Богиня света

Глава тридцать четвертая

– Артемида, прошу, попытайся понять и попробуй подумать, как можно мне помочь, – сказал Аполлон.

– Я не могу! Я не понимаю, почему ты не можешь оставить все как есть! Памела выглядит счастливой. Зачем что-то менять?

Артемида раздраженно сорвала безупречную нежно-кремовую розу, что обрамляли дорожки в этой части сада за дворцом Гадеса; дорожки тянулись к самому краю полей Элизиума. Когда Артемида материализовалась в Подземном мире, она едва успела поздороваться с Памелой, как Аполлон заявил, что ему необходимо поговорить с ней и увлек сестру в сад. И теперь Артемида недоумевала.

Аполлон вздохнул.

– Я с ней пока не говорил об этом. Я хотел сначала поговорить с тобой, чтобы ты помогла решить, что можно сделать…

Голос Аполлона утих; бог света беспокойно шагал взад-вперед по тропе перед стоявшей на месте Артемидой.

– Ты имеешь в виду, что можно сделать с таким несущественным фактом, что бог света задумал покинуть Олимп? Навсегда?

Аполлон нахмурился.

– Не навсегда. Только на одну жизнь.

– Это и будет что-то вроде вечности для Древнего мира, лишившегося своего Аполлона!

– Может, мы могли бы поговорить с отцом. Ты говоришь, он больше на нас не сердится. Может быть, я смог бы убедить его…

– В чем? Чтобы он стал тобой? И следил бы, чтобы твоя колесница продолжала нести солнце по небесам? Ты этого от него ждешь?

Артемида отбросила длинные золотые волосы, стараясь не обращать внимания на слова Зевса, звучавшие в ее памяти: «Твой брат нуждается в тебе. Я дарую тебе силу, которая потребуется, чтобы помочь ему. Если ты этого пожелаешь».

Теперь она понимала, что подразумевал Зевс. Она понимала, и ей это было ненавистно.

Аполлон горестно покачал головой и провел ладонью по лбу.

– Нет… Я… я не знаю, что делать, сестра. Я просто хотел получить еще один шанс. И мне казалось, это единственный способ…

У Артемиды стало тяжело в груди.

– Памела даже не знает, что ты задумал?

– Нет, пока не знает, – признался Аполлон.

– А Гадес и Лина? Ты им рассказал о своей идее?

Аполлон кивнул.

– И что они думают об этом твоем плане?

– Гадес полагает, что я, видимо, сошел с ума. А Лина меня понимает.

– Ну, я скорее соглашусь с Гадесом, чем с Линой.

– Я думал, ты могла бы, – устало произнес Аполлон.

– Что ты думал? Аполлон посмотрел ей в глаза.

– Я думал, может быть, сестра поможет мне найти выход.

Артемиду охватила сладкая боль, когда она приняла решение. У нее ведь действительно не было выбора. Она любила брата.

– Я поведу твою колесницу, брат.

– Ты? Но как…

Богиня вскинула безупречную руку и постаралась под высокомерием скрыть слезы, подступавшие к глазам.

– Ты что, сомневаешься в моей силе?

– Нет! Я…

– Значит, решено.

Она внимательно посмотрела на свои ухоженные ногти.

– Мне всегда казалось, что эта колесница нуждается в некоторой модернизации. Уж очень она старомодна, слишком… – Артемида театрально пожала плечами, – спартанская.

Аполлон лишь таращился на нее, раскрыв рот. Артемида строго посмотрела на него.

– Ну, ты собираешься поблагодарить сестру?

С радостным воплем Аполлон подхватил Артемиду на руки и закружил.

Воздушное тело Памелы появилось с боковой дорожки.

– Эй, какого черта тут у вас… – Памела резко умолкла и прижала ко рту ладонь, а потом расхохоталась. – Я сказала «черт» и сама же испугалась!

Она покачала головой, и полупрозрачные волосы взволновались вокруг лица, как морская пена.

Аполлон усмехнулся и протянул ей руку. Все еще хихикая, она взяла его крепкую, теплую руку в свои прохладные ладони.

– Ну и что же тут у вас двоих происходит? Я слышала, как ты взвыл, словно тебе на ногу наступили.

Аполлон посмотрел на Артемиду, она посмотрела на брата…

– Ну? – повторила Памела. – Кто-нибудь мне расскажет?

– Это твой план, – сказала Артемида. – Ты и рассказывай.

– И что за план?

Аполлон глубоко вздохнул.

– У меня возникла одна идея. Я обсудил ее с Гадесом и Линой и вот только что рассказал Артемиде. И в общем, все решили, что это вполне возможно.

– Безумно, но возможно, – проворчала Артемида.

Аполлон нежно улыбнулся сестре, а потом снова повернулся к Памеле.

– Ты уже достаточно долго пробыла здесь, чтобы знать: по Подземному миру протекают семь рек.

Памела кивнула.

– Да.

– Моя идея связана с одной из них – Летой.

Памела пожала бледными плечами.

– Ладно, и что за идея?

– Ты сначала должна понять, что представляет собой река Лета, – сказала Лина, подходя к ним рука об руку с мужем.

– Ее называют рекой Забвения, – сказал Гадес.

Аполлон покачал головой.

– Неужели в Подземном мире совершенно невозможно найти уединение?

Никто не обратил на него внимания.

– Река Забвения – что это значит? – спросила Памела.

– Назначение этой реки – смывать с души все воспоминания, чтобы она могла родиться снова и прожить еще одну жизнь, – пояснила Лина.

Памела посмотрела в сияющие глаза Аполлона.

– Расскажи.

– Если мы выпьем воды из Леты, ты и я сможем родиться заново. Мы сможем прожить новую жизнь. Мы сможем пожениться, иметь детей и состариться вместе.

– Но ты же не смертный, – неуверенно произнесла Памела.

Однако его слова вызвали у нее отчаянное головокружение. Снова жить? Любить и иметь детей… детей Аполлона?

– Лета точно так же подействует и на его душу, – сказала Лина. – Все, что ему нужно, это захотеть покинуть свое бессмертное тело, как Персефона решила покидать свое каждые полгода.

– Но разве он может это сделать? Разве он может перестать быть Аполлоном?

– Вот тут-то и настает черед Артемиды. Она согласилась позаботиться о том, чтобы Древний мир не лишился света, пока меня здесь не будет.

– Она согласилась? – спросила Памела, глядя на богиню.

Артемида небрежно повела плечами, а потом, сделав вид, что желает вдохнуть аромат нежной молочно-белой розы, наклонилась к душистому кусту и быстро отвернулась, чтобы никто не заметил ее повлажневших глаз.

Аполлон взял Памелу за плечи.

– Мы вместе проживем смертную жизнь. После нас останутся дети. Подумай об этом, Памела!

У нее кружилась голова, и она порадовалась, что Аполлон держит ее так крепко.

– Но погоди… – Она оглянулась на Лину. – Ты вроде бы сказала, что Лета смывает все воспоминания. Но если мы забудем друг друга, как я найду его? Или как он найдет меня?

Лина улыбнулась и прислонилась к Гадесу, а темный бог обнял ее.

– Души-половинки всегда находят друг друга.

– В этом я могу дать священную клятву, – сказал Гадес.

Памела перевела взгляд на подозрительно затихшую Артемиду.

– Тебе ведь не хочется, чтобы он это сделал, да?

Аполлон снял руку с плеча Памелы и коснулся пальцев сестры.

– Не думаю, что ты меня потеряешь из виду. Мне кажется, ты будешь присматривать за мной – и очень внимательно. Так же как и за моими детьми, и за детьми моих детей.

Артемида склонила голову и погладила брата по руке.

– Так и будет, брат. Клянусь тебе в этом.

Аполлон снова посмотрел на Памелу.

– В общем, тебе только и остается, что согласиться, сладкая Памела.

Памела чувствовала себя так, словно готова была вот-вот лопнуть от счастья.

– Да! Давай сделаем это!

Аполлон повернулся к Гадесу и вопросительно поднял брови.

– Прямо сейчас?

Гадес пожал плечами, и Лина взяла его под руку.

– Сейчас – отличный выбор! – сказала королева Подземного мира.

Аполлон отступил на шаг от Памелы, все еще недоумевавшей. Он царственно вскинул голову, и Памела подумала, что он сейчас выглядит точно так, как на той старой монете, которую он подарил ей так давно… Она хотела уже сказать ему об этом, но тут его тело внезапно охватила дрожь – и оно превратилось в мрамор, когда сияющий дух покинул его.

Сверкающая душа бога света повернулась к Гадесу.

– Смотри за ним хорошенько. Оно мне когда-нибудь снова понадобится.

– Присмотрю, друг мой.

Лина потянулась к мужу, обхватила его лицо ладонями и нежно поцеловала Гадеса в губы, а потом снова встала с ним рядом.

– Желаю вам обоим жизни, полной счастья и смеха. Ты ведь знаешь дорогу, Аполлон, правда?

Сияющий бог кивнул.

– А вы не пойдете с нами? – спросила Памела.

Лина улыбнулась ей.

– Для этого вам не нужно присутствие богов. Это нечто такое, что души прекрасно умеют делать и без их вмешательства.

– И я тоже попрощаюсь с вами здесь, – тихо сказала Артемида.

Сначала она подошла к Памеле и крепко обняла ее.

– Ради меня, заботься о нем хорошенько! – прошептала она душе смертной, так сильно любившей ее брата.

Потом повернулась к Аполлону и шагнула в его сияющие объятия. И уже не пытаясь скрыть слезы, градом катившиеся по лицу, прижалась щекой к его щеке.

– Где бы ты ни был. Кем бы ты ни был. Помни. Моя любовь и мое благословение всегда будут с тобой, как и с твоими детьми и с детьми твоих детей.

– Спасибо за понимание, сестра. И спасибо, что будешь светом вместо меня в мое отсутствие. – Он расцеловал Артемиду в обе щеки.

– Я люблю тебя, – сказала Охотница, и ее тело стало прозрачным и исчезло.

Аполлон и Памела молча шли между высокими соснами, что начинались сразу за садами Гадеса. Они держались за руки, то и дело касаясь друг друга плечами и бедрами. Вскоре между деревьями они заметили блеск бегущей воды. Река звала их чарующим шепотом. Они, сами того не замечая, ускорили шаг. Деревья кончились, и Аполлон с Памелой остановились на каменистом берегу, глядя на сверкающую воду.

– Ты боишься? – спросил Аполлон.

– Нет, – ответила Памела. – Ты найдешь меня. Я знаю, что найдешь.

– Всегда и везде, – сказал он.

Они вместе опустились на колени у края воды. Аполлон сложил ладони лодочкой, зачерпнул воды и поднес Памеле, чтобы она могла сделать большой глоток. А потом, под ее внимательным взглядом, он снова зачерпнул воды и выпил сам. Поднявшись, Аполлон обнял Памелу и поцеловал. И тут их тела начали светиться. Волосы и одежда взвились, словно подхваченные ветром, как будто Памела и Аполлон внезапно очутились в центре яростного урагана.

Аполлон откинул голову и радостно расхохотался, и торжествующий крик Памелы присоединился к его смеху, когда их души захлестнула волна безграничной любви и радости. И снова Аполлон крепко обнял свою половинку, а Памела прижалась к нему сияющим телом. Они сжимали друг друга в объятиях, а их тела продолжали меняться, теряя очертания, и наконец стало казаться, что они слились и стали единым целым. А потом этот пылающий, ослепительный шар взорвался, осыпав искрами воды Леты. И из огненного гейзера возникли два небольших шарика такого же яркого света. Они мгновение-другое висели над водой, осваиваясь с новыми ощущениями. А потом, как будто идя по следу нежных воспоминаний, они поплыли вниз по течению, к началу новой жизни.