Брак по принуждению

10

Задыхаясь, не в состоянии говорить, Криста позволила Россу взять себя на руки, — более того, она обняла его за шею: возбуждение передалось и ей, но девушка оправдывала себя тем, что выпила много вина этим вечером. Росс без труда поднялся со своей ношей по высокой лестнице, и, ощущая его крепкие объятия, Криста, к несчастью для своего душевного покоя, поняла, что испытываемое ею возбуждение объясняется не выпитым вином, а близостью Росса, который внес ее в большую спальню и положил на огромную кровать. Девушка жаждала ласк, но ее сознание мешало ей всецело отдаться чувственному наслаждению. Да, она любила его до боли, но для него она была всего лишь очередной женщиной в ряду многих. Если бы она не пошла с ним сегодня на вечер, каковым было ее первоначальное намерение, то теперь Росс был бы в постели Флер. У нее не было иллюзий по этому поводу. Криста попыталась выскользнуть из его объятий, но была словно пригвождена к роскошной, покрытой кружевами постели его руками.

— Это будет изнасилованием, — предостерегла она хрипло, ее глаза стали огромными и потемнели, дыхание убыстрилось.

— Нет, не будет, — сказал Росс самоуверенно и в то же время мягко. — Ты хочешь меня так же сильно, как я хочу тебя. Я собираюсь тебе это доказать, вот и все.

«Вот и все»! Кристу охватила паника. Росс говорил правду, она хотела его. Об этом свидетельствовали жар в ее груди, напрягшиеся соски, влага между бедрами, приоткрытые губы, жаждущие поцелуев. Да, ему ничего не стоило доказать справедливость своих слов, если она не использует всю свою силу воли. Если бы он пришел к ней с любовью, Криста не сдерживала бы свою страсть. Но он не любил ее; возможно, она даже не нравилась Россу по-настоящему.

Не отводя от нее страстного взгляда своих темных глаз, Росс стал раздеваться. Он небрежно швырнул свой пиджак на пол и начал развязывать галстук. Криста невольно застонала, ощутив глубоко внутри себя прилив тепла. Она не могла, не должна была разрешить ему заниматься с собой любовью. Он бы только использовал ее, ничего более, только бы унизил ее!

Воспользовавшись тем, что Росс стягивал с себя брюки и его движения были скованы, Криста попыталась соскользнуть с кровати и броситься к двери. Однако ей это не удалось: Росс успел схватить ее за плечо, и Криста вновь оказалась распластанной на кровати. Держа ее руки у нее над головой, он осторожно опустился на нее.

— О! — с трудом выдохнула она: всю ее пронзило желание.

В его глазах промелькнуло чувство, похожее на нежность. Свободной рукой он откинул с ее лица пряди светлых волос и начал целовать дразнящими поцелуями, совершенными, изысканными поцелуями, пробуя ее губы, касаясь ресниц, висков, спускаясь вниз по шее и вновь поднимаясь к губам…

Ее тело начало откликаться, подчиняясь его решительной воле, эротической атаке опытных рук, губ. Когда Росс снимал ее одежду, она неожиданно для самой себя стала помогать ему, забыв всякую сдержанность, и, наконец, их тела слились в одно целое, и Криста познала восхитительные ощущения, о которых она раньше даже не подозревала, и к которым нежно и со страстью вело ее его прекрасное тело.

Большая постель была необычайно мягкой и удобной, и Криста, блаженно потянувшись, открыла глаза, пробужденная лучами утреннего солнца. Воспоминание о восторгах, испытанных ночью, заставило ее мечтательно улыбнуться.

Она медленно повернула голову и погладила след на подушке от головы мужа. Росс уже встал и, наверное, принимает душ. Он, конечно, не оставит ее сегодня и не уйдет из дому. Он скоро вернется, его стройное тело скользнет между шелковыми простынями и прижмется к ней… Блаженно улыбнувшись, Криста закрыла глаза и вновь заснула. Когда она проснулась, солнце стояло уже высоко, и она, зевая и потягиваясь, вылезла из постели.

Как хорошо, подумала Криста, глядя на свое отражение в высоком зеркале. Она вовсе не испытывала чувства стыда и унижения после того, что произошло: она так боялась, что будет мучаться, отдавшись любимому, но не любящему ее мужчине…

Она приняла душ и натянула купальник, взятый у Сабины, пытаясь забыть, что он, должно быть, принадлежит Флер. Все это было теперь в прошлом. Росс не мог бы заниматься с ней любовью прошлой ночью так страстно и нежно, если бы не испытывал к ней никакого чувства. И это чувство она будет лелеять и растить. Росс, конечно же, дал ей выспаться и отдохнуть после утомительной, наполненной любовью ночи. Он был заботливым и внимательным, и это было одной из причин того, что она влюбилась в него, хотя и не ожидала, что он будет настолько деликатен по отношению к ней. Ей стало тепло на душе от этой мысли, и мягкая улыбка заиграла на губах, когда она спускалась вниз, чтобы найти мужа. Но Сабина, вернувшаяся с рынка, сказала ей, что он позавтракал как обычно рано утром и уехал по делам.

Это сразу омрачило ее настроение, и к девяти часам вечера она уже не находила себе места. Она немного перекусила — в первый раз за этот день — и выпила два бокала вина, чтобы заглушить душевную боль.

Она была доверчивой дурой, воображая, что восторги прошлой ночи смогут изменить что-либо в отношении Росса к ней. Да, он был внимательным и заботливым, но его внимание и забота не распространялись на нее. Он купил ее, вот и все. Она была полезным товаром, и ничто не изменит его отношения к ней.

Прошлая ночь не повторится, поклялась она себе, поднимаясь наверх в одиннадцать часов вечера. Она этого не перенесет. Он использовал ее, ведь Криста являлась его собственностью и должна была быть покорной и доступной. Но ничего подобного не будет. До тех пор пока он, по крайней мере, не научится уважать ее.

Измотанная переживаниями, она стянула с себя одежду и вновь легла на свою узкую постель, где спала до прошлой ночи, которую ей теперь так хотелось забыть. Беспокойно поворочавшись, Криста наконец заснула и проснулась уже в сильных руках Росса, который нес ее в большую спальню.

Ее обнаженная плоть неистово отвечала на его прикосновения; она пыталась заставить себя потребовать, чтобы он отпустил ее, но издала лишь хриплый стон. Росс поцеловал ее с почти презрительным нетерпением, и это встревожило Кристу: ему уже не надо было с нежностью соблазнять ее, чтобы заставить безумно его хотеть. Росс опустил ее на большую кровать и заявил тоном хозяина:

— Вот принадлежащее тебе место. Здесь, со мной. А не в той маленькой постели с мечтаниями о Говарде.

Кристе следовало бы насторожиться при этих словах, но волшебство страсти закружило ее, когда его губы захватили ее в чувственном поцелуе, руки инстинктивно обняли мужа потому, что она любила его, а ее тело, являвшееся его собственностью, слилось с телом Росса.

Череда одиноких дней и полных страсти ночей продолжалась. Если Росс возвращался к обеду, что случалось пару раз, он как-то отчужденно общался с ней: был вежлив и ничего больше, а их бурной ночной страсти словно бы и не было. Могло показаться, что испытываемый ими в объятиях друг друга восторг был чем-то тайным и постыдным. Поведение мужа сковывало Кристу, заставляло днем в его присутствии испытывать скованность и неловкость.

По истечении десяти дней она собрала всю свою волю и решила оказать сопротивление. Росс использовал ее, а ее любовь к нему была так сильна, что она с нетерпением ждала наполненных магией ночей. Но больше так продолжаться не могло. Их отношения развивались совсем не так, как она мечтала.

Проснувшись раньше мужа, Криста открыла глаза и повернулась к нему лицом; воспоминание об их интимной близости ночью придало хриплость ее голосу, когда она произнесла его имя и погладила его обнаженное плечо пальцами.

— Гм-м? — пробормотал он сонно, повернувшись на спину с ленивой грацией, и во рту у Кристы пересохло: он был так прекрасен! Его мужественный подбородок потемнел от щетины, губы были открыты, темные волосы спутанными прядями спускались на лоб, а серые глаза под полуопущенными веками были такими сонными!

Криста медленно и беспомощно оглядывала его широкие плечи, атласную бронзовую кожу с вьющимися волосами на груди, его плоский живот и едва прикрытые шелковой простыней сильные бедра и стройные ноги. Ее горло сжалось, сердце отчаянно билось: они были интимно близки друг другу только в темноте, и сейчас…

— Который час? — спросил деловым тоном Росс.

Он сразу переменился, отметила она печально, в его глазах появилась холодность и безразличие к ней.

— Я не знаю. Рано.

Вслед за ним она встала из постели и потянулась за своим халатом. Приняв решение и настроившись, она не собиралась позволить ему ускользнуть.

Последовав за мужем в ванную, пока он включал душ, Криста была встречена таким взглядом, что едва не отказалась от своего намерения. Но она не была человеком, который легко бросает начатое дело: их отношения не могли больше так продолжаться. Криста не могла вынести перехода от сдержанности к сексуальной непринужденности по часам. Она потянулась и выключила душ, выдержав его враждебный взгляд.

— Я хочу поговорить. Слишком рано даже для тебя начинать рабочий день.

Она пошла назад в спальню, почти затаив дыхание, далеко не уверенная, что Росс последует за ней. Однако сзади раздались его шаги.

— Ты непременно должен сегодня ехать по делам?

— Почему это тебя интересует? — вежливо и равнодушно, как всегда днем, спросил он.

— Потому что мы проводим так мало времени вместе, — ответила Криста. — Мы даже не можем поговорить. Я не вижу тебя весь день. А ведь это наш медовый месяц. — Ее голос дрогнул, и она сдержалась, чтобы не разрыдаться.

Росс опустился на постель, вытянув ноги и скрестив руки под головой. Закрыв глаза, он сказал сухо:

— А я-то думал, что у тебя есть все, чего душа желает. Ты не можешь меня обвинить в том, что я пренебрегаю тобой ночью, а Сабина рассказывает мне, что ты проводишь свои дни в праздной роскоши, которая, я уверен, тебе нравится: у бассейна или в нем, ешь, пьешь, загораешь. Так чего же тебе недостает?

По меньшей мере, он интересовался ею настолько, чтобы полюбопытствовать, как она проводит свое время! Криста глубоко вздохнула и сказала:

— Тебя.

Сначала он, казалось, опешил от ее слов, но потом, привстав на локте, протянул иронично:

— Мы заскучали, не правда ли? Что же ты предлагаешь?

Прежняя Криста предложила бы для начала посмотреть, как он бросается с обрыва в пропасть; новая, отчаянно влюбленная, сказала:

— Мы могли бы провести день вместе. Безусловно, ее желание было достаточно скромным, но Росс, как показалось Кристе, целую вечность обдумывал его. И когда он, все еще с закрытыми глазами, сказал мягко:

— Могли бы. Как насчет того, чтобы провести день в море? — Криста прижала ладонь ко рту, чтобы подавить вопль радости.

— Отлично, — еле выговорила она. Росс проинструктировал ее повелительным тоном:

— Одевайся. Я буду готов до того, как ты сваришь кофе.

Какой начальник, подумала Криста, улыбаясь. Она никогда еще не чувствовала себя такой счастливой. Приняв душ и надев купальник, а поверх него белую блузку с глубоким вырезом на спине и черную хлопчатобумажную юбку, она спустилась на кухню, чтобы приготовить кофе, выбрать на завтрак фрукты и найти яйца для яичницы Россу. Криста вдруг заметила, что напевает. Она впервые почувствовала себя его женой!

День был солнечным и теплым, с моря тянул легкий ветерок.

— Мы отправимся на «Русалке», — сказал Росс, показывая Кристе на роскошную яхту, лениво покачивающуюся у причала. — Она принадлежит моему другу, и я могу ею пользоваться.

— Она прекрасна, — воскликнула Криста. — Ты часто плаваешь на ней?

Она не собиралась признаваться, что провести день на такой прелестной яхте наедине с Россом было бы для нее пределом мечтаний; ей хотелось поговорить без посторонних о их взаимоотношениях и чувствах. Но Росс не замедлил испортить ей настроение, сказав небрежно:

— На ней всегда дежурит команда. Последний раз я пользовался этой игрушкой стоимостью в миллион долларов весной. Флер и я провели на ней три дня в море.

И три ночи, занимаясь любовью, с болью подумала Криста. Неудивительно, что эта женщина глядит на него с такой преданностью и решила отправиться на другой берег океана, когда узнала, что он женился. Росс не был мужчиной, ночи с которым легко забыть, это она познала на собственном опыте. Представив Флер в постели Росса, Криста почувствовала себя больной, но она вовсе не собиралась дать мужу понять, что жестоко ревнует. Поэтому она постаралась непринужденно улыбнуться и сказала:

— Как мило!

Росс взял ее под руку и повел но трапу на судно.

Большую часть дня они провели вблизи побережья, и Криста старалась не замечать холодную вежливость и отчужденность в его серых глазах. В результате время, которое они проводили вместе, отдалило их друг от друга еще больше, вместо того чтобы сблизить, как она надеялась.

Криста была так огорчена, что даже отказалась искупаться в море, когда яхта бросила якорь в полдень вблизи Монте-Карло. А она так хотела, чтобы между ними установились более теплые отношения, хотела понравиться ему, чтобы он испытывал не только вожделение к ее телу, но постепенно в его душе возникло чувство…

Тем временем Росс, искупавшись, поднялся на борт: вода стекала сверкающими каплями с его тела, и у нее замерло дыхание от горячего чувства к мужу. Криста вымученно улыбнулась ему и протянула лимонад со льдом, который официант только что принес ей.

— Нет, спасибо. — Он бросил на нее холодный взгляд и безжалостно добавил: — День на открытом воздухе делает чудеса. Ты оживлена и сияешь как медный пятак.

— Извини…

Она сама не знала, за что извиняется, ведь это он мимоходом обидел ее, и ее синие глаза наполнились слезами. Увидев это, Росс сказал гораздо мягче:

— Зря мы все это затеяли. Я пойду скажу, чтобы мы повернули назад.

— Нет, — невольно вырвалось у Кристы: ей так не хотелось, чтобы день закончился полной неудачей. Она надеялась на то, что между ними возникнет взаимопонимание, если они проведут время вместе, но сегодняшний день доказал, что ее надежда была напрасной. Росс хотел от нее только признания в обществе и ее тела. А когда он пресытится радостями супружеской постели, наступит очередь Флер? Вожделение скоро увядает, если отсутствует любовь.

Росс обернулся, и его серые глаза потемнели, когда он заметил слезы, стоявшие в глазах жены.

— О Господи! — процедил он сквозь зубы. Криста смахнула соленую влагу со щек и постаралась сдержать рыдание, хотя слезы блестели на ее длинных черных ресницах, а губы дрожали. Росс тихо выругался, положил ей руки на плечи и прижал жену к обнаженной груди; его руки успокаивающе гладили ее горячую кожу, и он с неожиданной нежностью стал успокаивать ее:

— Не плачь, котенок. Мы поступим так, как ты захочешь. Давай высадимся в Вилле-франш и пройдемся.

Он обращался с ней, как с ребенком, подумала Криста, прижав мокрые от слез щеки к его широкой мускулистой груди. Росс успокаивает ее, как малыша обещанием игрушки. Но она не возражала, впервые почувствовав, что муж проявляет о ней заботу и ухаживает за ней, и это было чем-то совершенно новым в их странном браке. Она обвила руками его шею, а ее пальцы прижимались к теплому атласу его кожи. Если муж думает, что она расплакалась только из-за того, что он хотел прервать их прогулку, то пусть так и будет. В эту минуту она просто не хотела спорить.

— Это было очаровательно!

Криста вытерла пальцы о салфетку, ее глаза сияли. Рыбное блюдо было первоклассным, вино, которое им подали в крошечном ресторанчике в гавани, хорошим. Но ее настроение изменилось совсем не из-за этого: причина заключалась в изменении поведения ее мужа.

Они бродили по сонным старинным улицам, взявшись за руки, пили кофе в одном из многочисленных кафе, заглядывали в магазины, и Росс настоял на том, чтобы Криста купила себе бикини — с тем, чтобы вернуть Сабине одолженный у нее купальник. Сейчас они действительно были похожи на молодоженов, проводящих медовый месяц и наслаждающихся обществом друг друга.

— Кофе, Криста? — спросил Росс, улыбаясь ей через маленький стол; ровное пламя свечей смягчало мужественные черты его красивого лица.

Криста кивнула и положила ладонь на руку Росса, лежавшую на скатерти вблизи его стакана с вином.

— С удовольствием, — сказала она хрипловатым голосом, и он обернулся, чтобы подозвать официанта. Его пальцы переплелись с ее, не позволяя Кристе убрать руку.

— Затем домой, в постель. — Его ласковая улыбка заставила сердце Кристы заколотиться в груди. — Ты прекрасно выглядишь, котенок, — продолжил Росс. — Я не могу ждать.

Он нежно поднес ее руку к своим губам и легким поцелуем прикоснулся к ладони. Впервые днем Росс говорил об их влечении друг к другу, косвенно упомянул о страстных ночах, которые они вместе проводили.

Рассеянно улыбнувшись, Криста решила продвинуться на шаг дальше в их отношениях, пока Росс испытывал к ней дружелюбное, почти нежное и ласковое чувство. Она понимала, что его тронули ее слезы, ну так что ж! Его настроение необходимо использовать, и тогда, может быть, у нее появится шанс превратить их брак в настоящий и полноценный.

Кристу изматывала любовь к мужу, так как знала, что он холоден к ней, она устала от испытываемого ею жгучего стыда за то, что наслаждалась интимной близостью с мужчиной, который только использует ее. Опершись локтями на стол и положив голову на ладони, Криста, помолчав, спросила:

— Росс, каким ты видишь наш брак? — А затем, так как момент казался подходящим, она продолжила: — Когда мы поженились, ты думал о том, как долго мы проживем вместе?

Она готова была откусить себе язык, когда увидела, что лицо мужа сразу стало отчужденным, а тон его слов — холодным и неприязненным:

— Почему ты об этом спрашиваешь?

Криста не предполагала, что ее вопрос будет воспринят так, словно она намеревается разорвать их брачный союз. Она просто хотела знать, что он чувствует, о чем думает. Это был единственный путь, по которому они могли продвигаться навстречу друг другу.

Как могла она сказать ему о своем страхе за то, что она перестанет быть ему нужной, как только он будет принят в обществе, которое столь высоко ценил? Не захочет ли он освободиться от нее, чтобы жениться на женщине, которую будет любить и которая подарит ему детей — наследников огромного состояния? Как она могла высказать все это, не выдав своих чувств к Россу? Это было бы слишком рано. Пока ему не нужна была ее любовь.

— Ты хочешь как можно быстрее получить развод, чтобы вернуться к Говарду? — спросил он резко. — Не выйдет. Дорогому Говарду придется обойтись без тебя.

Криста была ошеломлена переменой в муже: на лице его проступило жесткое выражение, глаза потемнели от гнева. Она растерянно задала ему вопрос, который только усугубил и без того напряженную ситуацию:

— Долго?

— Столько, сколько это будет устраивать меня. А теперь пошли отсюда. — Он поставил чашку с недопитым кофе на блюдце и полез в задний карман джинсов за бумажником. Терпение Кристы было исчерпано: Росс обращался с ней как с забавным бессловесным зверьком, который ему внезапно наскучил. Она гордо подняла голову и заявила:

— Я не окончила пить кофе, но если ты хочешь подождать меня снаружи, пожалуйста. Я не задержусь долго.

Росс откинулся на стуле и бросил на жену раздраженный взгляд.

Отпивая маленькими глоточками кофе, Криста сказала:

— Ты настаивал на том, чтобы жениться на мне, не спрашивая о моих чувствах, так что теперь тебе придется принимать меня такой, какая я есть. Ты наткнулся на отца, который был по уши в долгах и слишком расстроен, чтобы понимать то, что делает, и ты воспользовался его состоянием для того, чтобы извлечь выгоду и достичь своей заветной цели.

— Что ты имеешь в виду? — прервал он ее резко. — Какой цели?

— Попасть в аристократические круги общества, конечно. Что же еще? Ты, по твоим словам, знал отца и, по всей вероятности, тебе было известно, что у него есть дочь. Ты предложил брак со мной как цену за оплату его долгов. Но ведь ты совсем не знал меня, а я могла оказаться настоящей ведьмой.

— Риск был, — признал Росс. — Но не такой, как ты думаешь. Я видел тебя однажды в Аскоте, поэтому я знал, что ты… презентабельна. Мы даже были представлены друг другу, но ты не потрудилась меня запомнить. — Он швырнул несколько банкнот на счет. — Конечно, красота чаще всего является отражением душевных качеств, но не всегда, — вот в этом смысле я рисковал. — Он произнес это с такой горечью, что дыхание у Кристы замерло. Она изумленно смотрела на него, вспоминая посещение Аскота прошлым летом. День, в который разыгрывался Золотой кубок. Она поехала только потому, что туда отправлялся ее отец, а она не хотела выпускать его из поля зрения, ведь он мог бы сделать очень высокие ставки. Ей тогда так не хотелось ехать! Для этого ей пришлось взять на работе день за свой счет. Плюс у нее раскалывалась голова от мигрени. Она почти ничего не воспринимала, поэтому Росс действительно мог быть ей представлен, но это начисто выпало из ее сознания…

— Тогда ты была высокомерной, но нищей аристократкой, и не стала с тех пор лучше. — Росс встал из-за стола и заявил: — Как только я поднимусь на борт «Русалки», яхта отправится домой. Ты можешь плыть со мной или идти пешком. Выбор полностью за тобой.

— Я должна поговорить с тобой, — сказала Криста; было уже далеко за полночь, когда Росс наконец вошел в виллу. Пиджак от темно-серого костюма висел у него через плечо, а галстук был развязан.

— Прямо сейчас?

Он стоял в дверях гостиной, настольная лампа создала ореол света вокруг Кристы, когда она резко встала с софы.

— А когда мы еще можем поговорить, если ты являешься домой за полночь? — сказала она, пряча обиду.

Она не собиралась упоминать о своих подозрениях, что он провел вечер с Флер, пытаясь «убедить ее отказаться от предложенной ей работы». На взгляд Росса, верность, похоже, не являлась обязательным условием их брака, и, высказав мужу свой упрек, Криста только продемонстрировала бы свою ревность, к которой он отнесся бы с презрением, поскольку, по его мнению, любовь не входила в круг их отношений.

Прошлой ночью, после разговора в прибрежном ресторанчике, Криста решила, что их ночные встречи прекратятся. Но, когда она вышла из душа, Росс с приглушенным стоном привлек ее в свои объятия. Их близость была еще более неистовой, чем до этого, а страстная потребность друг в друге открыла двери к новым высотам чувственного наслаждения. Утром Росс встал еще раньше обычного и исчез на весь день.

Долгие часы одиночества дали пинту размышлениям Кристы, и теперь она заявила, чеканя каждое слово:

— Когда мы вернемся в Англию, я намереваюсь вернуться на работу.

— В самом деле? — спросил он иронично, бросая свой пиджак на стул.

— Да, в самом деле! — горячо сказала Криста.

Случившееся вчера дало новый импульс ее решимости вновь заняться своей карьерой. Она не могла провести несколько лет своей жизни — до того момента, когда она больше не будет нужна мужу, — в надежде на то, что в нем пробудится ответное чувство. Работа, ее карьера были бы средством смягчить боль.

— Я могла бы жить в твоей лондонской квартире, — сказала Криста.

Ее решимость усиливалась с каждой секундой под холодным, внимательным взглядом его глаз. Росс повернулся к ней спиной, медленно подошел к бару и налил себе бренди. Держа в руке стакан, он сказал ровным голосом:

— Ты — моя жена. Тебе нет нужды работать. И ты поедешь со мной, куда бы я ни отправился. А поскольку я намереваюсь проводить большую часть времени в Лиддиат Холле, то тебе придется жить там со мной. О том, чтобы ты одна оставалась в лондонской квартире, не может быть и речи.

— Почему? — К ее лицу прилила краска. — Я хочу жить своей собственной жизнью и не желаю сидеть дома и грызть себе ногти, пока ты не решишь, что использовал меня на все сто процентов…

— Я чертовски много заплатил за привилегию использовать тебя, — жестко сказал Росс. — И мои деньги должны окупиться. Утешительное заблуждение о разводе существует только в твоем воображении. Я женился на тебе и не собираюсь когда-либо давать тебе развод! — Он допил остаток бренди и со стуком поставил стакан на стол. — Ты можешь забыть свои мечты о том, чтобы ускользнуть от меня и продолжить свой роман с Говардом Мортмэйном. — Он вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

Криста опустилась на софу; в голове ее царила неразбериха. То, что Росс считает их брак постоянным, было для нее полнейшей неожиданностью, ведь она полагала, что ее замужество продлится лишь до тех пор, пока она будет полезна для него. С тех пор как она поняла, что любит, эта мысль беспрестанно мучила ее: ведь ни один мужчина в здравом уме не захотел бы связать себя на всю жизнь с женщиной, которую не любит. Но тогда, вероятно, Росс просто не знает, что такое любовь. Он, конечно, не знал ее в детстве, а потом был слишком занят, пробивая себе дорогу в жизни, и ему было не до нежных чувств. При этой мысли Криста почувствовала глубокую жалость к мужу. Она хотела бы научить Росса любить, сделать счастливым. Он мог быть заботливым и внимательным, она слышала это от многих людей. Но способен ли он любить?

— Уже поздно. Ты идешь в постель, или я должен будут втащить тебя в нее?

Криста вздрогнула от резкого, решительного голоса. Росс стоял в проеме двери, почти целиком загораживая его, и, похоже, готов был выполнить свою угрозу. Она неохотно поднялась на ноги, со смущением ощутив постыдный прилив волнения, которое билось в каждой жилке ее тела при мысли о немом экстазе их ночей…

— Завтра я уезжаю в Рим. После этого Венеция, Флоренция, Мадрид и Руан. Пока я на континенте, я должен посетить все мои коммерческие предприятия. Это займет четыре-пять недель. Ты можешь ехать со мной или остаться здесь.

Казалось, он наблюдает за ней и чего-то ждет. Это встревожило Кристу: Росс был для нее загадкой — ей не понять его и за миллион лет. Она смотрела на его суровое лицо, пытаясь угадать, какого ответа он от нее ждет. Но выражение лица Росса не говорило ей ничего, и в этом было нечто новое. Он смущал ее, манипулировал ею с первого же раза, как они встретились, властвовал над ней, повелевал ее чувствами… И, тем не менее, сама не зная почему, Криста нерешительно сказала:

— Я предпочитаю поехать с тобой…

Она увидела, как на его лице складки разгладились, Росса словно оставило испытываемое им напряжение. Но сама Криста уже жалела о своем ответе: эти недели без него дали бы ей возможность примириться с навязанным ей порядком вещей, она может быть, победила бы в себе безответное чувство к мужу.