Братья с юга Мейсон-Диксон

Глава Двадцать Вторая

Брент встал с земли после своей последней попытки объездить Сатану. У Нортона Кнолса появился дикий мустанг, и идиоты думают, что смогут укоротить его. Прошёл год, и они всё ещё не могут продержаться на этой проклятой штуковине больше минуты. Лошадь уже дюжину раз скидывал Брента. Он кончит сломанными костями или вывихнутым плечом. Чёртов идиот.

— Этот мустанг не хочет быть объезженным, — крикнул я ему, выводя чистокровного Десото из шикарной конюшни. Для этого мы и здесь. Ради тренировки скаковых лошадей для побед в скачках и их последующей продажи по самой высокой цене. Не заниматься этой хренью с мустангом, который не хочет угомониться.

— Маджастик[6] нуждается в разогреве. Позже придёт новый жокей, чтобы встретиться с ним и посмотреть, сработаются ли они, — сказал я Бренту. Его здесь не было, когда Нортон вышел со списком дел, которые нужно завершить к тому времени, как он отправится в Кентукки посмотреть на лошадь, в покупке которой заинтересован.

Брент нахмурился, пока отряхивается, как только выходит из кольца с диким животным.

— Чёртова зверюга даже не поддаётся. Ни на дюйм[7]. Я поклялся Далласу, что первым прокачусь на нём, — проворчал он.

Не собираюсь с ним спорить. Потому что знаю личность Сатаны. Понимаю её. Он никому не поддастся. Он контролирует ситуацию. Сесть на него и думать, что сможешь доминировать над ним, — первая ошибка. Она никогда не откажется от своей власти.

— Пустая трата времени, — прикрикнул он на Сатану, которому насрать. Сатана пыхтит через ноздри и подошёл, чтобы посмотреть на меня. Я оглянулся. Это наша фишка. Он знает, что я понимаю его. Этот ублюдок не хочет, чтобы его приручали. Он хочет оставаться свободным. — Хочешь, чтобы я занялся Маджастиком? — спросил Брент, когда направился в конюшню.

— Ага. Я буду работать с Десото. Его ноге лучше, но я собираюсь разработать её. Затем помассировать его. Жокей должен приехать около двух.

— Мы знаем этого жокея? — окликнул меня Брент, когда я начал уходить.

— Она никогда не бывала здесь, чтобы опробовать одну из лошадей Нортона, — ответил я, не раскрыв личности. Он знает её. Любой в этом бизнесе знает, кто такая Кэт Кармайкл. За последние пять лет она выиграла больше скачек, чем кто-либо другой. Нортон расстроен, что его не будет, когда она приедет, но он не хочет упустить лошадь.

— Сегодня возвращаются Ашер и Дикси, не так ли? — спросил Брент.

Я уже и забыл. Они не собираются возвращаться домой. Но да, они вернутся в Молтон играть в дом и прочее дерьмо.

— Должны.

— Думаю, мама приготовит ужин для них, — добавил он.

Нам нужно заниматься лошадьми и их тренировками. Нет времени разговаривать о нашем брате и его новоявленной жене. Предпочитаю не думать о них. Если думаю о них, то вспоминаю чёртову свадьбу и очередной побег Скарлет. Это дерьмо приводит меня в плохое настроение. Десото чувствителен к моему настроению, а ему нужно расслабиться, прежде чем мы начнём разрабатывать его ногу.

— Мама готовит каждый вечер, — указал я и ушёл прежде, чем он скажет ещё какое-то глупое дерьмо. Ему нужно разогреть лошадь. Иногда он треплется, словно женщина. Как и Даллас. Который будет здесь, как только закончится школа. Он разозлится, если пропустит Кэт, объезжающую Маджастика. Почти хочу этого. Просто чтобы он дулся несколько дней как чёртов ребёнок, каким и является.

— Брей! — крикнул Брент.

Боже! Он не может замолчать на достаточно долгое время, чтобы заняться чем-либо?

Вздохнув, я остановился и раздражённо уставился на него.

— Что? — крикнул я.

Брент нахмурился, пока стоит с руками в карманах и смотрит на меня.

— Ты в порядке?

Не буду, если он не заткнётся.

— Буду, когда смогу вернуться к работе и перестать слушать, как ты ведёшь себя как девчонка.

Брови Брента сильнее нахмурились.

— Я имею в виду… после того как Скарлет снова уехала. Ты был раздражительным. Не то чтобы раньше ты лучился светом. Но ты был в мрачной депрессии.

— Я живу мрачной депрессией. Это то, кем я являюсь.

Он не этот ответ хотел. Говнюк собирался опробовать на мне доктора Фила. У нас нет на это времени.

— Она того не стоит. Она не захотела остаться. Ты заслуживаешь кого-то менее взбалмошного и эгоистичного.

Сейчас это не самые правильные слова, которые он мог сказать мне. Пришлось сосчитать в голове от десяти до нуля, прежде чем открыть рот. Даже после этого моя кровь всё ещё кипит. Брент ненавидит Скарлет за её измену. Но он простил меня. Несправедливо сосредотачивать весь гнев на ней. У неё есть своё личное дерьмо, о котором он даже не знает. Её домашняя жизнь не была такой, как у нас. Он не знает её так, как я.

— Нам нужно работать, Брент. Я не хочу слышать, как ты говоришь о Скарлет всякое дерьмо. Ты не знаешь её так, как я. Если я хочу скучать по ней, я буду. Сказав, что она того не стоит, ты заставишь меня отправить тебя в куда дальний полёт, чем сможет грёбаный мустанг.

Я не жду ответа. Он снова скажет что-то глупое, и моё терпение лопнет. Не то чтобы у меня с самого начала было его много.

— Я тот, кто встречался с ней! Тот, кто хотел жениться на ней! Я по-настоящему знал её! — прокричал Брент, пока я отдаляюсь от него.

Я могу остановиться и ответить, но не стал. Продолжаю идти. Он ошибается. Он никогда не поймёт, но он ошибается. Если бы он знал её, то не был бы сейчас влюблён в другую. Ему было бы не так просто начать двигаться дальше. Если бы он знал её, он бы понял, почему она сбежала. Он бы не спал по ночам, беспокоясь за неё. Если бы он знал её, он бы боролся за неё.

Он никогда не смог бы возненавидеть её.

Так что нет, засранец не знает её.

Он знает лишь то, что захотел узнать. Уверен, он сможет назвать её любимый цвет, какой она пьёт кофе и какое на ней было платье на первом свидании.

Он не сможет рассказать о первом разе, когда парень её матери коснулся её там, где не должен был, о первом разе, когда она застала чистильщика бассейна в постели со своей матерью, пока её отца не было в городе, он даже не знает о шраме от сигареты, который оставила её мать, когда ей было шесть и она пыталась улизнуть из дома из-за шумной наполненной алкоголем вечеринки, устроенной её матерью.

Он никогда не знал настоящую Скарлет. Она считает себя сломленной, и похуй, если так и есть. Это не делает её менее совершенной. Это сделало её сильной. И Бренту никогда не понять всего этого. Он живёт в счастливом мире, и всё, с чем он когда-либо сталкивался, это смерть нашего отца.

Я сделал несколько глубоких вдохов, пока растираю спину Десото. Он поймёт, что я напряжён, а это не то, что ему нужно. Я успокоюсь и удостоверюсь, что он в полном порядке прежде, чем мы проведём его терапию. К счастью, травма связки лёгкая. Он полностью поправится.

— Братья могут быть болью в заднице, — сказал я ему.

Десото посмотрел на меня так, будто пытается прочитать мои мысли.

— Я в порядке. Раздражён, но у нас с тобой всё отлично. Теперь поработай с этой ногой для меня и получишь несколько морковок.

Он понял меня. Я проведу его по кругу несколько раз, но вначале позволю размяться.

Раздалось громкое ржание. Улыбаясь, я взглянул на Сатану. Он хочет моего внимания. Но маленький ублюдок знает, что я ни перед кем не откроюсь. Если Брент узнает, что я могу ездить на Сатане, он расскажет Далласу, и затем Даллас ещё более упорно будет пытаться объездить его. Сатана в конечном итоге убьёт его безрассудную задницу.

Десото нервно отодвинулся. Сатана заставляет других нервничать.

— Всё в порядке. Он просто ревнивый ублюдок. Мы уходим, — заверил я его.

Это то, что я лучше всего делаю. Лошади понимают меня, а я их. Для людей, однако, я реально двинутый на голову.