Братья

Глава 16

Прежде всего нужно объяснить, почему я решила начать писать новую книгу. В моей жизни давно все пошло под откос, я запуталась в своих чувствах и чувствах окружающих, не знала, что лучше сделать, только не тянуло писать. Ничего такого особенного и не произошло. Я изменяла Андрею, как и раньше, он, как и раньше, ничего не замечал и временами приносил мне дорогие подарки. Однажды вечером я сидела на кровати и поняла, что сойду с ума, если не забью голову чем-то, кроме моих мыслей о жизни. Так внезапно и начала писать эту книгу. Мне показалось, что если начну рассказывать о том, что происходит со мной, сама смогу хоть немного разобраться. Впервые я начала писать, не зная концовки, начала писать о себе, писать то, что знала и чувствовала. Мне было плевать красиво выходит или нет, на месте все запятые, есть ли в предложении тавтология. Писать стало для меня спасением, а не любимым занятие. Меня так затянуло, что я забыла о еде и времени, печатала и печатала, отбивая пальцы.

Чудо: у меня отключилась голова и я растворилась в черных длинных строчках, быстро продвигающихся вперёд. Зато, когда решила, что четыре главы за день достаточно и убрала ноутбук, поняла, до чего себя довела. Выгорание. Да, я горела, пока писала. В такие моменты я живу чем-то не от мира сего, чувствую себя нужной, чувствую, что наконец все правильно. Тем не менее я израсходовала что-то лишнее и, глядя в потолок, поняла, что хочу умереть от усталости. Не осталось чувств, лишь тьма и предельная усталость. В последнее время я и так доводила себя до предела, теперь перешагнула черту и разорвала важную ниточку, которая все еще поддерживала мою жизнедеятельность. В себе не могу найти сил для нового вдоха, мне нужно их у кого-то украсть.

Именно сегодня Андрея нет дома, хотя уже больше одиннадцати: он опять уехал в Берлин, на этот раз на два дня. Ничего, я уже привыкла к тому, что я всегда одна, а он работает. Но мне нужен человек, и я еду к Диме. Без предупреждения вваливаюсь в дом и плюхаюсь на его диван. Дима что-то печатает и делает вид, что меня здесь нет. Я закрываю глаза и глубоко дышу, говорить первой мне не хочется. Лишь минут через двадцать Дима убирает ноутбук и подсаживается ближе. Моя опустевшая голова лежит на его коленях, Дима перебирает мои волосы. Теперь открываю глаза и смотрю на квадратную люстру.

— Что с тобой?

— Я очень устала. Решила, что пора бы написать новую книгу и писала с самого утра, часов восемь.

— Зачем так много?

— Я не умею иначе. Если начинаю, то меня пожирает. Вдохновение многие представляют светлым и возвышенным, чем-то безумно приятным и воодушевляющим. На самом деле оно убийственно, страшное чувство, которое намного сильнее тебя. Оно безжалостно отбирает у тебя все, и лучше отдать, иначе будешь страдать еще больше от чувства незавершенности.

— Подозрительно похоже на любовь, — улыбается Дима.

— Обычно не позволяю себе заходить так далеко. Сегодня оставила все свои силы там, вообще ничего не хочется. Внутри пусто, и от этой пустоты как-то тоскливо.

— Чем тебе помочь?

— Ничем, просто я свихнулась бы одна.

— Где же Андрей?

— В Берлине, приедет только завтра, — вздыхаю я.

Дима решает встать, мне хочется ругаться, потому что моей голове было вполне уютно на его коленях, но не успеваю: Дима берет меня на руки. Я оказываюсь в спальне на его низкой кровати и говорю:

— Если хочешь трахаться, принеси мне сначала еды. Вообще ничего сегодня не ела.

Передо мной появляется тарелка с яичницей и помидорами, ем и не чувствую вкуса еды. Потом Дима подает чашку ароматного индийского чая.

— Пей чай и ложись спать. Тебе нужно отдохнуть, сон — идеальный вариант.

— А что будешь делать ты?

— Тоже лягу спать.

Чай горячий, поэтому я допиваю его медленно, затем Дима ставит чашку на тумбочку, тушит свет и ложится ко мне. Так непривычно лежать с ним в темноте под одеялом. На нас белье, все равно, когда Дима обнимает меня всю целиком, ощущение, что, кроме тепла его сильного тела, ничего нет.

— Спокойной ночи, Мира.

— Спокойной.

Дима целует меня в висок и прислоняется лбом к моему затылку. Мне лучше, я буквально чувствую, как пустота во мне заполняется, это он заполняет ее. Все-таки я устала и быстро засыпаю.

Мои глаза еще закрыты, думаю вставать или поваляться. Успеваю только поднять руки над головой и потянуться, как получаю быстрые поцелуи по всему лицу. Дима целует мои щеки и лоб, и нос, и подбородок, даже закрытые веками глаза. Последние получают поцелуй губы, этот поцелуй самый длинный и приятный.

— Доброе утро, я сделал тебе кофе.

— Доброе, спасибо.

Теперь открываю глаза и вижу сияющее лицо Димы совсем рядом. Я давно не видела его настолько радостным, он подает мне чашку и садится рядом.

— Мне очень понравилось обнимать тебя ночью и делать тебе кофе, и целовать, пока еще не открыла глаза.

— Можно еще поспорить, кому это понравилось больше. Ведь все приятное получила я.

— Это спорно. Все зависит лишь от восприятия и ценностей.

— Сколько сейчас?

— Почти десять, — взглянул на часы Дима.

— И тебе не надо на работу?

— В моей кровати самая охрененная девушка в мире, к черту работу, — Дима дарит мне широкую улыбку и добавляет: — Ты такая красивая.

— Могу представить. С запутанными волосами, размазанной косметикой.

— Перестань.

Я ставлю чашку прямо на пол и беру руку Димы, которой он уперся в матрас рядом с моей ногой. Он внимательно смотрит и уже хочет что-то сказать, только я не позволяю:

— Иди ко мне.

Настойчиво тяну его руку к себе под одеяло и оставляю между ног. Дима сразу же нависает надо мной, а я слегка приподнимаюсь и целую его в шею. Еще и еще, а потом кусаю, при чем это укус между страстью и ненавистью.

— Вот как значит, — усмехается Дима. Всего одно его движение, и я стою на четвереньках. — Сильно захотелось быть отшлепанной?

— Безумно сильно.

Сначала Дима сжимает и мнет мои ягодицы, затем чувствую сначала редкие хлопки, потом все чаще. Когда буквально отсутствуют перерывы, я прикусываю губу и чуть не заваливаюсь в подушку. Уже больно не понарошку, я сейчас закричу, но не приходится: Дима резко входит в меня и надавливает на плечи, чтобы я опустилась, оставив попу на прежнем уровне.

После секса я иду в душ, затем заново крашусь тем, что есть в сумке, нахожу свои темные джинсы с дырками на коленях и молочную длинную рубашку в полоску. Все это время Дима лежит на кровати и внимательно смотрит на меня, не говоря ни слова.

— Я уже пойду, скоро приедет Андрей. Мне лучше быть дома к тому моменту. Не хочу опять врать, где была. А ты чем займешься? На работу поедешь?

— Не знаю, не хочу сейчас думать о работе. Хотя бы на прощанье поцелуешь?

Подхожу и уже хочу поцеловать, специально надутые для поцелуя губы Димы, как он тянет меня за бедра, тянет, пока я не сажусь к нему на колени.

— Скажи мне: думаешь обо мне, когда с ним?

— Я не отвечу.

— Не отвечай, я и сам знаю, что да. А когда со мной, о нем не думаешь.

Я смотрю на него взглядом: «Ну и что дальше?». Дима же дает понять, что дальше, расстегивая мою рубашку.

— Перестань, мне уже пора.

— Все это подождет.

— Дима, я, правда, должна ехать.

— Чего ты хочешь? Ехать в свою шикарную квартиру или секса со мной? Выберешь первое, и я тебя отпущу.

Ничего я не говорю, а он уже посасывает мои соски. Видимо, все-таки придется что-то соврать Андрею.