, была выпускницей Блитвуда. Она подумала, что я должна быть здесь, и поэтому комитет Блитвудских женщин появился в Канзас-Сити, с целью взять у меня интервью. Это было самое эксцентричное интервью.

— Почему? — спросила я с нетерпением.

Интересно видела ли Дейзи, как интервьюеры превращаются в ворон?

— Они задавали мне очень много вопросов по латыни — я всегда была хороша в языках, мама говорит вся причина в том, что у меня есть музыкальный слух — но потом они завязали мне глаза, заставили меня слушать звоны и объяснять на что они похожи.

— Боже! — воскликнула Кам. — Они мне тоже завязали глаза и заставили стрелять из лука. Я неплоха в этом, но никогда не стреляла с завязанными глазами. Это было странно, но я каждый раз попадала в яблочко.

— Самое любопытное, — сказала Беатрис, прищурив глаза в адрес Кам. — Папа говорит, что комитет ищет учеников с особыми навыками. Если бы были только дети выпускников, Блитвуд был бы достаточно устаревшим. Вы свежая кровь.

— Моя мама говорит, что древняя кровь лучше, — сказала Хелен. — Ммм… какао пахнет так словно почти готово. Налить? Я всегда разливаю чай.

Никто не возражал, чтобы Хелен разлила дымившийся пенистый шоколад по кружкам с изображением колокола и пера.

— Все мы здесь не без причины, — ответила Беатрис, подув на свой горячий какао.

— Не могу представить по какой причине тут я, — простонала Хелен. — Я пропущу сезон в Нью-Йорке. Не знаю, как я найду здесь мужа, когда Ава взяла и заняла единственного молодого здесь мужчину.

Я открыла было рот, чтобы возразить и заявить, что я, конечно же, никого не занимала, но у Хелен уже была новая идея.

— Знаю, давайте выясним, кто выйдет замуж первой! Мы бросим лесные орехи в огонь. Я выкрала немного на кухне по этому случаю.

— Моя тётя Люсиль всегда говорит, что гадание — это зло, — сказала Дейзи. — Мы не должны пытаться узнать, что Господь приберёг для нас.

— Тогда почему Бог создал лесные орехи? — быстро ответила Хелен. — Или почему дал нам ум, чтобы мы могли задаться этим вопросом? Вот, — она протянула орех Дейзи. — Всё что тебе нужно, так это бросить его в огонь во время чтения стихотворения.

— Лесной орех я кину в пламя,

Возлюбленного имя дав ему.

Сколь ярко вспыхнет зарево ореха,

Столь пылко чувство милого взрастёт.

Дейзи нерешительно посмотрела на блестящий коричневый орех в руке, её щеки покраснели. Был ли у неё возлюбленный? Сжав пальцы в тугой кулак, она послушно прочитала стишок, насколько смогла произнести латинские склонения, а затем кинула орех в огонь, как будто он уже и так жёг ей руку. Мы все подались вперед, желая посмотреть на орех Дейзи, лежавший среди углей. Через несколько мгновений он начал светиться.

— Хороший ровный свет, Дейз! — воскликнула Хелен. — Это означает, что у твоего возлюбленного чистое сердце, и он будет верен тебе. Давай, признавайся, кто он?

— Роджер Эпплби, — прошептала Дейзи, в её глазах загорелся огонь. — Он работает в сфере сбережений и кредитов в Канзас-Сити.

— Ну, уверена, что прямо сейчас он думает о тебе. Кто следующий? Как насчёт тебя, Беатрис?

— Как я уже говорила, — торжественно заявила Беатрис, — мы с сестрой отреклись от романтики…

Ещё до того как Беатрис смогла закончить свою фразу, её сестра Долорес выхватила орех из руки Хелен и бросила его в огонь, беззвучно прошептав стихотворение. Орех мгновенно загорелся.

— Ага! — воскликнула Хелен, пока Беатрис в ужасе смотрела на свою сестру. — Я знала это! Дай угадаю, ты влюбилась в русского графа, который был вынужден вернуться на родину, но он пообещал тебе вернуться!

Долорес прикрыла рот рукой в попытке скрыть улыбку и испустила нелепо прозвучавшее хихиканье. Беатрис схватила орех и брезгливо бросила его в огонь, где тот незамедлительно затерялся.

— Ах, — мудро сказала Хелен, — ты влюбишься в человека, который пропадёт без вести на войне. Это будет грандиозная страсть, которая едва не убьёт тебя, но в итоге сделает тебя сильнее. Ты будешь совершать великие поступки в его память.

— Хорошо, — фыркнула Беатрис, выглядя довольной, — полагаю, что великие дела, отчасти, могут соответствовать действительности.

— Моя очередь, — сказала Кам, бросив орех в огонь с такой силой, что тот отскочил от стенки и упал в ведро с молоком.

— Ах, ты знаешь, что это означает, не так ли?

Кам покачала головой.

— Это означает, что ты будешь отказываться от всех предложений руки, чтобы посвятить себя очень важному делу, но когда станешь старой девой, у тебя будет дикий и драматический роман.

Кам прижала колени к груди и посмотрела на нас.

— Серьёзно? Будет ли это счастливый любовный роман?

— Нет, — сказала Хелен, коснувшись её рукой, — но он будет героическим.

Кам торжественно кивнула.

— Как у Абеляра и Элоизы⁶?

— Точно.

Кам закусила губки и выглядела странно довольной. Хелен, как я заметила, в точности знала, что сказать каждой девушке. Мне стало интересно, какую историю она припасла для меня. Конечно, я не верила в эту глупую игру. По крайней мере, это то, что я сказала себе, когда взяла один из двух оставшихся на ладони Хелен орехов.

У меня даже не было возлюбленного, о котором я могла бы подумать. Я предположила, что могла бы допустить мысли о Натане Бекуите, но когда я произнесла последнюю строчку, в моей голове возник образ темноглазого и темнокрылого парня. Я увидела его лицо, парящее над моим, почувствовала, как он сильными руками обнимает моё тело, услышала шум крыльев над головой…

Я бросила орех в огонь. Он приземлился на пылавшие брёвна. Некоторое время он лежал неподвижно, а потом раскололся на две части, каждая половина загорелась, и пламя взметнуло вверх, на миг показалось, что это два крыла, распростёртых над костром.

— О Боже! — сказала Дейзи. — Знаменует ли это, что Ава влюбится в пилота?

— Возможно, это означает, что она сама станет пилотом, — сказала Беатрис. — Как мисс Харриет Куимби.

— О, она удивительная! Аэроклуб Америки этим летом наградил её сертификатом пилота. Впервые он был выдан женщине! — сказала Кам. — Па говорит, что если я буду хорошо учиться в школе, он купит мне самолёт.

Кам и Беатрис начали оживленную дискуссию о том, как увлекательно было бы летать на самолете. Я была рада, что внимание переключилось с меня на другую тему, но обнаружила, что Хелен продолжала странно смотреть на меня. А также я заметила, что она так и не бросила свой орех в огонь.

ГЛАВА 12

Мы болтали и пили какао до одиннадцати часов вечера, пока колокола не известили нас, что пора тушить свет. Кам с близняшками вернулись в свою комнату, а мы забрались в свои кровати. Я думала, мне потребуется много времени, чтобы уснуть в этом странном, новом месте с его таинственными ритуалами и шёпотом двух незнакомок, тихо разговаривавших друг с другом. Я испытала разочарование, ведь из-за того, что я получила дальнюю кровать, я не могла участвовать в их разговоре. На первый взгляд Хелен показалась достаточно дружелюбной, но не избавится ли она от меня теперь, поскольку считает, что мне симпатичен Натан Бекуит? Не настроит ли она Дейзи против меня? Я читала о таких вещах в книгах мисс Мур. Хотела бы я, чтобы мой орех не взорвался так бурно, сродни пылающим крыльям.

Уснув, я почувствовала, что падаю. А потом я была поймана в объятия тёмнокрылого парня, как будто всё это время он ожидал меня. Мы взвились сквозь облака в чистый синий эфир верхней стратосферы. Его лицо было очерчено красным ореолом от заходящего солнца, также как и прекрасные тёмные крылья. Мы поднимались к солнцу.

Слишком близко к солнцу. Я вспомнила старую историю об Икаре, мальчике, который слишком близко подлетел к солнцу. Воск на его крыльях растаял, он упал на землю и поплатился смертью за смелость взлететь так высоко. «Стой!» — мне захотелось закричать, но он не услышит ничего кроме взмаха своих крыльев. Он летел прямо в бушующее пекло. Каждое его перо горело, и огонь распространялся с каждым взмахом его сильных крыльев. Я почувствовала жар на своем лице, услышала рев огня, блики пламени ослепили меня…

Я проснулась, моргнув из-за яркого пламени надо мной, в ореоле света появилось лицо. Но это был не мой темнокрылый мальчик. Это оказалась высокая девушка в белой одежде, державшая фонарь, её длинные волосы свободно ниспадали по плечам.

— Авалайн Холл, если ты хочешь быть одной из нас, вставай и иди со мной, дабы присоединиться к нашим сёстрам.

— Что? — неуверенно переспросила я. — Я думала, мы уже прошли инициацию на ужине.

Они выяснили, что это я позвонила в колокол? Они предлагали мне ещё один шанс стать частью всего этого? Если это так, то я должна принять это предложение, но всё чего мне хотелось, это закрыть глаза и вернуться в сон, чтобы быть унесённой темнокрылым мальчиком.

— Ава! — прошипела Хелен. — Проснись! Это инициация в Блитвуд. Мы должны идти!

Я снова открыла глаза и на этот раз увидела Хелен с Дейзи, в своих ночных сорочках, а за их спинами стояла высокая девушка и держала в руках фонарь.

— Вот, — Хелен сунула мне в руки тапочки. — Надень их, моя кузина предупредила меня об этом, поэтому у меня есть лишняя пара.

«Она могла бы сказать мне об этом и раньше», — подумала я, нехотя поднявшись и засунув ноги в слишком маленькие тапочки Хелен. Было ли у меня время одеться? Но наша провожатая уже торопила нас на выход в холл, где я увидела других растерянных птенцов в ночных сорочках, спотыкавшихся позади своих провожатых. Беатрис и Долорес — их косы спускались до колен, — тесно прижимались друг к другу. У Кам волосы торчали в разные стороны, и выглядела она, как только что вылупившийся птенец, который рвётся к первому полету, а вот Дейзи, как я заметила, была напугана.

— Всё хорошо, — прошептала я, взяв её за руку. — Возможно, это ещё одна безобидная клятва. Мы прочитаем какую-то ужасную рифму, покрутимся три раза и вернёмся в постель раньше, чем успеем понять что-либо.

Дейзи одарила меня робкой улыбкой, но всё ещё выглядела испуганной. Мне пришлось признать, что зрелище было жутким: два десятка девушек, все в белых ночных сорочках, следуют за семью стражами с фонариками. Это напомнило мне сцену из романам мистера Уэлса «Машина времени», когда миролюбивый Элои сдал себя кровожадным Марлокам. Я ещё больше разволновалась, когда мы достигли первого этажа и вместо того, чтобы пройти в Главный Зал, нас вывели на улицу в лунный мир тумана и теней.

Девушки с фонариками шли сквозь туман так, словно могли найти дорогу даже с закрытыми глазами. Теперь я заметила, что за своими плечами они также несли луки с колчанами. «Дианы», — поняла я, сопровождение птенцов на посвящение, должно быть, было одной из их обязанностей. Мы следовали за ними, любое колебание сменялось страхом потерять из виду фонарь, единственный свет в окутавшем нас тумане. «Речной туман» подумала я, вспомнив густой туман, накрывший дорогу от станции.

Я мысленно вернулась к истории, которую рассказал мне Жилли, о семи дочерях мастера колокольных дел и их путешествии через лес сквозь туман, лес похожий на тот, в который мы входили. Призрачные деревья вырисовывались в тумане, их ветви тянулись к нам, подобно костлявым пальцам. Мы вошли в лес с северной стороны школы… или нет? Жилли говорил, что эльфы насылали такой туман с целью заманить неосторожных путешественников в Волшебную страну. Возможно, плывущие перед нами огни не были фонариками Диан, и они заманивали нас в болота, чтобы утопить. Быть может, шорох, который я слышала в кустах, издавали охотившиеся на дочерей мастера волки

— Куда они нас ведут? — прошептала я Хелен, которая сжимала другую руку Дейзи.

— В рябиновый круг, — прошептала в ответ Хелен. — Моя кузина рассказывала мне о нём. Это поляна, окружённая деревьями рябины. Смотрите, — Хелен протянула руку и сорвала ветку, казалось бы, из самого тумана.

Она протянула её мне, и я увидела, что ветка была тяжёлой, с красными ягодами. Мама как-то однажды рассказывала мне о деревьях рябины.

Я подняла взгляд от ветки, намерившись спросить Хелен, что ещё она знает, но вопрос умер на моих губах, стоило мне увидеть то, что простиралось перед нами: а именно окружённую огнём большую поляну. На мгновение я подумала, что горел лес, пока не увидела, что огонь исходил от вставленных в землю факелов. Около каждого факела стояла тёмная фигура. Когда последние девушки вошли в круг, каждая фигура подняла руку, держа в ней нечто мерцающее в свете огня.

Звон колокольчиков прозвучал в огненном кругу, играя мелодию, которую я прежде не слышала. Она была похожа на траурный марш, звучавший в средневековых церковных башнях, когда сообщали о пришествии чумы. Сам туман, казалось, бежал прочь от этого звука, покинув круг и рассеявшись в лесу, и тем самым открыв одинокую фигуру в капюшоне, стоявшую в центре круга. Когда колокольчики перестали звонить, фигура опустила капюшон.

Дейм Бекуит — её серебряные волосы свободно спадали на лицо, подобно мгле, окутавшей её голову, — медленно прошлась по кругу и взглянула на каждую из нас. В свете огня её светло-серые глаза сверкали жёлтым пламенем, как у совы, которая летает по лесу в поисках добычи. Лишь сделав полный оборот, она заговорила:

— Девушки, — сказала она, её голос зазвенел с той же силой, что и колокольчики, — вы пришли сюда сегодня ночью, чтобы быть посвящёнными в тайну Блитвуда. Для начала я расскажу вам историю, которая изменит ваш взгляд на мир и преобразит ход вашей жизни. Мы приложили все силы, чтобы только те, кто достаточно силен, оказались здесь сегодня. Я верю, что в каждой из вас есть эта сила, чтобы стать Блитвудской девушкой.

Она снова повернулась, вглядываясь в каждую из нас.

— Но возможно я ошиблась, и среди нас могут быть те, кто не готов принять это звание. В это общество нелегко вступить. Вам будет предложено многое. Вы можете оказаться в серьёзной опасности. Хотя мы и будем обучать вас встречать подобные опасности, но даже самые лучшие и обученные могут быть потеряны.

Её голос дрогнул, и я предположила, что она подумала об исчезнувшей девушке. В мерцающем свете факелов её лицо вдруг содрогнулось, словно приподнимая завесу. Но когда пламя померкло, её лицо стало спокойным, и она продолжила свою речь уверенным и размеренным голосом:

— Если кто-либо из вас хочет уйти, вы можете сделать это сейчас. Вы отправитесь домой на завтрашнем поезде без единого упрёка от меня или от любой из нас здесь. Многие были призваны, но лишь немногие избраны. Чтобы упростить задачу для тех, кто хочет уйти, вы можете сделать это под покровом ночи.

По её сигналу факелы и фонари были погашены, и круг погрузился в темноту. Я услышала шорох одной или двух уходивших девушек, они ушли в сопровождении Дианы, которая зажгла свой факел, выйдя из круга. Я смотрела, как свет факела исчезал в тумане, и подумала было тоже уйти. Это лишь вопрос времени, прежде чем они поймут, что я не принадлежу этому месту. Я не похожа на других девушек с их нежными руками и беззаботными улыбками. Я ощущала, что моё отличие, моя непринадлежность, были подобно сыпи на коже, которая грозила распространиться и вылезти на всеобщее обозрение. Разве не лучше было бы скрыться в темноте, прежде чем кто-то увидит, насколько я отличаюсь?

Но потом я подумала о словах Агнес, которые она произнесла перед моим отъездом, высказав мнение, что Блитвуд это единственный способ узнать, что случилось с мамой и выяснить кто мой отец. Дейм Бекуит сказала Нату, что однажды моя мама исчезла из Блитвуда. Мне ужасно хотелось узнать, куда она уходила, что произошло, и как она вернулась, ведь кажется, другие девушки не возвращались. Возможно, если я смогу узнать правду о прошлом своей матери, я бы поняла её жизнь, как и причину, почему она была именно такой.

Мысли о матери придали мне сил остаться. Что бы ни случилось со мной в Блитвуде, в своё время она уже прошла через всё это.

Когда звук удаляющихся шагов затих, факелы вновь загорелись, и Дейм Бекуит завела свою историю.

— Это не сказка, которую рассказывают у камина, чтобы порадовать и развлечь, — начала она. — Это история о реальных жутких вещах, что скрываются в тени, и их жертвой может стать каждая из нас… — она положила руку на грудь, и мне показалось, что я услышала волнение в её голосе.

«Чем же она пожертвовала?» — задалась я вопросом. Но когда Дейм Бекуит продолжила, её голос был ровным:

— Необходимо помешать теням разрушить всё хорошее.

— Наша история начинается с рассказа о дочерях колокольных дел умельца…

«Боже мой, — подумала я, слушая историю, которую мне сегодня рассказал Жилли, — я уже знаю её». Но эта история не закончилась на похищении Меропы.

— После того, как их сестру забрали, шесть дочерей принесли семь колоколов в башню принца на окраине леса. Призрачные волки последовали за ними.

Она замолчала, позволив нам осмыслить последнее предложение. Я вспомнила, как Жилли сказал, что сумрачные волки состояли из кусочков и обрывков плоти, оставшейся от мертвых. Вне круга густой туман вздымался как наводнение, сдерживаемое плотиной. Можно было представить, что такие существа, как сумрачные волки, принимают форму внутри него, но это была просто история. Не так ли?

— Когда они достигли башни принца, они были окружены сумрачными волками и другими существами, вышедшими из леса, потому что в лесу располагались врата — врата в ад, как назвали бы многие, хотя некоторые более причудливо назвали бы это Волшебной страной.

Очевидно, что Дейм Бекуит думала о тех, кто обладал таким причудливым умом. Я почувствовала угрызения совести при мысли о своей маме и её любви к сказкам. Должна ли была эта история избавить нас от той детской любви к сказкам? Если так, то я вдвойне была уверена, что не вписывалась сюда. К тому же, перо, пустая бутылочка из-под опиума и сказки — это всё, что у меня осталось от мамы.

— Но позвольте мне заверить вас, — продолжила Дейм Бекуит, — эти существа, вышедшие через врата, выглядели невинными, но таковыми не являлись. Они были кровожадными всеядными созданиями, которые охотились на людей. Они воровали детей из колыбелек и жён из кроватей мужей и заменяли их подменышами. Они принимали привлекательные формы, чтобы соблазнять женщин, а затем питались их жизненной силой и красотой, оставляя лишь сухую пустую оболочку. Они заманивали неосторожных путников на смерть и утаскивали рыбаков из лодок на дно моря. Они вели войну против человечества и уничтожили бы всех нас, если бы их не остановили.

— Сестры обнаружили, что если правильно звонить в колокола, то можно удерживать существ на расстоянии. Методом проб и ошибок — прискорбных ошибок, которые стоили многих жизней — сёстры узнали, как звонить в колокола не только для отражения нападений этих существ, но и для их призыва. Видите ли, недостаточно лишь уклоняться от зла. Надо найти и уничтожить его. И сёстры узнали, как заманивать демонов в ловушку и как убивать их стрелами. Они основали Орден Колокола, чтобы передать свои навыки следующему поколению. Добрые рыцари, которые были первыми рыцарями Ордена, с тех пор служили им. Вместе сёстры и рыцари создали Орден там, где жили злые существа и изгоняли их. Они так хорошо сражались, что врата в Волшебную страну пришли в упадок и закрылись. О старых путях забыли все, кроме немногих. Многие думали, что война закончилась и что зло было побеждено. Но зло никогда не умирает, оно просто уходит под землю и появляется в другом месте.

Она раскинула руки в стороны.

— Это произошло здесь, — сказала она, подняв руки.

Туман за пределами круга, казалось, поднялся вместе с этим движением. Я почувствовала пощипывание на затылке, и начала понимать, что это не история, которая произошла давным-давно в далекой-далекой сказочной стране. Это была история о том, что происходило здесь и сейчас.

— Последние из Ордена услышали о том, что зло восстает на берегах Америки. Они рыскали по стране в поисках источника этого зла, и когда они нашли его, то уже знали, что делать. Ценой собственной жизни, под гнётом большой опасности, они перевезли колокола и башню, в которой те находились, камень за камнем. Злые существа, проникшие через врата, были серьёзной угрозой для колоколов, и они вызвали шторм, вознамерившись уничтожить лодки, на которых их перевозили. В сражении с тёмными силами погибло много людей. Было много жертв. Но Орден победил, и мы создали крепость здесь, на берегах Гудзона и на краю ада.

— Вы являетесь наследницами этой традиции. Это тайна Блитвуда. Сегодня вы будете приняты в Орден Колокола.

Звон колокольчиков наполнил круг. Перезвон, который создавали фигуры в капюшонах, был на удивление бодрым, после пугающей речи Дейм Бекуит. Возможно, это была сказка, и, в конце концов, эта притча была призвана преподать нам урок, и сейчас мы споём песню, чтобы отпраздновать наш союз. Моё тело двигалось, а ноги постукивали в ритм. По обе стороны от меня, я почувствовала, что Дейзи с Хелен тоже поймали ритм. Нам хотелось броситься в круг и станцевать. Но когда фигуры в капюшонах подняли факелы, мы увидели, что окружило наш круг.

Множество лиц смотрело на нас. Моей первой мыслью было, что они были невинными детьми — с широко раскрытыми глазами, с лицами эльфов. Я видела лица, подобные этим, из окон съемной квартиры в Нижнем Ист-Сайде; это были голодающие дети, их кости зримо выпирали, а глаза были слишком большими для их лиц, но я никогда не видела голодающих детей с заострёнными ушами или морщинистыми лицами, или с копытами вместо ног. Или с длинными крысиными хвостами.

— Что они такое? — прошептала Дейзи, пальцами впившись в мою руку.

— Не знаю, — мне сдавило горло, и было больно говорить. — Они выглядят как…

— Гоблины, — прошипела Хелен. — Гоблины, эльфы и фейри. Это правда. Я слышала эти истории, но не верила им.

Я посмотрела на создания, отчаянно ища какое-то другое объяснение. Они могут быть детьми в ловко придуманных костюмах, чтобы выглядеть подобно сказочным существам, которые украшали поля книжки, что читала мне мама. Одно из существ прижалось к краю круга, его лисья морда припала низко к земле, а тигровый мех поднимался вдоль позвоночника, длинный хвост подёргивался в раздражении. Какой-то невидимый барьер, казалось бы, не пускал его в круг. Оно подняло свой острый нос, принюхалось и облизало губы тёмно-синим языком, длиной с моё предплечье.

Дейзи вскрикнула. Создание выгнуло спину и зарычало, оскалив длинные острые зубы. Его тонкие бледно-голубые уши задрожали.

— Некоторые из них выглядят почти как люди, не так ли?

Голос Дейм Бекуит, как будто, плыл через круг. Мой взгляд был прикован к существу: «К гоблину», — сказала я себе, не веря в это. Это было совсем как в стихотворении мисс Россетти:

«И тот с оскалом крысы, и тот с хвостом коня…»

Существо съёжилось и побрело вдоль круга, его когти скребли землю, а хвост хлестал, как у змеи.

— Или как безобидное животное, — сказала Дейм Бекуит.

Мне почудилось, что это существо было похожим на человека и выглядело безобидным. Я даже стала сомневаться в том, что вижу. Эти существа — не менее двух десятков окружали поляну сейчас — были не из этого мира. Я всегда удивлялась, как моей маме удавалось придумывать настолько яркие истории, но теперь я понимала. Она сама видела этих существ.

— Некоторые даже кажутся довольно милыми, — Дейм Бекуит протянула руку и издала долгий свист. Один из огоньков за пределами круга отделился от тумана и потянулся к её протянутой руке: — Не волнуйтесь, — сказала Дейм Бекуит, — только те, кого я призову, смогут войти в этот круг.

Когда пятно света опустилось на ладонь Дейм Бекуит, я увидела, что это был крошечный крылатый человечек, одетый в сине-зелёное пламя.

— Охх, — проворковала Дейзи рядом со мной. — Он такой милый!

— Да-да, — сказала Дейм Бекуит, повернув ладонь так, что существо прокружилось на её ладони подобно балерине на сцене. — Род: фейри; вид: lychnobia; подвид: ignis fatuus. Широко известны, как блуждающий огонёк, Дженни Жжёный Хвост, Китти с подсвечником, или сияющий спрайт. Собирательно, они известны как пожарище сияющих спрайтов. Их самая излюбленная шалость это завести опрометчивых путешественников в болото и топи и затем смеяться, пока те тонут.

Сияющий спрайт склонил голову и моргнул своими широкими жёлто-зелёными глазами, доверчиво глядя на Дейм Бекуит.

— И если бы это было всё, что они делают, мы могли бы оставить их, но у них есть ещё один неприятный трюк.

Дейм Бекуит поднесла руку ближе к лицу, сжала губы, а потом выдохнула, словно тушила свечу. Пламя вокруг сияющего спрайта закрутилось в порыве и уменьшилось вокруг крошечной фигурки огонька подобно лоскутам помятого шёлка. Раздался высокочастотный звук, похожий на писк комара, усиленный в тысячу раз. Он наполнил круг, и крошечное маленькое существо превратилось в огромный дышащий огненный шар. Огромные крылья с прожилками из молний протянулись над нашими головами. Красивое лицо существа превратилось в рычащую маску ярости, заостренные зубы и длинные, острые когти, готовые разорвать Дейм Бекуит на части. Спрайт зашипел и бросился на неё, но, прежде чем он смог достичь Дейм Бекуит, одна из девушек, шагнула вперёд, подняла лук и выпустила стрелу в грудь существа. Существо рухнуло на землю у ног Дейм Бекуит.

— Посмотрите на него, — приказала Дейм Бекуит. — Вот его истинное лицо.

По её приказу и из жуткого любопытства, мы все собрались вокруг раненного существа, все кроме фигур в капюшонах и семи Диан, которые стояли на страже вокруг нас. Синее пламя всё ещё мерцало над его телом, но фигура была не той, что мы видели минуту назад. Его лицо было с голубыми прожилками, заострённые уши, покрытые грубой шерстью, налитые кровью выпуклые глаза. Ужасный монстр.

— Как и все существа фейри, сияющий спрайт имеет приятное лицо, чтобы заманить вас в ловушку. И это именно то, что они делают, вводят вас в заблуждение. Члены нашего Ордена были введены в заблуждение самыми красивыми из этих существ — Дарклингами.

— Они были так прекрасны, что заставили нас позабыть, что они не были людьми, что они были демонами. Однажды Орден решился даже на союз с ними, но вскоре они показали свою сущность и предали нас, использовав свои тёмные силы, чтобы нами манипулировать. Вы не должны никогда забывать, что эти существа монстры. Наша обязанность защищать мир от них. Вот, чем вы будете заниматься в Блитвуде. Здесь вы узнаете секреты этих монстров. Как распознать их уловки и маскировку…

Дейм Бекуит коснулась носком ботинка рёбер спрайта и как уголёк пронзённый кочергой, тело превратилось в груду серого пепла.

— Как выследить их и уничтожить.

— Итак, девушки, теперь, когда вы знаете тайну Блитвуда, я спрашиваю вас: Готовы ли вы вступить в борьбу со злом?

Мои сотоварищи-птенцы зашевелились. Я смотрела на лица девушек, с которыми пришла сюда. Кам с её торчащими короткими волосами, Дейзи с кружевными воротом в ночной рубашке и большими невинными глазами, Хелен с её снобизмом и уверенностью, Беатрис и Долорес с вечной меланхолией — все эти различия, казалось, исчезли. Я видела десяток глаз и уверенно вдернутые подбородки. Внезапно я вспомнила о Тилли, как она противостояла боссам, и подумала, что мистер Гринфедер назвал бы нас: farbrente maydlakh. Пламенными девушками. Если бы Тилли была здесь, она охотно приняла бы этот бой!

— Да, — взорвалась Кам. — Я хочу внести свою лепту. Хочу изменить мир.

Ответный ропот пронёсся по кругу: «Да, я тоже!» Было невозможно не заметить восторг. Кто бы ни захотел бороться со злом и отодвинуть волну тьмы?

— Тогда присоединяйтесь ко мне в вашей второй клятве. Вы уже поклялись Блитвуду. Теперь вы клянётесь Ордену Колокола.

Дейм Бекуит подняла золотой колокольчик. Фигуры по кругу тоже подняли колокольчики и скинули капюшоны. Я увидела освещённые факелами лица наших учителей, которые сияли рвением, что превратило их из обычных учителей в рыцарей и дам, сошедших со средневековых витражей цветных окон. Даже лицо Эуфорбии Фрост выражало страсть. Только лишь лицо Лиллиан Кори оставалось невидимым за её вуалью.

— Вы должны просто сказать: «Я посвящаю себя Ордену Колокола». Но мы попросим вас повторить это семь раз под звон колоколов.

Она позвонила в свой колокольчик, также сделали и другие учителя, и все мы стали повторять слова, пока звонили колокола. Каждый раз, когда я произносила эти слова, я чувствовала, что они всё глубже погружаются в меня, отражаясь перезвоном и вибрацией, которые-то и уничтожали все сомнения. Вот почему я всегда слышала колокола в своей голове! Я всегда хотела приехать сюда. Когда колокола прозвонили в седьмой раз, я была уверена, что действительно принадлежала Ордену.

Я начала говорить клятву в седьмой и последний раз, но увидела, как что-то промелькнуло в тумане. Что-то с чёрными крыльями и глазами, которые смотрели так… знакомо. Мог ли это быть один из Дарклингов, о которых говорила Дейм Бекуит? Я ахнула и огляделась по сторонам, желая увидеть, заметил ли кто-нибудь ещё это, но все мои одноклассницы смотрели на колокольчик в руке Дейм Бекуит, их глаза сияли от их пылкости и уверенности так же ярко, как золото.

Я была единственной, кто смотрел на тени — и единственной, как я подозревала, кому так и не удалось завершить свою клятву.

ГЛАВА 13

Мы были сопровождены с мольбища. Шедшие впереди нас учителя звонили в свои колокольчики, а Дианы с натянутыми луками замыкали колонну. Ужасные гоблины бросились врассыпную от звука колокольчиков, но я всё ещё слышала шуршание в подлеске и улавливала мелькание плавающих огоньков на фоне укутанных туманом деревьев. Никаких признаков присутствия Дарклинга я не видела. Возможно, мне просто померещилось.

— Может быть, это был лишь сон, — прошептала Дейзи, вторя моим мыслям о Дарклинге. — Наверное, мы проснёмся в своих кроватях и осознаем, что всё это было сновидением.

— Мне снятся лишь приятные вещи, — упорно заявила Хелен. — О первом бале и танцах, кружевных платьях и бриллиантовых серёжках. Я бы никогда, вообще никогда не увидела бы сон о страшных слюнявых монстрах!

Она гневно ударила по низко опустившейся ветви и выругалась в крайне недостойной для леди манере, когда та хлестнула назад и ударила её по лицу.

— Вы не должны отставать от других, — сделала нам замечание идущая позади нас Диана. Это была угрюмого вида девушка в очках и с острым подбородком. Я узнала её, это была та ученица, которая вчера пробежала мимо меня в погоне за соколом. — Вы уже и так последние в хвосте, а мне не позволено задерживаться позади.

— Не стоит говорить со мной в таком тоне, Шарлотта. Все знают, что Фалконраты выбираются на роль Диан исключительно из-за того, что владеют землей, которая граничит со школой.

— Складно говоришь, Хелен. Ван Беков терпят здесь лишь потому, что твоя мама дружит с Дейм Бекуит.

— Как ты смеешь! Моя мама никогда бы не злоупотребила отношением Индии Бекуит. К тому же я даже не хотела приезжать сюда. Я умоляла Матушку и Папочку позволить мне остаться дома, а Дейм Бекуит сама лично приходила к нам и уговаривала меня поехать сюда.

— Тогда почему ты не отлучилась, — высказалась Шарлотта Фалконрат, вздернув своим острым подбородком. — Тебе был предоставлен шанс до посвящения. Почему ты просто не исчезла незаметно в темноте, вместе с другими трусишками?

— Дейм Бекуит сказала, что тем, кто покинул поляну, стыдиться нечего, — вмешалась Дейзи.

Услышав её высказывание, Шарлотта с Хелен сообща обернулись, такие же пораженные, как и я, и посмотрели на Дейзи. Шарлотта первой оправилась от удивления.

— Это то, что мы говорим девушкам, которые уходят, но, конечно же, между собой мы совсем не то говорим. Но ты об этом не узнаешь, не будучи одной из нас.

— Не вмешивай её в это, — проворчала Хелен. — У Дейзи ровно столько же прав находиться здесь как у тебя или у меня.

— Возможно, но какое право есть у неё, — взгляд Шарлотты прострелил меня с неприкрытым отвращением, — после того, что сделала её мать?

Слова едва ли сорвались с её языка, как Хелен уже набросилась на неё, размахивая кулаками. Шарлотта была настолько ошарашена нападением, что непроизвольно дернулась назад, выпустив стрелу, которую она держала наготове. Стрела улетела в лес и поразила нечто, что завизжало. Мы все переглянулись.

— Взгляни, что я из-за тебя наделала, — начала Шарлотта, но затем её глаза широко распахнулись от ужаса.

Нечто выходило из леса, двигаясь в нашем направлении. Нечто большое.

— Извлекай ещё одну стрелу! — проорала я Шарлотте, но она уже развернулась и исчезла, побежав в сторону здания — что следовало бы сделать и всем нам.

Но когда я схватила Дейзи за руку и потянула её, та стояла на месте, будто пригвожденная. Хелен схватила ветвь и замахнулась ей. Я сделала то же самое и встала, приготовившись встретиться с тем, что собралось на нас напасть. Из-за шума, который оно издавало в зарослях, складывалось впечатление, что оно было огромное, как слон. Оно с грохотом пробиралось сквозь густой туман, размахивая руками, с которых капала кровь. Светлые волосы создания развивались на ветру. Хелен отвела назад палку, собравшись нанести удар, но я схватила её за руку.

— Это Нат! — выкрикнула я, узнав бледное осунувшееся лицо прямо перед тем, как Хелен ударила его.

— Нат? — вскрикнула Хелен, упав рядом с ним на колени, когда он повалился на землю. Он зажимал плечо, из которого торчала стрела Шарлотты: — Что ты здесь делаешь?

— Я последовал за вами… — выдохнул он. — Нам рассказывали об фейри в Готорне, но я хотел увидеть это своими глазами. Мама запретила мне и сказала, что посвящение только для девушек — так что я улизнул без разрешения.

— Но, если ты был за пределами круга, почему гоблины и спрайты не напали на тебя? — спросила я, испугавшись от мысли очутиться снаружи с теми созданиями — и затем я поняла, что теперь-то мы были вне круга с ними.

— Я забрался на дерево и спрятался, — сказал Нат. — Кроме того они не выглядели такими зловещими, пока мама не вызвала то пламя или как там его. И посмотрите — ведь это одна из её амазонок нанесла мне смертельную рану.

— Подумаешь! — фыркнула Хелен. — Это лишь царапина, — она задрала его футболку, обнажив место, где стрела на дюйм воткнулась в его плоть. — Полагаю, я могу вытащить её.

— Нет! — закричал Натан. — Ты сумасшедшая? Я умру от потери крови!

— Ну, тогда мы отведём тебя к твоей матери и она примет меры, — сказала Хелен. — Во Вторую англо-бурскую войну она работала медсестрой.

— Но тогда она узнает, что я был в лесу, и отправит меня снова назад. Нет, думаю, будет лучше, если ты вытащишь её, но дай мне сначала приготовиться.

Ещё до того, как он смог закончить свою фразу, Дейзи протянула свою крошечную ручку и аккуратно выдернула стрелу из плеча Натана. Натан закричал и стиснул руку.

— Отличная работа! — сказала я Дейзи. — Теперь давайте забинтуем. Вот.

Я оторвала гофрированную тесьму с нижней части своей ночной сорочки и передала её Хелен, и она обмотала её вокруг руки Натана. Каждая из нас пожертвовала тесьмой со своих сорочек, чтобы предотвратить кровопотерю. К моменту, как мы закончили, кровотечение уже остановилось, и Натан, хоть и был бледным, всё ещё находился в сознании и говорил:

— Уверены, что мне не нужна перевязка немного большей длины? — спросил он, похотливо уставившись на наши голые лодыжки.

Хелен шлёпнула его.

— Единственная вещь, которой я собираюсь пожертвовать ради тебя это кляп в твой рот, Натан Бекуит. Итак, если ты можешь идти, нам лучше вернуться в здание или мы будем наказаны за нарушение комендантского часа.

— Полагаю у нас более серьёзная проблема, — голос Дейзи, едва ли громче чем треск ветвей, заставил меня оторвать взгляд от лица Натана и посмотреть на неё.

Она всматривалась в лес за моей спиной, её глаза были огромными, как у напуганной лани. У меня волосы встали на затылке, и холодный озноб пополз вниз по моему позвоночнику. Низкий звон благовестил в мой голове и, как я поняла, звон длился уже несколько минут, только вот я слишком была занята заботой о Натане, чтобы это заметить. Я медленно развернулась.

Там были десятки существ: человекоподобные гоблины с крысиными лицами, сверкающие сияющие спрайты и другие, каких мы раньше не видели — мохнатые дварфы с грушевидными носами, зелёные чешуйчатые человекообразные ящерицы, женщины с козьими рогами — все потихоньку подкрадывались ближе к нам.

— Мы окружены, — прошептала Дейзи. — Что мы можем сделать?

Что мы могли сделать? У нас не было оружия — ни колокола, ни лука со стрелой, ни фонаря с огнём. Я увидела, как один человек-ящерица облизал свои губы длинным раздвоенным языком, слюна каплями стекала с его острых клыков. Он широко разинул свою пасть. Я была уверена, что его целью было сделать выпад и укусить нас, но затем он совершил нечто такое, что стало ещё более пугающим. Он заговорил:

— Голоо… денн!

— Он только что сказал, что он голоден? — спросила Дейзи, её глаза были широко распахнуты.

— Ну, не думаю, что он просит у нас чашечку чая! — взвыла Хелен. — Уверена, он намерен нас съесть.

— Нет, если это будет зависеть от меня, — огрызнулся Натан, здоровой рукой обхватив ветвь. — Я буду отбиваться от них, пока вы, девушки, убегаете.

— Нет, — произнесла я, слово сорвалось с моих губ, прежде чем я поняла, что собираюсь сказать. — Мы будем держаться вместе.

Я нашла ветвь, которую бросила ранее, и схватила её. Я медленно поднялась на ноги, за мной последовали и другие. Я могла услышать быстрое поверхностное дыхание Хелен и тихое хныканье Дейзи, и треск древесины, когда Натан переместил ветвь в своей руке. Там в круге, в то время как все остальные мои соученицы приносили свои клятвы, я чувствовала себя так, словно стояла снаружи круга и смотрела внутрь него, но теперь я чувствовала себя так, будто была частью — может быть не Блитвуда, но этой маленькой группы из четырех человек. Я стиснула крепче руку, замахнулась ветвью и приготовилась к нападению.

Но оно пришло не из леса, а сверху. Сильный свист ветра и гул крыльев обрушился на поляну, подобно тому, как чёрный смерч спускается с облаков. Создание приземлилось в нескольких футах перед нами, спиной к нам, огромные крылья сотрясали воздух. Один из гоблинов ринулся ему под ноги, но крылатое создание схватило и отбросило его на дерево, откуда тот обессилено соскользнул на землю. Гоблины, спрайты и другие существа бросились врассыпную, растворившись в тумане так же внезапно и тихо, как и появились. Затем крылатое создание повернулось к нам лицом.

Я услышала, как ахнули Хелен с Дейзи. Как-то раз мама сводила меня в Музей Метрополитена, и мы увидели греческую скульптуру Адониса. Этот юноша, одетый только в свободного покроя брюки, обладал той же красотой, теми же прекрасными руками и мускулистой грудью — совершенно белокожий в отличие от чёрного как смоль лоска огромных раскрытых у него за спиной крыльев. Его крылья были того же цвета, что и его взъерошенные тёмные волосы и бездонные чёрные глаза — глаза, которые я уже раньше видела, в тот день пожара на фабрике «Трайангл» и с той поры чуть ли не каждую ночь в своих снах.

— Ты! — воскликнула я, слово сорвалось с моих уст.

Его губы приоткрылись, но прежде чем он смог заговорить, на него ринулся Нат с занесенной вверх ветвью. Парень с тёмными крыльями сложил одно крыло и откинул Натана прочь, как муху. Затем он снова повернулся ко мне и его взгляд сосредоточился на моих глазах. Он сделал шаг вперёд. Когда его крылья хлестнули, воздух взволновался вокруг меня подобно тому, как тёплая вода плескается по моей коже. Я должна была почувствовать опасение, но не чувствовала. Низкий звон больше не отбивал в голове. Вместо этого ласково звучал дискантный звон, словно хрустальный канделябр качался от легкого дуновения ветра. Он наклонил голову, как будто слушал.

Он слышал их. Темноглазый парень мог слышать звоны в моей голове. Мысль наполнила меня радостью. Потому что если кто-то ещё мог слышать колокольный звон в моей голове, это означало, что я не была сумасшедшей.

Но затем на смену моего перезвона пришёл напыщенный созывающий колокольный звон — тяжеловесный звон Блитвуда, отбивающим полночь. Парень поднял взгляд, на фоне чёрных как смоль крыльев его непорочный профиль был подобен высеченному из камня. Когда он снова повернулся, его глаза были так же полны ужаса, как и когда он увидел ворон, пикировавших на нас на крыше здания «Трайангл». Я почувствовала то же статическое пощипывание, растекавшееся между нами, как и тогда. Я сделала шаг навстречу, подняла руку, но он взмахнул крыльями и взлетел, мощь тяги его крыльев оттолкнула меня назад, когда он взвился в ночь.

Что-то упало на землю, где был его след. Я преклонила колени и подняла это. Это было длинное черное перо, идентичное тому, что я нашла на полу рядом с мамой в день её смерти.

Парень, спасший меня от огня, который так часто появлялся в моих снах, был одним из Дарклингов, о которых нас предупреждала Дейм Бекуит. И Дарклинг был с моей мамой, когда она умерла.

ГЛАВА 14

Мы смогли пробраться обратно в здание школы, потому что Натан знал о задней двери, расположенной возле скульптуры, которую никогда не запирали.

— Шарлотта не скажет им, что мы отстали? — спросила я.

— И получит неприятности за то, что бросила нас? — усмехнулась Хелен. — Нет. Фалконраты — пресловутые трусы. Один из её предков был казнён за дезертирство в войне за независимость.

— Думаю, она сказала другим, что вы вернулись, — добавил Натан. — Иначе нас бы уже искала поисковая группа.

— А твоя мама не узнает, что ты исчез? — спросила я его, подумав о том, что все мы могли бы пропасть без вести.

— Мама всю ночь проводит на работе. Сомневаюсь, что она заметила бы, даже если бы вокруг неё горел замок — и кроме того, моя комната находится двумя этажами ниже её комнаты, в Северном крыле, — он пожал плечами, а потом поморщился от боли в плече.

— Но разве она не заметит, что тебя ранили? — спросила я.

— Нет, если я не брошусь между ней и её книгами и не забрызгаю кровью какую-нибудь бесценную древнюю рукопись. Честно говоря, я-то буду в порядке, а вы трое получите работу на кухне на целую неделю, если кто-нибудь поймает вас вне вашей комнаты. Вам лучше поторопиться.

Дейзи вцепилась в мой рукав, стремясь уйти. Хелен же внимательно наблюдала за мной и Натаном.

— Вы так сдружились с Натаном за столь короткое время, — отметила Хелен, когда мы попрощались с ним.

— Я беспокоюсь о его травме. И не только об этом. Он выглядит… каким-то загнанным.

Хелен фыркнула.

— Загнанный игорными долгами и ревнивыми мужьями, пожалуй. Не позволяй Натану обмануть тебя. Чувствительная душа — это лишь трюк, чтобы влюблять в себя девушек. Очевидно, с тобой это сработало. Как мне кажется, ты в него влюблена.

— Я не… — начала я, но шагавшая впереди нас по лестнице Дейзи остановилась как вкопанная и развернулась.

— Вы всерьёз спорите о мальчике, когда мы только что узнали, что мир населён фейри и монстрами — а это совсем не то, во что меня учили верить — и мы те, кто должен защищать людей от них?

— Конечно, это шокирует… — начала Хелен.

— Ты, правда, не знала? — потребовала ответа Дейзи. — Даже, несмотря на то, что все девушки из рода ван Бек вышли отсюда?

Хелен покачала головой.

— Я слышала истории, но не подобные этому.

— А ты? — Дейзи повернулась ко мне. — Твоя мама была здесь. Она никогда не говорила тебе?

— Нет, — сказала я. — Всякий раз, когда она упоминала Блитвуд, она говорила о нём с нежностью и тоской. Я знала, что есть секреты, о которых она мне не рассказывала, но я думала, что они связаны с моим отцом.

— Возможно, твой отец был убит одним из этих монстров, — предположила Хелен.

— Бьюсь об заклад, что это был Дарклинг, — сказала Дейзи. — Одно из тех созданий, о которых Дейм Бекуит рассказывала нам, было очень красиво и обмануло Орден, притворившись хорошим. Теперь вы понимаете почему, — голос Дейзи стал тише. — Тот, которого мы видели, был прекрасен.

— Но смертелен, — сказала Хелен.

— Но он нас спас! — ляпнула я.

Я не могла рассказать им, что он уже не в первый раз спасал меня.

— Я думала, он похитит одну из нас, он так на нас смотрел, — Хелен поёжилась и обняла себя.

— Он пристально смотрел на Аву, — сказала Дейзи. — Похоже, он собирался схватить её, но потом раздался звон колоколов. Вот что спасло нас от него. Помните, что сказала Дейм Бекуит, фейри могут стать красивыми, чтобы обмануть нас. Кто знает, как на самом деле выглядит этот Дарклинг. Он может быть чудовищем. И наша задача защищать мир от его вида. Я чувствую…

Дейзи подняла руку и положила её на сердце. Она настолько сильно дрожала, что качнулась на ступеньках. Я протянула руку, чтобы удержать её, испугавшись, что шок был слишком великим для неё, и она упадает в обморок или у неё случится что-то вроде конвульсии, но когда она заговорила, её голос был уверенным и сильным, как звон колоколов в башне:

— У меня такое чувство, будто я впервые в жизни обрела цель.

* * *

Лишь только оказавшись в постели, я позволила себе подумать о том, что видела. Дейзи с Хелен, вероятно, предположили, что моё молчание, после того как мы легли в постель, было вызвано потрясением от «открытия Рябинового круга» (как мы узнаем завтра, именно так Блитвудские девушки называют события первой ночи). Они не могли знать, что я испытывала смятение от того, что парень, спасший меня из огня в «Трайангл», был Дарклингом — заклятым врагом Ордена.

Но может быть он и не пытался меня спасти. Он появился на фабрике незадолго до появления мужчины в накидке. И потом я видела, как он прошептал тому что-то на ухо — тогда я думала, что он его отвлекал — но что, если в действительности он работал заодно с мужчиной в накидке? В конце концов, после пожара я очнулась в «Бельвью». Мистер Гринфедер сказал, что он считал, что парень оставил меня на тротуаре, но, может быть, именно он отвёз меня в «Бельвью» — передал прямо в руки доктора Причарда и мужчины в накидке.

Понимая, какими сведениями я теперь обладаю о темнокрылом мальчике и других существах, которые были частью нашего мира, я задалась вопросом, какие другие симптомы моего безумия были истинными. Действительно ли из уст мужчины в накидке клубился дым? Следовал ли он за мной до городского дома моей бабушки? А что насчёт колокольного звона в моей голове? Был ли он как-то связан с колоколами Блитвуда, которые отпугнули парня?

А потом было ещё черное перо, которое я нашла на полу рядом с телом моей матери. Дарклинг навещал маму незадолго до её смерти? Или, может быть, даже убил её?

Мои мысли вращались в головокружительном цикле, я впала в беспокойный сон… оказавшись прямо в тёмном лесу, где бежала, преследуемая слюнявыми гоблинами и злобными огненными спрайтами. Я слышала их свирепые рычания позади себя, которые приближались всё ближе и ближе. Я споткнулась о корень, упала на землю и почувствовала, как в мои ноги впились когти, ощутила горячее зловонное дыхание на своём лице.

А потом появился он, его великолепные чёрные крылья отбили меня от всех существ, а его руки обернулись вокруг меня и подняли вверх. Я изучала его лицо: как всегда благородные черты его лица были в огненном венце ореола заходящего солнца, как непорочная чеканка на монете. Когда он повернулся ко мне лицом, и линия огня протянулась по сети его вен, точно так же, как молния прошлась по лицу огненного спрайта. Пламя спускалось вниз от его лица по прекрасной белой коже его горла, по точеным сухожилиям и мышцам его груди. Оно распространялось как трещины по старой китайской чайной чашке, когда вы наливаете в неё горячую воду, только эти трещины были родом из огня и выжигали его плоть, меняя его на моих глазах, превращая красивого парня из моих мечтаний в неприятного монстра.

Я подняла руку, желая оградить себя от этого зрелища, и увидела нечто ещё более страшное. Трещины распространились и по мне. Моя собственная кожа разлагалась, подобным же образом, как и его.

Я проснулась вся в поту, в спутанных простынях, под звон колоколов. Я подняла руку к лицу, испугавшись, что обнаружу эти трещины на коже. После прошлой ночи, кто знал, где сон, а где реальность? Утренний солнечный свет жёг мои пальцы огнём, но моя плоть осталась целой и невредимой. Тем не менее, когда я поднялась и оделась, я чувствовала, как будто трещины все же были на мне, точно так же, как на старой чайной кружке, которая скрывает свои недостатки, пока горячая вода не обнаруживает их. Рано или поздно они явятся всему миру.

* * *

За завтраком я обнаружила, что кошмары мучили не только меня. За столиками в столовой были пустые места. Проходя мимо стола Джорджианы, я услышала, как она сказала:

— По крайней мере, часть шелухи отделена от пшеницы. Заметьте, девушки, которые ушли, не являются наследницами. Правда рано или поздно выходит наружу.

Рядом со мной вздрогнула Дейзи.

— Я бы не прочь сказать ей, что думаю, — пробормотала она себе под нос, но именно тогда девушка за другим столом закричала о «призраках в сахарнице» и была сопровождена прочь из зала.

— Ирландка, — сказала Хелен, фыркнув носом, когда мы сели за стол. — Как-то у нас была служанка из Ирландии, и нам пришлось прогнать её, так как она сказала, что слышала доброго духа дома в дымоходе.

— А теперь тебе не приходит на ум, — холодно произнесла Беатрис, — что, вполне возможно, она была права?

— Только потому, что в мире существуют истинные фейри, не означает, что мы должны доверять каждому дураку, который верит в них, — колко ответила Хелен и затем добавила, — ты определенно выглядишь ошеломлённой. Знаешь ли ты?

— Отец говорил нам, что мы будем поражены откровением, припасённым для нас здесь, — прокомментировала Беатрис, когда зачерпнула ложку коричневого сахара и добавила его в овсяную кашу. — Я думала, это может быть чем-то вроде такого. Мы всегда были полностью убеждены, что отец имеет более важную роль в международных делах, чем он делал вид.

Долорес одобрительно кивнула и Беатрис продолжила, как будто вела беседу со своей молчаливой сестрой.

— Где бы мы ни жили, мужчины и женщины самых высокопоставленных рангов и положений приходили советоваться с ним — сам Император Франц Иосиф I консультировался с Папой в Сербском вопросе. И, конечно же, это объясняет отцовскую авторитетную и серьёзную манеру держаться. Как кто-то может быть легкомысленным, когда знает, что великое зло угрожает невинным несведущим народным массам? Нам очень приятно, что теперь мы будем способны занять свои места рядом с ним в этой борьбе против зла.

— Должно быть, имеется важная причина в том, что прошлой ночью мне предсказал лесной орех, — заявила Кам, её глаза сияли рвением, которое я видела в молодых женщинах, которые работали в Агентстве на Генри-Стрит⁷и маршировали на манифестациях, с требованием предоставить женщинам право голоса.

Никто из моих соседок по столу не сомневался в тёмной природе увиденных нами существ.

— Все создания Волшебной страны являют собой зло? — спросила я у Сары Леман, когда та присоединилась к нам.

— О, да, — ответила она, энергично намазывая маслом свой тост. — Орден провёл исчерпывающее изучение всех созданий Волшебной страны. Вы разучите классификации на научных занятиях, услышите об ужасных вещах, которые они сотворили с человеческим родом на исторических уроках мистера Беллоуз, и… — она содрогнулась, — увидите образцы на уроках мисс Фрост. Конечно, всегда в любой группе есть неверующие, — она понизила свой голос и подалась через стол.

Мы все наклонились, чтобы расслышать её шёпот:

— Ходили слухи, что внутри Ордена есть фракция, говорящая в пользу большей терпимости в отношении существ и возобновлении переговоров между Орденом и Дарклингами, но… — Сара с тревогой огляделась по сторонам, прежде чем продолжила. — Дейм Бекуит строго-настрого запретила любые обсуждения этой темы в классах. Что касается меня, я думаю…

Флегматичное покашливание прервало Сару. Мы все подняли головы и увидели импозантный корсаж мисс Фрост.

— В обязанности старшей ученицы не входит делиться своими личными соображениями, мисс Леман. Как и быть образцом неприемлемого умения вести себя за столом, склонившись через стол и шептаться, подобно тому, как горничная болтает о своём работодателе. Если только вы не предпочитаете иметь профессию такого рода.

— Нет, мисс Фрост, — сказала Сара, смиренно распрямившись и прислонив спину к стулу, и очень сильно покраснев. — Приношу извинения за своё поведение.

Мисс Фрост фыркнула.

— Возможно, вы нуждаетесь в индивидуальном занятии по этикету.

Плечи Сары тут же поникли после этого предположения. Вряд ли, я могла себе представить что-то более неприятное, чем оказаться запертой наедине с властной мисс Фрост.

— Это всё моя вина, — быстро произнесла я. — Я спросила у Сары все ли существа Волшебной страны злые и она объясняла мне… — я уловила панику во взгляде Сары. Очевидно, разговоры о фракциях, предлагавших более терпимое отношение к существам, не были чем-то, чем она должна была делиться со мной: — Что все они, безусловно, истинное зло. Каждый из них, — закончила я. Сара вздохнула с облегчением.

— Конечно, зло! — воскликнула мисс Фрост, её лицо стало таким же фиолетовым, как и её платье. — Какой дурак стал бы сомневаться в таком очевидном знании после всего, что вы видели прошлой ночью?

— Сара именно так и сказала, — ответила я. — Предполагаю, она понизила голос, желая избавить меня от осуждения остальных, поняв какой глупый вопрос я задала.

Мисс Фрост поднесла лорнет к своим глазам и окинула меня критическим взглядом. Я выдержала её взгляд, стремясь сохранить нейтральное вежливое выражение лица, то же выражение, которое я использовала, когда приходила хозяйка за рентой или когда бригадир на фабрике критиковал мой шов. Когда я встретилась с ней взглядом, я услышала низкий колокольный звон в голове, и поняла, что если я не сделаю хоть что-нибудь, мисс Фрост назначит мне ужасное наказание. Я вынудила звон затихнуть, как я сделала, когда успокоила Этту и заставила её выйти из гардеробной. Когда это произошло, я увидела, как изменился взгляд мисс Фрост.

— Ну, тогда, — сказала она, опустив лорнет и моргнув как сова. — Это другое дело, — она оглянулась по сторонам, словно забыла зачем к нам подходила. — Вижу, подают лосося, — подметила она. — Будьте внимательны, не проглотите никаких костей.

Потом она развернулась и ушла, лавируя через всю столовую подобно паруснику в ветряной гавани.

— Как ты это сделала? — спросила Дейзи, когда мисс Фрост отошла от нас на приличное расстояние.

— Сделала что? — спросилась я. — Я только извинилась…

— Эуфорбию Фрост отроду не пронимали извинения, — сказала Сара. — Ты заворожила её звоном. Это техника, которой мы обучаемся завораживать дичь на охоте, но она не преподаётся неоперившимся птенцам, и обычно это делается с помощью колокольчиков. Откуда ты знаешь, как это делать?

Я пожала плечами, почувствовав себя теперь неловко. Все девушки за столом внимательно смотрели на меня.

— Я не знаю, — сказала я. — Уверена, что это была случайность.

— Папа говорит, что каждый из нас выбран Блитвудом, потому что у нас есть те или иные врождённые способности, — сказала Беатрис. — Возможно, у Авы способность очаровывать колоколом. Я надеюсь на библиосмозис, способность прочитать текст и понять содержание любой книги, просто подержав её в руке.

— Но разве это не испортит удовольствие от прочтения? — спросила Дейзи.

Обе девушки быстро увлеклись спором о предназначении чтения, к которому присоединились и другие девушки за столом — все, кроме Сары, которая улыбнулась и положила ладонь на мою руку.

— Спасибо, что спасла меня от индивидуального занятия с мисс Фрост. Уже и так очень плохо, что мне приходится вычищать все её баночки с образцами. Я никогда этого не забуду.

Я улыбнулась ей в ответ, обрадовавшись, что заслужила благодарность Сары, хотя и понятия не имела, как это сделала. Только позже, когда колокола позвали нас в класс, и я поспешила с остальными девушками на первую лекцию, я поняла, что так и не услышала мнение Сары о фракциях, которые считают, что не все фейри истинное зло. Мне было интересно, чью сторону принимала она.

* * *

Наш первый урок проходил в лекционном зале в Северном крыле, который напоминал мне Дом Водевиль на Третьей улице, только места, расположенные вокруг сцены, были неудобными, и выступающим была не танцовщица в блестках и перьях, а молодой человек в твидовом костюме, который был слишком плотным для такой тёплой погоды, и в очках в золотой оправе. Тем не менее, история, которую он рассказывал, была сказочной, как и всё, что я когда-либо видела на сцене Водевиля (в том числе мужчина глотавший ножи и волшебные подвиги удивительного Гудини).

Руперт Беллоуз снял очки, обхватил трибуну с двух сторон, наклонился вперёд и сообщил нам, что история мира была «одной длинной повестью борьбы добра со злом».

— Вчера вечером вы увидели лицо зла, но оно не всегда будет так открыто. В этом классе вы узнаете, как злые силы веками тайно работают за кулисами. Варвары, которые проникли за врата Рима? Монгольские кентавры! Бубонная чума? Распространённая, кстати, крысами-гоблинами! Нападение Наполеона на Англию? Побужденное суккубами! И где бы ни возникло зло, Орден был там, чтобы его остановить. Орден основал школы по всему миру: Монт-Клош в Пиренеях, Глокенклостер в Вене, гимназия Клок в Голландии. Это традиция, наследниками которой вы являетесь… некоторые из вас буквально потомки мужчин и женщин, которые создали эту школу.

Его голос был полон эмоций, мистер Беллоуз сделал паузу и снял свои запотевшие очки, чтобы очистить стекла. Я окинула взглядом комнату, заполненную девушками в белых блузках и тёмных юбках, и заметила, что хотя многие из них были из голландских и английских семей Старого Нью-Йорка, некоторые всё же были из других стран, к примеру, близнецы Йегер, или русская девушка по имени Грушенька, которая как я слышала, имела отношение к царской семье, или скромная испанская девушка по имени Фиамма, с трудом говорившая на английском. Все они были увлечены лекцией мистера Беллоуз, их глаза горели.

Только один студент, кажется, не находился под влиянием мистера Беллоуза, и это был единственный парень в классе. Натан Бекуит сидел в последнем ряду, его стул был наклонён назад, а соломенная шляпа закрывала глаза.

— Значит, всё это завещается женщинам? — растягивая слова, произнёс он. — Не очень-то весело.

Мистер Беллоуз снова надел очки и холодно ответил Натану.

— Принц, который поехал на помощь дочерям звонаря, пожертвовал собой ради их безопасности. Его рыцари основали рыцарское общество, дабы служить сёстрам из Ордена. Те, кого приняли в рыцарей, обучались в братской для Блитвуда школе, Готорне. Думаю, вы знакомы с этим учреждением, мистер Бекуит.

Натан фыркнул.

— Я не видел никаких доказательств рыцарской подготовки, лишь скопище скучных стариков, читавших лекции о послушании и служении.

Мистер Беллоуз сильно покраснел и сильнее вцепился в трибуну, словно хотел, чтобы это была шея Натана.

— Возможно, вы бы изменили своё отношение, если бы узнали кому мы, рыцари, служим.

Он продолжил рассказывать нам о том, как женщины из Ордена обучились четырем элементарным магиям фейри — магии земли, воздуха, огня и воды — и как они общались с соколами и обучали их помощи в охоте на самых опасных существ — гоблинов и троллей. — Они учились у лучших мастеров охоты — Дарклингов.

Мистер Беллоуз произнёс это зловещим голосом, вызвавшим шуршание в комнате, потому что девушки тревожно заёрзали и стали потирать руки, словно им стало холодно. Я задрожала, но страха я не чувствовала. Я вспоминала, как чернокрылый парень в лесу посмотрел на меня и как его взгляд заставил меня ощутить тепло. Я хотела упасть в его объятия и позволить унести меня…

— Они учились у Дарклингов, потому что те были их злейшими врагами. Именно Дарклинг похитил и убил Меропу.

Слова ворвались в мою голову подобно удару хлыста. Что же я делала, мечтала средь бела дня об одном из этих монстров? Если бы другие девушки узнали, о чём я думала, они бы начали меня избегать — это даже хуже, чем если бы они считали, что я сошла с ума. Я была бы изгоем.

Позади меня раздался резкий треск. Вздрогнув, я повернулась, ожидая, что своими мыслями призвала Дарклинга, но это был всего лишь Натан, который теперь подался вперёд на своём стуле и обратил всё своё внимание на лекцию, поскольку мистер Беллоуз пересказывал историю дочерей звонаря — только на этот раз, разъяснив, что Дарклинг похитил младшую дочь колокольных дел мастера.

— После похищения Меропы был создан Орден колокола, чтобы защитить мир от фейри и Дарклингов. Мы изучаем наших врагов, чтобы выяснить, как выследить их, и мы используем колокола, изготовленные из чугуна и нашей собственной крови, чтобы держать их в страхе.

— А как же девушки, которых они крадут? Что мы делаем для их возвращения?

Вопрос прозвучал из задней части комнаты. Я знала, что это был Натан, потому что он был единственным парнем, но я едва ли узнала его голос. Скучающий протяжный тон, характерный для высшего сословия, которым он говорил до этого времени, исчез, также как и взволнованный ребяческий голос, что я слышала вчера в лесу. Сейчас его голос был наполнен гневом и серьёзностью, и от этого он звучал гораздо старше. Я оглянулась назад и увидела, что он снял шляпу и убрал волосы со лба. Его бледно-серые глаза блеснули серебром. Мускула задёргалась над его стиснутыми челюстями.

— Это не моя область компетенции, — начал мистер Беллоуз колеблющимся голосом, резко отличавшимся от того, которым он читал нам лекцию.

— Тогда какой прок от вас? — потребовал ответа Натан. — Какая польза от знаний в истории этих ублюдков… — несколько девушек ахнуло, — если мы ничего не делаем с тем, что они крадут наших девушек?

Повисла гробовая тишина, в то время как мистер Беллоуз снова надел очки и внимательно посмотрел на Натана.

— Теперь понятно, почему его выгнали из Готорна, — прошептала Хелен.

Но мистер Беллоуз не попросил Натана покинуть класс. Вместо этого он сказал:

— Вы высказали интересную точку зрения, мистер Бекуит, и я понимаю ваше возмущение. Почему бы вам не задержаться после урока ненадолго и не обсудить этот вопрос со мной. Остальные из вас — прочитайте первую сотню страниц истории Ордена Колокола и напишите трехстраничный конспект о магии колокола к завтрашнему уроку. Урок окончен.

Мы собрали наши книги и прошли мимо Натана, который остался сидеть на своём месте. Я попыталась поймать взгляд Натана, я хотела дать ему понять, что не осуждаю его, но он с такой яростью смотрел вперёд, что я засомневалась, что он видел кого-то из нас.

— Почему Натан так зол? — спросила я у Хелен, когда мы вышли в холл.

Хелен оглянулась по сторонам и отвела меня в сторону.

— Сестра Натана, Луиза, исчезла неделю назад. Дейм Бекуит сказал, что она уехала в санаторий, в Швейцарию, но я слышала, как мама говорила другой выпускнице Блитвуда, что та пропала.

— Сестра Натана та самая девушка, которая пропала? — в ужасе переспросила я. — Родная дочь Дейм Бекуит? Почему ты мне не сказала? Почему все держат это в секрете?

Хелен озадачилась моим вопросом.

— Ну, было бы грубо подобным образом говорить о дочери директора.

— Грубо? — рыкнула я, поразив и Хелен и саму себя. — Девушка пропала без вести, а вы все беспокоитесь о правилах этикета?

— Не нужно, доводить себя до нервного истощения насчет этого. Ты говоришь как одна из тех суфражисток! Вообще-то, ты слегка похожа на Луизу, когда она в последний раз была у нас дома на чаепитии. Честно, когда я сначала услышала, что она пропала без вести, я была уверена, что она убежала в Англию с миссис Панхерст, чтобы участвовать в протестном движении, но когда я увидела здесь Натана, то поняла, что обстоятельства, вероятно, были куда серьёзнее, и после прошлой ночи…

Её голос дрогнул. За это короткое время, что я её знала, Хелен никогда не выглядела неуверенной в чём-то, но прямо сейчас она выглядела обеспокоенной.

— Думаешь, он вернулся, чтобы найти её?

— Да, — призналась она, — но если она пропала в лесу, он должен понять, что это безнадёжно. Никто не мог выжить в одиночестве в этих лесах, за исключением…

— За исключением кого? — спросила я.

— За исключением твоей мамы. Думаю, именно поэтому Натан расспрашивал меня о ней. Она пропадала в лесу целый месяц и вернулась.

ГЛАВА 15

Я пошла на наш следующий урок — наука с мистером Йегером — с изумлением пытаясь вникнуть в смысл того, что мне рассказала Хелен. Моя мама затерялась в лесу Блитвуда на целый месяц. Что с ней там произошло? Я постаралась представить, каково это было быть совсем одной в этих лесах с бродящими по ним жуткими созданиями. Как мама смогла выжить? Увидела ли она что-то настолько жуткое, что так и не смогла оправиться? Стало ли это причиной того, что мы так часто переезжали, и почему она умоляла меня не разговаривать с незнакомцами? Убегала ли она от чего-то, что увидела в лесу — от причины затравленного, омрачённого взгляда её глаз? Это был точно такой же взгляд, что я тотчас же распознала у Натана.

Воспитываясь матерью одиночкой, обособленно ото всех семей и переезжая слишком часто, чтобы завести друзей, я иногда предавалась мечтаниям о том, каково это было бы иметь сестру или брата, кого-то с кем я могла поделиться своими мыслями — ответственностью за заботу о маме. После того как она умерла и я пошла работать, я видела других девушек которых провожали на фабрику, или встречали после работы их братья, и завидовала им. Но теперь я представляла каково иметь сестру и потерять её. Хуже того, знать, что она потерялась в этом лесу с монстрами, которых мы видели прошлой ночью.

Бедный Натан. Эти тёмные круги под его глазами, его раздражённая неприятная манера говорить — всё это было из-за того, что он разгуливал с огромной дырой в душе.

Я пришла в лабораторию: длинную узкую комнату, которая растянулась вдоль северной стороны замка, близ оранжереи; и некоторое время простояла в дверном проёме. Комната была обставлена длинными высокими столами, что напомнило мне планировку фабрики «Трайангл», за тем исключением, что вместо швейных машин каждый стол был снабжён спиртовками, аналитическими стаканами и накрытыми корзинами. Мистер Йегер стоял в передней части комнаты, склонив голову и перебирая кипу записок. Он не обладал даром мистера Беллоуз овладевать вниманием присутствующих, и его ученики, безусловно, пользовались его рассеянностью, чтобы поболтать друг с другом.

Хелен жестом позвала меня присоединиться к ней за столом в самом начале класса с Дейзи, Кам, Беатрис и Долорес. Я подозревала, что Хелен выбрала наши места, чтобы быть поближе к близняшкам Йегер, поскольку те смогут нам помогать с большей частью заданий. Это была хорошая идея. Я и понятия не имела, что происходило на научных уроках в обычной школе, не говоря уже о школе, где готовят учеников к борьбе с фейри и демонами. Будем ли мы смешивать магические снадобья? Превращать друг друга в жаб? Создавать взрывные устройства, вроде того что убило царя Александра II в России? Моя кроткая мама никогда меня не учила такому. Мне потребуется всевозможная помощь, которую я смогу получить. Но вместо того, чтобы присоединиться к своим подружкам за их столом, я заняла место за последним столом в задней части класса, который был пустым, за исключением Натана.

Он прищурил глаза, посмотрев на меня.

— Почему не садишься со своими подружками?

Я пожала плечами.

— Не похоже, что они нуждаются во мне.

— И ты считаешь, что я нуждаюсь?

Я встретилась с его ледяным взглядом.

— Хелен рассказала мне о твоей сестре.

— А она тебе рассказала, что нам не позволено говорить о ней? Что как только девушка пропадает в лесу Блитвуда, её имя вычеркивается из свитков и никогда снова не упоминается? Что они убеждены, что произносить имя потерянной девушки сродни вызову злобных монстров, которые выкрали её?

Я покачала головой, лишившись дара речи от враждебности в его голосе. Вчера я подумала, что равнодушное поведение Натана было напускным видом, который он принял, дабы казаться более заманчивым для девушек, но теперь я увидела, что кокетство было притворством, которое он носил поверх леденящей непоколебимости — чтобы получить то, что ему было нужно. Оно исчезало, когда не приносило ему ничего хорошего. Я отвернулась от его холодного злобного взгляда и задалась вопросом, не было ли слишком поздно сменить место, но мистер Йегер в достаточной мере овладел собой, чтобы начать урок — или как минимум, он перестал перекладывать бумаги и посмотрел на класс растерянным взглядом его бледно-карих глаз, как будто не понимал, почему перед ним сидят два десятка девушек.

Мистер Йегер прочистил горло и произнёс что-то неразборчиво из-за гула девичьих голосов. Девушка во втором ряду захихикала. Беатриса свирепо посмотрела на неё и издала громкий утихомиривающий звук. Мистер Йегер мрачно посмотрел на девушку и махнул большой костлявой рукой, словно говорил, что ему безразлично слушают его или нет.

Девушка незамедлительно накрыла руками рот и издала приглушенный крик. Оттуда где я сидела, мне не видно было, что с ней случилось, но увидела шокированные выражения лиц других девушек, когда она вскочила на ноги и выбежала из класса, одной рукой плотно зажимая рот. Что-то сочилось сквозь её пальцы. Что-то красное. Капля упала на пол у моих ног. Я съёжилась, отодвинувшись подальше, но Натан протянул руку за моей спиной и подхватил каплю.

— Мармеладное драже, — заметил он.

— Да, — со вздохом произнёс мистер Йегер. — Мои дочери говорили мне, что американские дети любят такие вещицы и что я должен обдумать возможность раздавать их в качестве награды за хорошее поведение. Кто-нибудь ещё?..

Мы все молчаливо покачали головой, ни малейшего желания обнаружить свой рот полностью забитым мармеладным драже никто не испытал, видимо это было задумкой мистера Йегера в качестве подходящего наказания за разговоры и смех во время урока.

— Нет? Хорошо. Тогда я начну свой рассказ о магии. Кх-кх, — мистер Йегер прочистил горло.

Он поднял свои измятые записи и с жаром принялся рассказывать скучную, запутанную лекцию по естественной магии. Я понимала примерно каждое пятое слово. Не помогало и то, что говорил он с неясным Венским акцентом или то, что держал листы бумаги настолько близко к своему рту, что его голос был приглушён или, что многие слова, которые я слышала — престидижитация⁸, психометрия, некромантия — я не понимала. Раздавались такие слова, что надо было быть чародеем, если хотел расшифровать их. Спустя примерно минут десять он опустил свои записи и посмотрел на нас, его большие меланхоличные глаза стали ещё печальнее, когда он осознал, что мы пребывали в абсолютном замешательстве.

— Может быть, Папа, — тихо произнесла Беатрис, — ты бы объяснил на своих словах?

Мистер Йегер вздохнул.

— Очень хорошо. Как вы знаете, в мире существует четыре магии, каждая из которой относится к одному из существенных элементов — воздух, земля, огонь и вода. Магия воздуха является тем, что практикуют фейри… — он умолк, чтобы посмотреть улавливаем ли мы излагаемый материал. Беатриса оптимистично кивнула, и мы все последовали её примеру: — В своей основе, это колдовство, основанное на внушении. Я создам связь между двумя созданиями, скажем, между мисс… ммм… — он опустил взгляд на Дейзи.

— Моффат, — с трудом выговорила Дейзи. — Мисс Дейзи Моффат из Канзас-Сити, сэр.

— Ну… да. Я создам связь между мисс Дейзи Моффат из Канзас-Сити, Канзас… — он протянул руку вниз и выдернул волос из головы Дейзи. — И скажем… — он порылся в стоявшей на первом столе корзине и отыскал там пару ножниц для рукоделия. Он поднял их вверх, держа в одной руке, так чтобы мы все смогли увидеть, как он обернул волос Дейзи вокруг рукоятки ножниц: — Основа магии фейри лежит в том, чтобы все вещи были связаны воздухом. Я могу усилить эту связь, подув на объект, в то время как думаю о человеке, с которым хочу его связать.

Мистер Йегер скользнул взглядом между Дейзи и ножницами и затем подул на ножницы. Дейзи вздрогнула… а потом захихикала.

— Щекотно! — заявила она.

— Пфф, — мистер Йегер нахмурился. — Да, полагаю, что щекотно. Это часть твоей души покидает твоё тело. Мы всецело можем позитивно воспринять тот факт, что наше финальное расставание с душой и телом… будет доставлять щекочущее ощущение. Это должно означать, что я создал связь. Давайте проверим.

Он поднял руку. Серебряные ножницы, казалось, дрожали. Я посчитала, что это, видимо, произошло из-за того, что рука мистера Йегера качнулась, пока ножницы не встали в вертикальное положение на своих острых кончиках. Ореол яркого свечения окружил ножницы. Мистер Йегер опустил руку, и ножницы сделали два изящных шага по столу.

— Ай, — произнесла Дейзи, наклонив голову, — как мило.

Ножницы склонили одно пустое кольцо своей ручки в точно таком же движении, заработав воркование от окруживших их девушек.

— Симпатия к образу естественна, — сказал мистер Йегер угрюмым голосом. — Но не должна допускаться.

Он подул на ножничное создание и волосы Дейзи порывом выбились за её спиной. Дейзи рассмеялась. Он наполнил аналитический стакан водой и вылил его содержимое на ножницы. На этот раз Дейзи ахнула, выплюнув воду изо рта.

— Эй! — она пронзительно закричала. — Это не…

Мистер Йегер чиркнул спичкой по аналитическому стакану и потянулся к ножницам. Не осознав, что я двигалась, я внезапно оказалась между мистером Йегером и столом. Я схватила ножницы, которые стали извиваться в моих руках, щёлкая около моих пальцев. Позади меня Дейзи взмахнула руками.

— Прекратите! — закричала я, не будучи уверенной, говорила я это мистеру Йегеру, Дейзи или ножницам.

В моей голове звонил колокол. Не глухим звоном опасности, а дискантом. Я закрыла глаза и услышала, как колокол отбил двенадцать раз. Когда бой прекратился, я открыла глаза. Ножницы безжизненно лежали в моих руках. Дейзи сидела на своём месте, безвольная и мокрая, но не обожженная. Воздух вокруг неё был полон дыма и блеска.

— Очень интересно, — сказал мистер Йегер, чуть ли не улыбаясь. — В какое время дня ты родилась?

Я в изумлении посмотрела на него, разъярённая, но ошарашенная.

— Что это?..

— Случайно, не в полночь? В самый разгар полуночи, пока колокола отбивали час?

Я кивнула, не в состоянии заговорить.

— Как?..

Мистер Йегер запустил руку в корзинку и изъял оттуда колокольчик. Он позвонил им один раз. Звон рассеял дым и свечение в воздухе.

— Второй вид магии и важнейший для Ордена это магия земли. Мы выяснили, что колокола, выкованные из чугуна с каплей человеческой крови, могут рассеивать магию воздуха. Затем мы узнали, что позвонив в колокола в определённой последовательности, мы можем не допускать близко фейри — или же привлечь их ближе, чтобы убить их.

— Только верные люди могут пользоваться колоколом — все вы были проверены, с целью определить проявляется ли такая способность у вас — и лишь исключительно редчайшие личности из людей могут использовать магию земли без колокола. Вы, мисс Холл, одна из таких: колокольный ребёнок, рожденный под бой колоколов в полночь. Вы обладаете особыми достоинствами. Вы можете слышать то, что другие не могут… и видеть такие вещи, что другие не видят.

Я подумала о дыме, исходившем изо рта мужчины в накидке и воронах, круживших над крышей фабрики «Трайангл». Подумала о галлюцинациях, которые у меня были во время пребывания в «Корпусе Бельвью для душевнобольных». О вещах такого рода говорил мистер Йегер? Я беспокойно оглянулась назад на остальных учеников, которые ошеломленно смотрели на меня. Довольно скоро они расскажут всем, что Джорджиана Монморанси была права — я была чокнутой, совсем как бородатая леди в парке «Царство грёз» на Кони-Айленд.

— Держу пари, некоторые вещи, которые ты видишь, не особо приятны, — сказал мистер Йегер нетипично нежным голосом.

Я вяло кивнула, на моих глазах появились слезы, когда одно из таких зрелищ всплыло у меня перед глазами — девушки с горевшими волосами, сотканные из дыма змеи, притаившиеся в углах.

— Такую цену выплачивает колокольный ребёнок, но взамен тебе даруются великие способности. Из всего вашего класса, ты обладаешь потенциалом к самому большому дару. Теперь, продолжим. Давайте обсудим две другие формы магии — магию воды и магию огня, так же иногда называемые теневой магией. Второй вид магии строго запрещён.

* * *

Хелен схватила меня за руку по пути в класс мисс Фрост.

— Почему ты не сказала мне, что ты колокольный ребенок?

— Я даже и не знала, что это было реалией, — возразила я. — Я думала, что это было просто фантазией моей мамы. Откуда ты о них знаешь? Я считала, что ты ничего не знала о колдовской стороне Блитвуда до того, как поступила сюда.

— Все слышали о колокольных детях! — сказала она, как будто я изъявила невежество в том, какой вилкой надо есть салат. — Моя мать со своими подругами всегда сверялись в какое время родились их дети. Родиться при наступлении любого часа полагалось удачей — я родилась ровно в четыре часа, как раз когда подали чай — но большей удачей считается родиться в полночь.

— Не понимаю, в чём здесь удача, — сказала я, заметив внимательные взгляды со стороны компании девушек, входивших в класс мисс Фрост. — Я слышу эти звоны в голове и вижу… ужасные вещи.

— Ох, ладно, это действительно звучит неприятно, но уверена, они здесь научат тебя как это контролировать. Ты можешь, — она оттащила меня в сторону от двери в класс мисс Фрост, — читать мысли людей?

— Нет! — настойчиво заявила я.

Хелен выглядела разочарованной.

— Это так плохо. Наверное, ты можешь научиться.

— Ты хочешь, чтобы я всё время знала о чём ты думаешь? — поинтересовалась я.

Её голубые глаза широко распахнулись и она покраснела.

— Ох, полагаю, что нет. Не то чтобы я когда-либо думаю о чём-то непозволительном, — её румянец сгустился.

Меня осенило, что было бы забавно притвориться и сказать Хелен, что я могу читать её мысли, но прежде чем я смогла намекнуть о возможности, из класса выглянула Сара Леман.

— Это совершенно не тот урок, на который вы бы хотели опоздать, — прошипела Сара. — Поверьте мне!

Хелен закатила глаза.

— Я вообще не понимаю, как манеры могут быть связаны с нашей миссией. Да и сомневаюсь я, что мне нужна какая-либо подготовка по вопросам искусства социальной учтивости.

Я тоже задалась вопросом, чем учитель манер мог бы поделиться с нами, но вскоре выяснила, что мир фейри руководствовался куда более строгими правилами этикета, чем теми, что придерживалось общество Нью-Йорка, и что роль мисс Фрост заключалась в том, чтобы просветить нас в вопросах сущности и привычек местных видов, будто она инструктировала группу миссионеров, собравшихся в путешествие в джунгли бассейна Амазонки, с тем чтобы нас не съели туземцы. Читая лекцию перед занавесом тёмно-бордового цвета, она проинформировала нас, что фейри испытывают отвращение к термину «фейри» и нападут на любого, кто их так назовёт.

— Они предпочитают, чтобы их называли «добрыми соседями», «старый народ» или моё любимое «аристократия». Однако лучший способ взять контроль над фейри, это назвать его по имени его вида. Это совершенно ошеломит его, и это даст вам время, чтобы убежать прочь или выстрелить в него стрелой. Так что очень важно выучить различные типы фейри. Для этой цели я собрала множество… гм! — мисс Фрост прочистила горло, в то время как свирепо смотрела на Сару, которая встала со своего места и с сознанием долга подошла к одному краю бордового занавеса. — Множество образцов! — заявила мисс Фрост, широко размахнув унизанными кольцами руками.

Занавес распахнулся, и открылся вид на застеклённую книжную полку, наполненную красочными объектами. Вся задняя стена, казалось, была оклеена бумагой с эскизом крыльев бабочки, окрашенных разными цветами, которые отражались в ряде стеклянных банок и лотков.

— Возможно, вам трудно поверить, но в своей молодости я была жаждущим натуралистом и коллекционером. Многие из этих образцов были собраны лично мной при наставлении моего руководителя, сэра Майлса Малмсбери, знаменитого зоолога и исследователя. Это сэр Малмсбери инициировал изучение зародышевой плазмы у местных lychnobious созданий.

Отсутствующий взгляд появился в глазах мисс Фрост, когда она взглянула на обрамленную фотографию на стене, где был запечатлен среднего возраста мужчина с густыми бакенбардами в куртке типа «сафари», стоявший упираясь одной ногой на мертвого носорога. Сара вернула её в реальность, спросив, не хотела бы она, чтобы та вынесла сейчас образцы.

— Ты ещё этого не сделала? — рявкнула мисс Фрост.

Вздрогнув от нотации, Сара открыла крышку, вытащила лоток и большую стеклянную банку. Она подала их девушкам, сидевшим на другом конце класса, и попросила их передать всем остальным. Мы с Хелен и Дейзи заняли места в задней части класса, поэтому были последними, кто получил поддон и банку. Как только все образцы были переданы, в классе повисло тягостное молчание, акцентированное только скрипом мела, пока мисс Фрост писала череду слов на латыни, которые все начинались на lychnobia — слово, которое как я смутно полагала, имело какое-то отношение к сиянию — lychnobia arvensis, lychnobia arborescens, lychnobia collina, lychnobia hirta, lychnobia orbiculata, lychnobia vallicola… все они звучали как разнообразные виды какого-то цветка.

— И мой самый любимый, — сообщила мисс Фрост, пока писала последнее наименование на доске, — lychnobia pruina, по очевидным причинам.

Она засмеялась сдавленным смехом, и я увидела, что сидевшие передо мной девушки смотрят друг на друга в замешательстве.

— Это фрост-фейри, — громко произнесла Сара. — Видите ли, в точности как имя мисс Фрост.

Шёпот понимания прошёлся по классу, но я до сих пор была сбита с толку. Что делали фрост-фейри?.. Лоток передали на наш стол. Дейзи первой посмотрела на него, и я увидела, как она стала бледнеть на глазах. Я забеспокоилась, что она может потерять сознание. Хелен взяла из её рук поддон, опустила взгляд на него, и тут же быстро передала его мне.

Сначала я подумала, что это был лоток с бабочками. Яркоокрашенные крылья были расправлены и приколоты к байковой материи кремового цвета. Я почувствовала волнение в своём животе от мысли о хрупком создании, пойманном и убитом ради создания этого показа. Это напомнило мне о случае при пожаре, когда девушки бежали к окнам в попытке избежать пламени и были вынуждены прыгать в открытый воздух, широко разведя руки.

Я присмотрелась более внимательно и увидела, что меж красочных крыльев лежали крошечные человекоподобные тельца, подобно маленьким восковым фигуркам. «Несомненно, это то, чем они и были — выполненными из воска фигурками», — подумала я. Но при длительном изучении, я заметила, что в центре каждой груди была шпилька с жемчужиной и маленькая капля крови. Эти создания были приколоты, когда были ещё живы. Затем я подняла взгляд и увидела банку, которая так же передавалась по кругу. Подскакивая внутри, как маринованное яйцо, находилась миниатюрная фигура, её разноцветные крылья плавали в рассоле, подобно морским водорослям.

Желчь поднялась по самое горло. Моя голова закружилась, и я снова смутно расслышала звон в своей голове, только на этот раз это был низкий звон, отбивавший опасность. «Что может быть опасного?» — стала гадать я. Эти бедные создания уже и так были мертвы. Они не могли никому из нас причинить вреда, да и мы уже навредить им больше никак не могли. Но звон отбивал всё громче и быстрее, производя лязг в моей голове. Мне надо убираться отсюда.

Нетвердо покачиваясь, я встала и направилась в сторону двери. Позади меня я услышала, как загудел голос мисс Фрост.

— Lychnobia hirta, или же волосатый фейри, самый непривлекательный из большинства… Мисс Холл! Куда, как вы думаете?..

Звук разбитого вдребезги стекла прервал её. Вонь формальдегида наполнила помещение, а я рванула прочь из класса, даже ни разу не оглянувшись. Я прекрасно знала, что увижу — стеклянная банка, содержавшая в себе законсервированного фейри, разбилась вдребезги. Опасность, о которой предостерегал меня звон, заключалась во мне самой.

ГЛАВА 16

Я покинула здание школы через ближайшую дверь, отчаянно нуждаясь в свежем воздухе после скверного запаха формальдегида, и побежала в огороженный, украшенный колоннами сад.

Все мои наихудшие страхи воплотились в жизнь. Я вовсе не вписывалась в Блитвуд. Я была чокнутой. Мистер Йегер ошибся — слышать звоны в голове подарком судьбы не было. Это было проклятие. Если бы это было даром, я бы остановила пожар в «Трайангл» и спасла бы всех тех погибших девушек. Я бы спасла Тилли. Моя мать изменила время моего рождения в свидетельстве, потому как знала, что это было наказанием. Возможно, она была напугана до смерти, что звоны в моей голове, в конечном счёте, сведут меня с ума — и они едва не сделали это. Разве все те месяцы в «Бельвью» я не бредила как помешанная? Несомненно, именно там я и должна была быть.

«Я скорее предпочту находиться там, нежели тут», — подумала я, зашагав по ограждённой тропинке и ища выход из положения. По границе тропинки располагались колонны, выполненные из такого же камня медового цвета, как и колокольня, и на них имелись резные капители с чудовищными созданиями, которые смотрели искоса и высунули свои множественно разветвлённые языки в мою сторону. Что же это за место такое, где стены украшены монстрами и где хранят таких ужасных особей? Да, я понимала, что такие экземпляры были собраны из необычных существ животного происхождения, но тела фейри были похожи на человеческие. И если они были свойственны человеку, насаживать их на шпильки и мариновать их в рассоле не могло быть правильным. Воспоминание о замаринованном фейри вновь подняло волну тошноты. Я рванула за колонну, и меня вырвало под кусты розы. Когда мой желудок уже был пуст, я отползла подальше на несколько футов и свернулась калачиком за кустом рододендрона, прижавшись спиной к каменной стене.

Стена ощущалась тёплой и прочной на моей спине. Я закрыла глаза, почувствовав себя измождённой событиями сегодняшнего утра, и скорее всего на несколько минут отключилась. Проснулась я от звука голоса:

— Ты нашла моё тайное убежище, — я открыла глаза и обнаружила, что рядом со мной присела Сара Леман. — Выглядишь ты немного бледной, — прокомментировала она.

— Да и ты, тоже, — сказала я, дёрнув один из вощёных листов рододендрона. — Наверное, дело в свете. От чего прячешься?

— Мисс Фрост, — сказала она. — Если она увидит, что у меня есть хотя бы пара свободных минут, то придумает для меня какую-нибудь изнурительную работу, как например, вытирать пыль в её Шкафу Отвратительных Диковин.

Я содрогнулась.

— Почему они позволяют ей хранить это? Это так ужасно!

Она кивнула.

— Да, это ужасно. Но не ужаснее, чем то, что эти создания делают нам. Вот, ты же видела фигуры на капителях?

Она указала на возвышавшуюся над нами колонну. Я подняла взгляд и увидела, что там были крошечные спрайты, выгравированные в медового цвета камне. Их крылья формировали изысканный узор в мраморе.

— Ты знаешь, что это за место?

— Это место? — переспросила я в замешательстве. — Ты имеешь в виду этот сад?

— Это клуатр⁹, — сказала она. — Один из исконных единственных в своём роде из первого аббатства, где ранее сестры Ордена могли прогуливаться на свежем воздухе за толстыми стенами, потому что они не решались выйти за их пределы. Если они выходили, они могли повстречать lychnobia — сияющего спрайта. Они выглядели достаточно безобидными, но уводили заблудившихся девушек в лес, и как только те оказывались в лесу, менее добрые монстры выходили и уничтожали их.

Сара указала на вершину другой колонны. Безобразный тролль настолько широко растянул свой открытый рот, что я смогла увидеть внутренности, откуда торчала измолотая человеческая рука.

Я вздрогнула от этого ужасного зрелища и повернулась к Саре. Её лицо приобрело зелёный оттенок, и мне показалось, что причиной этого были не только листья рододендрона.

— Вероятно, именно это и случилось с Луизой после того как эти бедные создания увели её в лес, — произнесла Сара.

— Ты подразумеваешь сестру Натана? Ты знала её?

— Она была моей лучшей подругой, — сказала Сара, вытерев слёзы с глаз. — Понимаешь, я проводила каникулы здесь, потому что мне некуда было больше идти. Луиза пожалела меня и была добра ко мне — но опять же, Луиза была добра ко всем. Она даже чувствовала себя виноватой перед маленькими спрайтами. Две недели назад она рассказала мне, что собиралась доказать, что злом они не были. И потом она исчезла.

Сара подавила рыдание.

— Мне кажется она последовала за ними в лес, решив доказать, что они не были опасными, но затем она так и не вернулась. Ну, так что этим она лишь доказала, что они опасны, — она повернулась и посмотрела на меня сквозь зелёный мрак кустов рододендрона. — Думаю, наверное, то же самое случилось и с твоей матерью.

— Почему ты так думаешь? — спросила я.

Я вспомнила истории, которые рассказывала мне мама о блуждающих огоньках. Она всегда делала так, что те казались прекрасными существами. Говорила бы она о них подобным образом, если бы они сбили её с пути и завели в лес?

— Это то, что я нечаянно услышала, когда мисс Фрост разговаривала с Дейм Бекуит, — она стиснула мою руку, а затем добавила, — я многое подслушала во время своих многосторонних заданий. Никто не замечает Кислый Лимон в углу, когда она вытирает пыль. Если хочешь, могу попытаться побольше выяснить о твоей матери.

— Ты можешь? — спросила я в ответ, сжав её руку.

Она улыбнулась.

— Я буду держать ухо востро… только…

— Только что?

— Я не смогу сказать тебе, что обнаружила, если ты сбежишь из Блитвуда.

— Откуда ты знаешь, что я подумывала о побеге? — спросила я, кровь хлынула к моему лицу.

Что ещё Сара знала из того о чём я думала? Но её улыбка была утешительной.

— Потому что каждый раз, когда я подумываю сбежать, то прихожу именно сюда. Но затем я смотрю на этих существ… — она подняла взгляд на отвратительных монстров, выгравированных на капителях колонн. — И вспоминаю, почему я здесь. Мы все пришли в Блитвуд с определённой целью. Ты действительно уже готова отказаться от своей цели?

Я задумалась над своими вопросами касательно своей мамы. Затем я подумала о Тилли Куперманн. Если бы она была на моём месте, сбежала бы она?

— Нет, — сказала я Саре, — я не готова сдаться.

— Хорошо, — ответила она, улыбнувшись мне. — Тогда нам было бы лучше доставить тебя на твой следующий урок. Ничего страшного, что ты пропустила латынь — миссис Календ настолько слепа, что не заметила твоего отсутствия — но ты не должна пропускать стрельбу из лука. Взгляд у мисс Свифт такой же острый, как у ястреба. Меня назначили сегодня её ассистенткой для установки мишеней, так что если мы в ближайшее время отсюда не выйдем, мы обе настроим её против себя.

Я этого не хотела. Сара была лучшей — возможно и единственной — подругой, с которой я на данный момент сдружилась в Блитвуде. Первой подругой, которая появилась у меня после Тилли. Я не хотела потерять её.

* * *

Сара показала мне скрытую за розами дверь в дальней стороне клуатра, которая вела в сад.

— Мой маленький секрет, — сказала она. — Это самый лучший путь выхода из здания, если хочешь уйти незамеченной.

Площадка для стрельбы из лука была оборудована в конце сада, так что мы опоздали на занятие всего на несколько минут. Мы обнаружили своих соучениц, собравшимися в полукруг вокруг мисс Свифт, которая стояла рядом с мраморной статуей богини Дианы, натянувшей тетиву. Я протиснулась между Хелен и Дейзи, в то время как Сара начала собирать разбросанные по лужайке стрелы и устанавливать мишени.

— Слава колоколам, — прошептала Хелен. — Дейзи боялась, что ты сбежала.

— Так ты… — начала было Дейзи, но была прервана пристальным взглядом мисс Свифт.

Лицо Дейзи тут же окрасилось ярко розовым румянцем. Сегодня я уже открыла для себя, что Хелен не может промолчать и двух минут, а Дейзи испытывала ужас быть пойманной нашими учителями за разговорами.

— Вот Диана, — продолжила мисс Свифт, жестом указав на статую. — Невинная богиня-охоты, символ нашего Ордена. Она посвятила себя охоте, отрекшись от брака и детей, как и многие из нас в Блитвуде.

— Можно подумать мисс Свифт получила много предложений о замужестве, — прошептала Хелен, стоя позади меня, в то время как всё ещё смущённая Дейзи, свирепо посмотрела на неё.

— Почему нет? — прошептала я.

Мисс Свифт выглядела достаточно привлекательной, на мой взгляд, с фигурой такой же худой и гибкой, как у Дианы. Только вот её тускло-светлые каштановые волосы, убранные назад в тугой пучок и закреплённые стреловидной шпилькой, делали её вид немного строгим.

— Ох, все знают, что учителя Блитвуда не вступают в браки.

— Но что насчёт Дейм Бекуит? Она была замужем.

— Ох, но она отказалась от преподавания, покинув Блитвуд ради замужества, но затем вернулась, когда её супруг умер…

Дейзи топнула по ноге Хелен, чтобы её утихомирить, и мы все снова сосредоточились на лекции мисс Свифт. Я невольно задалась вопросом, а не был ли печальный взгляд Дейм Бекуит связан с воспоминаниями об её покойном муже.

— Некоторые из вас, возможно, упражнялись стрельбе из лука со своими подругами и братьями, в ваших летних коттеджах и в лагерях на берегу озера. Вероятно, вам нравится, как спортивные игры в выгодном свете показывают вашу фигуру и то, что вы получали награды на местных соревнованиях…

— Я заняла первое место в лагере «Ванасоуки» прошлым летом, — гордо заявила Кам.

Мисс Свифт улыбнулась.

— Ах, именно это я имею в виду. Подойдите сюда, мисс…

— Беннет, — весело сказала Кам, проталкиваясь мимо остальных девушек, чтобы встать между мисс Свифт и мраморной Дианой. — Камилла Беннет. Кам, сокращённо, — она широко улыбнулась всем нам и подмигнула Хелен, которая в ответ скривила лицо. — Я меткий стрелок, если можно так сказать о себе.

— Ой-ёй, — прошептала Хелен. — Теперь она в затруднительном положении.

— Меткий стрелок, — повторила мисс Свифт, её верхняя губа изогнулась. — Как удивительно. И во что ты стреляла?

— Что? Ох, ну, в мишени, конечно…

— Подобные этим мишени?

Мисс Свифт кивнула высокой светловолосой девушке, одной из Диан, которую она представила нам как Андалусию Бомон. Андалусия отнесла парусиновую мишень к краю леса, примерно в тридцати футах от места, где стояли Кам и мисс Свифт.

— Не хотите ли продемонстрировать ваше выдающееся мастерство?

Она передала Кам лук, который был почти такой же высокий, как и Кам, и стрелу, оперённую чёрными перьями. Когда Кам заняла положение под прямым углом к мишени, подняла лук и натянула тетиву со стрелой, солнечный луч случайно упал на перья. Призмы заплясали на них, и я ощутила, как у меня сжался желудок, когда осознала, что эти перья, должно быть, были с крыла Дарклинга.

Как только Кам выпустила стрелу, она выстрелила точно и прямо по отношению мишени, и вошла с убедительным хлопком в «яблоко» мишени — хлопок, который отразился эхом зловещего грохота в лесном массиве. Кам улыбнулась и опустила лук, когда чаща позади мишени бурно вскрылась. Расплывчатые очертания рогов и шерсти растоптали мишень и направились прямиком в сторону Кам.

— В чём дело, мисс Беннет? — спокойно спросила мисс Свифт, передав ей ещё одну стрелу. — Вы меткий стрелок. Не лучше ли вам прицелиться?

Глаза Кам широко распахнулись. Она приняла стрелу дрожавшей рукой и попыталась натянуть тетиву. Большинство девушек завопили и побежали под навес стены сада, но мисс Свифт и Андалусия Бомон спокойно стояли рядом с Кам, а тем временем рогатое существо бежало в их сторону. Мы с Хелен и Дейзи оказались прикованными к месту — «не столько из храбрости», — подумала я, поскольку мы были чересчур потрясены, чтобы двигаться. Я перевела взгляд с рогатого существа, которое, как я заметила с тошнотворным ощущением ужаса, имело только один глаз, на Кам, которая, наконец, натянула тетиву, взвела лук и выстрелила — промахнувшись на хорошие шесть футов от бросившегося в атаку монстра.

Мисс Свифт кивнула Андалусии. Высокая блондинка невозмутимо подняла свой заряжённый лук и выстрелила существу прямо в его один единственный глаз. Оно кучей свалилось на землю, два раза скорчившись, и затем замерло, густая голубая кровь пульсируя потекла из раны от стрелы.

«Это не человек», — сказала я самой себе, заставив себя посмотреть на монстра. Оно как будто вышло из мифологии.

— Прекрасный выстрел, мисс Бомон, — сказала мисс Свифт, зашагав в сторону поверженного гоблина и затем опёршись своей худой, обутой в ботинки, ногой в его грудь. — Циклопы могут быть уничтожены только прямым выстрелом в их глаз. Как видите, девушки, стрельба из лука в Блитвуде серьёзно отличается от той, к которой вы привыкли. Я здесь не для того, чтобы сделать из вас лучниц, — она выдернула стрелу из груди циклопа. — Я здесь, чтобы научить вас быть охотницами. А теперь, пожалуйста, кто из вас мог бы сходить и найти Жилли в саду и сказать ему, что здесь требуется провести небольшую уборку, остальные из вас могут подобрать себе соразмерные вам луки.

Оставшаяся часть урока прошла в снятии мерок и обучении как правильно держать лук и стрелы, но сложно было очень хорошо сосредоточиться на этом и в тоже время приглядывать за краем леса. Если я была шокирована тем, как по-человечески выглядели сияющие спрайты, то теперь я была до ужаса напугана тем, насколько нечеловечно выглядели циклопы — и от мысли, что большая часть подобных этому созданий странствовало по лесам. Думаю, мы все вздохнули с облегчением, когда вернулись в замок, и забрались на самый верх звонницы, на урок по колокольному звону в колокольне.

Мы все столпились у окон, чтобы полюбоваться видами. На юго-востоке простиралась огромная Голландская деревня Райнбек. Ухоженные викторианские дома выстроились вдоль улиц, многие из них имели остеклённые теплицы для выращивания фиалок, которыми этот городок был знаменит. Мы смогли разглядеть железнодорожную станцию и рельсы, что вели обратно в Нью-Йорк Сити. На западе растелился лоскут ферм — сенокосные угодья и яблоневые сады, и обнесённые забором загоны, в которых щипали траву лошади, коровы и овцы — красивый сельский пейзаж, словно нечто родом из голландской картины.

Было сложно представить, что такому умиротворению и спокойствию что-то могло угрожать… пока не посмотришь на север и не увидишь Лес Блитвуд, пресмыкавшийся вдоль реки, подобно напружинившемуся животному, готовому неожиданно броситься на свою жертву — густой, тёмный и таинственный. Всматриваться в лесную чащу было сродни взгляду в глубокий омут в солнечный день, в который ты хочешь окунуться, невзирая на понимание, что можешь в нём утонуть, или в глаза хищника, который волочит тебя в самую пучину.

— То, что вы чувствуете, когда разглядываете лес Блитвуд, юные леди — и джентльмен, — начал мистер Пил, поклонившись Натану, — это магнетическая привлекательность Волшебной страны. Существование этого иного мира бок о бок с нашим миром это аномалия, искажение. В местах, где этот мир вторгается в наш, происходит нарушение потока магнитоэлектрической энергии между нашими мирами, подобно вакууму, который втягивает абсолютно всё в своё голодное брюхо.

— Хмм, бабуля, а почему у тебя такие большие зубы! — позади меня прошептал Натан.

Хелен шлепнула его по руке и сказала ему перестать быть таким смехотворным, но её голос дрожал. Ощетинившиеся сосны действительно были похожи на зубы.

— Для того чтобы прервать поток этой энергии мы меняем звуковые волны с помощью колоколов. Мы обнаружили, что определённые последовательности прерывают поток зловредной энергии. Мне требуется шесть добровольцев, кто готов?

К моему удивлению, Натан тотчас же вызвался добровольцем — и по своей собственной инициативе также выдвинул добровольцами меня с Хелен и Дейзи. Беатрис с Долорес настояли на своём участии в шестёрке. Мистер Пил направил каждого из нас взять по одному из канатов, которые свешивались вниз в каменный камерный блок. Канаты были настолько толстыми, что мне потребовалось обе руки, чтобы охватить свой канат. Я ожидала, что он будет ощущаться грубым, но канат был сглажен руками многих до меня звонарей. Он гудел от натяжения, словно был привязан к животному, которое старалось изо всех сил показать путь. Как будто колокол был жив.

Мистер Пил объяснил, как пронумерованы колокола и пересчитал нас, чтобы мы знали свои числа. Я была шестым колоколом.

— Когда я назову ваш номер, вы тяните. Сегодня направлять буду я, но со временем вы запомните, когда наступает ваша очередь.

Он начал называть номера, между тем как двигался вокруг нас, демонстрируя, с помощью захвата наших рук, как плавно тянуть вниз и как под контролем ослаблять канат. Звук колоколов прямо над нашими головами был оглушительным — сначала это была просто какофония звука, которая прогнала все мысли из моей головы. Но постепенно ритм проник в моё тело, поступая через руки и подошву ног. Звук, вибрируя, поднимался вверх от камней. Вскоре я уже знала, когда наступала моя очередь ещё до того, как Пил называл мой номер. Всё моё тело гудело от вибрации колоколов.

Я взглянула на лицо Натана, и он широко мне улыбнулся. Его щёки были рубиново-красными, и выглядел он здоровым, тёмные круги под его глазами померкли, глаза светились. Терзаемый парень, скорбевший по поводу потери сестры, исчез — вероятно, потому что больше не был одинок. Я вспомнила, что мне сказал Жилли о звоне в колокола — что ты ощущаешь себя частью нечто большего, чем ты сам. Даже Долорес и Беатрис скинули их закоренелое мрачное поведение и широко улыбались.

Я едва заметила, что Пил перестал называть цифры или, что каждый из нас знал, когда надо остановиться. Трезвон имел свою собственную закономерность, которая вела к его окончанию. Когда мы прекратили играть, сложилось впечатление, что звуковая волна продолжила своё существование, вплывая в воздух над верхушками деревьев. Мне показалось, что я услышала ответ на звон в пении птиц, певших глубоко в глуши леса такой же мотив, что мы только что отыграли, и затем послышалось эхо последнего колокола, мелодично и звонко благовестив вниз по реке его истошный плач. «Помните меня, — говорил он, — помните меня». Я огляделась по сторонам на своих компаньонов-звонарей и увидела, что их красные щёки были влажными, и ощутила, что такими же были и мои щёки, но было ли причиной этого толи пот, толи слёзы, я не знала.

— Великолепно! — воскликнул мистер Пил, его лицо сияло и было розовым, как будто он сам тянул колокола. — Мистер Бекуит, из вас особенно выйдет отличный мастер колоколов. Теперь, все вы, обратите своё внимание на руководство по искусству колокольного звона и отметьте первые десять трезвонов для запоминания к завтрашнему дню…

ГЛАВА 17

Мы бросились вниз по лестнице, опаздывая на последний урок на сегодня, литературу с мисс Шарп. Урок проводился в библиотеке, предоставляя нам доступ к коллекции выдающейся литературы Ордена. К этому времени мои руки болели, в ушах звенело, а мой разум был наполнен противоречивыми фактами, которые наталкивались друг на друга, подобно ездокам трамваев на Шестой Авеню в час пик: латинские название видов спрайтов, даты трёх великих колдовских войн, противоядие при укусе кентавра. Перепутавшиеся со всеми теми десятками противоборствующих эмоций: ужас от созерцания образцов мисс Фрост, страх от атаки циклопа, скорбь Натана по потерянной сестре, мои собственные опасения быть разоблачённой в роли чудачки, но также и чувство принадлежности, которое возникло во время звона в колокола.

Мне было любопытно, что я обнаружу в библиотеке. Вместе с мамой я провела много счастливых минут в библиотеках. Я предвкушала встречу с библиотекой Блитвуда, но теперь задавалась вопросом, как много ещё кровожадных историй было спрятано за кожаными переплётами с позолоченным клеймом на книжных рядах высотой во всю стену. Без сомнений, мисс Шарп скоро объяснит, что они содержат секреты злобных фейри, и затем поручит прочитать две сотни страниц и запомнить их к завтрашнему дню.

Когда мы расселись по своим местам, она встала перед классом. На ней была синяя юбка из саржи и белая блузка с высоким воротом, из которого возвышалась её тонкая длинная шея, подобно стеблю лилии. Её густые светлые волосы были сложены в высокую причёску в стиле девушки Гибсона. Она стояла — спокойная и высокая, как свеча, — её золотые волосы были пламенем, взирающим на нас. Затем она отвернулась и подошла к окну. Она распахнула тяжёлые свинцовые створы, впустив наполненный запахами реки воздух и трель жаворонков. Всё так же смотря в окно, она начала говорить, её голос тем или иным образом представлял собой смесь лёгкого ветерка и пения птиц.

— От боли сердце замереть готово,

И разум — на пороге забытья,

Как будто пью настой болиголова.

Как будто в Лету погружаюсь я;

Я никогда не принимала настои, но видела, как взгляд моей мамы притуплялся от наркотика, и я поняла, что это было именно тем, что она ощущала. Прямо сейчас у меня были схожие чувства, мой мозг был слишком переполнен всеми чудесами и ужасами этого странного и жёсткого мира, в который я оказалась случайно вовлечена. По крайней мере, стихотворение было мне знакомо. Это был стих Джона Китса «Ода Соловью», одно из самых любимых стихотворений моей мамы.

— Нет, я не завистью к тебе томим,

Но переполнен счастьем твой напев, —

И внемлю, легкокрылая Дриада,

Мелодиям твоим,

Теснящимся средь буковых дерев,

Среди теней полуночного сада.

Мисс Шарп декламировала его, как будто адресовала его птицам по ту сторону окна, но также мне показалось, что обращалась она напрямую ко мне. Я чувствовала себя утомленной и запутавшейся на исходе дня. Благодаря её голосу, я отправилась за пределы усталости, нервного возбуждения и беспокойства, и взобралась на незримые крылья поэзии в ласковую ночь, наполненную боярышником, шиповником и фиалками. Когда она добралась до строк:

— Я в Смерть бывал мучительно влюблён,

Когда во мраке слушал это пенье…

Я почувствовала, что мои глаза полны слёз от мысли, что, возможно, моя мама, должно быть, чувствовала именно это, когда выпила последние капли настойки опия. Помимо всего, это заставило меня вспомнить, как прошлой ночью я прильнула к Дарклингу, пожелав, чтобы он унёс меня прочь. Было ли это чарами, которые они накладывают на людей? Вот так чувствовала себя Луиза Бекуит? Исчезла ли она со своим похитителем добровольно?