Богиня света

Глава пятая

Памела уже чувствовала выпитое. Она тихонько икнула, посмеиваясь над собой.

– Ладно, я ведь в Городе греха! Так почему бы и нет? – вслух высказала она пьяненькую мысль.

– Вы абсолютно правы, прелестница! – произнес мужчина, сидевший за ближайшим к Памеле столиком.

И оскалился по-волчьи.

Памела перевела взгляд с его ослепительно белых зубов на тщательно окрашенные темные волосы, потом глянула на толстую золотую цепь, падавшую в густые заросли черных волос, видневшихся в расстегнутом вороте рубашки. Мужчина подмигнул ей. Двое его приятелей одобрительно ухмыльнулись. Она раскрыла специальный выпуск журнала «Калифорнийский дизайн» в сиреневой обложке, который купила в каком-то киоске, и попыталась прочесть статью о европейском стиле отделки камнем, где перечислялись такие материалы, как гранит, разные сорта мрамора, кварциты и французские известняки.

Ох, нет. Не настолько уж она пьяна. Хотя вообще-то… Памела не помнила, чтобы она настолько напивалась.

Когда перед ней появился официант с бокалом дешевого шардоне и сообщил, что это подарок от «тех милых джентльменов за соседним столиком», Памела даже не удивилась. Она лишь испустила долгий страдальческий вздох.

– Спасибо, но, пожалуйста, отнесите это обратно, – сказала она, внезапно охваченная грустью. – Я не принимаю выпивку от незнакомых мужчин.

Официант был в недоумении, и Памела рассердилась. Конечно, она не ходила на свидания уже… Памела перебрала в памяти несколько последних лет, не желая осознавать, как много времени она впустую потратила на Дуэйна. Но неужели с тех пор все так изменилось? Черт, она просто чувствовала себя старухой.

– Тогда что я могу предложить вам, мэм? – спросил официант.

Он назвал ее «мэм». Все, сомневаться больше не приходится. Она должна и выглядеть такой же старой, какой себя ощущает. Ее взгляд вернулся к длинному узкому меню, на одной стороне которого красовался перечень вин, а на другой – список аппетитных закусок. Хотя она уже съела огромную порцию салата и выпила полбутылки вина в итальянском ресторане по другую сторону фонтана, чтобы развеять тягостное чувство от прогулки по Торговой зоне и казино, ей хотелось еще чего-нибудь пожевать, а заодно и выпить. Точно, ей нужно еще выпить. Памела выбрала закуску из оливок, сыра и свежего хлеба. А почему бы и нет, подумала она. Раз она уже старая, так почему бы ей не стать заодно толстой и счастливой?

– Пожалуйста, принесите мне оливки и сыр, побольше, и бутылочку…

Она просмотрела названия красных итальянских вин, перечисленных под «классическим кьянти», и вдруг увидела в списке «Кастелло ди Фонтерутоли Ризерва» девяносто седьмого года. Она как раз недавно наткнулась на удивительную статью об итальянских винах в последнем выпуске журнала «Вайн спектейтор» и была уверена, что правильно запомнила название.

– Принесите бутылочку «Кастелло ди Фонтерутоли Ризерва» девяносто седьмого года, классический кьянти.

– Блестящий выбор, мэм. Это вино из Тосканы. Винодел хвастает, что в древние времена сами боги бродили там, где сейчас стоят его винодельни.

– Это мне подходит, – пробормотала себе под нос Памела, когда официант отправился выполнять заказ. – Если уж я попала в дешевую копию Древнего Рима, то могу перейти от легкого опьянения к полному одурению с помощью вина от лживого винодела.

Памела снова вздохнула. Она ведь начинала этот вечер с такими благими намерениями! После разговора с Вернель она долго стояла под душем, потом как следует растрепала полотенцем свои короткие волосы, соорудив небрежную сексуальную прическу. Одеваясь для предстоящего приключения, Памела выбрала маленькое черное платье, которое досталось ей почти даром на сезонной распродаже у Сакса. Памеле нравилась очень женственная оборка платья, на несколько дюймов выше колен. Завершали ансамбль изящные длинные серьги со вставками из оникса и блестящая сумочка, которая была настолько же по-глупому мала, насколько и дорога. И в качестве главного акцента были выбраны черные шелковые туфельки от Джимми Чу со стильными вышитыми бабочками и сердечками в ярких ретротонах.

Памела внимательно изучила свое отражение, глядя в огромное, от пола до потолка, зеркало в позолоченной раме, прежде чем выйти из номера. Она выглядела хорошо. Просто отлично. Черное платье облегало миниатюрное тело, а туфли добавляли к пяти футам и одному дюйму роста необходимые три с половиной дюйма, отчего лодыжки казались длинными и стройными.

Да, она была готова пофлиртовать.

И вот она наконец остановилась перед входом в казино и спросила у симпатичного мужчины в подчеркнуто римской униформе, где можно купить входной билет. Мужчина расхохотался так, что даже покачнулся, как пьяный.

– Леди, вы не поняли главного, – проговорил он между взрывами смеха. – Казино радо каждому, кто хочет войти. Чем больше людей, тем больше денег они потратят.

Он отошел в сторону, все еще смеясь и покачивая головой. А Памела отправилась отдыхать, и вечер проходил как нельзя лучше. Ужин был просто чудесным, хотя окружение продолжало давить на Памелу. Она сказала Вернель, что намерена изменить взгляд на новый заказ – и вместо попытки создать нечто изысканное просто пофантазировать. Но чем больше она изучала «Форум», тем сильнее ее охватывало отчаяние. Здесь все было безнадежно безвкусным, дешевым, кричащим и полностью лишенным элегантности…

Нет, мысленно поправила она себя. «Дешевый» следует вычеркнуть. Она снова посмотрела на огромный фонтан, украшенный карикатурными изображениями Бахуса, Цезаря, Аполлона и Артемиды. Фонтан стоил немалых денег, и весьма дорого будет стоить его копия, которую Эдди захотелось иметь в своем доме.

Официант вернулся с большим блюдом оливок и прочего и хрустальным графином вина кроваво-красного цвета. Памела вдохнула роскошный аромат кьянти, тут же невольно вспомнив о пиццерии «Мэрилин», самой лучшей пиццерии во всем мире, весьма удачно расположенной неподалеку от ее дизайнерской студии. В «Мэрилин» всегда имелся отличный выбор красных итальянских вин, а заодно стоял и огромный телевизор, по которому постоянно показывали фильмы с Мэрилин Монро. И вот это кьянти определенно было достойно того, чтобы его подавали в «Мэрилин». Памела не спеша смаковала мягкое, с долгим послевкусием вино, делая маленькие глоточки и прикусывая черную крупную оливку. Потом взяла с блюда кусочек моцареллы. Сыр был великолепен.

В целом, решила она, жизнь в «Форуме» не лишена положительных сторон. Еда здесь отменная, выбор вин – вне всяких похвал, и множество маленьких кафе вроде вот этого. И, неохотно призналась себе самой Памела, хотя внешне здешние магазины и выглядели ужасающе из-за безвкусного оформления, внутри они были божественны.

А вот попытка завязать с кем-нибудь легкий флирт оказалась не слишком удачной. Но не по ее вине. Единственным, кто до сих пор обратил на нее внимание, оказался тот тип с золотой цепью на шее. К тому же она сбежала из казино, постыдно испугавшись, так что с игрой тоже ничего не вышло. Но выходные только начинались, и не стоит думать о них как о полностью неудачных, по крайней мере пока. Может быть, нужно просто пройтись по магазинам? В конце концов, она может купить новые туфли…

Мысль о покупке новых туфель ненадолго улучшила настроение Памелы, но потом она представила, что сказала бы Вернель, узнав, что Памела вернулась к старым привычкам, вместо того чтобы испытать нечто новое. Памела жевала оливку, когда официант подошел к ее столику, чтобы снова наполнить бокал. Возможно, Вернель и права. Возможно, она просто не слишком старается…

Памела решительно закрыла журнал и сосредоточилась на окружающем. Толпа возле фонтана увеличивалась. Внимание Памелы привлекла молодая женщина с необыкновенно прекрасными светлыми волосами. Она разговаривала с девушкой, волосы которой были так же хороши – они падали густой пепельной волной до самой талии. Обе были одеты необычно; видимо, предполагалось, что они должны выглядеть так, словно только что шагнули в этот мир с улиц Древнего Рима. Тонкие платья цвета облаков скрывали их юные гибкие тела соблазнительными складками. На первый взгляд казалось, что девушки одеты вполне скромно, но стоило одной из них рассмеяться и грациозно повернуться – как будто в танце, – и хитроумно спрятанные разрезы платья разошлись, открывая сливочно-белую кожу. И еще казалось, что девушек окружает золотистое сияние, и когда они двигались сквозь толпу, то оставляли за собой искрящийся след. Похоже, все мужчины смотрели только на этих соблазнительно одетых красоток.

Памела решила, что это отличный трюк. Во всяком случае, с точки зрения мужчин. И разве все в целом не выглядит слишком уж типично? Она окинула взглядом растущую толпу у фонтана. Как и следовало предположить, толпа состояла в основном из женщин. И количество похожих друг на друга полураздетых женщин все возрастало. Но разве здесь можно было увидеть хотя бы одного интересного мужчину, тоже полуобнаженного? Разумеется, нет.

– Могу поспорить, эти дамочки на самом деле одеты совсем не как женщины Древнего Рима, – пробурчала Памела себе под нос. – Они же простудятся насмерть!

– СПЕШИТЕ, СПЕШИТЕ ВСЕ, СПЕШИТЕ К ТОРГОВОМУ ЦЕНТРУ!

Совершенно неожиданно центральная фигура фонтана заговорила пьяным голосом, и ее слова заглушили гомон толпы, застав Памелу врасплох. Она посмотрела на часы и удивилась, что, оказывается, уже восемь.

– Ах, только сегодня вечером вас ждет особое представление! Нимфы, приказываю вам станцевать для наших гостей, парами!

Ага, вот это уже имело смысл. Те актрисы, судя по всему, изображали нимф. Когда еще несколько так же одетых девушек отделились от толпы и начали танцевать вокруг фонтана, Памела вынуждена была признать, что они весьма привлекательны. Она наблюдала за представлением, понемножку отхлебывая вино и думая о том, что никогда прежде не видела такого количества изумительных волос. «Нимфы» кружились и изгибались в грациозном хороводе, а их роскошные гривы волновались, как настоящие.

Чудовищные статуи Аполлона и Артемиды ожили одна за другой. Но похоже, главными в сегодняшнем спектакле были именно нимфы, привлекавшие куда больше внимания собравшихся, нежели говорящие убогим белым стихом статуи. Памела даже поймала себя на том, что притопывает ногой в ритм музыке, сопровождавшей танец. Что ж, представление оказалось и вправду недурным, подумала она, снова наполняя бокал.

Когда танцующие девушки запели, Памела была приятно удивлена. Лиричность их песни была несравнима с той чушью, которую бормотали механические статуи. А голоса! Они звучали просто невероятно. Зачарованная Памела вслушивалась в песню, как бы возвращавшую давно ушедшие времена, когда люди действительно верили, что боги и богини гуляют рядом с ними и даруют смертным исполнение всех желаний. Несмотря на циничную оценку окружавшей ее толпы, Памела почувствовала, что захвачена представлением, захвачена настолько, что ей захотелось отодвинуть стул и присоединиться к завораживающему танцу.

А уж это, подумала с пьяненьким смешком Памела, было бы крайне глупо. Особенно на ее каблуках от Джимми Чу, высотой в три с половиной дюйма. Но почему-то необычное желание покружиться вместе с фальшивыми нимфами не удивило ее. Памела посмотрела на полупустой графин; должно быть, все дело в вине.

Темп танца возрос, а от окружавшего нимф блеска у Памелы все расплылось перед глазами – да так, что когда она потянулась за бокалом, то неверно оценила расстояние и промахнулась. Она словно в замедленной съемке видела, как бокал на тонкой высокой ножке упал на мраморную столешницу и алые, как кровь, капли полукругом расплескались по полу вокруг нее. Памела с виноватым видом схватила льняную салфетку и попыталась промокнуть быстро расползавшееся по столу пятно. К счастью, бокал упал в противоположную от нее сторону, иначе она прокляла бы все, испортив каплями кьянти роскошное платье. Черт побери, что же она натворила… Она подумала, что ей следовало бы оставить официанту дополнительные солидные чаевые, слишком энергично провела салфеткой по столу – и осколок стекла вонзился в подушечку указательного пальца.

– Ох! – Памела затрясла рукой, пытаясь утихомирить жгучую боль. – Ох, пропади все пропадом!

Она поверить не могла, что из такого маленького пореза может вылиться столько крови. Ее даже немного замутило, когда кровь смешалась с пролившимся кьянти.

Она прижала к пальцу уже насквозь промокшую салфетку, но даже острая боль свежего пореза не смогла отвлечь ее от завершающей части замечательного представления нимф. Они были так грациозны, а их шелковые голоса пробуждали те эмоции, которые Памела обычно старалась подавить… и в ней зашевелилось желание… желание чего-то такого, что она даже не могла… или не хотела назвать…

Искренние желания. Что ж, ей хотелось бы, чтобы она не проливала вино и не ранила палец. Но в то самое мгновение, когда в уме Памелы возникла эта мысль, она поняла, что ошиблась. Желать чего-то столь банального после такого прекрасного танца выглядело почти богохульством. И когда Памела открыла сумочку и достала влажную салфетку, чтобы обернуть палец, ее вдруг наполнила грусть из-за того, что самым искренним желанием ее сердца оказалось желание избежать незначительного инцидента. Нет, ее сердце пока что не настолько опустошено. Конечно, Дуэйн не уничтожил его целиком и полностью.

Эти слова эхом отдались в ее теле в такт пульсу, который Памела ощущала в порезанном пальце. Дуэйн не убил в ней романтику; она бы никогда не позволила ему этого.

Поддавшись порыву, Памела вскинула голову и уставилась на нимф, улыбавшихся и приседавших в реверансе, как прима-балерины, в то время как толпа бешено аплодировала. А потом с губ Памелы сорвалось то, о чем она постоянно думала после разговора с Вернель.

– Мое самое сильное желание в том, чтобы мой безмозглый бывший муж не уничтожил во мне склонность к романтике, хотя, по правде говоря, боюсь, что ему это удалось. И если ты хочешь помочь мне…

Памела немного помолчала, пытаясь вспомнить имя богини – ей казалось, что более разумно обратиться с просьбой о возвращении в ее жизнь романтики именно к богине, а не к богу, – а потом, чувствуя себя немножко глупо, хотя никто в шумной толпе не мог расслышать ее слова, закончила:

– Ух… Артемида, ты могла бы привнести романтику в мою жизнь.

Потом, вспомнив об отвратительном жиголо с золотой цепью, она добавила:

– И еще, Артемида, я так устала от мужчин, воображающих себя богами! Так что если хочешь даровать исполнение желания, пошли мне для разнообразия мужчину, действительно похожего на бога.