Брак по приказу

Глава 20. Спектакль Сорита

Понедельник прошёл вполне спокойно ‒ настолько, что я вдруг почувствовала, что вернулась в те прекрасные времена, когда мы с Граниди ещё не были знакомы лично. Я просто училась, общалась с девочками, наслаждалась музыкой на репетициях. И никто не смотрел на меня косо, никто не обсуждал мою личную жизнь за спиной, никто не провожал осуждающими взглядами. Неужели среди студентов появилась новая сплетня, а меня, наконец, решили оставить в покое? Ох, надеюсь, так и есть.

Вечер я провела дома с Арманом, Белкой и Рыжим. Да, просидела с ними всего два часа, но не скажу, что мне было неприятно их общество. Даже наоборот. Честер предложил сыграть в карты, а когда узнал, что я не умею, вызвался меня научить. Правда в итоге учили меня все трое и оказались такими замечательными наставниками, что я умудрилась стать победителем в четырёх партиях из пяти.

Потом Ар снова отправился провожать меня до двери комнаты, но с поцелуями в этот раз не лез. Просто пожелал доброй ночи и вернулся к друзьям. Засыпала я с улыбкой и тёплой гармонией в душе. Всё же давно у меня не случалось таких приятных и спокойных дней.

А следующим утром по университету шальной молнией пронеслась новость: Густав Сорит пришёл на занятия. И вроде бы в этом не было ничего удивительного, но с самой дуэли между ним и Арманом он в универе не появлялся. Поговаривали, что Сорит всё же решил бросить учёбу, и я очень надеялась, что так и есть. Понимала, что если он вернётся, то Ар обязательно заставит его ответить за проклятие. И вот теперь та история явно получит продолжение.

Об этом сейчас говорили все, но абсолютное большинство было на стороне Граниди. Никто не верил, что Сорит не имеет отношения к проклятию. Да, официально обвинить его в этом не удалось, потому что сам Густав даром создавать проклятия не обладал, а на допросе у ректора заявил, что не имеет к этому колдовству никакого отношения. Он даже пытался оспорить решение о его проигрыше и наотрез отказался исполнять условия их договора с Арманом и прилюдно извиняться.

Студенты снова стали поглядывать на меня с интересом. Все же помнили, какая история стала причиной дуэли, и теперь ждали нового витка развития того конфликта.

Мне было не по себе. Где-то внутри всё сильнее разгорался страх, который я отчаянно старалась загасить. Очень хотелось просто спрятаться дома под защитой Армана. Но это стало бы проявлением слабости, а мне категорически не хотелось выглядеть слабой, даже перед самой собой.

Как назло, именно сегодня Ар в универе отсутствовал. Ушёл из дома очень рано, сообщив лишь, что у него важные дела в городе и что постарается вернуться к обеду. О сути этих самых дел я не спрашивала, хоть и подозревала, что они связаны с девушкой. Да, он сказал, что будет хранить верность супруге, но мне всё равно слабо в это верилось.

Опасаясь наткнуться на Сорита, я старалась даже в коридор не выходить одна. На обед в столовую и вовсе не пошла, отчётливо представляя, что он может там устроить. Уж лучше останусь голодной, чем стану участницей очередного подлого представления.

Альма всё время была со мной, прекрасно понимая мои опасения. Я старалась отвлекаться учёбой, убеждала себя, что если Густав не полный придурок, то не станет меня трогать. Вот только после его прошлых выходок уже знала, что он способен на что угодно. И если решит отыграться на мне, то никто меня не спасёт… кроме Армана.

Когда занятия закончились, и пришло время репетиции нашего оркестра, я вздохнула с облегчением. Осталось пережить только два часа, и за мной придёт Ар. С того дня, как он сказал, что будет встречать меня по вечерам, супруг ни разу не нарушил данного слова. И я не сомневалась, что сегодня он тоже будет вовремя.

Наставница Элен Рамси решила прогнать всю программу для нашего грядущего выступления, которое должно было состояться уже в эту субботу. Да, нам предстояло исполнить всего два этюда и одну симфонию, но всё стоило хорошенько отрепетировать.

Едва коснувшись смычком струн своей скрипки, я сразу погрузилась в чудесный мир музыки и чарующих звуков. Оркестр играл слажено и очень гармонично, мелодия лилась прекрасным потоком. Она окружала, ласкала, успокаивала. Она окрыляла и возносила к небесам, позволяя душе парить над миром.

Не удивительно, что я и думать забыла о проблемах, неприятностях и каком-то там никчёмном Сорите. По сравнению с величием музыки он казался лишь мелким тараканом. Чарующие звуки оркестра напитывали меня силой, наполняли энергией и уверенностью, приводили мысли и чувства к гармонии. И сегодня это было особенно важно.

– Простите, – вдруг послышался от двери женский голос.

Мы как раз закончили играть второй этюд, который мне особенно нравился, и собирались преступить к Марлотской Симфонии. За шуршанием страниц нотных тетрадей наша наставница не сразу расслышала слова неожиданной гостьи. Но я и некоторые ребята уже с любопытством уставились на рыжеволосую девушку, смущённо мнущуюся у самого выхода.

– Простите, – повторила она громче. – Я не хотела вас прерывать, ждала пока закончите.

– Чего вы хотели? – отстранённо спросила наставница Рамси, поправляя на переносице очки-полумесяцы. – У нас важная репетиция. Посторонним тут находиться нельзя.

– Простите, – в третий раз смущённо извинилась рыженькая. По виду ‒ первокурсница. – Меня к вам отправил лорд Макрен. Он желает срочно видеть в своём кабинете студентку Эйринию Граниди.

Наставница недовольно поджала тонкие губы, бросила на меня раздражённый взгляд и махнула рукой. Жест был полон напряжения и недовольства, которое эта женщина давно привыкла сдерживать.

– Идите, Эйриния, – сказала она холодно. – Мы пока начнём без вас, но постарайтесь не задерживаться.

Я кивнула и, положив скрипку на свой стул, отправилась к двери. Мне пока с трудом представлялось, зачем меня мог вызвать ректор, да ещё и после окончания учебного дня. Возможно, причина в Армане, или же в чём-то связанном с моим целительским даром? Да даже император мог попросить его что-то мне передать. Так что гадать тут бессмысленно, лучше просто сходить и узнать всё лично.

Меня ещё переполняли эмоции от недавней игры, и думать о плохом категорически не получалось. Наоборот, очень хотелось быстро сбегать в ректорат, узнать зачем меня вызывали и скорее вернуться на репетицию.

Вот только пройти я успела всего несколько метров.

Чужое присутствие за спиной ощутила всей своей сутью. Но обернуться мне не дали. Кто-то сильный и большой вмиг дёрнул за плечо, разворачивая к себе, и тут же на лицо легла тряпица, резко пахнущая чем-то терпким и приторным. Едва этот запах коснулся носа, перед глазами потемнело. Тело вмиг ослабло, колени подогнулись, и я бы упала, если бы меня не поймали.

Я чувствовала, что мою талию обвила чья-то рука, но не могла даже шевельнуться. Воздуха катастрофически не хватало, мир перед глазами расплывался и кружился. Меня кто-то встряхнул, пытаясь поставить на ноги, но те не держали.

– Стой же ты, – тихо, но грозно произнёс неизвестный.

Голос был знакомый, но неприятный. Я не придала ему значения, отчаянно стараясь вернуться в реальность. Увы, не получалось.

– Демоны, – прорычал кто-то рядом. – Слабенькая какая. Ну ничего.

Мир снова пошатнулся ‒ по ощущениям меня взяли на руки. Вырваться даже не пыталась, тело до сих пор не слушалось, а сознание то и дело пыталось уплыть в окружающий мрак.

Вдруг стало холодно. Лица коснулся обжигающе-ледяной ветер, но именно он помог мне хоть немного прийти в себя. Я с жадностью вдохнула морозный воздух, и едва он наполнил лёгкие, стало чуточку легче. Даже зрение немного прояснилось.

Я увидела серые тяжёлые тучи, сквозь которые едва пробивался лунный свет; стену учебного корпуса университета, ветки деревьев, смыкающиеся в причудливую арку высоко над головой. На лицо упали несколько снежинок, но тут же растаяли, и именно это вернуло сознанию ясность.

Меня явно куда-то несли. А вот кто увидеть не получалось. Тело пока не желало слушаться, а сил не было даже на то, чтобы повернуть голову. И всё же свежий воздух определённо действовал отрезвляюще.

Мы миновали аллею, по обеим сторонам которой горели фонари, и свернули вправо. Судя по всему, направлялись к столовой. Но зачем?

– Очнулась? – бросил тот, кто меня нёс.

И только теперь я поняла, что умудрилась угодить прямиком в лапы Сорита.

Душу мигом сковало страхом, зато получилось немного пошевелить пальцами. Увы, собрать магию никак не выходило. Зато я могла дышать, что уже отлично. И холодный воздух постепенно помогал избавиться от действия той гадости, которой меня, судя по всему, отравили.

Когда Густав открыл дверь и шагнул в помещение, я не сразу узнала просторный холл столовой, но, признаться, обрадовалась. Значит, похищать меня он не собирался. Но зачем принёс сюда?

Сейчас тут было непривычно тихо, видимо ужин ещё не начался. Но вместо того, чтобы направиться ко входу в основной зал, Сорит свернул к окну и усадил меня на широкий подоконник. Сидеть сама я не могла, даже голову удержать вертикально не получалось, но Густава это вполне устраивало. Шире раздвинув мои колени, он встал между ними и положил мои руки на свои плечи, а сам крепко обнял меня за талию.

– Такая покорная, даже удивительно, – проговорил он, приподняв моё лицо свободной рукой. – Вот всегда бы так.

Я с ненавистью смотрела в его бесстыжие довольные глаза и очень хотела оттолкнуть этого гада, откинуть магией куда-нибудь подальше, но собственный дар мне сейчас не подчинялся. Да что говорить, у меня даже пискнуть не получалось.

– Ух, какие мы грозные, – усмехнулся Густав, увидев по взгляду всё, что я хотела ему сказать. – Просто огонь. Кстати, детка, если после нашего маленького представления супруг выгонит тебя из дома, смело иди ко мне. В моей кровати для тебя всегда найдётся тёплое место.

Когда мой слух уловил звук открывшейся двери и чужие голоса, я воспряла духом. Даже смогла открыть рот, чтобы попытаться попросить помощи… Но Сорит вдруг склонился к моему лицу и поцеловал ‒ грубо, властно, с таким напором, будто сгорал от страсти. Раздвинул языком мои губы, скользнул дальше, а я просто опешила от отвращения. Замычала, попробовала вырваться, но ничего не вышло.

Естественно, ответа от меня он не дождался, да только этого ему и не требовалось. Он старательно изображал жгучее желание. Его ладонь легла на мой затылок и двигала мою голову так, как ему надо. Уверена, со стороны это выглядело так, будто я тоже самозабвенно отдаюсь столь непристойному поцелую и даже получаю от него удовольствие.

Голосов вокруг становилось всё больше, а меня уже начало тошнить от происходящего. Воздуха снова не хватало, а чужой язык противно хозяйничал у меня во рту. От ощущения беспомощности и полной безысходности на глазах навернулись слёзы. Но у даже смахнуть их не было никакой возможности.

Едва поцелуй прервался, я ощутила невероятное облегчение. Но обрадовалась рано ‒ Сорит снова подхватил моё безвольное тело на руки и направился к выходу.

– Чего уставились? – бросил Густав наблюдающим за нами студентам. – Завидуйте молча.

С этими словами он вынес меня на улицу и довольно бодро зашагал к общежитиям.

Теперь нам встречалось много людей: от студентов до преподавателей. Все спешили в столовую, а мы, наоборот ‒ из столовой, потому невольно привлекали чужое внимание. Сначала я ещё пыталась хоть как-то позвать на помощь, хотя бы взглядом, но на меня смотрели исключительно с осуждением. Как на падшую женщину. Как на тварь, вынудившую их обожаемого Князя ввязаться в дуэль, а потом предавшую его у всех на глазах.

А ведь ему доложат. Уверена, не пройдёт и пяти минут, и Арман будет знать, что его жена целовалась в столовой с Соритом. Но… что же тогда будет? Как поведёт себя Граниди? Поверит ли, что я вдруг воспылала к его врагу безумной страстью? Посчитает ли предательницей? Или… наоборот, поймёт, что я попала в беду?

Увы, при любом раскладе Арман не сможет остаться в стороне. Он обязательно примчится. И, вероятнее всего, набросится на Густава. Но что потом? И почему мне кажется, что Сорит сознательно постоянно провоцирует моего супруга? Будто спит и видит, когда же Ар сорвётся.

Несмотря на плачевное физическое состояние, мой мозг работал удивительно хорошо. Да, тело пока не могло двигаться, зато с сознанием был полный порядок. И я с кристальной ясностью поняла, то должна любым способом не дать Арману наделать глупостей. Осталось только решить, как.

На развилке, ведущей к двум общежитиям, Сорит свернул к мужскому и уверенно вошёл в холл, где сейчас находилось немало парней. Кто-то смотрел на нас с интересом, кому-то было всё равно. Но никто даже не подумал, что девушку на руках этого негодяя надо спасать. Зато отовсюду слышалось: «Это же жена Граниди», «гадина, изменяет Арману», «а строила из себя правильную гордячку», «Князь его убьёт».

Но, к моему удивлению, среди зевак нашёлся один нормальный человек:

– Эй, Густав, ты куда это её тащишь? – выдал некто, кого я не смогла увидеть из-за особенности своего положения.

– Не твой дело, – отмахнулся Сорит.

– Это супруга Князя, – с угрозой напомнил мой почти спаситель.

– Я в курсе, – бросил Густав.

– Поставь её на ноги и отойди подальше! – голос стал твёрже и злее.

– Отвали, Фран! И если так волнуешься за репутацию своего Князя, скорее зови его сюда. Мы пока с его красоткой начнём, а он с радостью присоединится. Двери в мои апартаменты для него открыты.

И быстрее направился вверх по лестнице.

Больше никто не попытался его остановить. А я только сильнее уверилась в мысли, что, если только Арман явится сюда, его ждёт нечто отвратительное. Ещё одно проклятие? Или всё же провокация? Но ведь Сорит при всех своих минусах ‒ не идиот. Вряд ли он готов отдать жизнь, лишь бы Граниди отправился под суд. Нет, тут явно что-то другое.

Апартаменты Густава находились на третьем этаже и представляли собой квартиру из нескольких смежных комнат. Меня Сорит пронёс через гостиную и бросил на широкую кровать.

– Что ж, приступим, – сказал он себе под нос и начал меня раздевать.

Первыми снял утеплённые сапожки, затем перевернул моё тело на живот, и принялся расстёгивать платье. Снимал он его быстро, резко, ни капли не заботясь о сохранности ткани. Да и вообще в его глазах не было ни проблеска вожделения, лишь какой-то полубезумный азарт.

Как ни странно, это меня немного успокоило. То есть, по всему получалось, что как женщина я Сорита мало интересую. Куда сильнее ему хочется разозлить Армана.

Отбросив несчастное платье в сторону, Густав выпрямился и окинул меня оценивающим взглядом. Затем удручённо уставился на мои серые шерстяные чулки и заметно скривился.

– Ты в них как старуха. Никакой эротичности, – причитал насмешливо.

«Зато тепло», ответила я мысленно. Увы, вслух до сих пор не могла сказать ничего внятного.

– Ну вот, детка, ты снова в белье, и на этот раз исключительно для меня, – самодовольно заявил Густав, расстёгивая свою рубашку. – Сейчас будет горячо.

«Не будет», – подумала мрачно.

Отчего-то я не сомневалась, что насиловать он меня не станет, и интуиция была со мной согласна. Да и раздевался Сорит как-то уж очень медленно и лениво. Уверена, он ждал, что с минуты на минуту появится Арман, а врага лучше встречать хотя бы в штанах.

Мне же ничего не оставалось, кроме как рассматривать Густава. Он действительно обладал очень крепким и мощным телом, на котором особенно несуразно смотрелись несколько странных украшений. На мощной шее висел кулон в виде орла из почерневшего серебра, на правом запястье красовался шнурок, на котором были нанизаны несколько разных бусин. А на второй руке почему-то сверкал золотой браслет с россыпью бриллиантов. Явно женский.

И что это за странная любовь к драгоценностям?

Брюки Густав расстегнул, но снимать пока не стал, и на том спасибо. Он стоял, к чему-то прислушиваясь. А когда до слуха донеслись громкие уверенные шаги и чужие голоса, Сорит опустился на кровать, небрежно развёл в стороны мои колени и сам взгромоздился сверху. Его губы прошлись по моей шее, и я вздрогнула от отвращения и опустошающего чувства полной беспомощности.

Великие Стихии! Как же гадко!

Меня никто никогда вот так не бросал на кровать, не раздевал, не слюнявил шею. Это всё было до безумия противно – настолько, что я начала дрожать, а глаза снова наполнились слезами. Как же сильно мне хотелось оттолкнуть этого гада, сбежать отсюда и никогда его больше не видеть.

Но даже в такой отвратительнейшей ситуации я не могла не думать об Армане. Ведь стоит ему увидеть эту картину… и никто уже не спасёт Густава. Потому что всё происходящее сейчас для Граниди ‒ публичное унижение.

Увы, остановить его я никак не сумею, даже сказать ничего не получится. Я вообще сейчас, как бревно с глазами ‒ только и могу многозначительно смотреть. Вряд ли Ар обратит внимание на мои взгляды и правильно их истолкует. Но что тогда делать?