Босс и неподчиненная. Его ходячая проблема (СИ)

Глава 23. На крыльях любви

Чтобы собрать в чемодан все самое необходимое для горнолыжного курорта, мне пришлось вернуться в родительский дом. И я очень расстроилась, поскольку не застала там никого. А я так хотела обнять папу и вручить ему подарок.

Собрав вещи и прихватив документы, я оставила отцу записку на холодильнике: “Я скучаю, пап!”, а затем поехала на встречу с Ириной и передала ей Эркюля вместе с упаковкой корма.

Я со спокойной душой доверила ей самое ценное, что у меня было, так как женщина показалась мне очень добропорядочной и ответственной.

Впрочем, по-другому и быть не могло. Она же работала на Оскара, а значит, была профессионалом своего дела. Других он держит, а я… А я, видимо, была исключением из правил. Но не он меня нанимал же. Так что это многое объясняло.

Вскоре за мной приехала уже знакомая машина. Слава вышел из нее, шустро оббежал и помог мне положить чемодан в багажник.

Стоило ему раскрыть дверь, как меня одолел мандраж, конечности затряслись как неродные.

Сейчас я увижу его!

Но внутри машины меня ждал полнейший облом.

— Извините, а где Оскар? — обратилась я к водителю, когда тот сел за руль.

— В смысле? А он вам не сказал разве? — мужчина переключил передачу и тронулся с места, вклиниваясь в поток.

— Нет, а что он должен был сказать?

В душу закрались сомнения, а верно ли я все поняла… Про Куршевель-то? А то, может, так именуется какое-нибудь заведение, где людей отучают от вранья.

Тогда зачем ему понадобился мой шенген?

— Оскар Савельевич вылетел в Куршевель еще первого января. Он ждет вас там, — пояснил водитель, и меня неслабо так тряхануло, я снова погрузилась в глубочайшее уныние.

С кислой миной я вытащила телефон из кармашка рюкзака и решила убедиться в этом лично.

“И почему я только сейчас узнаю, что лечу одна?”

Оскар: “И ничего не одна, а с пассажирами бизнес-класса”.

“С пассажирами, но без тебя же!” — настрочила я, тая на него обиду.

А следом мне на телефон пришла фотография, где было изображено табло с рейсами, и все они были отменены.

Оскар: “Я планировал вылететь за тобой, но не смог. Утром курорт накрыл сильный снегопад. Ты расстроилась?”

Рада: “Конечно. Мог хотя бы предупредить, чтобы я не обольщалась лишний раз”.

Оскар: “Ты как раз та девушка, которую хочется обольщать, что в моем случае большая редкость. Так что обольщайся на здоровье”.

Еще бы понимать, что за всем этим он имел в виду…

Далее от него пришло еще одно СМС:

“Вот, смотри…”

Под всей нашей перепиской появилась еще одна фотка. На сей раз на ней был изображен волшебный вид на закат, окрашивающий небо и снег яркими красками; на сиреневые облака, задевающие верхушки гор со снежными шапками; на живописную деревушку с сияющими огнями, так и манящими прогуляться по узким извилистым улочкам.

Знакомый пейзаж.

Три года назад мы с отцом уже бродили по этим красивейшим местам. Вот только на меня они навевали тоску.

Эту деревню обожала моя мама, и мы с папой зареклись сюда возвращаться, дабы не превращать отдых в поминки.

Рада: “И что это?”

Оскар: “Компенсация. Я забронировал тебе номер с самым лучшим видом. Нравится? Уже не так расстроена?”

Рада: “Ты сейчас в нем, в моем номере?”

Оскар: “Да, готовлю для тебя сюрприз… Можешь даже не спрашивать. Все равно не скажу. Заселишься — сама увидишь. Все, я жду тебя”.

И все… Обиду как рукой сняло. Я уже готова была полететь к нему на крыльях любви, но на самолете однозначно будет быстрее.

Ровно через пять с половиной часов я уже спускалась по эскалатору и заглядывала в лица каждого, кто стоял в зале ожидания пассажиров.

Табличку “МОЯ ЖЕМЧУЖИНКА”, которую держал над своей головой Оскар, сложно было не заметить. Я покраснела до корней волос и чуть не сорвалась с эскалатора, стоило мне только разглядеть его в толпе.

Он очаровательно улыбался, размахивая табличкой, и расталкивал людей, чтобы освободить проход.

В какой-то момент я даже пожалела, что заранее не озаботилась вопросом погоды. Не глядя вырядилась в горнолыжный костюм и угги, когда тут плюсовая температура стояла. Упрела уже вся. Хоть выжимай.

Мой-то кавалер оделся по погоде и выглядел точно с разворота модного журнала: легкая парка нараспашку, джинсы и ботинки с массивной подошвой. Я, в отличие от него, просто эскимоска.

Тем временем близился самый волнительный момент.

Что мне ему говорить? Как вести себя?

Рядом с ним мой мозг вообще отказывался работать в полную мощь, чего нельзя было сказать о сердце. Сердце мое выстреливало пулеметной очередью, а душа рвалась к нему.

Казалось, только сейчас я поняла, как на самом деле соскучилась по Оскару. Очень сильно. Так я еще никогда ни по кому не скучала. Даже не знаю, заслуженно ли это, взаимно ли.

Я-то в его голову залезть не могла. Не могла узнать, какие у него планы на мой счет.

Вот сейчас и посмотрю…

— Привет, — скромно вымолвила, подходя к нему. — Я…

Но договорить не дали. Смяли в медвежьих объятиях так, что я едва внутренности не выплюнула. Ноги оторвались от пола, сама я в растерянности пискнула и взмыла в воздух.

— Прилетела! И даже самолет не сломала! — говорил он на ухо восторженно, явно намекая на мои выдающиеся “способности” все портить. — Ну прямо чудеса какие-то!

— Вообще-то, сломала кое-что, — стыдливо призналась, вспоминая неудачный поход в туалет. Адамасов поставил меня на ноги, вручил мне “именную” табличку, которую я сохраню на долгие годы, и выхватил мой чемодан из рук. — Но все хорошо. К счастью, меня вызволили до того, как самолет попал в турбулентность.

— Турбулентность тоже твоих рук дело? — прищурился он, ведя меня по направлению к выходу.

— Хватит уже! — в шутку толкнула его в плечо. — Я не настолько шальная, чтобы создавать в небе воздушные ямы.

— Разве? — ухмыльнулся Адамасов загадочно и взял меня за руку. И этот жест показался мне очень даже многообещающим. — Идем скорее, хочу на матч успеть.

— На матч? — уточнила я.

— Да, хоккей скоро начнется. Наши играют, а я стараюсь не пропускать матчи, — пояснил он, и я разочарованно вздохнула.

Хоккей я вообще не любила, несмотря на то, что мой брательник профессиональный хоккеист. Да и меня никто не приглашал смотреть с ним за компанию.

Через пару минут мы устроились на заднем сиденье такси и, вместо того чтобы любоваться пейзажами за окном, я любовалась своим боссом. А он мной, если я все правильно поняла.

Ну или у меня на лбу велась трансляция того самого хоккейного матча, на который он так торопился.

С таким интересном он разглядывал мое лицо, да так продолжительно, что в какой-то момент я смутилась и отвела взгляд в сторону.

— А ну, верни мне свои глаза, не мешай созерцать, — скомандовал он в уже привычной манере, а я не удержалась и скорчила ему рожицу.

— Какие еще указания будут? — проговорила я ехидненько.

Тот хищно сощурился и, недолго думая, развернул свою голову и пальцем три раза постучал по щетинистой щеке.

— Целуй сюда.

К моему лицу мигом хлынула кровь.

Мне и без того было душно, помирала от духоты. А Адамасов своим указанием только повысил в моем горнолыжном костюме температуру.

Полегче, босс!

— Это ты так соскучился по мне? — решила поддеть его.

— А как же. Соскучился — еще мало сказано, — выдал он как на духу, удерживая меня цепким взглядом.

И вот так сразу не разберешь, то ли чешет, то ли правду говорит.

И была бы я чуть посмелее, ответила бы ему тем же. Но нет же. Язык словно в задницу засунула.

— Ну не хочешь целовать, давай тогда поговорим, — следом предложил босс, существенно понизив градус.

Я выдохнула.

— А давай.

— Хотел спросить, как вы с парнем поживаете, но вспомнил, что его у тебя нет, — теперь Оскар решил меня подколоть.

В отместку за мою нерешительность. Потому что он все видел и читал меня, как открытую книгу. А я не из тех, кто умеет притворяться пустышкой, когда это необходимо.

Я цыкнула, неосознанно закатила глаза и отвернулась к окну.

— Все ясно. Ты пригласил меня за тридевять земель, чтобы проучить за вранье, так, что ли? А методов попроще у тебя не нашлось? — не в силах была устоять, что не усмехнуться, он сам ухмылялся беспричинно, или причина все же была, черт бы его побрал.

— Я же говорил, у меня никогда и ничего не бывает просто, — низким голосом повторил он слова, сказанные в первый день нашего знакомства. — И потом, если бы я хотел ткнуть тебя носом, сделал бы это еще в травмпункте, но я не хотел. А вот чего мне хотелось, так это чтоб ты сама очистила свою совесть, без оказанного на тебя давления, — неожиданно заключил он, вынудив меня резко повернуть на него голову.

— То есть хочешь сказать, ты изначально знал, что никакого Руслана и в помине не существует? — пришла я в негодование.

Он медленно закивал и поджал губы, как бы заранее извиняясь.

А мне захотелось немедленно нырнуть в первый попавшийся сугроб, только бы щеки перестало так сильно жечь, только бы погасить разбушевавшееся внутри пламя стыда.

Наверное, уже глупо было скрывать, что я по уши втрескалась в него.

Я здесь… Прилетела к нему по первому зову… И без того босс уже давненько все вычислил.

— Ты сама сказала, что у тебя давно никого нет.

— Когда это?

— Когда мы целовались в машине. После ужина с азиатами, — удивил меня Адамасов так, что я вздрогнула, пропустив через себя двести двадцать вольт как минимум.

— Цел-ловались… В машине? — пискнула.

— Да так, что у меня к утру рот разворотило. Не припомню, когда такое было.

— Ого… — выдохнула я ошарашенно, представив себе не самую приятную картинку.

Это что же надо было делать, чтобы у босса губы разворотило?

— Вот тебе и ого. А ты не запомнила ни хрена, — на лице его вдруг мелькнула тень разочарования.

Я и сама испытывала глубочайшее разочарование, потому что наш первый поцелуй, как думала, был вовсе не первым. А тот, что был первым, который, оказывается, случился еще до Нового года, я не запомнила.

А-а-а!

Моя предательская память просто взяла и выбросила этот волнительный момент из головы!

Чувство, будто меня обворовали. Верните! Отдайте!

— Рад? — позвал меня босс.

— М? — встрепенулась я.

И стоило только встретиться с его потемневшими глазами, как меня прошила мелкая дрожь. Сердце пустилось галопом, пробивая грудь изнутри.

— Есть один чудодейственный способ, как можно быстро восстановить в памяти тот или иной фрагмент, — тон его был тихим, но уверенным, а взгляд сосредоточен на моих губах, которые я неосознанно облизнула.

— Какой? — вымолвила несмело, разучившись и дышать, и моргать.

Оскар дернул кадыком, жадно сглотнув, а затем взял на себя смелость приобнять меня за плечи. Его горячее дыхание теперь щекотало кожу моего лица, раздражало потаенные чувства, а аромат парфюма окутывал меня прочно.

— Воспроизвести аналогичную ситуацию, — голос с дразнящими нотками пробирался в мое сознание и устраивал там полнейший беспредел. — Мы в машине, сидим условно на тех же местах, в том же положении. И единственное, чего не хватает…

— А можно я вас поцелую? — решительно прервала я его, поскольку меня вдруг осенило.

И уголки губ Адамасова дрогнули в улыбке.

Он понял, что память частично вернулась ко мне, однако данный факт нисколько не помешал ему потянуться ко мне лицом и накрыть мои губы своими. Напористо. Жестко.

Он словно расслышал в этой фразе призыв, и привел мою просьбу к немедленному исполнению.

Я даже воздуха вобрать в себя не успела, а горячий язык Адамасова уже проник в мой рот.

Адреналин забил в крови. Я плавилась от жадных поцелуев. Вспыхивала искорками короткого замыкания, когда властные губы сминали мои, а сильные пальцы вплетались в мои волосы на затылке.

Оскар не давал мне ни единого шанса на глоточек кислорода. Мучил, терзал и испытывал меня.

Он настолько вошел в азарт, что, казалось, я взорвусь к чертовой матери. Разлечусь на ошметки.

НЕТ…

Так мужчины не целуют, когда скучают по девушке… Однозначно так они не целуют, желая что-либо напомнить ей.

Так они выказывают свои права на нее… Так они всецело подчиняют ее себе… Порабощают. Делают созависимой…