Большие Надежды (СИ)

Глава 8

Флор стояла в самом тёмном углу верхнего яруса и лениво разглядывала толпившуюся внизу публику. Огромный зал для приёмов был переполнен. Сегодня здесь собралось столько людей, — переговаривавшихся, громко смеявшихся, то и дело бурно хлопавших очередной высокопарной речи, — что привыкшая к одиночеству Флор чувствовала себя потерянной. Она смотрела вниз, и ей казалось, что каждый балкон, каждая ниша или пространство между колоннами нефа, из которых состоял нижний ярус огромного зала, так плотно облеплены человеческим сонмом, будто какая-то живая разноцветная жижа находилась в непрерывном бурлении.

Чуть прищурившись, Флор осторожно прислонилась бедром к перилам и осмотрелась. Вычурная красота этого места била в глаза так, что хотелось зажмуриться. Повсюду со стен свисали кроваво-алые и белоснежные штандарты Суприма и Канцеляриата, а яркий свет ламп, что украшали высокий расписной потолок прямо у неё над головой, отражался в тысячах хрустальных подвесов, расположенных повсюду небольших бра, отчего на украшавшей балконы и ярусы позолоте то и дело вспыхивали блики радуги. Было душно. По крайней мере, в той нише, куда привели Флор, воздух словно застыл, а потому в нём словно осели сладкие запахи витавших повсюду парфюмерных отдушек. Ими здесь, похоже, пропахла каждая привилегированная особа женского пола, и теперь это амбре поднималось неумолимой тягой вентиляции под потолок. Именно туда, где согласно положению в Городе полагалось быть Флор. Отвратительно.

Разумеется, будь на то её воля, Флор никогда бы не пошла на этот приём. Она даже не переступила бы порог Башни в сей знаменательный вечер. Только вот Кеннет Миллер оказался достаточно убедителен в своих угрозах, заставив их с Бет не только появиться на празднике, но и засвидетельствовать почтение Суприму, которое едва не застряло у Флор в глотке. Смотреть, а уж тем более благодарить похожее на гуманоида тело в белой хламиде, из-под которой торчали металлические протезы, было невыносимо. Впрочем, теперь, когда основная торжественная часть была выполнена, Флор с каким-то мстительным самодовольством смотрела, как пресмыкаются остальные, не забывая прятаться от навязчивого внимания главы лаборатории в тёмном углу. Поэтому, ещё раз бросив взгляд на вычурное убранство зала, она отошла от вглубь их крошечного отсека.

На самом деле, Флор понимала, насколько выглядит жалко, но вряд ли день мог стать ещё хуже.

— Пойдём, попробуем раздобыть что-то поесть, — шепнула неожиданно Бет.

Вот кто, кажется, несмотря на всё демонстрируемое недовольство, получал истинное наслаждение от приёма. Сегодня в Лаборатории, помогая друг дружке застегнуть протокольные платья, они с Бет условились сбежать с мероприятия, как только будет возможность, но планы, кажется, поменялись. Всё ещё одержимая мыслью найти себе достойного спутника, чтобы скоротать последние тридцать лет жизни, коллега выглядела очаровательно. Белокурые волосы были красиво убраны лентами, а платье, что своим цветом электрик недвусмысленно намекало на её принадлежность не к самой низшей ступени «башенной» иерархии, казалось очаровательным. Бет была настолько женственна, что Флор скривилась.

Да уж. Ей, с её почти лысой головой и фигурой одной из плоских колонн центрального зала, о таком оставалось только мечтать.

— Нет. Не хочу, — вздохнула она наконец, перестав пялиться на подругу. Зависть — очень плохое чувство, Флоранс Мэй. Не забывай! — Да и не думаю, что нам с тобой что-то положено.

— Нам, может, и нет. Но никто не мешает найти себе компанию, которая окажется достаточно великодушна. — Серые глаза Бет хитро блеснули, но Флор лишь скептически нахмурилась. — О! Во имя всего, в кого ты такая зануда?

Бет всплеснула руками и обиженно надула губки. И это, почему-то, вызвало внутри волну едкого раздражения.

— В своих родителей, — процедила Флор и отвернулась. — Наверное. Я не знаю. Ещё какие-нибудь претензии к моим генам?

За спиной воцарилась тишина, которую прервал длинный и очень трагичный вздох.

— Нет, бука.

— Тогда ты, кажется, собиралась идти.

— Если будешь так разговаривать с каждым, кто проявляет к тебе хоть капельку дружеских намерений, то рискуешь остаться одна.

— Меня это вполне устраивает, — холодно отозвалась Флор.

— Что за глупость! Никто не хочет провести последние тридцать лет в одиночестве.

— А я не сказала, что хочу, — оглянулась Флоранс, устало рассматривая недовольную Бет с головы до ног. — Но для меня нет других вариантов.

— Трагедия и самоуничижение, — закатила глаза та.

— Легкомысленность и надоедливость, — парировала Флор, но затем смягчилась и кивнула в сторону выхода с яруса. — Иди. У тебя и правда есть все шансы сегодня найти кого-нибудь интересного.

— Думаешь? — воспряла духом Бет, мгновенно позабыв обо всех спорах. Она потуже затянула одну из лент и смущённо улыбнулась.

— Определённо, — кивнула Флор и невольно вздрогнула, когда мимо неё пролетел настоящий человеческий вихрь. Хлопнула дверь, и в сумрачном душном углу стало тихо. Что ж…

Флор пожала плечами и вновь повернулась к залу. Она скользнула было взглядом по мелькавшим в ярусах напротив фигурам людей, но отражавшая свет позолота оказалась такой яркой, что пришлось на мгновение прикрыть глаза. Проморгавшись, Флор посмотрела вниз. Там, благодарение всему, не было настолько ослепляющего блеска хотя бы потому, что окружавшая Суприма группа Карателей будто поглощала все попадавшие на их одежду лучи. Тёмным пятном они стояли вокруг одетого в белую хламиду старика, готовые в любой момент защитить символ Города. Флор чуть прищурилась, а потом хмыкнула.

Ханта не было. Ещё раз внимательно осмотрев все шесть высоких чёрных фигур, у которых даже парадный доспех был лишён малейшего украшения, Флор окончательно убедилась, что не ошиблась. Так странно. Она не видела его уже неделю, с того самого дня, как он одним лишь кивком головы велел ей убираться. А теперь его нет и здесь. В груди зашевелилась совершенно иррациональная обида на весь белый свет. Флор тряхнула головой, но потом не выдержала и со всей злости пнула каменный парапет балкона, тут же зашипев от боли. Безнадёжно!

Скрестив на груди руки, она отвернулась от зала и сердито уставилась в бетонную стену. Право слово, можно сколько угодно пытаться себя обмануть, кривить губы и язвительно огрызаться на восторги Бет, но правду не скроешь. И сегодня, глядя на своё отражение в зеркале, Флор видела, как горят щёки и уши… Как краснеют обкусанные губы… Как хмурится лоб. А неуклюжая попытка прихорошиться вызвала внутри такую волну смущённого стыда, что Флор едва не залепила себе оплеуху. Идиотка! Идиотка, которая ждала этого дня и боялась признаться в этом даже себе.

Стивен наверняка назвал бы её предательски легкомысленной! О, она почти слышала этот немного визгливый обвиняющий тон, но ничего не могла ему возразить. Джонс был прав, ведь вместо того чтобы беспокоиться о «тридцать первой» или о собственной жизни… Вместо того чтобы думать, как выполнить безумный приказ… Наконец, вместо того чтобы просто делать свою работу, Флоранс Мэй нервничала и переживала, куда пропал Артур Хант!

Восемь дней тишины довели её до невроза. Флор вздрагивала от малейшего шума, оборачивалась в коридорах, когда ей мерещился его пропущенный через вокодер хриплый с присвистом голос. Она даже задерживалась в общем холле в надежде, что случайно снова заметит его на одном из переходов, но ничего. Её даже не пускали больше в Лаборатории Отдела Единообразия, а значит, эксперимент действительно завершился. И постыдно тревожно было осознавать, что на этом завершилось и их с Хантом сотрудничество. Мысль, что раз её услуги больше никому не нужны, то и ему нет до Флоранс Мэй дела, с каждым днём звучала в голове всё громче и громче. И это было внезапно обидно.

Тем не менее… Тем не менее Флор хотела его увидеть и убедиться, что с ним всё хорошо. Вопреки доводам Стивена, она не верила, будто Ханта могут наказать за провал с программой естественного размножения. Алекс Росс должен был знать, что эта идея весьма безнадёжна, ведь дневник Руфь почти не оставлял в этом сомнений. А потому здесь не было чьей-то вины, и Канцлер наверняка понял и оправдал любимца. Но тогда… где он?

Не выдержав, Флор вновь обернулась, вцепилась в обитый тканью парапет и почти перегнулась через него, чтобы разглядеть собравшихся внизу людей. Тёмно-зелёное, почти чёрное, платье, которое осталось ещё со времён выпуска из Интерната, впилось швами в шею. Флор закашлялась. Дёрнув высокий кружевной воротник, она потёрла немедленно засаднившую кожу и почувствовала, как на той проступает некрасивый узор, что в точности повторял контуры вышитых жёсткой ткани листьев и каких-то пышных цветов. Однако сейчас эти ощутимые неудобства мало волновали озадаченную Флор. Скрипнув зубами, она резко выдохнула и прикрыла глаза. Никого. Внизу не было никого, кроме вычурной элиты, что своими нарядами слилась в одну пыльно-белую бурлящую массу. Статус этих людей позволял им носить одежды светлого цвета, так что на их фоне чёрные доспехи Карателей смотрелись особенно ярко, но нужного среди них, увы, не было. Зато Флор увидела Льюиса, который будто небрежно бросил взгляд вверх — точно туда, где стояла она, — а потом едва заметно кивнул.

— Стив передал, что будет ждать Ханта у выхода Башни. Одного или с тобой, ему всё равно, — шепнул вчера обеспокоенный Герберт, когда они столкнулись с ним в коридоре. И даже сквозь фильтр маски Флор услышала его недовольство. — Это будет провокация, Флор. Будь осторожна! И… предупредиего… если сможешь. И если сочтёшь нужным.

Провокация… Она поджала губы и нахмурилась. Стив был верен себе, намереваясь достать Ханта любой ценой.

Раздосадованно выдохнув, Флор ещё раз оглядела зал, отстранилась и вздохнула. Ладно, может, это и к лучшему, что Ханта здесь нет. Можно ничего не передавать, не мучиться совестью или моралью, не совершать выбора и уж точно можно не вести его за пределы Башни, как велел Джонс. В общем, пора было с облегчением признать, что делать ей здесь больше нечего. Она могла найти сотню-другую более полезных занятий, чем из тёмного душного угла завистливо пялиться на увеселения других. Вот хотя бы разобраться с очередными образцами цветов, которые передала через Герберта неугомонная Джуди. Ну а что насчёт Ханта… Видимо, ей придётся смириться, а Стивену, к счастью для всех, искать другие пути, если, конечно, флюгер его настроения опять не повернётся. А потому, бросив вниз последний безрадостный взгляд, Флор толкнула дверь и вышла из своего убежища.

В пустом коридоре было прохладно. После духоты зала ощущение стылого воздуха показалось Флор зябким, и она невольно поёжилась. Голые бетонные стены Башни не грели, а огромные окна, за которыми уже было темно, будто пропускали сквозь себя всю сырость Города. Людей не было. Все, кто мог спуститься ниже и хоть как-то приобщиться к общему празднику, давно улизнули с этого этажа, остальные разбрелись по тёмным углам, и Флор отчаянно старалась не вслушиваться в доносившиеся из-за дверей голоса.

Неожиданно вдалеке, где коридор изгибался, повторяя форму зала, послышался шорох, затем стук и тихая ругань. Однако усмешка, которая было появилась на лице Флор, сменилась сначала удивлением, а потом и нервным оскалом, стоило из-за поворота выплыть знакомой фигуре в бледно-голубой форме.

Кеннет Миллер был пьян. Это стало понятно, едва он сделал пару шагов, прежде чем неуверенно замер, заметив вдалеке свою подчинённую. И глядя на его покачивавшееся в такт дыханию тело, Флор вдруг задумалась: как он умудрился добраться до выпивки? В находившемся постоянно на грани выживания Городе даже капля алкоголя считалась привилегией, но ни статус, ни положение Миллера как главы Лаборатории не позволяли ему даже приблизиться к вершине иерархической лестницы. И всё же он явно был очень нетрезв.

Флор нахмурилась, но затем равнодушно пожала плечами. Какое ей дело, если Кеннета поймает патруль? Это, конечно, стыдно, но она обрадуется, если такое случится. Однако, когда Флор, направляясь в сторону лестницы, поравнялась с шатавшимся из стороны в сторону телом, в её руку вцепилась мужская ладонь. И хватка была такой сильной, что изо рта вырвалось шипение, и Флоранс обернулась, невольно оказавшись лицом к лицу с Миллером.

Его светло-серые глаза съехали сначала куда-то в район её подбородка, а затем ниже, после чего на лице Кеннета появилась усмешка.

— Сбегаешь? — изрыгнул он и вновь покачнулся. Ну а Флор, которая до этого даже ни разу не вдыхала запаха перебродившей выпивки, вдруг поняла, что её сейчас вырвет. — Или заскучала? М-м-м?

Язык Миллера слушался плохо, однако тот старательно выговаривал каждое слово.

— Официальная часть закончилась. Мне здесь больше нечего делать, — пробормотала она, стараясь не дышать.

Флор попробовала отвернуться и освободиться из хватки, но Кеннет лишь сильнее стиснул рукав её платья. Он шагнул вперёд, едва не навалившись на неё всем своим телом, а потом выдохнул прямо в лицо:

— Да ла-а-адно, Мэй. Все мы знаем, кого ты ищешь. Но его нет, — булькнул Миллер, и это, видимо, был смешок. — Са-а-авсем нет. Вообще. Вот. — Он щёлкнул пальцами прямо около носа Флор и добавил: — Тю и нет.

— Кого нет? — устало спросила она.

— Его, — невозмутимо икнул Миллер. — Ханта. Все ж знают…

— На твоём месте я бы не стала лишний раз упоминать его имя всуе, — перебила она. Господи, только сплетен ей ещё не хватало! — Рискуешь снова испачкать штанишки.

— Дерзишь! — рыкнул Миллер.

— Забываешься, — холодно парировала Флор и собралась уже было вырвать свою ладонь из хватки Кеннета, но тут, видимо, алкоголь окончательно поработил последние извилины у него в голове. Потому что, зарычав, Миллер дёрнул её на себя, отчего рукав затрещал, а нос больно впечатался в мужское плечо. И в этот момент Флор услышала шёпот, который окутал шею влажным дыханием, а она брезгливо вздрогнула.

— О вас говорят столько всего интересного. Ну-ка расскажи, чем ты заслужила такое внимание? Раздвигала ноги? За такой-то пай! Говори: спереди или сзади?

— Отпусти меня.

— А то что? — самодовольно ухмыльнулся Миллер и придвинулся ещё ближе, левой рукой поглаживая высокий кружевной воротник-стойку.

— Я позову патруль.

Послышался неровный смех, а потом замершая было на одном из кружевных листьев рука дёрнулась и сжала Флор шею. Несильно, но с очевидным невербальным намёком. Вот урод…

— Кричи-кричи, — хохотнул тем временем Кеннет. — Здесь всё равно никого нет. Они все та-а-ам. Внизу. Вылизывают задницы Канцлера и Суприма.

— Осторожнее, Миллер. Ты слишком много болта… — Флор не договорила, потому что пальцы на шее вдруг сжались сильнее, и дышать стало нечем. Она попробовала было отцепить от себя руку Кеннета, но тот держал крепко и придвинулся ещё ближе, когда заметил её попытки освободиться.

— Э-э-э нет. Это ты лучше держи свой язык при себе, а то я найду ему более достойное занятие у себя в тех самых штанах, — выдохнул Кеннет.

— Это какое же? — процедила Флор, незаметно перенося вес на одну ногу. Страшно не было. Скорее, брезгливо.

— Хочешь проверить? — глупо гоготнул Миллер. — А давай. На что ты надеешься? Хант тебе уже не поможет…

— Да мне и не надо, — перебила вдруг Флор, которая наконец-то нашла удобное положение, а в следующий миг её колено со всей силы врезалось в пах ничего не подозревавшего Кеннета.

Послышалось новое бульканье, в серых глазах Миллера показались слёзы, а Флор наконец-то почувствовала, как ослабела хватка на шее. И тогда она со всей силы оттолкнула его пьяное тело прочь и бросилась в сторону тёмной лестницы. Фу, мерзость!

— Вот паскуда! — удивлённо-обиженно взвыл вслед Кеннет, но Флор уже стояла на первой ступеньке.

Оглянувшись на удивительно быстро ковылявшую к ней фигуру, она подхватила длинную юбку, в которой едва не путалась, и поспешила вниз.

— А ну стой, погань!

Рык Миллера пролетел, кажется, по всем этажам, прежде чем затих где-то внизу. Но Флор не остановилась. Наоборот, она торопливо перебирала в полумраке ступени, боясь запутаться в платье и оступиться.

Чёрт возьми!

Ну надо же было так вляпаться. Она раздосадованно вздохнула и в этот момент, видимо, не заметив, что ступени делали поворот, шагнула в пустоту. Тело начало заваливаться, но в последний момент руки успели нащупать шершавую бетонную стену, за которую попытались схватиться. Кожу ладоней будто бы обожгло, а ногу прострелило знакомой болью.«Да чтоб тебя!»— мысленно застонала Флор, понимая, что опять не поладила с лестницами и повредила ту же ступню. Однако в этот раз ей удалось устоять. Каким-то чудом и с болью в ладонях из-за содранной кожи она сумела вернуть себе равновесие, но сзади уже слышались приближавшиеся шаги Миллера.

— Мерзкая гадина! Ублюдочная мразь! Да я придушу тебя, тварь… Кожу сниму и сожру твоё мясо…

Флор нервно оглянулась и в последний момент увидела, как сверху к ней уже тянется рука Миллера. Увернувшись лишь чудом, она снова побежала вниз по лестнице, хотя нога отвратительно ныла при каждом шаге. Ладно… возможно, с ударом коленом она погорячилась… А может и нет. Флор на мгновение остановилась, чувствуя, что одно лёгкое уже не справляется, и дышать стало трудно, однако это стало ошибкой.

Кеннет был здоровым мужчиной, который хоть и был пьян, но не потерял ни грамма своего преимущества, а злость и обида сделали его только быстрее. Так что, когда он снова вцепился в её рукав, Флор уже понимала, что вряд ли сможет сбежать. Но стоило ему только прижать их обоих к стене, как она вдруг поняла, что сейчас упадёт.

Всё случилось быстро и неожиданно. Вот спина больно упёрлась в шершавый бетон, а в следующую секунду они едва не летели куда-то в оглушительную пустоту, когда Флор сначала инстинктивно отступила назад, а затем вовсе попятилась, понимая, что стена, к которой их толкнул Кеннет, внезапно исчезла. И когда на неё сверху навалилось тело Миллера, она поняла, что вот-вот упадёт… однако в следующий миг лопатки внезапно врезались в нечто мягкое и явно живое. Флор попробовала обернуться, но тут окончательно рухнул плохо стоявший на ногах Миллер, и стало не до того. Перед носом возникла чужая рука, которая в последний момент удержала тело Кеннета от позорного падения, ну а Флор, воспользовавшись этой заминкой, извернулась и бросилась в сторону. В глаза ударил яркий свет, но перед тем, как зажмуриться, она успела заметить ряд полуколонн, которые украшали неожиданно открывшийся коридор. Думать о том, где она очутилась, было некогда, и, нырнув за одну из них, Флор закрыла заслезившиеся от ярких бликов глаза. Она инстинктивно вцепилась рукой в ткань на груди, словно это помогло бы отдышаться, а потом устало поморщилась.

Вот уж вляпалась, так вляпалась!

Тем временем рядом что-то происходило. Сквозь шум в ушах, Флор услышала короткую возню, а затем незнакомый голос немного удивлённо протянул:

— Могу я узнать, что здесь происходит?

— Эта падла! Где она? — взвыл Миллер, который, кажется немного протрезвел. По крайней мере, осмысленности в его голосе стало больше, и Флор нервно сглотнула. Ох…

— Кто? — всё так же удивлённо-ласково продолжал голос. — Здесь больше никого нет.

— Да нет же! Она должна быть где-то рядом! Я же видел… я же поймал…

— Успокойтесь. Даже если это и так, вряд ли я вам позволю устраивать погоню на этаже Канцеляриата. Вы согласны?

Флор прижала руку ко рту, чтобы сдержать резкий вздох. Этаж Канцеляриата? Вот чёрт!

— Но… — продолжил настаивать Миллер, однако человек, которому принадлежал незнакомый голос, явно не был настроен на споры.

— Высогласны? — повторил он, и что-то внутри Флор знакомо дёрнулось. Она знала этот тон, который подразумевал только один верный ответ.

— Да, — выплюнул явно недовольный Кеннет, который не решился возражать даже на пьяную голову.

— Ну и славно, — голос вновь стал обманчиво ласковым. — Идите. С остальным я разберусь.

Послышалось недовольное ворчание, но короткое «вон!» оказалось вполне убедительным. Раздался хлопок неведомой двери, и в коридоре стало удивительно тихо.

Флор стояла, вжавшись спиной в колонну, и боялась пошевелиться. Она даже голову не осмеливалась повернуть, боясь лишним движением привлечь к себе внимание, и вслушивалась в малейших шорох. Но ничего не было: ни звука шагов, ни шелеста одежды, ни дыхания. Может, этот неизвестный и правда решил, что она убежала? А может, вообще ушёл следом за Миллером? В конце концов, он явно куда-то направлялся, когда они с Кеннетом почти рухнули на него. Тогда ей стоит выждать ещё чуть-чуть и постараться незаметно улизнуть обратно на лестницу. Если её здесь поймают…

— И долго вы будете мимикрировать под каннелюры? — раздался над головой теперь уже знакомый голос, и Флор подскочила. Она отлепилась от колонны с такой скоростью, словно та обжигала.

— Я… нет. Прошу прощения. Это вышло случайно. Я уже ухожу…

— Куда? — хохотнул её сиюминутный спаситель, останавливая лившуюся из Флор скороговорку, и она впервые подняла на него взгляд.

— Туда… — пробормотала она, глядя в чуть насмешливые серые глаза, которые едва заметно прищурились.

— М-м-м, — пришёл многозначительный ответ, и Флор растерянно замолчала.

Она смотрела на стоявшего перед ней мужчину и не понимала: это значит «да» или «нет»? Ей можно идти? Или он просто поражён её наглостью? Флор сглотнула и отвела взгляд, не в силах и дальше играть в гляделки. Серые глаза смотрели так внимательно, что стало не по себе, а потому она сначала уставилась на левую скулу, затем зачем-то на правую, а потом вовсе скользнула по впалой щеке вниз на квадратный подбородок, который украшала заметная ямочка. И этот неожиданный дефект внешности так её поразил, что Флор удивлённо моргнула. Ух ты!

Она могла по пальцам пересчитать людей в Городе, кто ещё мог «похвастаться» подобным изъяном. Один из самых тупых лаборантов, кое-то из Сопротивления и, в общем, на этом, наверное, всё. Да, ещё была Руфь, но это уже в прошлом… Современные стандарты внешности исключали даже малейший намёк на такую индивидуальность, а потому увидеть это вживую на этаже Канцеляриата оказалось настолько необычно, что Флор вновь подняла взгляд. Но теперь она смотрела на замершего перед ней человека с любопытством генетика.

Он был высок, как и все искуственнорожденные, но на удивление русоволос. С широкой правильной формы челюстью, хотя его рот казался слишком тонким и чуть больше нормы. И если светло-серые глаза будто сошли прямиком со страниц протокола генетической карты, то ямочка… Эта ямочка на подбородке словно притягивала. Флор никак не могла перестать смотреть на неё, однако заставила себя отвести взгляд, когда предмет её исследований тряхнул головой, чтобы убрать упавшие на глаза слишком длинные по меркам Города волосы. И в этот момент, Флор заметила его чёрный китель, украшенный, видимо, по торжественному случаю тёмно-зелёным узором на петлях. Что ж. Значит, живорождённый.

Флор облегчённо выдохнула и попробовала найти на его форме хоть какие-то знаки отличия, но ничего не было. Впрочем, цвет низшей городской касты не оставил сомнений, ведь принадлежи он к Карателям или Священникам, которые так же облачались в чёрное, то уже тащил бы её к самому Ханту, а может, и Канцлеру. «Падальщики» не церемонились с нарушителями, а на богобоязненного церковникаэтотне походил.

— Так, куда вы собрались? — прервал её размышления незнакомец, и Флор опять бесстыдно уставилась ему в лицо.

Он был не стар и не молод. Скорее, полностью определял понятие «взрослый», находясь в зените возраста, сил и, похоже, своего положения. Держался этот живорождённый на удивление непринуждённо. И Флор вдруг стало интересно, как он попал на этот этаж? Впрочем… И тут она оглянулась по сторонам, замечая резные двери, что вели в индивидуальные ложи. Возможно, он просто был чьим-то любовником. Эта мысль внезапно добавила смелости, и потому Флор пожала плечами.

— Разумеется, обратно, — фыркнула она. — В отличие отвас, мне здесь не место.

Возможно, ей стоило облечь слова чуть в более вежливую форму, но время уходило, и ей надо было убираться отсюда как можно скорее. До того, как её заметит кто-нибудь из Карателей.

— Почему вы всегда дерзите? — неожиданно устало спросил незнакомец, что вывело Флор из себя. Право слово, он выбрал очень неудачное время и место для своих отповедей. Может, и правда церковник? Флор чуть прищурилась, разглядывая руки в перчатках и широкие плечи, но потом мысленно фыркнула. О нет. Судя по тому, как этот человек привык держать себя, он явно слишком давно не преклонял колени ни для молитвы, ни для чего бы то ни было ещё.

«Кто ты такой?»— с досадой подумала Флор, но вслух произнесла:

— Не думаю, что вы достаточно осведомлены для таких выводов, — бросила она и заметила, как в серых глазах промелькнуло искреннее удивление.

— Серьёзно? — хохотнул собеседник и скрестил на груди руки. Он явно никуда не спешил.

— Более чем, — выдохнула Флор, которая нервничала всё больше. — Послушайте. Поймите меня правильно. Я благодарна, что вы помогли мне с…

Она запнулась, но незнакомец любезно помог.

— С вашей проблемой.

— Да. Именно…

— Не за что.

— Но теперь мне надо уйти…

— Куда?

— Туда… Не знаю.

— Но куда-то же вы собрались.

— Господи, мне просто надо уйти из этого коридора!

— Зачем?

Этот вопрос поставил Флор в тупик, и она посмотрела на приставучего незнакомца, как на умалишённого. А тот в ответ разглядывал её с таким любопытством, словно чего-то ждал. Странный какой…

— Потому что мне нельзя здесь находиться.

— Вы уверены?

Он издевается?!

— Послушайте, — осторожно начала Флор, тщательно подбирая слова. — Я допускаю, что вы, возможно, не до конца понимаете, что происходит…

— Вы так думаете? — Кажется, этот засранец уже едва не хохотал.

— Ну хватит! В любой момент меня могут здесь обнаружить, что грозит большими проблемами. Вы меня не знаете, я вас тоже. Так давайте не будем доставлять друг другу хлопот. Можно я пойду? — спросила она и с надеждой уставилась в серые глаза, усилием воли стараясь не смотреть на чёртову ямочку, которая, кажется, обладала гравитацией чёрной дыры. По крайней мере, она так и притягивала Флор. — Пожалуйста.

Повисла пауза, словно незнакомец раздумывал над её словами, а потом он коротко бросил:

— Нет.

И Флор, которая ожидала совершенно иного, дёрнулась было прочь, прежде чем резко остановилась, когда осознала ответ.

— Прошу прощения? — осторожно спросила она.

— Я сказал нет, — спокойно повторил он и ухмыльнулся. — Удача наконец-то сжалилась надо мной и подарила достойную компанию на этот вечер. А я слишком эгоистичен, чтобы её упустить. Поэтому у меня есть к вам предложение.

— Какое? — невольно спросила ошарашенная Флор. Кажется, она перестала понимать, что происходит.

— Раз вы моя должница, то предлагаю вам вполне уместный способ расплаты.

— Ч-ч-что? — Флор закашлялась от удивления, но успела заметить, как её спаситель недовольно закатил глаза.

— Просто поговорите со мной этим вечером, — устало выдохнул он. — Терпеть не могу эти приёмы. Скука. А вы, судя по всему, ловко обращаетесь с вашим словарным запасом. Думаю, нам будет что обсудить.

— Но…

— Соглашайтесь. Это лучше, чем бегать по лестницам от пьяного ухажёра. — Он поднял левую бровь, словно испытывал Флор особо заковыристым вопросом, а она растерянно огляделась по сторонам. — Судя по тому, что я увидел, вы до глубины души оскорбили мужское достоинство этого индивида. Он этого не простит. Ну, пока не протрезвеет.

Незнакомец немного криво усмехнулся, но его глаза смотрели удивительно приветливо. Он подставил локоть, предлагая ошеломлённой Флор на него опереться, и чуть склонил голову, словно в ожидании. Длинные русые волосы скользнули по впалой щеке, и это неожиданно стало последним аргументом. Сама не понимая, что делает, Флор осторожно положила руку на чёрный рукав кителя. Что, чёрт возьми, она творит?!

— Я не уверена, что это правильно, — пробормотала она и посмотрела на профиль своего внезапного спутника, когда он повёл её в глубь коридора. — Возможно, вам позволено быть здесь, но я не… Вы же сами видите!

Она махнула рукой на своё платье, но удостоилась лишь лёгкой ухмылки и быстрого взгляда.

— Я вижу, что мы, на удивление, неплохо смотримся вместе. Что скажете?

С этими словами он резко остановился и вдруг повернулся, вынудив Флор встать с ним рядом. Она подняла взгляд и удивлённо посмотрела на их отражение в невесть как оказавшемся здесь зеркале. Его тонкая золотая рама, явно оставшаяся с тех времён, когда у человечества были силы и средства на красоту, смотрелась на фоне грубой бетонной стены удивительно хрупко. И заставшие в этой зеркальной глади фигуры выглядели словно призраки счастливого прошлого.

— Мы смотримся претенциозно, — раздался над ухом Флор тихий смешок, и она подняла голову, встречаясь взглядом со своим удивительным незнакомцем. Неожиданно он подмигнул и лукаво улыбнулся, отчего вокруг глаз появились забавные морщинки. — Вы сказали, что мы не знаем друг друга. Думаю, самое время устранить это препятствие.

— Что? — растерялась она.

— Как вас зовут? — У него была очаровательная улыбка, которую не портил даже налёт самодовольства. И всё же Флор была инстинктивно достаточно осторожна, чтобы неожиданно для себя ляпнуть первое пришедшее на ум имя.

— Руфь, — сказала она и сама себе удивилась. Впрочем, похоже, удивился и её спутник, потому что левая бровь опять поползла вверх, но почти сразу вернулась обратно. Он кивнул.

— Руфь. Это прекрасно.

Флор не знала, что было в этом такого «прекрасного», но вежливо поинтересовалась в ответ:

— А вас?

Незнакомец недолго помолчал, словно раздумывал, а потом снова посмотрел на их отражения и немного рассеянно проговорил:

— Думаю, вы можете звать меня Алекс.

И, видит бог, он заметил, как от этого имени вздрогнула Флор.

— Вам не нравится это имя?

— Нет, — поспешила с ответом Флор. — Просто не ожидала.

— Чего?

Она на секунду задумалась, а потом отвернулась от зеркала и впервые за всю их странную и непонятную беседу посмотрела в глаза Алекса.

— Наверное, всего, — тихо произнесла она

Её спутник помолчал, внимательно рассматривая замершую перед ним Флор, а потом вновь бросил взгляд в зеркало и негромко ответил их отражениям.

— В этом мы с вами тоже похожи.

И Флор затаила дыхание, чувствуя, что за этой странной фразой скрылось нечто очень важное и при том настолько личное, что вдруг стало неловко. Она отвела взгляд и нахмурилась, однако в этот момент до её руки осторожно дотронулись.

— Пойдёмте. — Алекс чуть приподнял уголки губ в намёке на улыбку. — Коридор не самое интересное место.

— Учитывая, что я никогда не была даже здесь, то готова поспорить.

— Не сомневаюсь, — хмыкнул Алекс, когда они сделали лишь несколько шагов и остановились перед резной дверью, которая явно была сделана из настоящего дерева. Расточительство! Но это, кажется, не волновало спутника Флор, который уже было нажал на ручку, прежде чем замер, услышав ворчливый вопрос:

— Не сомневаетесь в чём?

Взгляд серых глаз на мгновение уже знакомо стал удивлённым, а потом Алекс раздосадованно покачал головой и вздохнул.

— В том, что выобожаетеспорить, — пробормотал он и кивнул в сторону приоткрытой двери. — Но давайте возьмём себя в руки и просто поговорим. Вы мне обещали, помните?

— Не скажу, что у меня был хоть какой-нибудь выбор.

— Выбор есть всегда, — отрезал Алекс и посторонился, давая Флор возможность или войти, или сбежать. Надо же… Но когда она уже собиралась привычно съязвить на эту тему, Алекс вдруг легкомысленно добавил: — Сейчас начнётся чехарда с поздравлениями от Канцеляриата. И, поверьте, это куда веселее, чем коридор.

Он вдруг широко улыбнулся, и у Флор перехватило дыхание. Наверное, ей стоило быть осторожнее. И уж точно не следовало принимать сомнительные приглашения от ещё более сомнительного незнакомца, но чувства опасности не было. Любопытство, интерес, кое-что совсем личное, в чём Флор пока не могла признаться даже себе, — да! Но ни грана тревоги. Скорее, наоборот, и именно поэтому она задала свой следующий вопрос, как только вошла в полутёмную ложу.

— Чем вы занимаетесь в Башне?

Она отвернулась, с невольным трепетом скользнув рукой по настоящей тканевой обивке одного из двух кресел, что стояли на этом крошечном балконе. Его нутро было спрятано от всех тяжёлой полуприкрытой портьерой, чью золотую бахрому совсем недавно разглядывала со своего яруса Флор. Второй этаж. Надо же! Почти над самой головой Суприма.

— Сложно объяснить…

— Но вы уж постарайтесь.

— Нет, — неожиданно ответил Алекс. Он обошёл одно из кресел, махнул на второе, приглашая Флор сесть, а когда она осторожно опустилась на краешек мягкого сиденья, с удобством расположился в своём и закинул ногу на ногу. — Предлагаю поиграть в угадайку. Справитесь — отпущу вас на все четыре стороны, ну а если нет… — И тут он выразительно поднял брови и оскалился. — Будете вынуждены досидеть со мной до конца этого кошмара.

Он кивнул в сторону зала, где как раз под бой барабанов шло весьма специфическое представление, которое, наверное, должно было изображать жизненный путь становления Суприма Супримом. По крайней мере, кто-то в белой мантии прямо сейчас читал монолог о достойной жизни, что обязана была привести Город к светлому будущему.

— Вы безжалостны, — вздохнула Флор и услышала рядом с собой смешок.

— Весьма.

Она скосила взгляд, рассматривая вольготно расположившуюся в кресле большую мужскую фигуру, и недовольно поджала губы. Хитрец явно выбрал место не просто так. Тень от портьеры скрывала его лицо, оставив лишь несколько бликов на щеке и подбородке. Ну а Флор, наоборот, оказалась полностью открыта косым лучам софитов. На мгновение пришла мысль, что после этого праздника Город будет неделю сидеть без света, воды и тепла, восстанавливая в генераторах потраченный за сегодня запас энергии. Но тут сидевший в кресле Алекс пошевелился, отчего луч скользнул на мгновение с подбородка на улыбавшийся рот, и Флор нахмурилась. Она видела эту улыбку раньше. Без сомнений! Но где?

— Ну так что? Принимаете вызов? — ворвался в её мысли насмешливый голос. Алекс ритмично покачивал обутой в тяжёлый почти военный сапог ногой, и это заинтересовало Флор.

Она скользнула взглядом по чёрным штанам, вгляделась в декоративные, но довольно аскетичные нашивки на кителе и на мгновение задержалась на высоком жёстком воротничке, который плотно охватывал напряжённую шею. Несмотря на вольготную позу, Алекс сидел с прямой спиной, но это его ничуть не беспокоило. Похоже, он привык к неудобствам. А ещё был удивительно самоуверен, самодоволен, самодостаточен. В общем, если он и заслужил место в ложе своими интимными связями невесть с кем, то его благодетель явно знал, что выбирать. Алекс определённо был очень умён, а ещё собран и осторожен. Да, из него вышел бы отличный Каратель, но…

— Вы определённо состоите на службе у Канцеляриата. Прямая спина, взгляд и даже шаг показывают, что вашей дисциплиной усиленно занимались. Вы привыкли командовать, но при этом и подчиняться. Значит, над вами есть кто-то облечённый властью, но его благоволение даёт вашим действиям и поступкам неожиданную свободу. Полагаю, вы у него в любимчиках. И всё же ваша форма тёмного цвета, что значит, вы никогда не подниметесь выше. Отсюда я делаю вывод: либо вы принадлежите к службе Щита, либо к надсмотрщикам из отдела Благополучия граждан. Учитывая, что вы, похоже, отлично ориентируетесь в Башне, то я выбираю второе. Я угадала?

Флор чуть наклонилась вперёд, ожидая ответа, но Алекс молчал и задумчиво водил пальцем по подбородку ровно там, где темнела пресловутая ямочка. Повисла неловкая пауза, а потом вдруг раздался смешок. Флор удивлённо вскинула голову и успела заметить, как на какое-то мгновение Алекс будто бы ещё больше спрятался в тень, прежде чем вдруг вздохнул и одним плавным движением поднялся на ноги. Она даже не успела понять, как это произошло. Вот он сидел, а вот уже стоит, уперевшись бедром в парапет. Алекс чуть склонил голову набок, и свет повернувшегося к ним прожектора ударил ему в спину, полностью скрыв тенью лицо, и Флор оказалась вынуждена прикрыть ладонью глаза.

— Можно вопрос? — неожиданно услышала она негромкий голос, который, однако, легко перекрыл вычурные вирши, что доносились из зала.

— Разумеется, — кивнула Флор.

— Почему в вашем списке моих возможных занятий нет Карателей? Просто… любопытно.

Она вздохнула, на секунду прикрыла ноющие от яркого света глаза, а потом честно призналась:

— Потому что иначе вы бы меня уже убили. — Она рассмеялась, но резко замолчала, когда заметила устремлённый на неё тяжёлый взгляд.

— Вам весело?

— Ну уж точно не грустно, — покачала головой Флор и вновь улыбнулась. Но тут она вдруг поднялась и встала рядом с резко выпрямившимся Алексом, который не сводил с неё взгляда. — Ну так что, вы меня отпускаете, или я ваша заложница до конца этого вечера?

— А вам так хочется уйти?

— Не знаю, — задумчиво пробормотала она, пока сама машинально обводила кончиком пальца вырезанный на перилах парапета узор. — Вы ведь всё равно не скажете, угадала ли я. Верно?

— Возможно, — с улыбкой ответил Алекс.

— Это нечестно.

— А кто говорил, что я буду играть по правилам?

— Я надеялась на ваше благородство.

— Как опрометчиво. Посмотрите, какое мучение меня ожидает, если вы всё же уйдёте, и смилуйтесь.

Он махнул рукой в сторону продолжавшегося спектакля, где отряд псевдокарателей декламировал что-то насчёт великого Города, и Флор рассмеялась. Легко и искренне. В любом другом случае она уже убегала бы без оглядки, но рядом с Алексом оказалось удивительно спокойно и безопасно. А потому, Флор не хотела уходить. Может, сказывалась история их встречи. А может, сегодня она была не против даже рискнуть. Ей двадцать один. Рядом стоит очаровательный незнакомец, который сам выбрал её компанию на этот вечер. Так, почему бы и нет? Почему бы и… Флор ласково улыбнулась, опёрлась ладонями на парапет и чуть наклонилась, осторожно выглядывая с балкона в попытке рассмотреть присутствующих.

Людей по-прежнему было много, но теперь воздух казался удивительно свежим. Даже сладкие ароматы больше не вызывали приступ мигрени, а лёгким облаком окутывали Флор, рождая в голове образы больших и пышных цветов. Неожиданно она почувствовала лёгкое прикосновение к своему плечу и оглянулась.

— Держите.

Алекс протягивал ей нечто вроде грубого фужера из зелёного стекла, внутри которого плескалась прозрачная жидкость, что в лучах вновь скользнувшего к ним в ложу света немедленно заискрилась немыслимой радугой. И это вдруг оказалось так невероятно красиво, что Флор замерла, но Алекс истолковал это по-своему.

— Не бойтесь. У меня нет привычки подсыпать яды в бокалы. — Он скривился, а потом задумчиво добавил: — Да и ядов-то нет. Обычно я справляюсь иначе.

— Вам не кажется, что это звучит немного опасно? — хмыкнула Флор, но бокал забрала и принюхалась.

Пахло странно. Чем-то кисло-сладким, с уже знакомым отзвуком карамели. Однако, когда она уже собралась сделать глоток, её руку вдруг остановили. Флор увидела, как так и не снявший отчего-то перчатки Алекс скользнул большим пальцем вдоль её ладони, почти не коснувшись кожи, и вдруг замер. Его пальцы застыли в миллиметре от края узкого рукава, который украшали те же жёсткие кружева, что и ворот.

— Цветы, — пробормотал он, будто говорил сам с собой. — Забавно. Хотя глупо было ожидать чего-то другого…

— Что? — переспросила растерянная Флор, и Алекс поджал губы, словно ему помешали. Какое-то время он ещё разглядывал заинтересовавший его узор, прежде чем поднял взгляд и посмотрел Флор прямо в глаза. А она вдруг поняла, что сейчас захлебнётся в тех странных и новых эмоциях, которые вдруг резанули где-то в груди и рухнули в ноги. Никто и никогда на неё так не смотрел. И никогда и ни на кого так не смотрела она.

— Полагаю, пришёл мой черёд, — донёсся до неё тихий голос, пока она разглядывала глубоко посаженные глаза и впалые щёки, скривившийся в улыбке тонкий рот и, конечно же, ямочку на выдававшемся вперёд подбородке. Алекс был чертовски красив и некрасив одновременно, а ещё почему-то до ужаса знаком.

— О чём вы? — тем не менее спросила Флор, почти заставив себя слушать, что ей говорили.

— Игра. Вы сделали свой ход, теперь я просто обязан совершить свой. Так будет, как минимум, справедливо.

— Не думаю, что я кому-нибудь интересна, — поджала губы Флор и отвернулась.

Меньше всего она хотела окунаться в реальность, но тут Алекс позволил себе нечто немыслимое, коснувшись её подбородка, и она оглянулась.

— Не интересна? Серьёзно? — он хохотнул и покачал головой. Сцепив за спиной руки, он отступил и посмотрел на неё сверху вниз, прежде чем медленно и чётко проговорил: — Вы самое интересное существо, что я встречал.

Флор замерла, а потом вдруг невоспитанно фыркнула.

— Тогда у вас удивительно скучная жизнь.

— А у вас чертовски дерзкий язык.

— Вы уже начали свой анализ или пока просто констатируете факты?

Алекс громко рассмеялся, отчего внутри Флор что-то радостно сжалось, и тряхнул головой. Длинные русые пряди упали ему на лицо, скрыв опасную ухмылку.

— Откуда вы, чёрт возьми, такая взялись? — спросил он, но тут же поднял руку, останавливая уже открывшую рот Флор. — Нет, не говорите. Я сам.

Он опять чуть склонил голову набок, окинул взглядом и заговорил:

— Вы удивительно нахальны, но никогда не переходите границ. Вам знакомо почтение, но, уверен, большая часть людей в этом зале не вызывает у вас того пиетета, который вы обязаны демонстрировать. Я видел вас на официальной части. И, должен сказать, это опасная черта, но мне нравится, с каким смирением вы осознаёте своё положение. Это достойно уважения, потому что в вас достаточно гордости, чтобы держать голову прямо даже сейчас.

— Я просто пока не понимаю, это оскорбление или же комплимент.

Алекс протянул руку и неожиданно коснулся края зелёных кружев на плече Флор.

— Ни то и ни другое. Просто факт. Вы очень умны. Я бы сказал, опасно умны. Особенно для того идиота, который, наглотавшись самодельного пойла из остатков гнилья, с чего-то решил, будто сможет своим пьяным нахальством взять вашу дерзость. Вы предпочитаете растения живым людям, не привязываетесь, не доверяете, но постоянно о чём-то мечтаете. У вас темперамент учёного, хотя вы прекрасно знаете своё место, и в этом ваша основная проблема. Всё внутри вас хочет и требует большего, но упирается в одну банальную и несправедливую вещь. — Алекс замолчал, а потом медленно провёл по руке Флор, и даже сквозь ткань она ощутила это прикосновение. — Будь всё немного иначе, и цвет вашего платья сегодня был бы светлее и ярче, соответствуя вашему статусу и уму. Возможно, как вот эти цветы. Но вы живорождённая, а ещё нагло соврали мне о своём имени.

Он замолчал, а Флор, что до этого слушала его с ехидной улыбкой, вздрогнула и отшатнулась. Бокал полетел вниз, но Алекс, кажется, был к чему-то такому готов, потому что не глядя легко подхватил зелёную склянку и вложил обратно ей в руку.

— Как вы узнали? — спросила она и подняла испуганный взгляд. Алекс пожал плечами.

— Оно просто вам не подходит.

— Так себе объяснение, — проворчала Флор и машинально сделала глоток, стараясь скрыть неловкость. Она была растеряна и, наверное, впервые за этот вечер напугана, не зная, чего ждать от столь необычного, но явно намеренного откровения. Однако в этот миг неведомый напиток слегка обжёг нёбо, и она закашлялась от удивления. — Что это?!

— Вы никогда не пробовали игристой воды?

— С чего бы? Как вы только что любезно напомнили, я живорождённая. Ну а раз так, то моё место под самой крышей, и знаете, обычно туда не доносят подобных изысков.

Алекс недовольно поморщился.

— Я… не подумал. И не хотел вас обидеть, — вздохнул он, а потом легонько подтолкнул её руку. — Попробуйте ещё. На второй раз эта штука кажется намного приятнее.

Флор с подозрением уставилась в свой бокал, не зная, стоит ли рисковать.

— Вы же понимаете, что будет, если меня обнаружат здесь вот с этим… в руках? — Она слегка качнула фужером и подняла взгляд на Алекса, а тот смотрел на неё спокойно и прямо. — Это не шутки. Мне и правда нельзя.

— А если я скажу, что разрешаю?

— Не думаю, что у вас есть подобное право.

— И всё же? — Теперь Алекс смотрел в упор, и Флор не выдержала. Она отвела взгляд и вздохнула.

— Давайте начистоту. Я понятия не имею, кто вы такой: сам Канцлер, Суприм или попросту сумасшедший. А у меня не то положение, чтобы доверять первому встречному, даже если он приводит меня в индивидуальную ложу, ведёт себя столь любезно, а потом пытается напоить. Правда, я благодарна вам за внимание, но, согласитесь, единственное верное для меня решение будет прямо сейчас вежливо попрощаться и тихо уйти.

Она поджала губы, не зная, как ещё объяснить, и оглянулась в поисках, куда бы поставить бокал, но в этот момент послышался тихий смешок. Флор обернулась. Алекс смотрел на неё с каким-то неожиданным умилением, прежде чем фыркнул и закатил глаза.

— Тихо и вежливо — это не ваш стиль. Пейте, дерзкая девчонка. Пейте, а потом я кое-что покажу. Обещаю, вам это понравится.

— Вы не слышали, что я сказала?

— Слышал. Каждое слово. А теперь услышьте и вы меня. — Алекс шагнул вперёд и замер перед Флор, глядя на неё так серьёзно, словно собирался то ли клясться, то ли оглашать приговор. — Я никогда не причиню вам вреда. Что бы вы ни сказали, что бы ни сделали, это останется правилом между нами.

— Не говорите, о чём не знаете, — одними губами произнесла Флор.

— Я не причиню вам зла, — с нажимом повторил Алекс, а потом так же чётко добавил: — Вы вызываете другое чувство.

Флор подняла на него растерянный взгляд.

— Какое же?

— Вас хочется защищать, — негромко произнёс он и едва заметно усмехнулся. — Довольно неожиданное ощущение, но при этом привычное. Я постоянно что-нибудь защищаю.

— Вы весьма своеобразный альтруист, — пошутила донельзя смущённая Флор.

— Вряд ли меня можно назвать именно так.

— Но ваши слова говорят мне об этом.

— Не каждое слово соответствует действию, — отчеканил Алекс, и Флор отвела взгляд.

— Да. Это я уже знаю.

— Тогда пейте, и закончим на сегодня нелепые споры. Вперёд! — скомандовал он, и под его пристальным взглядом Флор сделала глоток.

В этот раз жжения не было, только сладость, которая осела на языке и неожиданно растеклась где-то в груди. Она прокатилась тёплым шаром по всему телу и будто зажгла на кончиках пальцев маленькие огоньки. Стало жарко, и Флор невольно прижала ладонь к горячей щеке.

— Думаю, мне хватит, — пробормотала она.

— Вот как? Я ожидал от вас большего, — хохотнул Алекс, но забрал протянутый бокал, и Флор услышала тихий звон. Значит, столик здесь действительно где-то был, но теперь это её почти не волновало. В голове поселилась лёгкость и безмятежность.

— Это довольно опасная штука.

— Если пить в таких же количествах, как ваш сегодняшний ухажёр, то конечно, — послышалось фырканье, затем характерный щелчок замка, а потом в приоткрытую дверь хлынул яркий свет коридора. — Пойдёмте. У меня есть немного времени до конца этого мракобесия, и хотелось бы провести его с пользой.

Он посторонился, давая Флор возможность пройти, и она уже было двинулась к выходу, но вдруг замерла рядом с Алексом и повернулась к нему.

— Зачем вам это? — спросила она, на что получила в ответ весьма хитрую ухмылку.

— Если уж я решил, что сегодня мы нарушаем все правила, то будем нарушать их по полной. Вперёд! — Он слегка подтолкнул Флор в спину, и разговор оборвался.

Когда они вышли в коридор, там было пусто и даже прохладно. После тёплого воздуха ложи, неизбежные сквозняки пустого пространства вынудили Флор поёжиться.

— Так чем вы всё-таки занимаетесь? — спросила она, когда они миновали ряд закрытых дверей. Только один раз где-то тихо скрипнули петли, но Флор никого не увидела.

— Ваши догадки были очень близки. Можно сказать, я занимаюсь и охраной Щита, и людей. Города в целом.

— Наверное, довольно хлопотное занятие.

— Вы даже не представляете насколько. Особенно когда кому-то приходит в голову, что правила созданы для всех, кроме него.

Флор рассмеялась.

— Вы говорите прямо как мой знакомый.

— Знакомый?

— Да. Он ужасно злится всякий раз, когда ему кажется, что я недостаточно сознательный гражданин.

— Так, может, он просто переживает за вас?

Она бросила на Алекса насмешливый взгляд и невоспитанно фыркнула, покачав головой.

— Нет. Это точно не про него.

— Почему?

— Потому что такова жизнь, — отрезала Флор.

Веселье в груди резко померкло, когда на ум пришла мысль, что только в полном бреду Артур Хант станет переживать за жизнь и здоровье надоедливой Мэй. И хотя в этом не было ничего ни обидного, ни удивительного, но на мгновение Флор ощутила жалость к себе. Порой быть ненужной вообще никому было до ужаса сложно.

— Возможно, таковой она кажется только вам? Ведь когда постоянно спасаешь какого-то человека, сложно объяснить это исключительно любовью к работе.

Флор вздрогнула и удивлённо посмотрела на шедшего рядом Алекса.

— Я вам об этом не говорила! — ошарашенно пробормотала она, не понимая, в какой момент проболталась. Но тут Алекс скосил на неё взгляд и вздохнул.

— Это написано на вашем лице. К тому же… — и тут он как-то невесело хохотнул, — даже я умудрился вас сегодня спасти. Вашему знакомому следует лучше за вами приглядывать.

— Возможно, — прошептала Флор и с каким-то удивившим даже её смирением вдруг поняла, что вовсе не против.

— Нам сюда! — прервал её невесёлые размышления голос Алекса.

Флор подняла голову и вдруг поняла, что они стоят перед скоростными лифтами. Она вопросительно посмотрела на своего полного тайн спутника, но тот невозмутимо пялился в хромированные створки и, кажется, был чертовски собой доволен. По крайней мере, его рот кривился в коварной ухмылке. Ну а в лифте Алекс вообще повернулся таким хитрым образом, чтобы загородить светившуюся этажами панель. Флор не знала ни куда они едут, ни чего ей стоило ждать, однако выпестованная жизнью Города осторожность молчала. Та вообще не подавала признаков жизни с момента знаменательной встречи с Алексом в коридоре. По неясной причине чутьё доверяло этому человеку, а Флор доверяла чутью. Впрочем, как только под тихий звон кабина остановилась, а двери с тихим шорохом распахнулись, она мгновенно прокляла свою наивность.

— Вы безумец! — прошипела она, во все глаза уставившись в коридор, куда привёз её Алекс. Она стояла на пороге лифта и боялась даже шагнуть, чтобы мгновенно не испепелиться на месте за нарушение всех правил Башни и Города. — Форменный сумасшедший! Куда вы меня привезли?

— Это картинная галерея, — невозмутимо пожал плечами Алекс.

— Канцлера! — голос Флор сорвался на хрип.

— Вообще-то Суприма, но он здесь почти не бывает, — всё так же небрежно бросил невесть отчего развеселившийся Алекс. — Вперёд.

— Мне нельзя! Мне нельзя сюда! — замотала головой Флор. Боже! Это уже слишком! Она оглянулась и умоляюще посмотрела на Алекса, но тот сцепил за спиной руки и нагнулся, едва не стукнувшись с Флор носами.

— Вам нельзя, но можно мне. Впе-рёд, — по слогам повторил он и улыбнулся. А она всё никак не могла решиться.

— Да кто вы такой, чёрт побери? — воскликнула она и получила странный ответ:

— Сегодня я Алекс, а вы Руфь. И, по-моему, этого достаточно.

Нет, это определённо было не так, но когда Флор уже открыла рот для нового спора, створки лифта дёрнулись, чтобы закрыться, но мужская рука оказалась быстрее. Она упёрлась в тяжёлые двери, и те затихли. Ну а Флор услышала:

— Пожалуйста. Вы не пожалеете. Обещаю.

И было что-то в сером взгляде действительно настолько умоляющее, что в груди стало вдруг горячо. Сначала немного, словно там был маленький шарик, но в следующий миг тот разросся и заполнил, кажется, каждую клеточку тела. И Флор вдруг поняла — это эмоции. Самые настоящие, неподдельные, новые. Незнакомые. Они словно пытались прорезаться сквозь сухую и заскорузлую почву, отчего было одновременно и больно, и хорошо. Она пока не понимала, что это. Нежность? Симпатия? Об этом страшно было даже подумать, но впервые за все свои годы Флор вздохнула с полным осознанием, что она человек. Да, ради этого действительно стоило жить. И, наверное, можно было бы умереть. Руфь бы ею гордилась… А потому она повернулась и сделала первый шаг в обитый красным деревом коридор. Редкая редкость! Неслыханное богатство! Утерянная красота! Но не это волновало Флор, которая никогда не видела ничего подобного, а то, что позади неё расцветала чужая радость. Алекс был счастлив, и это почему-то казалось ей важнее всего.

Они молча шли мимо настоящих картин — больших и маленьких, в тонких рамах и украшенных огромным золотистым узором, ярких и почти полностью потемневших от времени. И Флор скользила по ним осторожным взглядом, пока вдруг не зацепилась за невозможную синеву и не остановилась. Она застыла, глядя на краски, что пережили так много, а потом неожиданно прошептала:

— Никогда не видела такого неба.

— Я не ценитель подобного анахронизма, но эта картина единственная, что меня завораживает.

— Почему? — оглянулась Флор и увидела лёгкую улыбку.

— Она напоминает мне об одной… знакомой.

Флор посмотрела на ярко-синее небо с одним единственным белым облаком на горизонте и вдруг поняла, что почти может представить и запах нагретой солнцем травы, и порывы сухого, жаркого ветра, и даже шорох стоявшего вдалеке леса. Это было так удивительно, что она невольно подалась вперёд, но тут её осторожно взяли за локоть.

— Пойдёмте. Картины — это, конечно, прекрасно, но я привёл вас сюда не для этого.

С этими словами Алекс развернулся и стремительно зашагал дальше по коридору. Ну а Флор, бросив заинтригованный взгляд на нарисованное небо, поспешила следом. Интересно, кем была Алексу эта… знакомая?

Они остановились около больших и тяжёлых дверей в самом конце галереи. Их прочный металл, казалось, мог бы выдержать даже небольшой взрыв, и Флор удивилась. Интересно, чему на вершине охраняемой Башни вдруг потребовалась такая защита? Однако в тот момент, когда перед её лицом раскрылись надёжные створки, все вопросы исчезли. Она сделала вздох и блаженно зажмурилась.

Возможно, виной тому, что у Флор закружилась голова, был странный напиток. А может, усталость этого вечера. Но, скорее, тот пряный и тонкий аромат настоящих цветов, что вырвался из плотного сумрака и закружился вокруг, стоило ей сделать шаг в наполненное влажным воздухом помещение. Раздался едва слышный щелчок, и тёплый свет озарил настоящее царство природы, вынудив переливчато зачирикать разбуженных птиц. Из груди Флор вырвался восторженный вздох.

— Мне показалось, вам здесь понравится, — прозвучал рядом тихий голос Алекса.

— Это продолжение игры, или вы сейчас серьёзны? — машинально спросила она, не в силах насмотреться на ровные ряды тонких деревьев, что уходили в глубь утопавшей в зелени тропки. Где-то журчала вода.

— А кто сказал, что я не был серьёзен тогда? — шепнули Флор на ухо, и она улыбнулась. — Ну так что, я прав?

Она замерла. Застыла на мгновение, а потом резко повернулась, не в силах выразить то восхищение и благоговение при виде подобного чуда. Этот сад действительно был самым настоящим волшебством, от которого у Флор задрожали руки и навернулись слёзы! Она открыла рот, но так и не смогла ничего сказать. Просто смотрела на Алекса, который стоял, прислонившись к двери и скрестив на груди руки. Его чёрный китель почти сливался с охапкой раскинувшихся рядом плотных тёмно-зелёных листьев, а на лицо падала тень, но Флор знала, что он улыбался.

— Идите, — проговорил он из своей темноты. — Я же знаю, как вам не терпится.

— Откуда? — выдохнула Флор, на что Алекс пожал плечами, или ей так показалось, потому что он будто ещё больше скрылся во мраке.

— Вы сама здесь, как один из цветов, — пришёл едва слышный ответ, и щёки Флор вспыхнули от столь неожиданного откровения.

Но, не зная, что можно на это сказать, и совершенно растерявшись, она просто кивнула и торопливо направилась в глубь Оранжереи.

Флор шла, однако то и дело останавливалась, чтобы осторожно коснуться больших тяжёлых белых соцветий, что росли вдоль всей тропинки. И стоило ей только дотронуться, как они немедленно роняли свои лепестки на тёмный гравий дорожки и усыпали песок под ногами, словно далёкими звёздами. Сок их бутонов был липким и сладким, а аромат — лёгким, но пряным, как тот самый напиток. Где-то в ветвях осторожно переговаривались певчие птицы, но из-за густой листвы их было не видно. Флор чувствовала, будто находится в ожившей сказке; в том мире, который ни разу не видела, но уже так сильно любила. Это была мечта, которая вдруг стала реальной. И она брела через этот мифический лес, чувствуя, как царапают кожу ладоней острые края узких листьев; как цепляют подол длинного платья невидимые в темноте ветви, словно хотели её задержать; как скрипит под ногами утоптанный гравий. Здесь сладко пахло землёй, влагой и жизнью.

Она остановилась, когда дорожка неожиданно вывела её к небольшому фонтану. Оранжерея не была такой уж большой, но здесь нашлось место даже для такой красоты. И в свете искусственных ламп блеск воды, что торопливо стекал с одного яруса на другой, казался чудным и призрачным. Не задумываясь, что именно делает, Флор машинально подставила исцарапанные листьями руки под тонкую холодную струйку и почувствовала, как успокаивается раздражённая кожа. Она ни о чём не жалела. Это было прекрасно. И в этот момент, когда Флоранс задумчиво смотрела, как стекает по пальцам вода, за спиной замерли чьи-то шаги.

— Здесь сумрачно даже днём, — проговорил неожиданно очутившийся рядом Алекс. — Хоть Оранжерея и находится почти на самой вершине, а Щит не отражает солнечный свет, деревья здесь будто пожирают его.

— Вам не нравится это место, — заметила Флор и стряхнула с рук холодные капли. — Почему?

— Не вижу в нём смысла.

— Это красота. У красоты нет и не может быть смысла, кроме самой красоты. Разве не так?

За спиной Флор ненадолго повисло молчание, а потом она вдруг почувствовала лёгкое прикосновение к шее, плечу, руке…

— Возможно, — прошелестело так близко, словно голос прозвучал у неё в голове.

Флор ощутила, как щекочет чужое дыхание, а потом что-то тёплое коснулось кусочка покрытой мурашками кожи в том месте, где заканчивался кружевной ворот платья. Дыхание сорвалось, и в этот момент мужские руки крепко, но осторожно сжали напряжённые плечи.

— Что… Что вы делаете? — Флор вцепилась в борт каменной чаши, в инстинктивной попытке обрести хоть немного опоры, но тут над ухом раздался едва слышный смешок, и руки предательски задрожали.

— Позволяю себе лишнего, — пробормотал Алекс и сжал её плечи немного сильнее. — Мне кажется, это очевидно.

И Флор хотела бы возразить, сказать, что не стоит… что она, вообще, против! Но в этот момент мужские губы сначала коснулись виска, обожгли дыханием скулу, а потом впились в шею прямо сквозь плотное кружево. Но она ощутила и едва слышно вздохнула, когда Алекс попытался дёрнуть в сторону жёсткий ворот, а потом зарычал, поняв, что тот не поддаётся. Вышитые цветы больно царапнули тонкую кожу, оставляя на той грубый след, но следом за этой болью пришла череда поцелуев.

— Прости… прости, — услышала Флор.

Последовал торопливый шорох, тихо упали на гравий перчатки, а в следующий миг стало легче дышать. Удавка, которую будто надели на шею, исчезла, и воздух Оранжереи коснулся обнажённой спины. Ну а следом пришло осторожное касание горячей руки, и Флор ощутила его так ясно, что застыла и, кажется, не могла даже вздохнуть.

Кончиками пальцев Алекс медленно скользил вниз от самой шеи, где ещё чувствовалась саднящая боль, и медленно очерчивал каждый из позвонков. Его дыхание было настолько глубоким, что Флор в нём потерялась, чувствуя, как с каждым вздохом где-то в груди растёт напряжение. Оно напоминало приятную боль или предчувствие, и, когда вслед за пальцами кожи опять коснулись сухие губы, стало понятно — вот оно. И эти тянущие ощущения нарастали вместе со смелостью поцелуев, которые теперь больше напоминали укусы, пока руки Алекса торопливо стягивали с плеча Флор уже наполовину расстёгнутое платье. Боже, а она ведь и не заметила!..

— Я уже люблю и ненавижу его, — прошептал Алекс, утыкаясь носом ей в шею. И Флор чувствовала, как он улыбался, отчего невольно улыбнулась в ответ. — Отдал бы всё на свете, чтобы сорвать его прочь, но ты в нём так хороша…

Она всхлипнула, когда Алекс принялся вновь покрывать поцелуями её плечи, спину и даже затылок, согревая дыханием шрам от клейма. Казалось, его губы везде. Острые зубы были готовы в любой момент прикусить разгорячённую кожу, а руки с каждой секундой всё сильнее и крепче сжимали талию Флор. Но в тот миг, когда Алекс действительно впился в интуитивно открытую для него шею, раздался стон. Громкий. Неприличный. Такой постыдно откровенный, что оба застыли. Он звенел в ушах, и лишь через несколько мучительно долгих секунд Флор вдруг поняла — это она! Это её голос. Её желание. Её почти что признание!.. Она испуганно дёрнулась, но руку, что запоздало взметнулась к приоткрытому рту, немедленно перехватили и прижали к груди, где неистово билось сердце. Казалось, оно сейчас выскочит прочь.

— Не надо! Даже не смей, — прорычал Алекс, а потом обнял так крепко, что у Флор перехватило дыхание. Он прильнул щекой к её макушке и вдруг прошептал: — Ты ведь тоже чувствуешь. Вот здесь.

Он прижал руку Флор сильнее к груди. Туда, где минуту назад зародилась та самая щемящая боль, что теперь растеклась по всему телу и шумела в ушах. От неё немели кончики пальцев, чуть покалывало в предвкушении губы и хотелось лишь одного: повернуться, посмотреть в глаза и…

— Чувствуешь? — повторил едва слышно Алекс, и она прошептала:

— Да.

— Если этооно… Есливсёправда… Если всё окажетсятак… Ты ведь понимаешь, чтоэтозначит для нас? Понимаешь? — Алекс спотыкался и говорил торопливо, но она действительно поняла. Не могла не понять, а потому быстро кивнула.

— Да.

— Нас с тобой уничтожат. — Он невесело хохотнул, а потом вдруг прижался губами к виску Флор и стоял так долго-долго, пока вдруг не прошептал. — Но мне теперь всё равно.

И услышав это, по сути, признание, Флор повернулась в его руках и посмотрела прямо в глаза. Они потемнели, или так казалось в сумрачном полумраке, но в них будто что-то невидимо изменилось. Флор не знала, почему так случилось. Она вообще не понимала ни себя, ни этого незнакомца. И, возможно, он и правда чем-то её опоил, но чувство в груди, которое при взгляде на эти скулы, на ямочку на подбородке, при звуках голоса расцветало словно тот самый пышный белый цветок, кричало — всё правильно. Флор нигде не ошиблась. А потому она осторожно высвободила из тёплой мужской ладони свою руку, которую Алекс всё ещё прижимал к груди, и коснулась лба, висков, тяжёлых надбровных дуг. Она мягко провела пальцем по немного колючей впалой щеке, а потом встала на цыпочки и осторожно прижалась губами к линии подбородка, туда, где темнела такая знакомая ямочка.

Алекс на мгновение замер, а потом вцепился в чашу фонтана позади Флор, не давая сдвинуться с места, да она и не собиралась.

— Поцелуй меня, — вдруг попросил он, и Флор растерялась.

Она на секунду зажмурилась, а потом честно призналась, чувствуя, как горят от стыда обычно бледные щёки.

— Я не умею. Я не знаю… Я никогда не…

Договорить Флор уже не успела. Стремительно выпрямившись, Алекс аккуратно взял в ладони её лицо и коснулся губами уголка рта, щеки, кончика носа, глаз… Он целовал так легко и быстро, что Флор не успевала.

— Я научу. Я покажу, — шептал он, скользя языком по линии челюсти и тонкой шее.

И Флор задыхалась, пока из груди не вырвался новый стон, который заставил Алекса улыбнуться. Она почувствовала, как растянулись в усмешке его тонкие губы, которые опять танцевали на её горячих щеках и полуприкрытых веках. И тогда тело само вдруг потянулась вперёд. Её руки взметнулись вверх, обвивая напряжённую шею, а потом пальцы утонули в длинных густых волосах. Они коснулись горячей кожи, а в следующий момент Флор ощутила то, что заставило её сердце выбить восторженную дробь. Клеймо! У Алекса действительно было клеймо. Старое, явно никем и никогда не обновлённое, но она провела по контуру подушечкой пальца и заглянула ему в глаза. В следующий миг Флор сжала кулак, вынудив Алекса задрать голову, чуть прикусила солоноватую на вкус кожу, под которой неистово бился пульс, а потом притянула его к себе и прижалась губами к губам.

Дальше всё случилось само. Рот Алекса внезапно оказался горячим, или так показалось ошеломлённой собственной смелостью Флор, которая едва успевала отвечать на становившийся всё более жёстким и требовательным поцелуй. Платье давно сползло с плеч и, наверное, обнажало чуть больше, чем надо, но никто этого не замечал. Всё, что волновало в этот миг Флор, — эхо дыхания, контур клейма, спрятавшегося в густых волосах, и сладость, что оставалась на языке после каждого поцелуя. Она, похоже, сходила с ума, но это было так правильно и прекрасно, что сначала Флор даже не услышала раздавшийся свист, и удивлённо взглянула на вдруг застывшего Алекса, который смотрел в одну точку куда-то поверх её плеча.

— Ну и ну, — послышался чужой голос, и Флор вздрогнула, наконец понимая, что они не одни. — Это Мэй? Хант, ты серьёзно?

Раздался недоверчивый смешок, а потом кто-то откашлялся.

— Нет, я, конечно, всё понимаю…

Голос прервался невнятным бульканьем, которое наверняка означало попытку не заржать в голос. Однако в этот момент Алекс слегка повернул голову, и бурное веселье у него за спиной резко оборвалось. Похоже, было достаточно даже полуоборота, чтобы неизвестный тут же вспомнил своё место. Ну а Флор ничего не понимала. Кто этот человек? Что он здесь делает? Однако затем Алекс заговорил, и она никак не могла догадаться зачем. Он ведь не Хант. Здесь вообще не было Ханта!

— Что тебе надо? — холодно процедил он, так и не пошевелившись.

Его руки всё ещё держали не шелохнувшуюся Флор. Она чувствовала тепло ладоней своей спиной, ощущала, как успокаивающе рисует линию вверх и вниз большой палец, но связать всё воедино пока не могла.

— Время, — пришёл ответ. — Канцлер ждёт.

Она перевела на Алекса испуганный взгляд, и вдруг увидела, как он на мгновение прикрыл глаза. Так, словно хотел ещё ненадолго задержать эту реальность. Но Флор по-прежнему отказывалась понимать — почему! Что произошло? Но тут…

— Хант…

— Иди, я сейчас буду.

— Но Канцлер…

— Пошёл вон! — рявкнул Алекс, и в этот момент до Флор наконец-то дошло.

То, с каким ужасом она шарахнулась в сторону от немедленно отпустившего её мужчины, отозвалось в лёгких болью. Их будто свело, и Флор хватала ртом воздух, пока судорожно пыталась застегнуть платье. Перед глазами плыло. Восхищавшая ещё минуту назад зелень вдруг скаталась в грязный некрасивый комок и налипла на веки, мешая увидеть, что происходит. Да Флор и не хотела. Она слышала, как стих хруст гравия под ботинками, чувствовала, что они снова остались одни, но так и не повернулась. Только когда её онемевших пальцев, которые всё боролись с мелкими крючками, коснулись чужие тёплые руки, она дёрнулась и едва не упала. Хант успел подхватить её в последний момент.

Хант…

Флор зажмурилась и вдруг почувствовала, как неистово защипало глаза.

Артур Хант…

И что это? Она плачет? Похоже. Но не из-за него, даже не из-за обмана. Из-за себя. Своей глупости, наивности и полного ощущения безнадёжности. И потому она резко, даже грубо вывернулась из осторожных объятий и отступила, так и не найдя в себе сил повернуться. Послышался тихий вздох.

— Ты сердишься, — Хант не спрашивал. Да и зачем? Всё и так было очевидно. Однако он, очевидно, решил добраться до сути проблемы, — ну или просто в очередной раз издевался, — потому что вдруг поинтересовался: — Почему?

— Мне кажется, это очевидно, — передразнила его Флор и опять принялась сражаться с крючками.

— Я бы так не сказал, — осторожно заметил Хант и попытался было помочь, но получил удар по рукам и, кажется, рассердился. — Да что, чёрт возьми, такого произошло? Да, я соврал. Но ты солгала первая. Не находишь, что это был уместный обмен в той ситуации?

— Я нахожу, что ситуация была вообще неуместна, — отрезала Флор и всё-таки повернулась. Она посмотрела в серые глаза, которые оказались так неожиданно близко, и потому заметила, как те задумчиво прищурились.

— Отчего же? — тихо спросил Артур Хант и так знакомо склонил голову набок. Боже! Где были её глаза раньше?

— Ответ записан в наших генетических картах. Это невозможно.

— По-твоему, я должен руководствоваться именно этим? Сухой математикой, которая нашла в наших генах слишком много различий?

— Да, — отрезала Флор. — Иначе это непрофессионально, оскорбительно и более чем унизительно.

Она поджала губы и отвела взгляд. Ну а Хант медленно выпрямился и задумчиво на неё посмотрел, словно пытался понять, что именно Флор хотела до него донести. Наконец, он медленно проговорил:

— Ты хочешь сказать, что тебя оскорбляет моё внимание?

Господи! Флор едва не расхохоталась от абсурда. Кто сошёл с ума? Он? Она? Они вместе?

— Ты Артур Хант — глава службы Карателей, приверженец идеологии и политики Суприма и Верховного Канцлера.

— То есть, проблема лишь в этом. В том, кто я есть.

Хант отвёл взгляд, равнодушно уставившись на мирно журчавший фонтан, а потом поджал и без того тонкие губы.

— Я тебя понял, — ровно произнёс он и снова посмотрел на неподвижно стоявшую Флор.

Он разглядывал её долго, словно исследовал взглядом каждый изгиб, каждую чёрточку или неровность. И когда это уже стало невыносимо всё-таки отвернулся. Флор видела, как одним быстрым движением Хант поднял валявшиеся на дорожке перчатки, проследила, как он натянул их на изуродованные излучением руки, и неожиданно прикрыла глаза. Всё вышло так глупо!

Неожиданно она ощутила осторожное прикосновение к своему подбородку, а потом кто-то знакомо, но настойчиво вынудил её поднять голову вверх. Флор осторожно вздохнула и посмотрела в глаза Артура Ханта. Его взгляд показался удивительно нежным…

— Можешь оставаться здесь, сколько захочешь, — тихо проговорил Хант. — Я привёл тебя сюда, зная, что только ты сможешь по-настоящему оценить и восхититься этим местом. И я не планировал обидеть тебя, оскорбить или унизить. Нет. Никогда. Наоборот, мне хотелось сделать тебя немного счастливой. И я надеюсь, что мне удалось. Хоть чуть-чуть.

С этими словами он едва заметно улыбнулся, а потом легко коснулся губами её прохладного лба и отпустил. Флор успела только растерянно моргнуть, но Хант уже скрылся в темноте, и ни один из больших листьев, что закрывал собой дорожку, не шелохнулся.

Она осталась одна. И в этом одиночестве Флор стояла в тишине Оранжереи, вдыхала её влажный воздух и думала. Думала, что в этот вечер она была действительно счастлива. И что причиной тому огромное солнце внутри, которое не утихало, а разгоралось с каждой секундой сильнее. Флор прижала руку к груди и со всей силы зажмурилась.

«Если этооно… Есливсёправда… Если всё окажетсятак… Ты ведь понимаешь, чтоэтозначит для нас? Понимаешь?» — словно наяву услышала она шёпот и вдруг распахнула глаза, невидяще глядя перед собой.

Она поднесла руку ко рту, борясь с накатившим волнением, а потом медленно отняла и уставилась на ладонь. Пальцы до сих пор будто чувствовали неровный контур почти стёршихся букв. Знал ли Артур об этом? Нет, вряд ли. Клеймо было старым и почти не отличимым от обычного шрама, но Флор чувствовала, что не ошиблась. Она знала, что ищет, и, конечно, нашла. Нашла, потому что…

«Сегодня я Алекс, вы Руфь…»

Флор всхлипнула и зажмурилась. Боже, какая насмешка! Они не могли выбрать других имён, то ли чувствуя всё подсознательно, то ли просто история вдруг с чего-то решила, что пришло время зайти на второй круг.

Алекс и Руфь. Алекс и Руфь…

Перед глазами вдруг появилось лицо мёртвой Мессерер с ямочкой на подбородке, и в этот момент в голове Флор будто взорвался целый калейдоскоп мелких деталей. Она медленно открыла глаза и прошептала во влажную тишину:

— Алекс. Руфь. AR2_r.Алекс, Руфь… Артур! Дура! Всё же было так очевидно!

Она судорожно выдохнула, помедлила ровно секунду, а потом со всех ног, путаясь в юбке дурацкого платья, бросилась прочь из оранжереи. Больше её не привлекали ни цветы, ни деревья, всё, что хотела увидеть Флор — затянутую в чёрную ткань напряжённую спину.

Однако в галерее никого не было. Здесь неожиданно оказалось так тихо, словно Артур растворился в обитых красным деревом стенах. Так что Флор остановилась, а потом закусила губу. Как и всегда, после ошеломительных догадок на неё навалились сомнения, которые впились в мозг зудящей иглой. Что, если она всё же ошиблась? Что, если Артур ей не поверит? Да и с чего бы вообще?! Этого человека взращивали в убеждённости, что он вершина селекции, так почему он должен верить каким-то словам? Флор нахмурилась, а потом решительно подошла к лифту и нажала нужную кнопку. Что же, есть только один способ узнать.

В Лаборатории было темно. Низко и глухо гудела аппаратура, нервно подмигивали индикаторы, а по стенам ползли отблески от уличных прожекторов. Где-то наверху Башни ещё шло веселье, но здесь, в дальнем «зубце», было тихо, пусто и неуютно. Флор поёжилась, но не стала включать освещение. Вместо этого она оставила небольшую щёлку в двери, что вела в тускло освещённый коридор, а сама направилась в сторону стола с инструментами.

Сделать соскоб было несложно. Ещё горели следы поцелуев, что были так прекрасно нескромны, а потому Флор твёрдой рукой провела по шее один раз, другой, третий… чувствуя, как скребёт плоское лезвие стерильного скальпеля по тонкой коже. До первой капли крови. Так плотно, как только получится выдержать. Флор зажмурилась, когда стало невыносимо, и проскребла последний раз, стараясь не зашипеть от острой боли.

На самом деле, она не сомневалась, что у неё будет достаточно материала. Господи! Да она вся была в Артуре и после этого вечера состояла из него, наверное, наполовину. А потому Флор никак не могла дождаться, когда закончится чёртов анализ.

Казалось, время тянулось мучительно долго. Она нервно вышагивала вдоль установки, то и дело бросая на неё раздражённые взгляды, и вздрагивала всякий раз, когда где-то вдали слышался шум. Флор не знала, как будет всё объяснять, если её обнаружат. Была слишком взвинчена и озабочена совершенно другим, чтобы даже подумать об этом. В голове кружились обрывки воспоминаний, от которых вновь неистово заходилось сердце, а губы опять и опять беззвучно шептали:«Нас уничтожат…»

О да! Флор в этом не сомневалась, но если её саму ждала бы обычная казнь, то Артур… Его тело наверняка повесят на один из зубцов Башни, а может, и на вершину, чтобы солнце и ветер испепелили изменника до конца. До иссушенной кожи. До белых костей. Пока новая Буря не развеет пыль его тела над Городом. От этого зрелища, что почти наяву предстало перед глазами, Флор прикрыла глаза и впервые отчётливо поняла, как ей страшно.

Наконец, не выдержав, Флор устало опёрлась локтями на установку и закрыла лицо руками. Сколько уже прошло? Час? Два? Нет, пожалуй, чуть меньше. Искал ли её Артур? Поднимался ли в Оранжерею? Скорее всего. Им так много надо было ещё обсудить! Но она слышала, как загомонила и стихла в конце коридора толпа; как отгрохотали на Площади глиссеры; как проскрежетал по проходившему рядом с окном виадуку последний гиробус. Гости разъехались, и в Башне наступила абсолютная тишина. И в этом звуковом вакууме раздавшийся за спиной сигнал установки показался оглушающе громким. Флор дёрнулась, повернулась и уставилась на экран.

Она знала, что именно обнаружит, не сомневалась ни на минуту, но всё же увидеть яркую, чёткую полосу именно там, где у Артура Ханта просто обязана была быть пустота, оказалось чем-то невероятным. Флор осторожно коснулась чёрточки, что обозначала наличие гена, и глубоко вздохнула. В голову сразу полезли тысячи мыслей: когда это случилось? Сегодня? Вчера? Месяц назад? А может, оно всегда было с ним, как было с Руфь и, кажется, с Алексом Россом, пока он сам не убил в себе сострадание? Ведь не обязательно доверять это науке, человек прекрасно справится со всем сам…

Почувствовав во рту горечь, Флор отыскала в архиве генетическую карту Руфь Мессерер и вывела на экран, сравнивая две такие похожие друг на друга картинки. Мать и сын. Теперь без сомнений, потому что анализ не врёт. Флор всхлипнула, резко и зло вытерла тыльной стороной ладони глаза и выключила установку. Она должна рассказать Артуру! Возможно, не сейчас… чуть позже. Когда он будет готов, и когда Флор найдёт такие слова, чтобы попробовать объяснить. Она не сомневалась, что Артур поймёт. Но ещё она знала, как ему будет больно. Теперь да. Но прямо сейчас у неё есть другая задача, которая ждёт, чтобы в кои-то веки наконец отомстить.

Флор резко повернулась и зарычала. Стивен. Она должна поговорить с ним прежде, чем произойдёт неизбежное. А потому, совершенно забыв про плащ и защитную маску, она бросилась в коридор, где нос к носу столкнулась… с Артуром Хантом.

Она налетела на него, едва открыв дверь. И, похоже, это уже стало своеобразной традицией, потому что Флор опять поскользнулась и, разумеется, непременно упала бы, не подхвати её Артур с такой лёгкостью, словно был к такому готов. Руки инстинктивно вцепились в плотную ткань, которая оказалась уже знакомым плащом, а под ним Флор ощутила твёрдый доспех. Она подняла взгляд и вдруг увидела кровь на разбитой губе. Что произошло? Откуда это? Что-то случилось?.. Тревога ядовитой змеёй скользнула в самое сердце, и она испуганно выдохнула.

— Вот ты где, — неожиданно облегчённо улыбнулся Артур, и сквозь затянувшуюся корочку по краям ранки проступили свежие красные капли. Но он не заметил, перехватил поудобнее свой черепоподобный шлем, а потом осторожно отпустил Флор. — Я искал тебя. Боялся… Неважно. Надо идти, иначе…

Идти. О нет! Нет-нет-нет! Только не сейчас! Там же ждал Стивен!

— Прости, — быстро прошептала Флор, понимая, что времени у неё почти не осталось. — Мне надо кое с кем переговорить, но я вернусь! Обещаю!

— Что? — нахмурился Хант. — С кем… Что происходит?

Он недоверчиво посмотрел на взволнованную Флор и явно хотел сказать что-то ещё, но в этот момент она быстро встала на цыпочки и уже знакомым жестом коснулась его подбородка. Артур настороженно замер, а Флор, поймав его взгляд, потянулась к нему и прижалась губами к губам, чувствуя металлический привкус крови. И снова внутри тяжёлым жгутом свернулась тревога. Что же случилось? Однако в этот миг Хант осознал, что происходит и рванулся вперёд, но Флор уже вывернулась из объятий. Она коснулась шершавой от шрамов руки и прошептала:

— Дождись меня. Я быстро.

— Флор! Куда… Чёрт, Флоранс!

Но она уже бежала по коридору и совсем скоро скрылась за поворотом.

Лёгкие уже жгло, когда она вылетела на главную лестницу перед Башней. Флор торопилась, боясь, что Артур не выдержит и последует за ней, а тогда не миновать катастрофы. Однако, чем ближе был центр городской Площади, тем медленнее она шла, пытаясь вглядеться в густую тьму, что поселилась по углам зданий.

— Где же ты? — шептала она. — Давай, Стивен! Выходи. Я знаю, ты здесь.

Флор нервно оглянулась, но вокруг была тишина. Ни шороха шагов, ни шелеста одежды. Она судорожно стиснула руки, кружа на месте, в поисках одного-единственного человека, но не находила его.

— Стив? — рискнула позвать Флор, и эхо разнесло имя по узким улицам, что словно лучи расползались от пустой Площади. — Мне надо тебе кое-что сказать. Это важно!

Но ничего не произошло. Тишина и темнота были по-прежнему абсолютны и ничем не выдавали спрятавшегося в них сепаратиста. Флор почувствовала, как где-то внутри нарастает безумное бешенство.

— Ты же сам просил меня об этом, ублюдок! Ты же приказал!

Она опять оглянулась, надеясь вот-вот заметить замершую в тени фигуру, но в этот момент над Городом пронёсся электронный визг, а следом в уши ударил сигнал тревоги. Сирена предупреждения взвыла коротко, но так испуганно, словно Город кого-то звал. Флор замерла. Она судорожно обернулась, пытаясь понять, откуда в этот раз придёт Буря, но начал накрапывать мелкий дождь и своей пеленой быстро скрыл тонувшие в сумраке улицы. Снова коротко взвыла сирена, и на этот раз в ней звучала настоящая паника. Флор зло выругалась.

Что же, если это была та самая провокация, то она удалась!

Над головой что-то вспыхнуло, и Флор задрала голову, уставившись в стремительно переливавшуюся сетку Щита. По окнам Башни заплясали сизые всполохи. Быстро… Как быстро наступала в этот раз Буря! Где-то с окраин эхо принесло лязг первой вставшей на Щит защиты, и в пустом сонном Городе этот звук вышел таким оглушительным, что Флор вздрогнула.

— Стив! — крикнула она, а следом в третий раз запричитала сирена оповещения, которой словно кто-то мешал заорать во всю мощь. Но Город пытался. Город отчаянно звал. — Хватит. Останови это!

Флор по-прежнему думала, что всё обойдётся. Что это опять дурацкие игрища Стивена. Но тут по земле первым предвестником надвигавшейся Бури побежала позёмка, и подхваченные уплотнившимся ветром капли дождя закружились над плитами площади, скрывая под собой надпись: «Город превыше всего!» Флор обернулась.

— Стивен… — прошептала она, испуганно шаря взглядом по сгущавшейся темноте.

Вдруг стало страшно. Воздух сгущался так неестественно быстро, что становилось всё сложнее и сложнее дышать, и Флор впервые вспомнила о позабытой в Лаборатории маске. Но когда она уже собралась было вернуться в убежище Башни, спрятаться от стремительно приближавшейся Бури, у дальней стены наконец-то мелькнула знакомая тень. Флор на мгновение задержала дыхание, а потом со всех ног побежала в ту сторону. И это стало ошибкой.

Она не поняла, когда на Город обрушился первый порыв. Задержав дыхание и плотно зажмурившись, Флор резко остановилась, спрятала лицо в сгибе локтя и стала ждать, пока стихнут предвестники Бури. Она мысленно считала секунды и слышала, как всё громче завывал на улицах крепнувший ветер. Он трепал полы тяжёлого платья, словно то был кусок старой ветоши, и пришлось наклониться вперёд, чтобы новый воздушный удар не сбил с ног. В четвертый раз завыла сирена, и её разгневанный клич ударил прямиком по ушам, заставив Флор содрогнуться.

Казалось, это длится целую вечность: вой, Буря, витавшая в воздухе пыль, что оседала на коже и проникала глубоко в лёгкие. Ох, потом будет больно… Но когда ветер утих, а Флор рискнула открыть глаза, она вдруг поняла, что не видит. Ничего. Только мелкую крошку из пустоши за пределом Щита. Та висела над Городом плотной завесой и будто готовилась в любой миг рухнуть и пожрать камни, стены, дома… Резко запахло озоном, Флор закашлялась, чувствуя, как обжигает здоровое лёгкое, а потом темноту прорезал розовый всполох. Он с треском взорвался буквально в нескольких метрах от замершей Флоранс, и мир наполнился звоном.

Она не знала, почему не побежала в этот момент. Не было ни одного объяснения, почему осталась стоять. Возможно, спасаться показалось бессмысленным, или у неё попросту не было сил, а может, мозг окончательно сдался, устав выживать. А потому разум покорно молчал, когда Флор повернулась и полной грудью вдохнула отравленный воздух, не ощущая, как плавятся ткани, и взвизгнул лишь в тот момент, когда алые всполохи вспыхнули прямо перед лицом. Но было поздно. Бивший в лицо ветер стал настолько густым, что она не могла шевельнуться и просто смотрела, как вместе со столбом пыли приближались красные блики. Флор вымученно улыбнулась.

«Тифон» оказался невероятно прекрасен. Настоящее чёрное волшебство!

И завороженная этим неестественным зрелищем, она попробовала поднять руку. Флор хотела дотронуться… в самоубийственном порыве дотянуться до одной из бесчисленных молний, что плясали так весело! Так задорно! Но… не смогла. Попросту не успела, потому что в этот момент Буря наконец-то достигла своего апогея и рухнула прямо на Город, перевалив за пластины Щита.

Но за мгновение до того, как Флор бы снесло этой волной… За миг до неминуемой смерти, кто-то схватил её за руку и дёрнул в сторону. А затем на лицо опустилась тяжёлая маска.