Босиком за ветром

7 глава. Бездонка и корона Индюка

Крис никогда не думал, что подерётся со страусами, не в его духе были и драки с пьяными людьми, тем более он не мог представить, что поучаствует в потасовке одновременно со страусами и алкоголиками. Это было настолько нелепо, что ни один самый абсурдный сон не смог бы соперничать с этим бредовым событием.

Наблюдая за Славкой, он, конечно, видел, что эти птицы не всегда дружелюбные, но её они слушались, периодически получали от неё пощёчины, но иногда и объятия. Крису не нравились страусы. Нелепые и громадные, со своими маленькими треугольными головками, покрытыми редкими перьями, больше похожими на шерсть, они напоминали ему недовольных старичков. Здоровенные такие, облетевшие одуванчики без приставки «божьи».

Со Славкой он почти не общался, но не мог не влезть в эту странную потасовку. А потом проводил её до трамвайных путей. Точнее, через них. Всю неделю после Дня здоровья они кивали друг другу, на этом их общение и заканчивалось. В институте странная Славка то и дело всплывала в разговорах. Вадим никак не мог расстаться с идеей соблазнить неуступчивую дикарку и периодически о ней вспоминал.

Недавно она снова стала темой обсуждения в их компании, да и не только в их. Чудаковатая Славка на уроке физкультуры пробежала дистанцию босиком, ещё и умудрилась обогнать большинство парней.

Катя деловито преподнесла эту новость с расчётом посмеяться над нелепой однокурсницей.

— Повезло, что сейчас тепло, а зимой что она делать будет?

Аня захлопнула зеркальце и улыбнулась.

— А зимой у нас физра в зале. Ей даже удобнее.

Вадим приобнял за плечи свою новую временную пассию с факультета филологии, нарочно сделал вид, что кислую мину Кати не заметил.

— Почему она вообще босиком побежала?

— Форму забыла. А вы знаете физрука, с ним шутки плохи, пригрозил незачётом. Славка стянула ботинки, запихнула в них носки и побежала. В платье и босиком.

Аня покосилась на Криса, мысль озвучила аккуратно.

— Вообще, она, конечно, странная, но любопытная. Да, Крис?

Он кивнул. Обсуждать Славку ему не хотелось, а ещё он боялся, что во время таких разговоров плохо держит лицо. Сложно было оставаться равнодушным и спокойным, когда ей перемывали кости или насмехались. Несколько таких бесед он уже оборвал, и Вадим стал на него поглядывать с особенной внимательностью. Он изображал из себя легкомысленного обалдуя, но порой проявлял редкую проницательность, вот и сейчас заметил реакцию Криса на упоминание Славки.

Их дружба родилась в первом классе. Сначала их посадили за разные парты, но они сами решили, что так неправильно, и сели вместе. Учительница рассаживала, а они снова притягивались друг к другу, как магниты. Оба учились сносно, поэтому она не стала спорить и оставила их в покое.

Вадим был единственным ребёнком в семье, вырос в любви и изобилии, ему никогда ни в чём не отказывали. Семья могла скорее остаться без оплаченной коммуналки, чем Вадим без новых наушников или скейтборда. Причём Вадим не воспринимал это как жертву или что-то особенное, для него это было нормой. В школе неожиданно оказалось, что он не центр мира и тут никто не будет прогибаться под его прихоти. Он тут же принялся со всеми ссориться и воевать. Их общение началось по классической детской схеме: если у нас общие враги, значит, мы друзья. Он сдружился с Крисом, таким же изгоем, но по другой причине. Одноклассники не выстраивались в очередь, чтобы приятельствовать с обидчивым и неповоротливым толстячком. Правда, Вадим вскоре выбился в лидеры и оброс знакомствами, а Крис не торопился заводить друзей. Всё так же болезненно реагировал на оскорбления и критику.

В средней школе они уже прекрасно обходились друг без друга и порой пересаживались, но всё так же дружили, правда, уже без детской восторженности и жертвенности, когда готов отдать любимую игрушку и принять любое наказание вместо или вместе с другом. Они чувствовали, что, несмотря на внешнее сходство, слишком разные. Научились принимать недостатки друг друга, как черты внешности, которые невозможно изменить. Ссоры случались, но заканчивались сами по себе, без выяснения, кто прав, кто виноват.

Они вместе ходили на ненавистную акробатику. Оба задержались на среднем уровне, вроде и не хуже всех, но не могли выбиться в чемпионы. Как однажды сказал обозлённый тренер, «присутствовали для наполнения группы».

В конце девятого класса Вадим неожиданно увлёкся прыжками на батуте и бросил акробатику. Этот момент совпал с их первой серьёзной ссорой. В четырнадцать лет Крис влюбился и рассказал об этом Вадиму. А тот не придумал ничего лучше, как влюбиться в эту же девчонку. Алина сделала ожидаемый выбор. Подростковый возраст превратил Криса в нечто длинно-худое, кадыкастое и белобрысое, ещё и зрение резко испортилось, пришлось носить очки. Вадим же пубертат преодолел играючи, минуя прыщи и паукообразность. Выработанное умение вызывать симпатию в нём тесно переплелось с наглой беспардонностью, пробивающей практически любые стены. Он очень быстро понял, что нравится девчонкам, и беззастенчиво пользовался этим. На фоне непропорционального Криса вообще выглядел писаным принцем.

Разругались они сильно и не общались до конца июля. Возможно, если бы Крис не провёл почти все каникулы в Старолисовской, поговорили бы раньше. А так помирились только в его день рождения. Вадим приехал его поздравить вместе с компанией друзей и Алиной, и Крис понял, что нет уже ни ревности, ни злости. Правда, тогда большую роль сыграла Славка, к концу июля она полностью вышибла из его головы мысли о других девушках. Позже они с Вадимом договорились, что никогда не будут стоять на пути друг друга: «Дружба важнее, чем все эти бабы».

В сентябре Вадим заразил своей увлечённостью батутами и Криса. До окончания школы они занимались в спортивной школе Олимпийского резерва и даже видели чемпионов разных уровней, до которых им так и не удалось добраться. Они опять оказались в середнячках. Вроде перспективных, но не одарённых от природы так же щедро, как некоторые их ровесники. Это подмывало фундамент самолюбия и жутко раздражало.

Сначала они оба решили, что к ним относятся предвзято, на соревнованиях засуживают, а тренеры уделяют им меньше времени и внимания. Но время шло, а результаты двигались с черепашьей скоростью. Оказалось, очень сложно признать, что проблему нужно искать в себе. Случилось это после краевых соревнований, в которых они в очередной раз исполнили роль статистов. Вадим рассердился, даже обвинил Криса, что это он тянет его на дно.

Крис на месяц забросил секцию, давая Вадиму свободу двигаться вперёд. В итоге Вадим сам пришёл мириться, потому что без Криса у него вообще ничего не получалось. Не сговариваясь, они приняли незавидную участь бесперспективных спортсменов. Продолжили заниматься скорее из привычки к физическим нагрузкам, без особого рвения и надежд.

В батутной секции у Криса появился ещё один друг. Хотя Сергея вряд ли можно было назвать этим громким словом. Скорее ситуативный знакомый. Тем более батуты он бросил почти сразу, как туда пришёл Крис. Они общались редко, как-то стихийно и всегда с последствиями. Именно с подачи Сергея Крис угнал машину отца, что послужило причиной не просто ссоры, а длительной холодной войны. До сих пор их отношения не наладились. Отец не доверял ему, и Крис это очень хорошо чувствовал. Сергей тоже редко вспоминал про Криса, странно, что их дружба вообще не прекратилась, изредка всплывала в виде шутки, пересланной в сообщении, звонка с просьбой найти трос или срочно обсудить антирелигиозный дух в «Райских яблоках» Высоцкого. Так они и общались периодически, являясь друг для друга «крайним случаем». Вадим даже не знал о существовании Сергея. Скорее всего, не ожидал, что Крис может втайне от него с кем-то дружить.

Если в спортивной секции Вадим и Крис не выбивались в лидеры, то в школе их физической подготовки было достаточно, чтобы входить в сборные школы почти по всем видам спорта. Крис участвовал в состязаниях по плаванию, в соревнованиях по баскетболу и даже в ежегодном легкоатлетическом кроссе. А в конце одиннадцатого класса без предварительной подготовки его засунули в группу для участия в туристическом слёте. Вадим не вошёл в состав команды, поехал вольным отдыхающим, хотя учитель настаивал, что его должность зовётся «костровой».

Там они впервые увидели триклайнеров. Неизвестно, кто больше удивился. Крис, попробовавший встать на стропу, или слэклайнеры, увидевшие, как легко он прошёлся от одной станции до другой, будто всю жизнь балансировал на узкой поверхности. Тот день стал для него переломным. После турслёта Вадим и Крис бросили секцию по прыжкам на батуте и окунулись в новый для себя вид спорта — триклайн. Целый год они занимались вместе с ребятами при клубе альпинистов, натягивали слэк в парках и в зале скалодрома.

Почти сразу они начали осваивать выступления в паре. Тут и пригодилась ненавистная акробатика и годы, потраченные на батут. У них была не только база для выполнения трюков, но и хорошая физическая подготовка, поэтому прогресс не заставил себя долго ждать. Всё чаще они тренировались отдельно и сами подбирали трюки для программы, а через год переросли слэклайнеров, которые их приняли в семью, и решили двигаться дальше.

К счастью, триклайн, несмотря на свою новизну, распространился по крупным городам и стремительно развивался. Для участия в соревнованиях они выезжали в Москву, в Нижний Новгород и Уфу. Их пару уже начали узнавать в лицо, но настоящая популярность ожидала в интернете, когда они решили участвовать в чемпионате по слэклайну от Гиббон¹⁵ и ярко заявили о себе с первого же трюка. Теперь у них была мечта одна на двоих — Чемпионат по триклайну в Мюнхене.

Они давно отказались от набора для новичков и оборудование для триклайна собрали самостоятельно. Уже больше года они использовали рэтчеты с двух сторон стропы, хвосты на них заменили на более короткие, чтобы избежать лишней растяжимости, что было важно при выполнении трюков. Для крепления использовали строительные спансеты¹⁶, обернутые в обрезанные пожарные рукава. С протекторами не мучились, купили готовые. Проще было заплатить за них, чем потом покупать новую стропу. Полиэстер, конечно, обладал большим запасом прочности, но и у него был срок годности. Быстрее всего он портился при использовании на солнце или зимой.

А вот с хайлайном Крис познакомился сам. Год назад. Вадим распрощался с альпинистами окончательно, он нашёл себя в триклайне, Крис же поддерживал с ними отношения и частенько ходил в походы, самые обычные без экстрима. На длительные и сложные маршруты у него просто не было времени.

Но однажды случился в его жизни хайлайн. Прошлая весна подарила ему высоту, адреналин и полёт. Там он впервые прошёл по стропе над бездной и впервые разрешил себе вспомнить Славку.

Тогда он пошёл, как новичок, за оборудование и навешивание станций отвечали другие участники группы. Хотел отдохнуть от города, подышать свободой, побывать в Крыму. В разговоре постоянно мелькало слово «бездонка», но Крис не представлял, насколько оно отражает суть. Стропу навешивали над карстовой воронкой — входом в пещеру «Бездонный колодец». И дна там действительно не было. Накануне приехали на туристическую базу, недалеко от провала, рано легли спать. Крис постоянно сваливался в мысли о Славке. Стоило ему коснуться дикой природы или уловить запах костра, как в голове всплывал её образ — худая, смуглая, обнажённая Славка… и чертовски злая.

Проснулись рано. К счастью, прогноз не оправдался, и небо сверкало почти белой голубизной. Воздух казался свежим до остроты, покалывал и выстуживал горло. До «бездонки» добрались пешком, шутя и переговариваясь. В компанию затесался фотограф — Лина, она то и дело что-то снимала графичные камни, змеевидные петли верёвки, склоны Эклизи-Бурун и громко восторгалась. У Криса же восхищение всегда пережимало горло и лишало речи.

После осмотра площадки решили вешать линию покороче и пониже. Сверлили долго, порода оказалась твёрдой. Забили по четыре анкера с каждой стороны, левую станцию пристраховали дополнительно к дереву. В навешивании стропы Крис тоже участвовал, крепил шакл и лайнлок¹⁷, едва не забыли надеть кольцо для страховки. Как он позже узнал, этот момент амнезии был довольно распространённым у хайлайнеров.

На стропу удалось встать только после обеда. Первым пошёл проверяющий — самый опытный в группе. Тимофей — бородатый болтун. Несмотря на довольно прохладную погоду, он сразу же разделся до пояса и подмигнул фотографу.

— Снимай!

Его оклики и не всегда приличные комментарии перемежались советами других спортсменов, наблюдавших за распечатыванием линии. Стропа звенела и вибрировала, как верхняя гитарная струна, ветер играл на ней и толкал Тимофея то в бок, то в спину.

Крис наблюдал со стороны, с опаской смотрел на бездонное чёрное жерло воронки, внизу, над одним из тёмных отверстий, висела огромная сосулька. Лина всё порывалась спуститься ниже, чтобы снять Тима на фоне живописного ледяного конуса, но её уговаривали подождать до завтра, а ещё лучше вообще туда не лезть.

Когда Тим упал в первый раз, Крис вскочил и на легкомысленный смех не обратил внимания. Момент падения выглядел настолько жутко, что он вообще забыл про страховку. Проглотил грохочущее сердце, подскочившее к горлу, и снова сел. Кроме него, никто так не отреагировал. Привыкли.

В первый день по стропе прошёл только Тим. Навеску на ночь не снимали и на следующее утро вернулись к воронке. Осмотрели станции, Крис с привычной дотошностью сам перепроверил все крепления и снова на какое-то время превратился в зрителя. Когда же наступила его очередь лезть на слэк, испытал странную смесь нервического возбуждения и страха.

Он сделал первый шаг и приостановился. Стропа раскачивалась и норовила ускользнуть из-под ног. Крис глядел вперёд, на противоположный край воронки, нарочно не опускал взгляда в бездну, но, дойдя до середины, замер и всё-таки посмотрел. Прямо под ним раскрыла пасть преисподняя, и котлов с чертями там не было, только студёное дыхание вечности. Он потерял равновесие и упал. Повиснув на страховке, несколько секунд приходил в себя, пытаясь осознать, что он не разбился об острые камни и вполне себе живой. И тут в объятиях самого ледяного ужаса его накрыло странным спокойствием и безмятежностью. Страх сжался в крохотную точку, осталось только щекочущее острое ощущение свободы и полёта. Крис схватился за стропу, поднялся сначала на колено, потом во весь рост. Страх больше не мешал ему ощущать солнце и ветер. Он снова пошёл, уже легче и без скованности.

До вечера Крис ещё трижды пересекал «бездонку», и каждый раз ощущение полёта и свободы возвращалось. Оно не было таким болезненно острым, как в первый раз, но всё равно опьяняло и разгоняло адреналин по крови. Позже он узнал, что распечатывание стропы — это особый вид удовольствия.

К сожалению, Вадим не разделял его страсти к хайлайну и злился, что Крис тратит время на длительные поездки неизвестно куда, вместо того чтобы оттачивать трюки и готовиться к чемпионату. В институте они учились на одном факультете, но при этом обросли персональными увлечениями и даже отдельными непересекающимися друзьями.

Крис участвовал в ежегодных туристических слётах, хотя от настоящего туризма там осталась разве что турполоса и еда, приготовленная на костре. Вот и в этот год, едва на горизонте забрезжили соревнования, с ним связался руководитель туристического кружка Олег Степанович Дядько. Среди студентов просто Дядька. Кружок существовал стихийно, собирался три-четыре раза в год за пару недель до соревнований. Остальное время числился на бумаге.

После пар Крис попрощался с Вадимом, отправил Аню домой и сразу же направился в спортзал. Прямо на полу лежали развёрнутые палатки и спальные мешки, как обычно, перед походом проверяли, насколько вкусными этой зимой они показались мышам. В кармашках и складках внезапно обнаружилась забытая мелочь, сухие листья, скрепки и даже серьги. На скамейках лежали обвязки и карабины, всё спутанное, без начала и конца, как весенний клубок змей. Олег Степанович ковырялся в подсобке, периодически извлекал из залежей кем-то позабытую приблуду и радостно восклицал:

— Так вот она где!

По залу бродили незнакомые студенты, а у дверей спиной к нему стояла Славка. Кажется, он впервые увидел её не в платье, а в обычных джинсах. Длинные косы вились по её спине и оканчивались вплетёнными в них перьями серебристых цесарок. Когда-то их держала баба Люба, а теперь они обитали в птичнике. Лицом к Крису стоял рыжий парень, ниже Славки почти на голову, щуплый и веснушчатый.

Славка громко возмущалась:

— Я тут вообще никого не знаю!

— Я буду участвовать от своего университета, а ты от своего. Там и встретимся, — миролюбиво напомнил Лука.

— Будем с тобой соперниками, между прочим.

— Сомневаюсь. Скорее всего, меня в самодеятельность запрягут. Я же не умею всего этого, — он обвёл рукой разбросанное туристическое оборудование.

— Так и я не умею, — поддержала Славка логичную мысль.

— Слав, там лес. Настоящий лес.

Она печально вздохнула.

— И всё равно я ничего в этом не понимаю.

— Тебя научат. Время ещё есть.

Лука увидел Криса и обратился уже к нему:

— Научишь?

Славка обернулась и качнулась назад, явно стараясь быть ближе к Луке.

Крис сдержанно улыбнулся.

— Научу, — и протянул руку для приветствия: — Крис.

— Лука, — он пожал в ответ, — ты же не впервые?

— Нет. Уже третий год от биофака участвую.

— Ну вот, опытный.

Крис хмыкнул, перевёл взгляд на Славку, не мог не заметить, как она жмётся к Луке, касается его, словно не может насытиться. Как это было похоже на ту босоногую Маугли, которую он помнил. Из всех языков любви она всегда предпочитала прикосновения. На этом языке говорила, шептала и кричала. Проклинала тоже на нём.

Лука ушёл, предварительно получив от Славки жгучий поцелуй. Крис нарочно отошёл раньше, чтобы не видеть их прощанья, знал, что Славка не отпустит своего рыжего просто так.

Он обогнул палатки, разложенные прямо на полу спортзала. От некоторых шёл ощутимый кислый душок залежавшихся влажных вещей. Не лучше пахли и спальные мешки. В битве за них и самые новые рюкзаки он не участвовал. Давно купил себе почти всё, что нужно для похода. От институтских команд требовалась единая форма, а значит, штормовку всё равно придётся взять казённую. Крис терпеть не мог надевать чужую одежду и пользоваться чужими вещами. «Беседка»¹⁸ у него тоже была своя, но на турслёте использовалась другая, попроще, к тому же в паре с верхней обвязкой.

В прошлом году Крис брал свою собственную палатку, но в неё набилось столько людей, что в этот раз он решил ограничиться институтской. Пусть чужую затаптывают ботинками и пачкают разводами дешёвого вина. Благо палатки закупили всего пару лет назад, его собственная и то была старше.

Олег Степанович периодически выглядывал из каморки и по списку подзывал к себе студентов. Выдавал каски, куртки и брюки цвета хаки, стараясь хоть немного попасть в размер участников команды. Распотрошив туристический склад и раздав вещи, он определил задание на сегодняшнее занятие. За пару часов следовало научиться надевать страховочную систему с усами и заодно вызубрить два узла: беседочный и восьмёрку. Основной вид соревнований — прохождение туристической полосы — начинался как раз с надевания обвязки, причём делалось это на время.

Параллельные перила натянули прямо во дворе университета между деревьями. Часть студентов тренировалась вязать узлы, часть уже в обвязках пристроилась у первой станции и училась пристёгиваться карабинами. Олег Степанович периодически убегал в каморку, исчезал с документами в неведомом направлении и возвращался ещё более взмыленный. То и дело подзывал к себе кого-то из новичков.

— Валера, ксерокопию паспорта принёс?

И чуть позже:

— В какой школе ты занималась? Ориентированием? Неплохо.

Славку он тоже подозвал, она чистосердечно призналась, что вообще не знакома с основами туризма.

Олег Степанович озадаченно нахмурился.

— Твой декан сказал, что ты в растениях соображаешь. А у нас один из этапов в дневном походе — описание родника. И на месте ещё будет конкурс на знание местной живности. Обвязку умеешь надевать?

— Пока нет.

Олег Степанович вытянул из рук Славки ксерокопию документов и, отклонившись чуть в сторону, крикнул:

— Крис, эта тоже к тебе. Научи её надевать подгузник.

Крис отвлёкся и кивнул, давая понять, что принял к сведению. На Славку нарочно не посмотрел, даже когда она подошла к их группе. Боялся выдать собственную нервозность. У него и так с самого начала всё валилось из рук, и путались верёвки. Он злился на себя и ещё больше на Славку, что ей так легко даётся равнодушное молчание. Уж лучше бы она накричала или огрела его, но не демонстрировала вежливое безразличие.

Искоса он поглядывал на неё, отмечая её непривычную задумчивость. Она выбрала из кучи верёвок и строп две части системы — «беседку» и обвязку-бабочку, вытянула длинную верёвку. Надела ножные петли и, натянув верхнюю часть системы, замерла в растерянности, пытаясь соединить края и подтянуть спадающий пояс. Крис закончил вязать восьмёрки на системе Карины — тоже новенькой, бывшей баскетболистки, и подошёл к Славке. Опустившись перед ней на колено, подтянул петли на ногах. Поднял голову вверх и сразу же напоролся на её немигающий взгляд.

Она скривилась.

— Туго.

— Ослабить?

Славка задумалась.

— А как должно быть?

Крис встал и, запустив пальцы за пояс «беседки», встряхнул Славку. Ненароком приподнял её над полом и неловко улыбнулся.

— Должно быть удобно.

Она отклонилась назад, пока он продевал верёвку в петли, пристально смотрела на его руки, дышала рвано и неглубоко. Явно нервничала и чувствовала себя неудобно от его близости.

Крис затянул узел и только потом вспомнил.

— Забыл, нужно медленно вязать, чтобы ты успела запомнить. Сейчас ещё раз сделаю. Это беседочный узел, несложный, — он нарочно говорил коротко, голос, к сожалению, его выдавал.

Крис снова развязал верёвку, невзначай касаясь её живота через тонкую ткань рубашки. Стягивая края верхней обвязки, зацепил грудь и сам же дёрнулся, будто дотронулся до жгучей крапивы. С тех пор как Джек обозвал бюст Славки «муравьиными титьками» прошло пять лет, её грудь почти не выросла, может, на размер, вряд ли больше. Славка словно не заметила нескромного прикосновения, смотрела на Криса немного испуганно и одновременно заторможенно.

— Я запомнила.

— Точно? — Он снова затянул узел и выпустил два конца верёвки. — Вытяни руки. Это страховочные усы. На каждом вяжется восьмёрка. Не делай петлю сильно короткой. Сюда должно входить два карабина. Хотя обычно используется один.

Славка кивнула, взяла восьмёрки в руки и снова их вытянула. Крис одобрил сдержанной улыбкой.

— То что нужно. Не сильно короткие, но и не длинные. В идеале, усы должны быть разные. Длинный — для самостраховки. А короткий — чтобы пристёгиваться к общей. Не переживай. На соревнованиях я помогу, в любом случае проверю, как ты всё затянула. Главное всё же не скорость, а безопасность. Для этого и надевается обвязка.

Славка снова кивнула, а потом неожиданно спросила:

— Не больно?

Крис растерялся:

— Что не больно?

— Язык прокалывать.

Он шумно выдохнул, ожидал какого угодно неудобного вопроса, но не этого. Снова неловко улыбнулся, зажал шарик пирсинга между зубов, показывая, что это не причиняет боли. А потом спрятал его за сомкнутыми губами.

— Не больно, но сначала непривычно, — он отвёл взгляд, — повтори восьмёрки и выбери себе спальный мешок, пока самые новые не разобрали.

Славка кивнула и отошла в сторону, как обычно закончила разговор, когда посчитала нужным.

Крис показал, как надевать обвязку ещё двум новичкам и, попрощавшись с Дядько, покинул институт. Теперь у него была собственная машина, и он не зависел от отца или от Ани. Самое главное, от Ани. Очень уж было унизительно просить его забирать из института или парка после тренировки. Проще было добраться на трамвае. Даже сейчас, заполучив отцовскую «Ниву», он часто ездил на общественном транспорте. Бензин стоил недёшево, а большая часть денег, заработанных на соревнованиях или выступлениях, уходила на хайлайн.

Григорий Николаевич угрожал, что Крис получит ключи только через его труп, долго не мог простить ему выходку в конце одиннадцатого класса. Но сжалился и в августе, пересев на новый автомобиль, отдал сыну старую «Ниву». Права у Криса уже были, но до этого пылились где-то в «пожарном» пакете с документами. Все ценные бумаги и даже парочка ксерокопий хранились в тумбе у окна. Вторая жена отца, Милана Евгеньевна, завела такой пакет, чтобы в случае какой-нибудь катастрофы не пришлось искать документы по всей квартире. Его так и прозвали «пожарным». Милена Евгеньевна вообще отличалась редкостной рассудительностью и здравомыслием. Казалось, её невозможно вывести из равновесия или застать в неухоженном виде. Всё у неё было по плану и по графику. Даже питались они по заранее составленному сбалансированному меню.

Крис заехал во двор, отмечая, что машины отца ещё нет. Внутреннее напряжение немного ослабло. Они последнее время не ладили, вроде и не конфликтовали открыто, но при этом между ними всегда висело невысказанное раздражение. Оба ощущали себя спокойнее, когда один из них отсутствовал. Крис вообще предпочитал дома только ночевать и обедать.

Он уже приложил ключ к домофону, когда зазвонил телефон. Прижав трубку к уху, открыл дверь и ответил:

— Алло.

Ответила ему тишина, но явно живая. Не рассылка и не робот.

Крис устало поинтересовался:

— Алло. Если вы хотите предложить мне кредит или скидку на зубы в местной стоматологии, то валите к чёрту.

Из трубки донёсся вздох и сразу за ним короткие гудки. Кто бы это ни был, ни кредитов, ни скидок на зубы он не раздавал. Несколько дней назад уже был похожий звонок. Неизвестный абонент выслушал его возмущения и молча отключился.

Открыв дверь в квартиру, Крис приостановился и прислушался. Из спальни доносилась приглушённая музыка, а из кухни — аромат плова. Он поставил, разбросанную в коридоре обувь на полку, вернул на место «пляшущий» пуфик и тщательно вымыл руки. Перед дверью в свою спальню приостановился. До того как отец женился второй раз, эта комната принадлежала ему, потом перешла во владение сводной сестре, но три месяца, как стала общей: с тех пор как их отношения выплыли на поверхность, они спали в одной комнате, не таясь. Это когда-то стало причиной семейного скандала.

Аня выглянула из-за приоткрытой двери и улыбнулась:

— Что-то ты задержался сегодня. Будешь ужинать?

— Нет, я в «Выдре» перекусил, — он вошёл в спальню и сразу же направился к шкафу, — задержался у Дядько. Он собирает команду на турслёт, набрал много зелёных первокурсников.

— Понятно, как обычно, вспомнил о соревнованиях за день до них.

Крис стянул футболку через голову, повесил на стул.

— В этот раз не за день.

Аня наблюдала за ним, присев на край стола, покачивала ногой.

— А как же яблоки?

Крис расстегнул джинсы, но снять не успел, Аня спрыгнула со стола и, прижавшись к его обнажённой спине, поцеловала куда-то в лопатку. Он развернулся и поцеловал её в губы, но для этого пришлось хорошенько наклониться. Чмокнув её в нос, выпрямился.

— А что яблоки?

— Вас же в сад отправляют в конце недели. Я своё уже отпахала, теперь твоя очередь переть домой «Голдэн» и антоновку.

Крис усмехнулся.

— Турслёт в начале октября. Успею и на яблоки…

Он не договорил, Аня сделала вид, что не заметила заминки. Не позволяя Крису переодеться, повалила на кровать и легла рядом.

— Представляю. Как ты там будешь беситься. Там туалет уличный — жесть, комнаты словно казармы, ещё и с тараканами, но посуда, слава богу, одноразовая.

— Переживу. — Крис сразу же вспомнил дом бабы Любы в Старолисовской без горячей воды и с удобствами в конце огорода. — После нас сразу первокурсники приедут, второй курс уже вернулся. Весёлые такие, говорят, там даже дискотека была вечерняя. Почти цивилизация.

Аня погладила ладонью его плечо и поцеловала в скулу.

— Да, мы тоже застали одну дискотеку. Честно говоря, жалкое зрелище. Ты на «Ниве» едешь?

Крис вздохнул и признался:

— На «Ниве». Я потом сразу в Туапсе. Не заезжая домой.

Аня резко поднялась, опёрлась на локоть и сердито нахмурилась.

— В Туапсе?

Крис сел, не глядя на Аню, стянул джинсы, взял чистые вещи и собрался идти в душ. У дверей оглянулся и нехотя признался:

— Тим позвал на Индюка¹⁹. Я там ещё не был.

Аня хотела возмутиться, но передумала. Устало опустилась на спину и вздохнула:

— Вадиму, я так понимаю, ты ещё не говорил? Он тебе точно истерику устроит за нас двоих. Вы же готовите видео-визитку для Гиббона и выступление к Новому году.

— Я знаю. Времени ещё полно. Скажу ему позже. А то он меня под одной из яблонь прикопает.

Крис знал, что Аня не одобрит поездку в Туапсе. Очередной хайлайн у чёрта на куличках. Он ожидал ссоры или обиженного сопения, но она отреагировала на удивление спокойно.

В принципе, она редко устраивала громкие ссоры, не была скандалисткой, хотя могла и вспылить. Но у неё всегда была для этого причина. В этом смысле с ней было просто. Она не раскачивала эмоциональные качели до предела, не выводила их в вертикаль и не запускала «солнышко». Никогда не ставила ему ультиматумов и не бросалась громкими заявлениями. Видимо, сказалось воспитание здравомыслящей Милены Евгеньевны. С Аней он отдыхал.

Хотя начиналось всё очень непросто, с неприязни, точнее, с затаённой злости. Аня тоже не сильно обрадовалась, что её мама выходит замуж. В отличие от Криса, ей пришлось поменять не только квартиру, но и город. Оставить друзей и даже парня.

Их знакомство состоялось не в самый подходящий период. Крис только вернулся из Старолисовской, ненавидел весь мир и в первую очередь Славку. Ненавидел и жутко скучал. Каждый день порывался вернуться к ней и сам же себя удерживал в Краснодаре. Вспоминал их последний разговор и снова психовал. Нельзя. Они поставили точку. Так действительно будет лучше, нет у них будущего. Он принял решение и не отступит от него.

Крис кипел, бушевал, злился и тосковал, каждый день его разрывало от эмоций и размазывало от ощущения беспомощности. А тут мачеха и её дочка. Не к месту и не ко времени. Крис никого не хотел видеть и тем более притворно улыбаться, изображая радушие. Он игнорировал новых родственников, не приходил на семейные ужины, вообще практически не появлялся дома. Благо в тот же год поступил в университет и увлёкся триклайном, а потому обзавёлся причиной подолгу и без отчёта пропадать.

На совершеннолетие в конце осени Аня получила водительское удостоверение и разрешение брать иногда машину матери. Отец настаивал, чтобы до института они добирались вместе. Аня тоже поступила в КубГУ, только на другой факультет. Отец попросил Криса присматривать за ней, всё-таки теперь они не чужие люди.

Крис не хотел с ней дружить. Он видеть её не мог. Какой-то заменитель Славки, бледная, выгоревшая тень. Тоже темноволосая и темноглазая, но словно вылинявшая. Невысокая, ухоженная и слишком воспитанная, чтобы открыто выражать эмоции. Она его поначалу раздражала, впрочем, как и он её. Аня не горела желанием с ним общаться и подвозить на учёбу. Пару раз послала его по известному адресу, но именно совместные поездки в итоге их сблизили. Сначала они поняли, что у них общие музыкальные вкусы и схожее чувство юмора, а потом как-то незаметно стали разговаривать без раздражения и затаённой злости. Аня забыла своего парня, а Крис перестал срывать на ней своё плохое настроение, острота боли после расставания со Славкой притупилась.

У них появились общие друзья и приятные совместные воспоминания из поездок, студенческих мероприятий и семейных вечеров. Полгода назад Крис с изумлением понял, что Аня вызывает в нём чувства, которые никак нельзя назвать ни дружескими, ни братскими. Недавно она призналась, что заметила его симпатию. Но нарочно заставила за ней побегать. Мужчина должен завоёвывать и добиваться, иначе не оценит то, что само приплыло ему в руки. Крис впервые оказался в роли того самого охотника. Пришлось раскошелиться на шоколадки, кафешки и цветочные магазины.

Два месяца они скрывались, Милана Евгеньевна не могла нарадоваться, как хорошо они стали ладить. А потом Григорий Николаевич застал их в одной постели, и разразился скандал. Что только Крис не услышал в свой адрес: совратил, испортил, пролез ужом в девичью постель, предал доверие и буквально совершил инцест. Аня неожиданно поставила Григория Николаевича на место и во всеуслышание заявила, что это она совратила Криса. Хотя они оба достались друг другу не девственниками, что облегчило напряженный момент первой близости. Крис никогда не думал, что будет так радоваться искушённости партнёрши, Ане даже в голову не пришло, что опытность самого Криса исчерпывается одной девушкой.

Милана Евгеньевна здраво рассудила, что это было ожидаемо. Они проводили много времени вместе и находились в возрасте, когда очень легко влюбиться. Что и случилось.

Как ни странно Криса поддержали сёстры. Вика заявила, что это очень по канону: страсть между сводными братом и сестрой, она сама мечтала о таком. Но мама вышла замуж за бездетного мужчину. В свои пятнадцать она тайком зачитывалась любовными романами и грезила то о диком страстном оборотне, то о молодом учителе, который, естественно, в неё влюбится и дождётся, когда она повзрослеет. Или не дождётся и будет зацеловывать её в подсобке. А Даринке просто понравилась Аня, они сразу подружились и периодически встречались без сопровождения Криса. Так Аня и познакомилась с Катей, в прошлом лучшей подругой Дарины, теперь же старостой первого курса биофака. Мама вообще не увидела проблемы в их отношениях, кровного родства у них не было, даже фамилии они носили разные. Ситуация пикантная. Но не более того.

Своё право быть парой они отстояли. И хотя отец до сих пор кривился, если Аня целовала или обнимала Криса в его присутствии, они, не стесняясь, демонстрировали, что их чувства выше всех этих предрассудков. Их друзья до сих пор периодически подкалывали, называя братом и сестрой, закатывали глаза в притворном ужасе. К счастью, поток скабрёзных шуточек иссяк, и отпала необходимость всем и вся доказывать, что у них всё серьёзно.

После душа Крис забрался в постель к Ане. Обнял её сзади и закрыл глаза, но уснуть не смог. Плавал в мутных раздумьях, вытаскивая на поверхность обломки потонувших воспоминаний: печальный и вечно голодный Витёк, ржавые клетки с желтозубыми нутриями, убегающие вдаль поезда и горящие глаза Славки, мечтающей уехать на крыше вагона в неведанное будущее, поцелуи со вкусом ежевики и роуч с чёрными перьями.

И всё-таки она изменилась. Та Славка, которую он знал, не подошла бы к нему на пушечный выстрел или, наоборот, обняла руками и ногами и никому бы не отдала. Видимо, всё-таки разлюбила. Наверное, так даже лучше. Без унизительных неловких объяснений, ссор и скандалов. Не вспоминать и не выяснять отношения. Раз уж так случилось, что они учатся в одном институте и даже на одном факультете, нужно просто сделать вид, что они только познакомились. Прошлого нет. Она явно счастлива с рыжим Лукой, в ней даже ненависти не осталось. Только вежливое равнодушие. Возможно, это трусость, вот так убежать от разговора, ещё и радоваться, что Славка выбрала молчание, но он не хотел снова обнажать копья и кидаться в бой. Не был готов ни получать новые раны, ни наносить их. Прежние, как оказалось, не зажили и до сих пор сочились кровью.

А утром случилась та самая нелепейшая драка со страусами и алкоголиками. Аня ушла рано, у него же не было первой пары, и он планировал потренироваться в парке, пока позволяла погода. Вадиму он не сказал про Туапсе, но намеревался походить по узкой стропе и повторить навеску линии.

Он вообще не ожидал, что Славка будет с утра в парке. Обычно она приходила во второй половине дня, после пар, но сегодня именно она бродила в сетчатом многоугольнике и кормила птиц. В будний день да ещё в рабочее время желающих подышать свежим воздухом нашлось немного. Девушка из кофейного киоска скучала, листая книгу, редкие велосипедисты проезжали по дорожкам и даже не сигналили, некого было предупреждать о своём приближении, по траве между деревьями бродили собачники. На скамейке недалеко от птичника догуливали весёлую ночь два пьяных мужика. Они чокались бутылками пива и громко смеялись, но выглядели вполне миролюбиво, один то и дело норовил сползти по скамейке в глубокий сон, но друг его удерживал и что-то втолковывал, активно жестикулируя.

Крис натянул стропу по всем правилам хайлайна, используя лайнлок и полиспаст²⁰, а не рэтчеты, как для триклайна. Учитывая глубину провиса в три метра, прикрепил и бэкап²¹. Часто хайлайнеры для страховочной стропы не использовали вэблок²², обходились специальным узлом, но Крис предпочитал и страховку делать не менее надёжной, чем основную линию. Навесив обе стропы, скрепил их изолентой с интервалом в два-три метра. Обычно для высоких хайлайнов склеивали обе линии ещё на земле и навешивали уже в таком сдвоенном виде, но всегда на разные станции.

Проверив все крепления, он разулся и забрался на стропу, снова бросил взгляд на птичник. Славка подметала куцым веником в одной из загородок, в его сторону не смотрела. Пока он ходил по слэку, она занималась птицами и ни разу не повернулась в его сторону.

Когда же он закончил тренировку и принялся снимать станции, Славка тоже собралась уходить. Он уже знал её привычный ритуал: обойти загоны и проверить дверцы, попрощаться со всеми питомцами. Последними всегда были страусы. Вот тут и случилась потасовка. Неизвестно, что стукнуло в голову пьянчугам, но они посчитали хорошей идеей забраться в загон к Петро и Дусе. Один перелез ограду без проблем, второй не успел. Славка схватила его за ногу и потянула обратно. Пока она пыталась стащить с загородки матерящегося мужика, другой уже добрался до страуса и ударил его по голове кулаком.

Крис бросил стропы и ринулся на помощь птицам. Когда добежал, в загородке кипела самая настоящая драка. Страус, судя по размерам, Петро, неловко уклонялся от ударов с выражением искреннего изумления в круглых глазах, но все же получил по шее и по спине. Крис ухватился за край верхней перекладины и перемахнул через загородку. Вклинившись между алкоголиком и страусом, закрыл собой несчастную птицу.

— Ты сдурел? Зачем страуса бьёшь?

— А пусть снесёт яйцо.

Мужик покачнулся, хотел ударить Криса, но не успел. Страус, успевший прийти в себя, клюнул Криса в плечо. Он оглянулся, не ожидал нападения со спины тем более от того, кого защитил. Петро уже не выглядел растерянным, скорее разозлённым. Заклекотал, засвистел и угрожающе поднял ногу. Крис едва успел уклониться от удара, а вот мужику досталось, хоть и по касательной. Но он не испугался и почему-то замахнулся на Криса. Видимо, посчитал его препятствием, мешающим раздобыть страусиное яйцо. Петро уже перешёл в агрессивный режим и сердито распушил крылья. Наконец-то мужик понял, что шутки с такими мускулистыми лапами плохи, и побежал, шатаясь и спотыкаясь на каждом шагу. Пьяный мозг не подбросил ему спасительной идеи выбраться из загородки, а внушил веру в олимпийские способности к бегу на средние дистанции.

Зависший на ограждении мужик свалился под ноги Дусе. Тот, несмотря на женское имя, не растерялся и не прыснул слезами, сразу же ринулся на обидчика. И начались нелепые гонки по периметру загородки. Крису тоже досталось. Несколько раз его клюнули в спину и один раз почти достали когтистой лапой.

Славка несколько секунд смотрела на это безобразие, потом отперла дверцу и вытащила на тротуар сначала одного алкоголика, потом и другого. Крис сам перелез с другой стороны. В это время подоспела охрана парка.

Они схватили всех троих, но Славка дёрнула Криса за рукав.

— Он не виноват, он мне помогал.

Крис отряхнулся, с недоумением оглядел смеющихся, довольных приключением алкашей.

— Вы что, совсем психи? Один удар такой ногой, и всё. Ни почек, ни мозгов. Хотя их и так уже нет.

Страусы за сеткой продолжали бесноваться, свистеть, клекотать и топтаться на месте.

— Ну а чё он не может снести яйцо?

Славка покачала головой.

— Не может. Они оба самцы.

Охранник оглядел Криса.

— Ты в порядке?

— В порядке. Мне почти не досталось.

Когда дебоширов увели, Славка пригладила волосы и, перевязав косынку, накинула на плечо рюкзак. Крис понял, что она сейчас уйдёт, и остановил её:

— Погоди, я соберу оборудование и довезу тебя, куда надо.

— Я пешком, тут рядом.

— Тогда я тебя провожу. Сейчас, сложу всё в машину. Потом за ней вернусь.

Славка молча ждала, когда он впихнёт свёрнутые стропы на заднее сиденье. Не дождалась, медленно пошла по тротуару. Он закрыл «Ниву» и догнал её.

Несколько секунд они шли молча, потом Крис споткнулся и громко засмеялся.

— Это было эпично.

Славка усмехнулась, посмотрела ему в лицо с каким-то задумчивым удивлением и тоже рассмеялась в голос.

— Я думала, умру от смеха. Жалко Петро и Дусю, но как же это выглядело нелепо. Додумались же подраться со страусами. Они же терпеть не могут запах алкоголя и убить могут одним ударом ноги.

— Вообще, жуткие они, я бы не рискнул к ним соваться.

— Сунулся же.

— Если бы не сунулся, ты бы сама туда полезла воевать с алкашами и страусами. Ты только никому не рассказывай. Это такая позорная драка.

Снова замолчали, у трамвайных путей Славка приостановилась и глубоко вдохнула. Крис взял её за руку и, не почувствовав сопротивления, переплёл пальцы. Как только они перешли через дорогу, она высвободила руку и резко отступила в сторону.

— Дальше я сама. Пока.

До поездки в яблочный сад они больше не виделись.

Большая часть студентов поехала на автобусе с гитарой и песнями. Крис взял в «Ниву» только Вадима, всё заднее сиденье занимали оборудование и палатка.

Вадим сразу же обратил на это внимание.

— Ого. Анька из дома выгнала, что ли?

Крис промолчал, но Вадиму и не требовался ответ. Он был полон воодушевляющих планов и вывалил их всех разом:

— После яблок начнём разучивать программу для Нового года, её же потом на визитку используем. Нужно минимум на минуту. В феврале можно смотаться в Уфу, в марте в Калининграде местный фестиваль слэклайнеров. А в апреле уже нужно представить видео-визитки для Гиббона.

— Ещё силы сохранить для лета, — напомнил Крис.

— Ну, это естественно. Всё остальное — это этапы, как раз программу обкатаем. В сентябре будет чемпионат в Москве. Туда обязательно нужно попасть. Но там уже проще, после Мюнхена мандраж отпустит.

Крис побарабанил пальцами по рулю, не знал, как лучше подступиться к новости о своём отъезде в Туапсе.

Вадим размышлял вслух:

— Ещё бы в Италию на чемпионат «Рэд булл». В Европе больше шансов. Там триклайн уже давно на высоте, и деньги, кстати, вертятся нешуточные. Нужно ещё в Туапсе. Там на Родниковой поляне будет мультифестиваль. Можно помелькать, напомнить о себе. Хотя там движуха больше для хайлайнеров.

Крис уловил название города, в который он как раз собирался ехать, и нехотя признался:

— Я в Туапсе еду, сразу после яблок.

Как и ожидалось, Вадим взбесился. Долго и шумно ругал Криса за чёртов хайлайн, за эгоистичную натуру и кривые конечности. Последнее он добавил от злости. Не успокоился он и в яблоневом саду. Первый день постоянно вспоминал о поездке Криса и бросался в него огрызками. Но к вечеру утих и бушевал разве что для острастки, чтобы Крис не расслаблялся и впредь предупреждал о подобных вывертах.

Насчёт диких условий проживания Аня оказалась права. Их поселили в огромные спальни с двухъярусными кроватями. Вручили белье, влажное, с серыми разводами и въевшимся запахом плесени. Зато кормили вполне сносно в самой большой комнате. Три раза в день голое помещение с деревянными лавками превращалось в столовую. Еду привозили в огромных металлических термосах и раскладывали в пластиковые тарелки. Крис сразу же вспомнил рассказ Витька о его маме — кулинарной фее. Работники на виноградниках также ждали её появления, после тяжёлой работы котлеты казались особенно вкусными, а чай — самым сладким.

Два дня они собирали яблоки в садах, норму выполняли без проблем. А потому не торопились и безобразничали. Бегали между рядов, кидались падалицей и травили анекдоты. Первое время ели яблоки без остановки, но быстро насытились, а к концу второго дня не кусали даже самые красивые и гигантские.

Днём припекало солнце, а вечером воздух, насыщенный сладким ароматом, становился влажным и тяжёлым. Но проведению дискотеки это не мешало, а у студентов, ещё днём помирающих от яблочного рабства, силы чудесным образом восстанавливались. Между двух зданий располагалась небольшая забетонированная площадка, крытая шифером и ограждённая кособокими лавочками. Музыкой заведовал местный паренёк, его диджейским пультом был банальный телефон, подключённый к мощной колонке.

Когда в первый день включили музыку, Крис сильно удивился. Какие вообще могут быть танцы в спортивных костюмах? Но девушек это не смутило, а некоторые подготовились и запаслись юбками. Вадим постоянно кого-то приглашал, он же подговорил ди-джея чаще включать медленные композиции и кружил девчонок с других курсов, каждой обещая, что она та самая. Крис скучал, мысленно он уже ехал в Туапсе и раскручивал слэк.

На следующий день их отправили не в сад, а на линию, упаковывать яблоки в коробки. Сначала это было весело и занятно. Крис впервые увидел ленту с разновеликими отверстиями и огромный чан со щётками. Яблоки с пятнами, подгнившие или надбитые уезжали до самого конца ленты и падали в деревянный кузов, на вид самый настоящий контейнер с отходами. Как оказалось, именно из этих гнилушек делают натуральный сок, а не из красивых румяных плодов, как в рекламе.

К полудню монотонная и однообразная работа слишком приелась. Вроде ничего сложного, но стоило отвлечься на разговор, как яблоки убегали вперёд. На обед привезли котлеты, в три раза меньше легендарных старолисовских, и новость о том, что автобусы доставили в лагерь первокурсников. Пока они утрамбовывали коробки, молодняк запустили в сады, чтобы по полной использовать их необузданную энергию и любопытство.

За обедом Вадим ткнул Криса локтем и указал надкусанным пирожком на толпу первокурсников.

— Слава приехала. Вечером будет веселее. Дискотека, мой друг.

До самого вечера эта новость не выходила у Криса из головы. Кроме Славы, приехал и курс историков, где училась его сестра Даринка. Стоило им пересечься в лагере, как она радостно запрыгнула на него с объятиями и весело заверещала:

— Видел, как круто! Тут яблок хоть жопой жуй! И не надо учиться.

Её не смутили ни спальня-казарма, ни уличный душ, ни дискотека в спортивных костюмах. Всё её приводило в восторг, особенно соседство со старшекурсниками.

Вечером на ужине в большой комнате было на удивление тесно. Крис держал тарелку на весу, скучающе ковырял макароны и поглядывал на макушки первокурсников. Славку он увидел сразу, только она носила цветную косынку, да и ростом превосходила большинство девушек. В десятилетнем возрасте она возвышалась над ним почти на голову, в четырнадцать Крис сравнялся с ней в росте, а в последнее их лето наконец-то смотрел на неё сверху вниз. Славка тоже его увидела, сначала замерла, но потом кивнула, будто вспомнила о правилах вежливости.

После ужина их на время отпустили в спальни. В женской половине сразу же началась суета, связанная с подготовкой к вечерней дискотеке. Наряжались, обменивались косметикой и впечатлениями. Крис нервничал, сначала вообще не собирался идти. Видеть Славку и не реагировать на неё с каждым днём становилось всё сложнее.

Почти всю дискетку он простоял у стены, наблюдая за веселящейся толпой. Несколько раз даже танцевал под медленные композиции. С подачи Даринки к нему подходили её одногруппницы и, смущаясь и заикаясь, предлагали потанцевать. Он соглашался и во время танца нарочито хмуро поглядывал на сестру. Она заливалась смехом и воздевала вверх большие пальцы. Развлеклась, подсовывая ему своих подруг. Славка не танцевала. Сидела на скамейке и сосредоточенно ела яблоки. В первый день все много ели яблоки, а тут они были как на подбор сочные, крупные и жутко ароматные. Крис не разбирался в сортах, отличал только кислую симиренку и жёлтый приторный «Голдэн». Красные яблоки ел редко, но в этом саду пристрастился именно к ним, вроде их называли «Рэд делишес». Их же выбрала и Славка.

Снова заиграла медленная композиция. Крис отсоединился от стены и вышел на площадку. Словно в тумане зацепил плечом танцующую парочку, машинально извинился и обогнул Катю. Кажется, она даже с ним поздоровалась. Крис не планировал приглашать Славку, но сейчас шёл именно для этого. Он остановился перед ней и молча протянул руку. Она отодвинула от лица алое яблоко и, вложив в его ладонь холодные жёсткие пальцы, поднялась. Они немного отошли от стоящих группками студентов и встали напротив друг друга. Крис притянул Славку ближе, почти невесомо обнял за талию. Они качнулись пару раз, не попадая в ритм. Славка вскинула на него хмурый взгляд и ткнула в грудь надкушенным яблоком. Ни слова не говоря, высвободилась из объятий и ушла с площадки. Несколько секунд Крис стоял в растерянности среди танцующих пар. На него натыкались и удивлённо поглядывали. Он встряхнулся, нашёл взглядом Даринку. Та смотрела на него с откровенным изумлением, приподняв одну бровь. Рядом с ди-джеем стоял Вадим. На его лице тоже читалось удивление, но больше было злости.

Крис развернулся и, растолкав толпу нетанцующих наблюдателей, покинул площадку. Он хотел уйти в «казарму» и немного побыть в одиночестве, но на середине пути его догнал Вадим и дёрнул за руку.

— Это чё блин такое было?

— В смысле?

— Я сам Славку собирался пригласить.

Крис шумно вздохнул.

— Не знаю. Просто захотелось.

— Не знаешь? Захотелось? Я ведь тебе не просто так сказал, что у меня на неё планы. А это как-то не по-дружески.

— Не я первый начал.

Крис обошёл Вадима, но тот догнал и снова схватил за руку.

— Это ты мне Алину, что ли, припомнил?

— Забудь, — Крис устало махнул рукой. Его сейчас и без претензий Вадима раздирали противоречивые чувства. Он сам не мог сказать, зачем пригласил Славку. Какой-то дурацкий порыв.

— Ага, щаз, забудь. Я её не уводил, она сама меня выбрала.

Крис развернулся.

— Ты знал, что она мне нравится, и всё равно влез, Вадик.

— Ну ни хрена себе ты припомнил. Решил мне отомстить? Хороший друг, лучший прямо.

Вадим развернулся и ушёл. Крис смотрел ему вслед, ощущая странную растерянность и обиду. А ещё злость на Славку. Она его оттолкнула. При всех, просто взяла и оттолкнула. Почему-то отказа он не ожидал, хотя сейчас, прокручивая в голове свой нелепый поступок, понял, что это как раз было предсказуемо.

Утром их снова отправили на линию. А после обеда Крис переоделся и перенёс вещи в машину. Вадим весь день с ним не разговаривал, но, услышав рычание мотора, приблизился к «Ниве» и заглянул в салон.

— Так не пойдёт. Нельзя тебе в таком настроении лезть на слэк. Расхреначишься ещё чего доброго. А я буду виноват.

— Из-за тебя, что ли, мой дорогой? — усмехнулся Крис.

Как только он увидел, что Вадим идёт к машине, сразу догадался, что тот хочет помириться.

— В общем, мы с тобой уже как-то договаривались, что ни одна девка не стоит нашей дружбы. Я до сих пор так думаю.

Крис заглушил мотор и вышел из машины.

— Вообще, смешно сейчас делить Славку, которой наплевать на нас обоих. Тем более у меня Аня есть.

Вадим кивнул.

— Вот-вот.

— Это ты про «наплевать» или про Аню?

— И про то и про другое. Ладно. Хорошей тебе дороги и нормально отдохнуть. Приедешь, я с тебя на слэке три шкуры спущу. — Он выставил кулак, дождался, когда Крис ударит в ответ по его костяшкам, и улыбнулся. — Пока. И это, за Вадика я тебе по жопе дам. Собаку свою Вадиком называй. Чтобы больше не слышал. Договорились?

— Договорились. Пока.

Около Новороссийска телефон Криса засветился очередным звонком с неизвестного номера. Крис нажал кнопку громкой связи, без приветствия и алёканий перешёл к делу:

— Я не знаю, кто ты и зачем звонишь. Но, если это не прекратится, я выясню, чей это номер.

Молчаливый собеседник тут же сбросил звонок. Крис только усмехнулся. Подобное уже случалось, когда Даринка дала его номер нескольким своим подружкам. Одна молчала, другая слала смайлы и картинки, а третья пошла дальше всех — устроила сеанс неуклюжего секса по телефону.

В районе Туапсе Крис раньше не был, всё казалось новым и незнакомым, будто он попал в другую страну. Навигатор привёл его к базе МЧС, там его встретил Тимофей. «Ниву» пришлось оставить среди машин других хайлайнеров, к месту лагеря вела пешеходная тропа. Загрузившись оборудованием Криса, они побрели по широкой, извилистой дорожке до самой Родниковой поляны. Едва нашли потухшее кострище, как сумерки превратились в непроглядную ночь. Пока Крис ставил палатку, Тим подсвечивал ему фонариком, то и дело широко зевая. Крис поблагодарил его и отпустил спать.

— Утром разбужу тебя, познакомишься с другими ребятами. Отдыхай, а то весь день в дороге, а на завтра нужен свежий и бодрый. Голодный?

— Нет. Ужинал перед Джубгой. Спокойной ночи.

Крис сложил вещи, раскрутил спальный мешок и почти сразу же погрузился в сон, точно с разбега прыгнул в чёрную вязкую смолу. Спал без снов и проснулся с ощущением, что не прошло и минуты. Как ни странно, чувствовал себя отдохнувшим и заряженным, словно искрящаяся батарейка, полная энергии. До краёв наполнился предощущением счастья, будто именинник, ожидающий подарков. Так оно и было на самом деле. Во всяком случае, для Криса. Только здесь он ощущал себя живым и абсолютно свободным.

Завтракали в спешке, Крис познакомился ещё с тремя ребятами, опытными скалолазами, они обсуждали предстоящий подъём и сами горы. Оказывается, Индюк необычный не только из-за названия, он вроде как лакколит — несостоявшийся вулкан, когда-то выросший на дне океана. Именно поэтому вокруг самого Индюка скучилось столько причудливых останцев, некоторые даже имели собственные не менее странные названия: Индюшка, Телевизор, Тритон.

Поверхность скал сформировалась настолько затейливо, что это место давно стало популярным у альпинистов, а теперь и у хайлайнеров. Костя сразу выбрал один из скалолазных секторов — Корону, там уже была навешена линия от камня Подкова к зубцу в Короне Индюка, но он планировал разбить ещё парочку новых. Одну — в шестьдесят метров, а другую — короткую, но очень зрелищную, прямо над глубоким разломом.

После недавнего фестиваля в скалах остались шлямбуры, но их хорошенько проверили, вбили ещё парочку анкеров. Солнце выглядывало из-за облаков, но не припекало, скорее, ласкало. Ветер налетал порывами, будто играл и проверял их настроение. Тёплый, немного солоноватый из-за близости моря. Крис рассматривал кудрявые макушки деревьев, пористые камни, местами затянутые плотным мхом, и словно прислушивался. У каждой горы была своя энергетика, свой характер, и, перед тем как встать на стропу, он словно синхронизировался с окружающей атмосферой, вписывался в неё, а не пытался покорить. Он никому об этом не говорил, но ощущал очень ярко и совершенно отчётливо. Пожалуй, Славка хорошо бы поняла это состояние и не посмеялась над его воображением.

Продевая стропу в лайнлок, Крис заметил, что его руки немного подрагивают от напряжения и лихорадочного возбуждения. Тим тоже это заметил и ухмыльнулся:

— Офигеть, ты высотный наркоман. Ладно, пойдёшь первым.

— Спасибо.

Наконец линии соединили зубья Короны и звенели на ветру, петли трепетали, как кружева. Крис надел беседку, вцепился страховочным усом и разулся. Перед тем как встать на слэк, он глубоко вдохнул и раскинул руки в стороны. Под ним плыли облака, белые, как взбитая молочная пена, над ним до самого космоса выгнулось синее высокое небо, а впереди зияла пустота. Но не страшная, а захватывающая и живительная. Он шагнул и едва не задохнулся от нахлынувшего необузданного счастья. Вот оно!

По линиям ходили до шести часов вечера. Больше, правда, падали и висели на страховке. Тим поглядывал на Криса с опаской. Таких высотных наркоманов он уже встречал. Чаще всего через несколько лет они переключались на фри-соло, а потом улетали. В прямом смысле. Среди тех, кто ходил без страховки, процент выживаемости был очень низким.

На ночь линии не снимали, планировали завтра снова подняться с самого утра и находиться вдоволь до кислородной тошноты и дрожащих ног. Ужин приготовили на костре: сварили гречку с тушёнкой и порезали свежие овощи. Пока ели, в котелке закипела вода для чая. Крис положил заварку, сверху добавил пару листиков мяты и ветку чабреца.

Тим одобрительно оценил приправу:

— Так действительно вкуснее.

Говорили мало, каждый повторно проживал сегодняшние впечатления и отвлекался на реальность ровно настолько, насколько она того требовала. Допив чай, Крис отошёл от костра и выбрался на пустынный пятачок поляны. Расстелив штормовку, он лёг на спину и, нащупав в кармане холодные игральные кости, привычно перекатил их между пальцами. Не выпуская кубики, сложил руки за головой и поднял взгляд. Звёзды выглядели настолько яркими, что напоминали россыпь блестящих камушков, хаотично размётанных по чёрному велюру. Созвездия едва распознавались. Такие же яркие звезды он наблюдал в Старолисовской. Славка, естественно, и слышать не хотела, что где-то там есть Медведица или Орион, она давала созвездиям свои названия. Такие же чудаковатые, как и имена пластилиновых монстров.

Обычно после хождения по стропе Крис продолжал бродить по слэку и во сне, и наяву. Как бывает после поездки на море. Волны качают и шумят, стоит только прикрыть глаза. Мягкий шелест укутывает и создаёт иллюзию беспокойного синего простора. То же самое было с хайлайном. Ветер, вибрация стропы, напряжение мышц и осторожные шаги по тонкой линии — всё это продолжалось ещё несколько дней и ночью не отпускало ни на секунду. Но не сегодня. Он плавно перетёк из реальности в сон, даже не заметил этой границы. Огляделся и понял, что непроглядная ночь превратилась в фиолетовый таинственный сумрак. В воздухе одуряюще пахло яблоками, а деревья расступились, будто и не было вокруг стелящегося можжевельника и гладкоствольных рослых буков.

На краю обрыва сидела Славка и аппетитно ела красные хрустящие яблоки. Крис приблизился к ней и опустился на траву, она не повернулась. Снова откусила большой кусок, так сочно и вкусно, что сок брызнул на щёки и потёк по подбородку. Крис проследил за янтарными каплями и тяжело сглотнул. Яблоневый аромат ощущался на вдохе, чуть кислил и разливался на языке освежающей сладостью. Ему всегда снились яркие сны, звонкие и объёмные. Но никогда ещё запахи не ощущались настолько отчётливо, будто он действительно находился в яблоневом саду.

Он позвал её прозвищем, которое она себе выбрала, когда он спросил, как будет звучать на языке навахо слово «босоногая»:

— Шиатид.

Славка не вздрогнула, не повернулась, будто не видела его, впрочем, как и в реальности. Его словно не существовало. Ни его, ни их общего прошлого.

Он силой отнял у неё яблоко, развернул к себе и, обхватив ладонями за лицо, прижался к губам. Она не ответила на поцелуй, но и не оттолкнула. Позволила себя поцеловать, а потом растворилась, оставив после себя только аромат яблок в воздухе и на языке.

Этот был странный сон, он немного походил на вещий, который Крис видел всего один раз в жизни в своё третье лето в Старолисовской. Последний подарок Славки. Сон, в котором он впервые увидел себя на стропе и задохнулся от восторга.

____________________________________________

15 — Гиббон— ведущие производители оборудования для слэклайна. Ежегодно устраивают чемпионат по триклайну.

16 — Спансет (круглопрядная стропа) — сверхпрочная петля для установки слэклайна или его натяжной системы.

17 — Лайнлок— устройство, фиксирующее стропу. Принцип работы любого лайнлока один: стропа, заправленная в него, создаёт давление на саму себя и за счёт силы трения оказывается надёжно зажата в устройстве.

18 — Беседка— нижняя страховочная система состоит из соединённых между собой пояса и ножных обхватов.

19 — ГораИндюквысотой 859 метров в Туапсинском районе Краснодарского края, располагается на территории лесного заказника «Причерноморский».

20 — Полиспаст— система подвижных и неподвижных блоков, соединенных гибкой связью, используемая для увеличения силы или скорости подъема грузов. В слэклайне обычно используются стропохваты и карабины.

21 — Бэкап— страховочная стропа, крепится к отдельной станции. Её функция — дублирование основной стропы.

22 — Вэблок— разновидность лайнлока, устройство для фиксации стропы. Так же называют «банан».